Узы крови (джен)

Three Days Grace — Last to Know.

Until the Ribbon Breaks — One Way Or Another.

Avicii — Hey Brother.

Темный Попутчик удовлетворен. Второе имя в уничтоженном списке наконец-то можно вычеркнуть. Так много страданий из-за одного ублюдка, который превратил его в настоящего монстра, заточенного на бесчеловечные убийства и жестокие муки жалких смертных. Виновники гибели целого рода Старков подвергались безбожным пыткам. Они молили о пощаде, корили себя за содеянное, клялись покинуть страну и более никогда не вспоминать о случившемся, но в ответ получали лишь ненависть и презрение. Острие ножа проскальзывало внутрь, причиняя воистину адскую боль.

Их крики — музыка для ушей. Но теперь это не имеет смысла. Билл мертв. Создатель чудовища мертв. Убит своим же питомцем, сорвавшимся с цепи. Вырвав отвратному ублюдку сердце, Гэбриэль еще долго наслаждался видом искалеченного трупа. Клаус получил желаемое — мать и понимание целостной картины. Неужели сочувствие там, в юношеских глазах? Сама мысль об этом — ересь. Никакого сострадания. К черту все сентиментальные бравады. Выйдя из церкви на солнечный свет, Волк почувствовал, как по телу пробегают мурашки.

Новый мир, созданный из иллюзий, нравился ему куда больше, чем мир, основанный на терзаниях. В конце концов, он так долго жил во тьме, что тьма стала его домом. И вот он здесь, блуждает в потемках людских душ. Своих жертв. Но просветы есть. Они всегда будут, иначе вся эта чушь про искупление и всепрощение Господа и останется чушью. Хотя какая разница? Взобравшись на вороного мустанга, ожидавшего своего хозяина, Лжепророк, не отвечая на вопросительные взгляды подчиненных, тронулся в путь. Молчание не предвещало ничего хорошего, но оно успокаивало.

Облокотившись на конскую шею, он слушал мерное дыхание верного друга. Того, кто никогда не предаст. Тупые животные отличаются удивительной преданностью. Ему стоило завести собаку, а не утруждать себя нелепыми играми в любовь. Впрочем, он был первым, кто сказал, что у них не все в порядке. Был первым, кто солгал, когда все стало рушиться. Но никто не сказал, куда ему идти теперь. Ведь она была первой любовью. Она же и ушла первой. Досадно. И когда она бросила меня ради тебя. Я был последним, кто узнал об этом. Забавно.

Но я скажу первым: отныне со мной все в порядке. Я открыл глаза. Это была худшая любовь. А когда она оставит тебя умирать, ты будешь последним, кто узнает об этом. Не так ли, господин Лэнс? Земля уходила из-под ног. Пошатываясь, он забрел в плохо освещенное помещение без единого окна. Сарай, провонявший истощением, моральным упадком и неким подобием смерти. Распятый мужчина, подвешенный на стене, продолжал стонать. Воистину, тело человека куда прочнее, чем кажется. Если никчемный казначей протянет хотя бы сутки, это будет весьма кстати.

Кинжал, заляпанный кровью скверного мучителя, резко перерезал веревки. Лорд неизвестного замка повалился на колени, а затем рухнул в свою же грязь. Неприязнь к слабакам и ничтожным мальчишкам выработалась у Гэбриэля машинально. Сам того не ведая, он истреблял подобных отступников сотнями и тысячами. Выкашивал огнем и мечом. Но сегодня новый день. Очередное воскрешение сильного духа. Слуга тьмы контролировал ситуацию на Севере до тех пор, пока ему это было выгодно. Клаус заслужил лавры победителя и освободителя.

Пусть наслаждается беззаботным существованием в кругу друзей и родных. Он даже не представляет, какая неизбежная судьба уготована ему — величайшему правителю всех времен и народов. Первенец недальновидного Майкла характером явно пошел не в отца, что несказанно радовало. Использовать слабые стороны юноши, надавить на природную чувствительность и разорвать душу в клочья, убедив при этом в том, что он никому не нужен и никто его не ждет. Выпустить знаменитого монстра, дабы он пожрал все на своем пути. Таков вкус Ада на бренной земле.

— Болтоны мертвы, равно как и Алломер, — прошептал убийца, опираясь одной рукой на деревянный проем, скрипнувший под пальцами. Шокированные генералы неподвижно сидели за круглым столом, обсуждая недавнее поражение возле крепости. — Нас тут больше ничто не держит. Отправляемся на помощь остаткам моего войска. Мы потеряли слишком много замков, добытых с таким трудом.

