Обретшие будущее (гет)

Напрасно он думал, что все так просто смирятся с сенсацией Риты Скитер и быстро забудут о ней за разнообразием школьных будней. Если на выходных он еще мог скрываться в своей комнате, то в будние дни встреч с учениками было не избежать. Он уговаривал себя относиться к этому как взрослый. В конце концов, в известном ему и Драко прошлом о молодом начальнике Аврората писали чуть ли не каждую неделю, затем стабильно каждый месяц. Но здесь было тяжелее, как раз потому, что окружавшие его люди относиться к газетным строчкам, как взрослые, по определению не могли.

Правда, в этот раз на него не смотрели так, будто он отрастил клыки и плюется ядом. За спиной шушукались, буравили взглядами затылок, цитировали строки статьи из газеты наизусть уже вечером того же дня. Он очень устал от того, что народ обходит его стороной и расступается в коридорах, когда он идет с урока на урок.

Фред с Джорджем, однако, обратили благоговение перед ним в забаву. Увидев Гарри, они все бросали и важно вышагивали перед ним, громко оповещая всех вокруг о его появлении: «Дорогу! Расступитесь! Идет Гарри Поттер, преемник самого Мерлина!».

Перси решительно осудил их поведение.

— Этим не шутят, Фред, Джордж, я напишу маме о вашем поведении! — но кто его слушал?

— Ушел бы ты с дороги, Перси, — вздыхал Фред. — Не видишь, Гарри торопится.

До прежней тирании Амбридж не дошла, прав не имела, однако, завидев номер «Ежедневного Пророка» с фотографией Гарри на обложке, тут же зеленела от злости. За завтраком Снейпу доставило огромное удовольствие выражение ее лица, когда он достал газету и разложил ее на весь стол. Гарри был уверен, что с тех пор она зареклась садиться рядом с ним.

— Не обращай внимания, Гарри, — с достоинством произнесла Гермиона, когда они пришли на завтрак в Большой зал. Она всю неделю его поддерживала, везде появлялась рядом. У Джинни просто не было такой возможности — она училась на втором курсе. Драко отпускал едкие шуточки, а Невилл предпочитал соглашаться с любыми доводами Гермионы, глядя в книгу. Она и Джинни были единственными людьми, которые его сейчас не раздражали. — Просто не обращай внимания. Ты сделал все правильно, кстати, в полном соответствии со своими слизеринскими чертами — обошелся меньшим из зол, обхитрил саму Амбридж. Мне кажется, так и должно было случиться рано или поздно. Я помню, ты в равной степени достоин всех факультетов, но научись пользоваться Слизерином внутри тебя.

— Мне не положено, — буркнул Гарри. — В моем возрасте уже не переучиваются.

— Не переживай, — рядом села пришедшая со вторым курсом Джинни и тепло улыбнулась. — Скоро все про это забудут.

Но газеты и сплетни, к сожалению, были не единственной вещью, из-за которой переживал Гарри. Дело в том, что после рассказа Салазара ему начали сниться кошмары с черными крылатыми тварями. Они были похожи на огромных летучих мышей, но с куда более острыми мордами и кожей без единого волоска. Они вылетали из туалета Плаксы Миртл и били окна коридоров, за которыми открывался вовсе не вид на прекрасные окрестности Хогвартса, а непроглядная, плотная как камень тьма.

Конечно, это были простые сны, от которых он мог избавиться с помощью зелья «Сна без снов», но тем не менее они выражали его тревогу за будущее. Библиотечные книги могла перерывать до бесконечности только Гермиона, а у него уже через несколько часов уставали глаза и путались буквы. Свидетельств существования подобных тварей и Двери он не нашел. Поэтому в следующую пятницу после сенсации Риты, не выдержав незнания, после ужина отправился в кабинет Дамблдора. Тот отсутствовал в Большом зале весь день, и Гарри сделал вывод, что сможет с глазу на глаз побеседовать с Салазаром. Угадать пароль горгульи для него ничего не стоило, поэтому он очень быстро оказался перед дверью и по привычке постучал.

— Войдите! — раздался усталый голос.

Он толкнул дверь и вошел в кабинет.

— Гарри! — изумился Дамблдор. — Чему обязан столь поздним визитом?

Кабинет Дамблдора встретил его привычным постукиванием серебристых инструментов на полках, а так же сопением и сонным ворчанием портретов директоров.

— Простите, профессор, — проговорил он медленно. — Я заметил, что вас не было на ужине и подумал, что вы отсутствуете.

— Да, меня не было сегодня. Я уезжал по делам. А твои дела как, Гарри?

Парень пожал плечами, присев на ручку гостевого кресла, и скрестил на груди руки.

— В целом, неплохо.

Дамблдор блеснул очками.

— Знаю, что тебя мучает. Это нужно принять. Чем раньше ты примешь свою Избранность, тем легче тебе будет идти по намеченному пути.

— Я и раньше ее не принимал. Я просто делал то, что должен был.

— Вот именно, это хорошо. Тогда почему ты отвлекаешься на ярлыки, которые вешает на тебя общество? Пусть зовут тебя хоть сыном Мерлина, хоть самого Салазара. Ты делаешь свое дело — и все.

Дамблдор сел в свое кресло, налил из зеленой бутылки чего-то крепкого в чистый бокал и только потом улыбнулся, поняв, какой вопрос скрывался за молчанием.

— Нет, Гарри, за крестражем я еще не ездил. Мы с профессором Снейпом собираемся в Литтл-Хенглтон только завтра. Сегодня я ездил в банк Гринготтс и выяснял у Билла, как продвигается дело с чашей Хафлпафф.

