Оружейник Хаоса (гет)

Хоть в этот раз я и забросил квиддич, так что подаренный мне МагКошкой Нимбус так и остался цел и невредим, но незадолго до отъезда в школу Луне взбрело в голову, что мне нужна новая метла. Объяснить это логически она не смогла… Но наша Луна — она такая Луна… Так что проще сделать так, как она говорит, чем потом разгребать последствия. Однако, как выяснилось, покупка «Огненной стрелы»* — процесс нифига не простой и не быстрый. В отличие от тех же «Нимбусов», «Огненные стрелы» творят поштучно и исключительно под заказ. Так что, хоть мы и заказали «Огненную стрелу» для меня в августе — пришла она лишь через пару дней после скандала с назначением четырех Чемпионов в Турнире ТРЕХ волшебников.

/*Прим. автора: метла, подаренная Гарри Сириусом Блэком в оригинале называлась «Firebolt» — «Огненная стрела». «Молнией» ее назвали в переводе*/

В отличие от «Нимбуса», которому хватило шести птиц, «Огненную стрелу» тащили сразу восемь сов. И, конечно же, появились они прямо перед началом завтрака.

Первым возле меня оказался, как ни странно, Малфой.

— Это — метла, — категорично заявил он. — Ты решил вернуться в квиддич?

— Да Архитектор Судеб упаси, — отшатнулся я. — Вот делать мне больше нечего. Просто на каникулах мы с девочками смотались в Мунго, в отдел поражений души…

— Поттер — псих! — выкрикнул кто-то… кажется — Рон, но это я потом у Луны уточню. Она, кажется, в ту сторону смотрела.

— А ваши, — я посмотрел приблизительно в ту сторону, откуда донесся выкрик, — родители вас после завершения прошлого учебного года к целителям не сводили? Зря, зря. При все уважении к мадам Помфри, — я поклонился школьной целительнице, — она не является специалистом в области поражений души контактом с темными сущностями, — мадам Помфри спокойно и даже согласно кивнула. А вот гости Хогвартса, впервые услышавшие, что в «самой безопасной школе» дети оказались подвержены «поражению темными сущностями» — выглядели, как бы это сказать помягче… ошарашенными. Да и директор не был доволен тем, как раскрываются его… если не «тайны», то, по меньшей мере, «не совсем удачные действия». — Так что мы посетили госпиталь, и у нас диагностировали не то, чтобы опасные, но неприятные поражения. Нам прописали специальную диету, курс зелий, которые мы до сих пор продолжаем пить, а также — рекомендовали найти себе приятное, успокаивающее и расслабляющее хобби. Ну там, спокойно летать на метле, вышивать крестиком, бегать трусцой… Вот мы и решили: у Луны своя метла есть, Гермионе я отдал свой Нимбус, она говорит, что ей на нем удобнее и спокойнее летается, а мне — купили новую «Огненную стрелу».

Увы, но по ходу моей речи среди учеников отчетливо выявилось разделение по статусу крови. Если большинство магглорожденных и полукровок смотрели на меня удивленно и недоверчиво, то чистокровные, в большинстве своем, согласно кивали. Видимо, забег по св. Мунго был массовым.

Я развернул «Огненную стрелу», избавившись от упаковки. Кленовое древко, березовые прутья, оковка из неведомого металла, испещренная знаками… Все говорило с тщательном изготовлении, высоком качестве и престижности данного приспособления для полетов. Впрочем, учитывая то, что леди Аметист научила нас летать с Изменчивыми ветрами, метла мне нужна была именно «за ради понтов». И свою роль «Огненная стрела» однозначно выполняла.

Выйдя в середину зала, где не было никого из учеников или же преподавателей, я щелкнул пальцами, разворачивая давно подготовленный и неоднократно проверенный ритуальный рисунок. Сила струилась по постепенно загоравшимся линиям, расположенным в пространстве, мерность которого была однозначно больше трех. Вот только увидеть это можно было, только стоя внутри рисунка.

Макгонагалл дернулась, видимо, чтобы прервать ритуал темной магии, но была остановлена Дамблдором. Великий Белый отчетливо понимал, какова может быть цена прерванного ритуала. А в том, что ритуал уже начался, настоящий маг, в отличие от магглов с палочками, каковых, в большинстве своем и выпускал Хогвартс, даже не усомнился.

