Эта тайна (гет)

Из кабинета Амбридж Гарри вышел совершенно спокойным. Он не был уверен, что в напитке была сыворотка правды, но интуиция подсказывала неладное, и он решил не рисковать. Он подумал, что надо немедленно рассказать об этом Гермионе… Тут-то его осенило, что, скорее всего, подобному допросу подвергся не он один, и, возможно, у Мариетты и выбора не было. В этом случае наказание выглядело слишком жестоким. Гермиона его догадки выслушала, но снимать заклятие с пергамента отказалась. Она не поверила, что школьников поили веритасерумом. В этом случае проболтались бы и остальные, а все держали язык за зубами. Даже Захария Смит, которого при каждом удобном случае доставали близнецы.

— Это предательство. И я не собираюсь такое никому спускать, — бросила Гермиона и вернулась к эссе по рунам.

Гарри и Рон молча сидели какое-то время на диване, глядя на угли.

— Слушай, — внезапно сказал Рон. — Кажется, я знаю, как прижать Амбридж.

— Только не предлагай ее снова отравить. Это не поможет, — Гарри с недоверием посмотрел на друга.

— Н-е-е… это нам надо выяснить, чем она нас травит! Знаешь, судя по тому, что я слышал от отца, я сомневаюсь, что использовать сыворотку правды для допроса несовершеннолетних без ведома родителей разрешено законом.

Гарри ошарашено посмотрел на друга. Слова Рона звучали правдоподобно. До закрытия библиотеки оставался еще час, и ребята рванули в читальный зал, где Гарри поразился тому, как шустро Рон отыскал в толстенной книге нужный раздел. Хотя опыт ковыряться в законах и судебных прецендентах у Рона был, это ведь он шерстил магическое законодательство на предмет поиска способа оправдания Клювокрыла на третьем курсе.

— Точно! — Рон аж с силой ткнул пальцем в нужную строку.

Гарри наклонился и прочитал коротенький абзац, посвященный вопросам правомерности применения сыворотки правды в допросах несовершеннолетних.

— Если она действительно втихаря проделывает это в школе, то ей светит срок в Азкабане! — и Рон победно откинулся на стуле, мысленно воображая позорное изгнание жабы из Хогвартса.

Гермиона восторг друзей не оценила.

— Знаете, даже если предположить, что она использует веритасерум, стоит нам предъявить ей подобные обвинения, и на следующий день придет очередной декрет Фаджа, разрешающий применение сыворотки в любых случаях, — скептически утрировала Гермиона.

— Ты не веришь, что она подливает всем в своем кабинете сыворотку правды? — спросил Гарри.

— Если честно, то не верю, — и Гермиона продолжила строчить домашнее задание. — Хотя, если предположить, что все так и есть, то обращаться с жалобой надо к попечительскому совету школы.

— Отец Малфоя первым взбухнет, если узнает, что его сыну в школе могут развязать язык, — расплылся в недоброй улыбке Рон и переглянулся с Гарри.

— Но без серьезных улик нас даже слушать не будут, — задумчиво сказал Гарри. — Поэтому для начала надо пробраться в кабинет Амбридж и найти сыворотку правды.

— Нет! Не вздумайте! — Гермиона оторвалась от домашнего задания. — Я не это имела в виду! Не смей ввязываться в очередные неприятности!

Но Гарри было уже не остановить. У него была цель, поэтому следующие несколько дней он не спускал с Амбридж глаз. И несколько выводов ему сделать удалось.

Во-первых, допрашивала школьников она с завидной регулярностью, причем девочки поголовно выходили из ее кабинета в слезах, а парни, кажется, норовили нарваться на драку. Во-вторых, к Амбридж дважды очень ненадолго заходил Снейп, и с ним она была вежлива и учтива, что подтверждало теорию о том, будто зельевар поставлял ей сыворотку правды. В-третьих, новая директриса ежедневно навещала Треллони в личных покоях. Что жабе нужно было от смещенной с должности прорицательницы Гарри не знал, но выглядело это странно. Вроде бы жаба ее сначала едва ли не выгнать из школы хотела, а теперь не возражала, что Треллони осталась в Хогвартсе в качестве приживалки. Что Амбридж делала в комнатах Сибиллы, Гарри, к счастью, не представлял, но проводила она там каждый раз не менее часа. При этом подружками они точно не были, судя по тому, как хмельная учительница поносила себе под нос новую директирису.

