Узы крови (джен)

В этой бушующей буре

Мы не смогли разглядеть завтрашний день.

Но в этом жестоком мире

Путь проложи, по нему сквозь бурю иди.

Никогда не позволяй себе падать,

А упал — так вставай и дерись.

Наплевать, что неизвестность рядом.

Прорывайся, словно от этого зависит твоя жизнь.

Paul Oakenfold — Planet Rock

The Spiritual Machines — Couldn't Stop Caring

Ненависть. Лишь она управляла разумами еретиков. Прислушиваясь к речам опасного безумца, они превращались в жестоких ублюдков, лишенных человеческих качеств и обыкновенного сострадания к ближнему. Убийство — это развлечение, за которое им будет положена награда в виде очередной эмоциональной тирады. Власть, женщины и золото — все, что интересовало алчных насильников и корыстолюбивых смутьянов из маленьких деревушек на краю мира. Знатные аристократы ничем не отличались от наемников или простолюдинов, снявших доспехи с тела убитого.

Волчий Легион. Красивое название. Но на этом заканчивается внешняя оболочка так называемой повстанческой армии. Двадцать лет назад Ланнистеры восстали против Таргариенов и считались настоящими мятежниками. Тем не менее они по-прежнему оставались эталонами рыцарства и благородства. С пленниками обращались учтиво, несмотря на большое количество жертв на поле боя. Убитые младенцы, чьи головки размозжили о каменные стены, остались в памяти как одно из немногих зверств при Майкле. Но между Разрушителем и его старшим сыном — огромная разница. Пропасть.

Три тысячи всадников, переживших северную и восточную кампании, выстроились в шеренгу, сверкающую в солнечных лучах. Копья с острейшими наконечниками по совместительству являлись флагштоками. Серебряный орел, сломанный клинок, черная звезда — сотни знамен реяли в небесах, где ангелы каждодневно боролись с демонами ночи. За мощной конницей стояла пехота, замыкающая строй. Сзади не подобраться, а спереди их на некоторое время прикроет линия лучников.

Войско роялистов чем-то походило на материю, шитую разноцветными нитками.

Клаус отдавал распоряжения командирам, сидя на буланом жеребце. Контролировал действия монарха непосредственно сам десница и несколько ветеранов, раненных в предыдущих битвах или неспособных управиться с оружием ввиду возраста. Рычание темного кобеля, скалящего клыки на всех подряд, отпугивало навязчивых дураков, запаниковавших перед ответственным сражением. Наблюдая за всеми с невысокого холма, Лев изредка обменивался короткими фразами с товарищами, принявшими на себя руководство отдельными полками. Возрожденные гвардейцы курсировали меж плотных рядов соратников, поднимая боевой дух неистовыми криками.

Вернувшись после фарсовых переговоров, сторонники короны принялись обсуждать и разрабатывать стратегический план, также включающий и вероятное отступление обратно к Мели. В случае поражения они могут утратить значительную часть войска и спрятаться в замках, дожидаясь подкрепления. К несчастью, нрав государя скорее положил бы на ратном поле все вооруженные силы, нежели признал неудачу и ретировался. А Мститель, несомненно, воспользовался бы ситуацией и пленил юного полководца. Таким образом самое кровопролитное побоище за всю историю Беленора не успело бы набрать оборотов и закончилось в долю секунды.

Армия Лжепророка насчитывала четыре тысячи конников. Латники не требовались, равно как и стрелки. Неужели он собирался победить за счет наемников, дорнийцев, разбойников и речных лордов, вынужденных биться под угрозой смерти родных? Их могло быть гораздо больше, но роялисты могли похвастаться опытом и грамотными военачальниками. Впрочем, этого не всегда достаточно.

Полностью бронированный конь медленно двигался мимо строя наездников, держащих стяги с волчьими головами. Под слоем металла виднелась лишь морда с бегающими глазами. Безмолвный седок продолжал смотр, не произнося ни слова.

Главная задача — спровоцировать Гэбриэля атаковать первым и потерять множество воинов еще на половине пути.

Они были готовы к тяжелейшему противостоянию, не знающему себе равных среди прошлых. Учащенное сердцебиение, дрожащие колени, капли пота, струящиеся под забралом — верные признаки грядущего хаоса. Мужчины предвкушали столкновение и не сдерживали резких порывов. Остальные предпочли молча ждать приказа. Внезапно на противоположном конце равнины возникло три десятка кавалеров, вышедших вперед. Их лидер, облаченный в доспехи красновато-коричневого цвета, ненадолго задержался на месте, после чего скомандовал идти на врага.

