Короткие истории о некоторых обитателях Вестероса (сборник драбблов) (гет)

По заявке Fluxius Secundus: Висенья/Нимфадора Тонкс, "Дилемма дикобразов"

* * *

Висенья приоткрыла глаза — над ней опрокинутой лазурной чашей плыло небо. Солнечный свет по капле сочился сквозь сомкнутые ресницы. Небосвод, как раненый латник, истекал солнцем, корчился в прозрачной ветреной агонии.

Висенья пошевелилась — тело повиновалось, но с трудом и запозданием, словно было заковано в тяжелые кандалы. Рука, впрочем, целеустремленно шарила по земле, натыкаясь на тонкие травинки... да!

Пальцы обхватили рукоятку меча — и облегчение, смешанное с запоздало пришедшим испугом, холодной водой хлынуло в живот. Темная Сестра с ней, а значит, бояться нечего, хоть беспамятство на миг и победило ее. Упругая, тяжелая сила клинка будто продолжала ее руку, и Висенья вмиг ощутила себя стократ сильнее.

Едва покачиваясь, как легкая соломенная кукла на ветру, она кое-как поднялась на ноги, используя меч, как опору — прости, сестрица! — и запрокинула голову ввысь, ощущая, как растрепавшиеся косы падают ей на спину.

Небо над головой было чужим.

В вышине, издали похожие на кружащиеся листки чардрев, кружились десятки драконов.

Десятки драконов! У них было всего трое! Трое!

Висенья заслонила глаза ладонью и внимательно вглядывалась в небеса — неужели она очутилась в Валирии? Но Валирия мертва. А может, она просто спит и видит чудесный сон?

Небо расчерчивали прозрачные огненные ниточки.

— Вхагар! — позвала она свою драконицу, зная, что в любой грезе, в любом, самом страшном забвении она — откликнется. — Вхагар!

На ее крик, слабый, сдавленный, внезапно откликнулись все драконы. Они замерли в воздухе, будто время остановилось — Висенья слышала, как тяжелым молотом бьется в груди сердце — и внезапно ринулись вниз, к ней, подхваченные незримым вихрем.

Земля задрожала под их громадными телами, воздух летел под крыльями, сбивая с ног, вколачиваясь в горло тугими, плотными струями, горячими он пламени.

Десятки драконов обступили Висенью, и приветствовали ее — рыком и пламенем, сгибали царственные шеи, признавая в ней свою хозяйку, свою королеву.

И сама Висенья склонялась перед ними.

— Тревога! — закричал вдруг кто-то. — Вызывайте авроров, немедленно, в питомнике посторонний!

Висенья ощутила толчок в спину, и перед тем, как колени ее чиркнули по мягкой почве, успела с обидой подумать, что ее никто и никогда не видел коленопреклоненной.

* * *

А дальше было непонятно. Вокруг Висеньи, запертой, очевидно, в какой-то камере (очень светлой и просторной, но тем не менее, закрытой), кружили какие-то люди в желтых одеяниях — Висенья сначала принала их за золотых плащей, но они были другими, и ее приказам не подчинялись.

Возможно, Эйгон и Рейнис таким образом захотели избавиться от нее — но даже обида не тлела в этих бледных, высоких стенах. Душу будто выжгли каленым железом, и она ничего не могла чувствовать.

— Откуда вы, маггл, появились в драконовом питомнике? Откуда у вас магический меч?

Кто вы? Почему, откуда, зачем, зачем, зачем? Вопросы звенели не в такт, вызывая головную боль — но Висенья отвечала и ей не верили.Какой тогда прок спрашивать?

— Дайте мне дракона, — кусая губы, просила она, едва не плача от унижения. — Или самую быструю лошадь, и я отправлюсь домой, в Королевскую гавань. Я клянусь, что вам не причинят вреда.

Безумцы, зовущие себя целителями, только переглядывались и качали головой. Целители? Ха!

Разве ей нужно исцеление? Ей нужна ее драконица — и ее сестра. Не Рейнис, о нет. Меч.

