Обретшие будущее (гет)

Последние дни семестра были на редкость шумными. Какие только слухи не витали по замку о предстоящем бале. Поговаривали, что Дамблдор закупил у мадам Розмерты восемьсот бочек хмельной медовухи. Среди ребят, выросших в магическом мире, радовались приезду группы «Ведуньи», и в этот раз Гарри с полным правом мог поддаться всеобщему ажиотажу по этому поводу. В их доме часто играло магическое радио, и песни «Ведуний» были известны всем от мала до велика.

Некоторые учителя, среди них и Флитвик, махнули рукой на старшекурсников, ополоумевших от предстоящего бала. Он позволил на своем уроке в среду играть кто во что горазд, а сам беседовал с Гарри о блестящем применении беспалочковой магии в его поединке с драконом. Другие учителя подобного понимания не проявили. Ничто не могло отвлечь профессора Бинса от истории магии, даже собственная смерть, тем более такой пустяк, как Святочный бал. И как только ему удавалось превратить кровавые, жестокие восстания гоблинов в рассказ, равный по скуке докладу Перси о днищах волшебных котлов? МакГонагалл и профессор Блэк заставляли студентов работать на уроке до последних минут. И конечно, Снейп скорее бы усыновил гриффиндорцев, чем позволил бездельничать в лаборатории зельеварения. Окинув класс не предвещающим ничего доброго взором, он сообщил, что на последнем уроке будет контрольная по противоядиям.

— До чего вредный тип, — подсели в тот день за стол Слизерина близнецы. — Устроить такую контрольную накануне Рождества, Святочного бала. Столько времени потратить придется на зубрежку.

— М-м, кажется, вы не очень себя утруждаете, — сказала Гермиона, глядя поверх стопки книг на Джорджа. За столом Слизерина уже не обращали внимания на гриффиндорцев, которые часто ошивались возле Поттера, и все равно староста подозрительно на них поглядывал — мало ли что учинят во вред их Чемпиону.

— Но ведь это Рождество, Гермиона, — вздохнул Фред. — Время веселья и праздничной магии…

— Салютов…

— Подарков. Мы не понимаем, как вы не бунтуете против такого режима. А, слизеринцы? — Фред откинулся назад, привлекая внимание студентов.

— Самое время заняться полезными делами, чтобы не оставлять на будущий год долги из прошлого, — заметил Невилл. — Контрольные и экзамены отличаются от уроков только тем, что нужно приложить немного мозгов. А некоторые и на уроках не справляются с простейшей инструкцией к зельям.

— Это был камень в наш огород, Фред?

— Мне тоже так показалось, Джордж.

— Между прочим, СОВ у нас «Выше ожидаемого» по зельям.

— В том-то и дело, — хмыкнула Джинни. — Столько ожиданий от вас — и все провальные.

— Э, посмотрим, как справится с экзаменами миссис Поттер.

— Уж мы-то слышали от Перси, как миледи встречала победителя первого тура, — подергал бровями Фред. — Даже удивительно, Гарри, что он еще не высказал тебе свое серьезное мнение.

— Это не мне высказывать надо, — невинно улыбнулся Гарри, и Джинни, показав всем язык, отвернулась.

— А как у вас со Святочным балом дела? — с живейшим интересом спросил Джордж, придвигаясь к ним.

— Довольно неплохо, — отозвался помрачневший Невилл.

 — Поспеши, друг, — хлопнул его по плечу Фред. — А то всех красавиц разберут.

— А ты с кем пойдешь?

— Я? С Анжелиной.

— А ты ее уже пригласил? — полюбопытствовал Гарри.

— Смотри-ка, — Фред поднялся и выкрикнул на весь зал. — Анжелина! — смуглая шестикурсница оторвалась от беседы с подругами и удивленно на него глянула. Впрочем, как и весь зал. — Пойдешь со мной на бал?

Все с интересом перевели взгляды на девушку.

— Пойду, — улыбнулась она и вернулась к беседе. Ее подруги начали перешептываться и стрелять глазками в Фреда.

— Ну, а я решил укреплять не спортивные отношения, а межфакультетские, — сказал вдруг Джордж.

— Сейчас будет интересно, — громко и таинственно шепнул Фред.

На глазах всего Слизерина Джордж вылез из-за стола, мановением руки наколдовал букет орхидей и проследовал к пятикурсникам. Кто-то даже привстал, чтобы посмотреть, к кому он идет — Джорджу удалось завладеть вниманием всего зала и преподавателей. Гарри поймал на себе взгляд Дамблдора — мудрый волшебник одобрительно блеснул очками-половинками и скрыл в бороде улыбку.

— Пусть его храбрый поступок станет бессмертным подвигом и примером для подражания, — шепнул Фред. — Если она согласится, я лишусь брата, как гриффиндорца. Если нет — как живого человека… Что за судьба!

Поголовно всех слизеринцев Гарри до сих пор не знал, но полукровку Луизу Монтгомери узнал среди всех. Девушка была тихой, спокойной и доброжелательной, хорошо училась и никогда не участвовала в редких стычках с гриффиндорками. Относились к ней хорошо, но иногда смотрели свысока — такая участь не могла миновать ее на факультете чистокровных. Многие говорили, что ей здесь не место, по-доброму кивали на Равенкло. Гарри всегда было интересно, за какие заслуги Шляпа отправила ее на Слизерин.

— Кхм, — Джордж слегка склонился перед задравшими носы слизеринками-пятикурсницами. — Леди, доброго дня! — ему сдержанно кивнули. — Луиза Элис Монтгомери, окажите мне честь сопровождать вас на Святочном балу.

У Гарри в голове что-то щелкнуло. Ее фамилия… Кажется, у Луизы есть сестра и маленький брат?

«На их брата напал оборотень. По слухам, его мать отказалась помогать Пожирателям смерти. В общем, мальчику было всего пять лет и спасти его не удалось, умер в больнице святого Мунго» — так говорила Гермиона на шестом курсе, читая «Ежедневный пророк».

Еще одна безымянная жертва среди всех, которых придется спасти. Сейчас ребенку три года, а его мать и две сестры даже не знают о грозящей их семье беде.