Непонимающе уставившись на жалких кавалеристов, мчащихся напролом, Никлаус обернулся к своему советнику. Тот сконфуженно опустил глаза, прошептав, что лорд Бракен, находясь в плену, был вынужден исполнять прихоти захватчиков. Голодный Волк придумывал изощрённые пытки, но сегодняшняя превзошла все допустимые и недопустимые нормы. Он заставил старика, разбитого страшной болезнью, вскочить на жеребца и вместе с тридцатью верными людьми стать пушечным мясом. Если попытается остановиться, замедлить темп или присоединиться к освободителям, то смерть сына будет на его совести. Изуродованное тело наследника Сангарда повесят над вратами крепости.

Бешеный галоп не прекращался. Общее волнение усиливалось. Лучники дожидались каких-либо указаний, иначе так называемый авангард на полной скорости врежется в шеренгу и нарушит построение. Мейсон не мог спокойно бездействовать и следить за надвигающейся погибелью. Без особого дозволения венценосца он не имел права командовать стрелками, однако мгновенно поднял руку, предупреждая о готовности к атаке. Шокированный Ланнистер не замечал ничего вокруг себя, а отчаянные крики, требовавшие разрешения на стрельбу, не достигали его ушей. Как можно истязать несчастного старика, изможденного бесконечными войнами господ?

— Очнись, Клаус! Немедленно приди в себя! — завопил Мозер, толкая рядом стоявшего мальчишку в плечо, в результате чего тот чуть не упал вниз. Вовремя ухватившись за поводья, Лев чудом удержался в седле. — Отдай приказ, черт бы тебя побрал! Они же сметут нас!

— Готовься! — выкрикнул Талли, уловивший знаки соратника. Согласие дано, осталось выпутаться из крайне опасного положения. Солдаты напряглись, мысленно поражая движущуюся мишень.

— Целься!

В ушах звенело. Звуки слились воедино.

— Огонь!

Железные наконечники поразили цели с той же легкостью, с какой лошади издали протяжный хрип и, перевернувшись в воздухе, покатились по земле, придавливая всех, кто оказался вблизи. Настоящий шквал обрушился на головы самоубийц.

Бракен тут же скончался, сломав позвоночник во время падения.

Остальные либо пали от града стрел, либо разбились насмерть. Второй попытки не требовалось. Сын Майкла знал ветерана, павшего из-за стараний проповедника. Он часто приезжал в гости к предыдущему королю и дарил его детям щедрые подарки.

Пора привыкнуть к такой несправедливости — достойные люди погибают самыми первыми.

Спина покрылась мурашками, стоило первородному заметить человека в плаще, что волочился за ним по траве. Волосы становились дыбом при одном только взгляде на проклятого безумца с пироманией. Казалось, мерзкая улыбка, напоминавшая оскал хищника, проявилась на лице завоевателя. Ее можно было инстинктивно ощутить и прочувствовать на собственной коже. Вздрогнув всем телом, монарх созерцал очень странную картину: безбожники подвели двоих незнакомых девушек, противящихся такому ужасному обращению. С возвышенности практически невозможно было детально разглядеть творившиеся на другом конце поля зверства.

— Вы нынче прекрасно выглядите, миледи. Выражение страха вам к лицу, не так ли? — задав риторический вопрос, Старк одарил некогда дерзкую южанку высокомерной усмешкой. Затем, поклонившись другой, более юной особе, галантный убийца грубо схватил ее за локоть и притянул к себе.

— Вы очень красивы, дорогая. А знаете ли вы, что в ваших жилах течет кровь непокорных пустынных жителей?

Молодая девушка с прекрасными каштановыми волосами дернулась от гадких прикосновений человека, убившего ее отца. Испуг придавал ей некоторую воинственность. Молочно-белая кожа сочеталась с глазами коричневатого оттенка. Ярко очерченные брови вкупе с высокими скулами придавали ей особенную женственность. Неземной дух невинности парил вокруг нее и защищал от любопытных взглядов алчных шакалов. Гордо вздернув подбородок и сжав руки в кулачки, она терпела тяжелое испытание и не уступала мучителю.

