Обретшие будущее (гет)

Весна незаметно раскинулась по окрестностям Хогвартса. Покрывались зеленью холмы, сходили подтаявшие снега, постепенно просыпался Запретный Лес, шевеля ветвями на теплом ветру. Но для Гарри пейзаж утратил одну былую прелесть — для него вообще теперь не было ничего важнее самочувствия Джинни, а девочка увядала на глазах: она отощала так, что скулы заметно выделялись на лице, запястья стали тонкими и хрупкими; глаза впали, темные круги под ними резко контрастировали с бледной кожей. От миссис Уизли писем Гарри не получал, но не сомневался, что те, которые получали братья Уизли за столом Гриффиндора, полны ее тревог.

Нападение на старосту Слизерина окончательно подкосило слизеринцев, но и заставило поверить в непричастность их факультета к бедам другие факультеты. Миранду знали как добрую и отзывчивую девушку, справедливую ко всем, и к Больничному Крылу сходились сочувствующие. К сожалению, когда Драко и Гарри пытались навестить Гермиону, Больничное Крыло было закрыто для посещений.

— Простите, но мы полностью отгородились от внешнего мира. — Мадам Помфри разговаривала с ними через узкую щелку, чуть-чуть приоткрыв дверь. — Чтобы исключить повторное нападение на своих пациентов. Преступник может появиться в любую минуту…

В замке дела шли хуже некуда, но хоть извне приходили более менее утешающие вести. Гарри получил письмо от мамы, в котором она выражала соболезнования им с Драко и просила не лезть на рожон. Сириус приписал снизу, что они приступили к поиску крестражей, а Грюм забрал медальон Темного Лорда в Министерство, чтобы уничтожить сразу после дневника. Люпин также отправился на поиски змеи путешествовать в стае оборотней.

Он сидел на уроке в это время вместе с Невиллом. Ощущавший упадок боевого духа Драко сказался больным и теперь не посещал занятия с разрешения Снейпа. Прочитав послание, Гарри с трудом сглотнул и, повернув голову, посмотрел на то место, где еще совсем недавно сидела Гермиона. Пришла пора принимать решение. Это укрепило его дух. Его план был относительно прост и обсужден с Грюмом и Снейпом заранее — Гарри собирался проникнуть в Тайную Комнату и поговорить с василиском о мировой, но была и проблема, а именно — ужесточился контроль за гостиными студентов, и авроры стояли целыми взводами на этажах, вылавливая каждого, кто хоть немного оказывался под подозрениями. Поскольку хождение по замку и прогулки после шести были запрещены, общая гостиная была постоянно полна народу. Говорить было о чем, и слизеринцы не расходились по спальням до полуночи.

Снейп решил эту задачу, оставив его у себя после уроков. Гарри сразу после ужина достал из кармана мантию-невидимку и весь вечер проносил ее тонкой подушкой под рубашкой, ожидая, пока настанет момент. Друзья, кроме Малфоя, составили ему компанию в личных комнатах Снейпа. Долго играли с Невиллом в исчезающие карты, зрителем была Джинни. Она сидела в любимом кресле Гермионы и наблюдала за игрой с самым несчастным видом.

Гарри подождал, пока наверху захлопнутся двери спален и отряд авроров в подземельях сменится, накинул на себя мантию-невидимку и выскользнул из кабинета Снейпа.

— Удачи, Поттер, — донеслось ему вслед. — В случае, если освободитесь раньше утренней смены караула, приходите к Больничному Крылу.

Начался еще один нелегкий переход через замок, полный дежуривших преподавателей. В конце концов он благополучно добрался до коридора второго этажа, обошел отряд авроров у входа на этаж и прошел туда, где, по его мнению, мог находиться Драко. Карта Мародеров, предусмотрительно взятая с собой, показала его на одном из подоконников.

Легкие невербальные чары порывом ветра ринулись вперед, и невидимость слетела с безразлично сидящего у окна друга.

— Как ты?

Драко чуть повернул голову на его голос и показал на ладони какое-то украшение. В нем Гарри узнал кулон Гермионы, появившийся на ней после каникул.

— Я подарил его ей. Вспомнил, какой опасности она подвергается рядом с Джиневрой.

— Сигнальные чары? — догадался Гарри, останавливаясь рядом. В тишине коридора их голоса раздавались довольно громко, поэтому он наложил чары Тишины, как оказалось, весьма предусмотрительно.

— Активируются при сильном эмоциональном потрясении. Страхе. Гневе. Призывах о помощи. Не помогло.

С Драко явно творилось что-то не то: он глубоко дышал, говорил сквозь зубы, почти шипел, а костяшки пальцев белели все сильнее, когда он сжал кулон в руках.

— Мы же узнали о нападении, — осторожно промолвил Гарри, опустив взгляд. Бледное лицо Гермионы и у него стояло перед глазами.

— Но не уберегли! — выкрикнул Драко.