Я начал воззвание. Чеканные строки ючителле ложились одна за другой, разрывая Завесу, и складываясь в Зов. И на него — ответили. Сущность, к которой я взывал, была относительно светлой. Так что мне не требовалось ни гекатомбы жертв, ни ритуальные пытки… Только кривая, косая и перекособоченная история моей жизни и смерти, что сейчас разворачивалась перед взглядом Той-что-Дарует-Смысл. Впрочем, эта относительная светлость, не помешает оскорбленной сущности уничтожить меня, если она посчитает повод для Призыва слишком незначительным, или же плату — недостаточной. Впрочем, риск тут был не слишком высок. Дарующая смысл — входит в свиту Вечной леди, и присутствующие в моей ауре знаки благоволения Высшей обеспечивают мне некий запас прочности перед ее свитой.

Призвав себе в левую руку подарок Леди, я проколол себе палец, и кровью мазнул по древку.

— Сим нарекаю тебя «Молнией»*, — произнес я по-английски.

/*Прим. автора: а вот здесь уже «Lightning»*/

От наблюдающей за ходом ритуала сущности пришло ощущение, сходное с одобрительным кивком. И Дарующая смысл, приняв плату и подтвердив наречение своим согласием, удалилась.

Однако ритуал не был завершен еще даже близко. Осталась прореха в Завесе, отделяющей материальный мир от имматериума. Молчала Великая Арфа Ночи. И гул необоримо могущественных волн Хаоса уже скоро достигнет владений смертных. Надо было поторопиться с завершением.

К счастью, ритуал был несложен. Властители одного закрытого пространства, подобные вещи считают «первой инициацией» — действием, отличающим «совсем ребенка» от «ребенка, получившего некоторые права», и проводят в одиннадцать лет. Хотя, надо сказать, к «людям» те властители относятся весьма и весьма условно.

Оставшимся у меня в руке подарком Вечной, я пронзил, распуская, четыре ключевых точки узора. Вместо этого своей волей, выраженной в новых чеканных строках на языке Власти, я создал восемь новых, чтобы залатать прореху.

Я оглянулся. За исключением моих девочек, большинство присутствующих в зале выглядели… бледновато. Люди не слышат Арфу Ночи. Но когда она умолкает… Страх охватывает тех, кто остался без ее защиты.

Последняя строка звучит в воздухе. Последние капли Силы вливаются в восьмой узел. Сейчас, как ни странно, наступает один из самых опасных моментов ритуала. Если я что-то сделал неправильно, где-то ошибся, то, закрыв Завесу, сам — окажусь на Той стороне, где уже собираются, привлеченные запахом смертных душ хищники варпа.

— Та-ти се-мин ка!

Тяжкое слово рухнуло. Узловые точки полыхнули черным пламенем. Линии узора стремительно выгорали, отдавая заложенную в них силу. И открытый ритуалом разлом оказался закрыт.

— Ну вот и все… — выдохнул я, беря метлу в руки.

— Анрио, — ко мне стремительно приближался Дамблдор. — Что это такое было? И кого и зачем ты призвал? Кому жертвовал свою кровь?

— Начну с конца, — кривовато улыбнулся я. Честно говоря, стоять прямо для меня представлялось несколько… сложной задачей. Но девочки поддерживали меня, передавая свою силу. — Кровь я никому не жертвовал. Это был скорее вариант на тему «братания» или «введения в род».

— Зачем? — нахмурился директор.

— Я помню, как на первом курсе меня попытались убить, стряхнув с метлы. С Молнией этот номер не пройдет! Она сама защитится от такого рода заклятий. И будет верна мне. -

Ученики Дурмстранга и Шармбатона запереглядывались. Попытка убийства ученика в школе — событие неординарное. И то, что Дамблдор не стал оспаривать мои слова — подтвердило их истинность. — Дальше. «Кого я призвал»… Простите, мне сейчас не хочется воспроизводить имя этой сущности на ючителле, языке древней Власти — она еще слишком близко, ее внимание еще разлито… Может услышать, — ученики Дурмстранга — вздрогнули. Уж они-то хорошо представляют себе, каковы могут быть последствия внимания подобной сущности вне ритуала. — А на английский имя этой относительно светлой сущности (насколько сущность варпа вообще может быть «светлой) можно перевести как «Дарующая Смысл».

— «Светлой»? — удивился Дамблдор.

— Конечно. Вы же сами видели: мне не потребовались ни гекатомбы кровавых жертв, ни ритуальные пытки, ни прочие атрибуты темной магии. Значит — призванная сущность относительно светлая. Ну, а то, что мне пришлось заплатить за ее помощь… Такова жизнь. Бери все, что хочешь — но плати за это.

