Узы крови (джен)

Linkin Park — In the End

James Newton Howard — Across the Desert

Ramin Djawadi — The Winds of Winter

Алчность

Безысходность. Безвыходность. Безнадежность. Эпитеты, идеально подходящие под ситуацию, в которой оказались роялисты. Вот чем заканчивается любая экспедиция. Неминуемая гибель. Пожалуй, самая глупая за всю историю. Пережить столько всего. С самого начала возлагать колоссальные надежды на лучшую жизнь, а затем крайне жестоко разочароваться. Присоединиться к новому королю, обещавшему воссоздать атмосферу бескорыстной любви и взаимопонимания, но попасться в ловушку, где ни того, ни другого просто нет. Над ними, несомненно, будут потешаться все поколения и предшественники. Кучка заурядных, ничем не примечательных солдафонов так и не справилась с легчайшей задачей. Хотя, возможно, она не такая уж и легкая. А может, это лишь печальное оправдание. Но разве теперь это имеет значение?

Содрогаясь от непрекращающегося лязга, небольшая группа из сотни человек резко отступила назад. Бессмысленный маневр. Их окружали с двух сторон. Ряды щитов не собирались размыкаться, дабы пропустить в образовавшееся пространство шакалов, нет. Вся суть заключалась в запугивании при помощи звуков. Бряцая оружием, твари получали несоизмеримое удовольствие от созерцания животного страха на лицах не самых покладистых жертв. Безумный хохот Предводителя, разносившийся по всему каньону, раздражал гораздо больше, нежели омерзительный скрежет железа. Копья с угрожающими острыми концами были направлены на сгрудившихся людей. Нолан впервые запаниковал. Последний раз он чувствовал себя загнанным в угол зверем, когда открыто противостоял Лжепророку и смотрел в его стальные глаза без намека на трепет.

Теперь от него ждут приказов, мгновенных решений, позволяющих выбраться как можно скорее. Колебания смешивались с неуверенностью. Яркое солнце причиняло такие же страдания, как и толпа разъяренных копейщиков за укрытиями. Отступать некуда. Бежать некуда. Прятаться негде. Вскарабкавшиеся на скалы лучники давали понять, что любое неосторожное движение будет иметь соответствующие последствия. Игнорируя призывы радикально настроенных соратников ринуться в самоубийственную атаку, Мартелл неоднократно повышал голос и требовал порядка. Тем временем молчаливые еретики, намертво вцепившись в щиты, внезапно подняли их и двинулись вперед. Громогласные крики сопровождали их марш, сокративший дистанцию между пленниками и наконечниками пик.

Отказываясь сдаваться без боя, Малакай, все еще сидящий на послушном жеребце, за считанные секунды прокричал команду и устремился на латников. Предупредительные возгласы друзей не остановили его суицидальный порыв. Он не смог прорвать оборону огромного скопления противников, но сумел ухватиться за скалистый выступ и удержаться благодаря нему. Злополучное животное, издавшее пронзительное ржание, напоролось брюхом на острые лезвия, в результате чего повалилось на собственных убийц. Подтянувшись на локтях, Аррен избежал гибели от пронесшейся мимо уха стрелы. Поймав на себе изумленные взгляды товарищей, он кивнул, словно обещая все исправить.

Мысленно поблагодарив верного скакуна, фактически пожертвовавшего собой ради благополучия хозяина, лорд попытался обдумать план бегства. К несчастью, чья-то крепкая рука, оказавшаяся на плече, потянула вверх. Неожиданный удар пришелся по солнечному сплетению, что привело к приступу тошноты и потере сознания. Над ним с победной ухмылкой возвышался один из так называемых Всадников. Прибыв в самый разгар веселья, он явно наслаждался общей картиной. Есть что-то красивое в человеческой обреченности. Не единожды доказывая свою теорию на практике, сир Уэйнвуд потому и получил свое нелицеприятное прозвище Змея. Любовь к очень эффектным появлениям и непредсказуемой жестокости сделали из него ровню самому Искусителю. Схватив мальчишку за шиворот, он швырнул его к самым ногам господина и, усмехнувшись себе в бороду, вежливо поклонился.

Чревоугодие

Висячие Сады, не так давно освобожденные из-под гнета алчных нечестивцев, вновь заиграли красками. Семья Тиреллов, ранее изгнанная из своего дома, не стала ждать особого приглашения и очередного захватчика. Вернувшись обратно, они старались отблагодарить многочисленных гостей, жертвовавших собой ради груды камней. Не только щедрыми застольями почивали великолепных победоносцев, но и литрами заволакивающих разум напитков. Казалось, человечество напрочь забыло о войне, об оставшемся без поддержки регионе и живом карателе, способном покорить почти весь мир. Проблемы и невзгоды закончились. Настало время возрождения. С новыми целями крестьяне возвращались к своим полуразрушенным лачугам и загубленным полям. Предстояла тяжелая, голодная зима. Но они справятся. Как и всегда.

Законная династия, восседающая на троне из золотых роз, постепенно очищала все разграбленные деревушки от засевших в них преступников и мародеров. Тотальный террор. Истребление неугодных. Разъяренные сельчане сами брались за вилы или молотки, чтобы выскрести из городов скверну. Мелкие вассалы просили о военной помощи, желая отбить свои владения. Им помогали без двусмысленных призывов не забывать об оказанных услугах — просто отправляли целые полки и отвоёвывали все замки один за другим. Кто-то из безбожников становился на колени и слезно молил о всепрощении, но, несмотря на все старания сердобольного Хранителя Простора, их вешали на ветках или притаскивали в главную крепость и устраивали публичную казнь на потеху собравшимся.

Впрочем, никто не испытывал жалости в отношении вопящих трусов. На сжигание поселений и насилие у них хватало смелости, а вот заглянуть в глаза Смерти — нет. И лицезрение качающегося на суку тела, болтающего ногами и проклинающего убийц, приносило странное умиротворение. Вид обезглавленного трупа вселял надежду на лучшее. Нынешнее поколение, пережившее столько кошмаров, потерявшее друзей и родных, вряд ли сумеет оправиться от увиденного. Оно огрубело в душе, привыкло решать все вопросы при помощи грубой силы. С одной стороны, это неплохо, ибо оно будет рассчитывать лишь на себя. Однако беспощадная кровожадность превратит их в неконтролируемых монстров с искренней верой в то, что насилие — залог успеха. А миролюбие отойдет на второй план за ненадобностью.

Медленно восстанавливаясь после пережитых невзгод, королева нередко говорила о предполагаемых масштабных изменениях в отношении к некоторым вещам со своими ближайшими подругами. Им не хотелось мысленно подсчитывать количество жертв среди собственных детей. Но, по всей видимости, это было неизбежно. Бесславные ублюдки, как они себя именовали, восстали из пепла минувших лет. Но тогда существовали некие понятия чести. Можно было решить спор при помощи обычного поединка или же не вступать в конфликт. Сейчас многое поменялось. Смиренно дожидаясь возвращения государя, верноподданные не забывали заниматься своими делами. Садовник начал ухаживать за прекрасным садом во внутреннем дворе, чудом пережившем похоть и грязь, источаемую погаными грабителями.

