Последняя из Слизеринов. Книга II (гет)

После Святочного бала ученики долго приходили в себя. Такое событие не могло пройти бесследно, и многие ходили по замку, до сих пор погруженные в какую-то эйфорию. Я же чувствовала себя так, словно очутилась в сказке. Посиделки с друзьями, душевные разговоры с братом, у которого словно открылось второе дыхание, а за спиной выросли крылья. Гермиона продолжала с ним общаться, и они часто проводили вместе время в библиотеке. Со слов Виктора, он даже познакомился с Поттером и Уизли, хоть последний поначалу на него недобро смотрел. А вот с Гарри они быстро нашли общий язык.

— Гермиона даже иногда шутит, что мне с ним интереснее, чем с ней, — сказал мне Виктор в один из вечеров, когда он сидел в моей комнате, а я делала домашнюю работу.

— А это так? — спросила я с легкой улыбкой.

— Нет. Конечно, нет. Просто Гарри неплохой парень и тоже очень любит квиддич.

Ну, и самым приятным были прогулки с Геллертом и наши многочисленные поцелуи. Мне нравилось, когда он целовал меня или просто прикасался, причем последнее он старался делать как можно чаще. Пару раз, когда он проводил вечера в моей комнате, он снова признавался мне в любви, но я ничего ему не отвечала. В эти моменты я словно теряла дар речи; впрочем, какого-либо ответа Геллерт, похоже, от меня и не ждал… Но я чувствовала, что я влюбилась в этого негодяя окончательно и бесповоротно, хотя разбрасываться признаниями и не спешила.

Драко был словно меж двух огней — с одной стороны Пэнси, которая стала вести себя так, словно они с Малфоем пара, а с другой — Астория, которая продолжала на него дуться. Драко решил притвориться идиотом и к концу рождественских каникул вообще не замечал обеих.

Но эта сказка быстро подошла к концу: дни летели молниеносно, новый семестр начался, а преподаватели снова насели на нас, пытаясь запихнуть нам в головы довольно много информации и вытеснить лишнюю ерунду вроде отлынивания от учебы.

Дополнительных занятий с Грюмом больше не было, а профессор стал вести себя так, словно избегает меня. Когда заканчивался урок, то он тут же сбегал к себе в кабинет. В Большой зал на трапезу приходил всегда позже, а уходил раньше, не давая возможности с ним поговорить. Снейп тоже был каким-то мрачным, а иногда я ловила на себе его задумчивые взгляды. Однажды я даже заметила, как он украдкой потирает левое предплечье. А Розье становился все более нервным с каждым прошедшим днем, что приближал второе испытание. И не только он, даже братья Копош перестали сыпать шуточками направо и налево, и все чаще их можно было увидеть сосредоточенными. Яйцо так и не покидало мою комнату, но Геллерт многократно открывал его, и мы в компании Виктора, братьев Копош и Драко, пытались что-то понять или расслышать в этих воплях. Но никаких плодотворных результатов не наблюдалось, кроме головной боли.

Вот и сейчас, когда мы заняли гостиную старост, которая была жарко натоплена, благодаря ярко горевшим каминам, мальчики снова пытались придумать, что сделать с этим яйцом. Сегодня не было только Виктора: он проводил вечер с Гермионой. Времени оставалось все меньше, до второго испытания оставалась всего неделя.

— Может, его нужно нагреть? — неуверенно предложил Драко, в сотый раз вертя в руках этот предмет пыток для ушей.

— Только не здесь, — ответила я, когда молчание подозрительно затянулось. Я поняла, что это не к добру, даже не поднимая глаз от конспектов по Травологии, контрольная работа по которой должна была быть уже завтра.

— Хм, а почему бы и нет, — задумчиво произнес Корнел, почесав подбородок. — Венера, поможешь?

Подняв голову, я наткнулась на четыре пары глаз, в который я увидела искорки любопытства. Странно, что никто об этом не подумал раньше, впрочем, загадкой яйца тщательно стали заниматься не так давно.

— Что? Прямо здесь? — спросила я. — Киньте его в камин.

— Это не то, — отмахнулся Корнел, доставая свою палочку. — Давай я его подниму, а ты окружишь его огнем, а потом мы его откроем.

— Мне не нравится эта идея, — упрямо сжала губы я.

