Узы крови (джен)

Ryan Star — We Might Fall

Les Friction — World On Fire

Wasis Diop — Everything

Рана, полученная в результате столкновения с безумным мстителем, воспалилась. С плохо скрываемым выражением боли на побледневшем лице, лорд-командующий не принимал помощи от заботливых соратников. Оттолкнув всех со своего пути, он уже плохо соображал и просто рухнул на пол в собственном шатре. Тщательно скрывая расплывшееся красное пятно под кафтаном, мальчишка упорно отрицал поражение. Упрямство — наследственная черта в их проклятой семейке. Проявить слабость своей жалобой? Ни за что! Проще разбиться об остроконечные скалы, чем признать факты. Несговорчивость и своеволие едва не стоили генералу и без того короткой жизни. За долю секунды в палатку кинулись лекари и солдаты, чтобы поднять изможденного лидера.

На протяжении нескольких дней юноша лежал без сознания, бормоча неизвестные и незнакомые окружающим имена давно умерших родственников. Возможно, он видел их самих, просил советов или боялся оставаться среди призраков. Коричневая собака не покидала хозяина. Свернувшись клубочком около его ног, она изредка скулила во сне и дергала лапами, словно чувствуя невыносимую муку лежащего рядом друга. Их трогательную идиллию нарушали нескончаемые ночные кошмары. Иногда кобель выходил на свежий воздух и, глядя на лунный диск, заводил трагичную песню. Пусть чертовы еретики горят в Аду — таков гимн печального животного, ощущающего всех врагов. Их запах повсюду.

Единственной, кого зверь подпускал ближе, чем на два метра, была Хелена. Каждый день она присаживалась на край постели и клала ладонь на горящий лоб любимого. Не маленькая царапина стала основной причиной возникновения жара во всем теле. А осознание того, что знаменитый первородный — всего лишь обыкновенный юнец с красивым плащом на плечах. Обыкновенный смертный, способный истекать кровью и чувствовать солоноватый привкус своих же слез. Таким образом величайший миф был развеян. Утратив всякую надежду на благополучный исход кампании, Колемон сдался. Но разве этому его учили братья? Он приспособился к жутчайшим условиям и выживал больше года. Неужели мелкая неудача может так подкосить?

Тем временем оставшийся без командира лагерь начал постепенно выходить из-под контроля. На четвертый день под покровом ночи к ним проникли двое лазутчиков с целью поджечь большую часть палаток. К счастью, их сумели остановить до роковых действий. На следующее утро шесть трупов болталось на деревянном помосте прямо перед замком. Ни у кого не было сомнений в отношении личности, пославшей отряд на добровольную самоубийственную миссию. Главный вопрос заключался в том, что делать дальше? Смиренно дожидаться смерти или чудесного выздоровления принца и надеяться на исправление ситуации? Сомнительная перспектива остаться ни с чем под конец.

Остатки гвардейцев и прибывшие ветераны не раз собирались на обсуждения, но так и не пришли к единому мнению. Каждый придерживался определенной стратегии, думая о ней, как об исключительно правильной. Слушая бесконечные дрязги своих же, леди Аррен погружалась в уныние. И некому было помочь или дать ценный совет. Ее брат сейчас находится в самой опасной точке страны, а дядя наконец-то обрел покой. Тем не менее, нужно немедленно отвоевать крепость, а для этого понадобятся солдаты и осадные орудия. Лгут те, кто говорят, что существуют неприступные бастионы. Увы, в этом мире нет ничего прочного и долговечного. Даже каменные строения рано или поздно развеются по ветру.

Ожидание затягивалось, а вой пса не прекращался. Врачи сделали неутешительный прогноз: если Смеющийся Лев, как его называли в армии, и на сей раз рассмеется над Люцифером, пытающимся призвать своего покорного слугу, то угроза миновала. Вот только шансы ничтожно малы. Однако девушка не собиралась сдаваться и оставлять возлюбленного наедине с коварными демонами. Не обращая внимания на рычание и недовольство оскалившегося кобеля, Хелена коснулась недвижимой руки больного, но неизменно слабый пульс мало чем отличался от вчерашнего. Как бы там ни было, она прижала ее к губам и, опустив голову на мягкую перину, уснула. Она попытается прорваться к его разуму и убедить в том, что он нужен здесь.

Она победила. Когда первые солнечные лучи проникли внутрь убежища и юноша все же соизволил приоткрыть веки, первое, что он увидел — неотразимое и безмятежное лицо. Приподнявшись на локтях, Кол прижал ее замерзшую ладонь к себе и оглядел девушку. В голубом шелковом платье, ниспадающем легкими складками, столь подходящем ее фигуре и идеально гармонирующем со светлыми волосами, она могла бы свести с ума и менее пылкого кавалера, чем самый отъявленный ухажер во всем проклятом Беленоре. Едва не захлебнувшись кувшином с водой, он намеревался прийти в себя и вернуться в строй в ближайшие пару часов. Никакие уговоры не могли заставить его лечь обратно и позволить ране окончательно затянуться.

Отклонив все вразумительные предложения вновь погрузиться в ненавистный мрак и познать всю прелесть общения с неживыми, Цербер заметно вздрогнул, после чего потребовал безотлагательного сбора всех действующих военачальников. Просьба не переусердствовать, сорвавшаяся с уст молодой жительницы Востока, тронула юного смутьяна и вынудила ограничиться слабыми упреками в сторону бездействовавших рыцарей. Стоит командиру слечь с пустяковой ссадиной, как начинается хаос и мысли о ренегатстве. Отчитав мужчин вдвое старше себя самого, воодушевленный Колемон искренне сожалел о том, что не может перейти на крик. Обычно сей способ общения воспринимался провинившимися и разленившимися воинами гораздо лучше

Покончив с недопониманием в команде и похоронив дюжину глупейших замыслов о штурме вслепую, отправке небольшой группы лучников для проникновения внутрь и прочей ерунды, Ланнистер потребовал нормальный план. Тогда слово взял солдат с потертой пятнистой рысью на панцире. Он поведал собравшимся о своих младших сестрах, ныне живущих в сей живописной местности. Одна из них предоставит денег, на которые можно будет нанять людей, а другая — катапульты или наемников. Пусть это предприятие весьма спорно, но попробовать стоит. Отношения с ними у него достаточно хорошие. К тому же, обе являются женами роялистов. К сожалению, один из них пал от кинжала небезызвестного Лжепророка, но его тело со всеми почестями отправили домой.

Ему тут же возразил поднявшийся без разрешения крестоносец, обладающий весьма странной прической: на умышленно обритом черепе виднелись клочки волос. Шрам, заканчивающийся у левого виска, практически обнимал всю голову, но важнейшей причудой было некое подобие ирокеза, возвышающееся над всем беспорядком. Этот прославленный безумец, имеющий необъяснимое пристрастие к огню и ненадежное прошлое, верно служил клану львов больше половины столетия. Не удивительно, что к его мнению прислушивались. Он заявил о бесполезности переговоров с женщинами, сославшись на пустую трату драгоценного времени. Лучше выманить противника на открытую местность и дать бой. Появилась гениальная идея подпалить цитадель, но ее отвергли из-за абсурдности.