Он резко выкинул руку вперед, и Гарри отшатнулся, но друг вовсе не собирался причинять ему вреда. Просто выплескивал скопившуюся злость. Из его пальцев вылетела молния, ударила в ближайшие пустые доспехи, стоящие на углу коридора. Во всем облике второкурсника, мечущего молнии, было даже что-то жуткое, непонятное, но в коридоре никого не было, кроме них.

По этажу раскатами разнеслось громовое эхо и звук падающих вниз по лестнице доспехов. Драко сжал кулак и снова зло уставился в окно, по которому стекали капли первого дождя. Гарри посмотрел еще некоторое время на оставшуюся в стене подпалину.

— Не делай так больше, — прежним тоном, который так хорошо знал Драко, произнес он. — Большие затраты энергии. Ступай в гостиную, там Невилл, он тоже беспокоится о тебе.

— Что, проводить меня пришел? — ядовито поинтересовался Малфой. — Что бы я без тебя делал, Поттер?!

— Я с тобой не пойду, — Гарри прошелся по пустому коридору и выглянул за угол, где на стене темнела кровавая надпись. — У меня другое дело.

Драко повернулся к нему, но злословить уже не стал, услышав знакомые нотки.

— Я пойду в Тайную Комнату.

— Вот как? — оживился друг. — Я с тобой.

— Не думаю, что это отличная идея. Там небезопасно для тебя.

Драко задумчиво покрутил в пальцах палочку. На самом деле Гарри чувствовал приятное тепло внутри от того, что не пройдет этот путь один, однако и рисковать его жизнью не мог. А потому, внутренне волнуясь, ждал, что скажет друг.

— Я считаю это своим долгом, Поттер.

— Взгляд василиска не страшен только мне, — попытался его отговорить Гарри, не питая, однако, на этот счет особых надежд и иллюзий. — Я змееуст, но тебя спасти, если он не послушает меня, не смогу.

— Когда-то мы рисковали большим, чем нашими жизнями, — холодно ответил друг и соскочил с подоконника.

— И потеряли все.

— Поттер, я, как и ты, здесь ради нашего будущего. И тебе не удастся отговорить меня. Ты еще не успел привыкнуть к слизеринскому упрямству?

— Что-то не замечал его за тобой раньше, — усмехнулся Гарри. — Гермиона лежит в Больничном Крыле. Ей ты нужнее, чем мне.

— Я помогу ей гораздо больше, если разберусь с треклятым дневником.

Гарри только махнул рукой. По своему опыту знал, что спорить с ним себе дороже, а Драко отстаивать свою точку зрения умел.

— Чуть что — закрывай глаза и слушай мои команды.

Драко фыркнул и направился вслед за ним по коридору к туалету Плаксы Миртл.

— Я несколько раз по работе сталкивался с василисками. Да, с детенышами! Но приятнее взрослой особи они мне не казались.

— Будем расширять твой кругозор.

Коридор второго этажа был пуст после случившегося в нем. О нем стремительно расходилась дурная молва. Отливали красным цветом в свете многочисленных факелов впечатавшиеся в память Гарри слова. «Тайная Комната снова открыта. Трепещите, враги Наследника». Больно было смотреть на Джинни, ставшую жертвой крестража по доброй воле. Девочка увядала не по дням, а по часам; дневник тянул на себя ее жизненные силы, как паразит, и оторвать его без вреда для ее здоровья не представлялось возможным. Гарри верил в себя — в конце концов, тогда он справился, спас ее. И сейчас на карту было поставлено слишком многое, разница была лишь в том, что тогда он не чувствовал груза ответственности за будущее, так как не знал о нем, не видел и не боялся его.

Дверь туалета для девочек с легким скрипом захлопнулась за ними, и ребята оказались в подтопленном помещении. Драко брезгливо подобрал полы мантии и на носках пошлепал вслед за другом к раковинам. Память Гарри не подвела — он остановился прямо перед нужным краном. Едва заметна была микроскопическая неровность на нем — выгравированная искусными руками неведомого мастера змейка в его воображении шевельнулась и уставилась на ребят немигающим взглядом изумрудных глаз. Гарри чуть сощурился.

— Откройся!

— Пши-пы-пыпыш-пы-пыш! — передразнил его Драко. — Ты хоть сам понимаешь, что сказал?

Сомневаться в действенности произнесенного слова на перселтанге ему больше не пришлось. Раздался скрип неведомых пружин и пришел в действие механизм двери. Раковины разъехались в разные стороны, открывая за собой черный тоннель труб, уходящих в недра земли. Драко прищурился и приподнял палочку — он был прав, за любым поворотом трубы мог сверкнуть желтый смертоносный взгляд василиска. Гарри первый ступил вперед и бросил взгляд вниз.

— Никого, — предупредил он, оборачиваясь.

За Драко парила Плакса Миртл, с любопытством разглядывающая вход в тоннель.

— Это женский туалет! — гаркнула она на ухо Малфою.

Тот от неожиданности рванулся вперед, закрыл глаза рукой, а в Миртл полетело заклинание Коньюктивитус. Та порхнула под потолок и обиженно надула губы.