Девушка скромно улыбнулась и что-то тихо ответила, но букет приняла. Джордж с победным выражением лица вернулся к друзьям.

— Ох, нет, — горестно вздохнул Фред. — Мой брат был закоренелым гриффиндорцем, но это в прошлом.

— Потрясающая девушка, — подмигнул Джордж, помогая брату вылезти из-за стола. — Давно хотел подойти к ней, да повода не было.

— Удачи вам, — буркнул Невилл.

— Фи, — фыркнула Пэнси Паркинсон, и ее подруги согласно закивали. — Монтгомери так неразборчива. Хотя что полукровке остается — только клоун Уизли.

Говорить с ней никому не хотелось, поэтому ребята вернулись к завтраку.

В окно под потолком влетели десятки сов и стали кружить над головами ребят, выискивая своих хозяев. Почти каждая несла огромный сверток утренней корреспонденции, и ничего хорошего от новостей Гарри не ждал. Его опасения подтвердила Гермиона, чье лицо перекосилось сразу после прочтения первой страницы.

— Ох, нет, — на вопросительные взгляды друзей она с раздражением повернула к ним заголовок первой полосы. — Снова эта Скитер.

— ‘Арри!

Разглядывать собственное лихое изображение об руку с Гермионой на первой странице «Пророка» Гарри помешала Флер, объявившаяся в зале. Обычно француженки предпочитали завтракать за отдельным столом, но сегодня Флер решила нарушить все традиции и присоединиться к друзьями.

— Как дела? — Флер по очереди чмокнула в щеку Невилла и Гарри, заслужив от Джинни ядовитый взгляд. — О, ты давал интег’вью? — она забрала из рук Гермионы газету. — Фи, эта жуг’налистка мне еще на церемонии пг’оверки палочек не понравилась. Не обращай внимания, — Флер отложила газету и села на место Драко. — Билль пг’иезжает завтг’а.

— Здорово, — улыбнулся Гарри. На Флер смотрела мужская половина зала, сворачивая шеи. — Ты с ним идешь на бал?

— С ним, — нежно улыбнулась в ответ Флер, помешивая в чистом кубке чай. — А ты с Джинни? Ей так пойдет платье, которое мы с Биллом ей подаг’или! Ты же его наденешь, дог’огая?

Джинни кисло улыбнулась.

Выяснилось, что Флер хотела уточнить, будет ли на Святочном балу миссис Уизли. Когда она ушла, в зал вошел Крам. Он хмуро посмотрел на стол Слизерина и проследовал к своим друзьям, а Гермиона уткнулась взглядом в тарелку, которая давно опустела.

— Как у вас дела? — невзначай поинтересовался Гарри.

Отсутствие Драко дало ему шанс показать Гермионе на контрасте разницу между ним и Крамом. Кажется, это подействовало. Гермиона поморщилась и достала из сумки какой-то учебник, хотя уроков сегодня не было.

— На всякий случай будь осторожна, — счел нужным предупредить Гарри. — Ведь ты идешь на бал с Крамом. Девочкам нашего факультета может не понравиться, что среди толпы чистокровных он выбрал… тебя. Прости, вынужден об этом сказать. Такова реальность нашей жизни.

У подслушивавшей рядом Паркинсон глаза на лоб вылезли от такой новости, и она поспешила о чем-то зашептаться с Милисентой Булстроуд. Они одарили Гермиону такими взглядами, что могли оставить подпалины на ней. Пришлось говорить тише.

— Гарри, — вздохнула Гермиона, отложив книгу. — Да если бы я знала, чем все это обернется, ни за что не согласилась бы на предложение Виктора. И вселенская обида Паркинсон здесь меньшее из кошмаров.

— Он тебя обижает? — посуровел Невилл.

— Никак нет, но он просто невыносим. Когда я делаю уроки, он сидит рядом и смотрит. Честно, это раздражает, но как я могу об этом сказать? У нас нет общих тем для разговора. Вообще-то Виктор любит спорт, и книги его мало интересуют. Он постоянно говорит о квиддиче, а я не могу столько слушать про голы и первый его финт Вронского, после которого он оказался в больнице с куском метлы в ягодице. И это не все, ведь с нами рядом постоянно крутятся какие-то старшекурсницы, отчего даже самое тихое место становится проходным двором. Скрыться от него я могу только в гостиной, но он просил его туда привести, — все больше распаляясь, Гермиона принялась гневно жестикулировать ложкой. Если размахивать руками чуть быстрее — можно будет в воздухе начертать свое имя. — Я помню, что мы с тобой говорили о контрасте. И я поняла — он не…

— Драко, — подсказал тихо Невилл. Гермиона густо покраснела и, взяв себя в руки, поправила растрепавшиеся волосы.

«Да» — услышал в ее мыслях Гарри, но спрашивать ни о чем больше не стал. Колокол только что пробил обеденное время.

— Пора готовиться к балу, — весело поведала Джинни, оставив недоеденной яичницу. — Я еще хочу попасть в Хогсмид, чтобы мадам Модис подправила мне туфли — из тех, которые мне купила летом мама, я выросла. Гермиона, ты идешь? Гарри?

Гарри только усмехнулся. До открытия бала оставалось пять часов, и все девочки как одна с таинственными улыбками потянулись прочь из зала. Мужская половина замка осталась на своих местах — что им готовиться? Фрак надел, причесался — вот и красавец.

— Я могу тебя сопровождать в Хогсмид, — предложил он, приподнимаясь. — Или сам сделаю твои туфли.

— Нет! — Джинни подняла перед собой ладони. — Не хочу, чтобы хоть что-то из того, что будет на мне на балу, ты видел заранее!

— Ну, как знаешь. Увидимся в семь в гостиной.

Делать Невиллу и Гарри было решительно нечего — лучший день для дополнительных занятий со старшекурсниками, но сегодня никто не хотел заниматься. У части гриффиндорцев были занятия по зельеварению, обещанная контрольная работа Снейпа. Гарри сильно подозревал, что Снейп специально оставил ее на Рождество, чтобы было чем заняться. Какое-то время они еще ели, лениво любуясь на снег, круживший под потолком Большого зала, затем Невилл убрал книгу с гербарием в сумку. После чего они отправились прогуляться. Тут же замелькали снежки — любимое зимнее развлечение Гарри, нескольких ребят с младших курсов и Невилла. Вскоре к ним присоединился Джон Лонт, любимый ученик Драко, и играть стало еще веселее.