— Ты окончательно лишился рассудка, Тешшин? — поинтересовался старый лорд, что сидел в дальнем углу и внимательно прислушивался к диалогам товарищей. Весь его вид одновременно демонстрировал интеллектуальное превосходство и подлинную вежливость во всех ее проявлениях. — Во-первых, ты перебил говорившего. Дождись своей очереди, и получишь право высказаться. Во-вторых, ты поставил под сомнение честность моей супруги? Возможно, ты забыл об этом, но я счел нужным напомнить.

— Это твоя вторая жена, насколько мне известно, Донасьен. Я не обязан помнить всех, — сухо констатировал раздраженный Марбранд, не любивший фамильярностей. Ради возвышенных речей он посетит местный бордель, где все любят порассуждать о так называемом великом. — Суть заключается в другом. Кататься по чужим замкам, дабы выпросить аудиенции у девиц, несомненно, увлекательное занятие, но вы помните о недавних событиях? Нашу стоянку хотели поджечь. Где гарантия того, что, если вы завтра уедете, они не совершат повторное нападение? — Эта фраза была обращена к молчавшему генералу, сложившему руки в своеобразный домик и прижавшему их к лицу. — Да, мы прекрасно знаем, какая гнида затуманила разум моему старому приятелю. С превеликим сожалением доношу до вашего сведения, что все его отравляющие речи воспринимаются на полном серьезе и у нас нет ни единого шанса переубедить лорда Грейджоя.

— Так вот в чем дело. Ты просто за друга волнуешься, не так ли? — едко осведомился Валькур, недовольный косвенным оскорблением своих сестер. Недосказанность и недопонимание возрастали, а обстановка накалялась. — Я немного запамятовал, хотя ты можешь прояснить ситуацию, но, как мне кажется, сир Рагнар предал нас. Он ведь действовал по приказу Разрушителя, жаждавшего прикончить своих же детей. И ты хочешь вразумить его?

— Поглядите, кто заговорил. Неужели наш прославленный паук? Или как ты там себя называешь? — пританцовывал на коротких ногах полусумасшедший убийца, некогда вошедший в историю благодаря жестокому истязанию прошлой королевы. Он довел ее до самоубийства своими изощренными пытками. — Ты же всегда воспевал Майкла. И вот забавный факт — в ту ночь ты находился вместе с ним в столице, но оказался в числе доверенных людей нового короля. Как так получилось? Смена приоритета? М? Или мы с тобой давали разные клятвы?

— Нет, клятва была одна — служить, повиноваться, защищать, — заученная мантра. Они могли проснуться среди ночи и повторить ее десятки раз, прежде чем возвратиться в мир грез. — Но ты тоже здесь. Я слышал разные версии, но поговаривают, будто ты Майкла покинул чуть раньше. Так велика ли разница между нами? Лично я опоздал. Ненамного.

— Хватит. Я устал выслушивать ваши непрекращающиеся распри, — массируя виски от нервного напряжения, Ланнистер ощутил острую потребность в глотке воздуха. Ему никогда не нравилось присутствовать на военных советах отца — слишком много криков, споров и притянутых обвинений в событиях двадцатилетней давности. — Раз вы так волнуетесь за состояние лагеря, то останетесь за главного в мое отсутствие.

Всеобщий ропот неодобрения был пресечен властным жестом. Достойный преемник своих братьев.

— Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах не соглашайтесь на еще одни переговоры. Уверен, Кристофер прознает о моем уходе и постарается сломить наши позиции. Не поддавайтесь на провокации. И не разрушайте мой дом, каким бы соблазнительным ни был шанс.

Отпустив вольных слушателей восвояси, Кол последовал за ними наружу и присел на траву, не в силах оторвать взгляда от божественной небесной мозаики. Тусклые и яркие оттенки смешивались друг с другом, создавая потрясающий контраст. С каких пор он стал таким наблюдательным и взрослым? Случилась удивительная перемена. Не так давно он бы просто резвился на близлежащих лугах и прыгал со скал прямо в море, а сейчас блаженствует от одного вида очаровательных игр природы. Впрочем, его прозвали маленьким братцем, но теперь это прозвище явно стало неуместным.

Хелена, пришедшая к нему, опустилась на траву подле своего избранника и положила голову ему на плечо.

— Знаешь, когда все закончится, я попрошу у Клауса отдых, и мы вместе проведем его тут, — редчайшая улыбка проявилась в уголках бледноватых губ. Ему нечасто доводилось так светиться от счастья. Особенно с тех пор, как они бежали из дому и шатались по миру в поисках чего-то неизвестного. — Только представь: ты, я и никого больше. Никакой войны. Никаких междоусобиц. — Задумавшись на мгновение, он вздохнул от усталости. — Ты, я и умиротворенное море.

— Красивая картина. Давно ты стал таким романтиком? — девушка почувствовала еще одно легкое, почти невесомое прикосновение. Их поцелуй длился недолго, но и этого вполне хватило для понимания важной вещи. Оторвавшись от его губ, она коснулась ладонью небритой щеки. — Ты постоянно возвращаешься с рискованных заданий без серьезных травм. Сохрани эту привычку.

Кивнув в знак согласия, Колемон поднялся и поспешил навстречу приготовившимся сопровождающим. Взобравшись на своего бурого жеребца, лидер не задержался, а сразу же рванул вперед. Их основной целью являлся замок — Сломанный клинок. Довольно необычное название для обычного укрепления посреди холмов. Миновав все мелкие портовые деревушки, эскорт двинулся на юго-запад. Благоприятный климат позволял передвигаться незаметно. Гнедые лошади сливались со скалами и утесами, поэтому лазутчиков можно было не опасаться. Этот богатый, теплый и изобильный край высокогорных равнин, туманных долин, каменистых берегов, глубоких озер, речек и плодородных полей завоевывал сердца восторженных художников. В лесах водится огромное количество дичи, а повсюду встречающиеся холмы имеют тайные ходы, ведущие глубоко в недра, через темноту запутанных пещер, к богатым сокровищам.

Скрип подъемной решетки прервал размышления юного командующего гвардией. С необъяснимым чувством тревоги он въехал в совершенно безлюдный город. Стяги с изображенным на них белым сломанным оружием развевались на слабом ветру. Как символично. Маленькие хижины, примыкавшие к внутренней стороне стены, совсем обветшали. Бордели, вопреки устоявшимся правилам, были самыми необитаемыми местами во всей крепости. Базарные торговки, не имеющие ценного товара, от скуки провожали незнакомых всадников незаинтересованными взглядами. Большая часть посевов была уничтожена недобросовестными армиями. Новая власть отбирала все, прикрываясь благими намерениями. Пора с этим покончить. Мысленно пообещав во всем разобраться, Лев спешился и разрешил увести своего четвероногого товарища.

Впервые непрошеных гостей встретили с распростертыми объятиями. Их провели в небольшое помещение, усеянное массивными горящими подсвечниками. Два кресла, украшающие возвышенность в центре комнаты, были заняты двумя людьми. В долю секунды женщина, расположившаяся на удобном сидении, поднялась с него и пошла к родному брату, которого не видела несколько лет. Белокурые кудри ниспадали до тонких плеч, преображая и без того очаровательное лицо с вызывающей ухмылкой. Обвив шею близкого человека, она уткнулась лбом в его колючую щеку и вдохнула не самый приятный, но такой привычный запах пота, появившийся вследствие любви к бешеному галопу. Она помнила знаменитого воина неопытным мальчишкой, прячущимся от учителя верховой езды в отцовском амбаре. Судьба явно обожает азартные игры.