Проповедники помогали отстраивать разрушенные храмы, а до тех пор проводили все мессы исключительно на импровизированном уступке на свежем воздухе. Даже лорд Тирелл, обзаведшийся юной женой и необъяснимыми принципами справедливости, пытался оказывать всевозможную помощь. Его неоценимый вклад в общее дело мог расцениваться как попытка скорее избавиться от ненавистных баталий. К черту всех представляющих опасность насильников. Проще запереться в четырех стенах, чтобы отмежеваться от бесчеловечных товарищей. Каждодневные обсуждения кампании и ее вероятных результатов угнетали. Элайджа хотел вразумить друга, но иной раз перемены к лучшему. Занимая пост десницы, он слишком часто заботился о других и требовал от них того же. Глупо. Разговаривая с новоявленным родственником, он не замечал за собой преобразований. Но они случились.

В конце концов, спустя две недели после вошедшего в историю боя и сравнительно безмятежной жизни, на горизонте появилось воинство с развевающимися стягами и боевыми кличами. Испуганные землепашцы настороженно следили за конницей. Но, стоило им различить среди безликой желто-красной массы доспехов гордого рысака буланой масти со своим знаменитым всадником, как они ринулись приветствовать избавителей. Быстро разместив лагерь около живописных фонтанов, двухтысячное содружество в кратчайшие сроки заняло весь внешний периметр форта. Спешившись, галантный венценосец подал руку незнакомой девушке, которая тут же нецеломудренно к нему прижалась. Смутившийся советник, переборов навязчивую идею броситься на брата с расспросами, подошел ближе и широко улыбнулся. Крепкие объятия. Полноценная идиллия.

Вильгельм, упивающийся молодой супругой, также приветствовал старых знакомых. Потребовав освежающей выпивки, он удалился в одну из таверн, предоставляя всем желающим шанс продлить душещипательный момент. Старик Шеридан, бросивший чтение на самом захватывающем месте, поспешил найти единственного сына в толпе выживших героев. Сомнений в том, что он выбрался из нашумевшей заварушки, нет и не было. Полк, состоявший из тысячи бравых ребят, увеличился вдвое. Отыскать в сборище крикливых триумфаторов своего наследника — нетяжелая задача. Прижав к груди сопротивляющегося Белфаста, обычно суровый отец едва не расплакался. За сорок лет совместной жизни он привык не расставаться с детьми надолго. Джина не собиралась оставаться в стороне и присоединилась к семье. Вышедшая наружу Эстер искренне порадовалась счастливому воссоединению.

— Мама! — ликованию короля не было пределов. Ведь ему есть чем гордиться — он смог принести долгожданную победу. Поцеловав женщину, Лев почувствовал ладонь на щеке. Больше он не вздрагивал, когда чья-то жалость касалась изуродованного лица. — Никаких вестей от Кола или Ребекки? — отрицательно покачав головой, сановники расслышали приглушенное рычание. — А от Кая? — вновь никакого вразумительного ответа. — Ладно, дождемся подкрепления и попробуем разобраться. Пока что мне бы хотелось представить вам кое-кого.

— Я все понимаю, Никлаус, — второй сын Майкла сделал предупредительный жест, не допускающий отвлеченности. — Мы хотим сделать то же самое.

Изумленный взгляд, до этого сосредоточенный на таинственном генерале, упал на неспешно идущего навстречу человека. Прихрамывая, незнакомец неуклюже перебирал ногами, будто его все время укачивало. Остановившись перед собравшимися, он тяжело вздохнул, так и не решаясь посмотреть в широко распахнутый глаз монарха, обладающий таким же оттенком, как и его собственные.

— Здравствуй, — неуверенно проговорил мужчина, неустанно топтавшийся на месте и хрустящий костяшками пальцев. Редкие волосы, тронутые сединой, так напоминали о погибшем Разрушителе. Без сомнения, они кем-то друг другу приходились. — Меня зовут Ренси. Я твой дядя.

Уныние

Грифоны кружили над местом предполагаемого пира. Сквозь их крылья можно было разглядеть палящие солнечные лучи, нещадно пресекающие любую попытку сделать резкие движения. Ничто так не убивало, как осознание своего бессилия. Фактически оказавшись единственным командиром, Нолан безуспешно пытался успокоить всех взбесившихся соратников. Остервенелые, требующие крови животные — вот кем они стали. Разумеется, это забавляло собравшихся над ущельем зрителей. Словно их всех пустили в театр, на самый зрелищный спектакль с трагическим финалом. Драматург не сумел бы описать творившееся вокруг. К тому же одного из них грубо схватили и вытащили из, как бы иронично это не звучало, безопасного убежища. Как бы там ни было, но безмолвные еретики со щитами не продвинулись дальше. Лишь изредка им дозволяли припугнуть добычу постоянным бряцанием, но не более того.

А поганый Лжепророк упивался видом измученных жаждой смертников. Сломить их — не проблема. Но куда интереснее дать ложную надежду, а затем отобрать ее, таким образом окончательно растоптав наивные мечты зеленых юнцов. Расположившись с многотысячным войском на открытой местности, Старк представлял собой чересчур легкую мишень. Партизаны могли воспользоваться холмами и неожиданно напасть. Сначала это беспокоило осторожного завоевателя, но впоследствии он выяснил, что чертова вдова умышленно обманула его. Никакого Клауса среди попавшегося сброда не было. Наверняка мальчишка находится в другом регионе и даже не подозревает о том, что его драгоценным товарищам угрожают пытки. Рассвирепев и успокоившись одновременно, инквизитор ничтоже сумняшеся пировал с двумя из четырех верных псов.

Пойманного беглеца, оглушенного и избитого, швырнули на землю к остальным. Их сторожили вооруженные солдаты, их поставили на колени и всячески унижали, при этом избивая за малейшую провинность. Не разговаривать, не поворачиваться, лучше вообще не двигаться и не издавать звуков. Очнувшись, Кай с трудом поднялся на локтях, обнаруживая кругом враждебно настроенных ублюдков, выжирающих запасы вина. Но испытывающего нестерпимую головную боль Аррена удивило иное: непонятным образом он очутился в странном полукруге, состоящем из истекающих кровью друзей. Внезапно для себя он понял, куда попал. Красноречивые взоры явно просили о раболепной покорности. В самом центре сидел Мэннинг, взявший на себя обязанности лидера своеобразного отряда. Рядом с ним, как ни странно, полулежал бывший нечестивец с разбитой губой. Он не должен тут быть, но сказать что-нибудь ему не разрешили. Однако руки никто не связал.

— Да быть того не может, — отвлекшись от почти что выигранной шахматной партии, Волк поднялся и направился к новоприбывшему коннику. Фанатики не без интереса наблюдали за сентиментальной сценой объятий, которые смутили бравого воина. — Я уже не надеялся увидеть тебя живым, Теодор. Наша семья в полном составе. Почти. Чем порадуешь?

— Я убил его, — без запинки проговорил Борелл, видя непонимающий, но постепенно проясняющийся взгляд. Расширенные зрачки свидетельствовали о настоящем шоке.

