Эта тайна (гет)

Альбус с улыбкой разглядывал гостиную в доме Артура Уизли. Ему всегда нравился этот дом и его обитатели. Настоящая сказка про семью добрых волшебников, как это себе представляют маглы. Дамблдор и сам воспринимал это место подобным образом.

Он нечасто бывал в Норе, но здесь его всегда встречали радушно, со двора доносился детский смех, а с кухни тянулся умопомрачительный запах выпечки. Молли, сколько он ее помнил, извинялась за вечный бардак и собственный, как ей казалось, неухоженный вид. Альбус в эти моменты всегда косился на стопку глянцевых журналов о моде и магическом бытоустройстве, которыми зачитывалась хозяйка. Но сколько она ни пыталась соответствовать требованиям и критериям идеальной ведьмы, которые выставляли авторы статей, у нее ничего не выходило. Особенно у нее не выходило похудеть, так как посадить на строгую диету мужа и младших детей Молли не могла, а противостоять собственному кулинарному искусству у нее не хватало выдержки.

Впрочем, схемы для вязания в этих журналах были интересные. Прежде Альбус никому не говорил, что с детства любил магическое рукоделие. Но в его доме таких журналов не водилось с тех пор, как мать застала его за попытками вышивать — не мужское это дело и точка. У Кендры было не много времени разбираться в том, что на душе у сыновей, так как свою жизнь она положила на уход за больной дочерью. Фактически воспитанием Альбуса и Аберфорта никто не занимался. Да и атмосфера в их доме всегда царила гнетущая: запрещалось даже повышать голос — не дай Мерлин это побеспокоит Ариану. А какой была Кендра до несчастного случая, Дамблдор просто не помнил.

— Рон! Где Гарри?! — шикнула Молли на сына, который крался на кухню. И Альбус очнулся от размышлений об отчем доме.

— Да он дрыхнет, — отмахнулся парень и тут увидел Дамблдора. — Ой… Доброе утро, профессор…

— До сих пор? — ахнула миссис Уизли. — А ну, марш, буди его! Завтрак давно прошел! Профессор Дамблдор пришел к Гарри! И если увидишь Джиневру, вели ей ждать меня на кухне! Ей предстоит серьезный разговор! — скомандовала, мрачнея, миссис Уизли. — Простите, Альбус… — замялась она. — Моя вина, что я не смогла достойно воспитать своих детей. Я ума не приложу, что с этим делать. Сидят по полночи на крыше, я уж чем только дочери не грозила! Даже чары сигнальные на ее спальню ставила, так она через окно вылезла! Все как о стену горох!

Молли уже не раз делала выволочку Джинни, но толку не было. Тогда она стала поднимать ее спозаранку, требуя помогать с завтраком: может, хоть это вынудит обормотку спать по ночам! Лишать сна Гарри миссис Уизли просто не могла — мальчику и без того досталось.

— Молодость! Это молодость, Молли, — Альбус с улыбкой проводил взглядом Рона. —

Я понимаю твои опасения, но они слишком юны и невинны. Каникулы пролетят, не успеют они и оглянуться, а в Хогвартсе им будет не до того.

Хогвартс…

Дамблдор накануне предупредил миссис Уизли о своем утреннем визите, но, похоже, она забыла сообщить об этом Гарри. Что, впрочем, неудивительно. С таким хозяйством обо всем забудешь. Он и сам забылся, очутившись в этом уютном, сердечном месте. А ведь его уже несколько дней сильно беспокоило поведение Северуса.

Снейп впервые за все годы отказывался исполнить его волю, и причину подобного поведения Альбус не понимал. Северус явно выходил из-под контроля. Думать о том, что низменные желания окончательно затуманили разум зельевара, не хотелось, но иных объяснений не было. В то, что бывший Пожиратель Смерти категорически не хочет убивать даже ради Высшего Блага, поверить было сложно, хотя Дамблдора впечатлило то, как искренне Северус сожалел о том, что не может полностью снять проклятие с руки.

Ну да ладно.

В дверях появился совершенно заспанный, босой Гарри. На нем были только пижамные штаны без верха — дни были жаркими, и спал парень без майки… Видимо, лучший друг, стоявший за его спиной, вытолкал Гарри прямо из кровати.

