Узы крови (джен)

Brian Tyler — Main Theme of Far Cry 3

The Beatles — She Loves You

Очередное погружение в ирреальный, карикатурный мир, наполненный страданием и мукой. Стоило закрыть единственный уцелевший глаз, как приходила тьма. Она не сулила ничего хорошего. Неистовый разгул демонов, бражничавших за упокой души королевского выродка, усугублял ситуацию. Образы выпрыгивали из самых неожиданных углов, символизируя потаенные и давно забытые страхи. Пришла тьма. Непроницаемая и удручающая, застилающая все вокруг, словно туман. В какой-то момент все потеряло смысл. Но в какой именно? Когда была пресечена эта невидимая грань безумия и величия?

Он остался один — без семьи, без друзей. Голоса нашептывали отвратительные вещи. Он должен был умереть еще тогда, на корабле, во время злополучного шторма. Этим бы все и закончилось. Элайджа бы стал царем и править мудро, проповедуя любовь к ближнему. Хенрик, несомненно, выжил бы и стал храбрым воином, верно служащим старшему брату. Кол бы не превратился в жуткого циника, оставшись все тем же нежным мальчишкой. Ребекка бы вышла замуж гораздо раньше, не испытывая и тени сожаления. А восставший из мертвых Гэбриэль перебил бы их всех за считанные дни.

Нет, польза от него все же имеется, ведь он до сих пор сдерживает чудовище, нанося тому серьезные повреждения и отбирая законную добычу. Но цена слишком высока. Впрочем, ради этого он и выжил, не так ли? Человек, который продал мир во имя так называемого баланса добра и зла. Скрытая ирония явно не желала расставаться с его забавными потугами выкарабкаться наружу. Темнота сгущалась, угрожая пожрать все живое. Маленький огонек, мерцающий вдали, мог погаснуть в любую секунду. Не стоит медлить, ибо порождения ночи могут настигнуть раньше. Казалось, шарканье чьих-то шагов разносилось по узкому пространству со сдвигающимися стенами. Лев почувствовал, как по спине пробежали мурашки, однако не рискнул сражаться.

Продолжая бежать по неведомой тропинке, он жаждал избавиться от навязчивого чувства преследования. Неизвестно, чего ему хотелось больше — поймать танцующее пламя или подальше от сего места. И свет во тьме светит. И тьма не объяла его. Да, знаменитая фраза, выгравированная на могиле дяди Хэйли. Ненароком вспомнилась и прочно укрепилась в памяти. Оставалось не так много, всего пару шагов — и вот обещанное спасение. В факеле, освещающем путь, едва теплилась жизнь. Малейшее дуновение ветра могло причинить непоправимый вред. Схватившись за источник света, чертов смертник резко развернулся, дабы встретиться с подкрадывающимся к нему силуэтом.

Душераздирающий крик сопровождался отчетливым зубовным скрежетом. Тогда он окончательно утратил цельность мировосприятия. Опустившись на колени, Никлаус прислушивался к угрожающему шепоту, доносившемуся из ниоткуда. Что же ты за человек? Кто ты? Речь переросла в сплошное рычание. Но затем видение испарилось. Просто растворилось и не появлялось вновь. Мертвая тишина угнетала. Постепенно усиливались звуки разбивающихся о скалы волн. Хозяину кошмара потребовалась минута, чтобы сориентироваться и разглядеть окруживший его лес с причудливыми деревьями, переплетенными между собой корнями и ветками.

Факел исчез — отныне дорогу освещали многострадальные семиконечные звезды. Они нависли над путником, разрешая прикоснуться к себе, после чего рассыпались и превратились в золотистый пепел. Осторожно, продумывая каждое движение, сын погибшего лорда двигался по шуршащей траве. Рукава старых дубов вытягивались и указывали верное направление. Ты увидишь самое потаенное. Самое ужасное. Не верь никому — в особенности мертвым. Но ты тоже мертв, помни об этом. Создания, выползающие из мрака, не переставали шипеть. Их тихие голоса сливались в единую мелодию. Не смотри никому в глаза, но и свои не отводи! Иди быстро, но не переходи на бег. Будь бдителен, но ни в коем случае не оборачивайся! И остерегайся монстра за красной дверью!

Как забавно. Сколько раз он слышал данное предостережение? И сколько раз клялся себе не погибнуть из-за него? Он дойдет до конца любой ценой, неправда ли? Только вот клятву никто не оценил по достоинству. Не сходя со своеобразной линии, Цербер усиленно старался не нарушить ни одну из священных заповедей неведомых тварей из страшных сказок. Постоянно ощущая неумолимую длань самого Люцифера, зазывающего своего верного почитателя на последний танец, смертный незаметно для себя ускорялся. Где-то неподалеку слышались мужские вопли.

