Обретшие будущее (гет)

На следующий день стало только хуже. Гарри не спал всю ночь. Болезненное состояние похмелья с утра резко ударило в голову вместе с воспоминаниями о том, что вчера произошло. Он лежал в кровати не шевелясь, обтекал потом, но даже не думал о том, чтобы его стереть. Рассеянный взгляд слепо бродил по серым теням над ним, а в голове гулко и больно отдавалась эхом мысль. Их больше нет…

Он не корил себя за то, что потерял надежду. Она никогда не оправдывалась. Единственное беспокойство, которое грызло его сейчас, было связано с братом. Гарри мог только догадываться, каково это — потерять отца и мать в таком раннем, но уже сознательном возрасте. В той жизни было легче, он их даже не помнил. Но сейчас история, кажется, решила крепко приложить его головой, натыкать мордой в воспоминания, которые уже не казались такими ужасными. Ему не нравилось то время — что ж, перстень Мерлина показал, что может быть и хуже.

Над ним нависла белобрысая голова, потом исчезла. По цвету волос он догадывался, что это Малфой. Прошло несколько минут или часов, и появился кто-то рыжий. Джин…

— Ты в порядке? — прохрипел он и поморщился от головной боли.

— Да, — прошептала она. — Поднимайся, Гарри. Ради брата, надо, родной мой!..

Слепо нашарил рукой очки на краю кровати и сел. Драко, приобретший более четкие черты, уже протягивал ему стакан с антипохмельным зельем.

— У Снейпа выпросил, — мрачно сообщил он. — Он особо и не отрывался от своих дел. Проводил анализ крови, взятой вчера с тебя.

Джинни с упреком на него глянула, и Драко прикусил язык. Рядом на кровати сидел Невилл и молчал.

— Сколько времени?

Друзья переглянулись.

— Обед на носу. МакГонагалл дала вам с Руди недолговременный перерыв. Слышал бы ты, как она ругалась с главным аврором по Хогвартсу. Ее такой злой никогда не видели. Руди тоже еще не выходил из комнаты.

Стало полегче, зелье действовало. С усилием Гарри поднялся на ноги и отвернулся, чтобы избежать их сочувствующих взглядов.

— Мы придем на обед, — сказал он. — Будьте добры, избавьте меня пока от ваших соболезнований. Я хочу побыть один с Руди. И… не обижайтесь.

Они понимающе кивнули и вышли из комнаты, ненадолго задержалась только Джинни. Оставшись один, Гарри подошел к умывальнику и набрал полную раковину ледяной воды. Холодная вода, в которую он окунул лицо, помогла ему немного отвлечься. Страшно не хватало огневиски. Отражение в зеркале вызвало отвращение — парень с синими кругами под глазами, опухшим лицом, обкусанными губами тщетно старался привести себя в приемлемый вид. Гарри махнул рукой и вышел из спальни. Он направлялся в спальню первокурсников.

Одноклассники Руди тоже оставили его одного, видимо, посчитав, что так лучше. Гарри с этим был не согласен, усаживаясь рядом с ним. Он мог просить для себя одиночества, но ребенку лучше переживать такое не одному. Руди лежал без движения, свернувшись комочком. Дыхание было ровное, возможно, он спал. Гарри протянул руку и пригладил ему волосы. Брат вздрогнул и распахнул красные глаза.

— Гарри?

Совершив над собой усилие, Гарри слабо улыбнулся.

— Как ты?

Руди сглотнул и прикрыл глаза, по высохшим щекам снова потекли слезы. Одиннадцатилетний мальчик плакал как маленький, и Гарри был недалек от того же. Чтобы скрыть собственное состояние, он притянул брата к себе и крепко обнял.

— Мы не увидим их больше, да?

— Руди…

Мальчик вздрагивал, его колотил озноб. Сейчас для Гарри перестало быть важным собственное самочувствие, он ощущал лишь потребность успокоить брата, согреть, помочь справиться со всем.

— Руди, я… Ты знаешь, я никогда не дам тебя в обиду. Аластор обещал, что опекунство переложит на меня. Будем жить вместе всегда, и нас не разлучат.

— Я хочу увидеть маму…

— Знал бы ты, как я хочу ее увидеть.

Брат съежился в комочек у него на руках. Рудольф с младенчества так делал, пытаясь спрятаться от чего-то неприятного или страшного. Ныне ребенок с трудом помещался у него на коленях, но Гарри привык его считать маленьким.