В подземелья они вернулись замерзшие и усталые, и даже отогреваться магией не хотелось. В гостиной их ждала новая забава — попытки прорваться в коридор для девочек. Они очень нервничали и ругались, прятали платья за собой, даже пытались посылать заклинания в толпу парней у основания их лестницы. Конечно, Хогвартс позаботился о сохранении целомудренных образов девушек лучше, и ступени под ногами парней каждый раз обращались в покатую горку. Но попытки веселого штурма на этом не заканчивались, кроме того у Гарри было подозрение, что праздновать Рождество слизеринцы уже начали, и под столами по рукам ходила бутылка крепкой медовухи.

Когда они вернулись в свою комнату, до торжественного открытия бала оставался только час. Ввалившись в дверь, Невилл и Гарри принялись обсуждать возможные способы обмана магии Хогвартса, когда друг вдруг остановился посреди комнаты

— Драко?

Гарри подошел к нему и вправду увидел Драко. Тот сидел на своей кровати в полной темноте и завороженно смотрел на сферу с огоньком на тумбочке Гарри, а на оклик повернул к ним лицо.

Руками мастеров медицинской магии его лицо было приведено к единственно возможному варианту, но он был ужасен. Кожа сморщилась, как яблоко на солнце, и еще не приобрела естественного цвета. Была испещрена мелкими морщинами, заживающими ранками и затвердевшей лимфой. Он выглядел так, словно часть его была вылеплена из воска криворуким неумельцем.

— Огонь дракона, — прервал затянувшееся молчание Драко, глядя на них одним нормальным глазом, другим — полузакрытым стянувшимися веками. — Таким останусь навсегда.

Не желая ничего говорить в ответ, Гарри прошел к другу и крепко обнял, хлопнув по спине. Ошарашенный Невилл медленно сдвинулся с места и пожал Драко руку, стараясь не разглядывать его лицо.

— Нам тебя не хватало, — молвил Гарри. — Добби доложил, что скоро ты вернешься, но мы ожидали тебя после Рождества. И более… — он помолчал, подбирая слова.

Но Драко и так все понял и усмехнулся.

— Целым? Увы, — Малфой отошел к зеркалу, чтобы поправить помятый фрак. — Обычная лечебная магия бессильна против ожогов от пламени дракона, а та, которой можно вылечиться, хранится как ценнейший секрет на севере — родине драконов. Отец пытался купить их услуги, но волшебники Дурмстранга свято хранят свои тайны и не продают их. В Соединенных Штатах мной занимались маги их школы волшебства, кроме того мы побывали в Венгрии, где точно должно быть лекарство от огня венгерской хвостороги. Но никто не смог помочь.

— Мне жаль, — Гарри отложил теплый плащ на постель и извлек из шкафа футляр с парадной мантией. Невилл отмер и поспешил заняться тем же. — Что ты будешь отвечать на вопросы?

Им следовало точно знать легенду возникновения на лице Драко этих шрамов, чтобы в случае чего отвечать одинаково. Гарри попробовал бы менее сухо высказать свое сожаление, но нутром чувствовал, что после этого Драко плюнет ему в лицо. С давних пор друг терпеть не мог жалость к себе, а жизнь часто обходилась с ним жестоко — порой даже хуже, чем с самим Гарри.

— Драконья оспа выглядит так же, — ответил Драко. — В нашей семье это будет не единственный случай — мой дед от нее умер, так что никто не сможет заподозрить за этими ожогами что-то другое. Колдомедики из Мунго готовы все подтвердить.

— Ты сам-то смирился с этим? — спросил менее чуткий Невилл.

— Это всего лишь шрам. — Малфой решительно обернулся к ним. — Мои ребята из Аврората и хуже увечья получали.

— Это правда, — подтвердил Гарри, вспомнив Аластора первым из сотни известных ему случаев.

— Как Гермиона?

А вот здесь Гарри не знал, что говорить, хотя бы потому, что не знал, о чем ему писала Гермиона. Подставлять подругу очень не хотелось, но и соврать Драко он не мог. Уже в который раз Гарри мысленно проклял себя за то, что влез в их отношения. Однако задний ход уже не дать.

— Хорошо, — тщательно подбирая слова, ответил он. Нейтральные фразы, общеизвестные факты и немного обыденности — вот и спасение. Невилл молчал, будто воды в рот набрал, рассеянно оправляя на своей парадной мантии несуществующие складочки. — Учимся как всегда. Хагрида недавно от Скитер спасали, но видимо, весь удар приняли на себя. Видел сегодняшнюю статью? Выдумала, что у меня с ней роман.

— М-м, — мрачно протянул Драко, сев на свою постель. — Мне она писала… — Гарри затаил дыхание. -…про все дела в школе, описывала свои будни. Писала, что скучает. Наверное, поэтому я здесь сегодня. Хочу увидеть ее на этом балу снова.

— Увидишь, — решив не говорить про Крама, Гарри хлопнул друга по плечу и принялся переодеваться. — Лучше расскажи что-нибудь о делах Люциуса в Ближнем Круге. Ему удалось узнать планы Волан-де-Морта и втереться в доверие?

— Отец ездил по Англии и вербовал старых слуг Темного Лорда. Готов поспорить, в прошлой жизни их столько не было, и вместо отца этим никто не занимался.

— Это не имеет значения, — презрительно ответил юношеским голосом глава Аврората. — Как только я его уничтожу, они разбегутся как крысы, и единственной нашей заботой будет изловить всех и подвести под правосудие Визенгамота.

— А я не устану тебе повторять, что ты всегда недооценивал Темного Лорда, — Драко проследил за его следованием к зеркалу взглядом. — Чем сильнее мы — тем сильнее он.

