Аркан (джен)

Бабочка зависла на крыше Международного аэропорта Шереметьево, так, чтобы прекрасно было видно выходящих из шестнадцатого ангара где обслуживались лишь частные самолеты. Из-за выходок птенцов Миклоша, Альгерт, отвечающий за безопасность и комфортное пребывание в Столице госпожи Нахттотерин, несколько раз менял конечную точку, в которой временно расположится резиденция отщепенцев. Иллюмиэль от этого материлась сквозь зубы, обещая показать Йохану все грани долгой и мучительной смерти, если операция по захвату провалится.

До того как ландскнехт решил напасть на верного рыцаря госпожи Бальза, Альгер уже определился с местом, полностью подготовив резиденцию под запросы будущей Нахттотерин, и сотрудники Ассоциации крайне осторожно подготавливали все для засады, пользуясь тем, что днем киндрэт спали. Надо же было этому бритоголовому ублюдку все испортить! Порой ведьма начинала понимать, почему Миклош считал большинство своих подчиненных идиотами.

Нынешнюю резиденцию, куда повезут леди Бальза, так же окружал кокон заклинаний, что должен захлопнуться, как капкан. Не хотелось вспоминать, сколько сил было потрачено на то, чтобы сотворить такое количество Призрачных рук, что лишат Хранью и ее приспешников магии, и сколько еще будет потрачено на удержание данного заклинания. В их случае играть по-честному не хотелось от слова совсем.

Люми скорее руководила операцией, нежели принимала участие на передовой, захватив с собой только самых быстрых и умелых химер. Все оперативники, ее куклы, и трое тхорнисхов были на позициях, сокрытые под чарами дезиллюминации, и Миклош, такой же невидимый, стоял рядом с ней, напряженно прислушиваясь к молчащему артефакту, иногда мысленно переговариваясь с некромантом.

— “Пойдешь на суд?” — неожиданно спросила ведьма, сверившись с часами. Самолет несостоявшейся Нахттотерин должен приземлиться через пятнадцать минут.

— “Я хочу оторвать ее блондинистую голову, а не слушать блеяние овец.” — неприязненно отозвался Нахттотер.

Только вот проблема в том, что он лукавил. Пойдет он на суд, и не только потому что хотел позлорадствовать. Сестра до сих пор была для него самым близким и дорогим, то, что связывало его с тем диким, не умевшим читать мальчиком, что не мог стать достойным воином из-за своего телосложения. Ему действительно было жаль, что их судьбы с сестрой-близнецом сложились подобным образом, но это утопало в клокочущей ненависти и непонимании предательства. Но некромант не будет говорить об этом вслух. Миклош крайне не любил, когда затрагивалась та часть его души и характера, которую он ненавидел показывать другим. Слишком… человеческая, яркая, несколько ранимая, когда дело касалось близких, от того омерзительно слабая, недостойная быть частью жесточайшего тирана-тхорнисха.

Из-за этого он по-своему ненавидел ту фейри из клана Фэриартос. Она действительно привлекала его, настолько, что он до сих пор к ней и пальцем не притронулся, лишь присылал цветы из личной оранжереи, да пару раз ходил на импровизированные свидания, на которых Паулу безбожно трясло, и это до невозможности раздражало. Хотелось подчинить, сломать, перекроить под себя, сделать такой же, как он сам. Но не делал. Потому что Фэри очаровала его именно такой: нежной и эфемерной, которая может покрыться трещинами лишь от взмаха крыла бабочки.

— Приземлились, двенадцать Ос, три на базе. — проинформировала она остальных через артефакт связи, и Бальза рядом с ней напрягся, как зверь, сидящий в засаде. За все время, им удалось изловить только двоих из ее самых преданных приспешников. И оба уже были мертвы. — Двинулись в сторону резиденции.

Бабочка уже переместилась на крышу дорогого авто, и Люми оборвала с ней настолько глубокую связь, лишь отслеживала текущие местоположение. Не даром она столько времени потратила на улучшение этого заклинания. Некогда безобидные бабочки, что только и могли переносить небольшие весточки, стали ее глазами и ушами, не раз помогавшие на рейдах. Осталось только повысить их выживаемость, чтобы они не ломались об прикосновение о щит.