— Директор дала нам время, чтобы опомниться и прийти в себя, — продолжил он тихо. — Но оно скоро закончится, и люди забудут о нашем горе. Оно будет только для нас и наших друзей. Надо снова стараться жить как раньше. Скоро обед, пойдем на него? А потом прогуляемся, может, к Хагриду зайдем. Ему тоже плохо сейчас.

Руди утер слезы и кивнул. Гарри и сам не заметил, как ему стало немного легче.

* * *

На обед они шли с опозданием. Руди выглядел слишком плохо, чтобы в таком виде появляться на людях, и Гарри некоторое время потратил на приведение брата в порядок. Гостиная была уже пуста, их никто не видел.

В каждом коридоре расхаживали авроры, все до единого осведомленные о вчерашнем. Некоторые кивали при встрече, другие провожали взглядами, иные здоровались. Гарри не представлял, как бы ощущал себя, если бы не горячая рука Руди, держащегося за него. Сейчас у него была цель — не дать ему горевать, отвлечь, успокоить, и больше ничто не было важно.

Зал встретил их тихими перешептываниями и взглядами. Стараясь не обращать ни на кого внимания, Гарри повел брата к их столу. На них глазели с соболезнованием, с любопытством, с жалостью. Не смотрели лишь те немногие, кто уже кого-то потерял в новой войне, близкого или дальнего родственника, они понимали, что это неприятно. Руди шел за его рукой, не поднимая глаз, и Гарри решил посадить его рядом с собой, наплевав на все правила. Друзья молча подвинулись, и по столу Слизерина передали тарелку Руди с самого первого курса. Благодарно кивнув слизеринцам, Гарри начал все так же молча насыпать еду.

Разговоры в Зале возобновились, когда он сел, и их стало не видно. Друзья молчали, опустив глаза, и он был им благодарен. Руди начал ковыряться вилкой в яичнице. От еды сейчас мутило, и Гарри решил налить себе сок.

— Вы держитесь? — вдруг тихо спросила Гермиона и тут же виновато опустила глаза. — Извини, Гарри, просто я не могу так…

Гарри сдержанно кивнул.

— Не переживай.

Они с Драко переглянулись.

— Выходи из этого состояния, Поттер, — молвил друг. — Ты знаешь, о чем я.

Теперь Гарри жалел, что пришел в Зал. Его тошнило от всего этого внимания. Возможно, на фоне стресса возникло эмоциональное ощущение, что его никто не понимает. Взгляды, выражающие сочувствие, раздражали. Да что они могут знать о боли?!

Рука Джин, легшая на его локоть, слегка успокоила его и привела в себя.

— Перестань, — сдавленно попросил его Гарри.

Несколько гриффиндорцев вышли из-за своего стола и направились к ним. Симус, Дин и близнецы Уизли.

— Привет, Гарри…

Симус подошел первый и теперь мялся, не зная, как начать. Гарри безучастно поднял на него взгляд.

— И тебе привет…

— Слушай, мы подумали с ребятами и… может, возобновим наши занятия?

— Отряд Дамблдора не перестал существовать с его смертью! — воинственно воскликнул Дин.

Облегчение от того, что они не стали выражать соболезнований, перемешалось с раздражением, и все чувства притупились. Как они не понимают?!

— Я… не знаю, ребят.

— Мы все понимаем, — наклонился к нему Джордж. — Друг, мы будем ждать тебя, пока ты не… вернешься. А сами продолжим тренироваться.

Слова застряли в горле, и Гарри только кивнул. Гермиона прошипела им: «Вы, что, не видите, ему не до вас?» — и ребята ушли обратно за стол Гриффиндора.

Неожиданно головы студентов обратились к потолку — в специальное окно для сов влетела одна-единственная. Те, кто был на завтраке, уже получили свои письма. Белоснежная сова несла послание одному человеку.

Увидев Буклю, Гарри ощутил отчаянную надежду. Вдруг это какое-нибудь запоздалое известие?! Руди рядом выронил вилку и вцепился в стол так, что пальцы побелели. Ухая, Букля подлетела к столу Слизерина и мягко приземлилась перед ними. Гермиона, отличавшаяся от всех эмоциональностью, прижала ладони ко рту, разглядев официальную печать. Слизеринцы вытягивали шеи, для остальных факультетов обзор был закрыт. Гарри дрожащими руками отвязал от лапки Букли письмо, сова снова ухнула и ласково ущипнула его за палец, словно понимая его чувства. Печать он второпях оторвал и теперь спешно разворачивал кусок дорогого пергамента.

Но письмо оказалось от Люциуса, его каллиграфический почерк и витые узоры букв узнавались сразу. Видимо, разочарование слишком явно отразилось на его лице. Драко, смотревший на него с надеждой, снова угрюмо опустил взгляд, Гермиона спрятала глаза. Только Невилл и Джин еще ждали его ответа.