Картина складывалась идиллическая: два таких юных и чистых молодых человека вместе.

Дамблдор снова задумался о чем-то не том.

— Доброе утро, профессор… — пробормотал Гарри, удивленно уставившись на директора.

— Гарри! — ахнула миссис Уизли. — Почему ты не одет! Это неприлично!

— Здравствуй, Гарри! Прости мою старческую забывчивость. Я запамятовал, что ученики на каникулах, как правило, поздно встают, — мягко улыбнулся Альбус, смущенно пряча за спиной изуродованную руку.

— Простите, я просто не знал…

— Оставим эти формальности, Гарри. В любом случае, сегодня я хотел попросить твоей помощи…

И директор стал рассказывать, опершись спиной на потертое кресло, а Гарри вдруг стало неловко. Он никогда еще не разговари­вал с Дамблдором вот так запросто, за пределами школы. Всегда между ними был директорский стол. К тому же в голову лезли воспоминания об их по­следней встрече, но все перекрывалось тем, как странно выглядел директор. Конечно, старик намекнул, что им предстоит отправиться в магловскую часть Лондона, но все равно… видеть директора в элегантном костюме-тройке светло-бирюзового цвета было немного странно. Пожалуй, если бы не длинные седые волосы и борода до пояса, директор сошел бы за магла. Хотя нет, он все равно выделялся бы в толпе. В мантии Дамблдор выглядел иначе, а сейчас в глаза прямо бросалось, что он очень высок. Да и осанка, несмотря на возраст, у Альбуса была превосходная, а приталенный пиджак только подчеркивал стройную фигуру.

— Тебя что-то беспокоит, Гарри? — вдруг спросил Дамблдор, видя смятение на лице парня.

— Нет, сэр… Просто вы так непривычно одеты…

— Я где-то ошибся? — Дамблдор оглядел себя.

— Нет-нет! — заволновался Гарри. — Все в порядке… просто вы… как будто из шоу-бизнеса… ну знаете, я видел таких крутых… — он постеснялся сказать слово «старик», — людей только в кино про миллионеров или поп-звезд.

— Ты удивишься, Гарри, но то место, куда мы отправимся, имеет отношение к музыкальной культуре маглов…

Через четверть часа они уже шли прочь от дома Рона. Дамблдор кратко объяснил: им предстояло навестить его старого знакомого, чтобы уговорить того занять вакантную должность преподавателя в Хогвартсе. И так как Альбус шутил и был крайне дружелюбен и прост, Гарри решился попросить его о том, что сильно беспокоило: завтра у Джинни день рождения, а ему неоткуда взять подарок. Из-за смерти крестного он напрочь позабыл об этой дате…

Альбус остановился и оживленно посмотрел Гарри в глаза.

— Так это замечательно, Гарри! У тебя есть представление, что именно ты хочешь подарить мисс Уизли?

Гарри стало неловко. Нет, он понятия не имел, что ей подарить.

— В таком случае, сначала наведаемся в Косой переулок! — и Альбус, забывшись, протянул Гарри правую руку…

Они аппарировали к Дырявому котлу, где бармен Том с интересом уставился на одетого по-магловски одного из самых уважаемых волшебников Великобритании. Но тут у Гарри так громко заурчало в животе, что Альбус сообразил: парень проспал завтрак и по скромности умолчал об этом. А в трактире пахло жареным беконом…

Отказаться от того, чтобы перекусить в компании директора, Гарри не смог, и они засели в трактире. Причем с Дамблдором было так интересно, что Гарри позабыл обо всем, даже о том, зачем они, собственно, сюда аппарировали. Директор шутил, рассказывал забавные истории из собственной юности и много говорил о магии. Сам он при этом почти не ел, с теплотой наблюдая за тем, как парень уплетает одно блюдо за другим. Порции в Дырявом котле были поменьше, чем в Норе (Это миссис Уизли вечно старалась впихнуть в Гарри так много еды, словно готовила его на убой, как однажды пошутил Фред). Но все равно, когда они покинули трактир, Гарри пришлось ослабить ремень на брюках.

