Сумерки богов (джен)

Орбитальная станция с ясно читаемым логотипом «DEX-company» возникла на обзорном экране лидара тридцать часов спустя.

Уайтер стоял в рубке управления за креслом пилота, пристально вглядываясь в мерцающий сигнальными огнями обломок былого могущества. Лаврентий сказал, что станция была законсервирована сразу после ликвидации Гибульского. Часть оборудования вывезена, часть уничтожена, персонал переброшен на ближайшие по профилю и предназначению объекты. Но как аварийное пристанище станция еще вполне дееспособна. Подобно «Эксплореру», где они произвели обмен хозяйки на киборга. Обычная практика: Искин контролирует стыковочные узлы и активирует их при аварийном запросе, предоставляет возможность пополнить запасы воздуха, воды, продовольствия, а также произвести несложный ремонт.

Станция достаточно крупная. Некогда на ней располагалось несколько научно-исследовательских лабораторий, инкубатор для органических заготовок, более полутора десятков сотрудников. Стыковочных узлов несколько, все в рабочем состоянии. Рассчитаны как на грузовые ролкеры, так и на легкие, скоростные суда. «Алиенора» сможет пришвартоваться и даже пополнить запасы воздуха, если в том будет необходимость. Даже при наличии регенераторов, любое судно в этом время от времени нуждается, а яхта уже несколько недель в полете, стыковка пойдет ей на пользу. А уж какую пользу извлечет из этого дремлющего куска железа он, Макс Уайтер…

Здесь должна решиться его судьба. Здесь расположился его главный игровой стол, космическая рулетка, расчерченное поле, где он сделает свою последнюю ставку. Пан или пропал. Отсюда он либо выйдет в необъятный, прогнувшийся мир победителем, либо отправится в космический автозак бессрочным арестантом. Третьего не дано. Впрочем нет, есть и третье. Выйти органическим облачком из пробоины в обшивке.

Он знает, как замкнуть проводку на кожухе прыжкового двигателя. Его научил один старый контрабандист. Правда, это работало на катерах, старых грузовых паромах и транспортниках, и нет никакой гарантии, что это сработает на ультрасовременной яхте с усиленной защитой от дурака, но попробовать стоит. Если не взорвать, так напугать. Пальнуть в тот же двигатель из бластера, нарушить целостность кожуха, что приведет к повышению радиационного фона до критических величин. Еще проще из того же бластера или плазмомета проделать дыру в обшивке. Он сделает это, если ван дер Велле нарушит договоренности и приведет с собой полицию или службу безопасности. Так просто он, Уайтер, не сдастся, но это на крайний случай. На самый крайний случай. Одно дело потерять свободу, и совсем другое, потерять жизнь.

Свободу он уже терял, уже получал пожизненное, уже делал на стене камеры зарубки, и вот он свободен, стоит перед пультом управления межзвездной яхты класса А-плюс. Почему бы судьбе не выбросить ему второй шанс? А вдруг он снова кому-нибудь понадобится или придумает такой план побега, что это его предприятие войдет в анналы истории, в летописи и учебники? Он изобретательный. И упорный. Он умеет проигрывать, умеет терять и умеет начинать все сначала. Но если он потеряет жизнь… Тут без вариантов. Смерть — единственное обстоятельство, которым нельзя пренебречь. Единственное и неоспоримое условие. Путь в один конец. Поэтому он обязан выжить и переиграть ван дер Велле, этого банкирского сынка, этого мажора.

Станция была громоздкой, устаревшей конструкции, сляпана из нескольких разноразмерных модулей. Как и «Эксплорер», на плаву ее держали перепонки солнечных батарей. Станция, как огромный подсолнух, следовала за своим повелителем — красным гигантом Бетельгейзе, подставляя распущенные лепестки под багрово-тусклые ласки. Корпус станции был угнетающе, по-могильному черен.

— Там никого нет, — повторил сидевший в кресле навигатора «Лаврентий».

— Хвост не приведет? — спросил Уайтер.

— Ван дер Велле? Нет, не думаю. Ему огласка не нужна. Слишком большие деньги. А деньги, как известно, любят тишину.

— Близко подходить не будем, — скомандовал Уайтер пилоту.

Пилот, невысокий, плотный парень с непроницаемым лицом азиатского типа, коротко кивнул. Уайтер опасался этого узкоглазого, который за все время его пребывания на яхте не произнес ни слова. К тому же он неприятно напоминал этого полицейского — Роджера Сакаи. Когда Уайтер ранил капитана и потребовал доступ к искину, пилот шагнул было вперед, не реагируя на оружие. Уайтер приказал ему остановиться, но невысокий парень будто не слышал. Откуда-то выскочило слово — камикадзе. Откуда-то Уайтер это слово знал.

