Узы крови (джен)

Paul Oakenfold — Kneel Before Your God

Hans Zimmer — To Die For

Лес повешенных лисиц. Забавное наименование, но весьма точное для такого лихого уголка планеты. Толстые корни и тесно стоявшие деревья то и дело преграждали путь, и приходилось пробираться с большой осторожностью. Ни один солнечный луч не проникал сюда. Вокруг царил таинственный полумрак. Он скользил по темным коридорам между могучими черными стволами, которые вздымались, будто колонны, поддерживая высокий свод из тесно сплетенных ветвей. Однако путник не был одинок.

Тут нашли себе надежное убежище мертвецы.

Не единожды возникали силуэты повешенных, привязанных и прибитых к деревьям дезертиров. Таково правосудие Волка. Изуродованные тела, подобно чудовищам из страшных сказок, то ползли вдоль поваленных стволов, натягивая веревки на шеях, то болтались на торчавших из воды корнях кипарисов, то медленно и бесшумно плыли в темной воде. Густые кипарисы росли повсюду и вытеснили другие растения. Их уже давно оплел седоватый мох, свисающий плотной бахромой и не пропускающий свет.

Послушный жеребец не жаловался, чувствуя под копытами неровную, болотистую почву. Она постепенно опускалась, но сырой, затхлый запах болота и рев диких тварей указывали на близость стоячей воды — озера или пруда. Это на первый взгляд уединенное место не отличалось тишиной. Напротив, смерть била ключом. Очевидно, чертово озеро служило излюбленным местом сбора самых низших слоев общества. Разбойники, насильники, отступники — лишь основание пирамиды. Благо дело, их изгнали свирепость и немилосердие другой шайки.

Пронзительные крики испуганных птиц мешали расслышать стоны умирающих. Ради такого зрелища следовало бы остановиться и насладиться картиной извивающегося в воде смертника с отрубленными ногами. Слабая улыбка мелькнула на устах лорда, наблюдавшего за последними мгновениями никчемной жизни. Слабые не должны сосуществовать с сильными, лишь подчиняться их воле. Живое воображение начало воплощать самые абсурдные видения. Ему казалось, что он пересекает реку Стикс.

Вдруг впереди мелькнул светлый луч. Он на верном пути. Озеро было небольшим, но окруженным со всех сторон замшелым лесом, который высился вокруг, точно серая стена.

Погрузившись в водную гладь сероватого оттенка, конь недовольно фыркнул. Над озером сновали птицы — стаями кружили чайки и, свистя крыльями, проносились вороны. Цепляясь за ссохшиеся ветви острыми когтями, падальщики издавали противные звуки. Их добыча копошилась в грязи и страдала от неуемной боли. Выклевав жертвам глазные яблоки и разодрав желудок, вестники продолжали упиваться свежим мясом.

Этот яркий пример бесчеловечности не задел ни одной струны развращенной души убийцы, не произвёл угнетающего впечатления. Для него происходящее не ново и не интересно. Не останавливаясь и не глядя вокруг, он слегка наклонился и провел ладонью по мутноватой воде. Еще немного времени, и они вновь скроются в тени деревьев. Так или иначе, но стоит поторопиться. В противном случае ублюдок начнет выступать и окончательно испортит настроение. К своему величайшему удивлению, безбожник обнаружил, что то, что он принял за остров, на самом деле оказалось громаднейшим кипарисом, росшим на мели посреди озера.

Его ствол был необыкновенно толст у основания; со всех сторон его поддерживали крепкие ответвления, словно подпоры. Величиной с небольшой дом, дерево служило надежным убежищем для сборища уцелевших после бойни стервятников. Тяжелый воздух был полон удушливых испарений. Добравшись, наконец, до истинного цезаря среди кипарисов, наездник спешился. Грубоватые сапоги увязли в болоте, однако их владелец не брезговал. Вскарабкавшись на могучий ствол и осторожно балансируя, чтобы не упасть, он предусмотрительно поднял обе руки вверх.