— Кажется, вы, леди Бракен, упоминали что-то о монетке, верно? — осведомился зверь, извлекая серебряник из кармана. Опустившись на колено, он долго изучал расположение вражеской армии. По-видимому, разведка его удовлетворила, и он тут же вскочил на ноги, подходя к пленницам. — У меня превосходная идея, вам должно понравиться. Человеческое тело удивительно. Оно может перенести самые страшные ранения и чудесным образом самоисцелиться.

Каратель блаженствовал, насыщаясь эмоциями жертв. На сей раз он обратился к новоявленной вдове.

— Ты провела жизнь среди мертвецов, копаясь в подробностях последних мгновений чужих жизней. Надо сказать, ты вполне в этом преуспела, потому что ты тоже мертва. Внутри. Ты похожа скорее на хладный труп, чем на живого человека, и, мне кажется, ты стремишься к своей единственной подлинной ипостаси — к смерти.

— Отпусти нас, — повелела Энджи, предугадывая возможный исход очередной игры. В конце концов, единственный сын остался в замке и ему ничего не угрожает, но дочка нуждается в покровительстве. — Бессмысленно убивать нас — тебе нужны заложники.

— Я бы отпустил, но разве это что-то изменит? Знаете, что я сделаю? Я дам вам шанс исправиться, — монах размял шею. Длинные волосы, равно как и разросшаяся борода, не причиняли прежнего дискомфорта. — Каждая из вас сделает выбор: герб или царь. Я подкину монетку и в зависимости от того, какой стороной она упадет на мою руку, одна из вас побежит вперед. Вас не будут преследовать, даю честное слово. Погибель или же свобода. Решать вам.

— Честное слово? — выплюнула раздраженная дорнийка. Откинув светлую прядь, она скрестила руки на груди и одарила инквизитора презрительным взглядом. — Неужто ты думаешь, что я поверю цареубийце? Твой брат рассказывал мне о твоих причудах. Маркус изначально опасался твоих невинных забав, за которыми таилась трусливая душонка.

— Выбор придется сделать, иначе я возьму эту честь на себя, — пригрозил равнодушный Предводитель, готовясь подбросить серебряный. Осознав, что молчание заносчивой женщины продлится долго, он наконец-то соизволил подкинуть символ всевластия.

Воспользовавшись моментом, Энджи нанесла подонку серьезный удар в грудь, давая своему ребенку шанс умчаться в направлении войска союзников. Не останавливаясь, не оглядываясь и не жалея о содеянном, дочь Лютора побежала. Безумный монстр исступленно заревел, хватая поганую вдову, лишившую его удовольствия, за горло. Трепыхаясь от нехватки кислорода и отчаянно дергая ногами, южанка быстро сдавалась.

Потребовалась минута на то, чтобы окончательно прекратить её страдания, а затем, убедившись в отсутствии пульса, разъяренный палач вытащил заточенный кинжал и начал потрошить тело убитой. Воины с трудом оттащили его от кровавого месива.

— Чего стоите?! Верните девчонку, или вы окажетесь на ее месте! — рявкнул властелин всего мира, медленно теряющий контроль над доброй его половиной. Колеблющиеся еретики не желали погибать под вражескими стрелами, но один храбрец все же дал о себе знать громогласным криком. — Клянусь Богом, я вырежу их всех до единого или скормлю псам.

Луиза спотыкалась на ровной местности, путалась в собственном платье и старалась петлять зигзагами, дабы сбить с толку лучников. Несмотря на сильное напряжение и сумасшедшую тревогу, она поддавалась усталости. Колени подгибались, ноги почти не слушались и двигались скорее машинально, нежели осознанно. Позади раздалось конское ржание, предупреждающее о надвигающейся опасности. Роялисты не могли спокойно наблюдать за мучениями обычной девочки. Ланнистер попытался рвануть с места, но заботливые латники подавили этот самоубийственный порыв.

На споры не было времени — несчастную девушку нагонял резвый конник с топором. Она не успеет достигнуть и середины поля.