— Мне определенно стоит устроить настоящую резню, чтобы увидеть тебя еще раз, а? — полюбопытствовала Николь, широко улыбаясь. Громкий смех нарушил молчание и придал некой легкости общей беседе. — Однажды я обижусь и перестану пускать всех вас сюда.

Прозрачно-чистый взгляд голубых глаз столкнулся с темными омутами, в коих таилась неопределенная смесь удивления и восхищения. Подойдя к мужу, леди Сарвик, заметно поколебавшись, все же поцеловала его в верхнюю губу.

— Не думала, что ты с ними. Как бы то ни было, ответь — наш сын в порядке? То письмо заставило меня нервничать.

— В полнейшем, дорогая, — смущенный Донасьен прокашлялся и пригладил волосы на макушке. Немалая разница в возрасте иногда сковывала его душевные порывы, и со временем это начало восприниматься ранимой женской натурой как холодность или равнодушие. Родив единственного наследника, мать нашла в нем утешение. Увы, все надежды на счастье рухнули с приходом войны. Жажда крови погнала умалишенных юнцов на верную смерть. — Пустяки, я за ним приглядывал. Это первая боевая рана, и то полученная в ходе противостояния с одним из лучших фехтовальщиков.

— Если он умрет, то легче от этого мне не станет, — безапелляционным тоном заявила взволнованная родительница, не желавшая хоронить ребенка. Решив закончить сей бессмысленный разговор, она обернулась к безмолвному рыцарю со львом в гербе. — Ваша милость, это великая честь — принимать вас. Разрешите представить вам лорда из соседствующего со мной замка? — Неожиданный вопрос обескуражил Цербера. Нет на свете более злободневного качества, чем вежливость. — Вы хорошо его знаете. Не уверена, что данное знакомство обрадует вас, но вы должны знать.

Фыркнув от нарастающего возмущения и приготовив целую тираду на тему долгов, первородный внезапно остановился. Непроизвольно стиснув квадратные челюсти с омерзительным скрежетом зубов, он моментально извлек меч из ножен, чтобы раз и навсегда избавиться от заклятого врага. Как посмел мерзавец, предавший сюзерена, заявиться сюда и беседовать с потенциальными союзниками? К счастью, у поганого захватчика хватило ума не сопротивляться. Подняв руки, он упал на колени, закрыв голову от предстоящего удара. Темные волосы, зализанные назад, растрепались. Ему пришлось унизиться — того требовал инстинкт самосохранения. Меж тем Кол замер в нерешительности, не рискуя вершить правосудие. Крики испуганных соратников и мольбы шокированной хозяйки не переубедили его, однако пошатнули уверенность.

— Вы сговорились с предателем за моей спиной? Хотите последовать за ним на плаху? — дрожащие пальцы сдерживали тяжелый черенок. В конце концов он опустил меч и выдохнул. Давление нормализовалось, а пульсация вен больше не отдавалась в голове. — Какого черта ты тут делаешь? Пришел за брата отомстить? Мы убили его в Гавани. Я не имел к этому отношения, но испытал неподдельную радость.

— Рад, что гибель невиновного доставила вам столько удовольствия, светлейший. — И за менее дерзкие слова Ланнистер отрубал конечности. Изменник знал это, поэтому не стал баловаться с огнем, а не замедлил отползти в угол и подняться на ноги, явив себя присутствующим. — Миледи не виновата. Я сам пришел к ней вчера. Хотел перед ней извиниться.

Он попробовал сделать шаг, но уперся в холодную сталь.

— Ладно, спокойнее. Я не собираюсь вредить вам.

— Неужели? — едко осведомился полководец, игнорируя советы друзей. Гнев взыграл с невиданной силой и взял контроль над здравым смыслом. — Вы только поглядите — завоеватель Львиного Утеса раскаялся в содеянном. Это событие войдет в историю. Иронично, верно ведь, Ивен?

— Можешь презирать меня. Можешь казнить прямо тут, на лестнице, — с достоинством произнес Вастерлинг, убрав капли пота с выпуклого лба. — Да, я совершил ошибку, но я уж точно не имею никакого отношения к проклятым нечестивцам, работающим на фанатика. — Небесный Король зарычал сквозь плотно сжатые зубы, хорошо понимая, о ком идет речь. — Я просто хотел отомстить за старшего брата. Человек имеет право мстить. Мне прислали тело Гавена с дырой в области сердца и соболезнования. Меня пробрало до дрожи, но я нашел в себе силы похоронить его. Такой печальной участи, достойной собаки, он не заслужил. И я захотел причинить вам боль во сто крат хуже.

Лорд Раковин не юлил, не уклонялся от темы и не запинался.

— Тогда ко мне явился ваш друг, ранее получивший отказ в сотрудничестве от леди Догетт. Он предложил мне справедливость в обмен на войско. И все шло хорошо: мы отобрали главнейшую из крепостей Запада, разграбили множество деревушек, наложили двойной налог на всех вассалов. Но потом появился этот ненормальный и начал бормотать о великом, непревзойдённом вожде.

Слуга, прервавший тайное совещание, имел на то веские основания. Охваченный страхом, он подбежал к госпоже, не заметив перед собой законного хозяина форта, и прошептал на ухо непонятную фразу, вынудившую Николь содрогнуться всем телом и вцепиться рядом стоявшему брату в рукав. Общее непонимание сменилось неким волнением. Могло произойти все что угодно: безбожники окружили их бастион, или жадный Лжепророк захотел присоединиться к своему цепному псу, или народ решил поднять голодный бунт. Зрачки Валькура расширились, а сжатые кулаки задрожали. Игнорируя молчаливые призывы окружающих рассказать о случившемся, Каракурт вылетел через приоткрытую дверь и ринулся вверх по каменным ступеням. Комната в самом конце коридора оказалась запертой изнутри. Душераздирающие вопли слуг, пытавшихся докричаться до находившейся внутри женщины, резали по ушам.

— Почему ты оставила ее одну?! Ты знала о ее состоянии! — разъяренный Мятт рухнул на колени после очередной попытки выломать двери. Разогнавшись до предела, он с диким ревом навалился на треснувшее дерево, в результате чего то слетело с петель. Ни единого звука, кроме прерывистого плача ребенка, не доносилось изнутри. Войдя в спальню, толпа поняла, по какой причине.

Бедняжку спасти не удалось.

— Нет-нет-нет-нет, — забормотал ошеломленный гвардеец, подбегая к повесившейся сестре. — Я опоздал…

Перерезав веревку, несчастную опустили на пол. На шее виднелась ярко-красная полоска, а остекленевшие, выпавшие из орбит глаза приобрели странный и неестественный оттенок.

— Ты писала, что она не перенесла гибели супруга. Зачем же ты заперла ее тут?

— Останки Генбы привезли к ней домой. Увидев его, она заперлась у себя и никому не отвечала. Новорожденного сына Лаура оставила на попечение слуг. Потом кто-то из них написал мне письмо и попросил приехать. Я сделала это в тот же день и забрала их обоих к себе. Но ее не покидали мысли о воссоединении с мужем. Множество раз я караулила ее ночью, но тщетно. — Было видно, что леди Сарвик едва сдерживается. У нее покраснели глаза, однако — никаких слез. — Думаешь, я не пыталась остановить ее? Тебя здесь не было! — не выдержав, она перешла на истерический крик и упала возле бездвижного трупа. — Заберите малыша… унесите его отсюда.

