Последняя из Слизеринов. Книга II (гет)

Последний месяц каникул прошел в постоянном ожидании. Из замка я никуда не выходила, в замок тоже никто не приходил, за одним исключением. Однажды его посетили Люциус и Драко. И если первый был по делам Министерства, то Драко пришел с отцом за компанию. Друга я была рада видеть, и мы весело провели несколько дней; я показала ему свою новую метлу, от одного вида которой он пришел в дикий восторг.

— Я надеюсь, что ты будешь пробовать попасть в команду? У нас даже свободно место охотника. Правда, должно было освободиться и место капитана, но Флинта оставили на второй год. Этот дубина завалил все экзамены. Удивительно, что ему разрешили дальше играть в квиддич, — произнес Драко, чьи глаза уже зажглись в предвкушении.

— Ты тоже уверен, что я поступлю на Слизерин? — спросила я, усмехнувшись.

В ответ Драко закатил глаза.

— Разумеется, — хмыкнул он, — ты видишь тут еще какой-то вариант? Хотя, представляю, какой переполох ты бы устроила, попади в Гриффиндор.

Я рассмеялась, представив лица преподавателей и студентов.

Когда Драко вернулся в мэнор, я снова погрузилась в изучение книг, хранящихся в библиотеке отца. Брать что-то из этого собой в Хогвартс я пока опасалась, мало ли, может, по прибытии туда все вещи подлежат осмотру.

У меня возникло странное чувство, будто некоторых книг не хватает. Это мне показалось странным… Неужели Елена стала изучать подобную магию?

Спрашивать об этом я не стала, мгновенно забыв и переводя внимание на практические занятия, во время которых я уделяла большое внимание беспалочковой магии. А еще любопытство во мне снова пересилило здравый смысл, и я начала практиковать некромантию. Признаться, я была удивлена, что к ее изучению относят не только оживление трупов, но и возможность создавать и уничтожать привидений. Мне попалась литература, в которой описывалась классификация привидений, а я даже и не подумала, что их бывает так много! Но когда от теории перешла к практике, то испытала очень сильное отвращение.

Следуя описанию, где подробно было изложено, как воскресить умершее существо; разумеется, ни о какой полноценной жизни речь не шла, а лишь о ее жалком подобии. Воскрешенное существо не будет обладать собственными мыслями, волей и чувствами. Скорее, это будет какой-то инструмент. Чтобы оживить мертвую мышь, мне нужно было погрузиться в её сущность, словно в разум живого человека, а уже потом почувствовать тонкую нить, по которой и должна буду направить магию.

Глубоко вздохнув и расположив руки с двух сторон от маленького трупика, я закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь почувствовать ту самую сущность. Что-то похожее появилось, я почувствовала, словно мышку окутывали черные липкие нити, образуя вокруг нее какой-то кокон. Найдя в нем небольшую брешь, я проникла внутрь, и тут же меня саму окутали эти самые нити. Казалось бы, что они крепко прилипают к моей коже, оставляя на нее грязные и зловонные следы. Испуганно распахнув глаза, я отшатнулась от стола, за которым проводила свой эксперимент и принялась судорожно тереть руки; бросив на них взгляд, я поняла, что они абсолютно чистые, но липкие нити продолжала явственно ощущать.

Все эти ощущения вызвали волну тошноты, с которой я едва справилась. Отойдя подальше от стола, я опустилась в мягкое кресло, стараясь делать медленные глубокие вздохи, борясь с подступающей тошнотой.

— Могла бы у меня спросить совета, прежде, чем лезть к мертвым, — раздался недовольный голос отца, а я даже не открыла глаза. — Некромантия оставляет следы, которые могут почувствовать другие волшебники.

Тошнота немного отступила, перестав угрожать моему завтраку эвакуацией из желудка. Приоткрыв глаза, я повернулась к портрету Салазара.

— Да, пожалуй, действительно стоило спросить, — согласилась с отцом я. Это был первый наш разговор после Рождества, когда я не разделила мысли отца, который считал, что ничего страшного не произойдет, если в Хогвартсе станет на несколько грязнокровок меньше. После того, как я сообщила ему в весьма эмоциональной форме, что он не прав, и покинула лабораторию, громко хлопнув дверью напоследок, отец в моем присутствии больше на портрете не появлялся.

После этого наступило молчание, при котором мы продолжали сверлить друг друга взглядами.

— Ладно, прости. Не стоило мне тебе говорить таких вещей, которые травмируют твою тонкую натуру.

— Это уже не важно. Все маглорожденные вылечились, а Калия мертва, — пожав плечами, ответила я.

— Да, я в курсе, — спокойно ответил отец, разочарованно поджав губы. — Жаль Калию. И мне немного неприятно, что я был не прав. Я не думал, что можно избежать смерти от взгляда василиска. Это оказалось весьма познавательно.

— Да, наверное, — невпопад ответила я. — А я, кстати, теперь буду учиться в Хогвартсе.

Отец окинул меня удивлённым взглядом.