Внезапно сквозь ряды прорвался темный жеребец, устремившийся наперерез противнику. Не обращая внимания на приказы и требования командиров, Финник подгонял мустанга всеми доступными способами, а тот, напрочь игнорируя боль в окровавленных боках, мчался по равнине. Увернуться от лезвия — не проблема, но успеет ли он помочь заложнице? Грамотно просчитав все варианты развития события, Ваксли отклонился от намеченного курса, и дезориентированный злодей пронесся мимо, позволяя герою подхватить леди.

— Мейсон, за ними хвост! Сними его! — скомандовал ошеломленный государь, не веря в произошедшее. Нечестивец явно планировал зарубить молодого лорда и предстать перед своим лидером как чемпион. — Давай! Очнись!

Талли, сосредоточившийся на порывах ветра, колыхавших стяги, мгновенно припал на одно колено и, прицелившись, стал ждать удобного случая. Он представился едва ли не в самый последний миг. Стрела просвистела и, пронзив незащищенное место в области груди, разломилась на две части. Повалившись на землю, всадник запутался ногой в стремени и, несколько раз перевернувшись, остался лежать на поле, рядом с другими убитыми. Финник же благополучно добрался до поздравлявших его друзей. Воздетые к небесам копья приветствовали храброго юношу, дерзнувшего испытать судьбу.

Клаус облегченно вздохнул, после чего выпрямился и распорядился готовиться к нападению. Он не собирался бездействовать вечность. Приказ быстро разлетелся по самым отдаленным концам шеренги. Солдаты подхватили его радостными криками. Братья Кракехоллы со своим отрядом бешеных вепрей, гвардейцы с новыми целями, даже Венедикт — бывший приспешник Лжепророка — предвкушал скорую расправу. К черту старые распри и не угасавшую грызню. Пора объединиться и свергнуть тирана, уничтожающего все на своем пути. Как двадцать лет назад, когда многие дома создали альянс с намерением свергнуть старую династию. Взбудораженные рыцари не могли смирно дожидаться разрешения использовать орудия по назначению.

— Кто отвоевал Север? — взревел Вильгельм, потрясая огромным молотом с шипом на другой стороне. Ответ последовал незамедлительно — оглушительный вопль бравых ребят. Но этого ему было мало.

— Я не расслышал! Кто отвоевал Север?! — воинственный боевой клич пробудил первобытные инстинкты. На сей раз дикий рев вторил окрыленному капитану.

— Так докажите это! Принесите мне черную волчью шкуру! Напомните им, кому на самом деле принадлежит Север!

Основные силы роялистов двинулись вперед. Переливающаяся всеми цветами волна накрыла зеленоватый берег. Кавалерия ускорялась с каждым шагом, угрожая смести ряды безбожников. Впрочем, трое адмиралов не шелохнулись, в то время как трусливых наемников охватила легкая паника. Размахивая тяжелой шипастой булавой, сир Рисвелл неспешно проскакал мимо изумленных союзников, возглавляя авангард. Он в совершенстве владел разными видами оружия. Утвердительный кивок Гэбриэля — все, что требовалось для начала увеселительной прогулки. Боевой рог призвал держать строй.

— Скажи мне, Даниэль, ты боишься смерти? — поинтересовался Клэнт, обмахиваясь не самой безвредной палкой. Прочная цепь сдерживала металлический шарик с шипами.

— Я и есть Смерть, — процедил Мандерли, извлекая фамильный клинок и резко дергая облаченного в доспехи жеребца за уздцы. Взвившись на дыбы, он замахал копытами, протяжно заржал и ринулся на скопище противников. Остальные поспешили за ним, признавая его безоговорочное лидерство.

— Что же, тогда я буду Голодом, если не возражаешь, — ухмыльнулся северянин, грубо расталкивая дорнийцев, мешавших ему занять первое место и насладиться невиданным зрелищем.

Конная сшибка в первую же секунду унесла жизни десятков бойцов. Коварство сошлось с благородством. Рыцари, получившие серьезные и смертельные раны, падали на землю и копошились в грязи от нестерпимой боли. Отсеченные конечности, раздробленные кости и изуродованные тела — такова плата за свободу и трон. Флаги превратились в тряпки, висящие на копьях. Отряды гибли за считанные минуты. Ошарашенные лошади спотыкались о раненых, корчившихся в предсмертных судорогах, и, скользя по лужам пролитой крови, обрушивались на своих же наездников.