— Ему удалось войти в хранилище? — Гарри сел в кресло для посетителей правильно.

— Прости меня за это, Гарри, — Дамблдор чуть-чуть отпил из бокала и прикрыл глаза. — Когда мы уже не молоды, хмельные напитки разгоняют стынущую кровь и согревают разум. И нет, Билл не получил разрешение на разовое посещение сейфа. У него предположение, что кто-то просто запретил впускать в сейф Беллатрисы посторонних. Или из самого сейфа гоблинам платятся неплохие годовые проценты за конфиденциальность данных о сокровищах сейфа и их сохранность. Банк полностью под гоблинами, и не будь на то их желания, мы никогда не узнаем правды.

— Не только Беллатриса богата, — заметил Гарри задумчиво, вспоминая старые схемы гоблинских интрижек, с которыми ему приходилось бороться. — Есть еще минимум дюжина лордов, чье золото представляет для гоблинов интерес. А может, не только золото? Может, гоблины так трудятся за обещание вернуть утраченные ими реликвии? Они очень ценят изделия своей работы.

— Ты хочешь сказать, что здесь как-то замешаны Крауч и Кребб? Не думаю. Вряд ли Темный Лорд рассказывал всем и каждому, в каком сейфе у него спрятан крестраж. Сомневаюсь, что об этом знает и Беллатриса. Она фанатично предана Волан-де-Морту, но он никогда не полагался на фанатиков и безумных. Да и ни на кого в жизни, кроме самого себя.

— Возможно, у Беллатрисы можно добыть разрешение на посещение ее сейфа, — предположил Гарри. — Узники Азкабана обычно сговорчивы за лишнюю тарелку супа в день или теплое одеяло.

Дамблдор нахмурился.

— Нет, заслать к ней Северуса или Люциуса будет не слишком хорошей идеей. Тем более в Азкабане ее уже нет.

— Как?!

— Я был не только в банке Гринготтс, но и в Министерство ездил решать мои с министром проблемы. Увы, первоначальной цели я не добился, все Министерство на ушах стояло, Аврорат отсутствовал почти в полном составе. Завтра в газетах ты прочитаешь все подробности массового побега из Азкабана.

Дамблдор выложил перед опешившим Гарри какой-то лист с надписью «Разыскиваются». На нем мелкими буквами был написан список из десяти фамилий, первыми строками в котором фигурировали Беллатриса Лестрейндж и ее муж Рудольфус.

— Аластор вне себя, — доложил Дамблдор печально. — А ты оказался прав, и Темный Лорд набирает силу быстрее, чем в… ином витке времени. Нам нужно торопиться во всем. Я интересовался Турниром Трех Волшебников — его готовят в полном соответствии с твоим рассказом. Это значит, нам осталось чуть больше года.

— Мне нужно узнать больше о щите, — Гарри в растерянности повернулся к двери, но Салазар довольно-таки фальшиво посапывал. Без его желания он ничего не узнает.

— Он не знает, — Дамблдор остановил его, когда он уже вынимал палочку, чтобы разбудить незадачливого Основателя. — Я знал еще одного человека, который владел тем же щитом. Раньше мне казалось, что эта сила пришла к тебе о темной материи, как и к нему, но проверил кое-что. Это Грин-де-Вальд. Я хочу посетить его вместе с тобой и развеять сомнения. Ведь, как известно, в истории оба человека со щитами пользовались артефактом времени — ты и Мерлин. Теперь я вспомнил про третьего. Думаю, ты понимаешь, почему не смог его убить в свое время в той страшной дуэли.

— Щит не дал, — догадливо кивнул Гарри. — Поэтому Геллерт Грин-де-Вальд считался одним из страшнейших волшебников двадцатого столетия, и заперт в Нурменгарде.

— Верно, — вздохнул Дамблдор. — Как убить того, кто способен отразить Смертельное заклинание? Всего лишь дать ему умереть естественной смертью. Эта госпожа, как известно, рано или поздно приходит за всеми.

— Когда мы отправимся туда, сэр? — Гарри с готовностью встал с кресла.

Директор улыбнулся его торопливости.

— Я сообщу тебе. Добыть разрешение на посещение Нурменгарда непросто, но когда у нас в рядах сторонников есть Аластор Грюм, нет ничего невозможного. Я тебе сообщу, Гарри. А пока ступай. Я очень устал сегодня.

* * *

На следующий день Гарри проснулся слегка обалдевшим от серии запутанных снов, где Амбридж гоняется за ним с микроскопом и верещит: «Мистер Поттер, вернитесь на разделочную доску!», затем они оба убегают от вылетающих из туалета Плаксы Миртл демонов.

Он не выспался, ко всему прочему был очень раздражен утренней встречей с Фредом и Джорджем. Во время завтрака прибыла утренняя почта. В своем письме мама его утешала и повторяла в точности слова Гермионы. Дочитав милые сердцу аккуратно выведенные маминой рукой слова, Гарри, наконец, смог расслабиться. И впрямь, зачем ему переживать? Рядом верные друзья, дома живая семья, а сейчас только третий курс. Пресса немало донимала его раньше, но пережил же!

Как оказалось, пришел он в себя вовремя, чтобы новые вести не вогнали в депрессию еще больше. За столом начали противно похихикивать, и раздраженный Гарри снова отнес это на свой счет — как оказалось, не зря.

— Пытаешься на двух стульях усидеть, Грейнджер? — внезапно прошипела Пэнси Паркинсон.

Застигнутая врасплох Гермиона подавилась овсянкой, и Драко пришлось стучать ей по спине. На них уставились все третьекурсники и немного малышни со второго курса. В руках у Пэнси был «Ежедневный Пророк», на первой странице которого вновь красовалась фотография Гарри, но уже с Гермионой.

