Узы крови (джен)

Radiohead — Climbing Up the Walls.

Hollywood Undead — Lion.

Казалось, его не беспокоило ровным счетом ничего, кроме поставленной цели. Полностью непроницаемая маска равнодушия. Их долгий путь пролегал меж крутых горных склонов, над обрывами и другими опасными местами. Редкие привалы, как правило, сопровождались утомительными разговорами о создавшейся ситуации, в которой все они оказались. Элайджа предпочитал выслушивать донесения в полной тишине, после чего утвердительно кивал головой, соглашаясь со всем, что ему скажут.

Добиться от него ответов на многочисленные вопросы — невозможно. Во время всеобщего пира он сидел немного поодаль, погруженный в изучение ценной находки с красными пометками на желтоватом пергаменте. Им приходилось долго оставаться в разнообразных укрытиях, чтобы избежать нежелательной встречи с цепными псами Разрушителя, коими были заполнены все близлежащие деревушки.

Лерия, уставшая, изможденная, радовалась всевозможным задержкам, поскольку они позволяли немного отдохнуть после пережитых ужасов. Яркие сновидения устраивали дикие пляски в переутомленном разуме. Однажды она резко проснулась, ощущая под ногтями сырую землю неприветливой пещеры. Ее удивлению не было предела, когда она обнаружила на себе красный плащ из согревающих тканей. Сам Ланнистер грелся около костра, совершенно не заботясь о свирепствовавшем за спиной лютом морозе. В скором времени они прибудут к месту так называемого воссоединения расколовшейся семьи. Лев не переставал думать о братьях и сестре, об их лишениях и приключениях. Больше всего его волновал самый старший из сыновей короля. Помутившийся рассудок окончательно повредит жесткому темпераменту кронпринца.

Безумие и раньше охватывало блекло-зеленые глаза, однако это, судя по всему, наследственное. Так непослушные веки постепенно смыкались, погружая молодого генерала в забытье. Ранним утром, после еды, мрачный эскорт продолжал двигаться в западном направлении. Ланнистер аккуратно распределил все его части, дабы иметь, в случае непредвиденного нападения, более выгодное положение. Брат Клауса сам решил возглавить процессию, при этом вынуждая Лерию ехать рядом. Никаких возражений, они пресекались самым жестоким взглядом, на какой он мог быть способен. Причина такого странного поведения не поддавалась совершенно никаким разумным объяснениям. Несколько дней назад он сделал вид, что они незнакомы, а затем кровожадно расправился с ее похитителями.

Теперь наклон весов сместился в сторону образа благородного рыцаря в сияющих доспехах. Это раздражало, однако она не могла противиться, ведь жизни ее маленького брата и сестры зависели от настроения так называемого первородного. Абсолютно глупое наименование, лишенное всякого смысла. Прекрасная иллюстрация его угасшего сердца, подернутого темной дымкой. Тем не менее, ему все же следовало, вопреки произошедшему, выразить благодарность за лечение Бриндена. Мальчик совсем охрип, почти не говорил и находился в бессознательном состоянии. Элайджа делал все возможное для исцеления маленького тела, начиная обильной пищей, заканчивая нападением на спящего лекаря, чьи отвратительные на вкус жидкости в колбочках, кажется, приносили определенную пользу.

За Эльзу волноваться не стоило: почти весь день она проводила с последователями Церберов. Привязавшись к одному из них, со страшным вепрем в центре серебряного панциря, девочка не отходила от него ни на шаг, чем вызывала вполне оправданную улыбку на устах молодого воина. Перенесённые страдания наконец-то отступили на второй план. На самом деле они просто попали из одного плена в другой, однако здесь, по крайней мере, с ними не обращаются как с товаром на продажу. Если забыть о прошлом, обо всех клятвах и признаниях, то это не самая плохая компания. Детям Маркуса некуда идти, как уже неоднократно говорилось. Ни родственников, ни сердобольных лордов — никого. Здесь, в обществе хладнокровного убийцы, можно чувствовать себя в безопасности.