Глядя на себя в зеркало, Гарри привычно закрыл волосами шрам и вгляделся в собственное отражение. Крестражи могли быть активны и не активны, но чем больше силы было у их хозяина, тем страшнее были они. Уже долгое время он выглядывал в своих чертах черты возрождающегося Темного Лорда, потому что изменения, коснувшиеся его в прошлой жизни на изломе возрождения врага, теперь проявились гораздо раньше: худоба, бледность, заострившиеся черты лица. Даже видения стали ярче и неосознаннее — как и в тот раз. Что ж, у него был встроенный индикатор качества жизни Волан-де-Морта: видеть события во снах со стороны, как на четвертом курсе, и непосредственно из тела, как на пятом, — многоговорящая разница.

— Я придумаю, как убить его, — пообещал он отражению. — У него есть осведомитель в Хогвартсе, и он подбирается к нам все ближе, почти втерся в доверие. Но я не могу понять, кто это. Всех, кто может представлять для нашего дела угрозу, мы держим в стороне.

— Тебе одному доступна возможность думать как он, — заметил Драко. — Влезать в его мысли, чувствовать его чувства. Если нам грозит угроза разоблачения, мы должны это знать.

* * *

В гостиной яблоку негде было упасть, когда они в полном облачении и составе вышли. Помещение полнилось ожидавшими партнерш юношами, младшие курсы с завистью смотрели на черные парадные фраки, мантии и горделивый вид старшекурсников. Слизеринцы предпочитали стандартный черный цвет праздничной одежды, хотя Гарри был готов увидеть пестрое общество. Из жилой части гостиной по одной выходили волнующиеся девочки, и здесь-то слизеринцы дали волю изыскам традиций в приветствиях, поклонах и реверансах. Выглядело это все так красиво, что Гарри невольно засмотрелся и упустил момент, когда заметили Драко.

— Эй, друг, — к ним пробился староста. — Добро пожаловать. Что с тобой случилось?

— Драконья оспа, — буркнул Драко, пожимая руки всем желающим. Впрочем, после этой фразы вокруг них сразу образовалось свободное пространство, и его начали сторониться. — Я пойду в Большой зал, — предупредил он. — Мне нужно со Снейпом переговорить.

Из комнат вышла в гостиную Джинни, и Гарри забыл о Драко. Она выглядела превосходно: струившиеся ткани атласной мантии скрывали платье цвета свежей травы, а волосы были уложены в греческую прическу. Она выглядела девочкой, и вслед ей летели смешки старшекурсниц, которые были обижены тем, что для них не нашлись партнеры, а «мелкую» сам Гарри Поттер пригласил. Но это ее не трогало.

Помедлив, Гарри вышел вперед и склонился, держа левую руку за спиной. Джинни подала руку, и Гарри запечатлел на ней поцелуй. Политес требовал что-то сказать.

— Ты очаровательна как никогда, — молвил он.

— Спасибо, — улыбнулась Джинни. — Ты тоже ничего.

Вместе с Невиллом они вышли в коридор и направились к холлу. Там его к удивлению Гарри ждала Полумна в мантии небесно-голубого цвета.

— Привет всем, — пространно улыбнулась она, разглядывая что-то поверх головы Гарри. — Привет, Гарри Поттер. У тебя очень много мозгошмыгов.

— Спасибо, Полумна, — поприветствовал ее таким же поцелуем в ручку Гарри. — Ты сегодня прекрасна.

— Ты тоже выглядишь очень экстравагантно, — ответила третьекурсница.

— А где Гермиона? — огляделся Невилл.

— Она подойдет позже, — объяснила Джинни. — На нее не хватило «Суперблеска» для волос и… вот Моргана!

Удивленные ее реакцией, друзья повернулись туда, куда она смотрела, и заметили приближавшегося к ним Драко. В светлом холле его лицо выглядело еще более ужасным. Ученики Дурмстранга расступались перед ним, провожая странными взглядами.

— Привет, — поздоровался он с Джинни, и та только кивнула. — Где Гермиона?

Заметив приближавшихся Флер Делакур и Билла с ней под руку, Гарри помахал им, но его не увидели. На Флер была мантия из серебристо-серого атласа. Ничего не скажешь, писаная красавица!

Драко мрачно зыркал по сторонам на косившихся на него ребят.

— Да где же Гермиона? — опять спросил он.

Из подземной гостиной по лестнице поднялись последние слизеринцы. Впереди вышагивал Монтегю в черной бархатной мантии с высоким воротником. «Точь-в-точь пастор», — вдруг подумалось Гарри. Монтегю вел под руку Пэнси Паркинсон в светло-розовой мантии, обильно украшенной рюшками и бантами. Кребб и Гойл были оба в зеленом и походили на замшелые валуны; дам для них, отметил Гарри, как и следовало ожидать, не нашлось.

Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шел Крам в полном одиночестве. В раскрытые двери Гарри успел заметить перед замком на лужайке возведенный волшебством грот, полный розовых кустов, среди которых высились каменные скульптуры Санта Клауса и северного оленя. Над кустами и скульптурами порхали разноцветные светляки. Это были настоящие живые феи, только совсем крошечные.

— Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.

Джинни просияла, поправив изящным мантию.

«До скорого», — помахали они друзьям и двинулись через галдящую толпу, куда показала МакГонагалл, — справа от двери было небольшое свободное пространство. Профессор была в мантии из красной шотландки, тулью шляпы украшал довольно-таки безобразный венок из чертополоха. Она объяснила чемпионам, что пока им надо постоять здесь: они войдут в зал парами, церемонно, после того, как все остальные займут свои места. Им предстояло открыть бал вальсом. Флер Делакур с Биллом встали первыми у самых дверей и наконец-то заметили их, но переговариваться было поздно. Билл не отрывал зачарованного взгляда от красавицы Флер. Подошли Седрик с Чжоу и приветственно кивнули Гарри и Джинни. К ним подобрались друзья.

— Вон она, — сказал Гарри тихо, указывая на ступени лестницы, и Драко резво обернулся.

Гермиона была совсем не похожая на себя. Волосы, обычно напоминавшие воронье гнездо, гладко расчесаны и скручены на затылке в красивый блестящий узел, легкая мантия небесно-голубого цвета, да и походка совсем другая, наверное, потому, что плечи не оттягивает тяжелый ранец. И она улыбалась, правда, немного скованно.

