Неправильный подвид (гет)

Гермиона не участвовала в поимке Джина. Она выражала свое возмущение по данному поводу на высоких нотах до тех пор, пока Гарри прямо не заявил, что если она впадет в вейловский транс в самый неподходящий момент, это может стать проблемой. Ей пришлось признать, что он прав, хотя это и раздражало, поэтому она осталась в доме на площади Гриммо. Осталась, по сути, на скамейке запасных и все это время кипела от злости. Она огрызалась на Рона по поводу приготовленного им чая (слишком горячий), состояния кухни (слишком грязно) и состояния комнаты Джина (просто катастрофа), пока он не сказал ей, что она, черт возьми, может сама приготовить себе чай и прибраться, если хочет, но он уходит.

Гермиона фыркнула, взяла кружку с чересчур горячим чаем и отправилась в комнату, которой предстояло играть роль тюрьмы Джина на ближайшее время. Там было окно, через которое не пролез бы никто старше пяти лет, маленький личный туалет и узкая кровать. А также очень, очень много пыли. Кикимер протопал мимо двери, как всегда сгорбившись, словно на него давила вся тяжесть мира, но не предложил свою помощь. Казалось, он ненавидел эту комнату даже больше, чем все остальные. Она решила не слишком задумываться над причиной подобного отношения домовика.

− Пыль есть пыль, − пробормотала Гермиона себе под нос, распахнула крошечное окошко и принялась за уборку. Ей не хотелось изучать ни одно из бесконечного репертуара очищающих заклинаний Молли. Они угнетали ее, или, скорее, угнетало то, что миссис Уизли желала обучить этому лишь Гермиону и Джинни, даже не пытаясь тратить время на Рона или Перси. Однако она была слишком вежлива, чтобы сказать женщине “нет”, и поэтому освоила их все.

Уборка в комнате заставила Гермиону ощутить благодарность за полученные знания. Но внутри она кипела от негодования при мысли о том, что драит импровизированную больничную палату для человека, который чуть не убил ее и Панси.

Его живот. Ха!

Она направляла свою ярость в одно заклинание за другим и попыталась почувствовать то же удовлетворение, которое Молли получала от чистого дома. Занавески сами из себя выбивали пыль, поднимавшиеся клубы которой выметались наружу одним лишь взмахом палочки. Окинув скептическим взглядом свою работу, Гермиона решила, что и сами занавески тоже надо убрать. Ее и без того невысокое мнение о Блэках стало еще ниже. Только идиот мог повесить шелковые шторы без подкладки! Наверное, в лучшие времена занавески переливались благородным блеском черного шелка, но теперь они выгорели на солнце, став такими же тусклыми, как и все остальное в доме некогда царственной семьи.

− Вы хотите, чтобы я нашел новые занавески? − Кикимер отказался заходить в комнату, но все же остановился в проеме, как будто не мог не наблюдать за происходящим.

− Это было бы здорово, − ответила она. − Благодарю.

С помощью магии Гермиона сдирала грязь со стен, складывала ее в аккуратную горку, а потом сметала в мусорное ведро. Взглянув на унитаз, девушка подумала, что, возможно, есть предел усилиям, которые она готова приложить для того, чтобы Джин чувствовал себя комфортно. Впрочем, благодаря той же Молли, она знала кучу заклинаний и на этот случай. Женщина с шестью сыновьями и мужем осознавала необходимость создания амулетов для самоочищения унитаза и, доведя этот навык до совершенства, передала свой опыт следующему поколению. Так что туалет засверкал чистотой за меньшее время, чем потребовалось, чтобы привести в порядок спальню. Магия даже оставила в воздухе слабый антисептический запах отбеливателя.

Когда Гермиона вернулась в комнату, Кикимер уже успел оставить в дверях стопку чистых постельных принадлежностей, а также обещанные шторы. Щелчком волшебной палочки она застелила постель и повесила новые занавески.

Гермиона поклялась, что решение оставить любовный роман о вейлах, который она случайно сунула в карман, собираясь к Гарри, было продиктовано желанием предоставить бедному Джину возможность почитать хоть какую-нибудь книгу, пока он в плену. Только одну. Одну ужасную, плохо написанную книгу.

Она помнила, что Джин любил читать серьезные книги с уклоном в экзистенциализм и постмодернизм, и искренне надеялась, что ему понравится его десятидневное пребывание в комнате, где нет никаких развлечений, кроме "Роковой Вейлы".

Она взяла свой чай, который теперь уже был слишком холодным, и, слегка пружиня шаг, пошла обратно на кухню. Она выбрала удачное время, потому что не успела поставить чайник, как входная дверь распахнулась, впустив взъерошенного Гарри, еще более неопрятного Драко и безупречно выглядящего, но разъяренного Джина.

Однако Драко выглядел просто великолепно даже с этой неряшливой прической и рваной рубашкой. Он немного походил на лихого разбойника, и она облизнула губы, прежде чем смогла остановить себя.

− О, прекрати кидать на него похотливые взгляды, − сказал Гарри. − Лучше скажи своему другу, что мы не собираемся его убивать.

Джин попытался вырваться, но в руках двух сильных мужчин его попытки были бесполезны.

− Скажи своим друзьям, что они не имеют права хватать человека с улицы и тащить, куда им заблагорассудится, − воскликнул он.

Гермиона скрестила руки на груди и окинула взглядом разъяренного Джина. По крайней мере, он не кидался магическим огнем. Может, это миф? Надо будет спросить у Флер.