Если сегодня все пройдет успешно, то к весне все остатки Ланегре будут уничтожены. Как удачно Хранья решила придти в их руки. Была слишком уверена что глупые, высокомерные маги ни за что не будут сотрудничать с безжалостными тхорнисхами, или с кем-то из Высших, просто потому что были чем-то вроде естественных врагов. Только несостоявшаяся Нахттотерин просчиталась, Иллюмиэль больше не маг, а сотрудничество с Золотыми Осами ее вполне устраивало и играла на руку. Так же Хранья порой забывала, что преимущество всегда было на стороне магов, что обладали куда большим потенциалом, чем ограничение магии лишь одного клана.

— Готовность семь минут, начать настройку, — скомандовала она в динамик. — “Твои собачки помнят, в каком случае можно укусить?”

— “Помнят. Не волнуйся, в бой полезут только в крайнем случае, я осознаю важность невмешательства в чужую операцию.” — голос Нахттотера был непривычно серьезным. Совершенно незнакомый, ровный, безэмоциональный. Не такой, каким она привыкла слышать, даже общаясь мысленно.

Черный Мерседес тихо шелестел шинами по заснеженной дороге. Люми великодушно позволила Хранье выпорхнуть из автомобиля, а ее приспешникам склониться в почтительном приветствии. Иллюмиэль моментально перекинулась полностью, активируя заклинание, и призрачные руки, словно тугие жгуты, вырвались из под земли, окутывая ноги тхорнисхов, полностью обездвиживая. Поползли выше, чуть мерцая потусторонним лиловым свечением, обвивая тело, затыкая рты, мешая магии. Это послужило командой к активации дальнейшей цепочки заклинаний, и капкан захлопнулся.

Оперативники сорвались с места вместе с ее химерами, проводя захват. Точный, быстрый, но Люми не расслаблялась, чувствуя, что госпожа Бальза изо всех сил сопротивляется заклинанию, ломает его своей подавляющей силой, и некроманту пришлось добавить напора, дожидаясь, пока магические артефакты будут навешены на шею главы мятежников. Альгерт, воспользовавшись ослабевшим вниманием, все же смог порвать путы, и с места неслышной, но ужасающе массивной тенью метнулся Йохан, скрещивая топор с мечом защищающегося беглеца. Стараясь не замечать крови, что потекла из носа, ведьма призвала еще одну пару рук, что моментально схватилась за щиколотки рыцаря Храньи.

Ее трясло. Несмотря на то, что рыжеволосая была достаточно сильным некромантом с внушительным объемом энергии, Призрачным касанием, в таких объемах было сложно руководить без последствий, тем более, это было одно из тех заклинаний, что относилось к первому кругу Бездны, и от того ужасающе опасным было использовать его именно ей, ведь Руки давали непомерную нагрузку на тело. Конечно, будь она представлена Бездне, подобное не стоило бы такую цену, однако сейчас выбирать не приходилось. Ее горячая кровь капала на снег, но некромант с упорством взрывопотама продолжала удерживать мятежников, сплюнув красный сгусток на землю, оставляющий стойкий привкус полыни на губах.

— Ты в порядке? — напряженно уточнил Миклош. Ему тоже хотелось сорваться в бой, но он находился здесь для контроля подчиненных.

— А похоже? — огрызнулась ведьма, срываясь на рык.

Несмотря на то, что захват прошел успешно, Руки отняли много сил, а сама операция удовлетворения не принесла. Но чувствовала себя относительно сносно. Еще раз провернуть подобное не сможет, но вот сбежать, или переместить мятежников сможет так уж точно. Ее час расплаты еще не наступил, и пока живы все эти киндрэт, расслабляться Люми не имеет права.

— Согласно постановлению Международной Ассоциации Колдунов и Ведьм вы арестованы за террористическую деятельность на территории Европы, и будете перемещены в зал суда, где вам огласят приговор, — леди Принц утерла кровь из носа рукавом, вступая на поле.