Увидев Драко, она замерла на ступенях, и улыбка с ее лица пропала. У основания лестницы ее ждал Крам. Их с Драко обмен взглядами длился около минуты, затем Крам сам к ней подошел и поцеловал ручку. С ним Гермиона приблизилась к другим чемпионам, а Драко уже исчез в дверях Большого зала. Ушедший последним Невилл растерянно пожал плечами.

— Откуда он? — Гермиона сглотнула ком в горле. Она говорила тихо, а Крам все еще странно смотрел вслед Драко. — Что с его лицом?

— Известно что, — мрачно шепнул Гарри. Билл с Флер и Седрик с Чжоу тоже понимающе переглядывались, но молчали.

У Гермионы повлажнели глаза.

— Я не знала, что он придет, — она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Почему ты не сказал?

— Я сам не знал, — не соврал Гарри.

Очень скоро МакГонагалл велела оставшимся встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и профессор МакГонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.

Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят фонарики.

Недалеко от судейского стола Гарри заметил Лаванду с Роном. Вид у Лаванды был надутый, Рон же, прищурившись, не сводил глаз с них.

Джинни улыбалась, покорно следуя за ним в центр зала. Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой, Каркаров — нежданное совпадение — смотрел на Крама и Гермиону совсем как Рон. Людо Бэгмен в пурпурной мантии, расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая черную атласную униформу на свободную мантию из легкого светло-лилового шелка, тоже вежливо хлопала. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно восседал Перси Уизли в темно-синей с иголочки мантии. Остальные места предназначались для участников состязания с их дамами.

На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочито порваны и потерты. Гарри с нетерпением ждал, чтобы они заиграли, совсем забыв, что за этим последует. Ведуньи разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и участники Турнира вышли в круг в центре зала.

— Пойдем, — шепнула Джинни. — Сейчас полагается танцевать.

«Ведуньи» заиграли грустный медленный танец. Вышли на середину зала, которая была ярко освещена. Гарри не избегал устремленных на него взглядов, потому заметил горделиво выпрямившихся слизеринцев — вот бал открывает их Чемпион! Еще ему было интересно, кто посадил хафлпаффцев напротив Слизерина — их группа поддержки резко конкурировала с ними. Гарри решительно взял Джинни за обе руки, одну положил себе на плечо, другую крепко сжал.

Рядом красиво вальсировали Чжоу и Седрик. Красивая пара. Они смотрели только друг на друга.

Не уступали им по красоте и Билл с Флер, завороженные собственными отражениями в глазах друг друга.

Крам вел в танце грустную Гермиону. Девушка танцевала словно бы нехотя, а взгляд ее постоянно метался поверх голов.

Его Джинни ласково улыбалась и очень ровно шла за ним в танце. Мерлин, какая она красивая, и как жаль, что ей всего тринадцать… Гарри очень многое бы отдал сейчас, чтобы увидеть свою взрослую, очаровательную жену. Столько лет еще придется ждать, прежде чем красивая девочка станет обворожительной взрослой женщиной с мудрым лукавым взглядом и верой в людей.

— Что? — спросила она, вопросительно на него глядя.

Услыхав последнюю дрожащую ноту, выведенную волынкой, Гарри вздохнул. Все захлопали, а он подал локоть Джинни и отвел ее в сторону. Оба не были сторонниками быстрых веселых танцев, поэтому у столиков они оказались почти одни против толпы учеников, бросившихся танцевать на первых же аккордах.

В тени колонн, поддерживающих своды Большого зала, стоял Драко и недобро глядел на освободившихся от Бэгмена Крама и Гермиону. Но при приближении друзей он вышел в зал и пошел прямо к ним.

— Постой здесь, — попросил Гарри Джинни, и оставил ее у столиков с яствами.

Гермиона с несчастным лицом стояла между Крамом и Драко, и по ее взгляду Гарри понял — дело плохо.

— Она не пойдет, — услышал он Крама.

— Виктор, не надо…

— Пусть сама выберет, с кем танцевать следующий медленный танец.

— Она не пойдет, — повторил Крам сердито.

Неподалеку ошивалась вездесущая Рита Скитер и уже обратила внимание на их четверку, так что Гарри был полон решимости разнять друзей.

— Добрый вечер, — поздоровался он осторожно. — Вы привлекаете много внимания, сюда уже идет репортерша. Давайте разойдемся миром?

— Гермивона не пойдет.

— Виктор, я станцую с ним один танец, — сказала тихо Гермиона, подавая руку Драко. Тот с угрозой глянул еще на Крама и увел девушку в сторону строившихся для вальса пар.

Удостоверившись, что все хорошо закончилось, Гарри собрался было уйти, но тут Виктор подал ему кубок с медовухой.

— Что у ньего с лицом? — спросил он с акцентом, коверкая слова.

— Драконья оспа, — осторожно ответил Гарри и с благодарностью принял кубок.

Медовуха очень вкусно пахла, и он сделал первый большой глоток. М-м, блаженство!

— Это не оспа, — коротко возразил Крам. — Такие шрамы я встръечал после драконьего пламени. Ожог.

Гарри кивнул на его вопросительный взгляд.

— Он неосторожно близко подошел к дракону с первого тура. Но об этом никому знать не обязательно.

Какое-то время они постояли молча. Крам хмуро наблюдал за вальсирующими Драко и Гермионой, а Гарри изредка поглядывал на одиноко стоящую Джинни. Он собирался уже откланяться, так как ему пришла идея с прогулкой по снежным окрестностям, но Крам снова заговорил.

— Он ее действьительно любит.

— М-м? — Гарри вопросительно поднял брови.

— Он очень неуважительно себя вел со мной сегодня. Но я не держу зла. Передай ему это.

— Угу.

— Есть чары протьив его шрамов, — Виктор взял салфетку и что-то вывел на ней палочкой, затем протянул Гарри. Это оказался рецепт зелья и заклинание, при котором оно подействует. — Это тайна Дурмстранга, — предупредил он угрюмо. — Будет нехорошо, если кто-нибудь еще узнает ее.

И ушел от него.

— Спасибо! — успел сказать вслед ему Гарри и пробежал взглядом по салфетке.