Пилота остановил капитан Драгаш.

— Хватит, Йен, ты так ничего не добьешься. Нам не нужны лишние жертвы.

— Слушаюсь, капитан, — бесцветно ответил парень.

Голос прозвучал так равнодушно, так механистично, что Уайтер усомнился: не киборг ли? Киборг — пилот? Не знал бы, что у Славика рыжая кукла за навигатора, сам бы себя высмеял. Нет, не киборг. Киборг его бы уже скрутил. Увернулся бы от выстрела, и он, вражеский объект, уже лежал бы мордой в пол с вывихнутым плечом. Уж он-то видел на Медузе, как работают «семерки». А этот камикадзе, пусть и подготовленный, с железными нервами, все же человек. Хорошо дрессированный, но уязвимый. Сразу отступил. И более на рожон не лез. Но глаз с него спускать нельзя. Ногу бы ему прострелить… Чтобы было чем в каюте заняться. И чтоб мысли дурные в голову не лезли. Но кто будет управлять яхтой? Этой неповоротливой роскошной бандурой так просто не порулишь. С легким катерком Уайтер бы еще справился, кое-чему эта крыса одноногая, Рэтт Манкс, его научил. Гонку не выиграет и в астероидном потоке от булыжника не увернется, но взлететь и пристыковаться с горем пополам сможет. Дело нехитрое. Тем более с искином. Но яхта класса А-плюс… Тут особая квалификация требуется, чтоб машинку о какой выступ гаражный не поцарапать, да и при входе в «червоточину» необходимо нестандартную массу и габариты учитывать. А то зайдешь и не выйдешь.

Нет, он на такое не подписывался, пусть узкоглазый старается. Как же он похож на Роджера… Нервирует.

Пилот особых хлопот не доставлял. Видимо, действовал самурайский кодекс — приказ господина. Капитан лучше знает, что делать подчиненному. Но пилота все же следует опасаться. Невозмутимость этой желтой рожи наводит на размышления. По этой причине Казак выпускал его только в случае крайней необходимости, когда яхта должна была совершить особо сложный маневр. А со всем прочим справлялся прокачанный искин. Возможно, стоит желтолицего пристрелить… За что? Да вот за этот взгляд. Взгляд, полный какого-то кристально взвешенного, ядовитого презрения и превосходства.

Мощный лидар яхты обшаривал доступное его лазерным щупальцам пространство с удвоенным рвением. Казак приказал искину дать на излучатели полную мощность. Черт с ним, с топливом, скоро он бросит эту неповоротливую посудину. Она не для работы, для форсу дешевого. Себе он купит корвет, новенький, быстроходный. Конечно, если мажор привезет ему деньги.

Расширенный до максимума зрачок лазерного ока был пуст. Только колченогая станция дрейфовала по краю обзорного экрана.

— А если кинет? — озвучил свои сомнения Уайтер. — Пошлет нах и яхту и киборга.

— Не должен, — глухо ответил Скуратов. — У него на этого киборга слишком далеко идущие планы. Да и огласка ему не нужна. Он же понимает. Если не выполнит обязательства, ты найдешь другого покупателя, и на киборга, и на яхту. Возникнут вопросы. Чья яхта, откуда, почему оказалась у тебя. Ты — беглый зек в розыске. Опять же… Кто устроил побег? С какой целью? Кто сообщники? Рифенштали, конечно, могут дело замять, но круги разойдутся. Корделия, опять же. Она молчать не будет. Сцепится с Рифеншталями, как некогда с Волком, и я бы не спешил делать ставки. Во всяком случае, на банкиров. Нет, ван дер Велле это не нужно. Он прилетит. Прошло чуть больше суток. А ему и катер найти, и деньги зашифровать. На все требуется время.

— Ладно, — буркнул Казак, — ждем.

— Можем пока к станции пришвартоваться, — предложил Скуратов.

— Ага, сейчас, — огрызнулся Казак, — чтобы нас как в мышеловке прихлопнули? Пристыкуемся, а тут корвет службы безопасности.

— Не будет никаких корветов, — устало возразил Скуратов. — По тем же причинам, которые я только что изложил. Шум и огласка. Угроза потери уникального киборга. Ван дер Велле не идиот. Он прилетит один.