Сражение продолжалось. Солнце играло на запачканных щитах и помятых кирасах, ветер развевал изорванные стяги. В такой суматохе мало кто понимал, с кем борется. Испуганные животные вставали на дыбы, подставляя спины всадников оппонентам. Алебарды проламывали шлемы и пробивали доспехи. Трупы, лишенные голов, по-прежнему сжимали поводья, тараня всех подряд. Осознав безнадежное положение во всем этом хаосе, многие отчаянно пытались выбраться из образовавшегося котла.

Сквозь вопли искалеченных и стоны умирающих слышался отчетливый свист стрел. Нескончаемый град было велено прекратить, так как он хоронил под собой всех без разбора. Сторонники короны яростно орудовали мечами, отбивая неприятельские удары с особым энтузиазмом. Группа под предводительством молодого Аррена прорывалась через многочисленные вражеские полки. Отсутствие дисциплины помогало сломить сопротивление наемников и обратить в бегство трусливых южан. Кольчуга не особо спасала от топоров, чьи лезвия застревали между ребер. Молоты опускались на руки, кроша хрупкие костяшки.

Спешившиеся воины бились врукопашную. Взявшись за ножи и сабли, они вырезали друг друга, будто свиней. Кай чувствовал, как его взбалмошный черный конь плавно скользил меж рядами еретиков и как наклонялся, давая хозяину возможность убить побольше злодеев.

К сожалению, триумф не мог длиться вечно. Один из командиров Легиона, выскочивший из ниоткуда, с легкостью опрокинул Кая деревянным щитом, а затем, насладившись видом распростертого мальчишки, приготовился покончить с ним раз и навсегда. Серебристый краб, обосновавшийся на зеленой эмали кирасы, не мог не отложиться в памяти оглушенного Сокола.

— Черт возьми, — прошептал Малакай, мгновенно уворачиваясь от смертельного удара по уязвимому черепу — шлем слетел при падении. Небесно-голубой плащ был сорван с плеч, дабы облегчить свои движения.

Гвардейцы разбрелись по так называемой арене, то отступая, то сокрушая фланг за флангом. Отхлынув от противоположной стороны в первые минуты боя, нечестивцы довольно быстро перешли в контрнаступление, даже сомкнули строй. К несчастью, у них не было достойного полководца, сумевшего бы избежать взятие армии в кольцо. Небольшой, но хорошо организованный отряд искусного Мэннинга, вооруженный пиками и секирами, жаждал разгромить никчемных копейщиков, защищавших всю шеренгу от неминуемого разрыва. Прорвав слабую оборону, они смогли бы очистить пространство и зайти с тыла.

Рисвелл, до этого уничтоживший целое подразделение ненавистных просторцев, не мог допустить пробоины в собственном звене. Избавившись от бесполезной булавы, лорд Загона потянулся к двум клинкам, висящим на спине и ждущим своего часа. Им выпал уникальный шанс распотрошить тело легендарного воина, носящего красного морского льва в гербе.

Расти маневрировал среди раскинувшихся туш, шевелящихся и дергающихся от судорог. Заметив впереди необычного солдата, перегородившего дорогу, мужчина насторожился, однако пустил иноходца галопом. Надеясь затоптать безумца, он не успел отреагировать вовремя, когда тот резко отскочил, полоснув бедное животное по груди.

Кровь хлынула фонтаном из рассеченной шеи. Издав последний жалобный хрип, Рара перестал трепыхаться и учащенно дышать. Рыцарь, успевший соскочить с седла, упал в грязь и повредил ногу. Нестерпимая боль пронзила его насквозь, а растянутая связка подписала смертный приговор. Усиленно пытаясь доползти до павшего в бою товарища, он уперся в холодную сталь. Злорадствовавший Клэнт не спешил так легко расставаться с законной добычей. Особое наслаждение он получал, наблюдая за мучениями и мольбами о пощаде. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на мирные переговоры.

Облизнувшись, северянин размял плечи и отпрянул от лезвия алебарды, неожиданно содравшего кожу с незащищённой щеки. Тонкая красная струйка потекла вниз, к блеклым губам. Братья Кракехоллы со своими людьми окружили знаменитого ублюдка. Впрочем, тот лишь хищно усмехнулся, копируя повадки Лжепророка. Язык прошелся по окровавленной губе, слизывая жидкость. Нападающих было несколько, около пяти точно, но разве это проблема? Постояв немного без движений, именующий себя Голодом Всадник тут же схватился за навершие клинков и принялся отбиваться от бешеных вепрей. Особого труда это не составило: трое заработали жуткие ранения, а двое оставшихся лордов упали навзничь с рассечёнными предплечьями.

