Узы крови (джен)

Parson James — Waiting Game.

J2 — Devil Inside.

Kaibutsu and Jerome (GDW OST).

Radiohead — Street Spirit (Fade Out).

Все кончено. Жизни после смерти не существует. Есть лишь непроглядный мрак, что именуют Иной Стороной. Никто не уточняет, Ад это или Рай, но она незримо нависает над каждым смертным. Независимо от положения в обществе, количества грехов или убитых. В этом нет никакого смысла. Ни капли. Но вера в справедливость и прочую религиозную чушь временами перевешивала здравый смысл — нужно было реабилитировать умершего в глазах нездорового общества. Или это самовнушение, граничащее с нежеланием воспринимать истину такой, как она есть.

Раньше он не задумывался о смерти, не обременял себя излишними рассуждениями. Легкомысленность и беспечность усыпили те качества, которые были необходимы в будущем. Но сейчас, глядя на умиротворённое лицо великого ветерана, он предался воспоминаниям о давно минувших днях. Счастливое детство, иногда омрачающееся вмешательством нелюбимого отца. Бесконечная череда веселых игр, сумасшедших приключений и оживленных состязаний с кронпринцем. Пора вернуться в суровую и печальную реальность.

Сложенные на груди руки выглядели неестественно и странно. Колючая борода редко казалась такой неопрятной и растрёпанной. Гроб, предназначенный для перевозки тела в замок, был сколочен наспех: нельзя хоронить усопшего на чужой земле. Он слишком много сделал для Гнезда, чтобы не оказаться под его мрачными каменными сводами вместе с остальными предками. С самого детства маленького жизнерадостного юнца готовили к важной миссии Беленора — стать верховным правителем Востока. Лордом и протектором. На протяжении семидесяти лет мужчина приносил своему дому одну только славу.

Похоронив жену и мысль о преемниках, Ричард взял на воспитание единственного наследника мужского пола. Раздолбай с очаровательным акцентом и без принципов — так окрестили напыщенного сердцееда, сына безнадежного и алчного Робина. Но в ярком контрасте между отцом и сыном последний все же выигрывал. В нем все же не было той ненависти к самому себе, смешанной с непомерной жаждой власти. Посему, когда в неосвещенные покои страдавшего от головной боли старика вбежал латник и сообщил о гибели сира Робина, то наказания не последовало.

Таким образом мальчишка стал главной надеждой всего дома Арренов. Грандиозных успехов в области военной науки он не проявлял. Ленивый шалопай, но отзывчивый и добродушный проказник. Охотник до женского общества, но душа всех компаний и собраний. Преданные вассалы упивались возможным продолжателем рода, но его извечные похождения стали притчей во языцех. Воин не приходил в восторг от очередных слухов, вследствие чего возникло недопонимание и взаимное недовольство. Заботливая Хелена, характером больше походившая на мать, нежели на жесткого родителя, пыталась сгладить конфликт.

Извечная борьба двух поколений. Ради такого стоило препираться и сердить дядю. В подобных случаях все заканчивалось угрозами лишения титула. Ничего не менялось. Даже теперь суровое выражение неподвижного лика напоминало обо всех ссорах. Их не избежать, но можно забыть. Отрешенный взгляд скользил по иссохшим ладоням, взъерошенным белым волосам и кустистым бровям, так и оставшимся изогнутыми. Длинный голубой плащ, против обыкновения, не покрывал грудную клетку старика — он был накинут на плечи отстранённому Хранителю, испачканный в крови и слегка разорванный в некоторых местах.

— Мои соболезнования, — женский голос раздался над самым ухом. Сердобольная леди Бри присела рядом с печальным юношей и положила руку на его дрожащее плечо.

— У нас издавна существовало поверье, как и у любого другого клана, — сквозь плотно сжатые губы прошептал Малакай, кутаясь в изодранный плащ. — Для нас смерть — не конец. Корабль долгоденствия возвращается в порт. Протягиваешь руки, и полуптица-получеловек Ра отводит тебя на зеленый берег, где раздолье и вечность. И можно покоиться с миром, — женщина была поражена здравыми суждениями лорда и его серьезным видом. — Может, это правда. Или печальное оправдание.

Не обращая внимания на суматоху вокруг, младший Аррен постепенно уходил в себя, в какой-то новый мир, лишенный страданий и боли. Нежное прикосновение к щекам не подействовало на безучастного солдата. Привычный запах меда ударил в ноздри. Он вздрогнул и обернулся, встречаясь глазами со своей возлюбленной. Никогда прежде Ребекка не проявляла истинных эмоций относительно конкретных вещей. Извечная сдержанность внезапно превратилась в искреннее сожаление. Опустившись на кресло подле избранника, она заключила его в крепкие объятия. Осторожный поцелуй вмиг уничтожил всю альтернативную реальность.

Зарывшись пальцами в светлые волосы, Кай мерно раскачивался, словно маятник. Он найдет утешение в ласках. В конце концов, дядя мечтал именно о таком финале. Молчание, такое правильное, такое необходимое, было нарушено ворвавшейся в келью Хеленой. Она узнала о произошедшей трагедии и поспешила в замок. Шокированная и потерянная девушка не знала, как выразить свое горе. По неизвестной причине ей не хотелось плакать. Тяжело вздохнув, племянница усопшего запечатлела короткий поцелуй на морщинистом лбу. Обыденные фразы в данный момент бесполезны. Все и так все знают.