Казак отконвоировал пилота в каюту, убедился, что сенсор загорелся красным и без прямого указания искину на зеленый не переключится, и вернулся в рубку управления.

— Что ты решил? — некоторое время спустя задал вопрос Скуратов. — Отдашь киборга ван дер Велле или разыграешь ту же карту с Корделией?

— Ты бы предпочел, чтобы я заключил сделку с ней?

— Я бы предпочел, чтобы ты вообще в это не ввязывался. Получил бы свои 100 тысяч и отбыл на Джек-пот. А эти двое, Корделия и Александр, пусть сами меж собой разбираются. Теперь, после твоих гастролей, как бы дело ни повернулось, один из них в качестве врага нам обеспечен. И я бы предпочел, чтобы это был ван дер Велле. Он более предсказуем. Банкирский отпрыск расчетлив и прагматичен, для него главное вернуть деньги. Мы сами интересуем его постольку-поскольку. А вот Корделия…

— Какая-то баба! — презрительно фыркнул Казак.

Скуратов бросил на него насмешливый взгляд.

— Да, женщина. А ты знаешь, чем отличается мужское мышление от женского?

— А хули мне это знать? Я себе шлюху сниму и без мышления.

— Логично. Для шлюх. Но если имеешь дело с такой особой, как Корделия Трастамара, такое знание не помешает. — Помолчал и добавил. — Сергей тоже не хотел меня слушать. Тоже твердил «баба, баба»… «все бабы дуры»… И где теперь Сергей? А где «DEX-company»?

— Ну, хорошо, я слушаю. И как мыслит эта баба? В чем разница?

— А в том, что мужчина обычно из множества вариантов выбирает один и идет до конца. Мужчина мыслит туннельно, не глядя по сторонам, и часто многого не замечает, пренебрегает мелочами. Он отказывается от задуманного, только если окончательно убеждается, что выбранная им стратегия ошибочна, если он терпит сокрушительное поражение. Только тогда он подключает второй вариант. План Б. Это правильно, это поддерживает и укрепляет порядок. У женщины все наоборот. У нее вариантов несколько и никогда не знаешь, за какой она ухватится. Когда Сергей затеял эту операцию по слиянию капиталов с Корделией, никому и в голову не могло прийти, что она бросится спасать киборга. Думаешь, мы не просчитывали последствия? Еще как просчитывали, я дал задание целому аналитическому отделу просчитать все возможные варианты. Как шахматную партию. И ни один, — слышишь? — ни один из этих умников даже не предположил взятку Лобину даже в качестве бреда. Да, альтернатива, что она захочет приобрети этого разумного киборга, как сувенир, у кого-то мелькала. Исходя из того, что женщины любят всякие странные вещички. И я Сергея к этому подготовил. Он ждал этого вопроса. Ждал этой бабской инициативы. Правда, сначала ржал. Говорил: «Зачем ей эта полуживая развалина? Если примет предложение, мы ей свеженького подгоним. Девственника!» Да, именно такой поворот подсказывал наш рациональный мужской ум. А ее, иррациональный, женский, подсказал ей прямо противоположный, неучтенный ни одним аналитическим гением. Она бросилась спасать эту полуживую развалину. В итоге мы имеем то, что имеем. Сергей погиб, «DEX-company» нет, а за полуживую развалину могущественный банкирский дом предлагает двадцать миллионов.

Казак потер подбородок.

— И хули ты мне это рассказываешь? Страшнее бабы зверя нет?

— Ну, далеко не каждой бабы. А если брать конкретно эту, то от нее можно ждать все, что угодно. Я не пугаю, я предупреждаю. Корделия — враг опасный. Знаешь, как ее охарактеризовал один из наших психологов? Самка крапчатого богомола. С виду безобидная, лапки изящные, тонкие, сидит себе на веточке, выжидает, а потом — хвать! И нет мухи. Или птички. Или «DEX-company».

— Ладно, ладно, я понял. Уже и так собрался с ней договориться. Но с ван дер Велле я тоже свое возьму. А если откажется…

Казак любовно погладил бластер.

— Не вздумай его пристрелить. Потерю денег Рифенштали, возможно, переживут, а вот за кровь одного из своих они тебя со дна черной дыры достанут.

Уайтер пренебрежительно хмыкнул.

— Кто меня оттуда только не доставал.

Скуратов помолчал и тихо произнес:

— Ну так достали же.