— Король Запада! Король Запада! — неустанно повторяли облаченные в железо лорды. Клаус мгновенно оцепенел, увидев знакомые лица собственных подчиненных. Среди них были как живые, так и мертвые, павшие в нескончаемых боях. Ланнистер хотел подойти ближе, но резко отпрянул назад. Возвышаясь над собравшимися, труп еще молодого отца, сжимал безжизненными пальцами лежавшую на коленях корону. Из приоткрытого рта и пронзенной насквозь груди сочилась кровь. Вассалы кланялись мертвецу, смотрящему на них с немым призывом.

Подкатывающая к горлу тошнота вынудила стороннего наблюдателя выблевать все лекарства, какие в него насильно запихивали лекари. Скривившись и сплюнув нечто похожее на слюну, первородный неуверенно сглотнул. Но видение давно обратилось в печальное воспоминание прошлого. На том месте, где ранее восхваляли покойника, уже выросло несколько деревьев. Они образовали собой портал в новое измерение и приглашали достичь следующей ступени. Вороны срывались с мертвых растений и сопровождали встревоженного монарха. Предупреждая о пятерых неизвестных, гадкие падальщики хлопали крыльями и садились на каменные статуи с отсутствующими конечностями.

— Весь мир балансирует, а я — точка равновесия! — раздражающее карканье наконец прекратилось, уступая зловещему смеху самого настоящего безумца. Образ волка с темно-фиолетовым мехом не выходил из головы. Обойдя мешавшие кусты, носитель кровавого венца предстал перед изголодавшейся зверюгой. — Двух не стало. Осталось три. Но через год не будет и их! Ты когда-нибудь думал об утаенном смысле этого послания? А? Не смей лгать мне, Пастух. Я потратил много сил, чтобы мы оба очутились здесь. И это совсем не сон, как ты привык считать.

— С кем ты разговариваешь? — вопрошал шокированный мальчишка, не понимающий сути происходящего. Очередное сновидение медленно скатывалось до уровня примитивного кошмара. Единственная неизменная вещь — вечно скалящийся хищник с разномастными светящимися глазами.

— Что значит — с кем? Неужели ты ничего не помнишь? — подскочив, чудовище быстро спрыгнуло с мощного крона и уставилось на побледневшего юнца. Оголив огромные клыки, блистательный оратор улыбнулся. — Я разговариваю с самым кровожадным убийцей нашего поколения, достойным своего далекого предка Хогена! Да за тобой же тянется след из трупов! Как ты можешь не помнить такого? — уловив недоумение на лице собеседника, животное протяжно вздохнуло. — Ладно, думаю, следует коснуться более личных вопросов. — усевшись на плоский камень округлой формы, безымянный зверь вновь выставил зубы на показ. — Кто был твоим близким другом в последнее время? Ходят слухи, что ты и умалишенный фанатик навели шумиху на Той Стороне?

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — прорычал раздосадованный венценосец, ненавидевший отвечать перед кем-то за несовершенные поступки. — Я никому не причинял вреда!

— Ой! Это было равнодушно даже для тебя, малыш. Ты прошел через многое, и теперь принялся все отрицать? Так бессердечно, — задняя лапа потянулась в левому уху и не прекращала чесать его, пока тварь упивалась жесткостью. — Ты гораздо более жесток, судя по тому, что они предсказывали. И ты еще смеешь утверждать обратное? В самом-то деле?! И это говорит тот, кто последние несколько лет провел в бойне? — сдерживая рвущийся наружу смех, адский посланник не желал успокаиваться. — Так поведай же мне, приятель — все это правда? Что, все-таки, произошло с тобой и Гэбриэлем, а?

Тьма разверзлась под ногами, поглощая все на своем пути. Красное солнце, ранее так приятно согревавшее шерстку, разорвалось на сотни мелких кусочков. Рев вырвался из грудной клетки истинного Ланнистера, воплощения самого опасного из зверей на Этой Стороне. Падальщики с нескрываемым интересом наблюдали за превращением и перерождением духа. А поганый трус, являющийся во снах, продолжал заливаться безудержным смехом.

Иллюзии окутывали обновленного человеческого духа, будто сети. Он начинал чувствовать каждую боль невинных созданий, которую причинил. Тысячи сгоревших заживо горожан, сотни казненных за эфемерное предательство и надуманные преступления, десятки погребенных под завалами деревушки — все они на его счету. В этом плане сам Лжепророк стоит на второй позиции. Расширившийся зрачок был ничем в сравнении с развязавшейся и упавшей на землю повязкой.

— Ха! Я знал, что то был только вопрос времени, — злорадствовал несущий смерть, при этом умышленно растягивая гласные. Едкий тон с высокими нотками резал по ушам и не давал покоя. — Ты пробудился. Сейчас я хочу, чтобы ты перестал заниматься тем, чем занимаешься, и начал действовать. Ты зашел слишком далеко, принимая все за игру. — вместо долгожданного ответа он услышал звонкий смех с примесью чего-то металлического. — Что смешного?