Разумеется, ему бы следовало сказать, куда именно он собирается их привести, но она не желала с ним разговаривать. Неудавшийся спутник жизни отныне мертв для нее. Не нужно ни прощения, ни мольбы, ни глупых обещаний. Этого хватило сполна еще в самой столице. В сущности, он мог послать весточку или письмо о том, что собирается покинуть отчий дом. Тогда Лерия смогла бы уговорить братьев принять королевскую чету. Позже ей довелось подслушать разговор двух приспешников дома Ланнистеров, чьи жалобы на холод звучали в каждом предложении. Они жаждали поскорее добраться до полуразрушенного замка, что возвышался над суетным миром благодаря острейшим шпилям, нетронутым ни временем, ни войной.

Три брата так отчаянно хотят встретиться друг с другом, что один из них преподносит другому в подарок детей. Разумеется, ведь нельзя являться к генералу Северо-Востока с пустыми руками, иначе он сочтет это за проявление высшей формы неуважения и раскроит череп собственному брату. Без колебаний, без ненужной сентиментальности. На самом деле Элайджа до смерти боялся гнева кронпринца, поэтому решил, за счет маленьких Волчат, вновь заслужить положение при дворе. Услышанное привело дочь Маркуса в ужас. Значит, их все же везут на продажу, только с иными целями. Благородство давно уступило место трусости.

Первая мысль неустанно требовала побега, но ей не удастся долго продержаться в лесу, без пищи и протекции. Есть вероятность столкнуться с войсками Его величества. И в данном случае неизвестно, что из двух вариантов принесет больше вреда. В конечном итоге она решила воспользоваться тем, что так яростно отрицала, стараясь выбросить из головы, — своими чарами. Проклятый трус не мог насквозь пропитаться ядом безразличия, должно же было остаться что-то от прежних чувств.

Так, дождавшись удачного момента, Лерия осторожно поднялась с темного уголка пещеры, пытаясь не разбудить мирно спящих гвардейцев. Обернутые в теплые плащи и шкуры, они тесно прижимались к угловатым камням, создавая причудливый лабиринт из тел, через который нужно переступать. Лев, как всегда, наслаждался зимним воздухом снаружи. Белая дымка, выдыхаемая изо рта, окутывала осунувшееся лицо, впрочем, еще не утратившее характерный блеск молодости.

Рядом, виляя мощным хвостом, нежился крупный пес, уговаривавший хозяина на дополнительные ласки. Дрожащая рука скользила по рыжеватой полоске на спине, вплоть до остроконечной морды с умным взглядом немного скошенных глаз. Внезапно глухое рычание уничтожило гробовую тишину, изредка нарушаемую шелестом скудной листвы на засыпающих деревьях. Элайджа напрягся всем телом, прислушиваясь, стараясь понять, что же так сильно взволновало охотника, чей нюх еще ни разу не подводил. Машинально он потянулся к кожаному поясу на бедре, где мерно подрагивал отполированный до блеска меч.

Спустя несколько секунд он все же понял, откуда доносился шум легких шагов. Плутарх, выставивший напоказ ряд пожелтевших зубов, грозился ринуться на нежеланную гостью. Долгая память все еще хранила дерзкий поступок девушки, которая посмела ударить хозяина. Злость пробуждалась где-то внутри, связывая кишечник в тонкий узел, буквально принуждая к ответным действиям. Грозное рычание оборвалось, стоило кончикам пальцев с силой сжать холку, причиняя одну только боль.

Клокотавшая внутри ярость улеглась, на ее место пришел скулеж и желание заслужить поощрение разозлившегося владельца. Наследница Волчьего Логова замерла в нерешительности. Она уже пожалела о сумасбродстве, побудившем ее к такому смелому шагу. Холодные глаза, тронутые легкой зеленью, прожигали безмолвствующую фигуру с покрытыми красной тканью плечами. Где-то в глубине души должен был случиться переворот чувств и эмоций. Она силилась поймать мимолетное проявление истинного облика. Верный, благородный, горячо любящий юноша скрывался под толстым слоем бесчеловечной жестокости.