В мгновение ока на него уставились десятки разномастных глаз и железные наконечники стрел. Предосторожность лишней не бывает. Закутанный в плащ Старк стоял на коленях у корней гиганта, не прекращая чтения. Минуту спустя он вскочил на ноги и подал знак, разрешающий казнить бывшего приспешника. Вот почему это место прозвали лесом повешенных лисиц. Не обращая внимания на долгожданного гостя, мучитель прошествовал к следующему своеобразному эшафоту. Карать трусов — излюбленное занятие главного из них.

— Начни жизнь заново. Осознай свои проблемы. Пересмотри свои приоритеты. Докажи, чего ты стоишь, преодолевая испытания. Игнорируй клеветников. Дорожи тем, что у тебя есть. Принимай каждый день, как последний, — шептал Лжепророк своим весьма мрачным голосом. Закончив чтение не существующей в Библии молитвы, он закрыл книгу и кивнул головой.

Тело утопленника не сразу всплыло на поверхность. Жалость недоступна этим людям, как и милосердие.

— Каждый слабак, который не способен на убийство другого, будет убит мной. Таков закон!

Прославленные «Всадники Апокалипсиса» стояли неподвижно, наблюдая за казнью. Может, им уготована такая же участь? Прислонившись спиной к поваленным веткам, Рисвелл впервые не вносил свою лепту бессмысленными разговорами. Борелл редко позволял себе развернуться, дабы взглянуть на незнакомца, а Мандерли не подавал признаков жизни. Опираясь на тяжелый двуручный клинок, он, скрытый под целым слоем черного металла, походил на статую, охранявшую проход в старую келью. Как бы там ни было, но Гэбриэль закончил истреблять себе подобных. Гнев возобладал с новой силой.

— Говорят, подражание — самая искренняя форма лести. Но я нахожу отвратительным, когда мне приписывают работу, которую я не делал. Особенно работу дилетанта, — оскал блуждал на лице раздраженного Лидера, обратившегося к первому из поганых адмиралов. Клэнт не ответил, предпочитая нахмурить брови и опустить взгляд. Ему нечего сказать.

— Теодор, ярость и жажда мести оборачиваются против тех, кого всем сердцем любишь. Но ты совершил ошибку. Едва не поставил под угрозу жизни своих товарищей. — Рыцарь промолчал, не желая вступать в заведомо проигрышную дуэль умов. — А ты, Даниэль? Бросил пост ради попытки убить вражеского командира? Ну и как все прошло? Удачно? — бродягу нельзя было обвинить в излишней горячности. — Слушайте меня внимательно, иначе потеряете суть. Вы бесполезны, как Сервин, да и глупы, как Болтоны. Вы же не хотите закончить как они, верно? Отлично, поэтому не надо ослушиваться приказов.

— Милейший, вы воспитываете их, как настоящих охотничьих псов, — вмешался лорд с чудным акцентом. — Еще пару уроков, и сможете натравливать на неугодных. Разве в этом не просвечивается некая ирония?

— Как и всегда, старый друг, — рассмеявшись, проповедник обернулся. — Вежливость — твоя сильная сторона. Многому научишься за такой длинный промежуток времени. Но лучше скажи мне, как продвигается наш замысел? Поделись своими впечатлениями.

— Сказать по правде — я ожидал большего. Красивая постановка. Мозги чувствовались на вкус. Но чего-то не хватило, — честно признался неизвестный мужчина, ухмыляясь во весь рот. — Не стоило доверять руководство армией людям, с которыми ты недавно познакомился.

— Забавно, мне часто казалось, что ты мастер в своем деле. Но ты и в половину не так умен, как думаешь, — инквизитор не переставал жевать кусочек ветки, дабы избавить себя от странноватого металлического привкуса.

— И при этом всем равно умнее тебя, — парировал новоприбывший, насмешливо взирая на провалившихся военачальников, чьи взгляды красноречиво свидетельствовали о неприязни к излишне болтливому незнакомцу.

— Слышал про великого астапорского фокусника, странствовавшего по Беленору три года назад? Ради него я впервые покинул свое логово, рискуя быть разоблаченным и обезглавленным. Он был иллюзионистом, не чета нынешним, которые думают лишь о золоте. Нет, он был артист. Заставлял исчезнуть коня прямо посреди театра. А знаешь, как он это делал? Ложный след.