— Серьезно? И это лучшее, на что вы способны? — пританцовывая, спросил Рисвелл, парируя бесконечные выпады очередного соперника. Замешкавшись на долю секунды, смельчак получил страшнейший удар. Не давая застывшему глупцу времени опомниться, жестокий выродок погрузил ему в горло два меча, а затем, резко вытащив их наружу, срубил мешавшую голову. Кровь врага гораздо приятнее на вкус, чем своя.

Шокированный Мэннинг ни разу прежде не видел такой бессмысленной жестокости.

— Никчемное мясо на убой, а вы еще называете себя освободителями? Ну, я разочарован, очень разочарован вами, заурядные смертные. Да здравствует Волчий Легион, в конце концов!

Ланнистер устал следить за окончательной гибелью войска. Очевидно, что пропасть, разверзшаяся в центре поля, являлась ловушкой. Гвардейцы исчезали под возрастающей горой трупов. Короля поразило, с каким равнодушием на этот чертов Ад смотрели его люди, прятавшиеся на вершине холма. Они, подобно Старку, утратили всякую человечность. Десница, потерявший старшего сына в прошлой войне, никак не отреагировал на то, что его второго ребенка практически затоптали. Тирелл также не подавал признаков жизни, лишь изредка ругаясь сквозь стиснутые челюсти. Не собираясь и дальше бездействовать в безопасном месте, Клаус заставил советников расступиться.

— Что ты вытворяешь?! — закричал разъяренный Мозер, давно расставшийся с таким чувством, как сострадание. Ему довелось пережить не меньше тридцати битв и одну полноценную войну, не считая длительных сражений. — Не делай этого! Они прикончат тебя, если ты появишься там!

— Пошел к черту! — рявкнул первородный, становясь во главе бездействующей пехоты. Стяги, изображающие серебряного орла, вновь поднялись к небу. Капитаны четырехсотенного отряда готовились следовать за отважным правителем. — Я не позволю им оставить мою сестру вдовой!

Рослые копейщики, выстроенные квадратами, ринулись в бой. Вражеские секиры легко спешивали кавалеристов, но против дубленых загривков ничего предпринять не могли. Старший Маллистер двигался осторожно, обходя любые препятствия, и действовал исподтишка. Ответственный командир, которому с легкостью можно было доверить целый полк. Огромный черный кобель бросился за хозяином, по дороге врезаясь в обезумевших солдафонов.

Крики, ржание, треск. Еретики из первых рядов, чьи лошади остановились на полном скаку, кувыркнулись в воздухе и рухнули вглубь пешего строя, где их зарубили в тот же миг, не дав подняться.

Волна хлынула мощным потоком. Под копыта испуганных животных десятками падали выбитые из седел наемники. Пронзенные пиками кони вставали на дыбы и наваливались сверху. Замелькали топоры, добивая оглушенных и раненных дорнийцев в легких кожаных дублетах. Венедикт, едва не расставшийся с рукой, ловко работал мечом среди копошащихся и бьющихся в агонии тел. Надвое развалился чешуйчатый шлем одного из речных предателей, а лезвие погрузилось в шейные позвонки. Ситуация налаживалась.

— Я не убивал вашего отца! — защищаясь обломками щита, Кай пытался достучаться до умалишенного безбожника, продолжавшего колошматить по дереву. Непонятная агрессия выливалась в абсурдный поединок.

— А мне плевать, — рявкнул Теодор, не прекращая уничтожать прикрытие Аррена. Ему оставалось совсем немного, и щепки посыплются на землю, однако плану мести явно не суждено было сбыться. Услышав боевой клич, Борелл обернулся. Мчавшийся конь угрожающе зафыркал, в то время как его наездник слегка накренился, дабы попасть в самую цель.

Львиный Рев, передававшийся из поколения в поколение, заблестел на солнце. Трус, способный добивать только лежащих, станет его жертвой. Расстояние стремительно сокращалось. Брего значительно ускорился, намереваясь пронестись мимо ублюдка, чтобы удвоить силу предстоящего смертельного удара.