— Да ладно, если это сделаем мы, то есть риск, что кто-нибудь его расплавит, — внес свою лепту Адриан. Эти двое уже всерьез загорелись оптимизмом.

Тяжело вздохнув, я отложила конспекты в сторону, желая поскорее со всем закончить.

— Отлично, — произнесла я с нажимом. — Учти, Розье, если оно сломается, то я здесь ни при чем. Это была ваша гениальная идея.

— Точнее, Драко, — перевел стрелки Адриан, а его кузен поднял палочку.

— Готова? — спросил Корнел, а я кивнула. — Вингардиум Левиоса.

Яйцо поднялось на уровне моих глаз, а я, еще раз вздохнув, заключила его в сферу из огня. Краем глаза я заметила, как Геллерт подался вперед, поставив локти на колени, а Адриан взмахнул своей палочкой, открывая яйцо. Ничего не поменялось, яйцо так же душераздирающе визжало. Все закрыли уши руками, Корнел уронил свою ношу, а я не успела во время потушить огонь, поэтому ковер, на который упало визжащее яйцо, загорелся.

— Твою ж мать! — выругался Адриан и выпустил из палочки струю воды. Он оказался таким не один: Корнел и Геллерт тоже применили Агуаменти.

На какую-то секунду вопли смолкли, а мне на секунду послышался какой-то голос, всего на секунду, а потом яйцо снова стало издавать визг, а Геллерт, взмахнув палочкой, закрыл его.

— Вы слышали? — спросила я, когда все смолкло.

— О, такое трудно было не услышать, — язвительно заметил Адрин.

— Яйцо перестало издавать эти вопли, когда на него попала вода, — сказала я, пропустив мимо ушей замечание Копоша. — Что, никто не заметил?

Остальные переглянулись, а потом покачали головами. В голове возникла странная идея. Поднявшись, я подхватила яйцо, которое все еще было горячим, и направилась к лестнице.

— Ты куда? — донесся мне вслед вопрос Геллерта.

— Есть идея. Идите сюда.

Поднявшись к себе в комнату, я направилась в ванную, открывая краны. Вода набиралась медленно, а я осталась сидеть на коленях возле ванны.

— Я немного чувствую себя здесь неуверенно, — проговорил Адриан, разглядывая просторную ванную комнату. Но впятером здесь, определенно, было тесновато.

— Ты хочешь его погрузить в воду? — спросил Геллерт, а я кивнула и, положив яйцо в воду, принялась ждать, пока его скроет вода. Когда оно полностью оказалось в воде, я закрыла краны и обернулась, посмотрев на Розье.

— Иди-ка сюда, — сказала я, а Геллерт с сомнением на меня посмотрел. — Иди же.

Геллерт подошел и присел на корточки, а я открыла яйцо под водой. Никаких воплей не раздалось на этот раз, а только из яйца вырвалось несколько пузырей и стала доноситься едва уловимая песня, но слов было не разобрать.

— Черт возьми! — воскликнул Адриан, подходя ближе и присев у края ванны.

Мы все переглянулись, братья Копош похлопали меня по плечу, а Геллерт выглядел удивленным.

— Чего ждешь? — спросила я у него. — Слушать свою подсказку будешь?

Геллерт закрыл яйцо, а потом, набрав побольше воздуха, опустив голову в воду, снова открывая яйцо. Песня заиграла вновь, но как я ни старалась, слов не было слышно. Через какое-то время он вытащил голову, тяжело дыша, и осел на пол, заливая весь пол водой, капающий с его волос.

Геллерт выглядел сбитым с толку, а потом произнес следующие слова:

— Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

Наступила тишина, радость от недавнего открытия улетучилась. Все неуверенно переглянулись, а Розье, не отрываясь, невидящим взглядом смотрел в пол.

— Ты уверен, что все правильно запомнил? — спросил Корнел.

— Сам попробуй, — махнул рукой Геллерт в сторону яйца, все его лежавшего на дне ванны.

Корнел подошел ближе, а потом опустил голову, как сделал несколько минут назад Геллерт, я же вернулась в комнату, отыскав чистый пергамент и перо.

Пятнадцатью минутами позже мы сидели в моей комнате перед камином, а я держала в руках пергамент, на котором были записаны строчки той песни. Идей было немного, но само послание немного напрягало.