— А где Коммод Дейн? — вскочивший с места дорниец беспокоился за командира. Как же эти наивные юнцы глупы. Что такое жизнь одного обычного скота в сравнении с целым королевством? — Вы привели его? Освободили?

— Он мертв, сынок, — сухо констатировал равнодушный Лидер, вытирая капли пота со лба. Весенняя пора принесла с собой лишь боль и разочарование. Именно весной его убили. Ирония. — К сожалению, Ланнистеры не были настроены на переговоры. Но я не смог оставить подобные действия без ответа. Поэтому прикончил своих заложников. Да и одного из приближенных Клауса тоже, — поймав на себе испытующий взгляд вдовы с Простора, Волк ухмыльнулся. — Готовьтесь покинуть Северную территорию. Мы уже не контролируем ее.

Присутствующие сочли это недоброе предзнаменование за возможность сбежать. Их сочувствие никого не интересовало, посему они быстро ретировались. Оставаться на попечении умалишенного проповедника никому не хотелось. Надо успокоить нервы, расслабиться. Помассировав виски указательными пальцами, он выдохнул и опустил подбородок на сцепленные руки, предварительно усевшись на стул. Расширившиеся зрачки свидетельствовали о дикой буре, пожиравшей его изнутри. Мальчик превзошел все ожидания.

— Возликуй, ибо господин Билл воссоединился с Люцифером, — пробормотал уставший и физически истощенный каратель. — Знаешь, это воистину странное чувство. Когда мне было четырнадцать лет, я впервые убил человека. И это занимательно. Ты тоже убивала, я знаю эту историю. Изрубить кого-то в первый раз и обнаружить, что мы просто мешки, набитые мясом, кровью и костями. Разве не изумительно? Но вчера было нечто особенное. Не совсем заурядное. Словно Божественный свет погрузил меня в новый мир.

— Ты наслаждался чьей-то смертью, в этом нет ничего нового, — отрешенным голосом произнесла Ирина, разглядывая испачканное лицо мужчины. Несомненно, Билл смог достичь желаемого, но он получил то, что заслужил. Он поведал ту ужасную историю нескончаемых мучений, приведших к калейдоскопу событий. — Мне жаль, что судьба распорядилась таким образом. Ты бы мог стать хорошим человеком.

— С чего ты взяла? — поинтересовался безумец, прибегая к одному из своих циничных жестов, за которыми, как правило, скрывались истинные эмоции. — Снова веруешь в непогрешимость нашего общества?

— У тебя были добрые глаза.

— Вот оно что, — сглотнув застрявший в горле ком, Гэбриэль прокашлялся. Чересчур много неожиданностей. — Наши понятия относительно этого слова разнятся. Но я все же был хорошим человеком, как ты изволила выразиться. Однако меня сломали, а потом сделали тем, кем я являюсь. Недаром говорят, что сын Тибальта мертв.

Крик души. Исповедь невинного. Им потребовалось много лет, чтобы понять ошибку и более не идти на такие безрассудные жертвы. Она нарушила клятву, изничтожила светлые чувства своим необдуманным поступком, достойным самого Иуды. Нелепо и глупо. В полнейшем, можно сказать, загробном молчании прошел час, если не больше.

Расточительные воспоминания не выходили из головы. За тонкими стенами слышались торопливые приготовления к внезапному отъезду. Маловероятно, что из многочисленной толпы легкоуправляемых овец кто-нибудь задался вопросом о том, почему вся Северная кампания пошла на спад.

— Мне все же любопытно, — прервав ненавистную тишину, Старк усмехнулся про себя. Двадцать долгих лет мучений стоили одного никчемного вопроса. — Скажи. Признай. За четверть века, проведенных в постели другого мужчины, ты думала обо мне? Хоть раз? Был ли хоть один день, одна секунда, одно мгновение, когда ты вспоминала обо мне? Когда все твои мысли были поглощены мной? Не Лэнсом, а мной?