— Забавно, что ты не понимаешь, — нахохотавшись вволю, заявил Никлаус спокойным голосом. Некое подобие улыбки проявилось на изуродованном лице. — Я подавил все эмоции и убил в себе мальчишку. Похоронил заживо. Как и память о Хэйли. И мы уже ничего не сможем поделать с этим.

— У тебя есть задание, и всего одно! — рявкнул хищник, раздражаясь все сильнее и сильнее. — Преследовать солнце, охранять свет. Ничто иное не должно заботить тебя.

— Боже, где же ваш широкий взгляд на ситуацию? Отец долго поддерживал баланс, но поплатился за столь неблагодарный труд. Да и почему все так уверены, что именно я — обещанный принц? — поинтересовался государь, исследуя страшное увечье. Шрамы отчетливо выделялись на некогда гладкой коже. — Граница добра и зла ослабла. Разве ты не чувствуешь этого? Насколько мне известно, мир распадается в хаосе, и неверные обязаны уйти. В любом случае все это бессмысленно. Ты злоупотребил своим гостеприимством. Сейчас ты на моей половине неба.

— Ты выжил из своего чертового ума, больной ублюдок? Только послушай, что ты несешь! — взревел разгневанный гонец, не в состоянии обуздать яростные порывы. — Ты не можешь отказаться от своих обязанностей!

— Расслабься и просто подумай: какой смысл уничтожать главного виновника всех людских бед, а потом восстанавливать мир из пепелища? — волосы растрепались от сильного ветра. Непонятно, каким образом они вдвоем оказались на самом краю обрыва. — Нет, вы явно переоценили мои способности. Я избавлюсь от Старка, но не стану тягать любезно возложенные на меня камни. Пусть этим занимается Элайджа. Я же найду себе лежбище и буду спокойно наслаждаться остатками своей жизни. Что и тебе советую.

— Какого дьявола?! Ты вообще помнишь о пророчестве? Твой брат умрет! Все трое! — завопил безумец, угрожающе раскрывая пасть. По ухмыляющемуся лицу дерзкого подонка он понял, что тот явно намеревался последовать в Ад за ними. — Разумеется, ты так и не понял. Думаешь присоединиться к своим дражайшим родственникам? Да ты и не вдумывался в суть нависшей над вами угрозы. Монстр грядущих дней не тот проповедник, не Гэбриэль. Это ты! Только ты явишься, когда все они падут!

Вот оно что. Как интересно. Почему-то его не удивил сей новый факт. Не мешало бы помнить о нем подольше, в особенности после пробуждения. Неужто его внутренний монстр настолько скептичный? С таким равнодушием слушать о гибели всей семьи. Замечательное напутствие. Внезапно, словно по мановению руки, они появились и выстроились в ряд. Несомненно, иначе и быть не могло. К несчастью, первородный знал, что происходящее — лишь плод его больного воображения. Как и лгущая тварь, пританцовывающая на каменном пьедестале.

— С другой стороны, почему бы и нет? — дико рассмеявшись, Лев еще раз взглянул на мать, умоляющую сына опомниться. — Еще одна пакость не сделает большой разности в преддверии конца света. Майкл устроит пир на весь мир, когда ветер донесет до него эту новость. А Далия? Далия попытается спровадить меня прямо в преисподнюю. — непонятный бред, вырывающийся из уст хохотавшего короля, начал перерастать в исступление. — Бедная, бедная Хэйли. Могу представить себе ее разочарование. — облизнувшись, Цербер наконец-то открыл второй глаз. Налитый кровью, сияющий злобой. — Конечно! Я сделаю это! Тогда мы сможем продолжить играть в счастливую семью, пока мир цел. Но не рассчитывай, что я буду неуклонно следовать твоим правилам. Мне надоело.

— И ты вот так просто сдаешься? — младший брат со своими бесконечными учениями не мог не вмешаться. Но его голос изменился — за него говорил посланник Люцифера или представитель Господа.

— Сдамся? — повторил владыка Беленора, изображая удивление. Воспаленная плоть гноилась, но его сей досадный инцидент, похоже, не печалил. — Я боролся много лет. Был обещанным принцем слишком долго. Теперь все кончено.

— То был не твой бой! — не сдерживая эмоций, волк ринулся на вышедшего из-под контроля выродка. Приземлившись возле него, хищник зарычал. — Ты все испортил!

— Достаточно. Я устал от скучных разговоров и нескончаемых видений, — выпрямившись во весь рост, монарх отступил назад, позволяя громадной пропасти разделить их. — Я не желаю тебя знать.