Директору явно не нравилось, что наш разговор происходит при таком стечении народа… Но он однозначно понимал, что прекратить его — значит вызвать к нему еще больший интерес. А уж если запретить мне рассказывать, да еще под Обет… Копать будут, пока все не выкопают, да еще и такими сплетнями разукрасят, что Рита Скитер от зависти побледнеет.

— И чем же ты заплатил этой «светлой», — светлость призванной Дамблдор выделил однозначным сарказмом, — сущности?

— «Когда смотришь в Бездну — Бездна смотрит в тебя», — процитировал я. Впрочем, сомневаюсь, что кто-либо, кроме учеников Дурмстранга, и. естественно — Гермионы, опознал цитату. — Вот и Дарующая Смысл утолила свое любопытство, увидев всю мою жизнь. Бр-р-р… — вздрогнул я. — Неприятное ощущение.

— Почему? — заинтересовался директор.

— Дарующая смысл исполнила свое предназначение, — ответил я. — Она даровала смысл тому, что казалось мне бессмысленным. Я понял причину того, почему родственники относились ко мне так, как относились, — директор дернулся было, чтобы попросить меня замолчать, но сдержал себя явственно видимым усилием воли. — Я увидел, как семейство, и так на тот момент не слишком благополучное, тратило последние сбережения, когда к его порогу положили полуторогодовалого ребенка, без каких-либо документов, не слишком, надо сказать, здорового. Да и ноябрьская ночь на том самом крыльце здоровья ребенку отнюдь не добавила. Так что беготня по врачам и общение с бюрократией съели много нервов и денег. Когда же несчастное пирожное, которое Дурсли смогли купить только одно, и отдали, естественно, родному сыну, а отнюдь не племяннику, взорвалось кузену Дадли прямо в лицо… Долго искать виновного не пришлось. А наказанный ребенок скомпоновал из немногих известных ему звуков слово «дура» в адрес наказавшей его тетушки. Вот только ребенок был волшебником. Слово в его устах уже тогда имело власть. И тетушка действительно стала чуть глупее. Колесо завертелось. Чем глупее и агрессивнее становились родичи — тем чаще они меня наказывали. И тем чаще я произносил ругательства, делавшие их глупее и агрессивнее. Конечно, проклятья ребенка… они должны были бы быстро распадаться. Но это получались не простые сглазы, а «проклятья родной крови» — особо зловредные и цеплючие. Да еще и подновлялись регулярно. Результат был… немного предсказуем, — я постарался не зыркнуть в сторону Дамблдора. В том, что Великий Светлый мог просчитать такую последовательность событий в том или ином варианте — сомнений у меня не было.

— И что ты теперь собираешься делать? — заинтересовался директор.

— Подберу подходящий момент, просчитаю и проведу ритуалы «Отречения» и «Изгнания из Дома», — Дамблдор чуть не сел мимо стула, так что я решил пояснить. — Дурслям потеря того, чего у них не было — не повредит. Зато мои детские глупости, перестав быть «проклятиями родной крови» — постепенно развеются. Вот и будем жить спокойно и «нормально», — я слегка скривился, произнеся фетиш семейства Дурсль. — Подальше друг от друга.

— Но ведь твои родичи не виноваты. За что их наказывать? — демонстративно удивился Дамблдор.

— «Не виноваты»… — вздохнул я. — Это очень относительно. Если бы они подарили потерявшему родителей ребенку хоть немного тепла — его детские и незначительные обидки не налились бы силой, и не смогли бы превратиться в слабые и неоформленные, но полноценные проклятья. Так что разделение семьи видится мне оптимальным решением.

— Но ведь сестра твоей матери, судя по всему — сквиб. Если не у нее с Верноном, то у Дадли еще может родиться ребенок, способный к волшебству…

— Да упасет его или ее Архитектор судеб от такой судьбы. Расти магу в семействе Дурслей… Обречь невинного ребенка на такую судьбу — деяние, достойное Темного лорда, или, по крайней мере — претендента на титул. Не знаю уж, как насчет величия, но ужасное — однозначно. Так что я буду простым и гуманным.

— Дамбльдёр, — поднялась со своего места мадам Максим. — Ваш учьеник… Это есть… В таком возрасте — такие съилы и знанъя…. Теперь я есть понимать выбор Кубка. Я укажу Флёр, чтобы она не быть чересчур самоуверенна.

— Хогвартс нарочно выставил на Турнир Чернокнижника! — возмутился Каркаров. — Это… это…

— Это ест радость! — выкрикнул со своего места Крам. — Я есть бояться, что надо будет делать скидку на молодость и слабость соперника… Но с таким набором Чемпионов мы сможем показать нашу силу и наше противостояние будет захватывающе и интересно для тех, кто смотреть! И позволит узнать нечто новое нам, участвующим!