— Какой, к черту, след?

— Ложный след. В то, что видят глаза, слышат уши, верит разум. — Повелитель размял шею и расправил плечи, демонстрируя ослепительную улыбку. Пора выдвигаться, у них еще множество незаконченных дел. — Впрочем, тебе это известно. Лучшие в мире убийцы — это мне так сказали — уничтожают противника за пять минут. Надеюсь, ты сможешь сделать это за одну.

Несколько дней спустя.

Форт Сангард освобожден. Две тысячи солдат пали в ожесточенной битве ради того, чтобы стяги с красными жеребцами, вставшими на дыбы, реяли на свежем ветру над центральными воротами. Важный опорный пункт после трехмесячного нахождения в плену наконец-то попал в руки сторонников короны. Ворвавшиеся внутрь конники перебили всех противящихся, очищая территорию. Жалкий гарнизон лучников в тот же миг сдался на милость победителя, а немногих оставшихся еретиков повесили на специально отстроенном помосте. Ничто так не греет душу, как вид изуродованного врага, справедливо покаранного за все совершенные гнусности.

Выбив двери покоев, воины обнаружили двоих валявшихся на полу нечестивцев, чьи горла были продырявлены множество раз. Неподалеку от тел, прижавшись к стене и подогнув под себя ноги, сидел молодой наследник крепости, бившийся затылком о камень. Шокированный произошедшей трагедией, он плохо разговаривал, изредка повторяя странные, нечленораздельные фразы. Слуги испугались, не лишился ли он рассудка, однако помутнение закончилось. На его место пришли сожаление и самый настоящий ужас. Первое убийство.

Ублюдки проникли в комнату, надеясь расправиться с беззащитным юношей, но ему хватило смелости дать отпор. Десница нового короля осторожно напоминал ему, кто он такой. Сын легендарного бойца, прославившегося в трехлетней войне. Уговорить несчастного мальчишку отправиться на встречу со своим главным избавителем — не такая легкая задача. Доменик напрочь отказывался выходить из замка, объясняя это тем, что боится повторных нападений. Прибегая к красочным заверениям в том, что окружающий мир не опасен, Орсон добился желаемого. Запрыгнув на коней, они оба поспешили к лагерю, расположенному поблизости.

По дороге им довелось лицезреть место недавнего побоища. Порванные знамена, не принадлежащие отныне никому — сплошные тряпки, обагренные чужой кровью. Вот и оборотная сторона движения за справедливость. Не существует никакой разницы между людьми. Ветеран до сих пор помнил, как впервые зарубил человека. Поистине странное чувство.

Карканье проклятых ворон действовало на расшатанные нервы и угнетало. Мародеры давно поснимали с трупов хорошие сапоги, кольчуги и кафтаны. Все это позднее можно будет приобрести за абсурдно низкую цену на близлежащих рынках.

Маленький эскорт сопровождал двух путников. Поблизости находился другой форт с не менее печальной судьбой. Фактически, он был захвачен одним из первых, когда Антихрист впервые прибыл в регион. К несчастью, попытка оказать сопротивление с треском провалилась, стоило приспешникам Легиона взять в плен единственного сына лорда Пайпера и угрожать повесить его на глазах бессильного отца, если тот не откроет ворота бастиона и не пропустит всю братию. Так и произошло. Не собираясь рисковать жизнью продолжателя рода, старик добровольно подчинился и мгновенно угодил в тюрьму.

Сотни флагов, резвящихся на утреннем ветру, усеяли местность, подобно радужным цветам. Шатры обступили реку, защищавшую цитадель от чертовых завоевателей, и едва не ушли под воду. Лошади мирно щипали травку и наслаждались питьем, коего так не хватало на Севере. Отдыхающие роялисты собирались группами около костра, где распевали знаменитые песни или же разбивали бочки с вином и блаженствовали в приятном обществе таких же шутников и бражников. Кровопролитная резня могла плохо закончиться для осаждающих. В Розовой Деве, как именовали твердыню, было заключено множество заложников. Пойти на штурм — значит поставить под удар все начинания. Приходилось терпеть нескончаемые насмешки с высоких зубчатых стен.