— Твою мать!

— Это Миртл, — успокоил друга Гарри. — Привет, Миртл. Мы ненадолго, не переживай.

— Привет, Гарри Поттер! — еще немного обиженно произнесла девочка. — Мальчишки! Вам сюда нельзя!

— Мы ненадолго и не подглядывать ни за кем! — развел руками Гарри и повернулся к другу, ставя жирную точку в разговоре с не в меру эмоциональным привидением. — Я пойду первым, ты за мной.

— Может, лучше на метле? — с сомнением в голосе спросил Драко, оглядывая ржавчину на металлическом скате.

— Тебе дороже мантия или жизнь Гермионы? — вопросительно поднял бровь Гарри.

Драко только кивнул на яму, где-то далеко внизу переходящую в плавный скоростной спуск. Приготовившись к неприятным ощущениям от падения в пропасть, Гарри шагнул вперед.

Их полет длился сравнительно недолго. Едва упав на пол подземелья, парень вскочил и заоглядывался, но василиска было не видать. Гулкий удар и хруст костей мелких грызунов за спиной возвестил, что друг тоже благополучно приземлился.

— Открой глаза, — скомандовал Гарри. — Чуть услышишь посторонний звук — знаешь, что делать.

Драко встал на ноги и осмотрел пещеру, обведя потрескавшиеся своды светящейся палочкой. Влажные потеки на стенах и плесень значительно подточили крепость хода.

— А Филч тут нечасто бывает, — отметил Драко, попинав ногой бренные останки мышей. — Как думаешь, подкинуть ему идею? Василиска гонять будет, чтобы чешуей не крошил по вымытым коридорам...

— Пока его не выпустит хозяин, он не появится в коридоре, — предупредил Гарри. — Главное, помни, на мой авторитет надежды мало, и заклинания нужны высокоразрядные, чтобы отпугнуть его.

— Сколько лет особи? — поинтересовался Малфой и осветил палочкой своды пещеры.

— Около тысячи лет.

— Первичный панцирь уже давно оброс защитным слоем кожи, магией его не уничтожить, — Драко задумчиво процитировал «Серпентологию магического мира» и скептически повернулся к нему. — Ты извини, Поттер, я все равно не понимаю, что мы тут делаем.

— Ищем возможность прекратить атаки на детей и подружиться с василиском, — Гарри пошел вперед.

— Бессмертный, что ли? Хоть Гоменум Ревелио пусти вперед! — удивился Драко. — Ты подумал о том, что со взрослой особью и отряду авроров не справиться?

— Но мы же не побеждать его идем.

Заклинание, предложенное Малфоем, ничего не обнаружило — живности впереди не было, и ребята медленно двинулись вперед. В памяти Гарри постепенно воскресали знакомые повороты коридора и величавые своды пещеры, когда-то созданные самим Салазаром. Или нет? Кто знал, может, этот тоннель был еще до того, как на это место пришли Основатели, и Слизерин только немного обустроил его. С тех пор, как Аврорат под его руководством нашел данные о кольце Мерлина, они с Драко изучили многие легенды и мифы о Хогвартсе, казалось, знали все его тайны. Только искали они сведения о Годрике и его общении с Мерлином. Все же, что касалось Слизерина и его Тайной Комнаты, осталось покрыто завесой тьмы.

Коридор сужался и потолок стал ниже, теперь явственно прослеживалось искусственное творение. Камень был гладко отесан, потолки сходились со стенами почти под прямым углом, потеков и плесени здесь почти не было. Грот тянулся все дальше, и шире не становился, так что вскоре им обоим пришлось идти боком.

— Ты уверен, что мы идем туда, куда нужно? — через время поинтересовался Малфой, дергая мантию, зацепившуюся за острый камень где-то у ног.

— Нет... — Гарри растерянно прокладывал путь вперед. — В тот единственный раз, когда я тут был, случился обвал. Рон остался с Локонсом, а я пошел по единственному коридору, который был передо мной.

— Надеюсь, ты не сообщишь мне, что мы заблудились?!

— Нет. Мы просто пошли не тем путем.

— Там было два коридора.

— Мы можем радоваться, что заклинание не выявило здесь никакой живности, — этот факт его действительно радовал. — Я думаю, мы должны пойти до конца.

— Снейп нас хватится, — проворчал Драко. — Сейчас уже ужин, Майкл опять начнет возникать.

— Не хватится, я предупредил, куда иду, на всякий...

Договаривать не пришлось — впереди возник конец коридора, дальше хода не было. Гарри ощупал левой рукой камень впереди себя — никаких тайных рычагов не было.

— Тупик? — разочарованно поинтересовался Драко. — Пошли назад.

— Погоди... Грюма бы сюда.

— Зачем? — он подался вперед и тем самым вдавил Гарри в камень.

— Фонит магией. От камня.

Перед ними был обычный валун, от пола до потолка, неровный и ребристый, словно... в этом искусственно созданном коридоре кто-то специально постарался придать ему естественный, не бросающийся в глаза облик.

