Аркан (джен)

Ей было физически тяжело находиться в доме Вихтенштайнов, хоть поместье и не было закрыто от нее полностью, оно не подчинялось ей. Дедушка не включил ее в завещание как свою наследницу, а она, пока что, не спешила поднимать суд в Ассоциации, чтобы вернуть себе родовое имя и поместье. В любой другой ситуации это не помогло бы, учитывая ее происхождение, но она была последней из древнего рода некромантов. Да и в конце концов, Каспер сам оставил ей лазейку в виде разрешения на посещение библиотеки, а значит, дом не отторгал ее как потенциальную наследницу, раз она все еще здесь, а поместье не закрылось. Возможно, она займется этим вопросом летом, но не раньше.

В поместье Грин-де-Вальдов она пока не возвращалась, посетив лишь прощальную церемонию. В самом начала нового, девяносто пятого года умер Геллерт, но его тело так и не покинуло стен Нурменгарда, поэтому похоронная часть происходила непосредственно без виновника “торжества”. Она вместе со всеми отдала дань памяти усопшему и поспешила покинуть особняк, чувствуя, насколько сильно это место погружено в грусть. Геллерт, без сомнения, не был хорошим человеком в нормальном понимании, но он пытался быть заботливым, насколько это возможно находясь в тюрьме, дедушкой. В нем еще оставалось что-то человеческое, что под конец его жизни брало свое, особенно тогда, когда двойняшки навещали его. Иллюмиэль видела Геллерта лишь раз, отмечая что обширный магический резерв не давал ему стареть так быстро, но при этом, сила, что была запечатана, медленно убивала его изнутри. Это было лишь вопросом времени, когда человеческая оболочка истончится до конца.

Они все знали, что у старейшего из Грин-де-Вальдов не так много времени, но прогнозировали хотя бы еще несколько лет, не смотря на прогнозы самой Иллюмиэль. Эрза и Элис приняли это к сведению, в отличии от более старшего поколения что было уверено в ошибочных выводах Люми. По крайней мере Геллерта перед смертью порадовали воспоминания Эрзы о бале. Сложно было не заметить что юношеская любовь не прошла со временем, причем у обоих старых волшебников, но свои мысли Принц держала при себе. Тема чувств была очень скользкой, и ей не хотелось делиться ими с окружающими. Это не ее дело. Тем более, не в ее ситуации высказывать нечто подобное.

Молли Уизли настойчиво звала их к себе в Нору на новогодние праздники, но пришлось отказать из-за похорон. Сама Иллюмиэль не чувствовала такой уж сильной привязанности к рыжеволосым, хотя близнецы ей нравились, когда не скатывались в откровенные издевательства. Они были неплохими ребятами, но уж очень размыты у них границы личного пространства и понимания нормы, что не нравилось Эрзе, а Люми считала ниже своего достоинства подобные “издевательства” над слабыми. Она не страдала комплексом героя, но прекрасно понимала, к чему может привести вседозволенность близнецов, на которую учителя закрывали глаза, списывая на юношеский максимализм. Но парням было почти семнадцать, поэтому она не могла оставаться в стороне. Да и что ей делать в Норе? Она понимает, что харизматизм и шлейф легкого очарования, присущие всем некромантам и здесь сыграли свою роль, но не хотела сближаться с людьми только из-за этого. Слишком уж скользкий и обманчивый это путь, хотя они не отрицала что располагает к себе людей именно наличием того самого очарования.

Откинувшись в кресле Люми чуть размяла ноги, что закинула на кофейный столик. Будь герр Вихтенштайн жив, на ногах уже красовались бы красные отметины от тонкого стэка для дрессировки лошадей за неподобающее поведение, но теперь она была хозяйкой этого дома, пусть и формально. Можно было и в самовольную провести ритуал, а разрешение получить постфактум, но магия не признает ее Лордом этих земель в таком случае. Подобные традиции существовали не просто так. Она пробежалась пальцами по вскрытому вопилеру, и вновь чуть усмехнулась, размышляя над тем идти ли ей прямо сейчас, или подождать пока Карлайл успокоится.

Глава Гнезда хотел видеть ее незамедлительно, однако, она по тону слышала, что мужчина не в духе, и разумнее просто подождать пока весь его гнев утихнет. Иллюмиэль точно знала что не являлась прямой причиной плохого настроения главного в Общине, но здраво опасалась попадаться ему под горячую руку. Он в очередной раз бесился что Люми отчитала его новую любовницу, но была ли вина леди Принц что девица решила уволиться?