— Как? Подожди… это невозможно? Как ты сумел? — перебивая самого себя, Гэбриэль принялся расхаживать из стороны в сторону. Весь мир перевернулся. Препятствия на пути к мировому господству больше не существует. — Ты принес трофей? Голову? Или фамильный клинок? Хоть что-то?

— Там случился пожар. И поединок происходил на крыше, поэтому я едва успел уйти, — житель Востока говорил уверенно, заранее приготовив тщательно продуманные и отработанные ответы на всевозможные вопросы. Но опьяненный успехом каратель не собирался их задавать. Вместо этого он зашёлся на пену, спеша сообщить всем и каждому о гибели пресловутого освободителя.

Пускаясь в бешеную пляску, Антихрист не переставал выкрикивать заветную фразу. В привычной манере бросаясь на мимо проходящих безбожников, он готов был всех их обнять. Безумие граничило с ликованием, помешательство — с вселенской отрадой. Словно он одержал тысячу побед или же разгромил огромное войско. Словно уже установил диктатуру в стране, подчинив непокорных вассалов, коих не остановит, а лишь подхлестнет смерть правителя. Но когда это имело значение? Он не слушал никого из подошедших. Взамен рационального подхода к сыгравшей на руку ситуации безумец подошел к краю небольшой пропасти и, взглянув на прижавшихся друг к дружке овец, во всеуслышание объявил о похоронах неудавшегося царька.

— Моя жена! — прокричал обезумевший от горя Сокол, обращаясь к предполагаемому цареубийце. Враги обступили пленника, но, игнорируя предупреждения, тот заорал еще громче: — Клянусь Богом, если ты с ней что-то сделал, то я разорву тебя на части!

— Не переживай, малыш, скоро тебе не придется беспокоиться ни о жене, ни уж точно о Господе! — яростно жестикулируя, проповедник расставил руки в попытке украсть солнце с небес. Теперь он, полноправный властелин, может все. — Клаус Ланнистер мертв!

Печаль

Приготовления затягивались. С разных уголков страны прибывали союзники, ранее прятавшиеся и действовавшие подпольно. Все они потеряли родных и близких. Так или иначе, в этом был повинен Великий Лидер со своими головорезами. Заслушивая разные истории, трагичные и веселые, Никлаус выражал сочувствие или искреннюю радость. В зависимости от итога. Затем он принимал рвущихся в бой мстителей. Ему не терпелось поскорее выдвинуться из флегматичного замка. В противном случае за месяцы простоя люди разленятся и вовсе не захотят уходить из теплых домов. Зима близко, к ней еще следует приготовиться, но как можно говорить о будущем, когда их главный противник все еще здравствует? Голова мерзавца давно должна свисать на кровавых ниточках с копья, а не источать отравляющие речи.

Проводя бессонные ночи за военными советами и картами, Ланнистер физически и морально уставал. Тем не менее, он знал, что в просторной опочивальне его ждет не просто красивая девушка, но и друг, готовый выслушать все сокровенные желания и признания, не предназначенные для других. Он возвращался к любимой и отдавался чувствам, полностью в них погружаясь и растворяясь. Чудесные мгновения. Восторг, утешение, блаженство — столько непередаваемых эмоций. Разговор с дядей, если это действительно он, не клеился с самого начала. Вполне ожидаемая реакция. Конечно, никто сразу не примет сомнительного родственника, считавшегося погибшим около четверти века. Выглядит он безобидно, поэтому пусть себе блуждает по стенам под надзором. Но о сближении и речи быть не могло. Во-первых, любая связь с прошлым, относящимся к Разрушителю, сильно раздражала короля. Во-вторых, он подозревал любого встречного в пособничестве мятежникам, а на разубеждения уходило немало времени.

Ко всему прочему, на четвертые сутки к ним соизволил присоединиться не знающий себе равных Колемон. Его так называемый отряд, насчитывавший тысячу ратников, обогатился не только новыми последователями, но и знаменитыми ветеранами. Такой опытный полководец, как Бракс, вне всякого сомнения, пригодится Альянсу. Увидев двоих старших братьев, обсуждающих возможность разделиться у границ Дорна, Лев нарочито громко прокашлялся, дабы привлечь внимание, после чего упал на колени, при этом демонстрируя изодранный красный стяг с уже привычной золотой тварью. Первым дрогнул венценосец, пытавшийся сохранить серьезное выражение лица. Его примеру последовал и более сдержанный десница. Им так не хватало обаятельного и веселого младшего братца, что вся напускная чопорность испарилась. В душе они не воины, не командиры с громкими титулами, отсеченными конечностями и боевыми шрамами, а обыкновенные дети.

— Это не все подарки на сегодня, Ваше величество, — высвободившись из крепчайших объятий, первородный указал на двоих вошедших людей, вынудивших гвардейцев напрячься. На долю секунды воцарилась гробовая тишина. Небезызвестный пират с железной рукой и острой секирой за спиной впервые ощущал неловкость. — Жаждут попросить королевского помилования.

Покорно кивнув в знак подтверждения, Рагнар достал свое смертоносное орудие, не делая резких движений, и преклонил колено, опираясь на лезвие. Шепотом он молил о всепрощении, клялся в непричастности к преступлениям бывшего монарха, хотя и не отрицал, что исполнял его последний приказ уничтожить Церберов с завидным рвением. Молчаливый спутник Кракена, дожидаясь своей очереди и прожигая друга или же врага ничего не значащим взглядом, также принял эту формальность. Клаус — довольно миролюбивый человек по натуре, несмотря на взрывной характер и нрав необузданного жеребца. Но в тот момент слепая ярость парализовала все тело. Он не понимал, как могут подонки, еще вчера мечтавшие убить его, сейчас кланяться ему и признавать верховным правителем.

— Я послушаю твою версию случившегося чуть позже, — Пастух отвернулся, не желая вести бессмысленный диалог с перебежчиками. На справедливую казнь нет времени и особого мотива. К черту. — Пока что можете остаться, генерал. Остальные свободны до особого распоряжения.

Выйдя на свежий воздух, изменники вздохнули полной грудью. Лорд-командующий смирился с потерей должности, которую ему вряд ли вернут. А Рекс, в свою очередь, вознамерился найти мать. Их встреча произошла в одной из комнат крепости. Она ничего не сказала. Лишь запечатлела на покрытом ссадинами лбу поцелуй. Легкий и невесомый, но такой родной. Они не говорили о недавней гибели отца, но он утешал вдову. К несчастью, Генгала, брата-близнеца убитого Рагена, постигла та же участь. С нескрываемой гордостью чета Блэквудов спешила к сыновьям, дабы поздравить их с успешным окончанием миссии. Но каково же было их удивление, когда вместо двоих юношей они обнаружили одного, полностью разбитого. Джина приложила довольно много усилий, чтобы не расплакаться, а прижавшийся к трости Скотт первоначально отказывался воспринимать услышанное. Так они просидели до сумерек.