Казак стиснул рукоять бластера и довольно чувствительно ткнул дулом союзника. Скуратов побледнел, но не издал ни звука. В это время на голоплатформе возник грузный пожилой мужчина с сигарой. Мужчина в старомодном сюртуке, в галстуке-бабочке, восседающий в массивном кресле. Он оглядел подельников и назидательно произнес:

— Хуже союзников может быть только война без союзников. Обратите внимание на обзорный экран, джентльмены.

Уайтер сразу забыл о своем намерении поучить бывшего особиста. На экране возникла крошечная светящаяся точка.

— Как думаешь? Это он? — спросил Казак.

— Уинстон, — обратился Скуратов к искину, — объект идентифицирован?

Над голоплатформой поплыли клубы дыма.

— Объект еще не вошел в зону покрытия эмиссионного сканера. Не спешите бросать камни в лающую собаку, джентльмены.

Казак зарычал. Визуал искина его раздражал.

— Кто инсталлировал этого мудака?

— Это не мудак. Это один из величайших политиков 20-го века. Он утверждал, что единственные живые существа, глядящие на нас, как на равных, это свиньи. Я склонен с ним согласиться.

— Ты на что намекаешь?

Казак был взвинчен.

— Смотри на экран. Это он. Больше некому. Координаты этой заброшенной станции хранятся где-то в архивах «DEX-company» под грифом «Хлам».

Вновь появился грузный мужчина с сигарой.

— Получен запрос на связь. Катер «Асмодей» вызывает «Алиенору».

— Давай, принимай, — буркнул Уайтер.

Развернулось вирт-окно.

— Я готов к сделке, — сказал Александр ван дер Велле.

Пират с усмешкой оглядел собеседника. Поубавилось спеси, осунулся мажор, побледнел. То-то же. Это тебе не у двоюродного дедушки на коленях играть. Это игры для взрослых.

— Деньги?

Ван дер Велле показал блеснувшую голографическим нимбом дебетовую карту.

— Все здесь. На депозите. При завершении сделки я сообщу код активации. Счет анонимный, в Общегалактическом.

— Давай, мажор, стыкуйся.

Ван дер Велле исчез. Казак повернулся к Скуратову.

— Как думаешь? На этой пластинке все двадцать?

Особист пожал плечами.

— Если бы на его месте была Корделия, я бы не сомневался. А тут… На станции стоит ретранслятор. Есть инфранет. Должен быть. А у него на катере есть считывающий терминал. Проверь.

— А то! Пойду, выдерну этого узкоглазого. Пусть швартует.

* * *

Александр ван дер Велле смотрел на свою яхту.

Огромная, изысканных очертаний, в продуманной сигнальной подсветке, она медленно приближалась к тускло-металлическому монстру, распростершему крылья солнечных батарей. Полутруп некогда действующего научно-исследовательского центра. Что-то он слышал об этой станции. Но что? Она некогда принадлежала «DEX-company». Таких у корпорации было немало — раскиданы по всей галактике. Эти станции требовали немалых финансовых вложений, но гарантировали своей удаленностью и труднодоступностью неприкосновенность самых грязных секретов. Вот на таких станциях, на безжизненных планетоидах, на астероидах они создавали своих генетических химер — послушных и супервыносливых киберсуществ. Ходят слухи, что кое-какие секреты по оптимизации цепочки генов в человеческой ДНК специалисты «DEX-company» переняли (вернее, перекупили) у центавриан, этих непревзойденных и беспринципных биотехнологов. Центавриане манипулировали чужой ДНК, а вот люди, получив доступ к технологии, взялись кромсать и переделывать хромосомы себе подобных, сшивать в требуемых сочетаниях, создавая генерацию идеальных рабов.

Это ведь только внедренная почти в подсознание догма утверждает, что рабства не существует, во всяком случае, в государственном законном исполнении, что рабовладельческий строй, все эти компрометирующие цивилизацию гладиаторские игрища, невольничьи рынки, тайные гаремы, подпольные лупанарии, уже в далеком нетолерантном прошлом. Нет, и еще раз нет. Уж ему ли, Александру ван дер Велле, отпрыску одного из самых богатых семейств населенного космоса, об этом не знать. Рабовладельческий строй видоизменился, мимикрировал, принарядился в одежды либерализма и демократии, даже научился вставать в позу оскорбленной невинности, если его уличали в чем-то неподобающем, если проводили параллели с нетолерантным прошлым. Да как вы смеете? Да мы за права и свободы!