Ингредиенты были общеизвестными и легко доставаемыми, кроме, пожалуй, чешуи дракона, оставившего ожог. Но нет ничего, что не могли бы добыть его мама, Снейп и жаждущий выздоровления сына Люциус. Вдохновленно Гарри спрятал рецепт подальше в карман мантии и отошел к Джинни.

— Пойдем погуляем? — спросила она, оправляя складки платья.

— Хотел предложить то же самое.

По краю зала они обошли танцующих и вышли в холл. Парадные двери были распахнуты настежь, в розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохотные феи. Гарри и Джинни спустились под руку по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плиткой, над кустами высились каменные статуи. Где-то плескалась вода, должно быть, фонтан. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев.

Стремясь зайти подальше, они ушли из двора Хогвартса, проскользнули мимо дремавшего в воротах Филча и пошли над горным порогом по мосту. Мантия Джинни была тонкой и совсем не укрывала от холода, но она как будто и не мерзла.

— Возьми мою мантию, укройся, — предложил он.

— Что это ты мне указываешь, что делать, а что нет? — она отвернулась и ступила на мост, чуть не поскользнувшись на ледяных ступенях.

— Потому что ты — моя будущая супруга, — улыбнулся Гарри, помогая ей принять устойчивое положение.

— Это в далеком будущем!

— Не в таком уж и далеком. Летом мы будем помолвлены, — он постарался ее остановить, но Джинни с задором увернулась.

— И где же мы венчались? — она отняла свою руку и поспешила вперед.

— В Министерстве, как все.

— Скукота, — она усмехалась над ним.

— Вот как? В тот раз тебе это не казалось скучным. И где же ты хочешь венчание теперь?

— Ну, — Джинни первая сошла с моста на землю. Огляделась, смешно сморщила носик и, смеясь, повернулась к нему. — Стоунхендж!

— Стоунхендж? — Гарри улыбался, выйдя вслед за ней на пустынную каменную площадку на холме. — Оригинальность всегда была твоей изюминкой. Джин, ты замерзнешь.

— Зачем повторять сценарий прошлой жизни? — девочка увернулась и показала язык. — Министерство — фи! Банально. А мы древним традициям дань отдадим!

— С каких пор ты стала чтить древние традиции?

— С тех пор, как твои мама и бабушка научили меня видеть в них не только идеи Волан-де-Морта.

— Холодно, Джин.

Гарри притянул ее к себе за руку и крепко обнял. Здесь они могли не опасаться слежки и свидетелей, ибо мороз стоял такой, что у Риты отмерзли бы крылья, вздумай она подлететь за сенсацией. Студенты остались в теплой школе наслаждаться концертом «Ведуний». А их окружила тишина.

В каменном круге они стояли и слушали, как совершенны тишайшие звуки зимы. Снег сыпал сухой метелью по мерзлому пласту, укутавшему землю неделю назад, и окружал их шелестом миллионов снежинок. Замер в своей таинственной морозной тьме Запретный лес. Ледяное озеро чернело на фоне белоснежных холмов, а посреди него вмерз в лед заиндевевший дурмстрангский корабль. С его мачт свисали тяжелые витые сосульки. Хижина Хагрида напоминала имбирный пряник, а карета Шармбатона была похожа на огромную заснеженную тыкву.

Древнее капище тоже хранило молчание, а каменные столбы были увенчаны снежными шапками. Как седовласые мудрецы, хранящие мудрость жизни и смерти, выглядели они.

— Гарри, — шепнула Джин ему в воротник. — Сегодня в Хогсмиде рождественские гуляния. В честь Йоля люди будут исполнять старые ритуалы. Там весело.

— Разве здесь хуже?

— За нами никто не следит, и в ночь Святочного бала вряд ли преподаватели будут курировать замок. Мы можем отправиться туда. Там слет волшебников, которые любят праздновать Рождество среди волшебства. Это мое желание, — Джинни улыбнулась и потянула его к тропинке. — Ты обещал, что исполнишь любое мое желание на Рождество.

Как бы нехотя Гарри поддался ей, и вскоре они шли по тропинке к Хогсмиду, весело обсуждая Святочный бал, возможное развитие отношений Хагрида и мадам Максим, а также старый миф из памяти Гарри о романе библиотекарши мадам Пинс и Филча. Ему могло казаться, но Джин была такой веселой, будто выпила много сливочного пива. От него сильно не пьянели, но в ее возрасте такое состояние было естественным. Кроме того, ему не давала покоя ее улыбка: как будто что-то задумала — ему казалось, что она смотрит на него кровожадно и со злым, лукавым торжеством. Но, Мерлин! Должно быть выпитый с Крамом кубок медовухи слишком сильно подействовал на его непривыкший к хмелю организм.

Хогсмид тем временем был все ближе.

— Похоже, волшебники устроили большие гуляния, — заметил Гарри, близоруко щурясь на яркие огни, горевшие даже на крышах. Веселые крики, какая-то суета виделись ему, но плохое зрение и заиндевевшие от дыхания очки мало способствовали разглядываниям.

— Ты узнал тайну своего щита? — вдруг спросила Джинни. Она скакала по сугробам совсем по-детски, держась за его руку, поэтому протереть очки он пока не мог.

— Более или менее, — уклончиво ответил Гарри. — Будем надеяться, мне удастся сделать его достаточно мощным до того, как Волан-де-Морт узнает о силе своей крови.

— Что? — не поняла его Джинни, и он наложил на них сферу Тишины на пару минут.

— Демоны Каменного Круга.

— А, — девочка неопределенно пожала плечами. — Ну и что, если узнает?

— Только наследник Слизерина может открыть Печати и Дверь, — коротко пояснил Гарри, не желая углубляться в мрачную тему. — И только Защитник может остановить Тех-Кто-По-Другую-Сторону, — крики стали громче, а вспышки ярче. — Что там происходит?