А потом он без возражений согласился посидеть еще и на открытой веранде кафе Фортескью. Расцеловавшись с владельцем кафе, Дамблдор заказал им какое-то сливочно-малиновое безумие. Мороженое таяло во рту, а Альбус все говорил и говорил… На них оглядывались, но к подобному Гарри был привычен и не обращал внимания.

День был чудесный, хотя в глаза бросалось, что прохожие напряжены, а некоторые лавки закрыты.

Затем директор напомнил о том, что им пора двигаться за подарком, и потащил Гарри по Косому переулку, заглядывая в каждый открытый магазинчик. Прежде Гарри бывал тут только по делам, чтобы закупиться к школе. А сейчас Альбус явно не спешил, увлеченно показывая и рассказывая парню историю каждого заведения. С ума сойти, но Дамблдор лично знал каждого продавца. Все они сердечно обнимали старика, который избегал рукопожатий из-за какой-то неизвестной Гарри, но, видимо, не особо опасной болезни. По крайней мере, выглядел директор расслабленно и безмятежно.

Гарри очень хотелось заглянуть в магазин близнецов, но он находился в другом конце переулка, да и вряд ли там могло найтись что-то для девушки пятнадцати лет. К тому же у него начинала болеть голова. Все-таки шоппинг его утомлял, а Дамблдора только раззадоривал.

Когда они оказались в небольшом прокуренном благовониями помещении, увешанном разнообразными тряпками (разобрать что это за предметы одежды парень уже не мог), Гарри почувствовал, что его начинает подташнивать.

— Кажется, это то, что нам нужно! — торжественно заявил Альбус и принялся сам перебирать палантины, обсуждая с продавцом арабской внешности состав ткани и особенности рисунка.

Гарри тем временем выудил с полки забавный головной убор. Соображал к этому моменту он уже плохо, поэтому не мог даже сообразить, что это такое.

— Прекрасный выбор! — подскочил к нему полноватый продавец в цветастой мантии.

— Магический берет. Подойдет любой ведьме! Теплый и легкий, защищен водоотталкивающими чарами и устойчив против ветра, с головы случайно не улетит.

— Ты уверен в цвете, Гарри? — деликатно поинтересовался Дамблдор. — Смею предположить, что этот оттенок подойдет скорее к каштановым волосам, а не рыжим.

— О, никогда не думал, что такое скажу, но вы не улавливаете всю магию, Альбус! — довольно пискнул продавец и выхватил у Гарри из рук головной убор. — Эта вещь сама принимает нужный тон под цвет волос, глаз и настроение прекрасной леди. Вот! Вы видите? В моих руках он уже покраснел! Это потому что моя жена брюнетка и ей идет красный!

— Или потому, что она злится на вас? — спросил Гарри.

Лавочник фальшиво засмеялся, а Альбус сторговался о цене. Гарри было уже немного все равно, что дарить: больше всего ему хотелось выйти на улицу, но отходить от себя профессор Дамблдор строго-настрого запретил.

Затем, так и не зайдя к близнецам, директор Хогвартса вновь предложил Гарри взять его за левую руку, чтобы перенестись теперь по нужному адресу. Альбус был бы рад остаться с Гарри в Косом переулке и до самого вечера, но в шесть в Хогвартсе он договорился о встрече с Северусом, чтобы проконтролировать состояние организма. А так как Снейп сейчас жил в Паучьем Тупике, переносить встречу было неудобно. Пусть Дамблдор и считал это излишним, но Снейп настаивал, кажется, еще не отчаиваясь найти спасительное решение.

— Профессор, ваш старый знакомый живет в магловском доме? — поинтересовался Гарри, глядя на ряд дорогих таунхаусов в каком-то явно очень престижном месте.