«Уважаемый друг!

Не стану говорить о соболезновании. Сегодня я хочу переговорить с Вами и Вашим самым близким другом, рассказать, какое участие мне выпало в игре. Приходите послезавтра-ка туда, где обычно проходят наши встречи, Вас будут ждать. Провидцы говорят, Ваше счастливое число — три!

P.S. Совы менялись, путь их был долог.

Искренне ваш,

Л.А.М.»

Люциус писал завуалированно, вероятно, опасаясь, что письмо может попасть не в те руки. Гарри сделал над собой усилие и улыбнулся. Краем глаза он видел, как Кребб и Гойл за ним внимательно наблюдают. Как и весь Слизерин.

Драко моментально сложил два плюс два — зеленая печать перстня отца, которую он использовал в исключительных случаях, дорогой пергамент и неожиданную улыбку друга.

— Ну, и кто тебе пишет? — подняв бровь, поинтересовался он.

— Какое тебе дело? — в тон ему ответил Гарри. — После завтрака пойдем к декану, и я потребую, чтобы тебя от меня отселили.

Малфой сощурился. Друзья ошарашенно переглядывались.

— Вот и отлично, меня достала твоя хандра. Когда же?

— После завтрака.

— Блестяще!

Короткий диалог, объясняющий Креббу и Гойлу их будущую отлучку, завершился. Спорить и ссориться — это умение еще в прошлой жизни они отточили до уровня экспертов, так что никто не мог догадаться об их истинных мотивах, кроме друзей. Гермиона и Невилл понимающе отвели глаза и уткнулись взглядами в тарелки, Джинни занялась разглядыванием ближайшей супницы. Руди потянулся к письму, но Гарри сжал его в руке. Пергамент затлел и осыпался на стол кучкой пепла.

— Там мама писала?

В глазах брата опять стояли слезы; Джинни, тоже очень переживающая за них, обняла его.

— Нет, Руди, не мама…

Гарри молчал, крепко сжимая в руке пепел письма. Надежды не было, но им теперь владело стойкое желание узнать обо всем, каждую подробность. И отомстить. И почему-то ему казалось, что эта возможность скоро представится.

* * *

Завтрак закончился через пятнадцать минут, и Снейп третьим из преподавателей вышел из-за стола. Счастливое число — три… Декан направлялся к их столу, прямо к Гермионе. Те уже строили третьекурсников. Гарри, обнимающий с Джинни Руди, прислушался к его словам.

— Мисс Грейнджер, будьте добры, известите третий курс о том, что третьей пары по Защите от Темных искусств у них не будет. У меня появились срочные дела.

— Х-хорошо, профессор.

Гермиона тут же принялась окликать третий курс, а Снейп, даже не окинув их взглядом, направился к двери преподавателей, которая через отдельный коридор вела их всех к своим кабинетам. Гарри подождал, пока Снейп пропустит трех преподавателей-женщин в дверь, и встал.

— Руди… Пойдем.

— Куда? — поднял на него глаза брат.

— К профессору Снейпу, разбираться с этим человеком, — он кивнул на Малфоя, который тоже встал с кислым выражением на лице. — У тебя все хорошо?

Брат кивнул и крепко ухватил его за руку. Невилл проводил их взглядом и убрал со стола пепел на всякий случай. Джинни пожелала удачи. Отметив про себя, что Кребб и Гойл кивнули друг другу и направились за ними, парни шли всю дорогу без слов.

Драко первый постучал в дверь декана и отворил ее.

— Профессор Снейп, мы к вам по поводу расселения по отдельным комнатам!

Гарри протолкнул брата в кабинет и закрыл за собой дверь. Взмах палочкой — и на дверь лег звуконепроницаемый щит. Снейп, явно работавший всю ночь в своей лаборатории с образцами крови, устало сидел в своем кресле за столом. Весь его вид говорил о бессонной ночи.

— Люциус хотел встретиться со мной, — произнес Гарри, подходя к нему.

— Еще две минуты до его прихода, — произнес тихо Снейп. — Ступайте в мои комнаты, там нас точно никто не подслушает.

Гарри окинул взглядом класс и заметил тихо сидевшую за задней партой Пандору. Девушка слабо улыбнулась и склонилась над листом пергамента. Рядом с ней стоял котел с булькавшим зельем от прыщей — задание для первокурсников, вспомнил Гарри.

 — Анализ крови что-нибудь дал, профессор? — спросил беспокойно Малфой, косясь на друга.