Дремлющий демон пожирает изнутри, норовя стереть последние границы светлых воспоминаний. Прах на ветру, не более. Не поворачивая головы в сторону Лерии, он продолжал ожидать дальнейших слов. Она, в свою очередь, обдумывала, как начать важнейшую беседу. Молчание продолжалось до тех пор, пока так называемый Первородный, тяжело вздохнув, не произнес со своим привычным южным акцентом:

— Сегодня холодно для ночных прогулок. Пожалуйста, вернись обратно в пещеру, я не желаю, чтобы ты заболела, — на секунду ей показалось, что в этих словах таится некая заинтересованность в ее судьбе. Может, еще не все потеряно окончательно. В таком случае у нее есть шанс выбраться из этих проклятых мест с новым защитником, чья любовь, возможно, скрывается где-то в недрах сознания, под налетом упрямства и наигранного равнодушия. — Осталось потерпеть совсем немного. Чем быстрее мы двинемся в путь, тем скорее я увижусь с братом.

— Элайджа, нам нужно поговорить, — не обращая внимания на долгую тираду, Лерия перебила его. Она была намерена изложить все свои волнения, а затем предложить ему разом искупить все грехи. Можно было отложить до более удачного случая, но с каждым днем они приближались к месту встречи. Иного шанса не представится. — У тебя есть обязанности перед твоей семьей, равно как и у меня — перед своей. Прошу тебя, заклинаю: отпусти нас. Ты видел, в каком состоянии находится Бринден, он не перенесет таких лишений. Я не знаю, куда ты ведешь всех нас, мне никто ничего не говорит, но мы уже были в плену. Это ужасно. Отпусти хотя бы детей. Довольно, они уже настрадались с избытком. Тебе нужна только я, ведь Волчье Логово отныне мое.

— Насколько мне известно, оно было захвачено вашим восставшим из мертвых дядей, — после непродолжительного молчания заявил первородный, словно предыдущие слова были обращены к кому-то другому. Подперев уставшее лицо рукой, мужчина при этом положил подбородок на раскрытую ладонь, имитируя заинтересованность в столь заманчивом предложении. — В сущности, это не так важно, ибо ты просила об иной форме одолжения, совсем не понимая, что прямо сейчас я оказываю вам всем огромную услугу. Вся эта сентиментальная чушь, единственной целью которой было воззвание к давно угасшим чувствам, конечно, прекрасна, но какая из этого всего выгода? Отпустить тебя, твоих братьев, моих солдат или кого-то еще. Зачем мне это делать? Навлечь на себя гнев старшего брата-параноика? Ради чего?

— Ради нашей дружбы, — вежливо отчеканила леди Старк, пытаясь не поддаться гневу, что настоятельно требовал отрезвить пощечиной не самого приятного собеседника.

— Дружбы? — переспросил Ланнистер, искренне удивленный использованием такого голословного наименования. Слабая улыбка промелькнула на жесткой линии губ. — Ты слишком ее переоценила. Но это интересный и вполне весомый аргумент, здесь поспорить нельзя. Но, подумай сама: я отпускаю твоих драгоценных и совершенно никчемных родственников. Не уверен, что они самостоятельно выживут в таких местах, кишащих разбойниками, насильниками и другими ублюдками. В любом случае, давай представим, что им все-таки удалось выбраться и покинуть нашу территорию. Ты осталась здесь, со мной. Я любезно провожаю тебя к старшему брату, а именно туда мы так рьяно спешим, и говорю, что вместо трех обещанных волчат дарую ему одного. И причина такой неоправданной глупости кроется в том, что моя славная спутница умоляла отпустить ее брата и сестру.

— Даруешь? — возмутилась старшая дочь Маркуса. Это давно вышло за все возможные пределы дозволенного. Он откровенно потешается над ней, находя их пережитые страдания весьма забавным развлечением. Глупо было полагаться на благородство, от которого не осталось ровным счетом ничего, кроме внешней оболочки. — Мы, по-твоему, рыночный товар?