Я поклонился Виктору. Правда, это простое действие чуть было не заставило меня рухнуть на пол. Сместившаяся с лазурным ветром Гермиона успела подхватить меня. Сознание мутилось. Волны варпа катились через меня, внося малозаметные перемены, что в воле Повелителя перемен. Я отпустил древко Молнии, на котором уже начали выгорать символы, славящие Владыку Изменчивых ветров. К счастью, я не успел создать их в достаточной степени, чтобы один взгляд на метлу заставил бы слезиться глаза смотрящего. Но вот кусок пола прямо подо мной однозначно придется заменять. Долго рассматривать прозрачный пурпурный камень тому, кто не имеет серьезных навыков в злом колдовстве варпа — теперь не рекомендуется.

Подбежавшая мадам Помфри с ходу грохнула в меня комплексом диагностирующих заклинаний, а потом — стабилизирующими и сглаживающими, пытаясь взять под контроль хлещущую через меня Силу. И это ей, в общем-то, удалось. По крайней мере, сознание мое расчистилось достаточно, чтобы я смог самостоятельно дойти до Больничного крыла. Тем более, что еще не все запланированное было завершено.

Гермиона и Луна устроились на выделенной мне койке. Согласно непререкаемому мнению мадам Помфри, мне сейчас требовалось общение и положительные эмоции, что могли обеспечить девочки. А вот способных обеспечить эмоции отрицательные авроров, прибывших в школу по чьему-то вызову, мадам Помфри не пустила, аргументируя это тем, что не желает видеть на месте школы провал в Хаос, или какой вечно-туманный город, где вместо снега падает пепел. Так что процесс общения с органами правопорядка в частности и министерством магии вообще взял на себя Дамблдор. И Верховный Чародей Визенгамота легко доказал, что мое деяние, хоть и имеет некоторые признаки преступного действия «призыв злобной сущности», все-таки таковым не является. В частности потому, что для призыва действительно злобной сущности требуются жертвы, чего в данном случае не наблюдается. Также не является проведенный ритуал и запретным ритуалом магии крови, потому как использованная кровь в нем применялась аналогично разрешенному для Главы Дома ритуалу принятия в род. Впрочем, подозреваю, что основным аргументом Дамблдора было то, что попытка обвинить совершеннолетнего главу Дома Блэк в черной магии, она примерно аналогична обвинению рыбы в том, что она умеет плавать и дышать под водой. Так что предполагаемый процесс ударит скорее по обвинителям, чем по обвиняемому, который наверняка извлечет из глубин архивов Дома Блэк все необходимые разрешения, заверенные Министерством, Визенгамотом, чертом-в-ступе, и лично Несущим Свет.

— И все-таки, Гарри, — вздохнув, устроилась рядом с нами школьная колдомедик, — зачем было это… представление? Ведь ты наверняка мог провести этот обряд так, чтобы о нем вообще не узнали. Или, по крайней мере — узнали тогда, когда искать хоть какие-то следы того, кто его проводил — было бы уже непоправимо поздно.

— Мог, — согласился я, прижимая к себе пискнувшую Луну. — Но знаете, «хорошо защищается тот, кто защищается там, где не нападают», — процитировал я широко известного полководца и теоретика военного дела. — И теперь все знают, что имеют дело с Чернокнижником, а значит, мне не надо особо отвлекаться на защиту сознания (ну, кроме обычных и необременительных предосторожностей). Потому что какие именно я заключил договора — толком никто не знает и знать не будет. А вот о том, что я знаю о такой возможности, так что при попытке проникнуть ко мне — можно нарваться на Розовый ужас, Черного крикуна, или даже того, кто легко может устроить «Кошмар на улице Вязов», только без улицы и без вязов — информация разойдется широко…

Я внимательно посмотрел на мадам Помфри, и она кивнула, показав, что понимает, откуда именно должна распространиться эта информация.

Разумеется, рассказывать о других целях проведенной операции, вроде того, чтобы ненавязчиво засветить некоторые директорские манипуляции, а также убедить Дамблдора, что борьба за душу Гарри Поттера как минимум — еще идет, я не стал. Не зачем об этом говорить человеку, нанятому на текущую должность директором Дамблдором. Вот просто незачем.

/*Прим. автора: на всякий случай, уточню: «Черную воду» Романа Артемьева я читал и очень впечатлен*/