Служанки схватили голодного младенца, давно переставшего плакать, и унесли. Ему необходимо молоко, иначе он просто умрет. Кол, не двигающийся с места, наблюдал за происходящим с темного угла. Ярость душила его, перекрывала доступ к воздуху, отравляла кровь. Учащённо дыша, он чувствовал пробирающую дрожь. Подождав немного, генерал мысленно считал каждую секунду, проведенную в пропитавшейся запахом смерти каморке. Около него стоял растерянный Вастерлинг, не осознающий сути произошедшего. Не сумев обуздать внутренний гнев, пожирающий разум, лорд-командующий повернулся и нанес мнимому соратнику страшный удар по лицу. Ивен отлетел к стене и, ударившись спиной, скатился вниз, на плитку. Кровоточащий нос и разбитая губа — не предел, но юноша умел себя контролировать.

— Вот твой вождь. — Протерев испачканные костяшки о кафтан, Ланнистер ушел прочь от этого омерзительного зрелища. Всю последующую ночь он провел в раздумьях, в нескончаемых разговорах с самим собой. Наутро он не явился на похороны — не смог.

Грозовые тучи нависли над Западом. Небо затянулось, позволяя тьме господствовать над светом. И без того маленькая свита возвращалась обратно на Утес в полнейшем унынии. Обычно словоохотливый Валькур не произнес ни слова. Остальные изредка перебрасывались ничего не значащими фразами об испортившейся погоде. Колемон, с нескрываемым отвращением поглядывающий на своих сопровождающих, не реагировал ни на какие вопросы. Он провалил важнейшую миссию. Солдаты ждали от него взвешенных и продуманных указов по отвоеванию собственного дома. Глупец и наивный дурак. Он должен был вернуться с деньгами, подкреплением и осадными машинами, но все, что он заимел, — это никчемный предатель и убитые горем родственники.

Мелькнувшая вдалеке молния принесла с собой окончательное разочарование. За ней последовал гром, ввергнувший в пучину уныния. Хлынувший дождь, в свою очередь, уничтожил любые человеческие порывы. Раздвинув портьеры, ведущие в главный шатер, где уже велись бесконечные споры, первородный восстановил тишину одним своим присутствием. Он не собирался тратить время на полнейшую чушь и говорить о своем слепленном на ходу плане больше одной минуты.

Сев за стол и прижав руки ко лбу, Цербер наконец подал голос:

— Завтра утром мы пойдем на штурм. Погибнет немало людей, но, увы, это издержки войны. Вы не станете вновь оспаривать все мои замыслы, дражайшие советники. В противном случае будете советовать кому-то другому.

Изумленные лица присутствующих не тронули его. Впрочем, как и безумный ливень. С неприятным чувством тревоги он присел на камень неподалеку от обрыва. Бешеный шторм атаковал море. Гигантские волны разбивались о скалы. Флаги Ланнистеров с золотыми львами почти разрывало. Один из них унесло в открытое море.

Хищник не умеет плавать. Захлебываясь водой, он идёт на дно. Как забавно.

Прикосновения Хелены, вопреки всем ожиданиям, не успокоили расшатанные нервы. Он заключил ее в объятия и опустил подбородок на дрожавшее от холода плечо. Впоследствии он вспомнил о стихийном бедствии и накрыл их обоих своим плащом. Она все знала, но молчала. А о чем тут говорить?

— Когда Хэйли погибла, защищая меня от головорезов отца, я дал обещание. Поклялся себе в том, что никогда не позволю причинить вред своим близким, — принц тяжело вздохнул, вспоминая тот жуткий день, перечеркнувший всю их жизнь. После этого в течение месяца каждый был предоставлен сам себе. Тогда Кол научился выживать. — Но какой в этой клятве смысл, если я не могу помочь тем, кто просто в меня верит?

Юго-Восточное направление.

Они пришли сюда обыкновенными захватчиками, не имея ничего, кроме достаточно сомнительного плана, рассчитанного исключительно на безграничную удачу. Она ведь сопутствовала им на протяжении всего пути. Первоначально от них отвернулись все единомышленники, называя недальновидными сумасбродами. И где теперь все эти трусливые прихлебатели? Верно, явились на поклон к новому лорду освобожденной крепости.

Столетиями клан Баратеонов владел уродливой цитаделью, окруженной торчащими во все стороны шпилями, прямоугольными строениями и громаднейшей двадцатиметровой стеной. Она, выстроенная из грязновато-серого камня, была неподвластна таранам. Двойная каменная кладка с песком и щебнем в середине; две дюжины башен разных форм и размеров мрачной тенью нависали над строениями. С присущей старым эпохам траурностью была возведена главная твердыня, где могли разместиться две армии.

Встроенная в стену, она не имела окон со стороны бушующего моря. Вершины были увенчаны массивными зубцами и издалека напоминали шипастую корону. Двадцать лет прошло с той знаменательной битвы. Стоило поколениям сменить друг друга, не нарушая при этом определенного баланса, как все встало на свои места. Наместников и прочих гадливых личностей либо истребили, либо изгнали, либо кинули в тюрьму. После грандиозного пира, окончившегося не совсем так, как планировал временный хозяин, роялисты поставили на колени весь гарнизон. Им дали выбор: присягнуть на верность законному верховному лорду или же погибнуть нелепой смертью в дуэлях с самыми опытными фехтовальщиками в стране. Разумеется, большинство выбрали менее жестокий вариант и остались на своих постах. Те, кто избрали справедливость и мнимое достоинство, были повешены.

Альянс восторжествовал. Многочисленные стяги союзников водрузились на шпили. Но самое грандиозное событие прошло под бурные овации и громкие крики народа: полотнище с черным висельником, символизировавшее старую власть, сожгли. Прямо на высочайшей точке всего укрепления. А вместо него закрепили знамя с вставшим на дыбы коронованным оленем. Испортившаяся погода в виде непрекращающегося дождя не помешала крестьянам выйти из хижин и поприветствовать долгожданного наследника бывшего господина. Вильгельм, шокированный таким теплым приемом, пустил скупую мужскую слезу, чем растрогал короля и сподобил его на подарок. Ему давно следовало поблагодарить своего неудавшегося убийцу за весь пройденный путь. Не всегда их дорога была вымощена счастливыми мгновениями. Черепов на ней, несомненно, встречалось намного больше.

Тем не менее, какой бы сладкой не была победа, ее пока рано праздновать. Виновник гибели невинной женщины все еще на свободе, равно как и детоубийца, повинный в смерти двоих сыновей Бернарда. Нельзя действовать сгоряча. Они едва закрепились на новом опорном пункте, и не могут потерять его из-за глупой эмоциональности. Лорд Трант никуда не денется — в данный момент он отсиживается у своего соратника. До них нетрудно добраться, но брать их убежище штурмом и терять солдат — неразумно и бессмысленно. Поэтому пришлось запастись терпением.

Расположившись на стуле, Клаус внимательно слушал разговоры рядом сидящих, пока озлобленный сир Кокшо расхаживал по комнате с заложенными за спину руками. Недавнее открытие сильно пошатнуло его психику: жертвами неконтролируемых вспышек гнева становились друзья, искренне желавшие помочь.