— Не воспринимай все так категорично, дорогая, — снова умышленно-медленный тон с ударением на каждом слоге. Для него все это — игра, не более. Ранее они скакали по столичным садам, радуясь такому простому времяпрепровождению, а сейчас иное развлечение веселило молодого принца. — Не товар, разумеется, но, бесспорно, вы представляете некую ценность, если так можно выразиться. Мы не виделись с Клаусом больше месяца, но слухи ходят разные. Перед расставанием он любезно объявил меня генералом Западного региона, после чего пропал из поля зрения на долгий период времени. Нужен повод для воссоединения. Считай, что один из них стоит прямо передо мной. Тем не менее, мне жаль, что твои великодушные цели так нелепо разбились о своеобразную скалу реализма. Скажу правду — я изначально не собирался отпускать маленьких Волчат, они нам еще пригодятся.

Презрительный взгляд говорил красноречивее любых слов. Все верно, глупо было рассчитывать на высокие порывы молодого человека, коему стали чужды такие вещи как любовь, дружба и взаимопонимание. Если до этого была вера, слабая, ничем необъяснимая, то отныне это лишь убеждение в его окончательном падении. Пусть наслаждается собственным одиночеством, дрожа от одного лишь упоминания о великом Клаусе. Развернувшись, она уже собралась покинуть общество омерзительного спутника, как резкий оклик вернул ее к реальности. Нехарактерно высокие нотки в голосе резанули по уху.

— Леди Старк, можно небольшую просьбу? Она не отнимет у вас много времени и сил. Никогда более не смейте подходить ко мне с такими абсурдными предложениями. Это оскорбляет мой разум и очень меня злит. Надеюсь, мы друг друга поняли?

На этом разговор был прерван подошедшим солдатом, который слегка подтолкнул шокированную девушку ко входу. Лев не отреагировал на ее недовольный взгляд, продолжив упиваться красочными пейзажами кромешной тьмы. Нельзя позволить себе еще одну привязанность. Любовь — самая большая слабость. А он отнюдь не слабак. В голове появились навязчивые мысли о прошлом. Глупая улыбка залегла в упрямых складках губ, ранее скупые движения вдруг превратились в избыточную жестикуляцию, а повелительный тон, в разговоре с ней, принял эмоциональную окраску, несвойственную ему после того проклятого дня скорби и мучений. Нет, он не собирается снова пускать кого-то в недра своей души, позволять истязать ее всеми возможными способами. Это слишком больно. Цветастая полоса рассвета коснулась ресниц спящего.

Необычайно нежная, с примесью розовых оттенков. Следовало покинуть временный приют еще несколько часов назад. Нельзя так сильно задерживаться при таком морозе. Разбуженные последовали недовольно сопели сквозь плотную материю красных плащей, обещая, ради лишних часов сна, убить всех врагов нового короля. Как бы там ни было, но их молитвы не дошли до места назначения. Через полчаса весь малочисленный эскорт бешеным галопом мчался в сторону знаменитых останков крепости. Бринден, сумевший окрепнуть после тяжелой болезни, радовался сумасшедшим порывам ветра, хлеставшим его по лицу. Поднимая маленькие ручки к небу, он пытался словить таявший на ладонях снег. Эльза обвила руками спину своего нового телохранителя в виде обожающего детей сира Кракехолла, а остальная часть компании едва поспевала за лидером, чьи желания и цели не совпадали.

Ему хотелось оказаться в другом месте, не заботясь ни о чем, кроме как о себе самом. А вместо этого он идет на встречу с морально уничтоженным старшим братом, о котором по всей местности ходили страшные легенды. Правда, здесь нет ничего удивительного: всю жизнь он, Элайджа, помогал всем, кто в том нуждался, совершенно не беспокоясь о себе. У них все было: дом, счастливая семья, планы на будущее, возможные спутницы долгой жизни. Но вместо этого пришли боль, страдания и израненное, кровоточащее сердце. Судя по всему, это семейная черта. Все, что они любят, обращается в пепел. Так произошло с троном их отца и так случилось в той поганой деревне. Протяжный собачий лай вывел Ланнистера из печальной задумчивости. Плутарх возликовал, почувствовав до боли знакомый и родной запах.

Значит, они были близко. Собака перешла на более резвый галоп, задавая темп отстающим лошадям. В течение многих лет мало кто решался проникнуть под мрачные своды разрушенного замка. Слухи о привидениях бывших хозяев, рыщущих в подвалах и погребах, не давали покоя местным жителям. Один раз они дошли до такого абсурда, что злополучную территорию объявили закрытой для всех верующих.