Тревога обожгла его хлыстом, и, отпустив руку Джинни, он сделал пару шагов вперед, силясь разглядеть деревню. Сквозь протертые очки Хогсмид виделся четче, но едва он их надел — сильный взрыв прогремел на главной улице, и вспышка почти ослепила. Отчаянные крики зазвенели в ушах, а затем вверх зеленой молнией взмыл леденящий кровь знак и повис над Хогсмидом: сверкающий зеленый череп со змеиным языком — знак, который оставляют Пожиратели смерти, когда уже вошли в дом… когда уже убили в нем кого-то…

Не помня себя от ужаса или ярости (он сам не мог понять), Гарри выхватил палочку.

— Останься здесь! — взревел он замолкшей Джинни и бросился вперед.

Между домами мелькали силуэты бегущих в панике людей. Но там были не только люди! Собственными глазами Гарри видел, как один человек набросился на другого и вмиг изгрыз горло. Снег окрасился алой кровью, а безжизненное тело жертвы дернулось, будто привязанное за невидимую веревку, и исчезло за ближайшим домом.

Гарри перепрыгнул низкий плетеный забор, проскочил мимо затаившейся в тени дома женщины с ребенком — она рыдала и двух слов связать не могла. Пробежав последние десять шагов, Гарри выскочил на главную улицу, залитую светом пламени. Вокруг стояла густая, снежная пыль приторно-сладкого запаха, дом, у которого он остановился, наполовину обвалился в ходе шедшего здесь сражения. Еще не успев понять, кто с кем бьется, Гарри услышал знакомый голос, крикнувший: «Всех на костер!» — и увидел Сивого, который швырнул в огромный костер какой-то сверток. Дальнейший крик будто застыл в морозном воздухе и в миг разбился на тысячи стекляшек, зазвенев в ушах. В свертке был ребенок.

— Авада Кедавра! — взревел Гарри, направив луч в черную фигуру перед Сивым. — Сивый, стой, тварь!

Оборотень обернулся с кровожадной улыбкой и ткнул палкой в огромный костер, топливом для которого были не бревна и доски, а десятки загрызенных тел. Под ногами у него валялись останки убитого Гарри инфернала — живого трупа. Вот откуда был мерзкий, показавшийся сладким запах.

— Белла все-таки привела мальчишку на наш маленький рождественский слет? — оскалился он, становясь на четвереньки.

Перехватив палочку, Гарри рывком оглянулся, и взгляд вырвал из толпы разбегавшихся людей маленькую фигуру, которая приближалась к нему со спины. Кровожадная безумная улыбка Беллатрисы так не шла Джинни, но ее миловидное личико стало худеть и бледнеть, волосы завились в кудри и почернели, тело удлинилось. Миг — и перед ним стояла Белла собственной персоной.

— Малыш Поттер, — она брезгливо сбросила маленькую ей мантию Джинни. — Это даже любопытно — такой опытный, сильный, умный мальчик, экс-глава Аврората! — и попался на такую простую уловку как Оборотное зелье. А ты сентиментальный милашка, Поттер! Находиться в шкуре мелкой Уизли было сплошным удовольствием.

Все вокруг приобрело кроваво-красный оттенок, глаза Гарри заволокла пелена ужаса. Мысли в панике метались в голове, все не возвращаясь к порядку, чтобы он мог понять, что делать.

«Она узнала все»

Беллатриса захохотала, и Гарри обернулся на Сивого, который, оказывается, все это время подкрадывался к нему со спины. Он не действовал, хотя времени на раздумья не было.

«Убить!» — приказал ему бывший глава Аврората. — «Убить, пока они все не ушли!»

Из Хогсмида можно было аппарировать, и его шансы на успех катастрофически приближались к нулю.

— Темному Лорду понравится информация, которую я для него добыла! — хохотнула Беллатриса, и Сивый рванулся вперед.

— Авада Кед…

Но оборотень обрушился на него прежде, чем он успел поднять палочку. Гарри упал на спины, грязные, нечесаные волосы накрыли ему лицо, нос и рот наполнились смрадом пота и крови, он ощутил на шее горячее, алчное дыхание…

— Не увлекайся! — послышался возглас Беллатрисы. — Он принадлежит Темному Лорду! Эй, скорее! — крикнула она группе волшебников, которые стаскивали тела в костер Адского Пламени.

«Остолбеней!»

Сивый обмяк на нем, а Гарри рывком подскочил, напрягая все силы, столкнул с себя оборотня и перекатился по земле, уворачиваясь от зубов инфернала; затем вскочил и, пригнувшись, стремглав понесся в самую гущу битвы, где исчез край плаща Беллы. Под ноги ему подвернулось что-то вязкое, скользкое, Гарри запнулся — два тела лежали лицом вниз в луже крови, но выяснять, кто это, времени не было.

Улица Хогсмида в рождественских украшениях обратилась в один из его кошмаров наяву. Там и тут пестрели венки на дверях, огоньки в окнах полуобрушенных магазинчиков, и все это выглядело так неестественно. Йоль — последний из трех великих праздников в году, когда древняя магия пробуждается, и в эту ночь инферналы, верные слуги Волан-де-Морта, собирали для него кровавую жатву. Он бежал мимо инфернала, набросившегося на какого-то мужчину, но не мог остановиться и ненавидел себя за это — то, что Беллатриса узнала тайну, еще более ужасно. Но, Мерлин, откуда?! Кто был тот осведомитель?!

Он пролетел мимо костра из тел и устремился за мелькавшей впереди темной фигурой, когда рядом послышался крик. Маленький светловолосый мальчик сидел в сугробе и плакал навзрыд, а к нему приближался оскалившийся оборотень.

— Не тронь! — взревел Гарри и рассек воздух палочкой.

Рассеченный от бедра до плеча оборотень повалился на снег, разбрызгивая кровь, а Гарри подхватил ребенка на руки. Он остановился в своей безумной погоне и только теперь увидел, что ничего не сможет сделать с Беллой.

Потому что рядом с ребенком лежала его мертвая мать. Гром ударов сотрясал Хогсмид от основания до крыш: кто-то пытался сражаться с кучкой волшебников, которые собирали жертв в костер, но был атакован многочисленными инферналами; отчаянные призывы распластавшихся на снегу людей, кто был еще жив, звенели в ушах. На снежном покрове улиц виднелись длинные пятна крови людей, которых он всей своей сутью обязан был защищать.