Внезапное столкновение все же случилось. Ошарашенный Клаус вылетел с седла и кубарем покатился по грунту. Буланый мустанг лишь чудом не переломал все кости. Сшибка произошла, но действующие лица сменились. Поистине громадный жеребец, покрытый крепким металлом, на полном ходу врезался в незакрытого доспехами королевского скакуна.

Ланнистер чуть не выплюнул собственные легкие, когда ощутил безумный толчок. Умудрившись вовремя вытащить ногу из стремени, он пролетел над распластанной тушей преданного животного и сильно ушибся головой. В глазах посерело, а ноги задрожали. Его облаченный в черное противник не стал долго церемониться: массивный двуручный клинок угрожал расколоть череп обездвиженного монарха. К счастью, промчавшийся мимо конник разъединил их. Сплюнув от бессилия, Даниэль обрушил весь свой безудержный гнев на лишенного ноги страдальца.

Теодор, надеявшийся стать свидетелем гибели прославленного Цербера, зарычал от безысходности. Желание отомстить вспыхнуло с новой силой. Повернувшись к израненному оппоненту, лорд обнаружил лишь сломанный щит. Сокол, позвав на помощь метавшегося по равнине товарища, избежал неравного поединка. Пехота наступала. Следовало убраться с ее пути, иначе был шанс стать жертвой своих же. Не самая лучшая перспектива. Три адмирала оказались в рискованном положении. Или биться до последнего, или ретироваться и сообщить Лжепророку печальную новость о сокрушительном поражении.

Клэнт заранее избрал для себя второй вариант. Месть, несомненно, сладка, но лучше наслаждаться ею, будучи живым, и он резко свистнул, подгоняя некогда белоснежного коня. Дрессировка все же пошла на пользу. Массовое дезертирство оторопевших преступников раздражало. Взбешенный Мандерли пытался остановить бегущих, но бесконечные увещевания Борелла все же подействовали на затуманенное ненавистью сознание. Оба «Всадника Апокалипсиса» сбежали. Призыв боевого рога, казалось, благоволил этому душевному порыву. В конце концов, лучше смириться с поражением и ждать реванша, нежели играть без ферзей.

Несмотря на пульсирующую боль в голове, Клаус продолжил ползком взбираться на вершину холма, не расставаясь с фамильным клинком. Глаза заволокло пеленой, но и это не сломило воинский дух. Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся. Свирепый девиз, но у Ланнистеров благозвучнее. Позади реяли кровавые знамена победителей и побежденных. Он даже не знал, к какому лагерю теперь принадлежит. Если Тирелл допустил ошибку, то все кончено. Впрочем, можно утащить за собой поганого Волка. Какая разница, с кем делить место в Аду? Добравшись до верхней точки, государь раздробленного королевства ощутил прикосновение к онемевшим конечностям.

— Здравствуй, Клаус, скучал по мне? — насмешливый тон проник в угасающий разум и разворотил содержимое. Схватив мальчишку за трясущиеся от слабости руки, Старк затащил неподъемное тело наверх и, приложив максимум усилий, швырнул в речку. — Что такое? Неужели ты ничего не скажешь о моей новой прическе? Я расстроен. До глубины души обижен.

— Я не понимаю твоих мотивов, — проговорил задыхающийся Лев, выплевывая воду и приподнимаясь на дрожащих локтях. — Какой в этом смысл? Ты шлешь мне письма с угрозами, а сейчас растягиваешь мучения и не предпринимаешь никаких попыток к убийству. Всерьез полагаешь, что я доставлю тебе удовольствие и самостоятельно сдохну прямо тут?

Гладко выбритый подбородок и коротко остриженные волосы сделали из поганого Антихриста нечто среднее между человеком и демоном.

— Нет, ты похоронил память о моем отце, но со мной так не получится. Всегда найдутся те, кто за меня отомстит.

— Да брось, малыш, кому ты нужен? Неужто ты всерьез полагаешь, что твоя семейка с тобой каждый раз будет? Как вы там говорите? Всегда и навечно? До чего же пафосно, но красиво, — забавлялся каратель, рассматривая кровоточащие порезы на туловище жертвы. Лицо не особо пострадало. — Посуди сам: Ребекка вышла за вашего красавца Малакая и скоро осчастливит Соколиное Гнездо своим присутствием. Твой любимый братец Элайджа вообще не здесь. А Колемон неплохо устроился с обворожительной племянницей сира Ричарда, которому я пронзил сердце. Они тебя оставили. Бросили на произвол судьбы с двумя тысячами соратников. И ты, к слову, лишился половины.