— Я не слышу твоего рева, Лев! — неистовствовал один из командиров безбожников, приставив кинжал к горлу обездвиженного пленника со связанными за спиной руками. Угрозы повторялись каждодневно и стали каким-то причудливым ритуалом с самого утра. — Давай, рискни подойти ближе! И я мигом перережу ему глотку от уха до уха! — вопли глуповатого дикаря обычно ни к чему не приводили, но раздражали. — Думаешь, я этого не сделаю?! Я занял этот замок и удерживаю его два месяца, пока ты убегаешь и прячешься!

— Ну давай, режь ему горло, — спокойным тоном проговорил монарх, не собиравшийся перекрикиваться с мятежником. Окончательно разгневанный подонок с синим ястребом в гербе отшвырнул от себя бесполезного лорда. Фыркнув, Никлаус развернулся и направился к собственной палатке, стоявшей во главе остальных. — Я не собираюсь ублажать самодовольных идиотов. Валькур, если произойдет битва, этого убей первым.

— С удовольствием, Ваша милость, — Каракурт не имел склонности к милосердию. Ему хорошо известна цена свободы. В детстве, оставшись без родителей, он воспитывал двух сестер, а затем был вынужден уйти на войну и оставить их на попечение слуг. Пожалуй, никогда он так не радовался свержению многовековой династии. Хотя ему, в сущности, было плевать на то, кто же сидит на пресловутом железном стуле. — Нам бы пригодились катапульты или таран. Без необходимого снаряжения крепость так просто не взять. Времени у нас в обрез, а не мешало бы еще Сигерегард отвоевать.

— Ты не знаешь Гэбриэля так, как знаю я, — остановившись возле прозрачной речушки с камушками на дне, Ланнистер подозвал своего верного друга. Буланый мустанг тут же покинул компанию других жеребцов и подбежал к хозяину, прихрамывая на одно копыто. Осмотрев серьезные раны в области ребер, король потрепал коня по темной гриве и позволил дальше резвиться в воде. — Он не будет прятаться и выжидать. Нет. Скорее даст очередное сражение. Или устроит ночную вылазку. Нужно быть начеку. Выставьте круглосуточных дозорных по периметру лагеря.

— Как прикажете. — Мятт отдал соответствующие распоряжения. Отсутствие десницы сказывалось на обязанностях гвардейца. Стоять целыми днями перед дверью, охраняя покои государя — не такая уж тяжелая работа в сравнении с извечной суетой. — Благо дело, припасы поступают регулярно. Мы открыли второй канал и можем получать их из Сангарда.

— Что там с ранеными? — перечень главных вопросов интересовал венценосца. Пора заняться чем-то полезным, кроме рассуждений о несусветной чуши за бокалом вина. — Надо побольше разузнать об этом человеке с двумя мечами. Мне не нравится наличие подобных людей у Старка. В нашем подразделении нет северян, да и тех, кто слышал о чертовом ублюдке. Надеюсь, Стефан объяснит нам, чего следует опасаться.

— Я даже имени его толком не знаю, но фермеры, живущие в ближайшей деревне, поведали мне о том, что солдат с клинками за спиной останавливался в местной таверне. Позднее он, вместе с Лжепророком, скрылся в неизвестном направлении. — Сведения, полученные от запуганных крестьян, наконец-то оказались полезными. — По поводу раненых — большинство отлеживается в Речной Мели. Братьев Кракехоллов вместе с Мэннингом отвезли именно туда. Раны не смертельны, однако требуют ухода. Что до остального — вы не велели брать пленных. Пехота смела многих. И наших в том числе.

Воины быстро отреагировали на прибытие незаменимого советника и поспешили доложить первородному. Тот, поблагодарив рыцаря за помощь, устремился к шатру. Внутри любезные союзники поставили длинный стол и карту с медными фигурами. Удобно разместившись в мягком кресле, чем-то напоминающем трон, полководец не стал углубляться в изучение многочисленных писем. Все равно от братьев вестей не было уже вторую неделю подряд. Что могло задержать их в пути? Сцепив руки в замок, Цербер дожидался опоздавшего ветерана.