— Драко, я час назад говорил, что еще рано говорить о чем-то.

— А мне кажется, поздно… — безучастно ответил Гарри.

Снейп перевел на него усталый взгляд.

— Мистер Поттер, не одному вам плохо. Зря вы привели Рудольфа.

— Я не брошу его одного.

— Может, оставите его здесь с мисс Блэр? Уж вместе-то они должны справиться с зельем от угрей.

— Не лучшая идея, сэр, — вдруг вступился Драко. — Гарри справлялся всю жизнь с утратами. Пусть мальчик знает. Руди должен знать, кому обязан за…

Тени на дверях в покои Снейпа окрасились на миг в зеленый цвет, и Снейп поднялся на ноги. Оглянувшись на дверь класса и оставив Пандору старательно варить зелье, они пошли в комнаты.

Гарри думал, что все уже закончилось, и состояние безучастности и равнодушия к происходящему теперь будет долго в нем, но ошибся. Один вид Люциуса, который был там вчера, заставил его вспыхнуть яростью. Снейп запер дверь и наложил еще одно заклятие звуконепроницаемости. После этого они могли начинать.

— Мистер Поттер! — Люциус выглядел плачевно, несколько месяцев на службе у Темного Лорда давили на него. — Мне жаль. Вы привели и Рудольфа?

— Да, — Гарри сжал зубы и усадил Руди в кресло. — Расскажите нам обоим, как были там. Как уничтожали мою улицу, где я рос, мой дом, как способствовали смерти моих родных!

Снейп был не в состоянии что-то ему говорить, только сел в другое кресло. Драко возмущенно на него смотрел, но Люциус остановил сына.

— Я понимаю ваши чувства. Но мы изначально договорились, кем я буду в стане Темного Лорда.

— Не понимаете вы ничего! — зло воскликнул Гарри.

— У меня тоже есть семья, мистер Поттер. Я тоже боюсь их потерять… — Люциус вздохнул. — Выслушайте… Все началось слишком непредсказуемо. Темный Лорд вынашивал этот план тайно от всех, даже от Беллы, чтобы в нужный момент резко собрать всех и ударить без предупреждения. Мы не знали… Это была его месть вам за заклятие Гнева Солнца на кладбище. Если бы что-то было известно, мы сделали бы все, чтобы обезопасить вашу семью! Но он призвал с утра и не выпускал никого, а о месте нападения мы узнали уже, когда оказались на площади Гриммо. Ваши родные тогда только вернулись домой. Темный Лорд разделил нас. Я попал в группу, которая занималась уничтожением улиц и маглов. Он наложил на дом антипортальные чары и много дополнительных. Камины заблаговременно заблокировали. Яксли и Долохов достали какой-то магловский механизм и включили. Счетчик считал тридцать секунд. Мы укрылись под щитами, но взрыв уничтожил просто все, кроме дома, скрытого от нас, и части его защитных чар… Темный Лорд оказался вхож в ваш дом, а вместе с ним вошли и другие. С тех пор я не видел ничего, кроме оплавленного пустыря и вашего дома. Я не знал, чем помочь. Когда Темный Лорд вышел, он был в ярости, поговаривали, что он растерзал нескольких Пожирателей в кровавом экстазе. Ваших родителей я не нашел…

Руди опять плакал, Гарри сжимал кулаки. Заклинание, давшее ему возможность за плату кровью узнать, что случилось в доме, ничего не дало. Он помнил только крик матери во тьме комнаты…

— Вы были там, — проговорил он, скрывая клокотавшую в груди злость. — Вы могли им помочь!

Люциус скорбно покачал головой.

— Ничем, мистер Поттер.

Гарри тяжело уселся рядом с Руди и спрятал лицо в ладонях. Пальцев коснулись горячие капли, хотелось выть в голос, так, чтобы его слышали все. Орать, кричать, уничтожать. И он слышал собственный вопль отчаяния. Только его никто иной не слышал.

— У вас остались воспоминания? — хрипло выдавил он, не раскрывая глаз. — Или вы сразу слили их в Омут Памяти?

Люциус кивнул и достал из кармана флакончик с серебристыми мыслями.

— Остались. Я знал, что вы спросите их.

Пальцы крепко сжали холодный хрусталь.

— Темный Лорд набрал силу, — продолжил Люциус. — Наше положение все отчаяннее. Единственная наша победа — уничтоженные крестражи, кроме последних двух. Вас и змеи…

— Отчаянное положение! — хмыкнул Гарри. — Это мягко сказано, Люциус. Ваша склонность принимать нужную сторону в решительный момент всегда меня поражала…

— Поттер, заткнись! — зашипел ему Малфой, но он не слушал.