— Ты знаешь ответ, — побледневшие губы едва выговаривали простые фразы. Дрожь в голосе указывала на волнение. — Но какой смысл снова рассуждать об этом? Если бы отец не заставил меня расторгнуть наш союз, то…

— Отец? Отец?! — взревел сумасшедший завоеватель, сдерживая необузданный порыв разбросать все вокруг. — Ты бы могла не подчиниться! Могла сбежать! Могла бы, черт возьми, прийти ко мне. Я бы что-нибудь придумал! Я всегда могу найти выход! Как я сделал это тогда, делаю это теперь и сделаю прямо сейчас!

Протяжный звон металла разнесся по маленькому помещению. Новый клинок, ничуть не хуже утерянного, оцарапал деревянную столешницу, медленно настигая пленницу. Но это не привело ни к чему. Острое лезвие задержалось в воздухе, а затем бессильно упало на пол.

— Это невероятно. Это уму непостижимо! Почему я, человек, истребивший половину населения этой поганой страны, не могу убить тебя? Почему я в состоянии перебить всю деревню, сжечь всех женщин и детей, а потом спокойно сесть за ужин, даже не моргнув глазом, но все еще не могу прикончить тебя? Чертова насмешка. Не верится. И не дает покоя. Скажи мне, почему?

— Ты знаешь, — все, что смогла произнести загнанная в угол вдова прежде, чем монстр наклонился вперед и обдал кожу её лица горячим дыханием. Легкий, почти невесомый поцелуй перерос в нечто большее. Ноги подкашивались, сердце угрожало вырваться из грудной клетки. Она запустила пальцы в его спутанные волосы, ощущая сильный металлический привкус.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Он отступил на небольшое расстояние, не прерывая зрительного контакта. Холодная сталь встретилась с горными хребтами пустыни. Непредсказуемо. Неправильно. Но сладостно. Облизнувшись, как истинный зверь, лорд не желал окончательно разрушать возведенную между ними стену. Руины. Сплошные руины. Прах, развеянный по ветру. Эмоции исчерпались.

Не стоит усугублять и переживать все это заново. Дагон мертв. Как и все они. Никто уже не докажет, что когда-то существовали такие люди, коим не было чуждо проявление искренних чувств.

— Что ты чувствуешь? — безмолвие нарушалось прерывистым дыханием обоих. Кровь сочилась из прокушенной губы, вынуждая язык то и дело проходиться по неглубокой ранке. Жаль. Как жаль, что все закончилось именно так. Ирина не произнесла ни слова. — И каково это?

— Я не помню, — шрам, пересекающий правую сторону лица, казалось, приобрел новый оттенок. Разумеется, иначе быть не могло.

Разочарованный вздох вырвался из груди Волка. Досадно, что их величайшая и несбывшаяся история любви закончилась таким образом.

Гулкие шаги эхом разносились под мрачными сводами убогого сарая. В ушах звенело. Нескончаемый поток слов, лившийся из уст обеспокоенных капитанов, не возымел должного эффекта. Гэбриэль лишь отрешенно кивнул и пригладил растрепавшиеся волосы, после чего сделал соответствующий жест, призывающий к движению. У него впереди долгий путь, наполненный невероятными истязаниями всех виновников. И не будет пощады слабым, немощным, больным или благородным. Черный список не был похоронен в закромах души, как ненужный балласт, тянущий прямиком в самое Пекло.

Ничего не кончено. Разве что душераздирающее признание, искромсавшее сердце, которого нет, вернуло на начальный этап человечности. Впрочем, пытки и убийства расставят все по своим местам. Это вопрос времени. Растерянная, шокированная и сильно истощенная дорнийка наблюдала за тем, как солдаты вереницей покидают стоянку. Их предводитель, черный всадник верхом на вороном жеребце, ни разу не обернулся. Темная спина вскоре скрылась за холмами. Стяги, демонстрирующие страшного хищника с впечатляющим оскалом и завораживающими красными глазами, повисли на копьях.

Конница исчезла. Как и надежда на возвращение былой эпохи. Девушка, умышленно отставшая от армии еретиков, последний раз взглянула на знаменитую леди Тирелл. Обменявшись прощальными взглядами, они пошли разными дорогами.

Пророчество сбывалось.

Так прошло несколько часов ожидания. Ей некуда идти. Попробовать все вернуть? Зачем? Оставшись наедине со своими мыслями и десятком изнывающих от боли пленников, южанка принялась за промывание страшных ран.

За свой поступок, спасший жизнь молодому Ланнистеру, Рассел поплатился двумя пальцами.