Грейджой, державшийся особняком среди прежних товарищей, редко отзывался на непритворную общительность. К нему подходили многие ветераны из Простора, так и не назвав истинную причину заинтересованности в нем как в собеседнике. Мозер в десятый раз задавал один и тот же вопрос, получая неизменный ответ. Подходили и совершенно незнакомые лорды, присаживались рядом и угощали вином. Диалог, как правило, не клеился. Забавный парадокс: чем больше ты их избегаешь, тем больше они к тебе тянутся. Некогда ближайший друг, заменивший погибшего брата, подсел к угрюмому островитянину и предложил обсудить с гостеприимной хозяйкой форта возможность предоставить отставному капитану гвардии хорошие апартаменты. На сей заманчивый подкуп заговорщик никак не отреагировал, поэтому Тешшин очень быстро ретировался. Однако одно обстоятельство все же смогло расшевелить старца с заросшими щеками.

Его племянница, единственная оставшаяся в живых родственница, нарочито долго откладывала предстоящую встречу. Каждодневно наблюдая за чахнущим в полном одиночестве гордецом, Лилит протяжно вздыхала и планировала подойти. Никто — по ее личной просьбе — не говорил о том, что она жива. Но тянуть дольше нельзя. Уговорив строптивого мужа составить компанию, новоявленная леди Баратеон кралась вдоль многочисленных палаток, точно преступница. Тупо уставившись в одну точку, Рагни вспоминал минувшие десятилетия, опустив колючий подбородок на лезвие секиры. После окончательной победы над поганым цареубийцей он уедет куда-нибудь. Быть может, на свою разрушенную родину. Одинокие Острова — безжизненная земля. Вот только он там родился, а это многое значит. Резко обернувшись, Падальщик ожидал встретить кого угодно, кроме нее. Слезы непроизвольно полились из глаз.

— Ты жива, — словно боясь отпустить приятный мираж, житель островов прижимал к себе дочку погибшего соратника. Смущенная Лилит осторожно высвободилась, дабы наконец-то представить своего избранника. — Наслышан о тебе. Ты же вроде как всех хотел убить?

— Один из моих недостатков, — смиренно признался Олень, пожимая крепкую ладонь защитника. Мужчина одобрил спорный выбор взрослой девушки, способной решить, с кем она хочет провести остаток дней. — Могу ли я угостить вас элем?

— А ты начинаешь мне нравиться, салага, — не в состоянии избавиться от жаргонизмов даже на военных советах, в присутствии иностранных послов и министров, морской волк задорно улыбнулся.

Тщеславие

Он до сих пор не понимает, как умудрился сбежать. Его повалили на землю и начали избивать. Собственная кровь сочилась из разбитой головы, затекая в рот, оставляя в нем металлический привкус. Но определенная жажда жизни заставила действовать. Дождавшись подходящего момента, теряющий сознание юноша вскочил с песка, при этом сбив с ног одного из противников. Крики разъяренных ублюдков разнеслись по всему региону. Безоружный, израненный, волочащий перебитую ногу мальчишка вздумал тягаться с последователями самого Люцифера. Как далеко он сможет дойти, если за ним выдвинулась целая кавалькада? Плевать. Его отец — величайший солдат за всю историю существования Беленора — оказывался и в менее благоприятных условиях.

Возможно, это единственная причина, обязывающая вдыхать тяжелый воздух. Мост, рушившийся под ногами, но все еще поддерживающий связь с реальностью. Следует быть осторожным и не оступиться, иначе всему конец. Но что он может сделать? Ему некуда идти. В крайней южной области у него нет друзей, только сомнительные знакомые с всепоглощающей ненавистью по отношению к семейству Ланнистеров. Прекрасно. Бескрайняя пустыня навевала мысли о самоубийстве. Ни конца, ни края страданий. А тянущая боль в ноге требовала срочного вмешательства. Может, ампутации; хотя в воздухе, за пару секунд до падения, он успел хитро перекрутиться, в результате чего конечность не раздробилась. Но обильное, непрекращающееся кровотечение пугало больше, нежели отсутствие необходимых инструментов для операции.

Позади раздавались насмешливые голоса и свист. У него по-прежнему оставался нож в самом глубоком кармане, но идти с ним на конников — самоубийство. Впрочем, он и так мертв. Просто еще не знает об этом. Приготовившись к нападению, Темплтон не обратил внимания на возникшую из ниоткуда расселину. Резко обернувшись, Эндрю потерял равновесие и кубарем покатился в неглубокую впадину. По крайней мере, на дне не было остроконечных скал. Рухнув на и без того поврежденную руку, бедолага вздрогнул, но сдержал вопль благодаря плотно сжатым челюстям. Шакалы услышат. И речь шла отнюдь не о водящихся в этих краях кугуарах или другой живности. Нет, от их клыков не так страшно умирать. Сняв с головы материю, защищавшую от лучей солнца, он перевязал серьезную рану и облокотился на причудливый камень.

Ежели найдут, то без разницы. Живым все равно не дастся. Пусть Лжепророку несут изрешеченный труп. Героическая смерть, напоминающая об отце. Сдавленно рыдая, сын Орсона молился. Не вымаливал прощение за грехи, коих явно было меньше, чем у алчных безбожников. Нет. Он просил о встрече с легендарным Звездой Востока. На небесах, где лишь ангелы имеют право обрекать смертных. Приближение кавалерии давило на воспаленный мозг. Цокот копыт звенел в ушах, а конское ржание вредило психике. Мысленно отсчитывая количество шагов, роялист ждал появления целого отряда. К нему незаметно начали подбираться скорпионы с ядовитыми жалами. Как смешно — умереть от яда редких тварей, а не от копья в сердце. На потеху публике.

Чья-то цепкая ладонь впилась в плечо и потянула наверх, к цивилизации и смертной казни. Вопреки всем ожиданиям, юнец не увидел оравы хохочущих фанатиков, чьи ухмыляющиеся рожи приходили бы в самых страшных ночных кошмарах. Странный человек с длинными темными волосами, достигающими пояса, с весьма очевидным волнением изучал порезы на теле врага. Его принадлежность к чертовому Легиону даже не стоило подвергать сомнению, но излишняя заботливость подвергала сомнению абсолютно все. Неустанно теребя брошку в виде грифона на элегантном наряде, незнакомый дорниец, сохраняя гнетущее молчание, взвалил находку себе на плечо, а затем понес к своему одинокому мустангу, терпеливо ждущему хозяина.

Блуд

— Я разгадал твою загадку, Далия! — отталкивая ногой человеческие кости, Никлаус с нескрываемым триумфом маршировал по останкам. Кладбище — новая локация в его дивных снах. — Тебе напомнить об этом? Хорошо! Пес — преданный слуга. Это Клиган. У него в гербе три чертовых псины, — неистовствовал высокомерный монарх. Много месяцев он бился над проклятой головоломкой.

Ни единой живой души вокруг. Только мертвые деревья с обгоревшими ветвями. В их переплетенных между собой кронах виднелись разномастные глаза. Неужели они скорбят по безвременно покинувшей их твари, устроившей террор и уничтожающей церкви? В прогнивших болотах, источающих запах гнилой плоти, валялись мертвецы — жертвы трусливого монстра. Немало заблудших душ он пожрал, надеясь пополнить свою коллекцию морально разбитым мальчишкой с короной на голове. Избыточная самоуверенность. Воспрянув духом, обретя смысл жизни, Пастух восстановил мир не только в стране, но и в собственных беспорядочных мыслях.