Орсон, заслонив полоску света, попросил разрешения войти и представить великому правителю Беленора некоего юношу. Получив в ответ легкий кивок головой, Звезда Востока пригласил оробевшего мальчишку. Внешность Доменика представляла собой необыкновенную помесь характерных черт южного и центрального регионов. Непослушные темно-каштановые волосы сочетались с кустистыми черными бровями и глубокими болотного цвета глазами, свойственными дорнийцам. Прелестная улыбка демонстрировала ямочки на покрасневших щеках, а заостренный нос вкупе с мягкими, почти девичьими, губами напоминал о жителях речных земель.

— Ваше величество, — поклонившись, Темплтон подвел незнакомого юнца ближе. — Не хочу отвлекать вас и попусту тратить время, но это важно. Перед вами последний из сыновей Лютора Бракена и наследник Форта Сангард.

Клаус поднялся, дабы протянуть широко раскрытую ладонь, но к своему удивлению обнаружил, что вошедший моментально рухнул на колени. Неумелый жест вынудил бывшего пленника стиснуть зубы от боли, но он удержался от громких восклицаний. Растерянный десница не предвидел такого поворота событий. Он не просил сразу же падать ниц и вымаливать пощады за несуществующие грехи. Тем не менее, Доменик считал себя виновным. В трусости, в малодушии и нерешительности. Он перечислил все свои недостатки, словно их не было у других.

— Я прошу прощения за содеянное, — раскачиваясь, непризнанный лорд не осмеливался оторвать взгляд от ковра. — По моей вине погибли отец и мать. А я просто наблюдал. По моей вине они проникли в замок. Пока моих близких и друзей жестоко убивали, я сидел и играл в игры с теми, кто сжигал и мучил их. Я недостоин жизни. Казните или сошлите меня. Всё равно никакого толку. Бесполезная тварь, не более.

— Я не могу избавить тебя от ощущения, что ты ничего не стоишь, но ты научишься с этим жить, — спустя пару секунд произнес Лев, слабо улыбаясь. — Я ведь научился. И я также понял, что то, чему ты придаешь меньшее значение, на самом-то деле важнее всего. В мужестве ранимых воителей скрывается красота.

Он опустился на колено и положил руку на дрожащее плечо отступника.

— В тех, кто продолжает бороться. Несмотря на все, через что они прошли. В тех, кто верит, что в мире еще осталось что-то хорошее. И тем, кто попал в тьму, этот свет нужнее всего.

Резко схватив отчаявшегося человека за затылок, Ланнистер заставил его посмотреть себе в глаза.

— То, чего ты не видишь в себе, в тебе видят другие. Твоя жизнь важна. — Вассал отпрянул назад, стоило железной хватке ослабнуть. — У тебя есть сестра. Твоя семья. Поезжай к ней, скажи, как ты ее любишь. А потом возвращайся сюда, и мы примем тебя с распростертыми объятиями. И еще кое-что, лорд Бракен. — Юноша поднял голову. — Вы будете помнить сегодняшний день как самый темный в своей жизни. Следующий будет лучше. А следующий — еще лучше. И вы найдете в себе силы.

Все закончилось. Терзания, страдания. Они испарились подобно туманному облачку. Новый владыка Сангарда уехал в полной уверенности, что он еще принесет пользу. Вся армия состояла из таких людей. Многие искренне верили, что потеряли все. Но поэтому и существовал этот прекрасный мир. В нем можно обрести что-то. Не следует терять надежду.

Орсон решил отправиться вслед за новоявленным лордом и проконтролировать его дальнейшие действия. Пообещав вернуться через пару дней, советник ускакал прочь. Через несколько часов в палатку без разрешения вошел один из солдат, чтобы уведомить об отбытии значительной части войска.