Александр с детства участвовал в этих ярмарках лицемерия и давно ничему не удивлялся. Он знал, как функционирует и вращается этот мир, знал его настоящие правила, видел его тайные рычаги и хорошо усвоил, что к победе приходит лишь тот, кто эти правила соблюдает, не растрачивая силы на иллюзии. Правда, бывают исключения. Время от времени отлаженный механизм дает сбой, фрикционы выходят из строя. Вот как это случилось с «DEX-company».

Казалось бы, отлаженный, успешный бизнес, все расчерчено и расписано, разнесено по столбикам и клеточкам, подведено под все законы и втиснуто во все параграфы. «DEX-company» играет на давней потребности человечества — обоснованное право владения себе подобным существом, человеком по хромосомному набору и машине по умственной дееспособности, изделием с кровью, нервами и слезами. Но все законно, все правильно, все довольны.

Только за этими правилами, признанными человечеством, за этими законами, возводящими в идеал целесообразность, есть другие правила, непризнанные, отрицаемые, те, которые из века в век совершают свою неумолимую, но отвергаемую суетным разумом работу. И согласно этим правилам, этим вселенским рычагам, такие конструкции как «DEX-company», при всей своей надежности, целесообразности и устойчивости, будут погибать и разваливаться, оставляя после своей кончины вот такие монструозные сооружения, обреченные вечно кружить на орбите в свите угасающего светила.

Когда Александр собирал информацию на этого уникального киборга, он узнал, что Мартина Гибульский прятал на одной из таких станций. А может быть, как раз на этой? В системе Бетельгейзе? Александр не счел нужным запоминать такие подробности. Какая разница в каком инкубаторе вырастили эту органическую игрушку! Все хранится на инфокристаллах. И в катер он досье не захватил. Зачем?

Забавно, если так. Как будто судьба намеренно привела их туда, где все когда-то начиналось, где возникло, созрело и обрело разум это удивительное создание, гибрид человека и машины. Случайность? Александр не верил в случайности. Ибо ко всем случайностям и совпадениям человек сам прокладывает пути, сам мостит дорогу, совершая тот или иной выбор. Вот и он, Александр, не случайно здесь оказался. Это результат выбора. И этот выбор у него по-прежнему есть. Выбор всегда есть.

Он еще может развернуться и улететь. Да, ущерб, да, потери. Ему придется начинать все сначала. Но тут, на этой станции, он рискует жизнью. Этот пират… Он не признает правил. Вернее, признает только свои. Александр еще может отступить. Он, собственно, потеряет только яхту. И весь экипаж. Пират возьмет их в заложники, а потом уничтожит. Киборга он не тронет. Потому что киборга он еще может продать. Той же Корделии. Но заложники редко выживают. Обычно они гибнут, едва только похититель получит деньги. Пират уничтожит киборга, как только Корделия расплатится. Прикажет ему умереть. И Корделия это увидит. Виноват в этом будет он, Александр ван дер Велле. Потому что это он все затеял. Он — вдохновитель похищения. И Корделия это знает…

Чем это грозит?

Отчаявшаяся, убитая горем женщина с такими возможностями, умом и деньгами — страшный противник. Она будет биться с Рифеншталями не на жизнь, а на смерть. Ее сорвет, как некогда срывало несчастных, обезумевших от боли DEX'ов, и она ударит по банкирам всей мощью своей медийной машины. Возможно, в этой битве она погибнет, даже скорей всего погибнет, как гибли бракованные киборги, но и с собой заберет немало врагов.

Уайтер ждал его на стыковочной палубе, напротив шлюза. Позади него, шагах в шести, стоял киборг. Такой же неподвижный и отрешенный. Александр видел его вот так, вживую, впервые. Прежде это было голоизображение, объемная, четкая, подробная копия. Он помнил этого высокого, сурового парня совсем другим — в детской кондитерской, смеющимся, счастливым мальчишкой. Он помнил, с какой нежностью смотрела на него Корделия, как бережно к нему прикасалась, будто он был стеклянный… А он вовсе не стеклянный. На самом деле он — машина-убийца. Сильная, выносливая, неукротимая. Сейчас даже трудно представить, что этот великолепный, человекообразный механизм способен на какие-то чувства. Нет, глаза его не мертвы. У него нет необходимости скрывать свою разумность. Он смотрит, он видит своих врагов, тех, кто вернул его в кибернетическое рабство, кто вырвал из него все человеческое, кто разлучил его с женщиной, которой он беззаветно предан, и кто снова обратил его в вещь, заковал в имплантаты, приказы и директивы. Смотрит, оценивает. По спине Александра пробежал холодок. А если киборг сорвется? Если обойдет приказ? Он же не знает, что Александр намерен сразу же вернуть его Корделии. Он потому и передал координаты, чтоб «Космический мозгоед» был поблизости.