Заголовок гласил: «Несчастная любовь Гарри Поттера».

— Что ж, — разозлился Гарри и вырвал из рук сокурсницы газету. — Посмотрим, что еще пишет эта мразина…

— Гарри! — возмутилась Гермиона. — Тут же дети…

Но ему было уже ни до чего.

«Гарри Поттер — необыкновенный мальчик тринадцати лет, — гласила статья. — Как и все в юном возрасте, он испытывает муки юности. Знаменитость в таком возрасте может вскружить голову, но мальчик весьма скромен, хоть и окружен имущими власть и влияние в обществе друзьями. Прекрасное общество юных дам, изысканное окружение, обстановка, полная аристократизма и идейности — в такой атмосфере живет герой нашего времени, о котором нам прежде не удавалось узнать ничего. Создавалось впечатление, что Гарри Поттера прячут от общества — но почему?

В прошлом номере мы узнали, что мистер Поттер является в своем роде уникальным волшебником. Благодаря своему щиту, которым когда-то владел величайший маг тысячелетия, в детстве он отразил заклятие Того-Кого-Нельзя-Называть в него самого. Что уж говорить, многие сейчас зовут мальчика преемником самого Мерлина, и слава его еще больше возросла. Когда репортерам стало известно, что его хотят поместить в Отдел Тайн для исследований, ваша слуга отреагировала мгновенно. Действительно, как можно себе представить, что Мальчика-Который-Выжил заберут „для опытов“?

Но бюрократия отступила, покой снова восторжествовал, и нашим читателям, дорвавшимся до истины, несомненно, интересно, чем занимается в свободное от спасения мира время Мальчик-Который-Выжил.

Гарри Поттер — знаменитый тринадцатилетний мальчик, окруженный со всех сторон красивыми сокурсницами. Во время мирных будних дней он нашел утешение в своей школьной подруге Гермионе Грейнджер. Но догадывается ли он, что не вокруг него одного крутится мир этой девочки?

Гермиона Грейнджер родилась в семье маглов, это простая, но весьма амбициозная особа. Ее тянет к именитым сокурсникам, а так как она учится на Слизерине, вы догадались, дорогие читатели, что вокруг нее много именитых наследников знатных родов. Гарри Поттер проводит с ней много времени, но выяснилось, что она проводит свое время не с ним одним. Молодого наследника рода Малфоев, Драко, она просто околдовала.

— Она очаровала меня с первой же минуты, как я ее увидел, — признается Драко Малфой. — Она просто сводит меня с ума. Я не знаю, какое будущее нас ждет, но без нее я просто не смогу жить.

Пользуясь своей сногсшибательной красотой, Гермиона Грейнджер продолжает играть чувствами обоих мальчиков, но в ней ли дело? Поговаривают, что юная волшебница — одна из лучших учениц Хогвартса, и особенно хороша в зельеварении. Мы не будем делать скоропалительных выводов, дорогие читатели; может, и правда, все дело в безмерном обаянии юной девушки.

Третий курс — время, когда знатные семьи старой закалки заключают помолвки между юными наследниками. Гарри Поттер и сын лорда Малфоя как раз вошли в возраст, и оба, как известно, происходят из семей, чтущих традиции.

Приворотные зелья запрещены в школе „Хогвартс“. Возможно, семьям Блэк и Малфой следует задуматься об успешных партиях для наследников уже сейчас, а директору Хогвартса Альбусу Дамблдору — проверить, насколько верны слухи о потрясающих способностях мисс Грейнджер к зельеварению.

Статью подготовила специальный корреспондент Рита Скитер»

— Вот тварь! — возмутилась Гермиона, дочитав до конца.

— Гермиона!.. — передразнил ее раздраженно Гарри. — Тут же дети!..

— Не понял, — Драко, мельком глянувший в статью, увидел свое имя. — Что там?

Гермиона густо покраснела, а Гарри с мстительным удовольствием наблюдал за изменениями выражения лица друга. Из-за стола за ними отрешенно наблюдал Снейп, которого по счастливой случайности эта статья совершенно никак не касалась. Вообще это странно! Многие старшекурсницы постоянно ходят к нему на дополнительные занятия по зельеварению! Или Рите интересно придумывать сплетни только с его участием?!..

Прочитав статью, Драко не мог вымолвить ни слова. Весь побелел, ожидая реакции от Гермионы, но ему повезло. Кажется, всю статью она приняла за досужий бред Риты Скитер.

— Давай убьем ее! — предложил он запальчиво, когда пришел в себя. Затем оглянулся на стол преподавателей и увидел цветущую физиономию Амбридж. — И ее тоже, чтобы число красивым было.

В целом, все довольно неплохо, и Гарри выдохнул. По крайней мере, не по нему одному проехались. Они с Драко переглянулись, вспоминая вечер третьего дня, когда вышли после тренировок подышать свежим воздухом на Астрономическую башню.

— Как дела? — довольно безразлично поинтересовался Гарри, с удовольствием подставив лицо свежему ветру. Ветер с каждым вдохом наполнял легкие воздухом, а выжатый до капли резерв новыми силами.

Ночь опустилась на землю подобно темному покрывалу. Покрытые тонким снежком деревья Запретного Леса к утру покроются пушистым инеем. Природа неминуемо засыпала, уютно укутавшись в снежное одеяло под синий сумрак зимних вечеров и отсветы лунного света на снегу, а замок стоял посреди этого великолепия, светя теплыми огнями окон. Озеро покрылось тонким слоем льда, и частые снегопады запорошили его. Теперь только редкие черные пятна на белоснежном, ровном покрове выдавали секрет застывшей глади.