— А, Линчеватель, — узнал ее рыцарь Храньи. — Все же вынюхала след, и даже решила сотрудничать с блаутзаугерами.

— Миклош?! — Хранью трясло от гнева. Хрупкая и прекрасная Снежная королева сейчас была похожа на Медузу Горгону, пытающуюся обратить своих врагов в камень. — Опустился для сотрудничества с магами!

— Не тебе меня упрекать, сестрица, — холодно и спокойно отозвался Нахттотер. Даже слишком холодно, несмотря на то, что в глубине души ему все тоже было жаль сестру.

Черный туман обвив всех присутствующих, перенося в уже собранный зал заседания. Нахттотер и бровью не повел на то, что его неизвестно куда утащили, хотя он прекрасно дал понять, что не хочет тратить время на лицезрение судебной машины в действии. Судья кивнул на трибуны, призывая как можно быстрее рассесться, дабы начать заседание, но большинство оперативников покинули просторный зал, удовлетворенные своей работой.

Сбросив с себя некромантический облик, немка уселась по правую руку от Нахттотера, положив подбородок на скрещенные руки, что упирались в колени. Приняла протянутый Рэйлен платок, чтобы вытереть кровь с лица и вновь вперилась взглядом в обездвиженных тхорнисхов, лишенных права голоса. Выглядела она не лучшим образом, и ей было глубоко плевать на весь происходящий фарс. Единственное, что ее волновало, так это возможность накормить своего демона, отомстить за павших товарищей.

Лицо господина Бальзы было больше похоже на восковую маску, и Рэйлен напряженно застыла, испытывая почти животный ужас перед таким Нахттотером. Оказалось, что вечно недовольный и швыряющийся предметами в своих подопечных Глава был куда приятнее и роднее что ли. Этот незнакомый киндрэт с хищно заострившимися чертами на идеально правильном мальчишеском лице вызывал у нее желание лишь сбежать куда подальше, потому что девушка совершенно не представляла, когда пороховая бочка взорвется.

Клан Даханавар все же не удалось приплести к обвинениям и довести до суда, но это не означало, что рычагов давления не было совсем. Союз сформировался меньше, чем неделю назад, и магическому обществу попросту нечего было предъявить Леди в рамках зачитываемого приговора. Жаль. Убрать опасную и властолюбивый Фелицию было бы неплохо. Но по крайней мере избавится от Храньи было уже было огромным шагом вперед. Если вся эта многолетняя канитель с Ланегре закончится, леди Принц наконец может полностью сосредоточится на поисках Основателя, потому что происходящее в мире киндрэт вызывало нешуточное беспокойство, правда, пока непонятно, кто именно был смутьяном.

— Приговор для Храньи Бальзы и Альгерта Тхорнисха будет приведен в исполнение главой клана Тхорнисх — Миклошем Бальзой. — зал зашумел от неожиданности. Те, кто хоть немного знали о Высших, несомненно слышали о жестоком, деспотичном главе Рыцарей ночи, и то, что суд доверил Нахттотеру лично казнить собственную сестру несказанно удивило присутствующих своей жестокостью. — Подобный исполнитель — личная просьба фрау Вихтенштайн. Приговор для остальных отступников клана Тхорнисх будет приведен в исполнение Иллюмиэль Принц фон Вихтенштайн.

Они с Миклошем одновременно поднялись со своих мест, спускаясь вниз. Глаза ее сияли от разгоревшегося гнева, который ведьма даже не пыталась сдерживать, демонстрируя присяжным и прочим слушателям некрасивую картинку того самого страшного некроманта из легенд, которой так любили пугать детей. Выставив руку, она задержала ее над головой первой жертвы, безжалостно ломая щиты, ничуть не заботясь о том, насколько это больно. Выискивала воспоминания о том дне, хотела в первую очередь наказать виновных. Те, кто был причастен, за шкирку выволакивались вперед, чтобы их собратья могли видеть смерть собственных товарищей.