На первый взгляд Карлайл казался самым обычным человеком, разве что, необычайно красивым и по своему завораживающим, но это было присуще всем некромантам. Девушки, да и большинство парней были готовы пачками на него вешаться. Высокий, длинноволосый, скуластый, с чуть раскосыми, по змеиному прищуренными глазами, в каждом движении — невозможная плавность, что завораживала и заставляла сбиваться с мысли. В его чертах лица сочетались резкие линии, что на углах смягчались, прямой нос, тонкие брови и по-женски полные губы. Мужчина знал, как влияет на окружающих и умел подать себя так, чтобы в любой ситуации находится в выигрыше, даже если она складывалась не в его сторону. Однако, весь этот флер красоты портил откровенно скотский характер и секретарши, что менялись как испорченная пара белых перчаток. Старший некромант, безусловно, был просто потрясающим главой общины, лучше и не пожелаешь, но как человек…

И сейчас этот человек настойчиво приглашал ее на индивидуальную беседу в Гнездо, где явно собирается прополоскать ей мозг из-за своего плохого настроения и очередной сбежавшей. Это чувствовалось по вопилеру, присланному ей недавно. Пусть он говорил тихо и вкрадчиво, неприкрытая злоба и опасность сквозили в этом приятном баритоне, заставляя девушку поморщиться. Но очевидного она отрицать не могла — мужчина был по настоящему красив в любой ситуации, будь то гнев, печаль, искренняя радость или полная сосредоточенность, а плавный голос хотелось слушать. Поистине животный магнетизм. Еще раз взглянув на темную материю конверта, она покинула поместье, направляясь к границе барьера, аппарируя прямо на территорию Гнезда.

В Нейтральных землях сначала поселились некроманты, укрывая этот участок земли размером с небольшую страну своей магией, и только спустя пару веков здесь начали строить базу Ассоциации, но некроманты даже не сдвинулись из своих лесов. Даже название осталось прежним — Гнездо. Люми не знала кому в голову пришла идея назвать земли некромантом именно так, но оно прижилось, в то время как сама девушка не любила это обозначение. Будто они дикие птицы.

Величественный и огромный замок некромантов, окруженный густым, непроглядным лесом и защищенный магией настолько, что даже зная дорогу, можешь заблудиться. Магия признавала только своих, поэтому сами жнецы никогда не плутали среди деревьев. Гнездо служило домом для всех, кому некуда было возвращаться и было единственной базой их Общины. Их было не так уж и много, по сравнению со всем населением магов, двести-триста человек, не более. Они занимались разведением лошадей, почтовых птиц, травничеством, иногда артефакторикой и этот список пополнялся с новой кровью, приходящих к ним. Обычно, раз в год устраивались своеобразные приемы, на которых всем демонстрировали молодых, еще не прошедших посвящение, но его не проводили с самого дебюта Иллюмиэль, но в этом году его организуют вновь. Сразу двое, брат и сестра, удачное стечение обстоятельств.

Карлайл был самой большой и хищной “птицей” из всех некромантов. Если ее полная и цветная метка и была редкостью среди остальных, то полностью покрытая узорами рука главы и вовсе считалась исключением из правил. Он был первым и единственным, самым умелым и одаренным, за глаза его называли поцелованным самой смертью, но естественно, он знал об этом прозвище и каждый раз неприязненно кривился, лишь однажды обмолвился что видел того же мужчину, что и Иллюмиэль, поэтому все эти разговоры о “поцелованости” вызывали у него нервную дрожь отвращения. Она помнила как глава тащил ее на руках после обряда, прямиком в свою комнату отдыха, куда не было хода даже прославленным старейшинам без приглашения самого Лайла.

Он рассказывал как сам был за гранью и что видел там, впрочем, опуская то, что говорили именно мужчине. Просил не расстраиваться из-за бремени метки, не забывать о человечности и соблюдать правила Общины. Тогда она впервые посмотрела на него другими глазами, ведь до этого Люми искренне считала Лайла не самым приятным человеком, несмотря на всю его красоту, которой без сомнения была очарована. На прощание он подарил ей того самого почтальона — андского кондора, самку, что удивительно, которую она, в пылу ярости после очередной ссоры с главой Гнезда назвала Лейлой, он чего Карлайл был в дикой ярости, но потом успокоился. У него самого был такой же, молодой самец, которого он в отместку назвал Люменом.