Удушливая атмосфера, царившая в загнивающем сарае, омрачалась с заходом солнца и становлением тьмы. Великолепный закат переливался оттенками крови. Как ни странно, но ее не одолевало печальное желание повернуть время вспять. По этой причине группа наездников, появившихся из ниоткуда и держащих в руках опознавательные знаки в виде темно-красных флагов с золотыми львами, уже не вызвала ни радости, ни печали. Нолан, соскочивший с гнедого коня, выбежавшего из Висячих Садов, кишащих жестокими безбожниками, заключил бывшую узницу в крепкие объятия.

— Все хорошо, — прижимая к себе верного друга, спасшего ее саму от помешательства в самые страшные дни заточения, Ирина исподлобья следила за могучим всадником, чья грудь была крест-накрест обмотана золотой цепью. Свирепое выражение лица и небритый подбородок, заросший щетиной, не смогли сбить с толку. — Сир Амбер.

— Лорд Амбер, — поправил мрачный северянин, натягивая поводья боевой лошади до предела. — Вы многое пропустили, леди Манвуди. Мы едем принимать капитуляцию в замке Гловеров. Не хотите составить нам компанию? Вы ведь сведущи в подобного рода делах.

* * *

Клаус впервые за долгое время ощутил прилив энергии. Прошла ровно неделя с тех самых пор, как он стал заложником многолетней тайны. Все объяснилось. Больше не будет вопросов без ответов. Будут лишь вопросы, на которые страшно получить этот самый ответ. Но не сегодня. Свадьба единственной сестры вынуждала выдавливать из себя улыбку чаще, чем раз в несколько дней. Все произошло в мгновение ока: Том заручился разрешением королевы и нового короля, а на следующий вечер отважный Малакай опустился на одно колено, предлагая Ребекке свою руку, сердце и крепость на вершине горы в придачу.

Задерживаться не стали. Основная церемония, свершившаяся под куполом старого и печального собора, не продлилась дольше часа. Монотонный голос Редвина призвал двоих новобрачных к вечной, чистой и непорочной любви. Взаимопонимание также не обошло стороной этот маленький список пожеланий. В конце Творец одобрил сей интересный союз, что привело к громогласным воплям собравшихся. Невеста могла затмить собой любую императрицу дальних стран. Несмотря на поспешность самого обряда, гости остались довольны. Разумеется, впечатления сгладились после долгих распитий сладковатых напитков.

Старкам пришлось опустошить собственный погреб ради такого события. К счастью, Томорос заверил их в том, что возместит потерю при помощи своих виноградников. Но лишь после того, как отобьет замок у засевших в нем дорнийцев.

Отменное вино, прекрасная музыка, увлекательные танцы — все это сопровождалось нескончаемыми потоками искренних поздравлений, горьких слез и ностальгических порывов. Клаус наслаждался компанией двух новоиспеченных союзников, не упуская возможности выпить за столь непредсказуемый случай. Кто бы мог подумать, что та самая девочка, скакавшая на коне не хуже любого из своих пяти братьев, наконец-то найдет равного спутника жизни.

Сидя в самом центре обширного стола, изобилующего вкуснейшими блюдами, какие могут приготовить северяне, Кай блаженствовал. Наклоняясь к уху обольстительной невесты, он шептал ей сокровенные комплименты. Солдаты, разместившиеся рядом с молодыми, не переставали умиляться. Какая прекрасная идиллия, захватывающая души. Знаменитая мелодия Беленора зазвучала в пиршественном зале, и гости ринулись в середину комнаты, пускаясь в бешеные пляски. Конец ночи обещал быть веселым. Люди переходили от одного стола к другому.

В какой-то момент все стихло. Двери распахнулись, пропуская вперед неожиданного посетителя. Поддерживаемый двумя крепкими слугами, дородный мужчина резко остановился посреди зала и сделал легкий кивок огромным подбородком, при этом совсем не двигая круглой головой. Незнакомец привлек всеобщее внимание, когда, подождав немного, продолжил идти к двоим виновникам нынешнего торжества. Им доводилось раньше встречать этого грузного человека, переваливающегося с ноги на ногу. Ребекка не сдержала радостного порыва и прижалась к старику. Пуанкаре не желал прослыть сентиментальным, посему, ради приличия, откашлялся и обвел всех присутствующих грозным взглядом.

