Неправильный подвид (гет)

Гермиона надела джемпер с длинными рукавами, чтобы случайно кого-нибудь не задеть, и по мере того, как квартира наполнялась людьми и становилось все жарче, она почувствовала, что начинает задыхаться. Большую часть людей, которых девушка встречала в дверях, она не смогла вспомнить, почти все они были друзьями Малфоя. Гермиона и понятия не имела, что он так популярен, но полагала, что в этом ему помогли деньги. Она натянуто кивнула Блейзу Забини, когда тот вошел, и ей пришлось отдернуть руку, чтобы Теодор Нотт, которого она смутно помнила по продвинутому курсу зельеварения, не поцеловал ее, а потом просто вытаращила глаза на Грега Гойла. Она понятия не имела, что они с Малфоем все еще общаются, но он выглядел точно так же, как раньше, если не считать редеющих волос.

Замечание Малфоя о ее джемперах на днях ранило ее сильнее, чем она показывала, и она решила, что будет блистать на этой вечеринке. Гермиона уложила волосы, пригладив тоником самый упрямый локон, и будь она проклята, если ее прическа не будет выглядеть сегодня идеально. Она выудила из глубины комода единственный бюстгальтер, который не растянулся, и нашла темно-синюю юбку, которая отлично подходила к ее любимому золотисто-желтому джемперу. Жесткий атлас юбки выглядел достаточно празднично, но, как Гермиона думала, в паре с джемпером она не смотрелась слишком вычурно. Глаза Малфоя расширились на мгновение, когда она вышла из своей комнаты.

− Ты в кои-то веки прилично одета, − сказал он.

Она думала, что Малфой просто не любит расточать излишние комплименты, пока не начали прибывать гости. Он назвал Панси еще более великолепной, чем обычно. Он сказал Джинни Уизли, что ее внешность взрывает мир. Дафне Гринграсс, которая, увидев Гермиону, фыркнула так, будто от той дурно пахло, он сказал, что она сегодня просто божественна. Для нее же он вплел оскорбление в свой полу-комплимент.

Она снова пожалела, что проклятие не связало ее с Роном, Невиллом, Дином или еще с кем-нибудь, кто был бы просто милым.

Через некоторое время, не выдержав духоты комнаты, Гермиона схватила стакан с холодным напитком и встала у открытого окна. Когда она уже допивала ледяной лимонад, о наличии которого предусмотрительно позаботился Малфой, Гарри прислонился к стене рядом с ней, стараясь не касаться ее.

− Ну, как дела? − спросил он.

− Все в порядке, − ответила Гермиона. Заметив сомнение в его взгляде, она добавила: − Правда, все хорошо.

− Я вижу.

Гарри внимательно оглядел собравшихся гостей и сделал большой глоток пива из кружки. Он явился позже остальных, вечеринка длилась уже больше часа, когда он обеспечил себя выпивкой и нашел Гермиону стоящей около окна. Девушка подозревала, что по пути к ней его остановил кто-то из поклонников, желающих поболтать с Мальчиком-который-выжил. Такое случалось довольно часто, даже сейчас, спустя много лет после войны.

− Ты выглядишь менее мертвой, − отметил Гарри.

− Спасибо, − произнесла она довольно сухо. − Интересно, смогу ли я заставить Паркинсон использовать эту информацию в своей колонке? Гермиона Грейнджер выглядела менее мертвой на своей вечеринке.

Гарри рассмеялся.

− Да, она та еще штучка, − согласился он. − Берегись, она уже идет сюда.

− Нам повезло, − с сарказмом заметила Гермиона.

Малфой последовал за Паркинсон и подошел к Гермионе, когда она оторвалась от стены и заставила себя улыбнуться женщине, которая, в конце концов, была гостьей в ее квартире. Она оценила эту поддержку с его стороны.

− Ты хорошо выглядишь, − сказала Гермиона, обратившись к Панси. − Как твоя писательская работа?

− Просто отлично, − Паркинсон бросила на нее голодный взгляд. − Итак, Грейнджер. Ты − вейла.

− Это не секрет, − сказала Гермиона.

− Ты зарегистрировалась?