— Занимался с третьим курсом Веселящими чарами, — Малфой устало оперся на парапет локтями. — Вроде все освоили.

— Ты чем-то расстроен.

— М-м?

— Я тебя не один год знаю, — Гарри повернул лицо к другу, искоса на него глядя. — Что-то случилось. Рассказывай.

Драко фыркнул и скривился.

— Паркинсон ко мне лыжи навостряет. Видел, как смотрит каждый раз? Паркинсонам всегда золотом отливало объединение наших родов, только в прошлом поколении дочерей ни у кого не было, только мой отец и отец Пэнси. А теперь вот появились я и она. Она намекнула мне, что ее отец послал моему предложение о помолвке и брачный договор.

— Что тебя смущает? — хмыкнул Гарри. — Она довольно мила.

— Спасибо за поддержку, Поттер! — огрызнулся Малфой. — А то сам не знаешь…

— Гермиона… Знаю. Все еще надеешься?

Он помедлил, а потом… покачал головой. Гарри даже удивился — такого ответа он не ждал.

— Отец не даст мне согласия на брак с ней. Он дал понять это в последнем письме.

— Как? — Гарри нахмурился и повернулся к нему, отвлекшись от созерцания красот. — Не может быть, — он сам помнил, как увещевал Люциуса позволить Драко хоть эту жизнь прожить счастливо. Тот вроде бы согласился, признал доводы справедливыми.

— Ха, — Драко невесело усмехнулся и глянул вниз, где виднелся запорошенный снегом двор школы. — На что я надеяться мог? Ты сам знаешь, как мы следуем традициям старого мира.

Гарри нечего было сказать, он просто смотрел на друга и сочувствовал.

— Она очаровала меня с первой же минуты, как я ее увидел, — Драко крутил в пальцах палочку, прямо над пропастью, совершенно не замечая того. — Безумие или временное помутнение рассудка это — но оно охватывает меня каждый раз, как я ее вижу. Ее глаза, такие темные и глубокие, ужасно выразительные. Брови дугой, волосы шелковые — по ним так и хочется провести рукой, каждый раз удерживаюсь от соблазна. Она так юна еще… Она сводит меня с ума. Я не знаю, какое будущее нас ждет, но без нее я просто не смогу жить.

— Что за старческий пессимизм на тебя временами нападает? — попытался поддержать друга Гарри, усмехнувшись. — Держи себя в руках. Молод, прекрасен, умен не по годам, чего тебе еще надо?

— Значит, что-то надо, — резко ответил Драко и смахнул с парапета огромного жука. Видать, ветром занесло…

— Я убью ее, — повторил Драко и в самом деле начал вставать.

— Эй, друг, — Невилл по знаку Гарри схватил его за локоть и усадил на место. — Успокойся. Все знают, что Скитер та еще писака.

Со стороны стола Гриффиндора к ним решительно направились с газетой в руках Фред и Джордж. Гарри тяжело вздохнул и поковырялся ложкой давно остывшей яичнице.

— Эй, Гарри…

— Слушай, что это такое?..

— Ты знаешь…

— Нас такое положение дел не устраивает!

— Идите-ка вы отсюда, — погнала их Джинни, угрожающе покручивая в пальцах палочку. — Не нагнетайте.

— Так, сестрица, за тебя радеем! — возмутился Джордж.

— И чем это нам угрожает сопливая второкурсница? — не оставил без внимания угрозу Фред.

— Летучемышиным сглазом, очень качественным, но в будущем, — строго ответила она, сразу став похожей на миссис Уизли.

— Вот уже и поговорить нельзя…

— А еще за нее волнуемся, разборки устраивать идем…

— С женихами достойными общаться…

— Пошли, Фред.

— Да, не ценят нас здесь, Джордж.

На уроке истории магии Паркинсон забрасывала Драко записками гневного содержания, в которых уточняла, что уже считает его своим женихом, поэтому ему не стоит компрометировать себя перед ней и в глазах общества. Драко после прочтения первого послания демонстративно сжигал все остальные, засыпая пеплом учебник Гермионы. А когда Пэнси решила высказать все ему лично, попросил Гарри наложить на него чары Глухоты. Что, собственно, друг и сделал с пониманием.

На обеде Гарри пришла записка без подписи, написанная почерком Дамблдора.

«Жду вас завтра в шесть часов утра в моем кабинете»

* * *

На следующее утро Гарри и Снейп встретились на лестнице по пути к кабинету директора. Время было предрассветное, тихое. За окнами падал мягкий, пушистый снег — уже не первый снег в этом году; за окном стояла ночь, на горизонте едва заметно брезжили утренние сумерки, а коридоры были безлюдными. Что уж тут, говорить, порой так приятно пройтись одному, послушать тишину, а может, шепот привидений, видевших из этих самых окон не одно ушедшее столетие. Снейп, очевидно, думал так же, потому что, встретившись, они ни слова друг другу не сказали и шли, продолжая думать каждый о своем.

Дамблдор в эту рань уже не спал, а расхаживал по кабинету взад-вперед в сумрачной задумчивости. За ним молча наблюдали несколько проснувшихся портретов, и Финеас Найджелус в том числе. Увидев на пороге кабинета Гарри, он встрепенулся и ушел за раму — наверное, с докладом на площадь Гриммо.

— Доброе утро, директор, — поздоровался Снейп. Под его глазами залегли тени бессонной ночи, так что было очевидно, что для него самого утро выдалось недобрым.

— Здравствуйте, Северус, Гарри, — Дамблдор был хмур. — Полетим в Нурменгард прямо сейчас, из Хогсмида. Так безопаснее, удобнее и быстрее.