— О нет! Дело в том, что мой знакомый покинул свой собственный дом буквально пару дней назад. У него сейчас некоторые жилищные затруднения. Я счел это нехорошим знаком и решил более не медлить. Поэтому мне и нужен ты, Гарри…

* * *

— Ты не сердишься на меня за то, что так вышло? — спросила Джинни, сидя с Гермионой на траве в саду. Молли выдала девочкам ворох протертых скатертей для декорирования невыводимых пятен и дыр вышивкой. Гермиона взялась помогать, так как ей нравилась медитативность вязания и прочего рукоделия, но работать без схемы у нее не выходило. Зато Джинни вышивка гладью давалась легко и непринужденно. Это раздражало. Однако Гермиона понимала, что злилась на подругу совсем по другому поводу.

Хотя, если рассудить здраво… Ей самой Гарри ведь не нужен в качестве молодого человека. Он — ее друг, а это важнее поцелуев. Все эти любовные глупости проходят, а дружба — это на всю жизнь… Вот поэтому и так обидно. Поэтому, не почему-то еще.

Так уговаривала себя Гермиона, украдкой наблюдая, как Джинни ночами бесшумно выбирается из спальни. Уснуть после этого у нее не выходило. Ведь это она могла сейчас сидеть с Гарри на крыше…

— А? — Гермиона сделала вид, что не поняла. — Нет, с чего бы! Мы с Гарри просто друзья, — она так часто повторяла эту фразу за последний год, что начала ее ненавидеть.

— Я боялась, ты на меня обидишься, — призналась Джинни. С одной стороны, даже несмотря на заверения Гермионы, она чувствовала, что посягнула на запретное. С другой стороны, язык чесался поговорить о Гарри. Да и теперь она точно в их компании! Это прежде Джинни чувствовала, что если бы не Рон, с ней бы и не общались. Из-за этого ее часто раздражал старший брат, хотя об истинной причине досады девочка не задумывалась.

— А ты уже написала Дину про Гарри? — нейтрально спросила Гермиона. — Ты ведь вроде с ним в мае встречалась или я путаю, и уже с кем-то другим?

— Нет еще, не успела. В Хогвартсе скажу, по-моему, в письмах такое сообщать некрасиво, — пожала плечами Джинни.

Гермиона промолчала, но красноречиво посмотрела на подругу: понятно, оставляешь себе запасной вариант.

— Знаешь, я боялась, что Гарри будет злиться из-за того, что я встречалась с другими парнями в прошлом году. Но я рассказала ему о том, что это ты мне посоветовала… Ну, чтобы я не зацикливалась на нем и обратила внимание на других…

Тут Гермиона прервала попытки вышить цветочек и, приподняв бровь, снова глянула на Джиневру. Уму непостижимо. Джинни свалила на нее то, что она бесстыдно по всем углам целовалась с парнями всю весну!

— Он, наверное, и не заметил бы меня, если бы я не начала встречаться с другими. Знаешь, как говорят? Все мальчишки охотники. Хоть Гарри и ловец… — смущенно засмеялась Джинни. — Вот стали на меня обращать внимание другие парни, и я стала для него не просто надоедливой младшей сестрой Рона…

Гермиона закатила глаза. Вот же ерунда! Рон-то уже все выложил. Еще когда Гермиона в первый день в Норе забилась на чердак к упырю, чтобы никто ее не трогал.

Она-то думала, Гарри страдает из-за смерти Сириуса… Рон тоже был немного в шоке от происходящего между его сестрой и лучшим другом и рассказал, как Джинни на шее у Гарри повисла. В буквальном и переносном смысле. Играли они в квиддич на троих, Джинни не вписалась в поворот, влетела прямо в открытую дверь сарая мистера Уизли и во что-то врезалась, судя по грохоту. А Гарри, конечно, ринулся ее спасать. Это же Гарри! Ну бедняжка в благодарность возьми да поцелуй его не в щечку.

Собственно, Рон и застал эту парочку, смачно целующимися прямо на полу среди раскуроченной магловской техники. Похоже, что обжимаясь по углам с половиной школы, Джинни набралась достаточно опыта, чтобы впечатлить Гарри своими навыками.

Правда, как он мог на это клюнуть, Гермиона не понимала!

Это же так…

Джинни ведь…

Она же…

Ну разве может быть с ней интересно? Если только вот так по сараям обжиматься да на метле гонять!

— Как думаешь, для чего Гарри понадобился Дамблдору? — как ни в чем не бывало спросила Джинни.