Животное провалилось вниз, изрыгая проклятия и угрозы. Призраки, сотканные из иллюзий, последовали за своим создателем. Желание устроиться на мягкой листве и заснуть возобладало. Больше мерзавец не потревожит короля. Втайне надеясь пробудиться и вернуться в первоначальный мир, Клаус неспешно шествовал мимо дивных созданий-гибридов с ветвистыми рогами и перепончатыми лапами. Он убил Сколла! — шептали они. Сколл мертв! - кричали они. Вот новый завоеватель! Услышь его рев! Кланяйтесь ему и почитайте как великого освободителя от гнета хищников!

Бредя по тропинке, выложенной человеческими костями, Ланнистер остановился перед небольшой, но до боли знакомой церковью. Крест не сверкал золотом, а дверь не изобиловала оттенками красного. Разрушенная практически до основания, она не единожды переживала стихийные бедствия в повторяющихся грезах. Удивительный фонтан, вопреки всему, оставался на месте. Мраморные ноги по-прежнему лежали на истрескавшейся плитке, а изо рта белой маски вытекала струя воды. Многоножка не двигалась, предпочитая созерцать первозданный хаос вокруг себя. Пустые глазницы наблюдали за одиноким путником.

Усиленно всматриваясь в собственное отражение, мужчина, коим он стал, разглядел не привычный волчий лик, а львиную голову с косматой гривой. Правый глаз сильно отличался от левого. Три полоски шрама пересекали его, бесцветный и поддернутый дымкой. Лапа с длинными изогнутыми когтями опустилась в живительную влагу, не смея выказывать неуважение к странному богу с телом насекомого. Окровавленный язык чувствовал жидкость на вкус. Внутренний монстр блаженствовал. Необычно. И даже приятно осознавать свое могущество над обыкновенными падальщиками. Ему суждено было стать великим правителем с самого начала. Так почему бы не принять венец и не смириться с предначертанием?

Ноздри шумно вдыхали наполненный ароматом гниения воздух. Перевоплотиться в царя зверей — не самое плохое будущее. Развалившись на траве, он упивался испугом взметнувшихся с веток птиц. Внезапно спокойствие переросло в напряжение. Топот лошадиных копыт усиливался, предвещая неминуемую гибель. Мчащийся конь явно знал, куда направляется. Громкое ржание сопровождалось угрожающим фырканьем. Языки пламени лизали белую гриву, а темно-красные глаза светились во тьме. Крик ужаса вырвался из вороньих глоток, стоило непрошеному гостю пролететь мимо, оставляя за собой огненную дорожку.

Расстояние между двумя противниками стремительно сокращалось. Казалось, тварь собиралась поджечь все живое. Взвившись на дыбы, мустанг издал непонятный звук, напоминающий внутриутробное рычание. Припав к земле, Клаус, заточенный в теле плотоядного существа, устремился вперед. Совершив опасный маневр, он на секунду задержался в воздухе, а затем опустился на спину разрушителю и впился клыками в артерию. Забившись в мучительной агонии, жеребец не прекращал дергался. Свежая кровь потекла из разорванного горла, а куски мяса болтались на красных ниточках. Убийца сидел рядом и вылизывал обагренные лапы, иногда касаясь ими своего лица и жадно облизываясь.

Враг повержен. Следует ли воспринять это как добрый знак? Может, в жизни все так и будет? Пора бы уже научиться отличать миф от реальности. Улыбнувшись, Цербер подошел к выщербленным ступеням церкви. Облокотившись на холодный камень, король равнодушно глядел на полуразрушенное здание. Множество раз доводилось ему уничтожать ненавистное строение, но оно все равно возрождалось из пепелища. Голос родного брата, проникший в задурманенное сознание, вынудил обернуться и встретиться с вопрошающим взглядом Элайджи. Он спрашивал, соизволит ли принц отправиться на охоту, как было обещано и оговорено пару дней назад. Пораженный венценосец рассматривал черты генерала, однако тот лишь терпеливо ждал ответа.

Тогда все стало на свои места. В эту ночь или день — точно неизвестно — к нему снова пришло сновидение, которое он уже много раз видел раньше. Одна просьба. Пригляди за Колом, пока у него начали течь слюни. Какая ирония. Хэйли весело закивала головой и осталась с младшим братцем. Она ничего не сказала, поскольку думала, что им еще предстоит увидеться. А он жалел о недосказанности весь остаток существования, раз за разом пытаясь вторгнуться в альтернативный мир и исправить ситуацию. Увы, он каждый раз либо просыпался, либо уезжал в лес, допуская ее смерть. Но сегодня что-то изменилось. Вместо комичной фразы, не подходящей под обстоятельства, Никлаус приблизился к девушке и взял за руки.

— Нет, все должно быть не так, — прижавшись к горячему лбу, Ланнистер сдерживался, чтобы не проклясть небеса за произошедшее. — Прошу, скажи, как это исправить? Не умирай. Позволь мне тебя спасти!