Мужчина, по обыкновению своему развалился на диване, лениво перебирая бумаги, летающие по всему помещению. На нем была простая одежда, вместо привычных ей церемониальный одеяний в черных цветах, или дико вычурного черного халата с блестящей бирюзово-синей вышивкой. Хотя честно сказать, этот обрезок парчи халатом было назвать очень сложно из-за того, что он не скрывал вообще ничего, было больше похоже на обрез ткани, намотанный на тело и не скрывающий ни голой груди, ни ног, а накидка из павлиньих перьев и вовсе вызывала недоумение. Серебристые, будто седые волосы, что всегда были в высокой строгой прическе на манер древне-китайских императоров, сегодня были распущены, не было и привычного украшения в виде золотого кольца, по которому иногда пробегали искрящиеся лепестки магии, соединяясь в середине и рисуя коралловый узор лилии. Люми не могла не признать что украшение было по-настоящему красивым, наряду с золотой заколкой, которая всегда поддерживала верхнюю половину волос, но вот лилии юный некромант ненавидела, как и самого Карлайла временами.

— Вызывали? — девушка смотрела на главу спокойно, отмечая что седовласый даже не поднял взгляда от документов.

— Как тебе моя новая секретарша? — с вызовом спросил глава, пытаясь вывести спокойную леди Принц на эмоции, что у него почти всегда получалось.

— Я не запоминаю всех ваших секретуток, которые периодически ошиваются здесь для скрашивания досуга, а не увеличения вашей работоспособности. — ее зеленые глаза выражали все спокойствие мира, пока бирюзовые глаза наполнялись потусторонним свечением магии, будто ограненный эвклаз, на который попал свет.

— Я просил тебя не высказываться так о моих помощниках. — его склеры потемнели, выдавая яркие эмоции, но пока что не чернели, как это бывало обычно при их пикировках.

— А я просила перестать вызывать меня для оценки внешних данных твоих любовниц, они не в моем вкусе, если ты все еще пытаешься подобрать мне пару, — глава Общины растянул губы в ядовитой и весьма сытой ухмылке, чувствовал, что всегда спокойная Иллюмиэль начинает выходить из себя. Она помнила с чего все это началось. Ну вот зачем она тогда пошла к Лайлу? — Может хватит уже отрывать меня от работы?

— Гнездо и Община важнее твоей работы на Маков, — он всегда презрительно называл Ассоциацию Маками, и никак иначе, коверкая аббревиатуру, будто нарочно подчеркивая что сокращение похоже на название цветов, что он люто ненавидел.

— Я жду, Глава, — подчеркнуто холодно отозвалась брюнетка, не переходя на привычный тон общения.

— Ничего, можешь идти.

Иллюмиэль отчетливо скрипнула зубами, что вызвало у мужчины глумливую улыбку. Она была готова голову на отсечение дать что ее всегда спокойные зеленые, с легким налетом серебра глаза сейчас светились похлеще химозного фосфора маглов. Принц была молодым некромантом, обладающим большой силой, она всего год назад прошла свое посвящение, и только-только училась не выдавать свою силу. Благо, она была спокойна, собрана, ничего не заставляло ее выходить из равновесия настолько, чтобы склеры становились черными, а глаза начинали светиться, будто лантерны светлячков в безлунную ночь. Но этот ужасный мужчина всего лишь парой фраз мог довести ее до невозможной точки кипения, где любому, даже самому глупому человеку станет понятно кто она, стоит только посмотреть в нечеловеческие глаза.

Развернувшись на тонких шпильках она покинула кабинет Главы, удержав себя от необдуманного хлопанья дверью, чтобы не вызвать еще больше удовольствия у пепельноволосого засранца. Она не понимала его, не чувствовала эмоций, не слышала мыслей, для нее Карлайл всегда был черной дырой, которая высасывала из девушки всю энергию и радость. Не доходя до специальных границ, она активировала портключ, нарушив сигнальный контур Гнезда. Вот пусть Лайл и разбирается с этим, объясняя почему сирена вещает об атаке.

Пока девушка дошла до Департамента, она уже относительно успокоилась, возвращая лицу беспристрастный вид, хотя мысленно все еще подвергала старшего некроманта казни линча. Ей не было нужды находиться здесь сегодня, в свой выходной, однако, лучше уж леди Принц просидит за документами, чем в одиночестве поместья Вихтенштайн, или еще хуже, в мрачной отчужденности погруженного в траур дома Грин-де-Вальдов.

Ассоциация работала круглосуточно и без выходных, но пока она была стажером то ее график не включал в себя ночные смены, разве что летом. В огромном здании всегда было полно людей, больше, чем в любом министерстве магии, и здороваться было проявлением такта, даже если ты впервые видел этого человека, что случалось довольно часто. Она не знала и сотой доли тех кто работал в этих стенах, но всегда проявляла толику уважения.