Тем не менее, пробраться в кабинет министерской жабы оказалось не так-то просто. По крайней мере, в одиночку Гарри на это не решался. У Рона имелись кое-какие мыслишки, но не слишком надежные. Так все и тянулось, пока разговор друзей случайно не подслушала Джинни. В отличии от Гермионы, младшая сестра Рона не стала озадачиваться правдоподобностью подозрений и сразу же встала на сторону Гарри. Она и ввела в курс дела близнецов…

Гермиона была категорически против! Ей не верилось в то, что профессор Снейп мог быть замешан в подобных делах. Да не будет он давать Амбридж сыворотку правды! Гарри с Роном просто помешались на мании преследования, но слушать ее никто не стал.

Близнецы обеспечили отвлекающий маневр, который гарантировал Гарри не менее получаса времени в кабинете Амбридж. Джинни и Рон стояли на стреме. Гермиона к ним, правда, тоже присоединилась, но всем своим видом выражала осуждение.

Увы, сыворотку правды Гарри так и не нашел. Она не призывалась на акцио, не было никаких зелий ни в столе, ни в шкафах. Вместо веритасерума Гарри обнаружил небольшую коллекцию золотистых флаконов с приторно сладкими и тяжелыми запахами, но уж духи от зелий он отличить был в состоянии. Правда, открывая первую из баночек, он случайно облился и капитально пропах этой дрянью. Пришлось ретироваться и полдня отсиживаться в факультетской гостиной, потому что удалить с себя этот мерзкий запах никак не выходило.

Гермиона до вечера ходила с таким видом, будто это Гарри виноват в том, что Фред и Джордж бросили школу. Хотя, возможно, Гарри так только казалось, потому что он чувствовал себя идиотом: зелье не нашел, доказательств нет. И сиди теперь, как дурак. А о том, что именно Гермиона подговорила Ли закинуть в кабинет Амбридж нюхлера, чтобы отвести от Гарри подозрения, парень не знал.

С другой стороны, настроение портило то, что на следующей день его ждал очередной урок окклюменции, и как скрыть от Снейпа то, что он вломился к Амбридж, Гарри не представлял…

— Сядьте, Поттер, — неожиданно начал Снейп, не поднимаясь из-за стола.

Гарри насторожился. За все уроки окклюменции Снейп только один раз предложил ему сесть, и дело было на отработке, когда Гарри предстояло переписать главу про окклюменцию. Больше подобный опыт декан Слизерина не повторял, при каждом удобном случая пиная Гарри тем, что тот, похоже, недостаточно развит даже для таких элементарных навыков. Значит предстояла беседа. И если Снейп уже знал про кабинет Амбридж, то…

— Боюсь, Альбус Дамблдор переоценил ваши возможности. Окклюменцию вам не освоить, Поттер, — внезапно начал Снейп.

Вот так новость! Гарри изумленно уставился на преподавателя. Он же Снейпу об этом едва ли не каждое занятие твердил! Неужели дошло?!

— Но оставить все как есть я не могу, — задумчиво продолжил Снейп, переплетая тонкие пальцы. Случай с зельем злости сильно обеспокоил Снейпа и заставил переоценить собственные действия и решения. Снейп не контролировал ситуацию. Ни с Амбридж, ни с Поттером. И возможно, пришло время взглянуть правде в глаза. Научить Поттера окклюменции он не мог, но игнорирование этой проблемы могло стоить Авроре и Гермионе жизней. Говорить с Поттером о них Снейпу было глубоко неприятно, но иного варианта не оставалось. — Вы не можете закрыть сознание от Темного Лорда, а значит он может в любой момент докопаться до информации о родственных связях вашей обожаемой подруги.

Гарри непонимающе уставился на Снейпа. Тот недовольно покривился: до Поттера не доходило, все придется говорить прямо.

— Как думаете, что будет с драгоценной подругой Избранного, если Темный Лорд узнает, чья она дочь?

— Хотите сказать, что… он может использовать ее? — Гарри почувствовал, как холодеют руки, до него начало доходить. — Сэр…

— Браво, Поттер. Немного умственного напряжения, и вы все-таки способны сделать элементарные выводы. Благодаря вашей безалаберности и несобранности, мисс Грейнджер в большой опасности.

— Так научите меня закрывать сознание! — вспылил Гарри.