— Он любил тебя, Кай, — убрав седые пряди с безмятежного лица покойника, Хелена не стала сдерживать эмоциональные порывы. Крики, обвинения и вопросы абсурдны в такие мгновения. — Чтобы ты себе не думал, но это правда. У него не было детей, и ты заменял ему сына.

— Он был тем, кем всегда хотел быть, — произнес Сокол, приложивший руку к грудной клетке старика, на место страшной раны, прикрытой тканью. Слабый кивок бойцам, ожидавшим приказа, заставил пятерых мужчин торопливо окружить гроб.

Финник, наблюдавший за прощанием из отдаленного угла комнаты, немедля вскочил со стула и поторопился навстречу Защитнику Птичьего Пути, еще не получившему титул от короля. Склонив голову в знак уважения, Ваксли продолжал кивать на весь нескончаемый поток наставлений. Трясущиеся руки воина свидетельствовали о глубоком моральном потрясении. Слова путались, язык заплетался, а капельки пота струились по дрожащим губам. Лорд Трех Свечей более не мог следить за душевным истязанием горячо любимого друга и, схватив говорившего за кисти рук, хорошенько встряхнул его, дабы привести в чувство.

— Я доставлю его тело в целости и сохранности, — обещание, данное самым храбрым и отчаянным кавалером Беленора, не останется невыполненным. — Буду ехать ночью, если понадобится. Постараюсь вернуться через несколько дней. Не нужно тосковать. Есть заботы поважнее, Ваша светлость. Попросите Клауса узаконить ваши права. Это главное.

Мысленно согласившись с предложением вассала, Аррен наконец-то позволил всем приступить к первоначальным обязанностям. Подняв деревянный ящик — временное пристанище гордого ветерана, — люди вынесли его на улицу. Жалостливые взгляды посторонних зрителей раздражали. От мерзкого сочувствия не становилось лучше, и уж точно оно не вызывало нелепое желание поплакаться. Помедлив немного, Кай все же прижал сестру к собственной груди, давая понять, что защитит от любых опасностей.

Клаус, созерцающий безмолвную процессию с высоты полуразрушенных стен, резко зарычал, предварительно вцепившись в холодный камень. Пробудился слепой гнев. Монстр за красной дверью пытался выбраться наружу, терзая две оставшиеся цепи. Пора выпустить прожорливую тварь наружу. Отдаленная башня, предназначенная исключительно для военных советов, сыграла роль пыточной камеры. Избавившись от ненужного хлама в виде картин далеких Старковских предков, громадного стола с картой и прочих атрибутов, роялисты постелили на пол длинный ковер. Внутренние балки послужили отличной опорой для крепких веревок, опутавших изуродованное тело пленника.

Предатель, по оголенной груди которого стекала кровь из многочисленных глубоких порезов, глухо стонал. Поднимая онемевшую голову, он встречался с насмешливыми взглядами троих мучителей, предававшихся веселью за игральным столом. Среди них особенно выделялась незнакомая девушка, которая и стала виновницей бесконечных истязаний. Не скрывая презрения, палачи иногда забрасывали утомительные развлечения и принимались за работу. Однажды Дельгадо получил сильнейший удар хлыстом по лицу, оставивший крупную полосу алого цвета. Синяки и ссадины — не предел совершенства для двоих мастеров, в то время как их помощница ранее не имела дела с заложниками.

— Ты проигрываешь, Вилл, — констатировал довольный собой победитель, не первый раз обставивший сильного оппонента. Волшебные кости приносили сегодняшнему триумфатору небывалую славу, чем он гордился. — Такими темпами к концу игры ты будешь должен мне половину Оленьих Рогов, если не большую их часть.

— У тебя бурная фантазия, а мне это наскучило, — забарабанив пальцами по шершавой поверхности, Вильгельм неожиданно поднялся со стула и подошел к новоявленному Христу, распятому на стене. — И что же нам с ним делать? Может, подбросим монету? Выпадет герб — вырежем печень. Выпадет корона — желудок. Что скажете?

— А не проще перерезать сухожилия? Это мучительная смерть, между прочим, — леди Виллум не собиралась расставаться с жертвой так просто. Ненависть к дезертирам и лжецам давала о себе знать. — Нам все равно не дали четкого указания, поэтому мы с вами можем делать все что хотим.

Рассмеявшись от души, каратели приготовились довершить начатое. К несчастью, их вакханалию прервал ворвавшийся в помещение монарх, чье искажённое бешенством лицо говорило красноречивее любых слов. Встрепенувшийся Баратеон приблизился к товарищу. Расширенные зрачки в зеленой окантовке радужки гипнотизировали. Приказав сделать шаг назад, Ланнистер подошел к некогда близкому другу и соратнику, дабы увидеть перед собой ничтожного червяка, не стоившего ровным счетом ничего. Ради мимолетных надежд на спасение своей никчемной душонки он продал собственного лидера. И за что? За тридцать серебряников?

— Не думаете, что было бы легче подвесить его головой вниз? — поинтересовался Лев, извлекая при этом кинжал из дубового стола. Вволю наигравшись с лезвием и опробовав его на пальце, командир внезапно схватил Дельгадо за подбородок. — Но я в этом так мало понимаю, не правда ли? Эй, очнись. Пора просыпаться.