Гермионе тоже было страшно интересно. Особенно после того, как она предложила и свою помощь, но директор уклончиво ответил, что она скорее помешает…

* * *

Альбус понимал, что ходит по грани собственных моральных устоев, но ему позарез нужен был Слизнорт. А ради светлой цели можно кое-чем и поступиться. В конце концов, от этого зависела жизнь Гарри. Да и причинить мальчику вред Дамблдор Слизнорту все равно ни за что не позволит!

Но Гораций должен согласиться на должность преподавателя. Тогда будет шанс вытянуть из него настоящее воспоминание, а не то, что старина Слизнорт презентовал Альбусу две недели назад.

Время Дамблдора было ограничено, а слишком многое с хоркруксами до сих пор оставалось неясным. Их должно быть три. Три хоркрукса, не считая Гарри. Причем дневник уничтожен несколько лет назад. Значит, оставались два. Так Альбус думал до нападения на Артура, пока Гарри не почувствовал, что может проникать вместе с Волдемортом в сознание змеи. Это, и то, что рассказывал о Нагайне Северус, подтверждало догадку — змея тоже хранила часть души Тома Реддла. Но цифра «4» обладала иной магией, нежели цифра «3». Волдеморт любил красивые символы, поэтому то, что он решил расколоть душу на четыре части, казалось нелогичным.

Какой-то информации не хватало.

И, похоже, пролить свет на эти тайны мог только Слизнорт. А после просмотра фальшивого воспоминания, Альбус убедился, что Гораций знал о крестражах Волдеморта больше других.

Так подсказывала интуиция.

К тому же Дамблдор помнил: ближе всех Том в Хогвартсе сошелся именно со Слизнортом. Реддл буквально не вылезал из кабинета декана, правда, грань никогда не переходил, лишь дразня падкого на красивых мальчиков преподавателя. Ведь Гораций, в отличие от Альбуса, никогда не отрицал собственных предпочтений…

На этом и нужно сыграть.

Альбус с улыбкой посмотрел на озиравшегося по сторонам Гарри.

Нет ничего более соблазнительного и притягательного, чем прекрасный гетеросексуальный юноша. Это как запретный плод. По крайней мере Альбус всегда влюблялся только в гетеросексуальных мужчин. А Гарри в довершение всего умен, талантлив, хорош собой и знаменит.

Гораций не устоит.

И они двинулись вглубь улицы дорогих, престижных таунхаусов. Пройдя не более сотни ярдов, они остановились у вычурной калитки, за которой открывался вид на недавнее пожарище. Гарри поморщился. Здесь тоже чувствовал­ся странный, пробирающий до костей холод, кото­рый уже две недели как поселился на Тисовой улице. Гарри подумал о дементорах, оглянулся через плечо и покрепче сжал в кармане волшебную палочку.

— Что ты обо всем этом думаешь, Гарри?

— Странно, сэр. Похоже, здесь произошло нечто ужасное.

— Едва ли, — тихо ответил Дамблдор и толкнул калитку рукой. Удивительно, но она распахнулась, будто и не была заперта. — Следуй за мной, Гарри. И не отходи ни на шаг. Я полагаю, что опасности тут нет, но…

— Осторожность превыше всего, — улыбнулся Гарри и последовал за директором к дому.

Что ни говори, а Гарри был удивительным мальчиком. То, как бесстрашно он шел по незнакомым, засыпанным мусором и покрытым гарью развалинам, восхищало Альбуса. Но Гораций, конечно, учудил. Разглядеть то, что было скрыто под маскировкой, Дамблдору было несложно, поэтому он ужаснулся, увидев, что из всех пустующих лондонских квартир, старый слизень выбрал именно этот дом, пропитанный гомосексуальными девиациями какого-то магловского продюссера! Это могло отпугнуть Гарри, хотя вряд ли он когда-либо сталкивался с такими, как Гораций или настоящий владелец этого дома.

С другой стороны, обстановку можно списать на извращенные вкусы хозяина. А может и нельзя…

Старик остановился перед чудом уцелевшим в пожаре грязно-розовым клетчатым пуфиком и пожевал губами. А затем, взяв себя в руки, нагнулся и ткнул волшебной палочкой в пуфик.