— Ты не можешь… — задрожав от бессилия, наследник престола, обладающий им уже в других реалиях, едва не рухнул на колени. — Дорогой, мы не можем предотвратить то, чего не предвидим.

— Неужели ничего нельзя сделать? — взмолился мальчишка, жаждая услышать ложь. Разумеется, призрачная надежда, какой бы она не была, развеялась моментально, не оставив после себя и жалкой тени.

— Можно, — коснувшись щек возлюбленного, она осторожно развернула его в другую сторону, к восходящему солнцу. Восход всегда прекрасен. Он часто так говорил. — Да. Радуйся этому чудесному дню. Их ведь так немного.

С тех пор она больше никогда не снилась Льву.

* * *

Опустошенность исчезла, как и все проблемы. Голова не раскалывалась от жестоких и временами невыносимых болей, а отсутствующий правый глаз не страдал от зуда. С изуродованной части лица еще не рисковали снимать бинты, хотя лекари обещались избавиться от нее в ближайшую неделю. На самом деле монарх валялся в постели не меньше двух недель точно.

Оставшись наедине со своими мыслями и кошмарами, он многое переосмыслил и посмотрел на некоторые вещи с иного ракурса. Ему почему-то стало жутко тоскливо от воспоминаний про детские года. Сплошные ликование и беззаботность, изредка омрачаемые бесконечными нравоучениями и отца и ласками мамы, весьма излишними.

— Все в порядке? — стандартный вопрос матери, заменявший доброе утро уже вторую неделю подряд. Стоя возле приоткрытой двери, она изучала сына. Определенно, что-то изменилось в нем за такой короткий промежуток. — Я бы сказала, ты выглядишь умиротворенно. Когда я уходила, чтобы положить цветы на могилу отца, ты дрожал и бормотал во сне, а сейчас даже улыбаешься. — присев на стул подле кровати, Эстер с оправданным подозрением ловила все жесты короля.

— Побочный эффект от нового лекарства, — отшутился венценосец, при этом пытаясь подняться с измятых простыней. Комната закружилась, а в ушах возник шелестящий шум. Впрочем, он продлился недолго. — Иногда до меня доносились песни за окнами. Что у вас происходит?

— Да, ты и не знаешь, — с лихорадочным блеском в глазах воскликнула женщина, едва ли не подпрыгивая от удивления. Ей нужно поменьше бодрствовать около больного. — Лекари попросили не волновать тебя государственными делами, так как конфликт с Орсоном отобрал у тебя много сил. Именно поэтому твой друг Финник обратился к Элайдже и попросил разрешения на заключение брака. — приподнявшись на локтях, первородный хотел таким образом узнать подробности. — В той битве он спас сестру Доменика. Ты должен помнить ее.

— Если бы я помнил такое количество имен, то, несомненно, занялся бы написанием книги с очень паршивым финалом. Никогда не понимал смысла в счастливых концах или тех, где добро побеждает зло. Какой смысл? В жизни все равно все по-другому. И зачем же лгать? — задавая риторический вопрос скорее себе, нежели взволнованной бессонными ночами королевы, юноша задумался. — Праздник не окончен, я полагаю? Если нет, то я появлюсь там через несколько минут. Предупреди остальных.

Не собираясь противиться действиям законного правителя страны, леди Талли вяло поклонилась и вышла, исполняя приказ. Вздохнув с облегчением, первенец семейства наконец-то ощутил твердую поверхность под ногами. Все вокруг завертелось, что не помешало израненному командиру достигнуть комода. Слуга, выхаживающий юного государя, был вынужден исполнить его требование принести зеркало и повязку для изувеченной стороны лица.

Освободившись от пропитанной гноем тряпки, он, не без помощи любезной прислуги, оголил вздувшуюся плоть. Рану вовремя прижгли и она не казалась такой уродливой, какой бы могла быть изначально. Ничего нового он не открыл для себя. Забавно, а ведь когда-то он слыл за первого красавца Беленора. Вот отец позлорадствовал бы.

Скромное торжество не шло ни в какое сравнение с недавним празднеством в честь союза двух великих домов со львом и соколом в гербах. Бесспорно, заурядный вассал не стоял на одной ступени с принцессой королевской крови, однако сей факт совсем не мешал людям развлекаться. Пара сотен избранных гостей, прочие же отмечали на улице, в окружении шатров, бочек с вином и куртизанок. Большинство было одето в повседневные кафтаны, а некоторые и вовсе комфортно себя чувствовали в тяжелой кольчуге. Мечи, выстроенные в ряд, приставлялись к самому отдаленному столу, где проходили различные состязания: кто кого перепьет или шутливые битвы на руках.