— Не пойми меня неправильно, я этому рад, — задумчиво проговорил он, постучав пальцем по нижней губе. — Но с чем это связано? Я думал, что тебе нравится в Дурмстранге, к тому же, у тебя там есть друзья.

Тяжело вздохнув, я рассказала отцу про свою сладкую месть и о том, что теперь, похоже, я потеряла всех друзей. Отец слушал, не перебивая, но по его глазам я видела, что он мной доволен.

— Отлично продумано, — произнес отец, сдержанно улыбнувшись. — А наша задумка с зельем была великолепна. Ах, я бы много отдал за то, чтобы хоть одним глазком увидеть это…

Мне было немного странно слышать, как отец поощряет меня в таких поступках, но все же его похвала была приятна.

— Скажи, а тебе известно что-нибудь о нынешнем директоре Хогвартса? — спросила я, желая сменить тему.

— Немного. А что?

— Странный он. У меня чувство, что этот старик — тот ещё интриган, — произнесла я, пытаясь вложить все свои сомнения, связанные с ним, в одно предложение. — А еще он пытался проникнуть ко мне в голову, как только я оказалась в его кабинете.

— Могу сказать, что он весьма талантливый волшебник, но не лишенный расчетливости. Возможно, он заинтересован в том, чтобы привлечь тебя на свою сторону, ведь он один из тех, кто верит в возвращение Тома Реддла. Уверен, что он наслышан о твоих способностях, которые, несомненно, могут ему помочь в предстоящей войне.

— А что, если я не хочу занимать какую-либо сторону? — спросила я, пожав плечами. — Что мне помешает прихватить всех близких людей и скрыться за стенами Нигрумкора?

— Вижу, тебе стало известно название замка, — усмехнулся отец. — Значит, ты выберешь нейтралитет… Похвально.

— Ладно, речь сейчас не об этом и уж точно не о предстоящей войне, которой может и не быть.

— Возвращение Реддла — это лишь вопрос времени…

— Почему ты так в этом уверен?

Какое-то время отец молчал, словно раздумывая над чем-то. А потом глубоко вздохнул и спросил:

— Тебе известно что-то о крестражах?

— Ну, — неуверенно начала я, пытаясь вспомнить, что именно я про них читала. — Мне встречались об этом упоминания в книгах, когда я искала информация про фамильяров. Но единственное, что я поняла, что в этот крестраж помещают часть своей души, которую нужно сначала разделить. Извини, я больше не стала читать об этом, слишком это все жестоко и запутано, да и мне, признаться, это совсем не интересно. Подожди, ты хочешь сказать, что Реддл поделил душу, чтобы создать таким образом крестраж?

Я пораженно уставилась на отца, который снова был мной доволен и, похоже, что немного удивлен.

— Знаешь, я точно уверен, что все работы Герпия Злостного надежно спрятаны и тебе в руки никак не могли попасть. Неужели что-то подобное ты нашла в своей темномагической школе?

— Именно там. Так объяснишь, как крестражи связаны с Реддлом? Он его создал?

— Интересная у вас там литература, ничего не скажешь, — хмыкнул отец, немного нахмурившись. — Да, он создал крестраж и не один.

— А для чего они вообще нужны? Зачем кому-то делить свою душу?

— Считается, что волшебник не умрет окончательно, пока цел хоть один крестраж, а вместе и с ним частица души.

— Это что же получается, он может быть бессмертным? — спросила я, встрепенувшись.

— Можно и так сказать. Сейчас он слаб, но уверен, что когда-нибудь найдет способ вернуть себе тело.

Я была немного в шоке. Конечно, я относилась скептически к тому, что он может вернуться. Но сейчас у меня эта мысль вызывала беспокойство.

Теперь было понятно, что хочет от меня Дамблдор. И зачем он создает такую репутацию Поттеру. Неужели он думает, что мальчику будет под силу снова повергнуть Темного Лорда. О, да это смешно. Прошлый раз ему спасла жизнь жертва матери, сомневаюсь, что и в этот раз этот номер сработает. К тому же, разве тогда не нужно уничтожить все крестражи?

Странная мысль внезапно пришла мне в голову, заставив пораженно ахнуть.

— Получается, что Поттер — один из крестражей?!

— Именно, — хмыкнул Салазар, довольно откинувшись на кресле. — Молодец, быстро сообразила.

— Но, получается, пока жив Поттер, то будет и жить Темный Лорд? Даже если найти остальные крестражи и их уничтожить? Интересно, а Дамблдор в курсе этого? Мерлин, неужели он именно поэтому решил держать Поттера при себе?

Да уж, в свете последних событий мне даже стало немного жаль Поттера. Картина складывалась для него весьма печальная…

Однако меня это не будет касаться, хотя, думаю, мне не избежать того, что все будут склонять меня в какую-либо сторону.

— Ладно, предпочту об этом не думать, — в конце концов ответила я, а потом перевела взгляд на свои руки, на которых все еще ощущались липкие нити. — И как мне теперь убрать следы, оставленные некромантией? Можно ведь как-то этого избегать, разве нет?

— Можно, — согласился с моими доводами отец, — но этому нужно учиться. А следы исчезнут через несколько дней. Уже с ними ничего не сделать.