Дамблдор отошел в дальний конец кабинета, а когда вернулся, в руках у него была дорожная теплая мантия с меховым воротником.

— Сходите за теплыми мантиями, — посоветовал он. — Нурменгард на севере, там гораздо холоднее. Крепость не наносима на карту, но на моей памяти она находится неподалеку от Дурмстранга. Впрочем, времени на знакомство с великой северной школой магии у нас не будет. Я буду ждать вас у ворот школы. И еще, Гарри, не попадись, пожалуйста, патрулирующим школу преподавателям. Времени на объяснения с ними у нас нет.

— Теперь понятно, кто его учил нарушать школьные правила, — проворчал Снейп и скрылся в камине.

Гарри тоже воспользовался камином и на выходе чуть не споткнулся о низкую каминную решетку гостиной Слизерина. Ему повезло, в гостиной никого не было, в такое раннее время даже старосты еще спали. Спящий чутким сном Драко дрогнул и сонным взглядом уставился на него.

— Мы в Нурменгард, — шепнул ему Гарри, чтобы не разбудить Невилла.

— Любишь ты тратить свободное время на посещение тюрем, Поттер, — буркнул Драко и упал обратно на подушку. — Потом расскажешь.

Через несколько минут он поднялся на первый этаж и без препятствий вышел во двор школы к воротам, где его уже ждали директор в серебристой мантии и черный как клок тьмы Снейп.

— Какой сильный снегопад, — заметил Гарри, кутаясь в теплую мантию. Давно он не выходил на улицу в утренних сумерках зимой. Это было красиво, так и хотелось остановиться здесь и смотреть на звезды сквозь метель. Раньше он не замечал за собой такого романтизма.

— Время, Гарри, — поторопил его Дамблдор, и оба волшебника пошли впереди по заметенной дороге к Хогсмиду.

По пути к деревне никто не вымолвил ни слова. Гарри мог бы воспользоваться легиллименцией, чтобы узнать, что на уме у каждого, но знал, что наткнулся бы на непонимание. Интуиция подсказывала, что Дамблдор немного волнуется. По длинным, размазанным следам Снейпа угадывалось раздраженное напряжение.

Когда они достигли границы магического барьера школы, Дамблдор остановился и вытащил из внутреннего кармана мантии старые часы на цепочке.

— Мы попадем в тюрьму с помощью портала? — осведомился Гарри.

— Плюс пять баллов Слизерину за вашу догадливость, — едко поощрил Снейп.

— Аластор выдал нам разрешение на посещение Нурменгарда в обход бумаг и ведомства министра, вообще это незаконно, — вздохнул Дамблдор и протянул им часы. — Портал действует всего два часа, за это время мы должны справиться. Так, судя по часам, нам осталось ждать около пяти минут.

Они замерли. Со стороны это, должно быть, выглядело странно — три волшебника стоят кружком, молчат и держатся за цепочку часов.

— А если Грин-де-Вальд откажется нам помочь? — спросил Гарри, когда до перемещения осталось пятнадцать секунд.

— Не исключено, — ответил Дамблдор. — Геллерт весьма эксцентричный волшебник.

— Если не поможет, вашим возможностям покорить силу щита до возрождения Темного Лорда конец, — равнодушно отозвался Снейп.

Через миг Гарри с силой рвануло с земли. Когда под ногами снова была твердая почва, в лицо ударил сильный пронизывающий ветер. Как же хорошо, что он сходил за теплой мантией! Что-то ему подсказывало, что Согревающие чары держались бы при таком ветре от силы минут пять. А за время, которое пригодилось бы на повторное накладывание чар, он успел бы окоченеть.

Перед ними возвышался мрачный замок с высокими воротами. Совсем рядом бушевало ледяное море — Нурменгард стоял на скалах, возвышаясь над водами Северного океана, а те бились о каменную преграду с таким шумом, что его было слышно с любой точки острова. По правде, и остров сам был невелик. По рассказам Дамблдора, Грин-де-Вальд в годы своего правления искал место то ли для заключения своих идейных врагов, то ли для своей собственной недостижимой для них крепости. Если так, то в обоих вариантах ему удалось исполнить задуманное.

Тут было намного холоднее, чем в горах Шотландии. Буран разъярился, в лицо бил ледяной колючий ветер. Снейп вцепился в его плащ и потащил за собой, чтобы не потерять в этой морозной мгле. Впереди маячил огонек палочки далеко ушедшего от них Дамблдора.

Охраны здесь, к вящему удивлению Гарри, не было. Хотя сами ворота крепости были способны напугать возможных туристов, он понимал, что на остров наложена куча охранных чар. Без разрешения Аврората они не нашли бы его.

— Люмос Максима!.. — прозвучал в шумном мареве голос Дамблдора, и свет от палочки осветил ворота перед ними. По ним печатью шла выгравированная черным металлом надпись «Für das höhere Wohl».

— А почему по-немецки? — проорал, перекрикивая шум бушующей стихии, Гарри.

— Немецкий — второй родной язык Грин-де-Вальда, — столь же громогласно ответил директор. — Ради общего блага!

Он провел рукой в воздухе, и створки металла расползлись в стороны колючими змеями. Присмотревшись, Гарри обнаружил, что металл повторял очертания шипастых ветвей. В руке Дамблдора блеснули часы и принялись громко тикать, отсчитывая драгоценное время.

— Вперед, — рыкнул Снейп и потащил его во двор крепости за директором.