— Он перестал разговаривать на второй день, — пожав плечами, Хельга с равнодушием разглядывала окровавленный хлыст. Обычные представительницы слабого пола не получают удовольствия от чужих страданий, но это особый случай. — И, кажется, это изначально была наша игрушка, нет?

— Как бесчеловечно, — прошептал искалеченный шакал, переметнувшийся к еретикам и сторонникам хаоса. У него еще остались силы на бессмысленные разговоры. Поймав на себе кровожадные взгляды, Джаст лишь усмехнулся. — И после этого ты, Никлаус, удивляешься моему решению? Можешь убить меня, но Гэбриэль останется. Вам всем от него не уйти!

— Видишь ли, у армии, над которой ты потешался, есть свои преимущества, — с этими словами он перерезал веревки, сдерживающие мерзавца. Рухнув на колени, трус завыл от боли, словно побитая собака. Впрочем, ему не дали оправиться от встряски, поскольку насильно выволокли на свежий воздух, не проникавший в темницу. Лучи солнца ослепили узника, однако сын Мануэля больше волновался из-за возможного полета с огромной высоты. Ухватившись за запястья выжившего из ума венценосца, он прилагал колоссальные усилия для того, чтобы не свалиться вниз. — Ты прожил на семнадцать лет дольше положенного. Полгода ты подчинялся мне, следовал за мной, исполнял мои приказы. Ты обрел все необходимые качества, но так и не смирился со своим жалким положением. В итоге, даже обретя дружбу со мной, ты все равно знал и понимал, что ты на самом деле, — придерживаясь за каменный зубец, Клаус жаждал покончить с ублюдком. — Ты — пустое место.

— Никлаус! — предупредительный окрик заставил всех присутствующих обернуться. Небольшая толпа, собравшаяся возле башни, наблюдала за действиями полководца. Но главный среди них, Элайджа, не мог удержаться и не вступиться за смертника. — Я не хочу цитировать отрывки из Библии, гласящие о всепрощении. Просто посоветую отпустить это презренное создание. Ты поиграл в блестящего оратора и мстителя, но он еще может нам пригодиться. Так что настоятельно рекомендую освободить его.

— As you wish, brother, — коварная усмешка насторожила принца, но, при всем желании вмешаться, он не успел, так как Джером перегородил ему дорогу. Душераздирающий вопль на секунду разнесся по всей стене, а затем стих где-то внизу. Эффектно расставив руки в разные стороны, первородный с долей презрения взглянул на шокированных зрителей. — Приведите ко мне, пожалуйста, Билла и Кракехоллов. Мне давно следовало прогуляться.

— Это не совсем то, что я имел в виду, когда просил отпустить беднягу, — достаточно резко оборвал генерал, демонстрируя откровенное недовольство своим законным королем и братом.

— Нужно было уточнять, — улыбнулся старший сын Эстер и провел языком по верхней губе, демонстрируя обворожительные ямочки на щеках, никак не вязавшиеся с только что совершенным им убийством. Перемены не пошли ему на пользу. Обойдя навязчивого родственника, он остановился возле него. — Благородный Элайджа, да? Ты никогда не задумывался о том, почему тебя одарили белым щенком? На мой взгляд, это своеобразная ирония, ведь на нем так отчетливо видны следы крови твоих жертв, — похлопав собеседника по плечу, венценосец сразу же ринулся к лестнице. — Надеюсь, ты выполнишь мое поручение? Я хочу наведаться в гости к самому Гэбриэлю, и мне понадобится компания. Позови тех, кто мне нужен.

* * *

— Друзья мои, ни для кого не секрет, что я люблю войну! Да, я люблю террор, люблю казни и пытки, люблю наступление, люблю оборону, люблю осады, люблю прорывы, люблю отступления, люблю зачистки, люблю поражения. На полях, в деревнях, на улицах, в окопах, на равнинах, в лесах, в пустыне, на море, в небе, в грязи, в болоте. Я искренне люблю все виды войны, которые можно устроить на этой земле!

Люблю оглушительный грохот кавалерии, разрывающей построения противника на части. Когда вражеские тела взлетают в воздух, а потом маленькими кусочками сыплются на землю — мое сердце поет! Люблю, когда наш черный волк поглощает рубиновые знамена! До чего же приятное чувство, когда противники ретируются, чтобы погибнуть под нашими стрелами!

Люблю, когда пехота бросается на вражеские ряды. Меня трогает вид новобранцев, испуганно отрубающих конечности давно мертвым врагам, а вид повешенного на столбе дезертира вызывает странное возбуждение. И до чего же восхитительно визжат пленные, в унисон с ржанием лошадей, которые дробят их кости. А это жалкое сопротивление? Они дрались с нами во дни нашей славы, хотя были отвратительно вооружены. Я даже помню, как поток наших рыцарей снес одну из их вонючих деревушек!

Люблю, когда зеленые юнцы впадают в панику. Когда мы сожгли один из замков, а всех женщин и детей изнасиловали по нескольку раз. Как же они расстроились. С удовольствием вспоминаю, как партизаны были сломлены и уничтожены! Они позорно бежали, ползли по земле, как жалкие червяки, подгоняемые нашими латниками!