Однажды в ее невозможно светлую темницу вошла девчонка. По виду она была не такая, как ее мучители. Темные, мерцающие глаза смотрели оценивающе и пожалуй, с сочувствием.

Она протянула ей руку в приветствии, и, поколебавшись, Висенья пожала ее.

Странно, но изголодавшаяся по людям королева сразу потянулась к странной девочке. Быть может, потому, что у нее были живые глаза. Человеческие.

— Вы идете со мной, — решительно произнесла она. — В Мунго вам не место, а феномен ваш нуждается в изучении.

— В изучении? — с сомнением повторила Висенья?

Девочка мгновенно нахмурилась, кажется, уязвленная ее недоверием: внезапно возникшая теплота меж ними, тут же испарилась — и Висенья отпрянула от нее, будто уколовшись.

— Ну да. Скажите спасибо, что Отдел тайн вас не заполучил — живой вы оттуда вряд ли бы вышли. Маггл, умеющий подчинять себе драконов — это же немыслимо!

Она развернулась на каблуках, но как-то очень уж неосторожно: взмахнула руками и стала заваливаться в сторону, как подрубленное деревце.

Висенья подхватила ее под руку — как раз вовремя, чтобы удержать. Темные глаза девчонки засияли, и, точно совсем позабыв о своей недавней вспышке гнева, она виновато затараторила:

— Простите, простите. Я ужасно неуклюжая. Кстати, меня зовут Тонкс.

Висенья рассмеялась.

* * *

Меч ей вернули, но никакая сила не могла возвратить ей Вхагар, и Висенья отчаянно тосковала. Ей не хватало единственного любящего ее существа, ей не хватало полетов, а еще временами отчего-то не хватало странной девочки-колдуньи со странным именем Тонкс. То, что она колдунья, Висенья узнала, когда в очередной свой визит она, задумчиво на нее глядя, сказала:

— Мне нравятся твои волосы, — и ее короткие локоны, крашенные (как думала Висенья) тирошийскй краской, рассыпались по плечам серебряно-золотой волной.

— Ты безликая, — кричала тогда королева вне себя от возмущения. — Ты хочешь меня убить!

С Тонкс вообще было... непросто. Хоть она и верила ей, в отличие от других, но помочь, несмотря на всю свою магию, никак не могла.

И все же помогала — Висенья, по крайней мере, не чувствовала себя с нею одиноким, затравленным зверем.

С Тонкс было определенно непросто. В мирной беседе, в спокойном разговоре у очага, когда было так хорошо и тепло вдвоем, она могла вспыхнуть, как от драконьего пламени, закричать, сжимая кулаки.

И Висенья, надо признаться, не оставалась в долгу. Но она — королева.

Королева... потихоньку память истиралась, как бумага от времени, и мир, в котором она очутилась, понемногу становился менее непонятным.

— Идет война. Вы сражаетесь с помощью магических веточек, — недоумевая, спрашивала Висенья, качая головой. — Почему не меч? Им хотя бы даришь честную смерть.

Улыбка Тонкс гасла.

Слово за слово, и она вновь сердилась, топала ногой, кричала, что Висенья ничегошеньки не понимает, и вылетала опрометью из комнаты, хлопая дверью.

"Опять упадет по дороге", — думала Висенья почти со злорадством.

Они обе были похожи на двух замерзших дикобразов, которым погреться друг о друга мешали впивающиеся в кожу иголки.

И ничего, совсем ничего нельзя было с этим поделать.

* * *

"Честный меч лучше магических веточек, — думала Висенья, выскальзывая за дверь, где Тонкс поджидали люди в глухих черных одеяниях. Они выследили Тонкс, но ничего не знали о ней, и это было ей на руку. — А королева обязана защищать своих подданных, и тех, кого она любит."

И никогда Висенья, даже сидя на спине Вхагар, не чувствовала себя более достойной короны. Более живой, и для этого ей не требовался даже дракон.

Меч играл в ее руках, как арфа в руках умелого музыканта.

Каждый удар — за одну иголку, воткнутую в сердце. Мое и твое.