— Не кричите, мой король, — сделав успокаивающий жест рукой, Кристофер предстал пред взором государя во всей своей красе. Впечатляющая борода соломенного цвета с ярко выраженной сединой, приглаженные волосы, элегантный кафтан с брошками в виде сломанных колес, которые поддерживали тяжелый зеленый плащ. — Я отдал этот приказ, если не возражаете. Мы недавно переговорили с Орсоном и поняли, что такого большого количества воинов для осады не требуется. Половину я отправил в Речную Мель на помощь Мейсону, а другая половина ушла восстанавливать Сангард. Уверен, трехсот человек нам вполне хватит. А если понадобится больше, то позовем.

— Почему мне сообщили только сейчас? — рявкнул недовольный монарх, не любящий находиться в неведении. Оттолкнув перегородившего дорогу Уэйнвуда, Клаус почти сразу оказался на свежем воздухе. — С каких пор своеволие вошло у вас в привычку?

Темная полоска леса, видневшаяся неподалеку, выглядела подозрительно. От Форта их отделял длинный рукав мелководной речки. Переправиться через нее нетрудно, а вот пройти целой армией — тяжелее. Лагерь заметно опустел. Большинство латников повскакивали на коней и, сформировавшись, последовали за командирами. Слуги и оруженосцы остались разбирать шатры или же просто пить за здравие господ. Песни сливались с лошадиным ржанием, создавая неблагозвучную мелодию. Им явно хотелось подольше оставаться около маленькой крепости и не ввязываться в противостояния с нечестивцами. Атмосфера всеобщего веселья подействовала умиротворяюще.

Заметив приближение небольшого конного отряда, венценосец не сумел сдержать радостного возгласа. Чубарый жеребец гордо шествовал мимо восхищенных мужчин и мальчишек. Стяги с белыми птицами, пытающимися подцепить полумесяц когтем, преследовали новую хозяйку. Остановившись рядом с источником воды, Бекка стала дожидаться своего незадачливого супруга, едва не ставшего жертвой умалишенного еретика. Ее собака, рыжеватая самка, ринулась навстречу радостно завывшему брату и прыгнула ему на спину, кусая за ухо. К счастью, молодой Аррен соизволил помочь жене спуститься вниз.

— Осторожнее, осторожнее, — Малакай недолго терпел нежные объятия. Старая рана давно присмирела, однако новые доставляли некоторый дискомфорт. — Я пострадал, чуть-чуть. Результат падения, но нашего скакуна я не потерял. У меня бы сердце дрогнуло от такого.

— О, Господи, неужели у тебя есть сердце? — съязвила Львица, слегка ударяя избитого кавалера по белой тряпке, защищающей грудную клетку. По всему телу юного лорда прошел электрический ток, вынудивший согнуться и заскрежетать зубами. — Ой, нет, я ошиблась, это всего лишь окровавленное ребро.

— Что ж, я рад, что ты находишь мои мучения такими забавными, — проскрежетал Кай, выпрямляясь при виде насмешливых лиц бравых товарищей. — Проклятый, мать его, Борелл. В следующий раз я вырежу ему кусок желудка.

— Какой ты кровожадный, приятель. Не замечал за тобой подобного, — похлопав друга по плечу, Ланнистер прижал сестру к груди. Им не довелось провести много времени вместе из-за произошедшего. Она осталась в Мели, пока роялисты громили Легион, а затем приехала сюда, дабы быть поближе к родственникам. — Рад тебя видеть. Финн, Кол и Элайджа до сих пор не объявились. Начинаю переживать. Но пойдем в шатер, я поведаю тебе о героических подвигах твоего спутника жизни.

Их семейную идиллию прервал зверский рев перепившего Баратеона, приметившего своего заклятого врага. Схватив молот, он попытался сбросить всадника с иноходца, но тот вовремя соскочил на землю. Прилагая неимоверные усилия, чтобы избежать печальной участи быть пригвождённым к стене острым шипом, Хойт кричал своему взбесившемуся соратнику какие-то оправдания. Но Вильгельм еще помнил те слова, намекающие на присоединение к противнику. Поганый юнец хотел провести самого отпетого разбойника Беленора.

— Спрячь рога, Сохатый, я же пошутил! — укрываясь за спинами веселящихся солдат, Тирелл постепенно ускользал от зорких глаз разгоряченного воина, способного размозжить ему череп за две секунды. — Сумасшедший, я просто хотел избавить себя от твоих нравоучений.