— Сломленное дерево? Я уловил намек на Тешшина Марбранда, у коего оно изображено в гербе.

— Рысь — самоотверженный защитник. Его я тоже знаю! — продолжал вопить генерал, не разбирающий дороги. Неподалеку, прорвавшись сквозь пелену окутавшего место тумана, проявился тот самый храм с завораживающим фонтаном. Но он разрушен. — Валькур Мятт. Преданный гвардеец.

Никто не отвечал. Интересно, слышал ли кто-нибудь эти душевные излияния? Вряд ли тот, кому они предназначались. Хижина, ранее принадлежавшая колдунье, давно заросла мхом и покрылась многовековой пылью. Рассыпанные по полу склянки, стол со сломанными ножками и обрывок цепи — все содержимое разгромленной лачужки. Застывшие пятна крови на изорванном ковре напоминали о самой первой встрече с таинственной женщиной, обладающей редким даром. Но сказками о мрачном конце уже никого не напугаешь. Люди познакомились с истинным демоном и не верят всей справедливой братии. Усмехнувшись, лидер движения сопротивления расставил обе руки в стороны и закричал: — Ну же! Красная тварь — верный друг. О Мэннинге я могу так сказать. Чистая правда.

— Хочешь дальше играть в эту глупую игру? Я согласен! — Все умерло кругом. Лесные заросли больше не открывали потусторонних миров, не показывали будущее. Блуд и смрад. — Звезды укажут мне путь, да? Но Темплтон мертв, а его сыновья бесполезны! — устав от бессмысленных гневных речей, Лев упал на колени. — Чудище из морской пучины избавит меня? Сегодня Рагнар пытался сделать это, но толку?

Догадка, что засела с самого начала, не давала покоя. Наконец, поразмыслив, он коснулся повязки на выбитом глазу и стянул ее. Тогда пришла истина. Вместе с улыбающейся Далией.

— Ты велела беречься монстра за красной дверью. Но его не существует. Как и вашего поганого пророчества.

— Почему ты так решил? — поинтересовалась чародейка с наигранным равнодушием, исподлобья следя за каждым шагом полноправного властелина своих снов. — Разве я говорила такое?

— Нет, но я убил Сколла, — словно это величайшее достижение, заявил напыщенный и неумеренно эмоциональный государь. — Скоро убью Стража Луны. И что скажешь на этот счет?

— Двух не стало. Осталось три. Но через год не будет и их. Строит сгинуть семье твоей и явится монстр грядущих дней, — повторив злополучное предсказание, женщина не стала разочаровывать триумфатора. — Убийство твоего второго "я" — это половина пути. Ты сумел подчинить его, но пока не можешь контролировать. Научись. И ты узнаешь все, что тебе нужно. — С этими словами она подошла к недоумевающему внуку, чтобы раскрыть перед ним ладонь, полную странной пыли. Она затуманивала разум.

Проснувшись в холодном поту, Клаус резко поднялся на постели, жадно глотая запах свежих роз, ударивший в ноздри. Подаренные утром, они стояли на трюмо и тяжело переносили морозный воздух, гуляющий по комнате из-за распахнутых окон. Король осмотрелся, смутно различая очертания некоторых предметов. Вспомнив минувший пир, он облегченно вздохнул, после чего потянулся и, перевернувшись на другой бок с чувством удовлетворения, поцеловал спящую на подушках девушку. Просыпаться с первыми лучами солнца — хорошее предзнаменование. Осторожно поднявшись, лорд не хотел разбудить возлюбленную, поэтому пришлось одеваться в темноте. Пора бы приучить себя вставать рано. Поприветствовав удивленных стражников, Ланнистер заверил их в том, что не нуждается в сопровождении. Выйдя на южную стену, просто ради вдохновения, он залюбовался простирающимися за территорией замка полями и лесами.

— Прекрасные здесь места, — приглушенный тон, каким была произнесена похвала, в какой-то мере напугал расслабленного первородного. Вздрогнув, он напрягся, желая разглядеть закутанного в плащ незнакомца. К счастью, им оказался выживший дядя. Или к сожалению, поскольку говорить ни с кем не хотелось. — Мы с твоим отцом уже бывали тут во времена восстания. Нас пригласил Лэнс, устроивший настоящий пир в честь союзников. Почти ничего не изменилось. — Тихо рассмеявшись, Ренси вытащил бурдюк, наполненный вином, и предложил собеседнику. — Не переживай, подсыпать туда яд нет смысла.

Пожав плечами, Цербер согласился с таким замечанием, а затем глотнул обжегшую гортань жидкость.

— Я вчера разговаривал с Анной. Похоже, ты ее очень любишь.

— Я много кого люблю и любил, — отрезал недовольный задушевными беседами Лев. Он вышел насладиться живописной местностью, а не открываться подозрительным родственникам, вернувшимся невесть откуда. — Лучше расскажи мне, где ты все это время был? Большинство ветеранов подходит к тебе и не верит в увиденное, будто к ним явился призрак.

— В каком-то смысле они правы. Но а что по поводу твоего глаза? Как ты потерял его? — резкая смена темы изумила юношу и поставила в неловкое положение, однако явная улыбка на устах старика почему-то успокаивала. — Видишь, некоторые вещи хочется оставить позади. Но не всегда получается. Важно то, что я приехал помочь тебе. Даже хотел повидать брата, но мне сообщили, что его убили.

— Он заслужил, — без обиняков изрек ребенок, не познавший отцовской любви. Ренси почувствовал скрытую ненависть и грустно улыбнулся. Война извратила душу брата и превратила в монстра — так говорили все.

— Может, оно и к лучшему. Ничто не бывает просто так. Не сомневаюсь, что для своих детей ты будешь лучшим отцом, какой у них только мог быть.

Радужное будущее. В ближайшие дни решится судьба всего королевства, а он говорит о такой масштабной затее. К тому же привыкший к битвам вояка практически никогда не задумывался о таких вещах.

— А ты бы кого хотел — мальчика или девочку? Ну же, не стесняйся. — Сир наклонился к племяннику, замечая легкое смущение. — Конечно же, сына. И чтобы он пошел по твоим стопам. Прямо как мой сын, упокой Господь его душу. — Замявшись, старший Ланнистер провел морщинистой ладонью по вспотевшему лбу. — Когда ты даешь кому-то жизнь, то понимаешь, что, в случае необходимости, тебя будет кем заменить. Дух туманных гор шепчет мне это. Порой мне хотелось, чтобы мой сын не взрослел, а оставался малышом. Но я не мог остановить это, — прикусив губу, старый рыцарь поморщился от вина и передал мех молчаливому слушателю. — Скажи, а как бы ты назвал своего ребенка?

— Не знаю, есть много хороших имен. Скажем, Тристан. Или же Дэрил. Может, Джеймс или Абрахам, — уловив теплую улыбку, Никлаус, сам того не ведая, начал улыбаться. — Но не Майкл. Нет. Это несчастливое имя. Не стоит больше сажать человека с таким именем на престол.

Рассмеявшись, оба вольнодумца сделали еще по глотку. Стоило немного выпить и из недоверчивых родичей превратиться в закадычных приятелей.