В Департаменте как всегда было полно народа, разграниченного друг от друга лишь тонким зачарованным стеклом, на котором чар было больше, чем на всем Хогвартсе. Они работали с информацией, вдумчиво, дотошно, здесь нужна была тишина и сосредоточенность, чего очень сложно добиться в помещении где помимо тебя еще человек десять. Ловко маневрируя между помещениями, она дошла до своего закутка, где ее уже ожидали документы, запрошенные ранее.

По ее личной просьбе, Департамент провел небольшое обследование дома на Тисовой, но не нашел и следа Кровной магии. Пришлось даже привлекать Проклятников, однако и те не смогли обнаружить ничего из того, о чем говорил Гарри. Разве что в доме находилась парочка подозрительных артефактов смутной природы, но их Люми оставила на лето, так как хотела проверить родственников Гарри лично. Медики также не нашли следа вмешательство в сознание, однако что-то не давало покоя в истории Поттера. Ну не могли родственники настолько издеваться над парнем только из-за зависти и боязни магии, если у них нет психических отклонений. Но они были здоровы умственно, правда, немного сдавали физически, так же как и все магглы, находящиеся в постоянном контакте с магом или магическим предметом.

Поиски Петтигрю вновь не принесли успеха. Его следы были найдены в старом доме Реддлов, куда Надзорщики направились по наводке Люми, но нашли лишь остаточные следы магии крысы и след магии некросов, что не понравилось девушке. Что-то готовится, и в их интересах предотвратить это.

Работу на Департамент Магического Правопорядка нельзя было назвать ни веселой, ни богатой на ощущения. В основном они занимались бумагами, да подготовкой к мероприятиям на почти регулярной основе, но также занимались и расследованиями. Отдел по Надзору был боевой частью ДМП, но как будто существовал отдельно от них, занимаясь тем же, чем занимается маггловская полиция. В юрисдикцию ДМП попадали лишь те дела, которые бравые Надзорщики не могли распутать собственными силами, но зачастую это было что-то длительное, вроде незаконного похищения людей, пропажа без следов, торговля органами и все в таком духе. По хорошему Люми бы в оперативную группу Надзора, с ее-то способностями, но Ирвин буквально приклеил ее пятую точку к ДМП, заваливая документами. С одной стороны, ее навыки некроманта и Резистента были хороши при задержании, но на другой чаше весов лежал острый ум и неуемное желание докопаться до сути, истоков, хоть до самых глубин ада, лишь бы неправильно собранный пазл сложился в нормальную картинку.

Но справедливости ради на задержаниях она бывала, но только в крайних случаях, или когда нужна была узкоспециализированная сила: выследить по магии, поднять мертвеца для допроса, дестабилизировать на расстоянии. В ход шли любые грязные методы, но до серьезной работы ее не допускали из-за юного возраста и все еще развивающегося дара, который в полной мере расцветет только к двадцати пяти, когда ядро закончит формироваться полностью. Но она и не рвалась на передовую. Пока что.

По зачарованному стеклу пошла легкая волна, и она подняла глаза на старшего Блэка, что сейчас вольготно опирался плечом. Вот кому самое место в Надзорщиках, даром что преступник, хоть и невинно осужденный.

— Ты что-то хотел? — брюнетка взмахом снимает заклинания, пропуская мужчину в рабочее пространство.

— Зашел проведать, как ты тут. — самодовольно усмехнулся Сириус, поигрывая бровями. Его острая необходимость клеиться к любой особи женского пола вне зависимости от возраста раздражала Иллюмиэль, особенно когда это внимание было направлено непосредственно на нее.

— Лучше скажи, как твой дружок оборотень может преподавать, учитывая, как ты грандиозно свалил из Хогвартса в прошлом году. — она отложила документы в сторону. Все что ее интересовало уже было прочитано.

— Так никто не в курсе. — Блэк беззаботно пожал плечами.

— Какая мерзость. Ты понимаешь, что я могу насильно надеть на него намордник или даже долбануть шокером, если он взбесится? — к оборотням Люми относилась не особо хорошо, и непосредственная их близость к учащимся напрягала. Она пыталась выяснить хоть что-то, но Хогвартс слишком хорошо покрывал Люпина. — Можешь выторговать у Регулуса денег и привести Ремуса на обряд, в чем проблема? Быть вервольфом лучше, чем терять над собой контроль.

— Инициатива насилует инициатора, Принцесса, — он пошловато улыбнулся от чего девушку передернуло. — Твоя идея, тебе и предлагать.

— Ага, послушается он меня. — брюнетка чуть облокотилась на стол, подперев кулачком щеку. — Скорее он сбежит от меня сверкая пятками. Разве что Эрзу отправить, да намекнуть что ему все оплатят. Поговоришь с Регулусом?