Церемонией руководил священник преклонных лет с трясущимися ногами и песком в костях — так, по крайней мере, утверждали подвыпившие лорды. Старческий голос выпытывал, готов ли Финник из дома Ваксли, сын и наследник Сейвина, взять в жены леди Луизу Бракен, дочь Лютора. Пообещав хранить друг другу верность до скорого и неминуемого конца, они скрепили новый альянс неуверенным поцелуем. Далее шла нескончаемая череда танцев. Искусные скрипачи, предоставленные хозяином замка, выделывали пируэты, не забывая занимать толпу божественной музыкой. Четверо певцов услаждали слух давней песней, нежной и мелодичной. Ненавязчивое зеленое платье невесты развевалось на легком ветру. Улыбаясь, робкая девушка не скрывала своего восторга от происходящего. Она была мила, но не настолько, чтобы отдать за нее королевство. *

Такой была первая мысль Божьего помазанника, когда он впервые увидел сияющую девчушку с непослушными каштановыми волосами и великолепными бровями, ярко выделяющимися на моложавом личике. На миг в пиршественной зале, где не так уж давно решалась судьба пленника, воцарилась мертвая тишина. Любопытные взоры устремились на вошедшего монарха, окруженного гвардейцами. Поднесенные ко рту бокалы замерли на половине пути, а захмелевшие рыцари мгновенно протрезвели и тупо уставились на перевязанную голову главнокомандующего. Иные повскакивали со своих мест, словно пытались отгородиться от гулянья. Все присутствующие разом забыли о виновниках торжества. Доходило до неприличного перешёптывания, но ни один из мертвецки пьяных солдат не осмелился высмеять ранение героя.

Гулкие шаги вкупе со звоном брони эхом разносились под мрачными сводами замка. Последние лучи заходящего солнца бессильно норовили отогнать тьму. Проникая во все окна, они медленно умирали. Не обращая внимания на собравшихся, Цербер явно не рассчитывал на подобную реакцию, но ему было плевать. Расступившись, ветераны тут же пропустили вождя к замершему жениху. Остановившись перед беспечным юнцом, Клаус с долю секунды рассматривал некое подобие нежной улыбки — редкое явление на обычно серьезном лице Ваксли. Усмехнувшись, Ланнистер заключил товарища в самые крепкие объятия, на какие был способен. Напряженная атмосфера исчезла, на ее место пришли облегчение и радостные восклицания.

— Я прошу прощения за такой вид, — венценосец продемонстрировал свой порванный костюм алого цвета, путешествующий вместе с ним по миру и видавший много чего. Белые штаны немного стесняли движение, потому как плотно облегали ноги. Плащ с отложным воротником едва достигал бедер. — И за отсутствие подарка. И вспомнил я об этом где-то на середине комнаты.

— Пустяки, я сам еще думаю, что же подарить тебе на именины, — пожав плечами, лорд подозвал слугу и попросил вкуснейшего вина. Произнеся скромный тост, они до дна осушили чаши. Трудно было разговаривать, не глядя на повязку собеседника. — Они считают тебя кем-то вроде Бога.

— Неужели? Интригующе, — солнечный напиток давал о себе знать. Незнакомые люди подходили к нему и интересовались самочувствием, попутно восхищаясь сражением с опаснейшим из так называемых всадников. В перерывах между светскими беседами и головокружительными танцами центральный гость успевал перекинуться парочкой слов с разодетыми щеголями. Изредка возвращаясь к прерванной ранее беседе с жителем Востока, он жаждал узнать другие подробности своего воскрешения. — Нет-нет-нет, я не Бог. Просто чересчур живучий.

— Ты назвал первоначальную причину, по которой я присоединился к тебе, — Финник вытер испачканный подбородок и поспешил составить компанию пляшущим. Ждать особого приглашения не приходилось. Девицы постоянно тянули его в центр зала. А повелитель Беленора старался избегать публичности. Все еще непривычно смотреть на мир одним глазом.

— Ваше величество! — прокричал молодой владелец Сангарда, прорываясь через ряды заядлых игроков и любителей глотнуть лишнего. Достигнув удивленного лидера, он резко осекся, но улыбка буквально излучала свет. Кивнув спасителю, Доменик желал лишний раз поблагодарить его: — Спасибо, что, несмотря на болезнь, вы почтили мою сестру своим присутствием. Это много значит для нее. Особенно после смерти обоих родителей.

— Соболезную, — первородный чувствовал себя неловко из вынужденного сочувствия. Жалость всегда казалась ему сродни унижению. Так говорил отец, лишенный всякой привязанности в отношении собственных детей. Возможность уйти от разговора представилась спустя пару минут. — Так-так-так, кого я вижу? С каких пор чертов принц чертового Дорна занимается самообслуживанием? — Нолан остановился перед развеселившимся другом и слабо улыбнулся. Речь шла о тарелке с мясом и полном бокале с восхитительным нектаром. — Завел себе подружку?