Я немного расстроилась, услышав такой ответ. Теперь придется несколько дней терпеть эту грязь на руках. Грустно вздохнув, я откинулась в кресле.

— Научишь меня? Чтобы я не маралась больше в этом?

— Венера, — осторожно начал отец, — ты уверена, что хочешь это изучать? Эта магия — она вся такая грязная, будто роешься в ведре с червями или сгнившем трупе. Ты хочешь каждый раз это ощущать на себе? Изучать некромантию нельзя поверхностно. В нее нужно окунаться с головой.

От слов отца отступившая совсем недавно тошнота снова вернулась. Сглотнув ком, я задумалась, действительно ли мне это нужно? Стоит ли мое любопытство того, чтобы заниматься такими отвратительными вещами?

С другой стороны… Можно ведь не только оживлять трупы. Можно больше узнать о призраках, Смертях, ведь, как я прочла в книге, то можно понять даже, как именно умер тот или иной человек, если от него осталась какая-то часть: кость или даже волосы.

— Я подумаю над этим, — рассеянно ответила я, а Салазар только развёл руками:

— И все же, не думаю, что тебе нужно заниматься этим.

Посидев еще какое-то время с отцом, мы многое обсудили. Он рассказывал мне увлекательные истории про Хогвартс. Описывал все его тайные ходы, которые были ему известны, а в какой-то момент я даже взяла пергамент и начала записывать, где именно они находятся. Ушла я из лаборатории ближе к ужину, который решила обязательно посетить, раз уж пропустила обед.

Елена была немногословна. Лишь сказала, что Мария пишет, что обеспокоена поведением Геллерта, который вернулся из Дурмстранга в скверном расположении духа, и сейчас особо ничего не меняется. Я ощутила легкий укол вины, но ничего не ответила. Обсуждать его мне не хотелось. Впрочем, разговаривать с ним я тоже побаивалась, даже не могла заставить написать ему письмо. А браслет, подаренный им, до сих пор лежал у меня в шкатулке с украшениями…

* * *

Постепенно август подходил к концу, заставляя меня подпрыгивать от предвкушения. А ночью перед отправлением в Хогвартс, я почти не спала, но, несмотря на это, утром я была полна сил и бодрости.

Позавтракав, мы с Еленой отправились на вокзал Кингс-Кросс, находящийся в центральном Лондоне. А там уже, сложив мои немногочисленные сумки на тележку, направились на поиски нужной стены, через которую необходимо пройти и попасть на платформу девять и три четверти. Платформу найти получилось сразу, но бежать навстречу стене было немного необычно. Однако, пожав плечами, я последовала за Еленой, которая первая прошла сквозь стену.

Мы прибыли почти за полчаса до отправления поезда, поэтому мне удалось найти свободное купе, а потом я вышла на перрон, чтобы немного поболтать с Еленой и, может быть, увидеть Драко, что было не исключено. И действительно, через десять минут Драко уже направлялся ко мне, широко улыбаясь, а оказавшись рядом, заключил меня в тесные объятия, что вызвало удивленные взгляды окружающих. Ну, еще бы, уверена, многие впервые видели на его лице искреннюю улыбку, а не привычную самодовольную ухмылку.

— Мерлин, Венера, я так рад тебя видеть! — произнес Драко, отстранившись и теперь уже вернув на лицо что-то похожее на свою привычную маску. — Мне до последнего не верилось, что ты теперь будешь учиться в Хогвартсе.

Рассмеявшись, я взлохматила другу волосы, которые теперь были уложены немного иначе: теперь они не были зачесаны назад, а челка была теперь довольно длинной и закрывала лоб.

— Эй, не порть мне прическу, — беззлобно отмахнулся Драко, а я перевела внимание на его родителей, которые только подошли к нам.

— Мистер Малфой, миссис Малфой, — произнесла я, придерживаясь некой холодности в общении в людном месте, но не смогла скрыть радость от встречи в своих глазах, впрочем, не я одна.

— Добрый день, мисс Слизерин, — произнес Люциус, — мисс Сейр, рады вас видеть.

Постояв какое-то время рядом на перроне, мы с Драко потом попрощались с взрослыми, и друг потянул меня к поезду. Найдя мое купе, которое я заняла немного ранее, я с недовольством увидела, что оно уже занято.

— Эй, мелюзга, пошли вон отсюда, тут занято, — неприятно произнес Драко, заставив ребят забрать вещи и испуганно покинуть вагон, обеспокоенно оглядываясь на Малфоя.

— Драко, тебе еще не надоело играть роль плохого парня? — спросила я, закатив глаза, а он только пожал плечами.

Расположившись друг напротив друга, мы принялись делиться новостями, успевшими накопиться за это время. Хоть мы и виделись недавно, но это не мешало нам наперебой рассказывать что-то друг другу, пока к нам не присоединились Дафна Гринграсс со своей сестрой Асторией и Теодор Нотт. Больше никому места не хватило, но желающих заглянуть к нам в купе было предостаточно, что меня поначалу бесило, а потом я просто перестала на это обращать внимание…