Гермиона почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она все откладывала, хотя и знала, что это было необходимо по закону. Она просто не хотела заполнять формуляры, которые официально подтверждали, что она не человек в глазах волшебного мира, а разумное существо. А она-то думала, что быть магглорожденной − это плохо.

− Ну конечно, − с легкостью подтвердил Малфой. − Ты что, Пэнс, собиралась устроить великое разоблачение?

Отвратительный румянец, вспыхнувший на щеках Паркинсон, говорил о том, что именно это она и надеялась сделать.

− Ну так дай мне что-нибудь, − сказала она. − Лакомый кусочек своего удивительного существования, Грейнджер, − ее улыбка стала очень хищной. − Я уже говорила с Забини. Он утверждает, что всякий раз, когда ты касаешься Малфоя, то испытываешь непередаваемый кайф.

− Ну, − сказала Гермиона, стараясь сохранить самообладание, − я перепробовала не все опьяняющие средства, Паркинсон, так что не смогу дать тебе честный ответ на этот вопрос.

− Но это же приносит тебе удовольствие?

− Паркинсон, − предупреждающе проговорил Гарри, но Гермиона лишь пожала плечами, как будто это не имело значения.

− Я чувствую себя, конечно, намного лучше, чем когда находилась без него и испытывала почти постоянную боль, − сказала она.

− Как долго вы можете быть врозь? − Панси Паркинсон перешла в режим репортера, хоть в ее руках и не было блокнота.

− Мы еще не проверяли это детально, − сказала Гермиона.

Она огляделась вокруг, пытаясь сообразить, какая информация могла бы удовлетворить эту женщину, не раскрывая слишком многого. Ей не хотелось говорить о тех днях, когда ей было настолько больно, что сил не хватало, чтобы подняться с кровати, и она не могла даже отвлечься чтением. Ей не хотелось говорить об отчаянии и истерике, вызванных осознанием того, что Малфой был ее парой, и абсолютной уверенности, что он приговорит ее к смерти. Гермиона определенно не хотела затрагивать тему волос Малфоя, которые чудесным ореолом обрамляли его лицо и почти светились в вечернем свете, или того, как она борется с желанием забраться к нему на колени. Все эти моменты были слишком личными, чтобы приоткрывать их перед жадным взглядом Панси Паркинсон.

− Я не выношу ничьих прикосновений, − неохотно призналась Гермиона. − Ты можешь найти это интересным, учитывая твое внезапное увлечение всей этой темой.

Панси Паркинсон тут же положила руку на запястье Гермионы и посмотрела ей в лицо. Девушка еле сдержала дрожь отвращения. Однажды она описала это чувство Гарри как ощущение, которое возникает, когда водоросли обвивают твою лодыжку, и на короткое мгновение тебе кажется, что это холодная рука утопленника тянет, чтобы утащить тебя под воду.

Гарри тут же шлепнул Паркинсон по руке.

− Не надо, − предупредил он. − Она сказала тебе, что ей это не нравится.

− Просто проверяю, правда ли это, − ответила Панси. − Похоже, что так. Либо это, Грейнджер, либо ты чертовски хорошая актриса.

− Ну, − сказала Гермиона, − пока ты не решишь проверить что-нибудь еще, все в порядке. Я надеюсь, что тебе нравится вечеринка, но думаю, мне стоит пойти поболтать с Джинни, так что, если ты меня извинишь...

Но прежде, чем она успела отойти, Панси вновь встала на ее пути.

− Да ладно тебе, Грейнджер, − сказала она. − Это же вечеринка. Оторвись немного.