— Мне хватает шуток от твоего младшего брата, — фыркнул раздраженный Мартелл, уставший от постоянных намеков о своем вечном одиночестве. — Предупреждаю: следующего, кто заикнется об этом, я разорву на части. — с этими словами он мотнул головой и последовал к выходу, охраняя спасенные продукты.

Пришлось сделать несколько мертвых петель по неосвещенным коридорам, чтобы дойти до отдаленной комнатушки в западном крыле старого бастиона. Обнаженная дева, скрывающая наготу при помощи белой шелковой ленты, красовалась на гербах Пайперов. Она словно дразнила несчастного дорнийца, однако тот в мгновение ока забыл обо всех проблемах, когда прошел мимо стражника и открыл дверь, ведущую в персональную тюрьму одного из еретиков. Плотно затворил вход, дабы уберечься от подслушивания. Скудная обстановка каморки могла отлично подойти для собаки или умирающего, но у предателей особого выбора не было. Реми несказанно повезло находиться в родстве с Ланнистеровским союзником.

— Ах, дорогой племянничек, я скучал по тебе. А ты по мне скучал? — едко осведомился нечестивец, вытягивая скрещенные на простынях ноги. Отложив занятную книжку, Фоулер проследил за действиями родича, поставившего тарелку и чашу на столик в дальнем углу. — Знаешь, я все хочу понять. Ты приходишь сюда каждый день и почти ничего не говоришь. Я не верю, что Его милость испытывает недостаток в прислуге. Может, объяснишь, зачем ты попусту тратишь драгоценное время? Все надеешься на спасение моей души?

— Нет, к сожалению, ее давно поглотила огромная тварь, — с долей иронии произнес южанин, не оборачиваясь и не выдавая истинных эмоций. — Твоей смерти я не желаю Ты уже мертв. Внутри. — ошеломленный таким откровением дядя на секунду замер. — А ведь ты первым явился на зов, когда мы похоронили Рубена. Ты уговаривал моих вассалов примкнуть к восстанию против короны. Ты был моим верным советником, но в час нужды отказался идти за мной.

— Мы вместе мечтали отомстить убийце твоего брата! А теперь посмотри на себя, да ты ведь сидишь с ним за одним столом, пьешь за его здоровье, обсуждаешь планы на светлое будущее. И после этого ты еще смеешь требовать…

— Очнись же ты наконец — Рубен давно мертв! — закричал бывший мятежник, не давая гневу окончательно возобладать над милосердием. — Ты сражаешься за призраков и служишь демону. Я хотя бы умею признавать ошибки и мириться с тем, чего, увы, не в силах исправить. Да и какая разница? Хочешь быть ублюдком, сжигающим людей? Будь им. Не хочешь терпеть общество Отступника и спать под кровом Львов? Что же, у тебя один выход — вскрой себе вены. — лорд указал на лежащий возле блюда нож, а затем покинул темницу.

Подавленный юноша не ответил на вопрос взволнованного солдата, прислонившего алебарду к стене. Поблагодарив за еще один бесполезный шанс повидать последнего члена семьи, принц ушел. По дороге он едва не налетел на девушку, вышедшую из-за угла. Пробурчав слова извинения, Нолан в спешке спустился по лестнице, оставляя в недоумении юную островитянку, несшую в руках поднос с кубками. Продолжив идти по извилистым коридорам, она, не задумываясь о случившемся, подошла к дверям и постучалась исключительно ради предупреждения. Подождав три-четыре секунды, заботливая сиделка вошла в покои лорда. Из-за полученного в суматохе ранения он не мог позволить себе дикие пляски.

— Ты сильно обидишься, если я скажу, что твой внешний вид оставляет желать лучшего? — поинтересовалась Лилит, разглядывая оголенную грудь, перевязанную бинтами. Запах лекарств, казалось, пропитал все помещение. — И окажусь правой. Ты на самом деле много интересного пропускаешь. Мне хотелось бы посидеть там, но я смилостивилась и принесла тебе немного вина. — хозяин полузакрытых век никак не реагировал на тираду вошедшей. — Подожди, только не говори мне, что ты не слушал меня и спал все это время?

— Слушал. Во сне, — не сдерживая веселого хохота, заявил Баратеон, приподнимаясь на локтях и с нескрываемым удовольствием следя за каждым движением блондинки. — Чертов Клаус. Очередная его авантюра закончилась не очень хорошо на этот раз. Не будь он королем, я бы сейчас ему врезал.

— Теперь он носит корону, и ты уже не можешь ему врезать, — леди Харлоу поднесла к дрожавшим губам больного медный сосуд, в которое заранее подмешала средство от головной боли. Лекарь попросил ее сделать это, иначе лечение не стоило усилий. — С твоим прирожденным везением я не особо удивилась, когда узнала.

