Неправильный подвид (гет)

Драко потер лицо ладонями. Его голова раскалывалась. Он проработал весь день и, кроме того, что глаза начали болеть от напряжения, а боль пульсировать в висках, ничего не добился. Семь тонких папок. Семь уцелевших вейл, которые поступили правильно, зарегистрировавшись как магические существа в Министерстве Магии. Семь случаев для изучения.

Способ распространения болезни был хорошо задокументирован. Каждая вейла покорно описывала, как она была заражена, и, хотя Драко хотел бы узнать, кто заразил Гермиону, это не имело особого значения. По крайней мере, он думал, что это не имеет значения. Чего он хотел − вернее, чего хотел его отец − так это понять, почему проклятье связало ее с ним. Как каждая из этих вейл выбирала себе пару? Но ничего общего между упомянутыми случаями не находилось. Две вейлы на момент заражения уже были замужем за своими партнерами. Остальные пятеро знали их, но с такой разной степенью близости, что это не имело никакого смысла. Одни были любовниками. Другие знали своих партнеров поверхностно, пока болезнь не схватила их своими когтями. Одной вейле не повезло оказаться в здании, которое магглы пытались сжечь, и этот факт был ее единственной информацией о будущем супруге. Они не знали друг друга до того дня и после освобождения не общались, пока она каким-то образом не поняла, что именно он был ее спасителем. В конце концов, они поженились и, если верить досье, были счастливы. Девять детей, с которыми пообщались сотрудники Министерства, рассказали, что их родители до самой старости вели бурную сексуальную жизнь, хотя Драко подозревал, что им также не хватало умения пользоваться противозачаточными средствами. Он искренне надеялся, что они были счастливы, хотя не понимал, как это возможно с таким количеством детей, но все равно пожелал давно умершей паре всего хорошего.

Он оттолкнул стопку листов пергамента и в отчаянии сжал руки. Девять детей. Никакой информации о том, что женщина думала или чувствовала, как болезнь повлияла на нее, или почему она привязалась к почти совершенному незнакомцу, но она чувствовала себя обязанной перечислить имена всех своих отпрысков вместо всего, что могло бы быть полезным.

Никчемные идиоты, подумал он, закрывая папки. Драко не был уверен, имел ли он в виду вейл, их партнеров или чинушей из Министерства, которые записали и сохранили информацию. Поскольку этот вид вейл не был опасен или даже особо интересен, никто не позаботился о том, чтобы изучить его досконально. Он подумал, не попросить ли отца посмотреть, есть ли еще записи в других странах, но решил, что это будет пустой тратой времени. Французы не любили делиться, а взаимодействие с МАКУСА было сущим кошмаром. Они просто посылали обратно послания, содержащие отказ, оправдывая это тем, что Британия воспитала Волдеморта. Как будто они не совершали промахов − вроде восстания шаманов, с которым им пришлось долго бороться, но о котором вряд ли должна была знать общественность.

Он отодвинулся от стола и решил прилечь. Узкая кровать, придвинутая к одной из стен, немного прогнулась под его весом, и он уставился через всю комнату на чистую, выкрашенную белой краской стену. Он не повесил личных фото, не принес из дома ничего, кроме одежды. Деревянный стол у единственного окна и кровать − вот и вся мебель. Комната была большой и пустой. И ему это нравилось. Она дарила ощущение чистоты.

После завтрака Грейнджер куда-то ушла. Она уже выглядела гораздо лучше. Не прошло и недели от их совместного проживания, а у нее под глазами вместо черных пещерных провалов красовались едва заметные пятна. Ее кожа уже не казалась такой серой, и она нашла в себе силы укротить кошмар парикмахера, увенчивающий ее голову. Она никогда не была красавицей, но больше не напоминала ему пациентку, только что вышедшую из больницы Святого Мунго. И все это произошло без единого прикосновения к ее руке с тех пор, как она призналась Блейзу. Все, что ей было нужно, − его присутствие.

Он полагал, что это приятно − быть нужным.

Крышесносная эйфория, − позже хмыкнул Блейз, когда Драко спускался с ним по лестнице и проходил мимо подобострастного швейцара, все еще работавшего в здании. Секс наверняка должен быть чем-то улетным.

Драко фыркнул, а Блейз пошел своей дорогой.

Интересно, куда улетела его маленькая птичка? Может быть, решила купить еще книг или отправилась обедать с Поттером и Уизли? Возможно, она еще не совсем рассталась с Уизли, и теперь, когда у нее снова появилась энергия, они планировали встретиться и заняться сексом. Если информация в его папках была верна, то ее ждал неприятный сюрприз.

С другой стороны, каждый раз, когда Гермиона прощалась с Поттером, то только целовала воздух рядом с его щекой, так что Драко предположил, что она уже в курсе. Прошло уже несколько месяцев, подумал он. Почти целый год. Она должна была догадаться об этом. Так что она точно не планирует секс. Значит, книги. Исследование было ее защитой от опасений, что она застряла в отношениях с ним навсегда. Но вряд ли она нашла бы хоть одну книгу, которой бы у нее уже не было, да и в Косом переулке не предложили бы что-то полезное. Реальная информация лежала в папках на его столе.

Некоторое время он лежал с закрытыми глазами и ждал, когда пройдет головная боль. В какой-то момент это случилось, и почти сразу он услышал, как открылась и закрылась дверь. Птичка вернулась в свою клетку. По крайней мере, он обустроил ей милое гнездышко.

Он скатился с кровати и вышел поприветствовать ее, осторожно прикрыв дверь в свою комнату. Холодная пустота комнаты наверняка заставит ее задавать вопросы, а наличие папок лишь увеличит их количество. Сегодня ему не хотелось этим заниматься.