Идеальное пристанище для жалкой армии в сотню человек, если братья не сумели завербовать еще больше жаждущих пойти против законной власти великого Майкла. Выскочившие из-за поросшей кустарником поляны собаки весело приветствовали родственника. Вечно огрызающийся коричневый мальчишка Кола вцепился братцу в ухо, начиная трясти из стороны в сторону, а изящная белая самка Ребекки подошла немного ближе и лизнула кобеля в вытянутую морду. Хоген же не позволил себе проявить слабость по отношению к новоприбывшему.

Обнюхав его, черный вожак отошел на некоторое расстояние, словно пытался вспомнить, где же раньше ему доводилось встречаться с этим незнакомцем. Одновременно комичная и трагичная иллюстрация взаимоотношений в семье первородных. Можно побиться об заклад, что кронпринц встретит Элайджу точно так же. На сей счет генерал Запада не питал иллюзий. Услужливые оруженосцы почти сразу же выбежали помогать уставшим в пути воинам. Лев не без удивления обнаружил, что их одежда пестрит цветами знаменитого дома Догеттов — зеленым и белым, с единорогом и черным вестником смерти. Весьма прозаично. Впрочем, сейчас его меньше всего волновали дезертиры из вражеской армии, ибо старые дела требовали безотлагательного вмешательства.

Изъявив желание увидеть предводителя Церберов, юноша резко схватил дочь Маркуса за руку, чуть выше локтя, а затем потащил за собой, вопреки всем вполне справедливым протестам. Они только что приехали, не успели слезть с лошадей, как ее вновь волокут в неизвестном направлении. Насмешливые глаза слуг не внушали особого доверия, как и их шепот в затемненных уголках тоскливой на вид крепости. Неожиданно перед целеустремленным сыном Эстер пронеслась быстрая тень, перегородившая дорогу к главному залу. Эльза, пятнадцатилетняя девочка, до сей поры ни о чем не волнующаяся, решила продемонстрировать волчий нрав. Кровь предков все же взыграла в жизнерадостном ребенке. С отчаянием, находившемся на грани с истерикой, она потребовала более галантного обхождения с родной сестрой.

Приподняв одну бровь, Лев раздумывал над возможностью избавиться от девчонки, от которой сейчас нет абсолютно никакой пользы. Важна лишь наследница Логова, прямой потомок угасающего рода. Конечно, в иных обстоятельствах юный Бринден представлял бы собой куда более ценного заложника, если бы не старый северный закон, гласивший о том, что, в случае смерти первого ребенка, землю наследует второй, независимо от пола, возраста или религии.

К счастью, Дин вовремя успел силой оттащить мешавшую Эльзу, пока ее требовательные крики не привлекли внимание опасного хищника в виде пока что не появившегося Никлауса. Либо он желает поиграть на и без того натянутых до предела нервах любимого братика, либо нашел более полезное занятие, чем обдумывание плана по захвату мира. В любом случае, вся эта гробовая тишина угнетала. Разнежившиеся на потертых креслах гвардейцы радостно салютовали посетившему их генералу полупустыми бурдюками с приторным на вкус вином.

Крутой поворот в сторону увел Льва в темный коридор с потухшими факелами, вбитыми в стену при помощи железного кольца. Сплошной мрак, пугающий, отталкивающий, неприятно обнимающий все тело. Лерия с неуместным энтузиазмом сжала руку безмолвного проводника. Наконец, отдаленный огонек указал верный путь. Мелодичный голос, слегка приглушенный, казалось, заставлял каменные стены содрогаться. Этот тембр можно было узнать где угодно и когда угодно. Порывистый, грубый, угрожающий неминуемой расправой за давние грехи. Содрогнувшись, Элайджа продолжил шествовать вперед. Металлические нотки являлись своеобразной путеводной звездой в царстве настоящего демона.