— У вас нет способностей к этому, Поттер. Но у меня есть план…

Гарри чуть было не ляпнул, что самым лучшим планом было бы решение Снейпа отравиться. Вот насколько все стало бы сразу проще! Но, увы, декан Слизерина предложил другое.

— Вы должны извлечь из головы воспоминание о том вечере, когда вы прокрались в мое хранилище. Как это сделать — я научу… — безаппеляционным тоном стал рассказывать Снейп. — Это воспоминание надо уничтожить, и безвозвратно сделать это можно только таким путем. После этого мне придется довольно долго и ювелирно удалять из вашей памяти отголоски этого воспоминания. Только так в вашей памяти не останется и следа о том, что вы узнали.

Гарри это предложение крайне не понравилось. Снейпу он не доверял больше, чем когда-либо. Особенно после того, как выяснил, что слизеринский декан заодно с Амбридж. Возможно, само воспоминание Гарри бы и отдал, потому что он не мог даже представить, что сможет подвергнуть жизнь Гермионы опасности. Но добровольно позволить Снейпу шарить в своей голове, стирая что-то по собственному усмотрению… Нет, это уже за гранью допустимого. Такого Гарри абсолютно точно позволить не мог. Тем более, гарантий, что Снейп ограничится мыслями о том, что Гермиона — его дочь — не было!

— А профессору Синистре вы тоже воспоминания стирали? — с дерзким вызовом спросил Гарри.

Снейп побелел и плотно сжал тонкие губы, едва сдерживая себя. Из-за Синистры, будь она неладна, ему и нельзя было идти на открытый конфликт с Поттером. Если исходить из возможности худшего развития событий, то на Грейнджер Темный Лорд будет играть до последнего, используя девчонку, как рычаг давления сразу и на него, и на Поттера. Синистра оказывалась в этой игре запасной или менее ценной фигурой, ее, в случае оплошности или в качестве наказания за проступок, могут и убить, а этого Северус допустить не мог. По крайней мере, так Снейп оправдывал себя за то, что вопреки всем моральным устоям, он переживал за жизнь Авроры куда сильнее, чем за собственную дочь.

Однако терпеть хамство мальчишки было непросто.

— Профессор Синистра не видит сны глазами змеи Темного Лорда, — все ругательства пришлось проглотить. — Поттер, от ваших действий сейчас во многом зависит жизнь мисс Грейнджер, — имя Авроры Снейп даже произносить лишний раз при Поттере не хотел.

— Знаете, а может, вам просто прыгнуть с Астрономической башни без палочки и никаких угроз для Гермионы не будет?

Гарри сам не понял, как эти слова слетели с его языка. А дальше он действовал скорее на инстинктах. Видя, как пугающе меняется лицо Снейпа, Гарри выхватил палочку и во всю глотку закричал «Протего!». Но это не особо сработало, потому что его отбросило назад волной собственного заклятия, и он упал вместе со стулом навзничь. В глазах потемнело. Времени думать не было. Поэтому Гарри просто выкрикнул следующее пришедшее на ум заклинание и запустил его куда-то наугад.

Затем еще одно…

И еще…

И еще…

Кажется, одним из проклятий он попал в шкаф с уродцами и разбил стеклянную дверцу, потому что сверху на него посыпались осколки стекла и, Мерлин Всемогущий, какие-то сушеные тараканы! Гарри перекатился на бок и встал на четвереньки. Но ничего не происходило! Снейп не атаковал, и это пугало. На мгновение Гарри даже предположил, что случайно попал в него заклятием, что было, конечно, маловероятно.

Гарри приподнялся и огляделся — в кабинете никого не было. Неужели Снейп побежал за Амбридж? Дамблдора в школе нет, значит его точно исключат. Ну и к черту!

Гарри опустил палочку, и в то же мгновение боковым зрением заметил алую вспышку. Его снова отбросило на два метра, но на этот раз стеллаж с книгами каким-то чудом не пострадал. Снейп слева от него! Как он раньше не заметил?!

— Вы слишком много возомнили о себе, Поттер, обучая этих остолопов расправляться с манекенами, — с откровенным презрением проговорил Снейп. — Не расслабляйтесь ни на мгновение, если уж вступили в схватку. Даже если не видите противника.

— Ступефай! — не сдавался Гарри. Нападать на учителя было безумием, но сейчас Снейп и не был для него учителем. Он был просто самым ненавистным человеком на свете.