— У вас есть шанс доказать Темному Лорду, что вы его слуга. И вы не воспользуетесь им?

Люциус переглянулся со Снейпом и заложил руки за спину.

— Вы в отчаянии, мистер Поттер. Я понимаю. Но я уже принял когда-то вашу сторону. Вопреки своим убеждениям, которые вы озвучили, я не стану менять вас на Лорда. И могу дать в том Непреложный Обет.

— Поттер, одумайся!

Драко впервые за долгие годы смотрел на него так злобно. Гарри это не трогало, на данный момент он готов был расхохотаться любому врагу в лицо, если бы не присутствие Руди и не неожиданное признание Люциуса. А оно на самом деле дорого стоило.

— Простите, Люциус, — произнес он тише. — И благодарю за все.

— Это еще не все, что я хотел вам сообщить, — Люциус прошелся по комнате и остановился у факела, создавая у Гарри четкое ощущение, что в подобной ситуации он уже был. — Мне удалось разузнать, что скоро Темный Лорд планирует нападение на Министерство.

Снейп выпрямился в кресле. Гарри с Драко переглянулись. Ненадолго благоразумие взяло верх над болью.

— Когда?

— Не знаю, — признался Малфой-старший. — Он не доверяет никому. Про вас, Гарри, пока молчит. Думаю, если мы планируем разобраться с ним в Министерстве, нам следует поторопиться с последними крестражами. Если мы потеряем Министерство… — он вздохнул. — Мы потеряем все.

Ненадолго повисло молчание. Тайна давила на всех, слежка шпионов Темного Лорда уже была слишком заметна. Руди сидел молча, сверля глазами пол. Гарри очень сомневался, что брат на что-либо обращает внимание. Мальчик многое не понимал из их разговора, закрывшись в своем горе.

— Я должен отправиться к Темному Лорду, — разорвал гнетущую тишину Гарри.

Снейп и Люциус деликатно промолчали, когда уловили смысл его слов. Драко привык выражаться более прямо.

— Ты идиот?

Гарри не стал ничего отвечать — по своему опыту знал, что даже если начнет говорить, друг перебьет, но доскажет свою мысль. Драко отправился к минибару Снейпа в тени комнаты и достал оттуда четыре бокала и бутыль огневиски. Зельевар проводил его неодобрительным взглядом, но промолчал.

— Извини, Поттер, я понимаю… Но если тебе так не терпится покончить с жизнью, есть более простые и менее драматичные способы.

Гарри собрался было выразить свою мысль, но Руди поднял глаза.

— Гарри, не надо…

— Я думаю, мистер Поттер, это правильно, — вдруг произнес Снейп, и Драко с Люциусом тут же обернулись к нему. — Единственные два крестража, которые осталось уничтожить — это вы и Нагайна. Но уничтожить крестраж в вас может только Темный Лорд. Возможно, следует дождаться картины Дамблдора в директорском кабинете, чтобы спросить, в чем причина, но есть две неувязки…

— МакГонагалл ничего не знает, — тихо молвил Драко, задумчиво разглядывающий свой бокал.

— Верно, Драко. И мы не знаем, правда ли, что ваши родители мертвы, а не у него в заложниках… Простите, что напоминаю, — Снейп отвел глаза. — Если информация насчет Министерства верна, необходимо уничтожить крестраж. Если нам удастся сохранить ваше возрождение в тайне, у нас будет козырь… Останется уничтожить Нагайну.

— Если нам удастся вытащить мистера Поттера из Кребб-мэнора! — заметил Люциус, отставляя свой бокал, что свидетельствовало о размышлениях над безумной идеей. — Можно доставить его к нам.

— Я не способен пока продумывать всякие мелочи, вроде изъятия из его логова моего тела, пока я не ожил, — безразлично признался Гарри. — Если не удастся, я очнусь там и с радостью прикончу Нагайну, а потом его. Сил у меня хватит.

— А Руди? — сузил глаза Драко, кивнув на мальчика.

Брат схватился за руку Гарри, как утопающий за соломинку. Гарри опять вылез из омута отчаяния, вспомнив, что распоряжаться своей жизнью он может только с учетом будущего Руди. Идея казалась хорошей только на первый взгляд.

— Люциус, я не могу явиться к вам, — медленно покачал головой Гарри, сжимая ладошку брата. — К вам имеют доступ Пожиратели Смерти, в частности Беллатриса. Я не стану сидеть в подвале, пока они находятся в замке. Я предпочту потерять козырь в борьбе с Темным Лордом, но находиться в Хогвартсе рядом с братом, Джинни и друзьями. Основной проблемой сейчас является не Нагайна, а я. Я знаю, что выживу.