— I am a lion and I want to be free. Do you see a lion when you look inside of me, — боль. Изрезанное сердце, разорванное на части клыками беспощадной твари в лице родного отца. — Outside the window just to watch you as you sleep. Cause I am a lion born from things you cannot be. *

Внезапный звук ударяющегося об пол железного наконечника вывел из состояния отрешенности. Бдительные стражники узрели крадущийся силуэт человека, после чего приняли оборонительную позицию. Вместо ожидаемого нападения прозвучал характерный щелчок пальцев, в результате которого воины покорно отступили на несколько шагов назад, держа головы опущенными, в знак особого почтения. Клаус, ранее лежавший на измятых простынях, аккуратно приподнялся на локтях, стараясь разглядеть непрошеного гостя.

В глазах прояснилось, мертвая зелень приобрела некое подобие блеска. Несвойственный для наследника престола эмоциональный порыв немного ошарашил вошедшего, однако он сделал вид, что не придал значения такой мелочи. Ровная спина, равнодушный взгляд, словно это не он несколько часов назад терзался мыслями о предстоящей встрече. Ненавистная тишина нарушалась лишь сердцебиением обоих родственных душ.

Никто пока не решался сделать первый шаг. Все это угрожало перерасти в сентиментальную чушь, что не могло не раздражать. Тогда Элайджа осмелился, предварительно выпустив теплую ладонь пленницы, подойти к старшему брату. Лицо, некогда изобилующее признаками жизни, погасло. Новоприобретенный шрам на подбородке растягивался вместе с сомкнутой линией губ. Оголив белоснежные зубы, Никлаус выжидающе глядел на брата сверху вниз.

Тот, в свою очередь, опустился на колени, не заботясь о шокированных взглядах окружающих, включая пораженную леди Старк. Поистине невообразимое событие. Правая рука первородного скользнула к кожаному ремешку на кирасе, откуда в долю секунды были извлечены некоторые бумаги. Они бережно хранились, ожидая своего часа. И он настал. Моментально улыбка слетела с бледных губ первородного, стоило генералу Запада преклонить колени перед его величием.

— You are late. — произнес самопровозглашённый генерал сквозь плотно сжатые зубы, отчего по телу безмолвных наблюдателей пробежали мурашки. Это была не злость, не отвращение, что-то иное. Скрытая мука, явившаяся наружу.

— I`m so sorry about this. But I have a gift for you, — с этими словами он протянул в его сторону несколько шершавых листов, вместе с картой и поблескивающим кулоном. Протяжный стон вырвался из тяжело вздымающейся груди кронпринца. Дрожащие руки сжимали украшение, словно от него зависела вся дальнейшая судьба царства. Сизый дымок заволок глаза. Сглотнув отвратительный на вкус ком в горле, Клаус вновь перевел взгляд на по-прежнему стоявшего на коленях Льва, чьи подрагивающие уста через силу изрекли:

— A Lannister always pays his debts.

— Я скучал по тебе, брат, — схватив юношу за плечо, Никлаус силой вынудил его подняться с грязного холодного пола, после чего заключил в крепкие объятия. Обхватив шею мощными руками, он долго прижимал родного брата к себе. Умиротворение пришло на место гнева, ощущение безопасности — вместо пожирающей изнутри ненависти. — А теперь расскажи мне, что произошло.

Дочь Маркуса не знала языка, на котором они говорили до этого душещипательного момента. Желание узнать истинную причину именно такой линии поведения росло с каждым разом все больше и больше. Может, ей удастся найти оправдание такому отношению, удастся простить и забыть. Размышление прервало обращение одного из так называемых первородных непосредственно к ней самой. Старший из семьи Ланнистеров решил отдать дань галантности: поклонившись, он затем осведомился, хорошо ли прошло странствование. Едкий тон не ускользнул от проницательного ума молодой наследницы, но она не рискнула ответить в той же манере. Нужно быть более учтивой со своими возможными палачами, иначе томительная неизвестность окажется чересчур жестокой.

— Я заранее извинюсь за все неудобства, причинённые вам в пути. Дело в том, что Элайджа потерял остаток знаменитого благородства именно в тот момент, когда отрезал свои шикарные волосы, — пояснил Ланнистер, явно забавляясь над всей сложившейся ситуацией. Он прекрасно знал о гнездившихся в них двоих чувствах глубокой привязанности, постепенно перерастающей в иную эмоцию, поэтому его склонность к манипулированию другими не могла позволить себе отдохнуть. — Быть может, мне еще удастся переубедить его относительно такого необдуманного шага.