С разрешения Миклоша она просканировала и Хранью с Альгертом, и если несостоявшейся Нахттотерин не было в тот день, то ее рыцарь неплохо порезвился. Руки ее покрылись черным туманом, с силой швырнув мужчину вперед, едва сдерживая себя от состояния неконтролируемой ярости. Он был тем, кто убил Элис. Последние мгновения жизни леди Крам, ее перекошенное от ужаса лицо и разлагающееся заживо тело теперь будут преследовать Иллюмиэль в кошмарах.

— Ваша честь, прошу внести корректировки в состав исполнителей. — голос ее был холодным, замогильным, а взгляд острым. — Те, кто выведен вперед повинен в смерти третьего специального отряда, что находился под моим руководством, и я хочу быть исполнителем их приговора. Оставшихся мятежников хочу передать в руки главы клана Тхорнисх, согласно подписанному ранее соглашению.

— Господин Бальза, вас все утраивает? — Миклош сложил руки на груди.

— Более чем, — его голос был по прежнему безжизненным. — У фрау Вихтенштайн есть полное право на месть, и я, как глава клана Тхорнисх в полной мере удовлетворяю ее запрос.

— Фрау Вихтенштайн, можете привести приговор в исполнение. — некромант кивнула, обходя осужденных по широкой дуге, чтобы встать перед ними.

Можно было долго и со вкусом пытать их, поддерживая свой престиж как одного из лучших дознавателей, можно было снять с них кожу живьем, поддерживая славу Линчевателя, но она выбрала иной путь, выставляя руку вперед, поочередно уничтожая каждого мятежника Волной Танатоса. Хранья ненавидела ее, страстно желала смерти ей, Миклошу, жалким блаутзаугерам, что подчинялись тхорнисху и всему магическому роду. Но больше всего она проклинала Альгерта, который предложил объединиться с Даханавар для увеличения военной мощи.

— Твоя хозяйка страстно желает тебе смерти, ведь если бы не ты, еще неизвестно, сколько бы мы вас ловили, — рыжеволосая наклонилась к самому уху Альгерта. — Ты убил ее. Мою дорогую, любимую сестру, у которой остался муж и совсем маленькая, очаровательная дочка, которая теперь уже никогда не узнает, насколько добрым, светлым и самоотверженным человеком была ее мать. И гореть тебе за это в аду вечно. Пепел к пеплу, прах, к праху.

Иллюмиэль намеренно контролировала скорость распространения Танатоса, желая причинить как можно больше боли тому, кто забрал ее личное солнце. Да, она давно смирилась и отпустила болезненную любовь к Элис, со временем научившись искренне желать ей счастья, перестала злиться и в некоторой степени ненавидеть Виктора за то, что отнял любимую девушку, и правда любила свою малышку-крестницу, которая была как две капли воды похожа на мать, несмотря на теплые карие глаза, доставшиеся от отца. И ее солнце погасло в пылу битвы за непонятные идеалы Высших.

Пока она разбиралась с теми, кто убил ее товарищей, Миклош с присущей ему педантичной расправлялся с приспешниками сестры, позволяя той в полной мере насладиться своей ненавистью и отчаянием, смотря на то, как умирают ее самые верные последователи.

— Если бы не особые условия, я бы с удовольствием сначала отрубил тебе голову, а потом возродил с помощью Плача Гиены, и отрубил ее еще раз, но я ценю своих братьев из клана, какими идиотами они бы не были. — в его руках появился сотканный из пепла топор, что смотрелся просто несуразно, учитывая комплекцию господина Бальзы.

Несмотря на внутренние противоречия, что разъедали его, все же жалея сестру, он ногой надавил ей на спину, заставляя еще сильнее согнуться, и светлые волосы рассыпались по белому мрамору, моментально пропитываясь кровью, стоило топору быть использованным по своему прямому предназначению. Голова Храньи чуть откатилась вперед, пшеничные волосы измазались в крови, а на лице застыла гримаса омерзения. Топор осыпался в пепел, вместе с истлевшим телом госпожи Бальзы, у которой так и не получилось стать Нахттотерин.