— Один раз мы с братьями впервые сбежали из замка без ведома гвардейцев. Кол все хотел узнать, действительно ли в небольшой пещере живет чудовище. Мы и поехали с целью проверить местную легенду. Но по дороге на нас напали трое разбойников. С превеликим удовольствием они бы выпотрошили наши тела, забрали бы лошадей и дорогое оружие. Но я не позволил им. Это было мое первое убийство. Тогда за нами выслали целый легион стражников. И отец был с ними. Увидев трупы, он остановил коня прямо возле меня, заляпанного чужой кровью и перепуганного насмерть, после чего сказал: "Своего первого я убил в возрасте двадцати лет". А мне было семнадцать. Это был первый и последний комплимент. Я так гордился собой в тот момент. — Лев фыркнул, радуясь тому, что выговорился, а не копил это в себе годами. Дядя молчал, не прерывая, не вставляя лишних замечаний. — А глаза меня лишила одна тварь, что обитает под крылом у Гэбриэля. Мы еще с ней поквитаемся за это.

— Я попал к работорговцам во время своей экспедиции на корабле, — неожиданно для самого себя начал восставший мертвец. Прозаичное наименование. — Они захватили меня с целью продать. Я пытался объяснить, что за меня дадут большие деньги, что моим братом является король Беленора, но все вокруг лишь смеялись. В итоге меня продали одному скупщику невольников. Самой жуткой мрази, с которой мне доводилось встречаться. Он избивал рабов, всех. Беспощадно, бездумно. Однажды я заступился за беременную женщину, и он приказал мне стать на колени со словами: "Мне нравится смотреть, как ты умоляешь". Навсегда я запомнил его зловещий смех и манеру поведения. И имя, разумеется. — Сжав кулаки до невыносимого хруста, Ренси проскрежетал: — Кристофер.

Гнев

Безнадежное занятие — рисовать пустоту, безуспешный труд — живописать однообразие. Заточение роялистов — это именно такое прозябание, унылая, беззвездная ночь. После того, как боевой дух был сломлен, неуемная жажда жизни погасла, надломилась. Они уходили день за днем, словно морские волны: то чуть оживляясь, привнося смуту и разочарование, то снова передвигаясь медлительно и вяло. Лишенное событий и потому вдвойне бессмысленное существование начинает превращаться в обычное выживание. Надежды на спасение нет. Давно следовало признать это. Эта некогда молниеносная группа стала мертвой. Так уходят сутки. Одни, вторые, пятые. Между тем их приравнивали к годам. Томительная душевная агония продолжалась и угрожала никогда не закончиться. Неделя, десятки дней, а каждый день — энное количество часов, и ни один не оживлен подлинной радостью.

Со злобным постоянством вращаются вокруг этого тесного кружка по обширным, причудливым своим орбитам звезды, солнце и луна; ночь сменяется днем. Стоит ли благодарить за это? Нолан, чье гладко выбритое лицо тронула щетина лишений, не смог проконтролировать накалявшуюся ситуацию. Пока он сидел на месте и смотрел в одну точку, группа заговорщиков во главе с непримиримым Амбером отважилась на воистину дерзкий поступок — прорвать оборону ублюдков со щитами. Разумеется, все закончилось плохо. Налетев на подготовленных солдат, Илай, орудующий ножом и выкрикивающий кличи, напоролся на копье. Однако перед тем сумел вытащить из шеренги одного из еретиков и заколоть у всех на глазах. Потрясающе глупо. Рухнув в лужу собственной крови, северянин потерял сознание, но его успели оттащить назад прежде, чем защищенная со всех сторон черепаха сделала несколько шагов вперед. В качестве наказания лучники убили тридцать повстанцев.

Шокированный Мартелл наконец вышел из флегматичного состояния и приказал не двигаться без разрешения. Он стал персональным тюремщиком оставшихся в живых рыцарей. Воды им хватало еще на несколько нежарких дней, коих попросту не было. А в пищу сгодились три лошади, изнывающие от жажды. Можно рассматривать это как проявление милосердия в отношении тех, кто все равно не выживет. Недостаток лекарств теперь ощущался довольно остро. Гордон, имеющий некоторый опыт в так называемом ремесле врача, понимал, что раненый долго не проживет без ухода. Но они и так потеряли слишком много людей, поэтому спасали непокорного лорда всем отрядом. Это дико забавляло сторонних наблюдателей, делающих ставки на тот или иной возможный исход событий. Стрелки устраивали турниры по стрельбе, пытаясь запугать добычу, но лишь расточали стрелы, которые могли быть использованы против них самих.

Наверху дела обстояли не лучше. Поставленные на колени пленники голодали, но не нуждались в воде. Каждодневно их, ради развлечения, поливали из ведер. Грязная работа ложилась на плечи жестокому Хавьеру, одноглазому подонку без принципов. Его извращенная фантазия требовала крови: часто он приносил сырое мясо, кидал в гордецов и ждал немого повиновения. Слепая ярость охватывала его, когда на лицах загнанных в угол овечек не отражалось ничего, кроме презрения. В их положении? С зубовным скрежетом младший Сантагар избивал каждого, не забывая издеваться над собственной сестрой. Он также подмечал любые жалостливые проявления, дабы пресечь в корне. Например, сердобольный Эрнандо, сменяющий других охранников, беседовал с заложниками и позволял им переговариваться. А прославленный на весь Легион Теодор-цареубийца незаметно промывал их раны.

— Скоро ваш боевой задор угаснет, — облизнувшись, Лжепророк рассматривал лидера заключенных в каньоне. Никакие речи не помогут утихомирить панику. Созерцание великолепной картины человеческих страданий умиротворяло. Обернувшись на зов старого знакомого, Предводитель ухмыльнулся. — Мэттью, я рад тебя видеть! Давно ты не приезжал. Я уж было подумал, что ты нас покинул.

— Ни за что, — угодив в дружеские объятия безумца, Вэйт немного смутился, но все же с похвальной стойкостью вынес обряд посвящения. Рядом с ним стоял жеманный юноша, чертящий ногой узоры на песке. — Я привел вам своего друга. Он тоже хочет в нашу общину.

— Мое имя Теофиль, — пожав крепкую руку, Дейн вымученно улыбнулся, после чего, с намерением увидеть несдающихся арестантов, повернулся, но тут же был отдернут. — Да… Я пришел поговорить с вами о моей сестре. Попросить не наказывать ее. Ведь… Ее взяли в плен. И держали насильно, но потом освободили. Думали, что в честь этой доброты я перейду на их сторону. Но нет.

— Отличный выбор, дружок! Я знал твоего отца. Хороший был человек! — похлопав по плечу мальчишку, знающего имя настоящего убийцы своего папы, Гэбриэль подверг себя опасности, хотя и не подозревал об этом. — Для меня новобранцы — на вес всего золота планеты. Так ты хочешь войти в список моих приближенных? — стол, как ни странно, стоявший в центре пустыни, предназначался для переговоров. Необычно. — Но знай: я вижу людей насквозь. Ты — непоседа. Берешься то за одно, то за другое!

— Просто ничего не подходило, — поправив взъерошенные волосы, дорниец присел за любезно отодвинутый стул. На столешнице покоилась шахматная доска и карты.

