Первое Пророчество (гет)

Прошло больше двух недель с того памятного урока ЗОТИ. Школьники начали забывать про хаос, творившийся первого сентября, и продолжили жить тихо и размеренно. Только несколько человек никак не могли этого сделать, так как каждый день что-нибудь, да напоминало им о случившемся. Так, Гарри Поттер-Блэк гулял в одиночестве по пустынным коридорам Хогвартса, только чтобы не возвращаться в гостиную львиного факультета. После того, как он в открытую показал свое положительное отношение к Драко, все гриффиндорцы, хоть и продолжали с ним общаться, но с таким видом, как будто разговаривают со змеей, пригревшейся на их доблестной груди. Исключение составляли только Невилл, Джинни и Гермиона. В отличие от остальных они спокойно отнеслись к его решению, хотя последняя и морщилась каждый раз, когда заходила речь о Малфое. Но причина была в другом…

Он глубоко вздохнул. Эти недели ему пришлось быть между двух огней. С одной стороны, Драко, злой и раздраженный, за которым с еще большим упорством, чем в прошлые годы, бегает Паркинсон, посчитавшая, что ее Дракопупсик, наконец, созрел для отношений, а с другой, Гермиона, язвительно отзывавшаяся о блондине по поводу и без оного. Им бы разобраться друг с другом, так нет же, один слишком гордый, другая же.… А вот, что именно думает об этом его кареглазая староста, Гарри не знал. И это только усугубляло ситуацию, так как нельзя было дать даже какого-нибудь дельного совета.

Вдруг юноша услышал чудную мелодию, раздававшуюся в одном из пустых кабинетов. Заглянув в него, гриффиндорец увидел девушку с длинными светлыми волосами, сидевшую спиной к нему за огромным черным роялем. Ее пальцы быстро порхали по клавишам, заставляя издавать инструмент изумительную, но при этом очень печальную мелодию. Она, то нарастала, показывая всю бурю эмоций заключенных в ней, то успокаивалась, становилась медленной и плавной, навивая мысли о спокойной глади озера, нетронутой даже пролетавшим мимо ветром. И вдруг завораживающая музыка оборвалась, так неожиданно, как молодой пышущий жизнью организм завершил свою недолгую юность в самом начале пути. Школьница опустила свои руки себе на колени, немного наклонив голову в бок, как будто прислушиваясь к звукам, недавно отражавшихся от стен. Ее вид был таким хрупким и беззащитным, что Гарри невольно подался вперед с желанием обнять и успокоить незнакомку. Ему было все равно, что он стал нежеланным свидетелем чего-то сокровенного и личного и сейчас может раскрыть себя и смутить девушку. Всего один шаг…

— Красивая песня, не правда ли? — с грустью в голосе прошептала та. — Она о несправедливо заглубленных судьбах шести невинных душ.

— Почему шести? — глухо спросил гриффиндорец, замечая, что голос ему знаком.

— Так карта легла, — иронично усмехнулась блондинка. — Что тебя тревожит, Гарри? — повернувшись, посмотрела она на удивленного юношу серебристо-серыми глазами.

— С чего ты взяла, что меня что-то беспокоит, Луна? — смутился тот, узнавая свою собеседницу.

— По-другому, ты бы не нашел это место, — улыбнулась девушка. — Это комната Печали. Так я ее называю, — рассеянно поправила себя когтевранка, оглядывая кабинет. — Для каждого человека она принимает уникальный вид. Для меня, вот, это кабинет музыки, где я могу передать свои мысли и чувства через мелодию. Так я избавляюсь от тревоги в сердце.… Так что случилось у тебя? — переспросила задумчивая ведьма.

— Решил побыть в одиночестве.… И случайно услышал музыку, — растерянно оправдывался парень.

— Ничего не бывает просто так. Значит, так нужно было, — протянула она.

— Прости? О чем ты? Кому нужно?— недоумевая, спросил Поттер-Блэк.

— О чем-то, кому-то, — звонко рассмеялась волшебница. — Если тебя что-то беспокоит, то просто поговори с тем, кто создает это чувство в тебе. И, возможно, ты найдешь ответы, на мучающие тебя вопросы. Только не откладывай это в долгий ящик.

— Спасибо. Ты… Чудо, — краснея, поблагодарил юноша.

— Иногда, — серьезно согласилась та. И, не удержавшись, вновь засмеялась. Через секунду к ней присоединился и черноволосый паренек.

* * *

— Грейнджер! — прорычал знакомый голос сзади нее. Та, глубоко вздохнув, досчитала до десяти перед тем, как повернуться. И, пожалела об этом, увидев в десятке сантиметров от себя блондина, нависшего над ней.