— Неужели мой отец снизошел до общения с простыми смертными? — пьяный Генерар не вызывал ничего иного, кроме отвращения. Толстяк осмотрел его с ног до головы, нахмурился и отвернулся, делая вид, что впервые видит этого юнца с заплывшими и покрасневшими глазами. — Не думал, что ты когда-нибудь покинешь Красный город.

— Я удивлен, что ты способен думать в таком состоянии, — презрительно изрек вассал Гнезда, даже не оборачиваясь. Как бы там ни было, но дерзкий наследник не сильно огорчился таким к себе отношением: пожал плечами и поспешил вернуться обратно, к своим собутыльникам.

— Я восхищен вами, миледи. Честно, не знал, что привезти в качестве подарка, поэтому решил, что ожерелье моей покойной супруги будет очень кстати.

— Это лишнее, уверяю, — обворожительно улыбнувшись, принцесса постаралась вежливо отказаться от подношения. Роскошное украшение приветствовало новую владелицу десятком ярко-зеленых изумрудов. — Ваше присутствие здесь уже является даром. Я не могу его принять.

— Раньше оно принадлежало королеве. Жене Луциана Таргариена, — игнорируя отказ, лорд углубился в давнюю историю прикрасы. Было видно, что ему тяжело стоять, но он терпел все лишения с поразительным упрямством. — Она подарила его моей жене, потому что они дружили с детства. Великая честь. Однако клан Драконов уничтожил Майкл, оставив только пепел и это колье.

Вновь поклонившись в знак уважения, он отошел назад, чтобы поприветствовать короля Беленора, сидевшего неподалеку.

— Я рад с вами познакомиться, государь.

Пожав морщинистую ладонь с пухлыми пальцами, Клаус учтиво кивнул. Толпа могла с легкостью перекричать стоявшую неподалеку церковь, чей звон начинал угнетать. На территории массивного замка расположились разноцветные шатры, в которых многочисленные солдаты праздновали событие, всколыхнувшее сердца и умы простонародья. Все без исключения обожали грациозную Львицу, сочетавшую в себе доброту и саркастичность, нежность и твердость. Идеальный союз. Она раскроет его, как прирожденного и уверенного в себе лидера. А он, в свою очередь, укротит ее Ланнистеровский характер, требующий безоговорочного подчинения.

За пределами цитадели количество палаток продолжало увеличиваться. Бражники и музыканты, неудавшиеся певцы и прожжённые вояки — все они стекались к главным внутренним и внешним дворам, где происходили шутливые поединки в честь новых правителей Востока. Публика окружала деревянный загон, предназначенный вовсе не для загнанного в него быка. Животное металось по огороженной местности, дабы найти выход и растоптать отвратительных ублюдков, корчивших рожи. Угрожающе зафыркав и издав протяжное мычание, обладатель белых рогов устремился вперед.

— Эй, Мартелл! Спорим, что я размозжу ему череп раньше, чем ты успеешь метнуть то копье? — взревел полупьяный Вильгельм, схватившись за молот. Нолан постепенно терял связь с реальным миром. Винные пары дурманили разум, но пользы от этого не было, ведь сейчас он полез на перегородку.

Королевские гвардейцы успели отреагировать вовремя и стащить взбудораженного дорнийца. Баратеон, жаждавший испытать судьбу, поманил бешеного противника и, воспользовавшись моментом, отскочил в сторону, опустив тяжелый шип на затылок несчастной скотины. Она издала предсмертный хрип, повалилась на землю, скрючилась в агонии, а затем испустила дух. Бурные овации вторили воплям триумфатора, потрясающего окровавленным орудием убийства. Мимо проходивший Стефан, ранее беседовавший со старыми знакомыми, не сдержал искреннего смеха в тот миг, когда отчаянного смельчака силой выволокли за пределы так называемого ристалища.

— Все в порядке, я ходил проведать брата, — объяснился Старк, присаживаясь за стол и облокачиваясь на искривленную спинку шатающегося стула. Хотелось оказаться на мягкой поверхности, но собеседница не давала такой возможности. — Пришлось семь минут выслушивать причитания и едкие замечания и, в конце концов, получить еще более скудную благодарность за принесенные вино и окорок.

— Деймон все не может смириться со своим помилованием? — поинтересовалась леди Хельга, отпивая из полупустой чаши. — Жаль, что он так себя ведет. Мог бы изменить мнение после все произошедшего. Хотя здесь ему лучше не появляться. Не думаю, что Кай будет рад его присутствию.