— Сядь, Келвин! — не выдержав бесплодного хождения по кругу, приказала Клэр. Пусть не сразу, но он подчинился. — Думаешь, мне не хочется рвать и метать? Я лучше тебя знаю, что такое ярость… Когда он был на мне…

— Нам необязательно об этом говорить, — вмешался монарх, наслышанный об этой не самой приятной истории из прошлого. Ее супруг нахмурился, но промолчал.

— Нет, я хочу, — тоном, не допускающим возражений даже от самого влиятельного человека во всем королевстве, заявила храбрая леди. — Когда он был на мне, я сжала кулак и со всей силы ударила его по лицу. Да так, что сломала ему нос. Но это его не остановило. Он заткнул мне рот простыней, и я едва могла дышать.

Запнувшись на долю секунды, она потянулась к стакану с водой и выпила все содержимое.

— Каждый раз, когда я вспоминаю эту ярость, я душу ее. Чтобы она не задушила меня. Я должна это делать. Мы должны. Иначе жить невозможно.

Гробовое молчание, нарушаемое нервным постукиванием чьего-то пальца по столу, затянулось на несколько минут. Сперва в помещение, предварительно постучавшись и спросив разрешения, вошел невысокий мужчина, желавший попрощаться с сестрой. Если он выйдет за ворота замка, то автоматически окажется предателем, поскольку намеревается вернуться домой и предупредить вероломного отца о надвигающейся катастрофе. По всей видимости, Гарольд предпочел стать на сторону падальщиков и следовать их догмам до победного конца. Клэр ответила на его внезапную братскую любовь презрительным взглядом и велела убираться к черту. Он не помог ей в часы нужды. Так почему она обязана заботиться о том, повесят ли его на ближайшей ветке сегодня или же завтра? Вздохнув, Тарт спешно ретировался, пропуская вперед неизвестную женщину.

Тонкие белые волосы с черными прядями лежали на изящных плечах. Одетая в легкий серый плащ незнакомка остановилась посреди зала. Сопровождаемая двумя стражниками, она привлекла к себе внимание всех присутствующих. Упав на колени, гостья с характерными аристократическими чертами повергла всех сидящих в шок и недоумение. Ланнистер приподнялся на кресле, рассматривая новоприбывшую, пока Баратеон пытался выяснить ее имя. Тогда оно сорвалось с дрожащих женских губ — ее зовут Альма из практически уничтоженного дома Дондаррионов. Ее муж — Гектор, объявленный изменником короны. В мгновение ока лицо Вильгельма вытянулось, а в глазах заплясали огоньки гнева. Месть пожирала его рассудок и медленно доедала остатки души.

— Что вам нужно? — рявкнул Олень, стиснув челюсти. Его природное обаяние, как и располагающая к себе улыбка, испарилось. На их место пришла ненависть ко всему, связанному с этим проклятым именем.

— Я пришла просить у вас королевского помилования, — с трудом выговорила без пяти минут вдова, сознающая свое шаткое положение в обществе. — У меня есть младший сын четырех лет. Его зовут Килиан, и он ни в чем не виноват перед вашей семьей. Он не имел отношения к тому убийству. Если вы непременно хотите отомстить, то вам лучше приговорить к смертной казни меня.

Самоотверженность преданной матери покорила сердце сентиментальной Клэр. Поднявшись с места, она подошла поближе. Ей казалось, что они чем-то похожи.

— Я не хотела выходить за него, меня заставили родители. Это ни в коем случае не оправдание, я понимаю. Но одного моего сына вы уже забрали, хоть и несправедливо. Я пришла умолять вас сохранить жизнь хотя бы моему Килиану.

— Я понимаю вашу боль. Вы пережили то же, что пережила я, — с этими словами леди Кокшо бросилась в объятия той, о которой даже никогда не знала. — Прошу, не надо плакать. Это того не стоит. Все давно закончилось. — Непонятно, кого она утешала в тот миг — невинную жертву бесчеловечности или себя в прошлом? Впрочем, это одно и то же. — Вас никто не тронет. Даю слово.

— Я дарую вам помилование, — без колебаний произнес Никлаус, не выдержав такой душераздирающей сцены. Пострадавшая уж точно не заслужила подобных терзаний. — Вы можете всегда рассчитывать на теплый прием с моей стороны. Но последнее слово остается за лордом Баратеоном.

— Да, вы не причастны к тем злополучным смертям, как и ваши дети, — констатировал Вильгельм, раздраженный тем фактом, что его практически загнали в ловушку. Он должен проявить милосердие, иначе окажется полнейшим мерзавцем в сравнении с сердобольной жертвой насилия и неожиданно расчувствовавшимся Цербером. — Что же, но моих братьев и мою мать зарезали, как свиней. Ни за что.

Задумавшись, лорд демонстративно фыркнул и, встав со стула, обошел Альму, задержавшись у входа в чертог.

— Хорошо. Я позволю вам поселиться в заброшенном замке предков и восстановить его. Я выделю вам необходимую сумму и людей. Земли Трантов будут конфискованы до тех пор, пока ваш сын не достигнет совершеннолетия. И докажет, что достоин титула.

Лев обнаружил своего товарища на одной из террас, выходящих прямо к морю. Как много воспоминаний связано у них с этим удивительным творением природы. Юные и несмышлёные ребятишки ассоциировали с ним много приятного и неприятного. С таинственным видом государь нарушил личное пространство растерянного солдата. Тот всеми фибрами души старался укротить бушевавшую внутри бурю, однако это и была самая сложная часть загадки. Привыкнув справляться со всем при помощи одной лишь грубой силы, он перестал воспринимать иные методы. Для нынешнего верховного правителя это не самое лучшее качество. Ему не хотелось этим делиться, но увиденное поразило настолько, что он лишился дара речи. Отполированный до блеска шлем поражал не только своими идеальными пропорциями, но и длинными ветвистыми рогами по обе стороны от изголовья.

Совсем как у его погибшего отца.

— Я подумывал навестить местных кузнецов. Работа пошла быстрее, стоило раскрыть личность заказчика.

Ошеломленный взгляд говорил красноречивее любых слов. За считанные секунды произведение искусства было тщательно осмотрено. Подавив желание немедленно опробовать его в деле, Сохатый принялся играть в вежливость и отказываться от столь щедрого и незаслуженного дара, что вызвало усмешку на устах венценосца. Протягивая обрадованному другу широко раскрытую ладонь, Клаус вовсе не планировал оказаться в медвежьих объятиях. Как много светлых эмоций. Трудно поверить в то, что недавно они готовы были разорвать друг друга на части.

— Испробуешь его, когда мы поедем навещать старых приятелей. — Заметив стоявшую в углу Лилит, генерал ухмыльнулся, после чего поспешил исчезнуть из поля зрения двоих влюбленных. — Не буду вам мешать.

Скрывшись в дверном проеме, монарх заторопился в собственные покои. Хотелось погрузиться в блаженные сновидения, не думая о грядущем. Проходя мимо комнаты в конце коридора, он умышленно замедлил шаг. Сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Хэйли пообещала, что больше не потревожит его сновидения, не превратит их в кошмары. И она сдержала слово. Неужели на то есть причина? Неужели она предрекла судьбоносную встречу с другой? Выдохнув, король набрался смелости и рискнул зайти без приглашения. Тишина, царившая в полумраке, угнетала. Немного лицемерно приходить сюда после убийства ее жениха. Может, она искренне любила этого недалекого шакала. Но тот взгляд глубоких миндалевидных глаз говорил совсем иное.