— Люмос Максима! — шепнул Драко, и грот залил яркий свет от его палочки.

Внимательного взгляда Гарри не избежали ни чересчур резкие очертания кромки, ни гладкие выступы, ни сколы на острых краях камня. Никаких змей нарисовано не было.

— Успешная маскировка, — хмыкнул Драко. — Попробуй-ка пошипеть чего-нибудь.

— Откройся! — послушно приказал Гарри.

Он был почти уверен, что ничего не произойдет, и им придется возвращаться в головную пещеру, чтобы пойти другим путем. Почти. Прошло несколько секунд в полной тишине и Драко уже двинулся было назад, когда в камне что-то лязгнуло и громким эхом разнеслось по коридорам грота. Камень дрогнул, с потолка посыпалась каменная крошка, и стена поползла на них.

— Назад, ходу, ходу! — заорал Гарри.

Драко рванулся в темноту уже изведанного коридора, но споткнулся и упал. Гарри перескочил через него и тоже распластался на полу, но быстро вскочил и потащил друга одной рукой, боком пробираясь сквозь узкий проход. Малфой шипел и цеплялся за ногу. Штанина разорвалась и открыла небольшую, кровоточащую рану. Стена скрипела и двигалась на них — потрясающая ловушка для Наследников-самозванцев!

Свободной рукой Драко перехватил палочку и швырнул в камень Взрывающее Заклинание, но оно не достигло цели, а испарилось в нескольких сантиметрах от нее. Та же участь постигла и второе, и третье.

— Стой, Поттер! — Малфой вдруг зацепился рукой за еле заметный выступ у самого пола. — Смотри!

Рефлекторно Гарри обернулся и наставил палочку на неизвестную опасность. Малфой отполз и с трудом поднялся на ноги. Каменная стена, двигающаяся на них, вдруг остановилась и медленно отъехала вправо, открыв за собой темный, уже не тупиковый ход. Одышка прошла довольно быстро, но кровь в висках стучала несколько минут. Крепко сжав палочку, Драко захромал к нише, в которую ушла, как они теперь понимали, дверь. Свет огонька осветил тончайшие изгибы полосы, оставшейся между ней и дверью.

— Гоменум Ревелио! — услышал Малфой за спиной.

Волна энергии пролетела вперед по тоннелю, но ни дуновения не вернулось оттуда. Путь был по-прежнему чист.

— «Слабый духом да не пройдет»! — произнес Поттер, и Драко нехотя повернулся к нему.

Друг провел пальцем по каракулям на внутренней стороне двери, которые он принял за обычные изломы камня.

— Перселтанг, — пояснил он. — Интуитивно понятные руны.

— Стало быть, проверка, — сделал вывод Драко и принялся залечивать рану на ноге. — Теперь, я думаю, мы не имеем права не исследовать этот ход.

— Слизерин сомневался в своих потомках, — хмыкнул Гарри. — Быть того не может, чтобы ставший носителем частицы души его потомка прошел испытание, а настоящий Наследник даже не нашел этот ход.

— Может, он тут был, — усомнился Драко. — Ты всегда недооценивал Темного Лорда.

— Есть один способ узнать это, — уверенно произнес Поттер. — Вперед.

Они снова осторожно двинулись вглубь коридора. Гарри, как истинного гриффиндорца, влекла непознанная тайна, Драко — то, что она связана с основателем его факультета и, вероятно, их целью. Грот довел их до места, где стояла дверь, дальше расширился, и свет от палочек озарил просторную, обустроенную пещеру. Здесь был камин, скорее, магический, чем обычный, потому что чаду от пламени некуда было бы выходить. На стенах висели картины, наполовину изъеденные молью, ссохшиеся и облупливающиеся. Кресло темно-зеленого цвета стояло напротив стола из дорогого дерева, на нем лежал иссохший пергамент, казалось, готовый рассыпаться от любого дуновения пещерного сквозняка. Чернильница, треснутая по краю, держала в себе тростинку, когда-то бывшую пером, но выдернуть ее не представлялось возможным — древние чернила давно высохли. Сомнений не оставалось — свет впервые за долгие столетия коснулся этих предметов.

— Здесь давно никто не бывал, — подтвердил догадку Поттер. — Я бы сказал, со времен Салазара, но подробный анализ нам проводить некогда.

Они с благоговейным трепетом вошли в настоящую Тайную Комнату, именно ту, ради создания которой Слизерин и искал место, неведомое остальным Основателям. Пыль взметнулась под ботинками ребят, старая шкура какого-то зверя заменяла здесь ковер. Она не истлела во времени, ее не съела моль. Пыль была повсюду, но не паутина — должно быть, паукам здесь нечего было ловить, и они предпочитали подземелья повыше уровнем. Да и близость василиска в немалой степени влияла на отсутствие в подземелье потомков Арахнидов.