— Хорошо, скажу по секрету. Знаешь, что делает моих подчиненных счастливыми? — с приторной усмешкой вопрошал Старк, предлагая сыграть партию, но получая отказ. — Страх. Итак, хобби. Я люблю готовить, читать, убивать. А ты?

— Люблю охоту, — не долго думая, ответил хозяин Падающей Звезды.

— Неужели? Я сам охотник. Благородное занятие. Тогда, думаю, тебе понравится моя идея. Твоя сестра прощена, если это единственное, о чем ты сейчас думаешь, — Тео не скрывал своего облегчения, однако последующие слова заставили напрячься. — Я тут успел заметить, что ты неравнодушен к моим гостям. Можешь подойти поближе, они не кусаются.

Представ перед большинством знакомых, Дейн виновато опустил взор и едва не отвернулся. Особенно его тяготил взгляд Венедикта.

— Здравствуйте. Как у вас дела? — заносчивое молчание, но с любого можно сбить спесь. Достав из кармана невзрачную монетку, палач швырнул ее в центр полукруга. — Смотри внимательно, — демонстративно прокашлявшись, оратор усмехнулся. — Тот из вас, кто первым поднимет этот золотой, останется в живых и сможет вернуться домой. — Реакции не последовало. Ни до, ни после. Все остались неподвижными, будто каменные статуи с эмоциями. — Видишь, они все как одна большая, счастливая, неблагополучная семья.

— Ну же, дружище Рас, возьми эту вещицу. Я же знаю, ты хочешь, — наклонившись и подняв свой бесценный дар, Волк почти ткнул его в лицо главному пленнику. Но тот лишь упрямо фыркнул. — Нет? Ну тогда на это щедрое предложение согласится мой старый друг Реми. — Проделав тоже самое с бывшим соратником, проповедник хотел разрушить взаимопонимание поганой команды, но тщетно. — Ты же хочешь снова к нам вернуться? На кой черт тебе сдался племянничек и эта королевская рать? — но и Фоулер оказался непреклонным. — А ты, малыш? — на сей раз он обратился к Аррену, случайно оказавшемуся среди жертв. — Тебя дома жена ждет, а ты ей нужен живым.

Нахмурившись, Кай одним резким движением выбил ненавистный золотой из руки врага, за что был немедленно наказан двумя ударами.

— Дерьмовая затея. Нет, это ну никуда не годится. Давайте сделаем игру чуть интереснее! — подошедший Кристофер преподнес своему господину тяжелую булаву, усеянную шипами. — Погода солнечная. Без осадков.

Божий помазанник

Через три дня состоялось долгожданное воссоединение семейства первородных. Сир Валькур отправился встречать прибывший корабль под незнакомыми парусами. Его удивлению не было предела, когда на берег сошла принцесса в сопровождении пяти верных стражей. Довезти их до Садов не составило труда. Она прибыла к обеду, даже не рассчитывая застать братьев и мать за одним столом. Душевная идиллия. Слова и объятия. Нельзя сказать, что ее происки были бесполезными — она привела в армию почти в пятьсот воинов. Эстер еще никогда не была так рада. Познакомившись с защитниками своей дочери, она горячо благодарила их, что обескуражило Мортона и вынудило покраснеть. Остальные благоговейно пожали руку признательного царя и получили приглашение отобедать вместе, за одним столом.

Главнокомандующие, генералы, капитаны, вассалы — все эти люди устроили лучший пир из всех когда-либо проводимых. Военная кампания отошла на второй план. Три беспрерывных часа лорды вели непринужденную беседу. Смеялись, пили, слушали и поддерживали тосты за здоровье короля. Почти все гвардейцы (разумеется, заручившись символическим разрешением командующего) ненадолго забыли о цели своего пребывания в просторном зале и аккуратно наливали себе вина. Бекка смогла познакомиться с новоявленным дядей, который очаровал ее своей галантностью. Но а неудавшийся убийца Рос с восхищением взирал на прославленного монарха. Слава и честь переплелись между собой. Казалось, всех все устраивало. Не было обыденных разговоров о кровавых бойнях, извечных споров и подчеркнутого равнодушия. Клан львов вновь господствует.

Но единственным человеком, не разделяющим всеобщее веселье, был, вопреки всем ожиданиям, сам Божий помазанник. С мрачным видом он глядел на разнузданных и заигравшихся вельмож, напрочь забывших о первоначальной миссии. Освободители, как их называли не теряющие надежду крестьяне, бражничали и пиршествовали, но цена за бездействие слишком велика. Пока они веселятся, обмениваются шутками и предложениями посетить друг друга после того, как еще не оконченная война уже не будет помехой. Поэтому увеселительный отдых закончился гораздо раньше, чем мог бы. Всего лишь три жалких часа. Хотя многие рассчитывали на семь, девять, а лучше на целые сутки или неделю. Еще вчера Клаус бы с удовольствием согласился на этот шабаш, но ночной кошмар предупреждал об опасности. Далия не позволит ему уйти от собственного предназначения.

— Мы не продвинулись ни на шаг, — констатировал Элайджа, чьи слова позднее будут повторять как притчу. Разложив гигантскую карту на не меньший стол, он с энтузиазмом указал на оставшийся регион. Последний оплот крамольников. — Да, Клэнт жив. Я видел его и сражался с ним, но упустил. Ребекка говорила о Даниэле, но он бесследно исчез и вряд ли появится снова. Теодор последовал его примеру. А Кол, к сожалению, упустил Кристофера. — Линия губ младшего братца плотно сжалась при упоминании безумца, хохотавшего во время смертельного прыжка. — Волк загнан — в этом сомневаться не приходится, но от этого он становится более агрессивным.

— Какая разница? — вмешался Мейсон, разглядывающий медные фигурки на планах и чертежах. — Ударим по нему всеми имеющимися у нас силами. До Дорна недалеко. За пару дней доберемся. К тому же лорд Мутон предоставил в наше распоряжение два десятка кораблей.

— Какую-то часть посадим на них под командованием Грейджоя. А остальные — конная сила — пойдут за мной, — довершив удачную мысль, венценосец посмотрел на друзей в надежде либо увидеть одобрение, либо услышать иные предложения.

— Конница вымотается при таком длительном переходе, — справедливо заметил Ренси, чьими мудрыми советами отнюдь не пренебрегали. При Майкле он занимал пост военачальника и неплохо справлялся со своими обязанностями. — Ты уверен, что хочешь рискнуть?

— У нас численное преимущество, — напомнил Ланнистер, наблюдая за реакцией всех присутствующих. — Шесть тысяч воинов. Это в два раза больше, чем у него самого. Я не упущу такого шанса.

— Тогда решено, — выпрямившись во весь рост, Мозер скрестил руки на груди. Чтобы ни случилось, он всегда последует за своим лидером. Такова его природа. Свобода — вот основная идея всей жизни. — Отомстим ублюдкам за все. За Майкла, Спайка, Дебру, Лютора, Ричарда. За всех убитых.

— Это великий день, друзья, — прервав воцарившееся молчание, Пастух улыбнулся. С такими преданными товарищами не грех отправиться к самому Дьяволу и подарить танец смерти.