Народ мой, я желаю видеть адскую войну! Потому что мы несем хаос! Мы и есть всадники Апокалипсиса! И мы оспорим власть!

Вой спровоцированной толпы доставлял неимоверное удовольствие. Воздев руки к небесам, словно моля о всепрощении Господа, Лжепророк восхвалял всемирные пороки и потакал всем существующим грехам. Серые глаза пожирали заблудшие души. Пламя, разожженное внутри, испепеляло внутренние органы. Облизнувшись, поработитель безбожников наслаждался произведенным эффектом. Слишком давно он не радовал верноподданных достойной речью, возрождающей боевой дух. Весьма прискорбно, что произносить ее пришлось всего перед несколькими сотнями ввиду гибели пяти тысяч бравых ребят во время неудавшейся осады крепости Толхартов.

Если бы черный список не был кощунственно разорван, то все представители этого дома оказались бы в нем.

Как бы там ни было, но люди Питера обрадовали Великого Лидера. Ими легко манипулировать и наставлять на ложный путь. Безумный хохот возвестил о приближении первозданного Ада. Рассматривая каждого подчиненного в отдельности, Гэбриэль внезапно осекся и резко отступил назад. Несомненно, здесь присутствовал дух Майкла. Его обезображенное лицо промелькнуло меж плотными рядами нечестивцев. Ухмыльнувшись, оратор прожигал взглядом пустое место, где, как ему казалось, стоял его злейший враг.

Но это была лишь игра воображения.

Видение испарилось, стоило прилежному Хорнвуду заметить малочисленный эскорт с королевскими знаменами. Золотистый лев, вставший на дыбы, сопровождаемый ощетинившимся вепрем, колыхался на слабом ветру. Буланый жеребец недовольно фыркал на помрачневших еретиков, уступающих дорогу так называемому государю. Внимание зрителей было приковано к связанному дорнийцу, некогда занимающему пост командира целой дивизии. До того величайшего разгрома в истории Беленора. Попав в плен к роялистам, он стал предметом изучения своего принца, который два раза в день вел с ним многообещающие беседы на тему предательства. Убедив воина перейти на сторону добра, Нолан разработал великолепный план.

— Добро пожаловать, Ваше величество, — прокричал воодушевленный монстр, являя миру впечатляющий оскал. Тем не менее, ожидаемые гости проигнорировали такое нелестное приветствие. — Полагаю, вы привезли с собой подарок? Как интересно. Кто же сей достопочтенный сир?

— Коммод Дейн, — спешившись, Клаус встал напротив алчного хищника, наблюдающего за действиями первородного с необычайным весельем. — Лорд Падающей Звезды. Ты хотел обмена пленными — ты его получил. А теперь я хочу увидеть мать.

— Справедливо, — кивнув в знак безоговорочного повиновения, Старк развернулся на сто восемьдесят градусов и знаком попросил следовать за собой. Отряд Кракехоллов не рискнул сдвинуться с места — выразительный жест предупредил относительно подобного своеволия. — Я не очень люблю разговаривать при свидетелях. Именно по этой причине мы заранее приготовили это потрясающее убежище. Символично, нет?

Полуразрушенная церковь, пережившая не один пожар, почернела от копоти.

Билл, которому разрешили следовать за монархом, скептически приподнял бровь. У него на языке вертелось колкое замечание, но он предпочел не усугублять и без того критическую ситуацию. Самопровозглашённый Антихрист распахнул окончательно выломанную дверь и щелкнул пальцами. Находившиеся внутри преступники быстро вывели наружу хромающего старика, чьи волосы поседели за считанные месяцы. Черные усы над его верхней губой непроизвольно дернулись, а потухшие глаза засияли от радости: встреча с юным правителем страны, коего он помнил еще мальчишкой и обучал письму, возвратила к давно минувшему.

— Как мы и договаривались, тут я не солгал, — призывая к ответной реакции, Гэбриэль подвел заложника, пойманного еще в столице, немного ближе. Освобожденный Дейн, в свою очередь, пошел навстречу бывшему вождю. Улыбка тронула губы южанина, но продержалась недолго. Мгновенно извлеченный из-под плаща клинок полоснул по горлу. Схватившись за рассеченную шею, ветеран почувствовал, как рот наполнился кровью. Удовлетворенный местью убийца схватил жертву за руку, после чего швырнул прямо на шокированного Ланнистера, в результате чего весь его кафтан залило чужой кровью, а бездыханное тело повисло на плечах юноши. С отвращением оттолкнув труп, Лев громко выругался. — О, кажется, вы привели ко мне мертвеца. Не думал, что ваша справедливая армия на такое способна. И как же нам выйти из этого неловкого положения? Стойте, стойте, я знаю! — не давая гостям шанса одуматься, он рванул к изумленному Джасту и проделал тот же трюк. Рухнув на землю, Мануэль не смог продержаться дольше пары секунд. — Ну вот и все.

— Я предчувствовал нечто подобное. Ничего нового, — комментарий Разбойника явно позабавил Волка, но он выдал это лишь слабым наклоном головы. Коснувшись лысины, Билл прошествовал мимо созданного им же самим чудовища. Какая ирония. Никлаус хотел поскорее забрать мать и вернуться в замок, однако ему придется задержаться.