Волк промолчал. Несколько дней назад Клаус прилюдно заставил его опуститься на колени с целью присягнуть разрушенному трону и несуществующей короне. Отныне он имеет право именовать себя верховным лордом самого обширного региона. Такая же участь постигла и юного Аррена, чтобы он не уступал невесте в происхождении. И так ознаменовалась череда празднеств. Вассалы, недолюбливающие друг друга или же воевавшие на разных сторонах в разных войнах, забыли обо всех недоразумениях и превратились в закадычных приятелей. Разумеется, не обошлось без скандалов, но и те закончились миром.

— А Бри знает о твоих пристрастиях к элю? — мелодичный голос с ярко выраженным восточным акцентом из-за интонации резанул по ушам. Раздраженный Орсон помрачнел и насупился. Ему не нравилась компания шурина, вспомнившего о существовании родни после пятнадцати лет скитаний за морем. Душещипательная и сентиментальная сцена принесла ему всеобщую любовь. — Нет, серьезно, ты говорил ей? Может, это первостепенная причина, по которой ваш брак развалился?

— Нет, основная причина сидит передо мной, — съязвил Темплтон, прикладываясь к немаленькой кружке. Вкус настоящего северного напитка обжег горло. Жаль, что этот стервятник скрывается под маской добродушия. Сплошная ложь. — А брак полетел к чертям, потому что я совершил уйму ошибок. Затем явился ты со своими полезными советами.

— Неужели ты обвиняешь меня? — наигранно обиженным тоном произнес охотник за головами, при этом гордо проведя пальцами по густой, кустистой бороде. Нещадный климат чужбины вынуждал уроженцев бриться едва ли не каждый день, но Уэйнвуд любил покрасоваться. — Ваше величество, вы слышали эту клевету? Какие наказания предусмотрены за публичное оскорбление? Поединок до первой крови?

Кристофер никогда, в сущности, не был против такого зятя, просто многократные убийства для развлечения и сугубо ради золотых монет сделали его отъявленным негодяем. Вряд ли он чем-то отличался от преступников, которых вылавливал.

— Скажите мне, Ваша милость, вы же не испытываете ко мне такой откровенной неприязни? В противном случае я разочаруюсь в жизни, ибо она потеряет смысл.

— Вы просто красноречивый дьявол, — Эстер, не сводящая глаз с дочери, усмехнулась. Она не верила в случившееся: прошло не больше полугода с тех пор, как они бежали из столицы. Молодой кавалер ухаживал за принцессой, но ничто не предвещало этих событий.

— Полностью с вами согласен, — Крис удовлетворенно кивнул, после чего наклонился к расслабившемуся собеседнику и покровительственно опустил руку ему на плечо. И этот жест принудил Орсона сжать кулаки до неприятного хруста. — Ну, перестань. Мы с тобой найдем общий язык, если постараемся. Я же не специально, ты знаешь. Хотел бы извиниться, но не вижу смысла, ведь мы родственники и…

Внезапно он осекся и замер на месте, не решаясь закончить многообещающую речь. Внимание лорда, как ни странно, привлекла вошедшая в зал женщина. Ее провожали двое латников с алебардами, но это не мешало ей держаться непринужденно и бурно реагировать на встречи со старыми знакомыми.

Коротко стриженные рыжие волосы касались тонкой шеи и ниспадали на лоб. Неторопливая походка свидетельствовала о желании поприветствовать всех на своем пути. Возраст не наложил отпечаток на ее красивое лицо с правильными чертами. По крайней мере, ему так показалось. Много времени прошло с того разговора.

Но рана не зажила.

— Джина, — он возник перед ней из ниоткуда, словно тень. Перегородив дорогу к столу монарха, Уэйнвуд облокотился на руку, чтобы придать себе более равнодушный вид. — Признаться, я удивлен увидеть тебя здесь, — их история стара как мир. Сначала все было довольно просто: дружба с детства, совместные игры и приключения. Но потом что-то пошло не так. Любовь закончилась, чувства остыли. Но так ли это на самом деле? — Как ты?

— Все прекрасно, — леди не скрывала своего удивления. Кто бы мог подумать. Зеленые глаза изучали постаревшего мужчину, оставшегося в чертогах памяти симпатичным юношей с яркими, но наивными мечтами. — Ты изменился.