— Старки.

Стефан мгновенно вышел из забытья, устремляя взгляд на близкого друга.

— Ланнистеры.

Двое генералов переглянулись, молча кивая брату.

— Талли.

Дядя ухмыльнулся и гордо вздернул подбородок, бросая вызов всем врагам королевства.

— Тиреллы.

Хойт прикусил губу, соглашаясь со всем.

— Баратеоны.

Не произнеся ни слова, Вильгельм ударил себя кулаком в грудь.

— Аррены и Мартеллы.

Место, где должны были стоять представители названных домов, пустовало, что не порадовало собравшихся.

— Впервые за тысячу лет они объединились друг с другом. И это серьезный шаг. — Замолчав на мгновение, Лев резко поднял глаз на союзников. — За Альянс.

— За Альянс! — поддержали рыцари, готовые пожертвовать собой ради общего блага и будущего.

Здесь собрались все: недавние партизаны, прятавшиеся в хижинах и закалывающие любого еретика на дороге; высокомерные аристократы, недавно хвалившиеся новым породистым жеребцом, купленным за баснословные деньги; обыкновенные солдаты и наемники, служившие на благо тому, кто заплатит больше; мелкие дворяне, коими помыкали высокие сословия; крестьяне, впервые взявшие в руки оружие. Все они не без надежды, единственного цветка на выжженном поле, взирали на избавителя. Он опустился на колени, дожидаясь законного подтверждения своей власти — короны. С затаившимся дыханием Анна несла этот атрибут, символ могущества. Задержавшись возле кающегося грешника, она медленно, без резких движений, короновала своего возлюбленного. Черный венец идеально гармонировал с повязкой. Поднявшись, Лев наконец предстал перед затаившим дыхание народом. Не нужно никаких речей. Все предельно ясно.

Взобравшись на заранее подготовленного мустанга, Никлаус извлек фамильный клинок и воздел его к небесам на фоне мельтешения разномастных стягов. Этого хватило. Наполненными восхищением взорами смотрели верноподданные на своего государя. Громогласные кличи сотрясали белоснежный замок. Зрители с высоких башен и стен благоговейно взирали на полководца, коему суждено войти в легенду и создать свою историю. За ним незримо следили души умерших, вторящие Божьей воле. Вот он, всенародный любимец, призванный избавить мир от скверны. Добрый, храбрый, юный. Избранный для судьбоносного поворота. Ему покровительствовали все существующие божества, включая земного Создателя. К нему благоволили враги и друзья. Один из них, крепко державший за уздцы темного скакуна, с нескрываемой завороженностью наблюдал за мальчишкой, прозванным спасителем. Мандерли мог недооценивать его, но факты очевидны. С высокого холма, подальше от навязчивых интриганов, он наслаждался осознанием того факта, что все переменится.

- Сломали твой Камелот, рыцарь. Даже еще не сломали, вывернули наизнанку. Опорочили. Слишком много людей пустил. Слишком многое им позволил. Свободы хотел для всех. Не бывает такой свободы. Воля для одного — аркан другому. Поэтому ничего не строй. В тебе все, рыцарь. Внутри. Когда гореть начнет по-настоящему, себя не потеряй. Это были только камни и доски. Твой замок — в тебе. Сохранишь, соберешь по частям. Воздвигнешь новый. Хоть на том же месте. Да мародерствовать не позволяй. Слишком красивая была мечта. Светлая. Не в городах величие, в людях. Настоящий бой еще впереди. А это просто гарь. Не раскисай. Щит выше. Тверже в коленях. Строй, не дай сломать. Выстоим. Истинный воин ценит не саму цель, а дорогу к ней, какой бы извилистой, тернистой и опасной она не была. Конец пути — конец и смысла его жизни. Поэтому даже после тяжелых поражений, боли, утраты и разочарований, он снова и снова встает с колен. Поднимает свой меч и идет вперед. В этом его природа. В этом и заключается вся сущность его духа. Бой его продолжается.

Спаситель

Не представившийся благодетель предпочитал молчать. Эндрю безуспешно пытался вспомнить, у кого на гербе парит гордый ястреб. Но в геральдике он никогда не был силен, в отличие от младшего брата. Удостоверившись в том, что рана пленника уже не представляет смертельной опасности, Блэкмонт вынудил его идти пешком. Надо убедить в своей лояльности к бешеному Лжепророку, а потом ошарашить забавным стечением обстоятельств. Хромая, проваливаясь в песочные холмы, Темплтон, будто цепной пес, верно следовал за хозяином, при этом не позволяя себе упасть. Дорниец накинул на роялиста веревку и тащил за собой по неровной местности, хотя нередко останавливался, когда тот просил. Вот она, ирония в чистом виде. Сын величайшего фехтовальщика попался в плен к одному из своих гонителей.

Однажды, почувствовав неладное, Бэнтли приказал заложнику лечь на землю. Резко отринув столь абсурдное предложение, житель Востока приготовился давать любой отпор. Тем не менее в планы еретика не входило быстрое разоблачение. Он сорвал с юноши испачканные кровью бинты, таким образом причиняя нестерпимую боль. С неприкрытым отвращением лорд Пустынных Могил ударил несчастного по животу, в результате чего он рухнул на заляпанный собственной кровью песок. Нагнавшие их всадники, еще издали заметившие подозрительные фигуры, обнаружили одного из своих командиров рядом с трупом. Усмехнувшись краешком губ, Бэнтли заверил их в том, что вел арестанта на казнь, но тот взбунтовался и пришлось его убить.

— Какого черта ты вытворяешь, безвольный урод? — рявкнул изнывающий от потери крови юнец, держащийся за увечье. Проигнорировав оскорбление, южанин следил за удаляющимися соотечественниками до тех пор, пока они не скрылись из виду. — Что тебе от меня нужно?

— Чтобы ты заткнулся и не выступал, — схватив глупца за плечо, мужчина взвалил его на седло и, вскочив на коротконогую лошадь, устремился в неизвестном направлении. — Вот тут и переночуем.

Королевский Холм — полуразрушенная крепость, ранее принадлежавшая мятежному дому Манвуди, — стала отличным убежищем для двоих вынужденных спутников. Для общей безопасности охотник со своей добычей остановился около сохранившейся стены. Не так давно сюда пришли сторонники Антихриста и перебили всю стражу, а также выживших слуг погибшего Дагона. Жестокая участь. Разжечь костер — легкая задача, но ожидание убивало. Они уговорились встретиться в этом месте, однако все остальные не явились. А хрипевший заключенный со связанными руками лежал на руинах и не просыпался. Так прошли сутки. Наконец после продолжительной битвы с болезнью Темплтон очнулся. Весьма вовремя, если так можно выразиться. Вокруг него неожиданно возникли незнакомые, облаченные в кольчугу люди. Очнувшись с надеждой сбежать от своего тюремщика, изумленный сын Бри поднялся и встретил искреннее сочувствие. Перед ним стоял юноша, зубами впившийся в яблоко.

— А теперь расскажи мне, что же все-таки произошло с моим сюзереном? — Джордейн с присущей ему иронией изучал черты предполагаемого союзника, не переставая ухмыляться.