− Вы действительно схватили его на улице? − спросила она. − Это так непредусмотрительно. А что, если кто-то увидел бы?

− Мы забрали его из дома, − ответил Драко. − Мы не идиоты.

− Позволю себе не согласиться, − язвительно возразил Джин. − За то, что вы со мной сделали, я прикажу бросить вас в тюрьму! Я прикажу!

− Ты этого не вспомнишь, − сказала Гермиона.

− Я сообщу в ваше министерство! Это нарушение закона.

− Вообще-то, нет, − сказал Гарри. Он терпеливо смотрел на рассерженного Джина, но раздраженное выражение все равно проступало на его лице. − Ты должен быть благодарен, что мы решили разобраться с тобой сами. Если бы мы вызвали Министерство, тебя, скорее всего, просто прикончили бы, как бешеную собаку.

Гарри и Гермиона переглянулись, вспомнив свое приключение с Клювокрылом и то, с каким удовольствием Министерство приговорило к смерти животное после самого нелогичного из показательных процессов. Драко, должно быть, тоже вспомнил об этой истории, потому что он неловко кашлянул, переступил с ноги на ногу и попытался сменить тему разговора.

− Почему у тебя в волосах пыльный кролик? − спросил он с недоумением.

Гермиона тряхнула головой и ошеломленно уставилась на облако пыли в форме кролика, размером не больше ее кулака, но идеальных очертаний. Он спрыгнул с ее рук, приземлился на пол, дернул крошечным носиком, лизнул лапу и запрыгал в соседнюю комнату.

− Я убиралась, − пояснила она.

− Это очевидно, − сказал Драко.

− Его комната готова? − спросил Гарри.

− Со свежими простынями и всем прочим, − ответила Гермиона. − И спасибо за это стоит сказать мне, а не тебе или Рону, − она сделала широкий жест в сторону лестницы, и мужчины потащили сопротивляющегося Джина наверх. − Я оставила тебе книгу, − крикнула Гермиона ему вслед.

Прежде чем девушка успела подумать о том, как Джин разозлится, когда поймет, что ему не сбежать, засвистел чайник. Она сняла его с огня и начала готовить чай. К тому времени, когда Драко и Гарри вернулись, оставив за собой приглушенные крики и стук, чай заварился.

− У тебя есть его зелья? − спросила она, когда Гарри посмотрел на свою чашку чая и принялся рыться в шкафах в поисках чего-нибудь покрепче.

− Пока нет, − ответил он. − Они быстро портятся, так что я отложил приготовление на тот случай, если бы у нас ничего не получилось с первого раза. Мне не хотелось объяснять в аптеке, зачем мне понадобилась вторая партия.

Гермиона кивнула. Это казалось вполне логичным, хотя и немного раздражающим. И все же она не особенно возражала против того, чтобы подержать Джина взаперти еще несколько дней. Гарри вытащил бутылку с жидкостью янтарного цвета, и Драко, хотя и презрительно покосился на нее, не отказался от рюмки.

− За нас, − сказал Гарри, поднимая бокал. − Делаем мир безопаснее − по одной вейле за раз.

Драко фыркнул, но проглотил свой напиток. Гермиона сделала глоток чаю, позволив своей руке скользнуть к затылку Драко и остаться там. Кайф от виски просто не мог соперничать с тем, что давали ей ее природа и магия, и пока пара давних соперников опрокидывала рюмку за рюмкой, хвастаясь квиддичными фигурами высшего пилотажа, которые вряд ли были столь выдающимися, как они утверждали, она позволила томной легкости собственного опьянения распространиться по телу.

Драко посмотрел на нее, но ничего не сказал. В какой-то момент он взял ее свободную руку и поцеловал, а она улыбнулась, не мешая им продолжать свой нелепый спор. Вот за что мы сражались, подумала она про себя. Мы можем быть друзьями, сидеть здесь за кухонным столом и чувствовать себя прекрасно, даже перебирая свои родословные вплоть до прабабушек, чтобы выяснить, чья лучше. Это было приятно. Это было похоже на счастье.

Хотя, возможно, она слишком рано отбросила странную магическую одержимость семейными древами.

− Ты знаешь, − сказал Драко после четвертой рюмки, − а мы ведь кузены.

Гарри изумленно уставился на него.

− Это невозможно, − произнес он. − Моя мама была магглорожденной.

Драко покачал головой, уже весьма опьяневший и ставший от этого слишком многословным.

− Твоего отца звали Джеймс, а его мать − Дорея. Она была из семейства Блэков. Я с ними со всеми в родстве. Черт возьми, да половина из них жената друг на друге!

Гермиона хихикнула.

− Это правда, − возмущенно произнес он. − Жениться на кузинах − стародавняя традиция.

− Я начинаю понимать, почему Беллатриса была такой сумасшедшей, − сказала Гермиона.

− Кузены, − произнес Гарри с абсолютным восторгом. На его лице появилась широкая улыбка, и он поднял бокал, салютуя Драко. − За моего кузена.

Вот тогда-то и вернулся Рон.

− Рон, − сказал Гарри. − Выпей с нами. Мы взяли Джина, и, оказывается Драко − м'кузен.

Рон перевел взгляд с одного на другого, а затем резко выпалил:

− Вот дерьмо!

Гермиона начала смеяться и еще больше рассмеялась, когда Рон налил себе стакан виски, сделал глоток и закашлялся.

− Гребаные кузены, − произнес он. − Это все объясняет. Чертов чистокровный инбридинг.