— Надеюсь, в лучшую сторону? — улыбнувшись, поинтересовался рыцарь, желая знать правду. Ответа не последовало. Двое мальчишек, похожих друг на друга, подбежали к говорившей и крепко прижали к себе. Эта семейная идиллия поразила онемевшего солдата. Как завороженный, он рассматривал близнецов, более походивших на мать, нежели на отца. Но карие глаза все равно напоминали о незримом присутствии того глупого юнца. — Что же, не буду мешать. Если что, то я могу помочь. Если вдруг такая необходимость возникнет.

Жена Скотта вежливо поблагодарила его, а затем в сопровождении сыновей поспешила к Клаусу, чье терпение было на исходе. Он долго ждал, пока леди Блэквуд поговорит со всеми и придет к нему. Кристофер, тяжело вздохнув, вернулся на свое место, при этом хватая рядом стоявший графин и наливая себе полный бокал.

Темплтон был не прочь отомстить за свое унижение, однако, поразмыслив немного, оставил шурина в покое. Свадебное веселье постепенно подходило к концу. Солнце уступало место той самой луне, которую ревностно оберегал Страж. Пастух же отдыхал, прикрыв веки. И ничто не могло побеспокоить его, кроме осознания того факта, что его единственная сестра наконец-то обрела достойного спутника жизни.

— Мы получили два важных письма, Ваша милость, — прошептала новоприбывшая, не забывая о важном поручении. — Одно из Речной Мели, а другое — из Оленьих Рогов.

Отмахнувшись от государственных дел, Ланнистер блаженствовал за вторым бокалом вина. К несчастью, все закончилось слишком быстро. Настало время проводить молодых в спальню. Для общего блага соблюдать северные традиции не стали, посему Томорос аккуратно вывел благоразумного Малакая, не перебравшего на своем празднике, из-за стола и повел в отдаленную комнату западного крыла. Ребекка слегка покраснела, но не подала виду, что взволнована. Эстер старалась не вмешиваться в происходящее, смиренно дожидаясь в самом углу. Отныне Бекка принадлежит клану соколов.

— Знаешь, на моем месте должна была быть Хэйли, — став напротив старшего брата, виновница торжества прикоснулась теплой ладонью к колючей щеке. Боль исказила красивое лицо кронпринца, но лишь на мгновение, сменившись нежностью.

— Хэйли мертва, — констатировал венценосец, обхватывая руку сестры. — Забудь о ней. Это страшный сон. Смерть тихо танцует в тени каждого из нас. И она безразлична ко всем нам, — наклонившись и запечатлев легкий поцелуй на лбу принцессы, Небесный Король отпустил ее. Так положено. И так правильно.

— Не стоит растравлять его старые раны, — посоветовал Элайджа, облокотившийся на перила лестницы, ведущей в так называемую взрослую жизнь. — Он окончательно не смирился с тем, что расстается с тобой.

Угодив в объятия, генерал прижал Львицу к себе так крепко, как только мог. Проявления истинных эмоций не были ему чужды.

— Хоть кто-то из нас познает такое светлое чувство, как любовь. Обычно оно не очень милосердно к нашей семье.

— Элайджа, мне больно видеть, как ты притворяешься, что не заслуживаешь счастья. Не заслуживаешь ее, — отказываясь комментировать свой многозначительный ответ, дочь Майкла подошла к еще одному бражнику, от коего за милю разило дорнийским вином. — Я не удивлена, братец.

— Думаю, Кая надолго не хватит. Возвращайся к нам и поделись впечатлениями, — Кол не мог существовать без извечного скоморошества. Иначе скучно. Тем не менее, Бекка знала, что за этим саркастическим тоном скрывается сомнение и сожаление. Для них семья была превыше всего. Всегда и навечно. — Без тебя мы бы ничего не добились. Я редко говорил тебе это, но, черт возьми, мы были бы никем, если бы не ты. Солнце. Ты заменяла нам его в самые темные времена.

— Ради такого признания от тебя мне следует выходить замуж чаще, — рассмеявшись, девушка прильнула к груди маленького братца. Они пережили множество лишений, но остались все теми же беззаботными детьми, сражающимися за игрушки и книги.

Все закончилось. Редвин, наблюдавший за прощанием, осторожно прокашлялся, как бы напоминая о том, что им давно пора. Опершись на крепкое плечо ветерана, она последовала за ним. Пристальные взгляды троих родственников не смутили ее. Они все равно останутся самыми родными людьми.