— Поттер, это…

— Я все сказал.

Гарри резко выпрямился и сжал плечи брата. Под его тяжелым взглядом Драко медленно кивнул и отступил, чтобы опереться на стол, оставив свое мнение при себе. Снейп с Люциусом задумчиво глядели в мерно горящее пламя камина, уже продумывая, как привести план в действие.

— Я объясню, в чем загвоздка, — тихо заговорил Люциус. — Каким образом вас вытащить из Кребб-мэнора? Он не идеально защищен, что является причиной недовольства Темного Лорда уже полгода, но там есть и антиаппарационные чары, и антипортальные, и полный контроль над камином, сильные щиты, которые по желанию хозяина могут впустить и не выпустить гостя. Там живой дом, и не мне вам рассказывать, как дома могут поддерживать своих хозяев. А вас нужно забрать, пока вы мертвы, извиняюсь… Мистер Поттер, мне кажется, ребенку тут все-таки не место.

Руди опустил голову.

— Он справится. Я не оставлю его одного больше, — упрямо ответил Гарри. — А мы найдем другой способ.

Снейп перевел на него взгляд и немного сузил глаза.

— Я считаю, не стоит сразу лезть на рожон. Мы подождем. Нужно сначала сообщить Темному Лорду о вашем желании сдаться — он приемлет только это. Распланировать все. И ждать.

* * *

Грызть гранит магических наук было нелегко, и уже на второй неделе она почувствовала, как выдыхается. Много помощи ждать не приходилось: изредка профессора позволяли ей сидеть на задней парте на уроках со студентами и отвечали на вопросы. Но большая часть обучения пришлась на личное время, и здесь, увы, Пандоре было некому помочь. Поставленный профессором МакГонагалл мистер Снейп внезапно изменился к ней. Должно быть, благотворительная помощь бедной девушке была для него чем-то вроде необходимого искупления собственных грехов, а вот помощи в учебе в свободное время не планировалось. Он огрызался и весьма неохотно отвечал на вопросы.

Нет, усмехнулась Пандора, глядя на свое отражение в зеркале. Она не винила его и не называла про себя «сальноволосым ублюдком», как нередко слышала в коридорах. Догадаться, о ком говорили ученики, было несложно, и все же у нее язык не поворачивался.

Он ее спас. Возможно, из-за своей наивности или даже глупости Пандоре показалось однажды, что он очень одинок и нуждается в общении, а чутье, всегда находившее человека, которому нужна помощь, все время возвращало ее мысли к нему. «Северус», — думала она, разглядывая окно, за которым лил ледяной дождь.

Но он не даст ему помочь. Он даже разговаривать не желает, что значительно урезает короткий список общих тем. Пандоре очень хотелось ему помочь, потому что он действительно в том нуждался. Она могла видеть людей насквозь. Наверное, именно это в мире волшебников зовется легиллименцией, и она видела человека, который потерял веру в себя, живет, устало подчиняясь ветру войны, и не знает, что делать после ее окончания. Его душа давно была сломлена, но проницательная Пандора видела — ее еще можно починить! — и собиралась в ближайшее время заняться этим.

Она обхватила себя руками и глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться самой. Как же ей было одиноко без отца! Единственным человеком, на помощь которого Пандора могла бы надеяться, чтобы самой не сойти с ума, был Гарри, но в свете последних событий он стал нелюдимее и жестче, забыл обо всем, кроме своего горя.

Замок окутала темная, беспросветная ночь. Ее звуком были удары тяжелых капель дождя о стекла замка, и этот шум разносился по холодным, сухим коридорам эхом, заглушая шаги. Вне пределов своей комнаты Пандоре стало легче сносить одиночество, потому что оно сгущалось уже не в четырех стенах, а растворилось в воздухе под высокими сводами потолков.

Хогвартс ей нравился. Еще маленькой девочкой она изъявила желание пойти и учиться в школу, из которой прислали письмо, но отец объявил, что это была злая шутка злых людей. Когда позже к ним пришли люди из школы, Пандора робко сидела под дверью гостиной, обнимая любимого мишку, и слушала, в каких словах отец объясняет им, что никуда не отпустит свою дочь. Любимая мама погибла всего за несколько месяцев до этого дня, и Пандора понимала, как больно ему. Она готова была смириться со своей судьбой, но вовсе не жаловалась на последующие годы.