− Повеселилась? − спросил он ее. Она бросила сумку на стол и прошла на кухню, чтобы поставить чайник. − Думаю, не стоит надеяться, что ты купила себе что-то более привлекательное, чем твой растянутый джемпер красно-золотой расцветки.

Она не повернулась, хотя ее плечи напряглись, и он рассмеялся.

− Это так очевидно, Грейнджер, − сказал он.

− А ты − придурок, − отозвалась она.

− Совершенно верно, − согласился он. − Приготовь и на меня, ладно?

Она усмехнулась, но взяла еще одну чашку.

− Эрл Грей пойдет? − спросила она и, не дождавшись его ответа, принялась отмеряла листья в чашку. Искушение сказать “нет” терзало его мозг, но Драко понимал, что просто подольет масла в огонь ее раздражения, тогда как ему, наоборот, нужно было добиться ее расположения. Если бы она доверяла ему, хотя бы немного, то могла бы открыться и рассказать что-то, что заставило бы все части головоломки встать на свои места. Если и было что-то, что расстраивало его больше, чем семь слишком тонких папок, то это жизнь с единственной в своем роде вейлой и отсутствие прогресса в понимании ее природы.

− Ты же знаешь, что я просто подкалываю тебя? − спросил он, устраиваясь на диване. − Носи, что хочешь.

− Я знаю, что ты привык к девушкам − женщинам, − которые больше ухаживают за собой, − сказала она.

Она стояла у столешницы, ожидая, пока закипит вода, и не смотрела на него, но Драко сразу же понял, что сейчас произойдет.

− Некоторые женщины вынуждены делать это, − сказал он.

− Что?

− Постоянно краситься, − он молча ждал, пока она все поймет, и по улыбке на ее лице, когда она протянула ему заваренный чай, можно было предположить, что так оно и было, хотя она больше ничего не сказала. Это было освежающе. Панси бы прижалась к нему и сказала: Правда? − и заставила бы его заверить ее, что, конечно, она относится к тем особенным женщинам, которые были красивы и интересны, даже не проводя по часу перед зеркалом каждое утро. Он попытался вспомнить, когда в последний раз видел Панси без макияжа. За минувшие годы, когда бы они ни собирались вместе, она всегда была при полном параде.

Грейнджер, конечно же, не прижималась. Она передала Драко чашку, стараясь не прикасаться к нему, а затем уселась в свое кресло. Рысь мгновенно оказалась у нее на коленях, и он улыбнулся, отметив насколько уютно они смотрелись вместе. Девушка в тускло-золотом джемпере с рыжим котенком. Ему понравилось, как они подходили друг другу.

− Что? − спросила она.

− Ничего, − ответил он. − У меня есть предложение.

То, как она занервничала и крепче сжала ручку своей чашки, заставило его сознательно сдержаться, чтобы не заскрежетать зубами. С тех пор, как Гермиона приехала в Малфой Мэнор, он только и делал, что шел ей навстречу, но она все еще неосознанно готовилась к худшему. Когда-нибудь это заставит его сделать то, о чем они оба будут сожалеть.

− Давай устроим вечеринку, − сказал он. − Новоселье − отличный повод! − когда на ее лице отразилось сомнение, он добавил: − Это сразу же уничтожит все слухи. Да, ты − вейла. Да, мы живем вместе. Нет, мы не встречаемся.

− Люди так думают? − ужас, появившийся в ее глазах, нанес ему еще одно оскорбление. − Они думают, что мы встречаемся?

− Кое-кто считает, что я сошел с ума, оттого что спал с тобой, и тому подобное, − Драко опустил взгляд на руки, всем своим видом выражая скуку. − Мне уже надоело говорить всем, что я тебя спасаю.

− Неужели?

Гермиона пристально посмотрела на него, и он почувствовал укол сожаления. Не из-за того, что когда-то причинил ей боль. В Хогвартсе она ему не особенно нравилась − и никогда не нравилась, − а Драко никогда не был внимателен даже к чувствам своих друзей. Неужто его задело раздражение Гермионы, вызванное тем, что люди думали, что они встречаются? Это же логичное предположение. В конце концов, это он должен был чувствовать себя словно в ловушке. Или чувствовал − до тех пор, пока в свободную комнату не переехала зависимая от него вейла. Все именно так, решил он. Драко был оскорблен тем, что она думала, что встречаться с ним − ниже ее достоинства.

Ее присутствие в маленькой спальне стало для Драко еще одним преимуществом, снявшим с него ярлык холостяка с приличным состоянием. Он был бы избавлен от ведьм, которые хотели острых ощущений от связи с бывшим Пожирателем Смерти, и от ведьм, которые были готовы закрыть глаза на его прошлое ради галеонов Малфоев. Он бы желал избавиться вообще ото всех ведьм, кроме этой. Он устал от ведьм. Ни одна из них не была достаточно хороша.

− Так что, вечеринка? − спросил он. − Мы можем все прояснить за одну ночь. Если пригласим Панси, она напишет в одну из своих колонок со сплетнями, и, хотим мы того или нет, все сразу узнают подробности.

− Все узнают, − тихо повторила она.

Ему было интересно, зарегистрировалась ли она в Министерстве так, как полагалось. Как магическое существо, поскольку именно им она теперь и являлась. Он попросит своего отца проверить это, а если нет, − исправить все задним числом.

− Тебе ведь не стыдно, правда? − спросил он. Слова прозвучали более мягко, чем он ожидал. − Ты же не виновата в том, что с тобой случилось.

− Нет, − она выпрямилась. − Конечно, мне не стыдно. Тут нечего стыдиться. Вечеринка − звучит здорово.