Затем Паркинсон сильно толкнула Гермиону, и та полетела прямо на Малфоя. Когда он подхватил ее, чтобы она не упала, его рука коснулась ее обнаженного запястья, того же самого места, куда только что дотронулась Панси, и Гермиона потеряла связь с реальностью. Прикосновение, словно разряд тока, пронзило все ее тело. Это была чистая эйфория. Она старалась не прикасаться к Драко даже через ткань, и теперь не могла вспомнить, почему. Она посмотрела на него снизу вверх и радостно улыбнулась, встретив взгляд его прищуренных серых глаз. Такой необычный цвет. Она никогда не видела ничего подобного. Гермиона качнулась к Драко, плотно прижавшись к его телу, но, смутно услышав позади себя смех, дернулась. Малфой крепко обнял девушку за талию одной из своих идеальных рук и посмотрел поверх ее плеча, когда она прижалась щекой к его рубашке. Его пальцы скользнули под джемпер и прижались к ее коже, и Гермиона почувствовала, как его ногти впиваются в кожу над бедром. Она почувствовала щекой мягкость его рубашки и томно вздохнула. У него была самая лучшая рубашка! Такая мягкая, что ей захотелось обернуть в нее все свое тело! Гермиона снова глубоко вдохнула, улавливая легкий запах мыла, которым он пользовался, виски, которое он пил, и аромат чего-то неопределенно чудесного.

− Убирайся, − сказал Драко. Его голос был таким твердым и холодным, что она вздрогнула и снова подняла глаза, обеспокоенная тем, что рассердила его, но яд в его голосе был адресован не ей. Поэтому Гермиона решила, что ее не должно это беспокоить. Она просто прижалась щекой к его рубашке и вздохнула от удовольствия.

− Я просто немного повеселилась, − услышала она чей-то голос. − И непохоже, что она что-то имеет против. Посмотри на нее.

Драко вытащил палочку из кармана, и Гермиона едва не заворковала. Он был так хорош в магии. Так легко рассортировал ее книги, когда она переехала сюда. Он был так заботлив. Задумчивый и сильный, и от него так хорошо пахло. Нельзя не признавать, что некоторые люди управляют магией гораздо лучше, чем остальные. Он, несомненно, был одним из лучших.

− По-моему, я велел тебе убираться, − рявкнул он.

Гермиона услышала чье-то раздраженное фырканье.

− С каких это пор ты стал таким скучным? − спросил этот кто-то, а затем взвизгнул, когда Драко выстрелил беззвучным проклятием.

− В следующий раз будет гораздо больнее, − пообещал он. − Блейз, Поттер, уведите всех отсюда. Я разберусь со всем остальным.

Малфой подхватил Гермиону на руки, и она прижалась лицом к его шее, затем лизнула ее, чтобы проверить, так ли хорош вкус его кожи, как ее запах. Оказалось, так и есть − а, может быть, даже лучше.

− Ладно, Грейнджер, − сказал он. − Давай уложим тебя спать, прежде чем ты сделаешь то, о чем пожалеешь утром.

Она надулась, когда он положил ее на кровать.

− Я хочу в твою комнату, − сказала она.

− Не сомневаюсь, − сказал он. − Это, однако, мое личное пространство, и тебе придется трезветь в своей собственной постели.

Он перестал касаться ее кожи, и туман эйфории в ее голове понемногу начал рассеиваться. Гермиона резко втянула воздух. Что же она натворила? Кто-нибудь это видел?

− Вечеринка, − в ужасе произнесла она, когда к ней вернулась способность связно мыслить. − Паркинсон.

− Я разберусь с этим, − сказал Драко.

Гермиона знала Малфоя с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать лет. Она видела его мелочным, жестоким, мстительным и напуганным до смерти. Но таким разъяренным − никогда.

− Мне так жаль, − произнесла Гермиона. Она выставила себя на посмешище. Раньше девушке казалось, что ее реакция на его массаж была унизительной, но она не шла ни в какое сравнение со случившимся. Это и было истинным унижением.

− Не надо извиняться, − сказал Драко и протянул руку, будто хотел утешить ее, но потом передумал и сунул ее в карман. − Ты не сделала ничего плохого.

Она глубоко и судорожно вдохнула, а затем сказала:

− Спасибо.

Возможно, впервые с тех пор, как они съехались, ее слова звучали по-настоящему искренне. Но в большей степени беззащитно.

− Не выходи, пока не почувствуешь себя лучше, хорошо? − сказал Драко, а потом закрыл дверь и оставил ее одну.

___________________________________

Образ Гермионы на вечеринке: https://i.pinimg.com/564x/1a/59/b7/1a59b75c71ca4a5f75ea64d6e9af19eb.jpg