— Вы, как и ваш ублюдочный отец, Поттер, дерзки на словах, но ни на что не способны на деле. Особенно, если некому прикрыть спину. Противник может оказаться всюду. Сбоку, сзади. Или вы ничего не знаете о маскирующих чарах?

Гарри не стал это слушать и выкрикнул следующее проклятие. На этот раз Снейп даже не стал отбивать его. Гарри и без того промахнулся.

— Эмоции мешают вам, они и делают вас слабым, жалким. Еще немного, и вы не сможете даже потушить свет, заходясь ненавистью и злостью, — продолжал Снейп. — Вот, что такое контроль.

Гарри не успел даже моргнуть. Одно короткое и точное движение, и заклятие прошило стену в паре сантиметров от головы Гарри, оставив глубокое, подобно пулевому, отверстие.

Так это и продолжалось, Снейп комментировал каждое свое действие, только сильнее раздражая Гарри. Но в какой-то момент Снейп все-таки, видимо, взял себя в руки и напомнил о воспоминании, в последний раз предлагая Поттеру добровольно отдать его. Он даже пригрозил сделать это насильно, но тут Гарри в первый раз не промахнулся и достал противника режущим заклятием. Снейп машинально прижал руку к рассеченному плечу и с легкостью выбил у Гарри палочку.

— Запомните Поттер, если с мисс Грейнджер что-то произойдет, это будет на вашей совести, — прошипел Снейп, понимая, что Гарри не позволит ему стирать воспоминания. — Так что советую перед сном представлять себе обезображенное бездыханное тело вашей подруги! Может хоть так будете видеть ночные кошмары другого толка.

С этими словами он вышвырнул Гарри за дверь и бросил его палочку на пол.

* * *

Гермиона прекрасно поняла, что Гарри солгал ей. Ничерта он не освоил окклюменцию, но к профессору Снейпу больше не ходил. Вскоре Рон подтвердил ее опасения: их общий друг продолжал с завидной регулярностью кошмарить во сне. Что-то надо было делать, однако, вместе того, чтобы самостоятельно изучать, как закрыть сознание, Гарри выискивал, как подловить Амбридж. Он даже посвятил некоторых участников опального Отряда Дамблдора в свою безумную идею про веритасерум. И теперь вечерами в гостиной, они то и дело планировали свержение директрисы.

Гермиона и сама терпеть не могла Амбридж, но то, что Гарри таким образом уходил от проблемы с окклюменцией ее раздражало и очень беспокоило. Пару раз она пыталась завести на эту тему разговор, но Гарри довольно резко, если не сказать грубо, обрывал ее. Одно только упоминание профессора Снейпа по-прежнему действовало на парня, как красная тряпка на быка. Поэтому Гермиона решила подойти к проблеме с другого конца. Эти ночные видения надо прекратить! И если Гарри это не понимал, то уж профессор Снейп-то должен!

Поэтому, вооружившись Картой Мародеров, Гермиона незаметно вышла из гостиной Гриффиндора и снова отправилась в подземелья… Настроение у нее было боевое. На профессора Снейпа она злилась, не понимая, чем вызвано его безответственное поведение. Между ними явно что-то было, какая-то нежная невысказанная связь, поэтому Гемиона чувствовала себя в праве устроить профессору Снейпу небольшой разнос (он же ей столько позволял!) и вразумить его на продолжение занятий с Гарри.

Снейп отреагировал на ее вопрос относительно занятий окклюменцией примерно так же, как и Гарри: он возмутился, правда, довольно мягко.

— Мисс Грейнджер, я не понимаю, какое вы имеете отношение к этим занятиям, что позволяете себе донимать меня этим вопросом?

Гермиона хлопнула ресницами. Как какое?! У нее и мысли не возникало, что учеба Гарри ее не касается! И если профессор Снейп отказывается заниматься с ним окклюменцией, то кого же еще ей донимать?!

— Я переживаю за Гарри… — растерянно сказала она, искренне не понимая, как же иначе. — Я очень люблю его… он… — она хотела сказать, что он — ее самый близкий друг, но не успела.

— Что? Любите его? — перебил Снейп пугающе недобрым тоном.