Белла остановилась совсем невдалеке в самой гуще сражения и метала во все стороны заклинания, которые, отражаясь рикошетом от стен, разлетались повсюду, — одно выщербило камень стены, другое разбило ближайшее окно…

Неподалеку во дворе он увидел будку и огромного волкодава. Пес захлебывался лаем и рвался с цепи, а вокруг него были раскиданы останки тел инферналов. Гарри ринулся к нему и посадил ребенка в широкую будку, оградив его защитными чарами, затем устремился обратно.

Холодный ночной воздух разрывал легкие; он увидел вдали вспышку света, на миг выхватившую из темноты силуэты тех, кого он преследовал.

— Белла! — взревел он с ненавистью, посылая в нее смертельный луч. Беллатриса едва успела увернуться и атаковала его в ответ.

— Твой щит, Поттер! — крикнула она ему. — Он должен уничтожить инферналов! Ты же хочешь спасти этих грязнокровок? Тогда покажи его! Покажи свою силу, щенок!

— Я убью тебя!

Гарри бросился за ней, метая одно за другим Смертельные заклинания, но споткнулся и в следующий миг обнаружил, что распластался по земле. Глянув назад, он увидел, как тело, попавшее ему под ноги, левитируют к жертвенному костру. Около десятка инферналов промчались мимо к группе женщин, кричащих о помощи — за их спинами стояли дети.

— Твой щит, Поттер! — прокричала Белла, отбив атаку какого-то юного парня. Его тут же повалил на спину инфернал. — Ты же Защитник! Ты должен его спасти!

Гарри подскочил на ноги. Она права, черт ее подери! От груди до кончиков пальцев по коже поползла дрожь. Рядом о стену «Сладкого королевства» ударила струя пламени, и осколки витрин осыпали его, оставив на коже глубокие порезы. Удерживаемая им сила сбросила оковы и вырвалась на свободу, окутав сначала его, затем Беллу и ближайшие дома синеватой, прозрачной сферой. Когда она прошла сквозь инфернала, тот рассыпался прямо на глазах в прах, а Беллатриса довольно улыбнулась.

— Так-так, — она огляделась. — Все-таки для тебя это не так просто, Поттер. Силенок не хватает?

От ярости и ужаса у него перехватило дыхание, и это придало сил растянуть сферу еще дальше, чтобы она покрыла весь Хогсмид.

— Деаппарейт! — но Беллатриса отбила антиаппарационные чары, направленные точечно на нее.

Наложить их барьером на Хогсмид Гарри не мог: у людей должны быть пути отхода, как и для Аврората — кратчайший путь на место происшествия. Кажется, Пожирательница это поняла и с издевкой усмехнулась. Между ними завязалась короткая дуэль.

— А малышка Джинни действительно хотела справить свадьбу в Стоунхендже, — крикнула Беллатриса, уворачиваясь от Непростительного. — Не знаю, насколько я подпортила ваши планы, мальчик!

— Где она? — проревел Гарри, чувствуя, что силы на исходе. Нельзя ни в коем случае дать понять врагам, что он исчерпал свой магический резерв.

— О, думаю, ее скоро найдут, — хохотнула Пожирательница.

— Ну, хватит! — со спины на него напал Сивый, и Гарри с оборотнем покатились по земле. — Мы все выяснили про щит, пора разделаться с мальчишкой и уходить! Вот-вот нагрянет Аврорат!

— Ты пробовал обратиться? — Беллатриса опустила палочку и оглянулась на костер — тот достиг своего пика по яркости и высоте. — Темный Лорд велел испробовать на его щите все!

— Я не могу обратиться в пределах щита! — прорычал Сивый, отпрыгивая в сторону. Гарри рассек ему грудь Режущими чарами, но сам ударился о балку дома головой, и из глаз посыпались звезды. — Пробуй все! Аваду Кедавру, атаки, прочие Непростительные!

— Я не могу пробовать на нем Смертельные чары! — Беллатриса крепко сжала палочку и отволокла оборотня подальше. — Он принадлежит Темному Лорду! Уходим!

Нет… Гарри, пошатываясь, подскочил на ноги и устремился за ними, хотя мир перед глазами вертелся волчком. Пару раз он споткнулся и упал, беспорядочно расшвыривал вокруг останавливающие чары. Его очки остались где-то в сугробе, так что видел он все пятнами. Послышались многочисленные хлопки, но он все брел вперед, потому что не мог позволить ей уйти.

— Беллатриса!

Ее безумный, издевательский смех слышался где-то далеко впереди.

— Беллатриса, я убью тебя!

Хлопков стало еще больше.

— Я найду тебя, слышишь?! Я убью тебя, и на сей раз даже твой трусливый лорд тебе не поможет!

— Ты смеешь называть его трусом, мальчишка? — раздался ее торжествующий голос над ухом. — Того, кого ты боишься уже две жизни? Жалкий, никчемный полукровка, — в ее голосе было веселье. Расплывчатые линии лучей, которые Гарри в нее послал, она отбила. — Он велик и могуществен. Он убьет тебя. И на сей раз ты проиграешь окончательно.

Хлопок аппарации известил его, что Беллатриса исчезла. Нет!

Гарри побрел по улице, оскальзываясь на лужах крови. После шума боя тишина давила на уши, но она не была абсолютной. Где-то плакал брошенный на снегу младенец, заливался грозным лаем и визгом раненный волкодав, плакала навзрыд какая-то женщина. Все закончилось.

Языки Адского Пламени, жадно лизавшие останки жертв, вдруг налились зеленым светом и потухли. Последнее жертвоприношение состоялось.

— Акцио, очки, — пробормотал Гарри устало и нацепил полуразбитые очки на нос.

Лучше бы он не делал этого. Лучше ослепнуть и никогда не видеть, чем обернулся веселый праздник Йоль для жителей и гостей этой деревни.

Пока его выворачивало наизнанку праздничным ужином, снова послышались хлопки, но это были уже не Пожиратели.

— Поттер! — его схватили за плечо и развернули к небу.

— Он жив? — кто-то испуганно навис над ним, но Гарри не спешил подавать признаки жизни.

Как же он смертельно устал…

— Мы опоздали… — только и смог произнести он перед тем, как кануть в спасительное забытье.