Ведь им пришлось заменить ей отца и мать. И в какой бы точке мира не находился каждый из них, девиз семьи напомнит о себе. Клаус, терзаемый сомнениями относительно правильности своего поступка, направился к выходу. Желание разговаривать с кем-либо пропало. Свежий воздух не помог избавиться от гнетущего предчувствия.

Мизерный загон неподалеку от центрального входа предназначался для охотничьих псов, но сейчас там, вместе со своими детьми, поселилась собака погибшего Майкла. Старушка Соня разлеглась посреди вольера, окруженная собственными сыновьями и одной-единственной дочкой такого же окраса, как и она сама. Кобели вырывали друг у друга обглоданную кость, не прекращая рычать.

Несомненную победу одерживал Даллас, поскольку его мощная челюсть привыкла разгрызать всякий мусор. Из всего помета только он был в состоянии перегрызть человеку горло за считанные секунды. Хоген обладал невероятной скоростью и предпочитал наваливаться сверху, уродуя противнику лицо. Плутарх убивал лишь с особого разрешения хозяина, но не оставлял от жертвы ничего, кроме сплошного кровавого месива.

— Говорят, что собаки похожи на своих владельцев, — до боли знакомый голос привлек к себе внимание. Женщина, опершаяся на деревянную изгородь, разглядывала бокал с вином. За спиной не утихал веселый гул толпы. Шатры, расставленные по периметру замка, казалось, увеличивались в количестве. — Все удалось на славу. Я сегодня поймала себя на мысли о том, что вспоминаю собственную свадьбу. Она тоже произошла во время трехлетней войны. Иногда его не хватает.

— Дядя Лэнс умел создавать вокруг себя атмосферу чего-то доброго и светлого, — Лев помнил своего крестного отца. Белоснежная улыбка, темные волосы и улыбающиеся глаза небесного оттенка. — А Хойт и Рик растоптали память о нем. Обесчестили свой дом.

— Я в это не верю, — уверенным тоном заявила леди Тирелл, крепче сжимая чашу. Нет, материнское сердце чувствовало. Его невозможно обмануть. — Рик всегда был таким. Мы просто это игнорировали. Но Хойт — другой. Он бы так не поступил. У него много от отца. Он запутался. Война меняет людей. Однажды Мозер, этот напыщенный лорд с розой в гербе, сказал мне, что мы видели слишком много ужасов, слишком много крови, чтобы когда-нибудь вновь стать счастливыми.

— Вы можете искать любые оправдания действиям вашего сына. Меня это не касается и не интересует. Если я выясню, что он связан с нашим общим знакомым, а Баратеон вряд ли мог ослышаться, то я приговорю его к смертной казни. И я собственноручно исполню этот приговор.

— Ты расстроен, я понимаю, — все в позе говорившей дышало спокойствием. Пережить еще несколько недель в компании умалишенного монстра — и можно создать религию. — Ребекка больше не Ланнистер. И тебя это гнетет.

Вздрогнув всем телом, Никлаус отшатнулся. До него внезапно дошел смысл фразы. А разве не в этом суть? Двух не стало. Осталось три. Но через год не будет и их. Хенрик и Майкл мертвы. Двое. Если Ребекка не относится к семейству Ланнистеров, то трое? Изначально в этом пророчестве была логическая дыра. Кого считать за умершего, а кого — за живого? Хенрик погиб задолго до предсказания. Значит ли это, что его надо исключить из списка? Словно гром среди ясного неба, на первородного свалился не только страх за собственную жизнь, но и искреннее недопонимание происходящего.

Из транса его вывел пронзительный лай Хогена, который не стал мешкать и, перепрыгнув через ограду, рванул вперед. На горизонте виднелся одинокий всадник, не сразу замеченный полупьяными лучниками. Хромающий конь едва перебирал копытами, в то время как за ним, на небольшом расстоянии, трусил пес, чья беловатая шерсть стала кроваво-грязной. Клаусу потребовалась минута, чтобы узнать незнакомца. Но он опоздал: тот несчастный, изнуренный долгими неделями скитаний, рухнул на землю. Взволнованный пес тут же заскулил, пытаясь исправить ситуацию.

— Боже мой, Финн! — преодолев огромную дистанцию за несколько секунд, Цербер опустился на колени, подхватывая младшего брата под затылок. Изуродованное лицо с многочисленными кровоподтеками издавало нечленораздельные звуки. — Держись, брат! Помогите! Кто-нибудь! Позовите лекарей! Живее!