Анна переоделась: торжественный наряд сменился менее помпезной тканью. Черная материя придавала ее обладательнице несказанного очарования. На ее фоне темные короткие волосы не терялись, наоборот — она вся казалась воплощением падшего ангела. С необъяснимым трепетом он коснулся ее тонкого плеча, дрогнувшего от незаметного импульса, пробежавшего по коже. Какая же они все-таки странная пара, готовая мириться со зверским убийством. Осторожно отодвинув кресло, инициатор недавних похорон сел рядом, разглядывая ее уставшее лицо. Выразительные скулы, бесцветные губы, гибкая шея и потрясающий аромат, напоминающий о той чудесной зиме — таково воплощение земной красоты. И он — безглазый, изъеденный страшными шрамами ублюдок. Юношеская наивность и вера в лучшее рассеялись как дым на ветру. Осталась лишь поставленная цель, путь, ведущий к ней, и те, кто возникают на нем. Разве в таком сердце найдется место для любви?

— Траурное одеяние? Неужто ты скорбишь по своему неудавшемуся наречённому? — с желчным цинизмом осведомился Пастух, располагаясь на удобных подушках. Проще убедить кого-то в своей мерзкой натуре, чем раскрывать душу. — Что такое? Не с кем разделить постель?

— Как забавно и дико одновременно, — девушка слабо улыбнулась, растягивая уголки бледноватых губ. Следов тяжелой ночи, проведенной в скорби, не было. Разумеется, ведь она провела ее в раздумьях, как и владыка Беленора. — Я не могу испытывать ни злости, ни сожаления, ни жалости. Хотя должна, ибо ты отдал его на растерзание зверю. Но не буду лгать и говорить, что я любила его. — Не стоит утруждать себя, Ланнистер об этом знает. Вся расхваленная свадьба — это очередная интрига поганого Гектора, решившего прибрать к рукам больше домов Юго-Востока. — Кто-то считает тебя убийцей, а кто-то говорит — ты святой. И кто же ты на самом деле?

— Всего понемногу, — ответил сын Майкла, смущенный такого рода вопросом. Повязка на глазу мешала, он ненавидел ходить с ней и снимал в кровати при первом удобном случае. Но сейчас по неизвестной причине она невыносимо обжигала израненную плоть. Анна почувствовала это и потянулась к жгуту, но ее рука была перехвачена на половине пути. — Не надо. Это лишнее.

— Ты не пускаешь людей так глубоко, я знаю, — прошептала Лебедь. На ее гербе были две эти грациозные птицы, сражающиеся друг с другом. Одна белая, а другая — черная. Интересно, какая из них олицетворяет ее саму? Горячее дыхание опалило щеку, словно адское пламя. — Ты нарушил свою клятву. Помнишь об этом?

Он помнил. И горел желанием извиниться, упасть на колени и вымаливать прощение.

— Мне очень жаль, — влажный язык прочертил дорожку сначала к мочке уха, а потом к шее, задерживаясь на пульсирующей венке. Нестерпимо долгие прелюдии наконец-то закончились. Нежно коснувшись ее губ, он не ощутил протеста. Это не первый их поцелуй. И не последний.

— Тебе кажется, что, если ты сказал: «мне очень жаль», все ошибки и вся боль минувших лет могут быть перечеркнуты, стерты из памяти, что из старых ран уйдет весь яд? — обвив крепкую шею руками, леди Сванн прижалась к теплой мужской груди. Их сердца бились в унисон. Не в первый раз. — Кто бы мог подумать. Прошло три года.

Изящные пальцы попытались как можно аккуратнее стянуть сковывающую его повязку. Изуродованная часть кожи не смутила ее, однако Клаус, будто обжегшись, резко отпрянул назад и отвернулся.

— Хватит. Я просил не делать этого, — прижав ладонь к оголенному участку, командир ощупью нашел жизненно необходимую материю и обвязал вокруг головы. — Я никогда не принадлежал к тем, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом убеждает самого себя в том, что починенная вещь ничуть не хуже новой.

С большим трудом сглотнув образовавшийся в горле комок, он облизнул пересохшие губы, ощутив вкус недавнего поцелуя.

— Нет. Что разбито, то разбито. И лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а затем до конца жизни буду лицезреть трещины. — Замолчав на мгновение, он прошествовал к двери и растворился в ночной тьме.

Два дня спустя.

— Ты говорил, у тебя есть план, — напомнил Гектор, опирающийся на громадный меч и постоянно сплевывающий накопившуюся в горле слизь. Повсюду мельтешила толпа, кричащая о судном дне для так называемых предателей. Смеясь в голос, лорд украденного замка с нетерпением ждал судьбоносной встречи. — Так поделить им, не то роялисты доберутся до нас гораздо раньше.

Замолчав на секунду, солдат окинул стоявшего рядом Всадника Апокалипсиса недоверчивым взглядом. Слишком молод.

— А ты перестань трястись, чертов идиот! Если не прекратишь, то я сам тебя разрежу на куски! Ты слышишь меня, Тобольт?! — он хорошенько встряхнул задрожавшего от страха сообщника.

— Нефритовый Берег, или как там называются эти руины — ненадежное укрепление. С подходящим тараном ворота пробьют за несколько минут, — размышлял вслух и полировал шлем одновременно Борелл. Закончив свое бессмысленное занятие, он размял шею и извлек двуручный меч из ножен. — Мне нужен только Клаус. Остальное берите на себя. И не мешайте мне, это старые счеты.

— Что? Ты с ума сошел, малолетний щенок?! — взревел шокированный Трант, напирая на отступившего союзника. Их окружало плотное кольцо защитников, чьи услуги не будут лишними во время осады. — На нас движется двухтысячная армия. Форт долго не выдержит, а за наши головы объявлена награда. К тому же, погляди на трусливого старика — он же обмочился от ужаса.

Трясущимися ладонями сир Тарт заправлял себе за уши длинные седые волосы. Язык заплетался, он практически не мог выговорить и слова без запинки, а его худощавое тело не переставало дрожать. Двадцать лет назад он ворвался в покои сюзерена, не чувствуя того всепоглощающего раскаяния, которое овладело им сейчас, и перерезал горло двоим прятавшимся мальчишкам. Впоследствии он жил, не зная сострадания к ближнему, празднуя несуществующие победы и блаженствуя в компании таких же, как он. Настало время вернуть долг в троекратном размере. За непрочными стенами уже выстроилось сонмище, готовое снести все на своем пути. Их боевые крики были слышны везде. Они сливались в один сплошной шум, но самый четкий среди них все же был. «Нам Ярость» — девиз проклятых Баратеонов. Вновь поправив раздражающие пряди, детоубийца заметил своего единственного сына, прискакавшего обратно. Он готовился командовать обороной и расставлял лучников на башни. Тем не менее его странное поведение настораживало.

— Почему ты здесь, Гарольд? Что происходит?! — закричал Тобольт, поддаваясь общей панике. Пот выступил на испещренном морщинами лице. Вцепившись в гранитные перила, преступник нутром почувствовал неладное. — Что ты сделал? — разъяренные вопли приближающейся кавалерии повергли двоих внешне спокойных мятежников в панику. — Что ты сделал?!