Через день столь досадный инцидент забылся, хотя разошелся по всему маленькому лагерю за считанные секунды и передавался из уст в уста. На второй день Вильгельм остыл и равнодушно напивался в компании, на третий — он наконец-то образумился и перестал угрожать искромсать обманщика на мелкие кусочки. На четвертый они вновь стали лучшими друзьями и забыли обо всех невзгодах. Но волнение старшего из семейства Львов усиливалось. Почти целую неделю Старк бездействовал. Странно и необъяснимо.

— Однажды некий лорд, проезжая через деревню, увидел крестьянина, очень на себя похожего, — сын Бернарда знал множество уморительных шуток и постоянно веселил собеседников. Его громогласный баритон вернул короля в суровую реальность. — Он с удивлением воскликнул: похоже, когда-то здесь бывал мой отец! А тот ему сказал: Нет, милорд, здесь когда-то бывала ваша мать! — взрыв хохота ознаменовал удачную шутку. Забарабанив по огромному столу, все присутствующие требовали веселья. — Я уже рассказал штук пять. Нет-нет-нет. Пусть лучше великий мастер сделает это. Эй, ты же знаешь шутки?

— Честно говоря, не очень много, — юлил Хойт, не желавший становиться посмешищем перед собравшимися. — Но ладно. Знаю, одну. В общем, заходят в таверну три лорда: Старк, Мартелл и Ланнистер. Заказывают себе эля, но когда хозяин приносит кружки с напитком, оказывается, что в каждой плавает муха. Ланнистер в гневе отпихивает чашу и требует новую. Мартелл вылавливает муху и съедает ее, запивая элем. Старк лезет пальцами в кружку, вытаскивает муху и кричит: «А ну выплюнь, мелкая гадина! Выплюнь!»

Оглушительный смех прервал остроту на середине. Подвыпивший Клаус также не подавлял эмоций.

— Когда мне рассказывал отец, было не так смешно, но я рад, что повеселил вас.

— За нашего короля! Тот, кто не пьет, не уважает нашего короля! — подняв чашу, Мятт заклинал всех сидящих подняться. Десять человек, включая единственную девушку, исполнили волю гвардейца. — За Никлауса Ланнистера! Низвергателя Волков! Пусть правит он долго!

— Слушайте, у меня есть предложение века, — Олень с трудом выговаривал фразы, но у него всегда был неиссякаемый запас идей. — Сыграем в одну игру. Я называю факт из вашего прошлого. Не общеизвестный, нет. Я не могу обратиться к Клигану и сказать, что его брата звали Беовульф, а я его убил.

— Многим нужно поблагодарить тебя, — Крэйвен салютовал говорившему полупустым медным бокалом. — Чертов монстр заслужил это, но он по-прежнему мой брат. И я бы не хотел снова услышать его имя.

— Меня все поняли, — заверил Баратеон, передавая кувшин с живительной влагой тем, у кого она закончилась. — И правила, надеюсь, тоже. Если вы оказываетесь правы, то пострадавший должен выпить. Если нет, то пьете вы. Только без обмана! Помните — среди нас Божий помазанник. Он распознает ложь. Верно ведь? — повеселевший Лев кивнул в знак согласия и хищно облизнулся. — Отлично! Я начну! Джером, в детстве тебя бил отец.

Наклонив голову вбок, Грандинсон несколько секунд раздумывал над словами друга, после чего осушил чашу до дна, позабавив абсолютно всех. Вытерев бороду, он не переставал ухмыляться.

— Но мать била сильнее. Ладно, приступим. Сантагар, твоя нога. Ты повредил ее, будучи ребенком.

— Мне было двадцать пять, когда я выступал на турнире и упал с коня, который затем раздробил мне кость.

Разочарованный обвинитель, чертыхнувшись, принялся пить до дна под бурные овации других бражников.

— Во всем виноваты отцы, на самом-то деле. Мой был горделивым козлом, любившим покрасоваться. Он начал выставлять нас с братом на турнир с юных лет. Хавьер преуспел, а я остался с подарком. В пекло. Продолжим, мне нравится. Валькур, ты любил женщину, но все обернулось плохо и больше ты не позволял себе влюбляться.