— Итак, кто у нас не может говорить на земле? — спросила я, прочитав несколько раз первые две строчки. — Если, конечно, это не какая-нибудь метафора…

— Ищи там, где наши голоса звучать могли бы, но не на суше, — задумчиво произнес Адриан. — Голос звучит под водой, значит, речь о том, что нужно будет что-то искать под водой… Может, в водоеме?

— Русалки? — спросил Драко. — Они ведь живут в Черном озере, даже иногда подплывают к окнам спален.

— Хм, возможно, — согласился Геллерт.

— Получается, что тебе придется что-то искать, что у тебя отнимут, и на это все будет только час, — подвел итог Адриан, бросив на меня быстрый взгляд.

— Проблематично, однако, найти что-то в озере, да еще и не дышать целый час.

— Можно применить заклинание головного пузыря, — отмахнулся Геллерт и тоже посмотрел на меня, а потом отвернулся, крепко сжав челюсти.

— Так, ну хватит, — громко произнесла я. — Неужели вы думаете, что мне предстоит провести час где-то в Черном озере?

— Ну, это логично, — начал Корнел, а Розье послал ему раздраженный взгляд. — Что еще у тебя можно забрать, чтобы заставить горевать? На ум приходит только кто-то близкий. Ирмы и родителей тут нет, остается только Венера. Тут и слепой все поймет.

— Прекрасно, — ответила я. — Тогда схитрим, вот и все. Найдёшь меня с помощью браслета, если, конечно, искать придется именно меня, в чем я сомневаюсь.

— Вот так просто? — огрызнулся Геллерт. — А если мне понадобится больше, чем час? Не подумала об этом? Или последние строчки этой чертовщины тебя не напрягает?

Братья Копош и Драко переглянулись, а последний потом поднялся на ноги.

— Так, ладно, — произнес он, не смотря на нас. — Мне еще нужно зайти к крестному. Увидимся завтра.

Малфой направился к двери, как и Адриан с Корнелом.

— Да, мы, пожалуй, тоже пойдем.

Троица сбежала, оставив меня с разозленным Геллертом наедине. Один его вид говорил о том, что еще чуть-чуть, и в кого-нибудь полетят проклятия.

— Эй, — мягко произнесла я, встав со своего места, подходя к Розье, который сидел в кресле. Опустившись на подлокотник, я обвила руками Геллерта за шею, притянув его ближе. — Не переживай, все будет легче легкого.

Геллерт ничего не ответил, только хмыкнул и отвернулся, продолжая крепко сжимать кулаки.

— Гелл, я серьезно, — произнесла я. — Мы просто немного схитрим. И все будет отлично.

— А если я не уложусь в этот час? — спросил вполне серьезно Розье.

— Справишься, — твердо произнесла я. — К тому же, я не думаю, что судьи позволят кому-то погибнуть. Помнишь, о чем говорил Крауч? Они обезопасили Турнир.

— Ты же в это не верила? — спросил Геллерт, посмотрев на меня и скептически вскинув бровь.

— А теперь верю, — упрямо произнесла я.

Розье снова хмыкнул, а потом устало потер глаза. Скатившись с подлокотника, я уселась к нему на колени и взяла за руки, убирая их от лица.

— Поэтому продолжай себя вести как ни в чем не бывало, — произнесла я, ободряюще улыбнувшись. — Все получится. Уверена, что это будет даже легче, чем с хвосторогой.

Геллерт слабо усмехнулся, а потом привлек меня к себе, обнимая. Я, довольная таким поворотом событий, положила голову к нему на плечо и закрыла глаза, вдыхая его запах, который меня безумно волновал.

— Мне не нравится мысль, что тебе может что-то угрожать, — нехотя признался Геллерт.

— Мне ничего не угрожает, — ответила я, пожав плечами, а потом не удержалась и оставила легкий поцелуй на его шее, с удовольствием заметив, как по коже побежали мурашки.

— Неплохая, конечно, тактика отвлечения внимания, — произнес он, прикрыв глаза.

— А то, — тихо сказала я. — А теперь тебе пора. У меня завтра контрольная, и мне нужно прочитать про прыгучие луковицы.

Выпроводив Розье, я смогла спокойно вздохнуть и еще раз прочитать слова той песни. Яйцо все еще валялось на диване, где сидели братья Копош, оно свою функцию выполнило… Ничего нового в голову не приходило, а наша теория казалась все более реальной. Признаться, я почти не переживала, хоть перспектива провести час в ледяной воде меня, откровенно говоря, и не прельщала.