— У тебя еще есть шанс попросить о пощаде, отец, — наследник Берегов не испытывал сыновьей привязанности к человеку, который позволил изнасиловать собственную дочь. Всю жизнь чувство вины угнетало юношу. Пора изменить ход истории. — Давай, просто сдайся. Все кончено.

Гнев сверкнул в бесцветных глазах Гектора. Не рискуя задерживаться на нижнем ярусе и без того маленькой цитадели, он ринулся наверх с мечом наперевес.

— Они уже идут, отец. Сдавайся, — с этими словами Гарольд воткнул клинок в землю и опустился подле него на колени, готовясь встретить завоевателей. Его примеру последовали все солдаты. Без исключения.

Ветеран проигранной войны схватился за бешено колотящееся сердце. Конница шла довольно быстро, не встречая сопротивления. Разномастные стяги следовали за ней. Золотые львы, ощетинившиеся вепри, шипящие лебеди, спящие хищники, грифоны и черные олени. Они заполнили собой все пространство. Дрогнувший Тарт следил за передвижением двоих командиров, скачущих впереди объединения. Напряжение не исчезало до самого конца.

Наконец, облако пыли рассеялось, являя всадника верхом на бронированном коне. Полностью облаченный в железо, он размахивал молотом и сносил неугодных. Два рога, берущих свое начало из шлема, создавали иллюзию того самого благородного животного из древних сказок и легенд. Расшатанные нервы старого лорда возродили мертвеца: он увидел не человека в массивных доспехах, а призрак давно умершего Бернарда. Им же самим преданного товарища.

Толпа расступилась, пропуская мчащихся наездников к незащищенному бастиону. Никлаус, придержав резвого буланого жеребца, избавился от шлема, дабы взглянуть на все еще стоявшего на коленях перебежчика. Вильгельм тем временем ворвался во внутренний двор маленького оплота изменников, надеясь уничтожить своего врага. Зрелище, представшее перед ним, заставило сорвать шлем и броситься к лежащему на земле дяде, зажимающему кровоточащую рану руками. Рядом с ним, выплевывая кровавые сгустки, на четвереньках ползал Белфаст. Они вдвоем устремились следом за главным виновником масштабных трагедий, но попали в ловушку.

— Какого черта произошло? — попытавшись освободить родственника из-под тяжких лат, Баратеон напрочь забыл о своих мстительных порывах. Спустя несколько минут к нему подбежал запыхавшийся государь. — Что случилось?

— Теодор Борелл случился, — ударив себя по груди, Пайпер выхаркал очередную слизь и тут же рухнул на землю. Его рана была менее серьезной, но труднодоступной из-за большого количества металла поверх тела. — Не знаю, как эта мразь тут оказалась, но с проклятым Трантом он точно спелся. — Привычная улыбка, не покидающая его уста даже в самые критические моменты, и на сей раз ослепляла. — Идите за ними. Я останусь с ним.

— Не задерживайся, племянничек, я ведь могу не выкарабкаться, — Коннингтон любил играть в честность. Возможно, это его и погубило. Коснувшись небритой щеки юнца, умирающий засмеялся. — А у тебя глаза матери, как ни странно. Давай, сделай то, что я не смог — отомсти.

Шепот оборвался — из его рта потекла кровь.

— Дерьмо. Ты оценил иронию, малыш? Великий и непревзойденный Седрик Коннингтон заколот убийцей своей сестры. — Он постепенно ослабевал и чувствовал это. — Ладно, убирайся прочь. У меня еще куча бастардов, которые заменят меня. Хотя разве они бастарды? Нет, не мог же король солгать мне. Он узаконил их, — разговаривая с призраками прошлого, Грифон медленно опускал веки. — Роланд, Манфред и Алин, я уже иду к вам. Слишком часто мы откладывали эту встречу.

Сжав ладонь павшего воина, Вильгельм мысленно попрощался с ним. Они знали друг друга не больше двух лет, и особой привязанности между ними не возникло. Однако поразительная доблесть старика навсегда останется в памяти бывшего разбойника.

Стиснув рукоять оружия, выживший сын Бернарда поднялся на ноги и, не обращая внимания на предупредительные возгласы, кинулся на поиски головорезов. Каждый закоулок маленького квадратного строения был тщательно осмотрен, каждая дверь — открыта или выломана. Ярость циркулировала по венам вместо крови, гнев душил остатки здравого смысла. Последней неизведанной точкой оставалась единственная башня с выходом на крышу. Пути назад нет.

Сделав неуверенный шаг по скрипучей черепице, Баратеон огляделся. Никого. Ни единого звука, кроме завывания ветра.

Замешкавшись на мгновение, Сохатый ощутил толчок небывалой силы, откинувший его почти на край. Чудом сохранив равновесие, второй командир войска не пожелал тратить драгоценное время на пустые диалоги. Стремительно сократив расстояние между собой и противником, он намеревался ударить его по ногам и столкнуть вниз. К несчастью, появившийся из ниоткуда Борелл пронесся мимо и вонзил острие меча в щель доспехов, но смог лишь слегка оцарапать кожу. Оттолкнув неожиданного врага, лорд растерялся. Двое против одного на неустойчивой местности? Плохая задумка. С неистовым ревом юноша набросился на опытных фехтовальщиков, за что и поплатился. Еретики отпрянули от острого шипа и принялись избивать атакующего со всевозможной злостью, на какую только были способны.

Если бы не вмешательство ангела-хранителя в лице Никлауса, отразившего роковой удар, то Беленор лишился бы еще одного рогатого преемника.

— Надеюсь, я вовремя? — поинтересовался Ланнистер, ловя на себе заинтригованный взгляд нечестивца с крабом во всю ширину панциря. Прекрасная мишень. — Здравствуй, цепной пес Гэбриэля. Что такое? Сорвался с поводка?

— Если бы пришел на пару секунд раньше, то я бы даже поблагодарил тебя, — Олень расправил плечи и выпрямился во весь рост, запугивая отступившего на шаг Транта. — Отлично, кажется, все в сборе. Хотите поболтать о своих планах или приступим?

— Запомните этот миг, друзья мои, — торжественно объявил Гектор, расставляя руки в разные стороны. Безумец, достойный самого Лжепророка. Они бы подружились. — С сегодняшнего дня Беленор будет оплакивать две жертвы своего самолюбия. А мы же могли стать союзниками!

— Не испытываю почтения к обыкновенным шакалам, — выплюнул солдат, налетая на излишне болтливого оппонента. Молот, словно перо, буквально парил в воздухе при следующем ударе. Он пускался в бешеные танцы со смертью, бросая ей вызов.

Их ожесточенная дуэль могла окончиться непредсказуемо. Кто-то спотыкался, падал и поднимался вновь. Омерзительное скрежетание стали воспринималось как музыка падших. С высоты птичьего полета можно было увидеть отдаленные посты. Самыми причудливыми архитектурными строениями были горгульи. Непропорциональные, уродливые каменные статуи с отвратительными гримасами. Неизвестно, по какой причине, но они были установлены на всех крышах, не исключая и новоиспеченную арену для боевых действий. Не единожды клинок задевал какую-то часть статуи, что было весьма символично. Парируя нескончаемые выпады мстительного фанатика, монарх случайно оступился, в результате чего лезвие зацепило висок над здоровым глазом. Кровь хлынула из глубокой раны, стекая вниз.