— Не буду тешить вас подробностями, — Каракурт глотнул нектара, внезапно ставшего кислым. Впрочем, как и вся его жизнь. — Хорошо, кто там следующий? Венедикт, да?

Ворвавшийся в палатку солдат прервал веселье. Недовольные взоры устремились на глупца, посмевшего мешать. Запыхавшийся мужчина, пересиливающий боль, изошел на пену, чтобы сообщить о том, что мост, отделяющий стоянку от захваченного замка, был опущен. Это известие взбудоражило пьянствующих лордов, вынуждая вскочить с мест и выбежали наружу. Непрекращающийся собачий лай говорил о многом. Что-то не так. Вздрогнув от непростительно долгого чувства беспокойства, Клаус приказал немедленно трубить в рог. Сумерки сгустились настолько, что разглядеть что-либо на расстоянии было почти невозможно, кроме верхушек елей и отдаленных силуэтов.

Лагерные огни плохо спасали положение. Заунывный вой боевого рога призывал на помощь отдельные отряды, рыскавшие по лесу. Может, подкрепление пришлет Форт Сангард. Не собираясь уповать на милость провидения, первородный распорядился не приближаться к подозрительному мосту. Опасаясь ловушки, многие роялисты тут же повиновались, однако раздавшийся клич привлек всеобщее внимание. Вражеская кавалерия, скрывавшаяся во тьме, ринулась вперед. Топот конских копыт разбудил заснувших рыцарей. Мгновенно протрезвев, они побросали недопитые кружки, дабы успеть схватиться за оружие. Слишком поздно.

Цербер помнил, как защитники окружили его плотным кольцом, выставив копья, но их смели за считанные секунды. Хаос воцарился в пристанище сторонников короны. На них обрушивались безжалостные удары. Жалкие попытки взобраться на расседланных жеребцов ни к чему не приводили. Десятки, сотни — все бравые воины пали. Одному раскроили череп, другого разрезали на части одним взмахом клинка. Ни одному не посчастливилось избежать столь плачевной участи. Баратеон орудовал молотом, дробя противникам кости и разрывая панцири огромным шипом. Но лошадь врезалась в него на полном ходу, отбросив в реку.

Мятт рухнул в грязь, погребенный под трупами соратников. Оставшиеся пехотинцы не могли сдержать натиск еретиков. Шестеро трусов попытались добежать до ворот крепости, но выскочившие оттуда всадники обезглавили дезертиров. Жалостливые крики разносились по лагерю. Подожженные знамена со львами символизировали окончательное падение. Клаус, с рассеченной до крови щекой, полз к реке. Его сестра исчезла. Быть может, погибла, как и остальные. Джером, Гордон, Кристофер — все они наверняка мертвы. Душераздирающие вопли слились в единый звук. Заскрежетав от боли, венценосец окунулся в воду, испытывая облегчение.

— Посмотрите, кто у нас тут, — интонация, резанувшая по ушам, напомнила о кошмаре. Их пятеро. Далия предупреждала, а он не верил. Острейшая сталь оцарапала кожу на шее. Рассудок постепенно угасал. — Ваша милость, неужели вы до сих пор носитесь со всем этим бесполезным сбродом? — Железо холодило горло, не давая отключиться. — Клэнт, нам же нет нужды убивать его? Тебе же не за кого мстить, я прав?

— Разумеется, господин, — в отблесках огня мелькнул хищный оскал. — Но следует дать им понять, насколько мы кровожадны. Эти надушенные аристократы считают себя умнее других. Думают, что все должны перед ними пресмыкаться и целовать им сапоги. И когда у них возникнут проблемы, достаточно будет призвать на помощь семью, и все проблемы исчезнут. Верно. Без семьи ты никто, а их здесь нет. Запомни это. А вот так ты запомнишь еще лучше!

С этими словами он убрал мечи, после чего нанес страшнейший удар. Повалившись в реку, Никлаус ощутил невыносимое жжение.

— Будь осторожен, малыш. Ночь темна и полна ужасов.