В мире маглов ей было хорошо с отцом. Пусть ее жестокая болезнь съела все их деньги, пусть они продали дом ее детства, жили в блоках и часто в машине, отец никогда не позволял ей унывать, а благодарность в глазах тех, кому она помогла, доказала ей, что короткую жизнь она проживет она не зря. Очень непросто, живя столь обособленно, найти друзей в школе, где самому старшему студенту восемнадцать лет.

А сейчас, когда мир магии действительно перед ней открылся, она чувствовала себя очень одинокой.

Ступая в задумчивости по коридору седьмого этажа, Пандора не сразу заметила, что навстречу ей двигается темная фигура парня.

— Добрый вечер, — осторожно сказала Пандора.

По мановению его руки зажегся ближайший факел — Пандора поморщилась от его яркого света. Перед ней стоял светловолосый староста с галстуком слизеринских расцветок.

— Пандора? — он удивленно приблизился. — Не спится, я смотрю?

— Ты Драко, — Пандора узнала его и облегченно улыбнулась. Все же она не знала, причисляют ее к студентам или нет, а слухи о назначаемых наказаниях ходили неприятные. — Я помню, Гарри нас познакомил в Косом переулке.

— Верно, — Драко вынул руку из кармана и, взяв ее за руку, вежливо поцеловал пальцы.

— Не стоило…

— Не следует смущаться, — усмехнулся он, снова пряча руки в карманы брюк. — Это жест вежливости. Так что же ты делаешь в коридоре ночью?

— Решила пройтись.

Пандора подернула плечами, не зная, как объяснить свое одиночество словами, но он, кажется, все понял.

— В эту часть замка часто наведываются авроры, — подумав, сказал Драко и пошел вперед. — Могу тебе показать место, где тебя точно не будут искать.

— В моей комнате, — с досадой хмыкнула девушка, но все же пошла за ним. — Ты староста, ты должен соблюдать порядки, я понимаю.

— Зачем сидеть в комнате, когда можно заняться более интересными вещами?

Драко развернулся на каблуках ботинок и поманил ее к лестнице. Они пошли по совершенно пустынному замку.

Изредка из стен выплывали приведения — и привыкнуть к ним было настоящим подвигом для Пандоры, боявшейся фильмов ужасов! Но здесь они были чрезвычайно добры, даже указывали ей несколько раз, как пройти в тот или иной кабинет. Правда, однажды к ней привязался местный полтергейст и пытался оплевать ее чернильными шариками — Пандоре удалось убежать.

Драко завел ее в какой-то тупик и остановился. Справа на стене висел портрет с каким-то пузатым мужиком, которого колотили тролли. За окнами все так же лил унылый дождь.

— Подумай о том, что бы ты хотела увидеть перед собой, — сказал Драко негромко и закрыл глаза. — Сейчас я покажу тебе место, где отдыхаю я.

Глухая стена перед ними неожиданно дрогнула, и Пандора подалась назад от неожиданности. По всей стене меж двумя колоннами начали вылезать какие-то металлические витые цветы, обвившие собою железную и наверняка тяжелую дверь. Драко дернул за ручку, и створка поддалась.

Они оказались в огромном помещении, зале с зеркалами. Повсюду стояли манекены в странных масках с палочками в руках. В зале зажглись огни, и стало светло как днем. Пандора огляделась — больше всего помещение ей напомнило танцевальную студию, которую она посещала в детстве, о чем она не преминула доложить Драко.

— Искусство боя — тоже танец, — негромко произнес Драко, пройдя в центр к манекенам. — Это тренировочный зал. Здесь ты можешь применять заклятия любой силы, кроме категории волховских чар, и они не причинят никому вреда. Лучшее место, чтобы научиться боевой магии.

— Ты учишься сражаться? — Пандора с любопытством приблизилась к зеркалам, в которых отразилась молодая девушка в старых джинсах и белой блузе.

Драко не сразу ответил. Засунув руки в карманы, он прошелся по залу.

— В магическом мире идет война. Тот, кто не будет уметь сражаться, обречен, и дети в школе хорошо это понимают. Мы с Поттером весьма сведущи в боевых чарах по причине, которую я тебе пока не открою, и учим тех, кто хочет научиться защищать себя и свою семью. Без хвастовства и фальши скажу: те, кто ходит к нам, давно сдают экзамены по всем видам заклинаний на «превосходно».