Уайтер проследил его взгляд.

— Что? Страшно? Не трясись, мажор, прямой приказ он не нарушит. Эти умники умеют находить лазейки в многозначности слов, а простой приказ их ломает. Я приказал ему стоять смирно. Вот если я прикажу ему тебя убить… — Александр вздрогнул. — Вот тут он начнет демагогию разводить. Будет уточнять, как лучше это сделать, что в первую очередь тебе сломать или оторвать. А это долго. Поэтому для тебя я припас вот это.

Казак показал бластер.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — спокойно ответил Александр. — Я выполнил все ваши условия. Привез деньги, прилетел один. Катер дополнительно заправлен. Гасилка в исправности. Я передаю вам деньги. Вы мне права управления киборгом, и покончим с этим. Летите куда хотите.

— Так-то оно так, — задумчиво произнес пират. — Но где гарантия, что на карте вся сумма? А если там нолика не хватает?

— Не судите по себе, мистер Уайтер. Всего там хватает.

— Тогда давай проверим. На станции есть инфранет. Свяжемся с банком и посмотрим.

Александр это предвидел. Разумеется, пират захочет взглянуть на деньги. Он мошенник, а мошенники всех прочих меряют по себе.

— Хорошо, давайте проверим.

Александр указал на стыковочный узел катера.

— Иди вперед, мажор. — Казак указал дулом направление.

Александр пожал плечами и пошел. Нет, пират не выстрелит ему в спину. Зачем? Он и так получит все, что хочет — и деньги, и катер. Зачем отягощать будущее убийством? Казак обратился к киборгу.

— DEX, иди за мной. Держи дистанцию в пять шагов. Ближе не подходи.

— Приказ принят к исполнению, — равнодушно ответил киборг.

Александра передернуло. Совершенно машинный голос. Неужели именно этот парень ворковал в кондитерской с Корделией?

Они вошли в рубку управления катера. Александр — первым, за ним Казак с киборгом. Киборг сохранял указанную дистанцию. Александр запустил терминал, дождался отзыва. Инфранет был слабенький, открытия банковского инфопортала пришлось ждать пару минут. Казак тяжело дышал. Наконец окно развернулось. Александр воткнул карту в считывающий слот и ввел код.

— 1734, — сказал он.

Все равно ему придется назвать пирату пароль. У него нет выбора. Появилось зеленое поле с белыми цифрами. Двадцать миллионов. Казак шумно втянул воздух.

— Я вас не обманул, мистер Уайтер, — сказал внук Альфреда Рифеншталя. — Теперь ваша очередь.

— Код доступа к искину катера! — хрипло приказал пират.

— Но…

— Код! А то пристрелю! — Казак повернулся к киборгу. — DEX, ум…

— Я скажу. Не надо. ХХ2011В.

Уайтер быстро набрал названный код на панели. Засветились сенсоры, катер будто вздохнул, просыпаясь.

— Ну вот, другое дело. Молодец, мажор. Слово держишь. Ну, пошли. Провожу тебя до яхты с твоим приобретением.

Они снова вышли из стыковочного узла в том же порядке. Киборг, послушно сохраняя дистанцию в пять шагов, посторонился, пропуская их вперед, и двинулся только тогда, когда люди, хозяин настоящий и хозяин будущий, вышли из стыковочного шлюза. Александр торопливо обернулся.

— Дайте мне права управления.

Они стояли уже на платформе станции. Киборг — в шлюзе.

— Дайте мне права, — более твердо произнес Александр.

Казак поигрывал бластером. Налитые кровью глаза нехорошо поблескивали.

— А знаешь… — вдруг сказал он, — я передумал.

— Что… что значит передумал? Я выполнил все условия. Катер, деньги. Вы должны…

— Ничего я тебе не должен, мажор. Такие как ты, из богатенькой семейки, уверены, что вам все позволено. Считаете себя особой расой, высшими существами. Вот ты со мной сейчас разговариваешь, заискиваешь, а повстречай ты меня на улице… Что бы ты сделал? Я для тебя грязный наемник, обслуга. Думаешь, кинул мне кость, и я как собака, руки тебе буду лизать? Не дождешься. Пшел на свою посудину. А кибера я оставляю себе.

— Нет, вы не смеете!

Голос Александра сорвался. Он бросился на Уайтера. Попытался схватить.

Уайтер спокойно навел бластер и выстрелил.