Проверка на скрытые чары прошла успешно — это была просто давно покинутая комната. Драко с интересом склонился над верхним пергаментом, где еще были видны следы написанных рун, а Гарри прошелся вдоль стены, изучая портреты. Некоторые еще двигались, некоторые же были магловскими — или из них давно выдохлась магия, но масляные картины не шевелились. Два портрета были больше других и висели рядом. Гарри прибавил света. На серебряной раме, которую не тронуло время, лишь пыль, было выгравировано имя — Равена Равенкло. Краска на полотне давно посерела и местами облупилась, но все равно выступали ярко контуры молодой женщины в синем платье. Равена была в самом расцвете сил. Девушка улыбалась, ее портрет походил на портрет Моны Лизы. Искусные руки неизвестного художника, создавшего это великолепие, творили магию — но он не был волшебником.

Гарри перевел взгляд на второй портрет и чуть не отшатнулся — эта картина тоже облупилась от времени, но удивительно ярко среди пыльных контуров выделялись глаза — и они не потускнели со временем. Угадывалось разительное сходство, такие похожие черты, врезавшиеся за столько лет ему в память. Том Реддл был истинным потомком Салазара. Смутное чувство того, что за ними наблюдают, проявилось во всей красе. Захотелось уйти подальше от этого проницательного, такого живого взгляда.

— Это дневник Слизерина! — вдруг сообщил Драко, занявшийся чтением пергамента на столе. — Он пишет о Равенкло. Он без ума от нее. «Равена — суть душа, душа самой магии, отождествление жизни. Изумление ли судьбе презлейшей...», а, нет, «Изумляться ли судьбе презлейшей, что выбор ее падет на безбашенного храбреца Годрика, а не на меня, горечь от безответной любви познавшего?..». А знаешь, Поттер, многие старинные источники упоминают о чувствах Салазара к Равене. У нас дома есть несколько рукописей. Они в лучшем виде, чем эти, отец хранит их под множеством сохранных заклятий, как зеницу ока...

— Пошли, — немного напряженно шепнул Поттер. — Нечисто тут что-то.

— Брось, Поттер, мы нашли Тайную Комнату Слизерина! — его возмущение можно было понять. — Да если бы Темный Лорд знал об этом месте, он все в этой комнате обратил бы в крестражи! Да и Салазар вовсе не был повернутым на чистокровности ублюдком, — Драко кивнул на записи. — Равена-то явно была полукровкой. Не знала отца... Об этом он пишет дальше.

— Все равно мне здесь не нравится. Что-то не так.

— Уймись, — отмахнулся Драко и снова склонился над старой рукописью. — Заклинания показали, что все в порядке. Сейчас пойдем, только расшифрую последнее предложение.

Подавляя чувство тревоги, Гарри снова прошелся вдоль картин и оглянулся на портрет Салазара. Он готов был поклясться — портрет наблюдал за ним, и это не был эффект фотографии, когда как бы ни повернул ее, она будет смотреть на тебя!

— Драко, мне не по себе, пошли!

— Некуда торопиться, юный волшебник, — вдруг проскрипел голос с холста. — Все тленно, все обратится в прах и пыль, вечно лишь время.

Побледневший Драко рывком оторвался от рун и отскочил к двери. Гарри унял дрожь в коленях от осознания происходящего и снова бросил взгляд на портрет. Очертания преобразились; теперь очень тяжело и медленно, словно в замедленной съемке, Салазар поднимался с нарисованного кресла и искал возможность встать у края холста, который не был совсем изъеден молью.

— С-салазар? — Гарри не был уверен, что говорил не на перселтанге.

— Портреты тоже стареют, сынок, — Слизерин говорил хрипло и невнятно, его черты плавали по треснувшим кускам краски. — Только призраки в отличие от нас живут вечно и ходят там, где хотят, а мы обращаемся в пыль и живем в каждой ее крупице до скончания мира. Нас никто не слышит и не видит. А по прошествии веков даже двигаться — и то бесполезно и не нужно.

— Что же ты не перешел на новый портрет? — справившись с голосом, поинтересовался Драко.

— Волей самого себя был заключен в эти четыре грани рамы, — ответил невнятно Салазар. — И никто, кроме потомков, не узнал бы секретов моей души — ибо я не могу выйти и раскрыть их.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросил Гарри.

— Вестями. Что изменилось в мире с моей смерти? Жизнь полна скуки, и тому, кто на протяжении многих столетий жил без движения в картине, нужны сведения, чтобы было, о чем измышлять в последующие века...

Гарри и Драко переглянулись — старый Салазар явно представлял интерес для всего магического сообщества, но, видимо, за столько лет сошел с ума от одиночества. Но Гарри пришла в голову удивительная мысль: а что, если Салазар может им чем-нибудь помочь? Подсказать? Посоветовать? Это огромный шаг вперед Волан-де-Морта в этой войне, огромный обходной шаг, который значительно может сократить их путь к победе.

— Великий Салазар, — откашлялся Гарри в кулак. — У нас есть некоторые вопросы и мы были бы благодарны, если бы вы...