— Ой-ой! — взвизгнул пуфик.

— Добрый вечер, Гораций, — сказал Дамблдор, выпрямляясь.

Боковым зрением Альбус видел, как Гарри от изумления разинул рот, когда на его глазах пуфик подскочил вверх и обернулся невысоким, полноватый человеком в бледно-розовом махровом халате в клеточку.

Парню было уже шестнадцать, а он все так же по-детски наивно восхищался магией!

— Необычное ты выбрал себе место для жилья, — странным тоном заметил Альбус, когда волшебник в халате принялся магией приводить дом в порядок, и снова глянул на Гарри. Тот, еще не понимая, где оказался, с восторгом наблюдал за тем, как стены очищаются от сажи, из пепла восстанавливаются афиши каких-то фильмов и на стеллажи запрыгивают рамки с фотографиями. «We are the champions!» было подписано под большим плакатом с усатым мужчиной с микрофоном в руках. Гарри подошел к афише и обалдело уставился на самый настоящий автограф.

— Вижу, ты все-таки изменил своим принципам? — с иронией сказал Слизнорт, кивнув в сторону Гарри.

— О, я всего лишь помогал Гарри кое с каким делом, а после он любезно согласился составить мне компанию в магловский район. Он, видишь ли, лучше меня разбирается в магловских реалиях. Да я ведь вас не представил! — как можно безмятежнее сказал Альбус, и Гарри оглянулся.

— Ого! — Большие круглые глаза Горация мгновенно нацелились на лоб Гарри со шрамом в виде молнии. — Ого!

— Это, — представил Дамблдор, шагнув вперед, — Гарри Поттер. Гарри, это мой старинный друг и кол­лега, Гораций Слизнорт.

Слизнорт пронзительно взглянул на Дамбл­дора. — Так вот как ты намеревался меня убедить, а? Ну так вот, Альбус, мой ответ: нет.

Он прошел мимо Гарри, отпихнув его с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одо­леть искушение.

Гарри стало не по себе. В свете необычной обстановки в гостиной (а интерьер буквально кричал о сексуальных предпочтениях владельца), слова этого человека прозвучали двояко. Парень напрягся и, отвернувшись от Слизнорта, вернулся к изучению стеллажа. Однако обнаруженная стопка глянца с полуголыми мужчинами на обложке настораживала только сильнее. Гарри снова посмотрел на фотографии. Этих людей он не знал, но, судя по всему, они имели отношение к поп-музыке. Хозяина дома он вычислил сразу — низенький, довольно неприятный мужчина присутствовал практически на каждом снимке.

— Владелец сейчас на съемках где-то на юге Европы, — Слизнорт незаметно подкрался к Гарри. — Не думай, что я большой любитель вламываться в чужие дома. Но времена беспокойные… — Гораций взял с полки небольшую статуэтку и любовно стер с нее пальцем пыль.

Гарри оглянулся на Слизнорта, и тот заискивающе улыбнулся, но через мгновение лицо этого человека вновь приобрело какое-то презрительное выражение.

— Не воображай, будто я не знаю, зачем он тебя сюда притащил, — сказал Слизнорт ни с того ни с сего.

Гарри молча смотрел на него. Водянистые глаз­ки Слизнорта вновь скользнули по шраму Гарри, на этот раз не оставив без внимания и все лицо.

— Ты очень похож на отца.

— Да, мне говорили, — сказал Гарри.И тут Гарри заметил, что Альбус куда-то испарился. Оставаться один на один с этим человеком ему не хотелось. Слизнорт же в довершение всего, казалось бы, невинным жестом коснулся руки парня.

— Только глаза у тебя…

— Мамины, ага. — И Гарри отдернул руку. Прикосновения эти вызывали отвращение.