Убранство храма оставляло желать лучшего: разбитые витражи, сорванные иконы и перевернутые канделябры, разбросанные в хаотичном порядке. Напрочь игнорируя инстинкт самосохранения, Цербер устремился вперед. Леди Эстер, смиренно ждущая смертного приговора, едва не перевернула скамью, когда услышала знакомый голос. Вид уставшего, окровавленного и понурого мальчишки не помешал ей кинуться ему в объятия. Родной сын, первенец. Радостный лай Сони, также захваченной в карете, вернул всех к суровой действительности. Лжепророк, до этого пнувший кусок статуи Спасителя, взошел на пресловутый амвон и наклонился над осыпавшимся ликом.

— Я молюсь для себя, за себя и ради себя, — Темный Попутчик ликовал. Сложив ладони в молитвенной позе, священнослужитель опустился на колени. Воззвание к Господу, которому плевать на всех грешников и праведников. Закончив бесполезное занятие, Гэбриэль дотронулся до горящего шрама. — Клаус, ты знаешь, почему именно храм? Я ненавижу такие места. Они созданы для поглощения душ. Библия — это не просто книга, это оружие! Оружие, нацеленное в сердце и умы слабых и отчаявшихся, и она дает власть над ними. Завладев этой книгой, ты станешь бессмертным. К тебе будут приходить люди и делать все, что прикажешь, если слова будут из этой книги. Правда же, Билл?

— Мудрец узнает больше из глупых вопросов, чем глупец из мудрого ответа, — просто ответил грабитель, не удосуживаясь взглянуть на великомученика. — Думаю, нам нет смысла тянуть все это, — повернувшись спиной к безумному монстру, Билл совершил непростительную ошибку. Выхватив маленький кинжал из писания, властелин мира вонзил его в плечо своего многолетнего мучителя. Зарычав от боли, Разбойник упал на плитку.

— Ты чертовски прав, друг, — извлекая лезвие, Старк отошел на небольшое расстояние, дабы насладиться видом корчившегося в муках ублюдка. Лев, замешкавшийся из-за матери, попытался застать демона врасплох, но был остановлен властным жестом. — Не подходи! Стой на месте! Я не хочу убивать тебя, но сделаю это, если не умеришь пыл.

Знаменитый преступник изнывал от серьезной раны в области артерии, но не мог остановить кровотечение.

— Ты наверняка хочешь узнать, что нас с ним связало? Хочешь узнать, почему меня называют монахом? Я поведаю тебе эту историю. Очень много лет прошло, но мы можем вернуться к событиям пятнадцатилетней давности. Но перед этим ты возьмешь мой кинжал себе, — он протянул оружие ошеломленному венценосцу, принуждая вырваться из цепкой хватки Эстер и исполнить просьбу. — Не хочу нарушать договор. Ты выслушаешь мой рассказ, а потом решишь, заслужил ли этот человек смерти.

Страж луны

День первый где-то из двадцати двух тысяч. Знаешь, что означает имя Гэбриэль? А? "Помощник Бога" — поэтому меня назвали Гэбриэлем. Черт, я устал помогать Творцу. В конце концов, он никогда не помогал мне. Запомни одну вещь: если ты валяешься на берегу реки и встречаешь людей, скрывающихся под плащами, то я рекомендовал бы тебе прочесть Библию. Библия — это и часы, и календарь, и дом, и церковь, и друг, и любимая. И хотя я прожил беспечную жизнь — грешил слишком часто.

Если бы тогда он сказал мне о пятнадцати годах, стало бы мне легче от этого? Когда я проснулся, мои волосы были подстрижены. Прическа мне совсем не нравилась, и одежда была другая, и темница была грязная. Заботливые ублюдки. Каждый вечер я умирал и каждый вечер я рождался заново. Воскрешался. Я нашел свободу. Утрата всяких надежд была свободой.

— Билл, пожалуйста, выслушай меня. Сегодня они вновь разрушали мое тело. Больно. Очень больно. Я больше так не могу. Помоги мне! — ни к чему это не приводило. Разве его тронули мои речи? Разве он внял им? Нет! — Билл! Умоляю! Убей их! Прошу тебя! Помоги мне!

— Как газель, вырвавшаяся из рук охотника, как птица, выпутавшаяся из силков птицелова, ты должен освободить себя сам. Такова цена, — говорил он. Иного не дано. Его голос был лекарством. Я чувствовал запах цветов, о которых он рассказывал, даже здесь, в подземелье. Он вселил в меня желание остаться в живых. Я обязан лишь ему одному.

Но это — сплошная ложь. Потому что меня превратили в безжалостное чудовище. Рай или Ад? Неважно. Меня низвергли сюда, чтобы я расправился с недостойными. Чтобы уничтожил человечество. Но оставил тебя. Он манипулировал нами! Изначально ему хотелось власти. Он спланировал это. Но просчитался. Ибо монстр мертв; монстр бессмертен. Его можно поймать; его не поймает никто и никогда. Охоться за ним на протяжении тысячи лет — он все равно избежит твоей хватки. Его можно убить, или искромсать на части, или разбросать по четырем сторонам света, но он все равно останется в поле твоего зрения. И это будет тот же монстр, только с другим лицом. Я могу убить его, не важно, как. Я убью его в следующий раз, а потом снова, еще и еще. И у него каждый раз будет новое лицо, хотя монстр останется прежним. Увы, он всегда остается прежним. Он повинен в смерти твоего отца. Он посещал его перед смертью.