До замка было около ста ярдов. Это расстояние Гарри преодолел с огромным трудом. Ветер трепал края его мантии, а ноги вязли в нерасчищенных сугробах. Привык к комфорту, ругал себя он. Забыл, как каждую неделю приходилось мотаться в такие места, куда ворон костей не заносит…

По велению руки Дамблдора, в которой были сжаты часы, ворота крепости раскрылись перед ними с жутким скрипом. Сразу за ними обнаружилась зловещая темнота, которую не разгонял даже свет палочки. Несмотря на возможное наличие охраняющих крепость монстров, Гарри устремился туда, Снейпу даже подталкивать его не пришлось. Чувствовал, как леденящий ветер пронизывает насквозь даже сквозь мантию.

Проследовав по длинному лабиринту коридоров и лестниц, они попали в круглый зал с одной-единственной дверью. Здесь уже вспыхнули магические факелы, заставив посетителей сощуриться от яркого света.

— Ключ! — велел странный, хриплый голос. Дамблдор спешно подошел к двери и вложил часы в круглое отверстие в стене, ровно по мерке часов.

Дунул резкий сквозняк, факелы погасли и разожглись заново. Когда свет снова осветил площадку, дверь была открыта. До их цели оставался какой-то десяток шагов.

— Ну, чего ждем? — раздраженно шикнул Снейп и втолкнул его в дверь за Дамблдором.

Комната, в которую они попали, не отличалась изыском и убранством. Запах стоял сногсшибающий, тесную камеру освещала единственная свечка в углу. На грязном, искрошившемся от времени матрасе, привалившись спиной к стене, сидел очень тощий старик с длинными, но редкими седыми волосами и взирал на них острым как буран за окном взглядом.

— Дамблдор. А я считал дни до последней встрече с тобой.

— Возможно, и не последней, — тихо проговорил Дамблдор.

— Мы оба знаем, что больше не увидимся, — хриплый смех Грин-де-Вальда был похож на лай собаки. — Скоро уже Смерть приберет одного из нас.

Гарри поразился изменениям, которые с ним произошли. В один миг сильный, крепкий волшебник стал похож на седого старца. По правде, Дамблдор таким и был, но раньше ничто не мешало ему выглядеть уверенно всего на сто с лишним лет.

— Пусть так, — отозвался Дамблдор негромко и прошел по камере, наводя палочкой порядок. — Уединение, свобода, которую ты так любил — таким ты видел свое будущее?

— Свобода, — хмыкнул Геллерт. — Такой свободой ты наградил меня за мою дружбу. Награда за преданность. Возмездие за измену. Так ты назвал меня, Альбус. Предателем.

— Как твое здоровье? — заботливо осведомился директор.

— Я на седьмом кругу ада, спасибо!

— Ладно. Не хочешь говорить, не нужно. Геллерт, мы не просто так выбили в Министерстве разрешение на посещение Нурменгарда. Этот мальчик — Гарри Поттер, если ты вдруг не знаешь…

— Откуда мне знать? Ты отнял у меня даже возможность следить за происходящим в мире. Более пятидесяти лет я сидел здесь, зная лишь о том, что ты жив, по магии, которая содержала меня в чистоте и поддерживала подобие жизни, и какая за окном погода.

— Ты сам виноват, — Дамблдор тяжело вздохнул. — Проникшись ядовитыми идеями господства волшебников над людьми, ты залил кровью всю Европу. Жертвы, которые ты принес ради общего блага, неисчислимы…

— Ты пришел поностальгировать вместе со мной? — ворчливо перебил его Геллерт. — Лучше бы стопку газет сквозь окошко подкинул. За годы одиночества я привык к молчанию, и знаешь, Дамблдор, что-то мне все меньше хочется говорить…

— Хорошо. Тогда послушай. Этот мальчик владеет тем же щитом, что и ты. Я знаю, ты много лет исследовал эту силу, прежде чем сразиться со мной. Подскажи нам, как развить щит. Что он из себя представляет?

Дамблдор наколдовал четыре кресла, и в одно из них с удовольствием запрыгнул, как молоденький, Грин-де-Вальд. Сел прямо с ногами, поджав их под себя. Гарри его не винил. За пятьдесят лет еще как устанешь сидеть в позе лотоса на голых камнях.

По знаку Дамблдора Снейп молча и со сноровкой извлек из внутреннего кармана мантии огромную тяжелую бутыль лучшей медовухи мадам Розмерты и четыре бокала.

— Отдай сюда! — Геллерт вырвал из рук Снейпа бутылку, отодрал крышку и пригубил. Поморщившись, Снейп спрятал бокалы обратно. — Вот это уже обстоятельный разговор, но ты знаешь, как я отношусь к этому сладкому пойлу, Альбус…

— Есть еще огневиски, — Дамблдор хлопнул по своей мантии, и Гарри в самом деле услышал соблазнительный бульк. — Но после того, как ты нам поможешь.

— А ты запаслив, — смерил его презрительным взглядом Геллерт и пригубил еще раз. — Ну, ладно, — он заботливо заткнул пробкой горлышко и обнял бутылку, спрятав под мантию. — Хватит еще года на три, если экономить. Не достояла твоя медовуха, Дамблдор, ты никогда не умел пить правильно… Так ты, мальчик, пользовался перстнем Мерлина?

— Приходилось, — не стал отрицать Гарри.

— Зачем тебе знать про свойства щита?

— Да объявился в мире похожий на тебя безумец, — буркнул Снейп под осуждающим взглядам Дамблдора.

— Уж не Томас ли Реддл?

— Он самый, — Гарри поджал губы.

— Хочешь убить Тома Реддла? — Грин-де-Вальд издал долгий и непристойный звук. — Я в этом не стану участвовать.

— Видать, из солидарности, — снова вырвалось из Снейпа.

— Дамблдор, убери этого дерзкого юнца, он мешает обстоятельному разговору двух умных людей! Кстати, я имею в виду мальчишку, а не тебя, так что не хорохорься.