— Чего тебе, Малфой? — как можно спокойнее попыталась спросить девушка, но почему-то голос предательски дрожал.

— Поговорить хочу, — усмехнулся он, услышав нервные нотки у собеседницы.

— Так говори, — скрестив на груди руки, ожидающе посмотрела брюнетка на слизеринца.

— Ты мне должна одно желание, — смотря прямо в шоколадные глаза, произнес он. — Надеюсь, не забыла?

— Как же такое забудешь, — пробурчала девушка. — И что же ты хочешь?

— Одно свидание. С тобой. И никаких Паркинсон, — четко произнес юноша каждое слово. — Сегодня в восемь на Астрономической Башне.

С этими словами он развернулся и быстро завернул за поворот, оставив ведьму в растерянных чувствах. Он разговаривал с ней так, как будто и не было этих недель полнейшего игнорирования. Воистину, Драко Малфой самый непредсказуемый человек, которого она когда-либо встречала! И это ее пугало.… Хотя где-то в глубине души она признавала, что вместе со страхом пришел и азарт, который заставлял бурлить кровь в жилах, а сердце стучать быстрее. Услышав это признание, многие бы в голос закричали, что это любовь, но… Гермиона была Стратегом. Таких людей считали бездушными и расчетливыми, не способные ни на какие светлые чувства. Даже дружба для них, казалось, была выгодным соглашением, что уж говорить о более прекрасном чувстве…

Издавна, способности Стратегов были редкими и уникальными. Те, кто рождался оными, становились выдающимися политиками и полководцами, так как их склад ума был настроен на быстрый просчет всех возможных решений поставленной задачи. Не имело значения, что именно за вопрос был на рассмотрении у них: анализ выгоды будущего посева или разработка военной тактики, — все решалось за кротчайшие сроки. И, главное, ни один Стратег ни разу не допустил ошибки в своих выводах. Хотя исключение было… Единственное, что нельзя было просчитать — это любовь, как небанально это бы прозвучало. Наверное, поэтому представители аналитического склада ума так боялись этого чувства и всеми силами сторонились его, скрываясь за маской безразличия и презрения.

По этой причине, стоя в одном из коридоров Хогвартса, кареглазая брюнетка убеждала себя, что это просто азарт из-за неопределенности и неожиданности. И, когда она сможет разгадать последовательность действий слизеринца, то, наконец, вздохнет с облегчением и забудет о нем, как об обыденном сером сне.

Только вот он сам не знал об этой самой последовательности…

* * *

— Гарри! Вот ты где! — запыхавшись, подбежал к нему гриффиндорец с янтарными глазами, лучившимися непривычным победным огнем. — Куда ты пропал?

— Гулял. А что это ты такой радостный? — невольно улыбнулся Поттер-Блэк. Хорошее настроение друга оказалось заразным.

— Я промыл мозги Малфою. Он долго сопротивлялся, но все же сдался и согласился. Пошел Грейнджер ловить, — торжественно проговорил Дерек.

— Думаешь, у него получится? — скептически поднял бровь Гарри. — Не легче было бы поговорить с ней завтра, в ее день рождения?

— А может лучше быть первым, кто поздравит? — оглядываясь по сторонам, Драккер ускорил шаг, увидев в ста метрах от них Панси Паркинсон.

— ДРАККЕР! Куда ты утащил Драко?! — заверещала та на весь коридор. Юный аристократ, чертыхнувшись, сделал вид, что не услышал поросячий визг, который поднял бы даже мертвого из могилы, и уже чуть ли не бегом потащил своего зеленоглазого друга к движущимся лестницам.

— ДРАККЕР! СТОЙ! — орала та, пытаясь догнать парней.

— Паркинсон, я понятия не имею, где Драко. И пойми ты, наконец! ЕМУ НА ТЕБЯ ПЛЕВАТЬ! Он любит другую девушку! — весело прокричал тот, стоя на спасительной лестнице, уносящую его на безопасное расстояние от разъяренной слизеринки.

— ДРАККЕР!

— И чего она пристала с моей фамилией? Если так она ей нравится, то мой троюродный дядя как раз не может найти себе невесту уже двадцать лет. Лучше все равно партии она не найдет, — уже нормальным голосом сказал юноша своему товарищу, перебираясь на просторную лестничную площадку, и остановился как вкопанный, заметив двух студентов впереди.

— Ты чего остановился? — удивленно спросил Гарри, но, проследив за взглядом, взревел:

— ФЛИНТ! Что ты сделал с Гермионой?