Солнца Пастух

— Докажи! — взревел Никлаус, требуя объяснений. Тирада умалишенного покорителя произвела должный эффект. Закрались сомнения. — Докажи, что он был там! Я не хочу незаслуженной мести.

Хищная усмешка проявилась на устах мучителя. Он ждал этого требования. Разорвав кафтан на груди корчившегося от боли палача, захватчик моментально сорвал с его шеи кулон с ярким зеленым камнем и бросил в руки потрясенному мальчишке, чьи зрачки расширились, а кулаки сжались до неприятного хруста. Бесспорно, ранее оно принадлежало сестре Майкла. Он не разрешал прикасаться к нему и всегда носил на груди, около сердца. Эстер выхватила священную реликвию из рук сына и принялась изучать до боли знакомый камень.

— Разве я не хуже любого зверя? Так имею ли я право на жизнь? — вопрошал заложник Ордена, разрывающий цепи острейшими волчьими клыками. — Симметрия утеряна. Без солнца луны будет недостаточно. Так верни же его, друг мой. Возможно, вместе мы сможем выиграть больше времени для этого мира. Не совершай ошибок. Помоги мне освободиться! Молю.

Задрожав всем телом, Ланнистер взглянул мать, но та не смела пошевелиться. Жаль, что все так заканчивается. Не стоило доверять подозрительному старику с тайными мотивами. Разбойник, осознавший свое гибельное положение, сделал неудачную попытку приподняться на локтях, за что был награжден ударом сапога. Противиться неотвратимому? Нелепость. Сглотнув застрявший в горле ком, государь сделал всего один шаг, дабы протянуть злополучное орудие своему законному владельцу. Теперь все действительно кончено. Тень благодарности промелькнула на лице Антихриста. Воистину необыкновенное происшествие.

— Спасибо. Склоняю голову, как одна легенда перед другой, — поклонившись, Великий Лидер резко повернулся к жертве, стоило гладкому лезвию очутиться на раскрытой ладони. Из глубокой раны знаменитого грабителя сочилась кровь. Прекрасный вид. Облизнувшись, проповедник наклонился над главным виновником своих трагедий. — Как ты там сказал? Скоро никто не вспомнит о нашем существовании?

— Умоляю, помогите мне! — закричал мужчина, царапая окровавленными ногтями пол. — Королева! — Эстер под давлением эмоций дернулась вперед, однако пальцы Клауса впились ей в запястье, вынуждая остановиться. Конец близок. Схватившись за плечи собственного убийцы, Билл посмотрел ему прямо в глаза. — Ты — ошибка природы. И ничего больше! Этот мир создан для смертных. Скоро ты будешь стонать от ошибок прошлого.

— Ошибаетесь, святой отец, — рассмеявшись своим истерическим смехом, покровитель тьмы вцепился бывшему священнослужителю в горло и, приложив максимальные усилия, отбросил его к разломанным скамьям. Ударившись спиной о дерево, чертов головорез заскулил. — Ты хотел создать еще одну тварь, переполненную ненавистью ко всему живому? Но нет, я не позволю. Ты не сможешь нарушить баланс Вселенной. В этом мире может быть только один монстр, — опустившись на колени подле Билла, каратель приготовился завершить начатое. — Я создам нечто иное. Человечество уже не будет испытывать почтение к твоему нытью. Новая раса. Во всем подобная своему Творцу. Своему Богу. Мне.

Животный ужас охватил трясущегося старика. Клинок не спешил разорвать плоть, зависнув в воздухе, в паре сантиметров от грудной клетки.

— А у истинного Бога не должно быть отца.

Клаус не отвернулся.

Острие проникло глубоко внутрь. Душераздирающий вопль не стихал больше минуты. Разрывая органы, дробя наконечником ребра и очерчивая круг, Гэбриэль достиг желаемого — сердце, зажатое в ладони, истекало кровью. Сжав кусок мышцы, изрезанный ножом, убийца с отвращением отбросил его в противоположную от трупа сторону. Зияющее отверстие в груди вызывало приступы тошноты. Совладав с омерзением, первородный осторожно подтолкнул мать к выходу. Им не стоит задерживаться. Старк не оборачивался, предпочитая молча прислушиваться к доносившимся снаружи звукам.

— Все, что произошло под сводами этой церкви, останется между нами, — загробным тоном произнес обезумевший лорд, потерявший абсолютно все. Он был прав. Всегда. Боль не утихнет. — Берегись, малыш, ибо скоро полнолуние.

* * *

Бесконечные сражения с лихорадкой продолжались. Организм Клэр не выдерживал многочисленных расспросов относительно местопребывания последней заложницы Лжепророка — леди Ирины. Келвин, взбешенный невоспитанностью допросчиков в достаточно грубой форме попросил их убраться к черту. Сидя в мрачной комнате и предаваясь воспоминаниям, ветеран сжимал холодную руку жены. Так проходил день за днем. Поддерживая угасающий огонь жизни, старый вояка напрочь забыл о пище и сне. Эмоции постепенно угасали, превращая их обладателя в равнодушный камень. Надежда умирала вместе с ними, но просветы все же не давали зачахнуть. Радостные лики появлялись на пороге и осведомлялись о здоровье женщины, хотя им было плевать.