— Так что с щитом? — памятуя о времени, поторопил его Гарри.

— Ты знаешь, что перстень никогда не дается в руки просто так? — перевел на него колючий взгляд Геллерт.

— Да.

— А то, что он был создан самим Мерлином?

— Да.

— Значит, ты меня поймешь, когда я скажу, что и я пользовался им. Это был тридцать девятый год двадцатого века, а я искал способ найти три Дара Смерти и вознестись над нею. Почему тридцать девятый, ты спросишь? А ты подумай, что случилось в этот год.

Гарри поморщился, вспоминая обе версии истории — магловскую и магическую.

— Началась Вторая Мировая война, — подсказал Дамблдор. — Не с твоей ли подачи?

— О, да, Адольф был прекрасным учеником. Он исполнял мой приказ: маглы стояли бы на коленях перед ним, а он передо мной. Чувствуешь, какой размах? Кстати, как он? Смог завоевать Европу и поставить мир на колени перед новой властью?

— Нет, — Гарри даже сплюнул на грязный пол камеры. — Был уничтожен. Туда и дорога.

— Жаль. Но речь не о нем. Думай еще.

Тридцать девятый год… Да много дурного случилось в эти годы в мире, страшнее периода в истории не придумаешь. Но как все это объединить в одно верное слово?

— Том Реддл, — вдруг сказал Дамблдор. — Он только поступил в Хогвартс.

— Верно, а ты не теряешь хватки, старый верблюд! — хохотнул Геллерт. — Верно. Малолетний поганец уже тогда представлял угрозу миру. В целом, я его не виню. Амбициозен, упорен, умен — страшная смесь для волшебника, интересующегося темной материей. Пожалуй, слишком темной… Но не суть. Я не понял, зачем кольцо нашло меня — конечно, я знал о нем с самого начала после изучения всех возможных книг о магических артефактах. Увы, я имел глупость надеть его на палец, хотя и успел подумать, что менять в своей жизни я, в общем-то, ничего не хочу. Поддался роковому соблазну. И перстень забросил меня не в младенчество, а в юные годы, когда я повстречался с Альбусом. Я помню, как твоя сестра Ариана осталась жива, — обратился он к Дамблдору. — А в новом витке истории во время дуэли щит, который возник, отразил твои чары в нее. Теперь она мертва. Мы с тобой строили новый мир, Альбус. А в этом варианте мира я остался совсем один.

— Я… убил Ариану?

Дамблдор судорожно вдохнул и резко отвернулся от них к окну. Какое-то время они посидели в молчании: Гарри стало от этой новости очень тоскливо, а еще он не знал, куда деть глаза. На Дамблдора, переживающего вновь свое личное горе, он смотреть не хотел; на Грин-де-Вальда, сковырнувшего кусок грязи с груди, — тем более.

— Сожалею ли я? Да, очень, — вскоре Грин-де-Вальд перестал безумно улыбаться, и на миг в его выражении лица проскользнуло сочувствие. — Но я не знал, что ты способен на такую жестокость по отношению ко мне, а мы были лучшими друзьями. Я тебя никогда не прощу.

— Что дальше? — кашлянул Снейп, бросив на Дамблдора извиняющийся взгляд.

— Перстень знал о явлении нового Темного Лорда в этот мир. И пусть я был удостоен чести быть занесенным в список самых опасных волшебников двадцатого века, в сравнении с ним я был магл-монах. Перстень выбрал меньшее из двух зол вариантов развития исторических событий и достойным титула защитника магии избрал меня.

— Почему не профессора Дамблдора? — возмутился Гарри.

— Спроси у Мерлина, — истерично выкрикнул Геллерт и снова откупорил бутылку медовухи. Засунул язык в горлышко и лизнул жидкость, снова запихнул пробку на место и спрятал за пазуху. — За кого ты меня принимаешь? Я вообще потерпевший во всей этой темной истории.

— Итак? — снова поторопил его Снейп.

— Угадай, из-за чего перстень-таки появился у меня? Этот малолетний ублюдок нашел Тайную комнату.

— Тайную комнату? — переспросил Снейп.

— Парень, ты глухой? Именно так. Я следил за тем, что происходит в оплоте Дамблдора. Больше не из-за чего.

— Мы знаем в истории только один подобный сюжет, — вдруг догадался Гарри, и по коже поползла дрожь, но не от холода. — Мерлин… Он тоже владел этим щитом. В тот раз в мир явились демоны, заточенные в недрах много веков до Мерлина и Основателей, с подачи Мордреда. Мордред был таким же безумным уродом, как Волан-де-Морт.

— О! — Геллерт хлопнул в ладоши. — Говорю же, мальчишка не обделен разумом! Достойного издалека видно… Так, за это надо выпить! — он повторно лизнул медовуху.

— А в сорок третьем году была открыта Тайная комната, являющаяся Дверью в темницу этих самых демонов, — продолжил мысль Снейп. — В тридцать девятом Реддл начал свои исследования.

— Парень, ты мне начинаешь нравиться!

— Магия не хочет, чтобы демоны вырвались наружу! — вскричал Гарри.

— Ну, наконец-то мы добрались до сути нашего чересчур длинного разговора, — поморщился Геллерт. — Именно так, плюс мне пришлось в спешке провести активную мобилизацию и вернуться в Англию. Поганец притих, в Комнату больше не заявлялся, а вот мне кронты настали. Я говорил, что перстень выбрал из двух зол меньшее? Я ошибся. Магия такого порядка всегда права, наводит порядок после великих войн сама не хуже людей. Вот Дамблдор и одолел меня магическим искусством — щит позволил ему меня одолеть. А поскольку убить меня он не мог из-за щита-таки, заточил сюда… Он у нас знатный шутник, вы замечали?