Они не прощались. Горе Иллюмиэль жгло горло, а долгожданная победа не принесла Миклошу и толики радости или удовольствия. Она переместила их в крепость, и ушла, даже не попрощавшись.

Дома ее уже ждали. Уставшими глазами она посмотрела на Дарэла, который неведомо как вошел в ее жилище, и махнула телепату рукой, чтобы тот убирался из ее квартиры, не желая разговаривать хоть с кем-то. Единственным внятным желанием было напиться и проплакаться за все те года, что она строила из себя Ледяную Леди.

— Ну как, успешно? — так сходу было не понятно, то ли это было радостное нетерпение от ожидавших его новостей, то ли беспокойство. У нее не было сил анализировать.

— Да, а теперь уходи, — голос ее по прежнему был будто мертвый. Последние мгновения Элис слишком ярким пятном стояли перед глазами, мешая думать хоть о чем-нибудь другом, кроме смерти сестры.

— Что-то пошло не так? — сканер поднялся с дивана, подходя ближе, но некромант лишь обошла его стороной, стягивая с себя куртку, и бросая ее в кресло.

— Пожалуйста, оставь меня в покое, — голос сделался жалобным. Люми чувствовала что еще чуть-чуть, и банально расплачется. — Хотя бы сейчас просто прислушайся, и уйди.

— Нет, я знаю от Криса о твоих безуспешных попытках все закончить. — даханавар правда хотел помочь, это было видно по взгляду. Возможно, ее эмоции были достаточно сильны, чтобы долететь до сканера. — Я знаю, что ты не умрешь от подобного, но давай без глупостей.

— Дар, они убили их всех. Моих друзей, сокомандников, почти что вторую семью, которая была со мной на каждом рейде на протяжении трех лет. Никого не осталось. — немка без сил опустилась прямо на пол, вцепившись пальцами в свои растрепанные волосы. — Если бы я не скрывалась тогда, то смогла бы спасти хоть кого-нибудь.

Сканер растерялся от такой откровенной реакции, совершенно не понимая, как реагировать на подобное, помня, что ведьма не любила чужие прикосновения. Но все же положил ей руки на плечи, стараясь успокоить. Но вызвал лишь обратный эффект. Девушка, все-таки не выдержав, расплакалась, хватая онемевшими пальцами даханавара за свитер.

— Среди них была Элис. — Люми всхлипнула, стараясь не скатиться в истерику. — Она была для меня всем. Самой любимой сестрой, близкой подругой, несмотря на то, что наши отношения испортились из-за ее помолвки. Не могла простить что это не я, что она выбрала другого человека, что полюбила кого-то другого.

Наплевав на то, что мог подумать о ней киндрэт, ведьма уткнулась лбом в его плечо, стараясь найти хоть какую-то опору, пока саму девушку ужасно трясло. Чужие руки с плеч переместились на спину, начиная поглаживать, желая успокоить.

— Я искала виновных, пришлось просматривать воспоминания, чтобы понять, кто был причастен. Видела их глазами, как умирают мои товарищи. — некромант сглотнула вязкую слюну, громко хлюпнув носом. — Видела, как Элис заживо была развеяна Волной. Я так их ненавижу, Дар. Только недавно смогла смириться с мыслью, что никого из них не увижу. Подобное просто выбило почву из под ног.

— Ш-ш-ш, поплачь, в этом нет ничего унизительного. Провожать близких — самое трудное испытание, с которым приходится сталкиваться. Физическая боль проходит, психическое насилие можно проработать, пережить, но от памяти не скрыться нигде, сколько бы времени не прошло. — даханавар просто обнял ее, стараясь успокоить, и девушка прижалась ближе к нему, будто сканер мог подарить ей избавление, что конечно же, было не так. — Порой, я вспоминаю Флору, и всегда буду вспоминать, сколько бы времени не прошло, и как бы я не был уверен, что смирился с ее смертью. Время не лечит, но помогает смириться.

— Смирился ли ты с ее смертью?

— Нет. И наверное, никогда не смогу, так же как и Крис.