И Гермиона осознала, что ляпнула. А если профессор Снейп потому и прекратил уроки окклюменции. А вдруг он это из ревности! Тем более, сейчас он смотрел на Гермиону таким взглядом, что по спине невольно побежали мурашки. А она ведь действительно все время проводит вместе с Гарри! Как тут не приревновать? В голове мелькнула страшная мысль, что будет, если профессор Снейп поставит ее перед выбором? Нет, об этом Гермиона даже думать не хотела, потому что предать Гарри казалось ей четвертым непростительным проклятием. Но в противном случае, она ведь, получается, предает свою любовь к профессору Снейпу…

Нет, лучше об этом просто не думать.

— Как друга, сэр! — исправилась Гермиона, боясь продолжать этот разговор.

— Как друга? — переспросил Снейп просто потому, что чувствовал: ей неприятна эта тема.

— Да, сэр… Он мне самый близкий человек… — Гермиона не лгала, она и вправду так считала, чувствуя на себе огромную ответственность за жизнь Гарри. С другой стороны, что подумает профессор Снейп?! У нее не было никакого настроения признаваться профессору Снейпу в любви, но, видимо, лучше всего сказать это сейчас. И не важно, что в эту минуту она не ощущала никаких нежных чувств, кроме праведного гнева из-за окклюменции. Вчера же, вроде как, любила. Значит и сегодня любит, просто злится немножко. Он же не прав! — Но и вы тоже, сэр… Я вас тоже…

— Любите, — каким-то очень неприятным, едва ли не издевательским тоном закончил за нее Снейп. — Вы меня любите, я правильно понимаю, мисс Грейнджер?

Гермиона молчала. Она не понимала в чем дело, но почему-то эти самые прекрасные слова, озвученные за нее вслух профессором Снейпом, прозвучали как-то фальшиво и совсем неправильно. Но не отступать же. Она ведь помнила то, о чем так сладко мечтала последние несколько месяцев.

Поэтому она кивнула.

Снейп в ответ на ее несмелый кивок скривил невероятно гадкую ухмылку.

— Хорошо, мисс Грейнджер, — тут он выдержал паузу, оценивая смятение на ее лице и окинул Гермиону откровенно похабным взглядом. Что делать и как себя вести, чтобы раз и навсегда выбить эту дурь из ее головы, он уже знал.

Гермионе стало жутко не по себе, хотя она не поняла почему именно.

— И что вы можете мне предложить, мисс Грейнджер? — нарочито медленно процедил Снейп.

В помещении вдруг стало невыносимо душно и тесно, словно отсюда необходимо было немедленно бежать. Ничего! Она совершенно точно ничего не хотела ему предлагать! Ничего и никогда!

— Что вы имеете в виду, сэр? — не своим голосом спросила Гермиона.

— Вы прекрасно поняли меня, мисс Грейнджер. Вам ведь уже почти семнадцать…

На этой фразе Гермиона инстинктивно отшатнулась от него. Но Снейп не дал увеличить дистанцию и шагнул следом за ней.

— И куда же делась ваша хваленая смелость? Вы же, кажется, любите меня, мисс Грейнджер. А значит, готовы на все. Не так ли? Разве не это вы собирались мне сказать? — методично нападал Снейп.

— Не приближайтесь! — Гермиона угрожающе подняла палочку.

— Думаете, это благоразумно? — усмехнулся Снейп.

— Думаю, что вы загремите в Азкабан, если сделаете еще шаг в мою сторону! Я пока еще несовершеннолетняя, а ваши действия… — Гермиона не знала магическое законодательство, но недавние рассуждения Гарри и Рона про законы навели ее на спасительную идею. Как еще выкрутиться из ситуации она не представляла, потому что вся ее прекрасная любовь лопнула, как мыльный пузырь.

— Не путайте свои фантазии с реальностью, — прошипел Снейп. — Я вас пока еще пальцем не тронул, мисс Грейнджер! Но если вы и впредь будете предлагать мужчинам то, на что пойти не готовы, готовьтесь к неприятным последствиям. А теперь вон отсюда!

И Гермиона недолго думая, выскочила из его кабинета, жалея только о том, что нельзя самой себе наложить Обливиэйт. Нет, она с радостью забыла бы не только этот разговор, а еще и все, что она думала о профессоре Снейпе последнее время. Она остановилась и закрыла лицо руками. Боже, боже… он же знал ее мысли, видел, о чем она мечтала и что себе представляла… Это был позор такого масштаба, что сердечки на полях контрольной работы для Локонса и валентинка для Люпина казались комариными укусами. А ведь впереди экзамены… и шестой курс, на котором ей, очевидно, придется отказаться от высших зелий.