— Уже. — девушка сдержалась чтобы не закатить глаза. Блудливая псина.

Настроение испорченное Карлайлом стало еще хуже.

— Ладно, но будешь должен. — все же соглашается Люми. Черт с ним, этот не отвяжется.

В помещении появляется огромный серебристый дракон, благо, что патронус был бестелесной сущностью, иначе разнес бы все помещение. Глаз Иллюмиэль нервно дернулся. Глава как всегда в своем репертуаре.

— Приходи. — отстраненный голос Карлайла звучал из открытой пасти дракона, и передав послание, распался на мелкие частицы.

— Ну что за придурок, Инкогнито ради! — Люми выдохнула, подавив раздражение, после чего посмотрела на Блэка вновь. — Я не вернусь сегодня, но отправлю письмо Эрзе.

Мужчина на это только кивнул, а Люми, спрятав документы, закрыла рабочее пространство от посторонних, после чего покинула помещение. Ну и что опять нужно было этой сволочи?

Если некроманты, которые уже видели ее сегодня и были удивлены, то не сказали ни слова, а возможно уже слишком привыкли к происходящему. Девушка шла размеренно, не обращая внимания больше ни на кого. Сейчас ее интересовало, что Главе взбрело в голову на этот раз.

К ее повторному посещению Лайл уже был в более рабочем настроении, а распущенные до этого волосы были убраны в высокую прическу. Знакомый золотой диск периодически вспыхивал лепестками, а сам мужчина вновь читал документацию, но уже в очках.

— Что-то еще, Глава? — раздражение в ней закипало лишь от одного взгляда на некроманта. Видится с ним дважды за день, какая пытка может быть хуже!

— Присаживайся, — он указал на широкий диван, на котором и сам лежал не так давно. На столе тут же появился поднос с чашками, а сам Лайл выбрался из-за стола, присаживаясь совсем рядом с ней.

Брюнетка смотрела на все эти действия недоверчиво. Карлайл редко когда извинялся, только когда считал, что действительно виноват, и видимо, сегодняшний день был тем самым редким моментом просветления.

— Я не должен был на тебе срываться. — мужчина передает ей чашку, почти до краев наполненную зеленым чаем.

— Не должен, но сорвался. Я не понимаю по какому критерию ты отбираешь секретарей, да они, безусловно, красивые, но им интереснее развлекаться с тобой в постели, нежели вникать в дела Гнезда. — Люми отпила из чашки, тут же поставила ее на серебряный поднос. — У тебя очень много работы с которой сложно справится в одиночку, разве что не спать и работать постоянно. Твой секретарь априори твой ученик, а значит, берет на себя урегулирование мелких вопросов, с которыми тебе даже разбираться не надо. И что в итоге? Они перестают работать как только ты начинаешь с ними спать. — юный некромант серьезно посмотрела на главу. — Знаешь, за что я устроила этой суке экскурсию за гранью?

— Она не рассказывала. Кричала о том что я должен заковать в цепи “бешеную суку Вихтенштайн”, чтобы она не кидалась на людей. — невесело усмехнулся Карлайл.

— Она ударила Моргану. Ударила шестилетнего ребенка, на которого сама же налетела в коридоре и испачкала свою мантию краской. Некросы владеют магией лучше чем некроманты, ей ничего не стоило взмахнуть палочкой и убрать пятна, но вместо этого она ударила Моргану. — Лирей была проблемным ребенком, боялась людей и только-только начала открываться, ощущая себя в безопасности. Но нет, этой твари надо было все испортить! — Где это видано чтобы некрос открывал свою пасть на некроманта?

— Разберусь. — голос звенел от ярости, и Люми почувствовала что может расслабиться.

Это было противоестественно. Карлайл был переполнен яростной некромантической энергией так, что звенели стекла, а Иллюмиэль расслабилась, хотя должно быть с точностью наоборот. Но это чувство безудержного восхищения Лайлом в гневе заставило ее улыбнуться. У них определенно странные взаимоотношения.

Примечания:

Внешность Карлайла полностью списана с моего краша (лет так десять, даже больше) — молодого Атсуши Сакурая. ну серьезно, мужику 54, а он выглядит так что прям ах. ну и голос, этот потрясающий голос *-*

Собственно, Сакурай в 24-29

https://www.pinterest.ru/pin/779615385490987320/

https://www.pinterest.ru/pin/779615385490987324/

https://www.pinterest.ru/pin/779615385490987298/

И то, каким я его увидела впервые (39 лет)

https://www.pinterest.ru/pin/377809856225027203/