Венценосец практически не двигался. Глаза непроизвольно закрывались, скованное приступом боли тело медленно опускалось в реку. Кровь смешалась с водой. Он падал вниз, хватаясь пальцами за обрывки травы. Дыхание было прерывистым, словно у обморочного. Интересно, как юнец еще держится? Неиссякаемая жажда жизни, поразившая монаха в их самую первую встречу. Аккуратно обойдя распростертого на земле смертника, завоеватель ухмыльнулся. Опустившись на колено, он приподнял лжекороля за подбородок.

— Ты всю жизнь истратил на заботы о них. И что в итоге? Где они находятся в данный момент? Почему тебя до сих пор никто не спас? А?

Угасающий рассудок не вернуть. Какое расточительство.

— Им на тебя плевать. Вот она, черная неблагодарность. Ведь ты все для них делал: заботился, лелеял, пестовал. А они тебе нож в спину… Не очень приятно, согласись?

Расширившиеся до предела зрачки, плотно сжатые кулаки — все это лишь скудные остатки былой мощи.

— Нет, серьезно, приятель, я не могу и сосчитать точное количество раз, когда пытался убить тебя. Сбился после тридцати двух. В тебе же столько потенциала, но ты почему-то считаешь врагом именно меня. И слепо идешь на поводу у своих дражайших родственников. И я не знаю, что делать дальше, поскольку считаю богохульством загубить такой талант. А если я не убью тебя сейчас, то, несомненно, пожалею об этом в будущем.

— Так чего же ты ждешь? — поинтересовался Никлаус, борясь с непреодолимой охотой заснуть. — Давай, у тебя есть шанс. Я все равно не умру той смертью, что ты для меня придумал.

— Да! В этом и заключается наша схожесть, друг мой! — исступленно прокричал Волк, задерживая холодные ладони на впалых щеках бывшего кронпринца. Превосходный был титул.

Их глаза наконец-то встретились. Поразительный контраст безжизненно равнодушного металла и тусклой зелени.

— Мы оба отступники! Ты и я. Делаем, что хотим и когда хотим. А еще ты говоришь фразами своего отца.

— Хватит нести чушь! — прорычал истинный Лев, отталкивая проклятого безбожника. Череп будто раскалывался надвое, в висках пульсировало. Обжигающая несвойственной ей теплотой вода залечивала раны.

— Что такое, Ваша милость? Это намек на легендарного монстра за красной дверью? — вопрошал Гэбриэль, не переставая скалиться. Плотно сжатые до омерзительного скрежета челюсти указывали на готовность к смерти. — И явится зверь! Но у тебя поразительная любовь к жизни. Не совсем понимаю, какой в этом смысл? Ты же все потерял. Все, что у тебя было. Почему, думаешь, твоя семья отличается от тебя? Да потому что у тебя не было семьи. С самого начала ты — это все, что требовалось для мира. Тебе не нужно было тащить с собой весь этот мусор.

— Я ничего не потерял! Ни друзей, ни семьи, ни гордости! Я не потерял ничего! — он не мог смириться с поражением. Настоящий Пастух. Рев, сорвавшийся с побледневших губ, исходил из глубоких недр восставшей души.

— Patience, remember who you are saving, — изрек Лжепророк, подзывая верного коня. — Продолжай преследовать солнце, Пастух. Я же дарю тебе это живописное местечко. Сангард отныне принадлежит тебе. Возликуй. Но не увлекайся празднованием. Пир можно отложить.

Трупы и тяжелораненые остались лежать в грязи. Кровь павших впиталась в почву. Темный Попутчик снова получил желанное. Без сомнения, мальчишку найдут спустя пару минут. Хоген, почувствовавший хозяина, с громким лаем кинулся к застывшему телу. Клаус плохо соображал, где находится. Сильные руки подняли его и взвалили на крепкие плечи.

Вильгельм что-то говорил о штурме крепости, но мало кого волновала судьба наследника чертовой башенки. Форт не стоил и грязи на их сапогах, если цена настолько велика.

Впрочем, им удалось спасти двоих Бракенов из четверых. Уже никто не обвинит короля в безучастии к своим подданным.