— Не хватит сил, — бодро вздохнул портрет и переместился, чтобы еще лучше видеть их. — Я стар, малыши, стар...

— Можно ли вас извлечь в новый портрет? — спросил Драко. — Тогда мы смогли бы в обмен на все сведения о вас и вашей эпохе перенести вас наверх и передать вам в распоряжение целую библиотеку.

— Не под силу это малышам, — улыбнулся Салазар, и его глаза снова ярко сверкнули в свете палочки мальчика необычным блеском. — Ты, Знающий Перселтанг, приходи, когда возмужаешь, тогда и свершим этот справедливый обмен ради великой цели! — обратился он к Гарри. — А пока ступай.

Контуры портрета опять задвигались и замерли в том положении, в котором и были, когда ребята вошли в Тайную Комнату. Мальчишки переглянулись и поспешили покинуть ее — дверь, словно ощутившая потребность в себе, вновь двинулась по коридору и надежно замуровала проход в обитель Салазара.

— И о чем мы думали, входя туда?! — вдруг воскликнул Драко, и эхо его голоса разнеслось по гроту.

Он продирался сквозь узкий ход так, словно за ним гнались злые собаки.

— Что тебя злит? — не понял Гарри. — Мы познакомились с Салазаром, настоящим Салазаром, кто из ныне живущих способен еще такое сказать?

— Может, ты и не заметил, но мы потеряли время, — огрызнулся Драко. — А Гермионе могло стать хуже! Теперь я понимаю, что нас туда вполне могли заманить какие-то чары, а мы, простаки, и не заметили. Как мухи на мед!..

— Брось, — отмахнулся Гарри, благо ширина грота уже позволяла. — Ничего не случилось дурного.

— Не знаю, как ты, а я больше туда ни ногой, и не стану ничего делать, чтобы помочь его обветшалому портрету не сгнить в ближайшее десятилетие! А его взгляд, — Драко перетряхнуло. — Бр-р! Ты видел? Он говорит как старик, но на портрете изображен молодой мужчина, я разглядывал его внимательно! Надо было сразу убраться!

Друг был прав, Гарри и сам еле сдерживал мурашки, когда вспоминал Взгляд Салазара. А его голос...

— Точь-в-точь как голос Волан-де-Морта в юности...

— Да, и от этого мне тоже не легче! — не утихал Драко. — Все, если еще будет нас туда тянуть, берем Снейпа, он разберется.

Они вышли из грота и очутились в головной пещере, откуда все началось. Гарри поднял голову и повел палочкой над собой, чтобы рассмотреть потолок. Трещины давно покрыли его неровной тонкой сеткой, и любой толчок мог привести к обрушению. Обвал непременно замурует проход в Тайную Комнату, и тайна Салазара была бы погребена навсегда.

Драко, наконец, замолчал и кивнул ему на другой ход, широкий и очень похожий на тот, в котором они только что были. Внезапно вспомнив об опасности быть обнаруженными голодным василиском, Гарри выставил вперед палочку и первым двинулся вперед. Первоначальный план должен был быть исполнен. Тоннель сворачивал снова и снова, и каждый нерв у Гарри был напряжен до предела. Драко медленно ступал где-то сзади — чтобы не упустить никакого движения где-нибудь за углом грота, Гарри не оборачивался, ориентируясь больше по звуку. Страха почти не было — был только боевой азарт, столь знакомый ему по ощущениям. Толпа Пожирателей Смерти за углом? Должны быть уничтожены. Злобный василиск со смертоносным взглядом? Ха! Класс опасности А, подкласс первый, подлежит немедленному уничтожению. Гарри никогда не одобрял правила Грюма, которое тот внедрил, казалось, в саму суть Аврората. «Умри, но сделай» — так выражалось большинство его подчиненных. Гарри не приветствовал подобной жертвенности — но сам всегда беспрекословно ему следовал.

Наконец, миновав последний поворот, Гарри увидел перед собой гладкую стену, на который были вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками. Вместе они как будто изображали круг, но стоило приглядеться, как тут же становился видным знак бесконечности. Перевернутая восьмерка. Суждения Дамблдора оказались заблуждениями, именно здесь стало, наконец, ясно, почему же Темный Лорд выбрал число восемь для создания крестражей. Семь — самое могущественное магическое число? Зато восемь — перевернутый символ бесконечности, к которой он так стремился.

Драко прижал к глазам руку и зажмурился для пущего эффекта. Гарри снова повернулся к змеям. Их глаза-изумруды словно горели таинственным огнем.

— Откройся! — прошипел Гарри.

В стене появилась щель, и обнажившиеся створки отъехали в стороны. Они оказались на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Колонны, уходящие под потолки, были обвиты огромными каменными изваяниями змей. Все было точно так, как подсказывала дрогнувшая от воспоминаний память. Гарри вслушивался в холодную тишину, но ни звука, кроме плеска воды от капель, не было слышно. Драко еле заметно поежился и сжал палочку. Впереди никого не было.