— Это замечательно! — Пандора радостно улыбнулась ему в отражение. — Я как раз искала, где могу научиться чарам. Видишь ли, профессор Снейп, к которому меня отправляет директор, очень неохотно впускает меня к себе и совсем не хочет помогать…

— Снейп мой крестный, — хмыкнул Драко. — Можешь не описывать мне его характер. Одно лишь скажу — он не тот, кем кажется. Эту маску бездушия он носит давно, и я боюсь, что она уже срослась с истинным лицом. У него непростая жизнь.

— Он никогда не говорит это прямым текстом, но я слышу между строк все. Он считает, что меня ему навязали.

— Ты все правильно поняла. Вот только Снейп не просто из вредности это говорит. Он всю жизнь подчиняется… особым силам, всю жизнь воюет. Война — вся его жизнь, и он в ней лишь вечная пешка. Кому приятно, когда ему отдают приказы, не замечая, сколь много он делает для мира? МакГонагалл всегда видела в нем соперника, а теперь он ее подчиненный. Поверь мне, дальше будет хуже.

— Я думаю, он просто одинокий и всеми брошенный человек, — тихо проговорила Пандора. — И я хочу ему помочь.

— Нельзя помочь тем, кто того не желает, — пожал плечами Драко и прошел к двери. — Желаешь посмотреть, как сражается профессионал?

— Это ты? — скептически усмехнулась она.

— Представь себе, я лучший среди тех, кого Аластор предпочел бы видеть в первом отряде «Альфа».

— Аластор?

— Да, глава Аврората, нашего органа безопасности в Министерстве.

— А… — Пандора вспомнила, что угрюмые люди из охраны называли себя аврорами. — Хорошо, будет интересно посмотреть, как сражается лучший среди авроров.

Драко усмехнулся и встал в боевую позицию, напомнившую Пандоре позу для сражения на шпагах. С кончика его палочки слетела белая искра, и вдруг манекены ожили. Замелькали лучи заклятий, и несколько устремились прямо к ней. Пандора вскрикнула, но Драко махнул в ее сторону свободной рукой, и лучи разбились искрами о прозрачный щит в футе от нее. Сражение шло безмолвно, но успех постоянно был на стороне Драко, и манекены испепелялись один за другим, когда в них попадал зеленый луч. Очень быстро «врагов» не стало, а когда парень опустил палочку, они вновь собрались из пепла, но уже стояли как изначально, готовые к атаке.

— Это удивительно, — Пандора оторвалась от зеркала и подошла к нему. — А что это за зеленый луч, который ты использовал?

Драко усмехнулся и спрятал палочку.

— Это тебе знать еще не полагается. Министерство запрещает использование этих заклинаний против людей, но на войне, как известно, все средства хороши.

Пандора еще раз окинула взглядом десяток манекенов. Они одновременно нападали на Драко — неужели можно быть настольно подготовленным, чтобы суметь противостоять аж десятерым сразу?

— Я пойду, — предупредил он и положил руку на ручку двери. — Не то Гермиона меня съест живьем за то, что пост оставил.

— Я… — девушка смущенно убрала с лица прядь волос. Драко вопросительно поднял бровь. — Я искала вовсе не место для уединения. А возможность этого одиночества избежать. Я была бы рада почаще видеться с тобой или с Гарри. Вы живете в гостиной, с друзьями, а я в отдаленной части замка совсем одна. Это… тяжело.

— Хм-м, — Драко переступил с ноги на ногу, чувствуя, что за дверью его ждет суровая Гермиона. — Поттер придет в себя, и я ему расскажу об этом. Буду рад составить тебе компанию, когда найду свободное время от уроков и тренировок. Можешь ходить на них сюда же по понедельникам, средам и пятницам. А еще я могу поговорить с профессором Снейпом…

— Не надо!

Пандора густо покраснела за свою реакцию. Пусть ему покажется это странным, но она чувствовала, что сближаться с этим человеком, чтобы помочь ему, она должна именно своим трудом, иначе будет хуже, как сказал Драко.

— Ладно, — он удивленно пожал плечами. — Надеюсь, у тебя все образуется.

— Передай Гарри мои соболезнования, — попросила Пандора, заломив руки. — Мне жаль… Я знаю, что такое — потерять мать.

Парень ненадолго остановился, затем поднял на нее взгляд. Он был таким тяжелым, что девушка невольно отступила.

— Поверь, он тоже очень хорошо это знает. Но я передам. Пока.

И ушел.

Пандора глубоко вздохнула, и вздох разнесся по тренировочному залу. С уходом Драко факелы притухли, и фигуры манекенов в плащах и масках стали выглядеть пугающе.

Сухие всхлипы слышались под сводами все чаще, а воздух сгустился вокруг и тяжестью лег на грудь. Теперь Пандора знала, как звучит ее одиночество.