— Я был деканом Слизерина, — сказал Слиз­норт. — Ну, ну, ну, — поспешно прибавил он, заме­тив выражение лица Гарри, и погрозил ему пухлым пальцем, — только не надо ставить это мне в вину. — И Слизнорт продолжил рассказывать о своем факультете, упомянув имя Сириуса, что больно отозвалось в сердце Гарри. Впрочем, дело было не только в этом. Гарри помнил, как во время Рождественских каникул Сириус в легком подпитии обсуждал с Люпином, какие противоестественные непотребства творились на Слизерине с легкой руки их декана. Тогда Гарри почему-то решил, что речь шла о Снейпе, с его фигурой он влегкую ассоциировал самые мерзкие вещи, но дело, похоже, обстояло несколько иначе.

— Он был талантливый мальчик. Позже у меня учился его брат, Регулус, но мне хотелось бы собрать у себя полную коллекцию, — усмехнулся Слизнорт, и Гарри передернуло.

Бывший декан Слизерина тем временем призвал небольшой альбом, который он, видимо, возил с собой из дома в дом.

— Я здесь всего пару дней и не успел обосноваться. Конечно, этим снимкам место на самом почетном месте! — пояснил Слизнорт, показывая Гарри одну колдографию за другой. По сути они мало чем отличались от того, что магловский продюссер расставил бы на стеллаже. На каждой карточке Слизнорт обнимал смазливого юношу в школьной форме. Периодически бывший декан Слизерина пытался приобнять и Гарри, но тот уворачивался.

— А это — Амброзиус Флюм, владелец «Сладкого королевства», непременно присылает це­лую корзину сладостей на день рождения, и все по­тому, что я ему устроил знакомство с Цицероном Харкиссом, который первым взял его на работу!

Гарри понятия не имел, кто такие Амброзиус и Цицерон, но ничего хорошего об этой парочке он не думал.

— А это Гвеног Джонс — она, как всем известно, ка­питан команды «Холихедские гарпии».

Тут Гарри присмотрелся и глазам не поверил: со снимка улыбался парень! Да он бы в жизни ни за что не догадался, что это девушка. Вышибала какая-то… Гойл в юбке.

И, конечно же, все любимые ученики, за исключением матери Гарри, были чистокровными. Это Слизнорт подчеркивал так часто, что в какой-то момент, когда Гораций в очередной раз предпринял попытку потрогать Гарри, тот не выдержал.

— Моя лучшая подруга — из семьи маглов, — дерзко ска­зал Гарри, — и учится лучше всех на нашем курсе.

Уже сказав это, Гарри задумался о том, что по-честному надо было рассказать, что у него есть девушка и она из чистокровной семьи очень уважающей маглов, но Гермиона первая пришла на ум.

Гораций намек считал и несколько разочарованно отступил на шаг назад. Гарри, интуитивно почувствовав нужный момент, чтобы поставить этого человека на место, завел разговор о Волдеморте.

Парень не сомневался, что этот напыщенный старый… дурак едва ли не сознание потеряет при упоминании имени Волдеморта. Так и произошло.Слизнорт весь передернулся и протестующе пис­кнул, но Гарри не стал обращать на это внимания и продолжил беседу. Лучше уж говорить о Пожирателях Смерти, нежели выслушивать довольно мерзкие истории о сводничестве бывших учеников. А потом в гостиной снова появился Дамблдор. Он подошел к Гарри и так сердечно и просто положил парню ладонь на плечо, что лицо Горация перекосилось. Однако Гарри не запротестовал, Альбус никогда не производил на Гарри неприятное впечатление, да и в силу очень пожилого возраста его невозможно было заподозрить в нечистых помыслах.

Это Слизнорта несколько задело.

— Надеюсь, ты не очень утомил Гарри рассказами о своей блестящей коллекции. Гарри и сам настоящее сокровище, но, как и подобает молодому человеку, он скромен и добродетелен. А теперь, я думаю, нам пора!

— Уже уходите?

— Да, уходим. Я всегда умел вовремя признать свое поражение.

Однако победа все-таки осталась за Альбусом. Догнав гостей в дверях, Слизнорт согласился на должность преподавателя в Хогвартсе, чему Гарри, правда, был совершенно не рад.

Парень вернулся в Нору в смешанных чувствах. День, который он провел с Дамблдором, был чудесным, но общение с будущим преподавателем ЗОТИ оставило неприятный, гадкий осадок. Что делать со свалившейся на него информацией, Гарри не знал. И рассказать об этом он никому не мог. Ему было неудобно поделиться даже с Роном (о Гермионе и Джинни и речи не шло). Пусть Рон сам сначала посмотрит на Слизнорта и сделает выводы.