— Пошли, — почти не вздрогнув от звука собственного голоса, произнес Гарри.

И они двинулись вперед. Каждый шаг гулким ударом разносился по залу. Все виднее становились контуры громадной фигуры в конце зала — то была статуя Слизерина.

Гарри сбавил шаг и сжал зубы, готовые застучать. Странно, но боевой азарт прошел, а скинуть все на холод он не мог. Да, ему было страшно. И интересно, что же чувствует Драко, обделенный еще при рождении храбростью.

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!

Еле слышно лязгнули и задвигались старые механизмы люка, открываемого магией. Гигантское лицо Салазара пришло в движение, открылся его рот, образовавший черное жерло. Драко крепко сомкнул глаза, и Гарри дорого бы дал, чтобы сделать то же самое.

Огромная змея, чья чешуя поблескивала зеленоватым тусклым светом, выползала изо рта Слизерина. Завороженно Гарри наблюдал за ней, как сверкают хищным желтым огнем глаза. Тупой удар пришелся куда-то в грудь — но крестраж отлично держался, и взгляд василиска его носителю был нипочем. Мальчик только пошатнулся.

— Здравствуй, любимица Салазара, — произнес он как можно более вежливо.

Змея молчала, и палочка только сильнее была сжата в руке. Гарри, однако, крепко стоял на своем, больше чувствуя, чем слыша, как скрипит зубами от невиданной храбрости Драко.

— Здравствуй, любимица Салазара!

— И ты здравствуй, неведомый, — после страшной паузы донеслось до него громкое шипение. — Зачем ты явился в обитель Великого?

Змея говорила с расстановкой, не утруждая себя вкладывать эмоции в слова, а может, просто не умела. От ее шипения шел мороз по коже, но Гарри держался и твердо смотрел ей в глаза.

— Пришел поклониться твоей мощи, прекраснейшая. И просить о дружбе, чего мало кто из смертных удостаивался.

И ткнул в бок Драко с крепко сомкнутыми глазами.

— Кланяйся! — прошипел он на английском.

Огромное тело змеи мягким ударом обрушилось на пол, залитый водой. Каменные плиты содрогнулись, василиск лег в воду кольцами и обнажил клыки. Гарри очень хотелось верить, что это доброжелательная дружеская улыбка.

— Еда... — раздвоенный язык затрепетал.

— Это мой друг, — твердо ответил Гарри. — И он вместе со мной пришел просить тебя о милости и дружбе, великая.

— Дружба, неведомый? — василиск резко сбросил кольца и медленно подползал к ним. — С тобой?

— В мире грядут перемены, — молвил парень, чувствуя, как по спине ручьями течет пот. — Многое из того, что было, исчезнет, изменится, станет бессмысленным. Я прошу тебя, великая, стать другом и союзником в войне против того, кто попрал честь твоего владыки и наплевал на его наследие. Против того, кому ты служишь сейчас, почитая его своим хозяином и наследником великого Салазара.

Змея угрожающе развивала кольца и немигающим взглядом смотрела на него.

— Ты прочишь мне измену потомку моего владыки, — после недолгого молчания раздался ее шелест. — Но ты и с-сам носишь в с-себе его частицу, неведомый, — василиск окружил их мощью своего тела. — Ты не потомок С-салазара, но я не с-смею убить тебя, так как предам доверие хо-с-зяина и причиню ему вред.

— Ты милостива, великолепная, — Гарри сморгнул, так как глаза начали слезиться. — Но ты и сама ведаешь, что темная магия поглотила его душу. И я хочу просить тебя прекратить нападения в Хогвартсе.

— Не тебе требовать такое, — василиск снова уполз к статуе. — Но, глядя на тебя, я вижу, что мой хо-с-зяин с-сам не в ладу с собой, раз не может держать в повиновении частицу с-самое с-себя. Поединок рас-с-судит, кто же прав. А будь так — правому и с-служить мне...

Облегчение приходило с каждым скрывшимся во рту каменной статуи кольцом тела василиска. Словно громадный груз сняли с плеч. Гарри глубоко вдохнул и ощутил, как лицо залито потом, хотя в подземелье не было душно.

— Да будет так, — подтвердил он слова змеи. — Пошли.

— Ну что? — спросил дрожащим голосом Драко. — Договорился? Он оживит Гермиону? Я только шипение слышал, ужаснее я себя, пожалуй, никогда еще не ощущал, — его передернуло.

— Не знаю точно, что нас спасло! — несколько философски заметил Гарри. — Но уходим мы чудом. Поединок с крестражем — и василиск наш.

— Ну, значит, проблемы нет? — с надеждой поинтересовался Драко, разом ускоривший шаг. — Мы уничтожим дневник, и змея нам в ножки поклонится?

— Проблема в том, что я сомневаюсь, что уничтожение крестража — честный поединок, — пожал плечами Гарри.

— Не суть, — вздохнул Драко. — Пошли скорее, нужно Гермиону проведать!