— Клаус! Я видела на улице пса Элайджи! Выходи сюда и скажи мне, что ты сделал с нашим братом, самовлюбленный, подлый кретин!

Выругавшись, Ланнистер скользнул за спину принца и подтолкнул того вперед, давая понять разгневанной сестре, что с ее драгоценным родственником все в полном порядке, не считая испорченной прически. Бекка с самого начала приготовилась к семейным сценам, сопровождающимся психологическими баталиями и громкими криками. Вопреки всем ожиданиям, она встретила лишь двух мальчишек, ничем не выдающих глубокую неприязнь друг к другу. Возможно, ее никогда не было, однако подозрительный взгляд единственной дочери Майкла все же скользнул по слегка измененному внешнему виду Элайджи.

Она также не упустила из виду стоявшую в углу девушку, чья внешность показалась ей знакомой. Потребовалось не так много времени, чтобы вспомнить, где же она ранее видела эти нехарактерные для южан черты. Уловив вполне ясный отрицательный кивок головы кронпринца, Ребекка поняла, что представительница вражеского дома Старков находится здесь по иным причинам, что делает ее скучной и неинтересной.

Не раздумывая ни секунду, она сделала шаг вперед, дабы очутиться в крепких объятиях. Они снова вместе. Всегда и навечно. Радостный смех разнесся по всему помещению. Искренний, неподдельный смех счастья. В последний раз мало кому из них довелось познать светлые качества окружающих. Весь мир отныне стал для них самым главным противником, отчего нужда в любви проснулась с новой силой. Воспоминания из детства проносились множеством ярких картинок. В сущности, все это — сплошная иллюзия, но чертовски приятная, если рассматривать под иным углом. Отстранившись, Клаус умышленно отошел поближе к двери, чем привлек внимание всех остальных.

— Нет-нет-нет, все это неправильно. Мы дурно поступаем по отношению к одному персонажу нашей общей трагедии, — наигранно-сожалеющим тоном заявил Лев, положив, для вящего эффекта, правую руку на сердце. Вопросительные взгляды окончательно разбили все актерские начинания молодого престолонаследника. — Ой, да брось, Элайджа, ты его знаешь. Это неоправданно высокомерный, заносчивый и самый бесполезный из всех людей королевства. Он может гордиться только своим красивым именем, которое, впрочем, не сравнится с моим.

— Easy, big brother, — с треском распахнувшиеся двери оповестили всех находящихся в комнате о прибытии долгожданного гостя. Колемон, самый младший из семейства Львов, планировал завершить сегодняшний вечер своим великолепным появлением в кругу близких родственников. Легкая щетина на щеках сделала его старше, чем он был на самом деле, но пока мало что могло скрыть вечную усмешку, не искаженную печалью. Он умело скрывал истинные эмоции, не позволяя проникать себе в душу и рвать ее на части. Только ночами, вскакивая с постели с громкими криками, юноша понимал, что этот рубец на сердце останется навсегда. Его не уничтожить. — Я ведь могу разозлиться.

— Ты знаешь, что на меня нельзя долго злиться, маленький братец, — обвив руками хрупкую шею с выпирающим кадыком, Никлаус практически повис на спине Кола, чем вызвал бурный смех со стороны сестры.

— Тот, кто тебе это сказал, явно солгал. Мне жаль, — парировал отошедший на четыре шага назад, во имя безопасности, Элайджа. Ланнистера все еще беспокоило наличие в помещении посторонних наблюдателей. Не следует демонстрировать все чувства перед многочисленной публикой. Особенно ему не нравилось, что Лерия все еще находится здесь, в ожидании последующих указаний.

— Нет, вы только посмотрите на него. Он всегда испортит самый душевный момент. Ты получаешь от этого какое-то скрытое удовольствие, а? Ну же, расскажи мне, что плохого я тебе сделал?

— Дай мне месяц и я составлю список, — бурный взрыв всеобщего хохота вынудил Льва капитулировать. Подняв обе руки кверху, Клаус внимательно следил за тем, как брат медленно подходит к пленнице, чтобы дать ее новому стражнику дальнейшие указания по размещению всей так называемой стаи в апартаментах на втором этаже. — Все их попытки сбежать будут на твоей совести. Надеюсь, объяснять, что это значит, не нужно?