Ситуация ухудшалась. Венценосец, потерявший способность видеть, выронил меч из рук и попытался восстановить зрение. Страшный удар обрушился ему на спину. Увы, послышался хруст костей. Зарычав от боли, обездвиженный Цербер с незащищенной шлемом головой перевернулся на спину.

Вильгельма тоже постигла неудача: Гектор умышленно поддавался, незаметно заманивая жертву на изгиб двух крыш. Дождавшись подходящего момента, он ударил соперника по ногам, подталкивая к самой большой ошибке. Боевой молот, крушивший всех подряд, не выдержал такого напора. Как и его хозяин. Баратеон, лишенный оружия, повалился к ногам своего предполагаемого убийцы.

— И это все, на что ты способен? — едко осведомился Трант, не торопясь убивать свою основную проблему. Тогда Олень осознал, что это, возможно, правда. Силы покинули его некогда могучее тело. Обернувшись, он увидел поверженного Льва, истекающего кровью. — Это все, на что ты способен?! — заорал Висельник, ударяя лорда сапогом по лицу. В ту же минуту внезапно опомнившийся первородный увернулся от грозящего ему толчка и навалился на противника всем своим весом. — Смотри на меня! Ты обязан смотреть мне в глаза, когда я говорю с тобой! — он вновь ударил проигравшего, но на сей раз — сильнее. — Так где же теперь великий выживший сынок Бернарда? А? Я хочу его видеть! Давай. Или это все?

Сохатый, будучи не в состоянии пошевелиться, все же нашел в себе силы вытащить маленький кинжал из ножен на бедре.

— И это все?! — прокричал изменник, подошедший чересчур близко. Лезвие вошло в горло и вышло через рот. Красная жидкость потекла через отверстия.

— Да, это все, — оттолкнув еще живого ублюдка, Вильгельм с наслаждением пронаблюдал за тем, как его тело совершило увлекательный полет. Собаке — собачья смерть. — Вот и конец. Не так ли, мама?

Темные небеса, готовящиеся излить слезы по героически павшим в бою, ответили продолжительным грохотом.

Ланнистер схватил безбожника за горло и несколько раз стукнул головой о камень. Теодор, медленно теряющий связь с реальностью, упал на одну из горгулий. Занятно получилось. Что же убьет его раньше: соприкосновение с землей из-за ненадежного демона с крыльями, начинавшего обваливаться, или фамильный меч дома Львов? С таким поразительным рвением к бесплодной мести неудивительно, что он работал на умалишенного Антихриста. Занеся орудие для вполне справедливой кары, Клаус резко остановился. Внутренний голос просил о милосердии. Это Пастух пробудился. Но другой голос, принадлежавший темной стороне, нашептывал: Надо быть увереннее, малыш. Он убивал твоих друзей. И заслужил это. Ты же знаешь, что делать, Клаус! Давай!

— Убирайся отсюда, — все, что произнес Божий помазанник. Шокированный Борелл не ожидал подобного исхода. Приподнявшись на локтях, он аккуратно слез со статуи. К нему потеряли всякий интерес. Прихрамывающий король подал руку своему другу и помог удержаться на скользкой черепице. — Мы победили.

Ливень приветствовал новых господ, искоренивших скверну. Народ возликовал при виде двоих искалеченных, окровавленных триумфаторов. Спустившись по лестнице, они облегченно вздохнули. Там, наверху, произошла битва ангелов и демонов, дня и ночи. Труп убитого Гектора нашли и скормили псам. Роланд гниет с червями где-то в этом регионе. А Тобольт избрал немного иной путь.

Гарольд обнаружил отца после грандиозной бойни: он повесился на деревянных балках в одной из комнат. Досадно. Ведь его могли помиловать. Клэр, нашедшая брата в полном одиночестве, положила ему руку на плечо, таким образом начав новую главу в их отношениях. Остальные же вернулись обратно, решив устроить пир в честь двух героев.

Нефритовые Берега пали.

День спустя.

Я не желал, чтобы ты знала меня.

Не желал пускать в свой мир.

Но тогда тебя не стоило целовать. Ни в первый раз. И уж точно ни во второй.

Но свет в тебе столь ярок, что я будто становлюсь тем, кем хотел быть.

Я забываю, что я за тварь. Мне не унять своего кровавого голода.

И я обрек других на такую же судьбу.

Ты увидела мою жизнь, заключающуюся в сплошном одиночестве, нескончаемой охоте, трапезе, убийствах.

Но мне не объяснить, кто я на самом деле.

Монстр за красной дверью не позволит это сделать.

Но все же я желаю… страстно… А главное — могу любить.

Ведь я люблю тебя.

Он дважды перечитал свой душещипательный порыв, написанный под действием ядовитых паров дорнийского вина. Сентиментальная чушь, вызывающая на простые эмоции, что должны быть погребены вместе с тайными желаниями.

Комната в конце коридора показалась такой пустынной, когда он вошел внутрь. Анна не расставалась с братом на протяжении всего вечера. Она даже не подошла к раненному венценосцу и не спросила о его самочувствии. Сломанное ребро — не повод для беспокойства, ибо такие раны зарубцовываются очень быстро. Поэтому возникла идея с запиской. Уже глупо отрицать очевидное — он влюблен. Старые чувства нахлынули вновь. Тоска по Хэйли обернулась происками совершенно ненужной привязанности к кому-то еще. С какой стати он, правитель мира, не заботившийся ни о чем и ни о ком, должен снова погружаться в чужие страдания?

Опустившись на постель, он еще раз прочел содержимое письма. Сколько нежности к той, которую он отверг пару дней назад. Они не разговаривали, но должны были. Так будет правильнее. Покачиваясь от избыточного количества солнечных напитков, он вспоминал о времени, проведенном с Хэйли. Но почему-то ее образ испарялся. Раз за разом на ее место приходила юная девушка, так похожая на лебедь. Птицу со своего герба. До сих пор его мучил вопрос, какого она цвета? Черного или белого?

Но какой смысл во всем этом, если он поглощен мыслями о той, что погибла в церкви. Увы, он не сможет искоренить эти видения. Но разве это имеет значение в сравнении с днем, когда он почувствовал себя по-настоящему живым? Легкие шаги и шуршание платья не смутили задержавшегося короля. Наоборот, это подтолкнуло его к решительным действиям — разорвать послание на кусочки.

Он не будет прятаться за бумажками.

— Что ты здесь делаешь? — изумленная леди Сванн не успела отреагировать на столь неожиданный поворот событий. Злость, которую она пообещала изливать на юношу, испарилась в мгновение ока.

Никакой настойчивости. Никакого принуждения. Обоюдное согласие и желание. Лев заключил ее в объятия, не разрывая поцелуя. К черту фанатиков с их господством во вселенной, к черту доморощенных родственников с наигранной заботой о ближних. К черту весь мир, нуждающийся в спасении от вышеупомянутых. Повязка, мешавшая освободиться из пут, была осторожно развязана. Не встретив сопротивления, Анна отбросила ее в сторону.

Воспаление ушло, но многочисленные мелкие шрамы вокруг отсутствующего глаза представляли собой не самое приятное зрелище. Потребуется время, чтобы залечить их. Проведя кончиком пальца по одному из рубцов, Лебедь бережно коснулась губами изуродованной части лица. Одиночества больше нет. Оно ушло, как и пустота внутри. Подхватив возлюбленную на руки, Клаус направился в сторону огромной кровати.

К черту всех.