По крайней мере, так думал лишенный сострадания рыцарь. Томорос, вошедший без разрешения, поставил на комод поднос с едой и присел на край постели. Разговоры и сентиментальные монологи были излишними. К счастью, южанин это понимал, и не стал вмешиваться. Попросив шурина не морить себя голодом, Редвин стремительно покинул угнетающее помещение. Он нуждался в свежем воздухе. Спускаясь по крутой лестнице во внутренний двор, солдат заметил понурого юношу, сидящего на скамье, в отдалении от барьера для дуэлей. Испачканный в крови плащ до сих пор покрывал сильные плечи.

— Может, пора побриться? — речь шла о совершенно ненужной полоске усов над губой. Впрочем, ее владелец никак не отреагировал на это замечание. — Послушай, мальчик мой, я понимаю, что тебе тяжело, но нельзя же корить себя всю оставшуюся жизнь. Я знаю, каково тебе. Однако у тебя есть те, ради которых стоит побороть гнев и горе, — молчаливый Кай лишь наклонил голову вбок, демонстрируя нежелание обсуждать свои проблемы. — Ты забываешь о ней. Однажды я пошел по тому же пути. И в итоге не осталось ничего, кроме пепла, — Аррен по-прежнему сохранял спокойствие, думая о своих неправильных поступках в отношении Ребекки. — Кстати говоря, после того, как мои сыновья погибли, я посвятил несколько лет религии. Это успокоило нервы, но суть в другом. Если захочешь, то я мог бы оказать вам услугу.

— Что? Я не… Я даже не думал об этом, — запаниковал молодой лорд, вскакивая с места. Его крепкая броня равнодушия раскололась на две части. — Я понятия не имею, как с этим справляться.

— Для начала ты сбреешь эти ужасные усы, — порекомендовал добродушный Том, едва не задохнувшись от веселого смеха. Закончив наслаждаться смущенным кавалером, просторец захлопал в ладоши от нетерпения. — Я же сказал, что помогу. Понадобится согласие королевы и нового короля, но это пустяки. Главное — поговорить с Беккой, и этим займусь я.

Приготовившись к словесному противостоянию из-за последнего пункта, Сокол тут же осекся, стоило нечеловеческому реву разнестись по окрестности замка. Гарнизон лучников напрягся, усиленно вглядываясь в приоткрытую дверь, откуда стражники выводили закованного в цепи мужчину крепкого телосложения. Покрывая латников самой отборной руганью, какая только могла быть, огромного роста воин буквально переваливался с ноги на ногу. Оковы тянули вниз, но он стоически терпел унижения. Темная щетина, разросшаяся по всему лицу, придавала военнопленному свирепый вид. Дикость в темных, безжалостных глазах выдавала в нем жителя Севера.

— Дьявольское отродье, поганые ублюдки, мрази! — напрягая мускулы, лорд озирался по сторонам, будто бы в поисках очередной жертвы. Элайджа, встревоженный таким словесным потоком, ринулся к месту событий и предстал перед истинным гигантом. — Я перебью каждого Болтона в этих краях! Вы пожалеете о том, что сохранили мою никчемную жизнь!

— Успокойтесь, практически все Болтоны истреблены, — это своевременное замечание немного остудило пыл недоброжелательного северянина, грозившего перебить все и всех. Ланнистер ждал если не восторженной благодарности, то хотя бы не такого испепеляющего взгляда, от которого становилось не по себе.

— Судя по золотистым брошкам в виде львов на твоем симпатичном кафтанчике, ты и есть тот знаменитый Клаус, не так ли? — полюбопытствовал зверь, подходя намного ближе, чем позволял этикет.

— Нет, я его брат, Элайджа, — Лев не получал удовольствия от разговоров с неучтивцами, посему не сразу заметил, как массивный череп со всей силы врезался ему в грудную клетку, что привело к падению на землю. Оторопевшая стража поспешила окружить животное и выставить вперед пики с алебардами.

— Черта с два я буду обмениваться любезностями с обыкновенным подчиненным, — выплюнул сир, чей кожаный дублет, поношенный и исцарапанный, был увенчан не менее громадной золотой цепью, чем ее хозяин. Этот герб легко узнать. — Где тогда ваш пресловутый королек? Или мой лорд? И так вы относитесь к союзникам, глупые твари? Продержать меня два лишних дня в темнице и спрашивать, кто я такой? Как еще можно обозвать вас, тупоголовые скоты? Весь, мать его, Север знает про Амбера. Илая Амбера, — отталкивая навалившихся рыцарей, остервенелый великан норовил раздробить кому-нибудь кости. — Снимай с меня кандалы, трус, и принимай бой! Мне уже доводилось сражаться с Ланнистерами и я знаю, что они из себя представляют!

— Прекратите вопить, — посоветовал уставший Кай, думавший совсем о другом. Дикий вепрь портил общее впечатление от оглушительной победы. — Это не поможет.

— Кто этот напыщенный петух со смазливым личиком? — поинтересовался Амбер, при этом рассматривая еще одного роялиста. Внезапно он увидел окровавленный плащ. Зрачки расширились, дыхание участилось, а лицо мгновенно смягчилось, несмотря на оскал самого Илая. Он все понял. По глазам понял. — Кто?