— Да ладно? Неужели ты не беспокоилась за меня? — обиженно воскликнул Вильгельм и скрестил руки на груди, попутно облокачиваясь на спинку кровати. — Да в меня же чертова лошадь на полном ходу врезалась. Я очнулся в реке, среди трупов и истошно вопящих солдат, а потом еще полдня искал свой молот. — гладкий подбородок сделал из него обыкновенного мальчишку, но проступающая щетина создавала контраст. — Тем не менее, лежа в воде, я не прекращал думать об одном человеке. Но не надейся узнать, о ком именно.

— Иди к черту, Вили, — она принялась водить ногтем по его грудным мышцам, ощущая учащенное сердцебиение. — Пытаться забыть нечто такое интригующее — значит упражняться в бесполезном. Ну же, признавайся. — наклонившись поближе, девушка почувствовала, как теплое дыхание обожгло кожу на шее.

— О тебе, — прошептал сын Бернарда, запуская пальцы в шелковистые волосы цвета пшеницы. Деревянные опоры слабо заскрипели, когда он притянул ее к себе и резко впился в уже знакомые губы. Они мягкие, но до безумия настойчивые. Прервав лишь на секунду длительный контакт, мужчина почти касался хрящика ее уха. — Останься со мной. — вместо предполагаемого ответа Лилит практически запрыгнула на него. И плевать на чертовы дядины предрассудки и тот факт, что завтра она, возможно, сильно пожалеет о содеянном. Но то будет завтра. — Надеюсь, Клаус не решит созвать войска в этот момент.

— Не думай о нем, — шепнула жительница погибших островов, опускаясь к уродливым шрамам на животе и ребрах. Продлевая влажную дорожку, она внезапно прекратила наслаждение и вновь подтянулась к блаженствующему любовнику. — Ни о ком из них. У тебя выходной.

* * *

Одинокие фигуры в тусклых, местами помятых и покореженных доспехах охраняли центральные ворота. Рассматривая угрюмые силуэты отдаленных домов, оба стража изредка перекидывались парой незначительных фраз. Молчание умиротворяло. Как же иногда хотелось бросить все и погрузиться в холодную воду. Жара уничтожала, а беспощадное солнце, будучи сокрытым под слоями облаков, умудрялось навредить. Передавая друг другу мех, наполненный приторным вином, ветераны обменивались очевидными замечаниями, несмотря на то, что один из них был слеп. Их не просили сидеть на опущенном мосту, свесив с него ноги. Сугубо личное желание, сопряженное с потребностью в тишине.

— За сколько думаешь отстроить Вестники? — полюбопытствовал Бузолик спустя две минуты. Банальная вежливость одержала верх. Все равно говорить больше не о чем. — Сигерегард не тронули, а вот твой замок проклятый Старк разрушил до основания.

— Дождусь окончания военных действий и займусь этим, — отозвался Скотт, невольно залюбовавшись на бескрайние речные просторы. Хотя он ни черта не видит. Об этом и говорили лекари много лет назад, когда извлекли его разломанное тело из-под тех завалов каменной башни. — Или спокойно уйду на покой, поручив все заботы Генгалу и Рагену. — обоюдное молчание не нарушалось до тех пор, пока колокольный звон не оповестил о надвигающемся ужасе. — Что такое?

— Сиди здесь и не двигайся, — вскочив на ноги, Маллистер извлек меч и обернулся на звук конского ржания. Сдавленные крики полупьяных лучников мешали соображать и действовать. Практически из ниоткуда возникли силуэты двоих всадников. — Черт.

Блэквуд не успел отреагировать. Мимо пронеслись взмыленные лошади, а странный металлический скрежет эхом разнесся по безмолвному пространству. Пятна скакали перед глазами, не издавая ни единого звука. Незримое присутствие незнакомца дало рыцарю шанс доползти до распростертого на мосту трупа и положить ладонь на его кафтан, пропитавшийся кровью. Убийца замешкался, спешиваясь с мустанга. Шпоры на сапогах звенели при каждом шаге. Калека узнал виновника всех бед. Непонятным образом он прочувствовал этот приторный аромат смерти.

— Значит, это был ты? — неуверенно произнес мужчина, вспоминая все произошедшее за короткий срок их знакомства. — Кто же ты? Пятый всадник?

— Война, чума, голод, смерть — это все библейская чушь, придуманная суеверными и недальновидными крестьянами, — насмешливым тоном изрек предатель, наклоняясь к тому, кто посмел украсть любовь всей его жизни. — Мы не подчиняемся нелепицам и глупым сказкам. В этом вся суть. — похлопав слепца по плечу, наездник повернулся и направился к смиренному жеребцу игреневой масти. — Передай Ланнистерам наши поздравления.

Примечание к части

* "Четверо певцов услаждали слух давней песней..." — намек на легендарную английскую группу The Beatles и песню "She Loves You" (1964 г.).