Метлы прилетели по простому Акцио. Короткий полет по водосточной трубе — и вот они уже идут по коридорам родного Хогвартса, грязные, усталые, голодные. Миртл с некоторым сожалением во взгляде проводила их до дверей туалета и снова принялась стенать.

* * *

У дверей Больничного Крыла их поймал Снейп.

— Хвала Мерлину, Поттер, вы живой... Что с вами?.. — он оглядел их вид. — Малфой?

Гарри поддержал друга под локоть и втащил в Больничное Крыло. Снейп оглядел коридоры и захлопнул за ними дверь, после чего пронесся по Крылу и опустился рядом с Драко.

— Это наш директор, — прошипел Гарри, бросив короткий взгляд на комнатку мадам Помфри, и невербально наложил заклинание Глухоты.

— Дамблдор? — недоуменно сощурился Снейп. — Что с Драко?

Двух бредущих в ночи по темному коридору слизеринцев остановил оклик. Гарри и Драко развернулись — к ним приближался сам Дамблдор, удивленно на них глядящий. Да, вид у них был тот еще: склизкие, мокрые, в какой-то грязи измазанные.

— Попали... — поджал губы Драко.

— Гарри, Драко, — директор шел быстро, словно куда-то спешил, но рядом с ними, естественно, остановился. — Что вы делаете в такой час в коридоре?

— Мы...

— Шли в библиотеку, но заблудились в темноте.

— А вы, профессор? — Гарри сделал попытку дружелюбно улыбнуться и разойтись с Дамблдором по-дружески, как на первом курсе, но на этот раз директор был серьезен.

— Не следует вам здесь ходить. Три нападения, одно — двойственное, это вам не шутки.

— Сэр, мы, правда, заблудились, — состроил наивный взгляд Драко, но вкупе с бравым видом вернувшегося из подполья бойца этот прием мог бы обмануть только ну очень глупого тролля.

— Больше здесь не появляйтесь, — строго велел Дамблдор и осмотрел коридор. Затем снова перевел взгляд на них. — Гарри, я серьезно.

— Мы поняли, сэр, — Гарри потянул Драко к лестнице.

— Мы пойдем, сэр!

— Доброй вам ночи.

Их изможденный, грязный вид, как и наигранная наивность, не обманули Дамблдора — это Гарри чувствовал уже в стороне от директора. Дамблдор был догадлив; остановившись в коридоре, он переводил взгляд с них на дверь женского туалета, затем обратно; его щиты на сознании остались непробиваемыми, да и грубо прорваться, чтобы узнать, о чем думает директор, Гарри бы не посмел.

Точно легкая воздушная птица пролетела рядом с ним и затронула Драко. На себя он успел наложить защитные чары с помощью беспалочковой магии и точно так же замер в коридоре на один миг, а после они вместе побрели по школе.

— Конфундус. Легкий, и тем не менее.

— Зачем он это сделал?

Гарри был уверен, что искушенному в боевых чарах Снейпу не нужен его ответ. Вместо этого они усадили безразличного к происходящему Драко на ближайшую кушетку.

— Вам удалось договориться с василиском, Поттер?

— Нет, сэр, но мы узнали кое-что не менее важное. Мы нашли настоящую комнату Слизерина в подземельях и его портрет.

— Портрет Салазара? — нахмурился Снейп, проводя по Драко палочкой.

— Да, сэр. Он может многое рассказать нам о своей эпохе и будет интересен всему магическому сообществу, если мы сможем его оттуда достать. Он не может перемещаться из портрета в портрет.

Диагностирующие заклинания не выявили у Драко никаких повреждений, от собственного обследования Гарри отказался.

— Проблема в том, что его нужно еще достать, сэр. Дамблдор наложил чары на этот коридор, и боюсь, едва мы туда войдем, сигнальные заклинания оповестят его. В это время Дамблдору лучше быть подальше от Хогвартса.

Снейп поднял на него тяжелый взгляд.

— Что вы хотите сказать, Поттер?

Гарри прошелся по Больничному Крылу, вспоминая в малейших подробностях свой настоящий второй курс и возможное решение проблемы.

— Я думаю так, сэр. Дамблдор изначально похитил дневник и подбросил его в школу, чтобы я его нашел, значит, он этого хотел. Не станем разочаровывать профессора, но нужно его убрать из школы на время, чтобы не мешал. Пусть Люциус начнет воздействовать на Попечительский Совет.

Скелет примерного плана уже выстраивался в его сознании. Снейп еще несколько минут пронзительно смотрел на него, затем встал и вышел из Больничного Крыла. Гарри обернулся к покачивающемуся из стороны в сторону другу и взглянул на четыре огороженные ширмами кровати.

— Ничего, Драко. Мы еще со всеми поквитаемся.

Драко промолчал. К сожалению, действие Конфундуса так быстро не проходило, и вместе с подошедшей мадам Помфри они уложили его на кушетку. Когда она занялась им, часы на башне пробили полночь, и Гарри понял, что ему пора уходить.