— Боже мой, вы только посмотрите на него, — взревел Никлаус, обвивая плечи Льва левой рукой, при этом перебрасывая на него вес собственного тела. В такой позе оба представителя сильнейшего дома во всем королевстве казались весьма комичными, — я начинаю узнавать великого Западного генерала. Не волнуйся, дорогая, ты в весьма надежных и заботливых руках, — с этими словами он потащил задержавшегося брата в противоположную сторону, разрешая стражникам увести заключенную. — А теперь я хочу выпить за всех нас. За первородных, первых Ланнистеров королевской крови!

* * *

Элайджа более не мог вынести эту давящую на самосознание тишину. Он привык ко всему: царившему в комнатах полумраку, снующим вокруг безмолвным теням и отвратительному запаху тины. Тем не менее ему опротивело вечное пребывание в неизвестности. Складывалось впечатление, что каждый находившийся в замке слуга знал о целях всей этой кампании. Все, кроме самого главнокомандующего будущей армии для уничтожения правящего режима Разрушителя. У них больше нет отца, но есть Майкл Разрушитель, — это Лев хорошо усвоил. Кол продолжал играться с бокалом, наблюдая за тем, как красноватая жидкость причудливым узором расползается по стеклу. Сегодня маленький братец, вопреки всем ожиданиям, не проявлял особой разговорчивости.

Забава настолько поглотила весь его затуманенный винными парами разум, что он едва мог видеть дальше собственных пальцев, держащих такой соблазнительный сосуд с живительной влагой. Спустя несколько минут тяжелые двери распахнулись, пропуская вперед виновника сегодняшнего торжества. Клаус, пошатываясь, направился к тлеющим каминным углям. В руках у него находились те самые листы, добытые генералом Запада с таким трудом. Привлеченный странным поведением первенца в семье Майкла, Элайджа подошел ближе.

— И что теперь? — поинтересовался он весьма холодным тоном, все еще не осознавая сути происходящего. Рука, по привычке, покоилась в одном из кожаных ремешков, что делало удобным извлечение кинжала в случае необходимости. — Мы все здесь, как и планировалось изначально. Я привел под твое командование тридцать солдат, Кол — около двадцати. У тебя в плену находятся оставшиеся в живых дети Старка, возможные наследники Волчьего Логова.

— За кого ты больше беспокоишься? За наследников или за нас? — смущенный таким вопросом генерал склонил голову вниз. Никлаус лишь грустно усмехнулся, а затем провел большим пальцем по выдающейся вперед скуле на карандашном рисунке. Он больше никогда вновь не увидит это лицо наяву, лишь в блаженном сне или жутком кошмаре. Плевать. Пусть прошлое останется в прошлом. Рука предательски дрожала, когда он поднес немного помятый листок к огню. Пламя моментально охватило все болезненные воспоминания, раз и навсегда выжигая их из сердца. — Все зависит от моего настроения. Для начала я хочу собрать более надежную армию. С жалкими ошметками, что вы мне привели, вряд ли можно захватить Королевскую Гавань. Раз уж ты так любезно конвоировал сюда никчемных Волчат, то предлагаю начать мою кампанию с освобождения Севера.

— Насколько мне известно из слов самой Лерии и большинства очевидцев, тебя немного опередил некий Гэбриэль Старк. Или человек, называющий себя таковым. В любом случае, что планируешь делать с ним?

— Гэбриэль? — Ланнистер поднялся с колен, попутно разминая затекшие части тела. Зелень глаз блестела в отблеске маленьких огоньков. — Для начала я узнаю, что он из себя представляет, каковы его мотивы, надежды и желания. А потом либо присоединюсь к нему, либо уничтожу. Все, опять-таки, зависит от настроения. Так или иначе, но мы с вами, братья, станем родоначальниками новой эпохи. Эпохи великих первородных, Церберов и бесславных ублюдков. Вы же хотите поучаствовать в нашем маленьком кровавом представлении?

Примечание к части

* В тексте звучали слова песни "Lion" — Hollywood Undead.