— Дядя, — спокойным тоном ответил Малакай. Внутри происходила буря страстей, но снаружи он оставался каменным изваянием. — Прямо передо мной. Я ничего не успел сделать, чтобы помешать этому. Лжепророк оказался быстрее.

— Вот оно что, — приглушенным голосом заявил успокоившийся северянин. Дикарство и варварство испарились, на их место пришло изнеможение. — Он убил моего отца и старшего брата. Зарезал, как свиней. А меня самого, как ценного заложника, держали в подземельях Логова на протяжении полугода. Болтоны насмехались надо мной. Их главарь рассказывал, как захватил мой замок и изнасиловал мою жену. Я верил в это до самого конца. Неизвестность и бессилие убивали меня. Что стало с Болтонами?

— Одному перерезали горло, второго рассекли напополам, а третьему отсекли голову, — перечислил Хранитель Востока, не отводя взгляда от собеседника. Их связь гораздо крепче, чем они думают.

— Собаке — собачья смерть, — пожав плечами, лорд Цепей замолчал, словно обдумывая следующие действия. Безопасности окружающих его гнев больше не угрожал. — Ладно, приведите ко мне кого-нибудь, с кем можно сесть за стол переговоров. Клауса или Стефана — без разницы. Лишь бы узнать, что я пропустил за половину года.

Кивнув так называемой родственной душе, сын Джаггернаута добровольно пошел за конвоем. Генерал, впечатленный таким исходом, подбодрил друга легким наклоном головы, после чего скрылся из виду за стеной сарая. Томорос, также ошеломленный рассудительностью беспечного юнца, пообещал себе разобраться с его делом прямо сейчас. К вящему удовольствию южанина, принцесса в полном одиночестве отдыхала на западной стене. Наблюдая за горизонтом, она размышляла о количестве жертв, продолжительности войны и страданиях старшего брата.

— Ваша милость, — промямлил Редвин, не зная, с чего начать. Вымученная улыбка на устах девушки говорила о многом. — Извиняюсь за беспокойство. Я пришел к вам от лорда Соколиного Гнезда, Защитника Птичьего Пути и Хранителя Востока, Малакая из дома Арренов, сына Робина.

— Не утруждайте себя, сир, — усмехнувшись краешком губ, Львица выпрямила спину и жестом позволила смущенному ветерану сесть подле нее, чем он и воспользовался. — Из вас плохие лазутчики, если честно. Мне рассказала Лилит, которой, в свой черед, поведал Вильгельм.

— Ох, что правда — то правда, я никогда не любил это ремесло, — признался Томорос, не переставая глупо улыбаться. — Однажды нас с Карлайлом послали в дозор, и мы едва не попали в петлю из-за меня. Причем виною тому были даже не враги, а партизаны. Подумали, что мы служим Таргариенам, — забавная история порадовала утомленную Ребекку. — Так что вы решили, миледи?

— Я не знаю, — опершись затылком на руку солдата, единственная дочь Майкла ушла в несуществующую реальность. В столице все было просто. — Он хороший человек. Нас многое связывает, и я действительно люблю его. Но правильный ли это выбор? Ради чего такая спешка?

— Вы сомневаетесь — это нормально для вашего возраста, — ласково произнес вдовец, погружаясь в воспоминания. — Я всегда уважал Майкла как полководца. Он отомстил за всех нас. Но назвать его примерным отцом весьма трудно. Жаль, что вам довелось такое пережить. У меня тоже были сыновья. Патрик и Марли. Во время трехлетней войны мы с Клэр, Келвином и Ириной оказались запертыми в Садах, в окружении несметного полчища Драконьих приспешников. Они поймали моего ребенка. Одного из. И угрожали повесить, если я не открою ворота замка и не пропущу их внутрь. Это значило бы полную гибель для всего восстания. Поэтому я отказался. И был наказан. Я смотрел за тем, как его шея ломается, и лицо чернеет. А второго зарубили на месте. С тех пор Келвин меня ненавидит. Считает слабаком. А Линетт не простила мне это до самой смерти, — с трудом выговаривая последнюю фразу, Том едва сдерживал слезы. — Ирония в том, что он поступил бы так же. В этом нет сомнения. Но теперь это особо не имеет значения. Кай не будет таким жестокосердным, как Майкл, и такой тварью, как я. Подумайте об этом.

Разговор неожиданно прервался. Крики лучников, возвестивших о приближении небольшого отряда, привлекли всеобщее внимание. Развевающийся на ветру флаг с золотистым львом на красном поле был виден издалека. Но удивлению собравшихся не было предела, когда первая леди, вдова некогда великого правителя, спешилась, чтобы обнять своих сыновей и дочку. Старые друзья приветствовали Эстер воплями и крепко прижимали к себе. Мало кто верил в удачный исход затеянного государем предприятия, но результат был налицо. Элайджа подошел к брату и положил руку ему на плечо, что заставило Клауса вздрогнуть и отшатнуться.

— Прости, я устал, — оправдался венценосец, а затем обошел толпу стороной. — Мне надо поспать.

Вкус чужой крови вызывал неопределенное жжение в горле.

Симметрия утеряна. Без солнца луны недостаточно.