— Щит может отказать? — Снейп задал этот вопрос за миг до Гарри.

— Когда угроза минует, магии не нужен защитник. Думаешь, до меня не было таких случаев? Кто-то умирал, кто-то пропадал без вести — такая вот кровавая цепочка прослеживается среди тех, кто рассказывал о чудесных перемещениях во времени. Все книги есть в Хогвартсе. Мне сдается, что вы просто не умеете читать.

— Значит, щит может отключиться, когда я буду сражаться с Волан-де-Мортом?

— Мальчик, — строго погрозил ему грязным пальцем Грин-де-Вальд. — Я похож на победителя Темного Лорда? Я до него и добраться не смог. А все благодаря Дамблдору. Я всего лишь отпугнул его от Тайной комнаты. Я не справился со своей миссией полноценно, за то и наказан. Если справишься ты — слава тебе и почет, хотя лично я в тебе сомневаюсь. Он стал невероятно велик, должно быть…

— Стал, — поджал губы Снейп и скрестил на груди руки, греясь. — Все потому, что вам не хватило проворства. Столько жизней испорчено.

— Не груби, парень. Ты понятия не имеешь, каково это — проживать жизнь заново, но уже имея другую цель, далекую от мечтаний юности.

Дамблдор по-прежнему стоял у окна и не вступал в беседу.

— Как мне сделать мой щит сильнее? — наконец, спросил Гарри.

— Так, как в старину волшебники повышали свой магический потенциал. Тренировки и тренировки. Долгие годы тренировок. А теперь совет века. Наплюй на этот щит, наплюй на свою миссию, Поттер, — мрачно откликнулся Грин-де-Вальд. — Ты видишь, куда меня привела эта сила? Или слепой-таки?

— Кому-то нужно исправлять ваши ошибки.

— Я рассказал вам все, что вы хотели, — ворчливо отмахнулся старик. — Дамблдор, хватит скорбеть, отдавай огневиски, а то после медовухи градус понижать нельзя.

Когда Дамблдор развернулся к ним лицом, по нему не было видно, что он справлялся с переживаниями. Только две мокрые дорожки в длинной седой бороде доказывали, что это лишь маска. Он протянул Грин-де-Вальду бутылку огневиски и стремительно вышел из камеры. За ним молча последовали Гарри и Снейп.

— Альбус, — вдруг негромким, но очень ясным голосом окликнул его Геллерт. — Возможно, это последние слова, которые я успею сказать тебе в этой жизни. Мне правда жаль. Если бы я понял тогда, что произошло, если бы смог изменить прошлое снова — она не погибла бы. Это самый тяжелый камень на моей совести.

Они обернулись. Грин-де-Вальд стоял в проходе камеры с двумя бутылками за пазухой, словно наткнулся на какую-то невидимую стену. Так содержали в тюрьмах волшебников, имевших большие способности к беспалочковой магии.

Дамблдор замер посередине площадки с факелами. Затем обернулся, смерил его тяжелым взглядом, в котором была лишь боль. Взмахнул рукой — и дверь камеры захлопнулась, стала сплошной стеной, а портключ из замка вернулся в протянутую руку.

— Прощаю.

И исчез во мраке коридора.

* * *

Когда они выходили из Нурменгарда, в Хогвартсе как раз начинался завтрак. Гарри думал, что они все вместе вернутся в школу, однако Дамблдор безоговорочно велел ему вернуться одному, а они со Снейпом отправились добывать еще один крестраж. И воспрянувший духом Гарри вернулся в Хогвартс с уверенностью, что теперь они на один шаг к исполнению его миссии станут ближе.

Однако история Грин-де-Вальда не могла его не взволновать. По пути к школе Гарри задавался вопросом, мог ли Волан-де-Морт хотя бы догадываться об истинной тайне Тайной комнаты, и неизменно приходил к выводу, что нет. Однако мир уже был когда-то на грани уничтожения, и вступать ему в Хогвартс, вновь объявляться в Тайной комнате нельзя. Иначе случится катастрофа. Хогвартс не должен снова пасть.

Не о том ли предупреждал их Флоренц на первом курсе, думал Гарри, разглядывая в сумрачной заснеженной дали покрывшийся белой шапкой Запретный Лес. Если так, то возрождение Темного Лорда неминуемо, что бы они ни делали в следующем году. Он уже привык, что худшие моменты в новом витке истории никогда не меняются. Собственные решения вдруг представились ему глупыми ошибками, от которых его все пытались отговорить. Не оставляй василиска в живых, Гарри! Он может знать тайны Салазара не хуже его самого!

Досадуя на самого себя, Гарри пришел в школу, прошел мимо ругавшегося на первокурсников Филча, и вдруг его озарило. Предупрежден — значит, вооружен, так он подумал и направился прямиком в пустующий кабинет директора.

— Господин Салазар, — он остановился посреди кабинета. — Я хочу знать, как вы победили демонов древнего мира, — портрет за его спиной насмешливо хмыкнул, и Гарри поднял глаза на него. — В старых книгах я не найду подробной истории, как все началось и закончилось.

— Еще бы, — снисходительно усмехнулся Салазар Слизерин. — Это тайна за семью печатями. И семь друидских печатей — тоже не присказка.

— Только от вас я могу узнать всю правду. Расскажите.

— Мерлин говорил так: «Стремление к истине — единственное занятие, достойное героя». Ты хочешь знать о том, как был создан твой мир, в котором ты живешь? Похвально, юный волшебник. Что ж, тогда слушай…