* * *

Альбус задержался в Норе до вечера: так целительно хорошо было в этом доме, полном крепкой, горячей любви.

В Хогвартс директор вернулся только к половине шестого, заглянул ненадолго к Хагриду и уже оттуда, неприметной тропинкой направился к замку. Фигуру Снейпа он заметил издалека. Северус как всегда летел на крыльях своей черной мантии, несмотря на то, что дни выдались жаркими и солнечными.

Уж изменил бы черному цвету. Ан-нет.

Альбус устало вздохнул: по всей видимости, Снейп сейчас примчится к дверям его кабинета первым и будет недовольно ждать, всем своим видом выказывая обиду и раздражение. И Дамблдор заторопился. Добравшись до правой галереи вокруг школьного двора, Альбус хотел было уже окликнуть зельевара, но тут Снейп сам остановился, словно услышал что-то, и резко свернул в противоположную сторону к левому ряду колонн. Что привлекло внимание Северуса, директор не знал, поэтому отступил чуть в сторону, откуда было лучше видно.

Там в тени кто-то стоял!

Альбус поправил очки и легонько стукнул палочкой по оправе — линзы моментально приблизили изображение, и Альбус увидел, как Аврора Синистра бросилась Снейпу на шею…

Дамблдор глазам не верил!

Они обнимались слишком долго! Так долго, словно успели здорово соскучиться за ту неделю, что Снейп отсутствовал в Хогвартсе! А потом Северус немного отстранился, оглянулся — благо Альбус успел наложить чары невидимости — и поцеловал женщину!

Он целовал ее в губы, в щеку, висок… Она даже глаза прикрыла, отдаваясь его прикосновениям. Наивные, они, похоже, были уверены, что кроме них никого на школьном дворе нет…

Дальше Синистра, видимо, заплакала. И хоть таких мелких деталей Альбус рассмотреть не мог, но это было очевидно по тому, как Северус любовно стер слезы с ее щек, а затем поцеловал в веки. А Аврора все гладила его по волосам…

Когда-то Дамблдор предполагал, что Снейп мог вступить с Авророй в сексуальные отношения. Но сейчас директор ясно видел другое: каждый жест, каждое прикосновение выдавало то, что этих двоих связывало нечто куда большее.

Как реагировать на эту новость Дамблдор не знал, но очевидно именно роман с женщиной последнее время так пагубно влиял на Снейпа. Это объясняло многое.

А Грейнджер? Что это было?! Зачем он сунулся в министерство и вытащил ее оттуда, а после попытался услать из Англии? Вопросы множились. Разбираться в любовных делах Снейпа у Дамблдора не было никакой охоты. Да он столько лет и представить себе не мог, что мрачный зельевар развернет в Хогвартсе такую бурную любовную деятельность. Что это? Бес в ребро, седина в сальные космы?!

Но что если с Авророй все было серьезно. Ведь так целуют только когда любят. Тогда, возможно, и от девчонки Снейп хотел избавиться из-за Синистры…

Любовь — это магия, которая исходит от человека, переживающего это прекрасное чувство. Единственная недоступная Волдеморту магия. Возможно, поэтому мисс Грейнджер и увлеклась Северусом: она уловила отголоски этого волшебства. А он, Альбус, все прошляпил.

Или это все-таки просто влечение плоти?

Но как бы то ни было, если отношения с Синистрой причина того, что Снейп отказывается от предложенной ему роли, это дурной знак. Северус не должен забывать о долге. Он слишком важная фигура, чтобы выйти из игры из-за женщины.

Северус тем временем что-то сказал Авроре, она кивнула, и он еще раз коротко поцеловав ее, заспешил в замок… А Синистра так и смотрела ему вслед, не в силах отвести взгляда, и сердце Альбуса защемило.

Но от этого зависит жизнь Гарри… и победа Света над Тьмой.

Все это ради Гарри… и ради Общего Блага.

Все это ради Любви.