Обретшие будущее (гет)

Они немного помедлили, прежде чем выбираться из Тайной Комнаты. Мало где сейчас в Хогвартсе можно найти место без угрозы нападения, где можно колдовать что угодно. Прежде всего они привели себя в порядок и помылись. Липшая к телу одежда была очищена с помощью чар, а грязь и пот тщательно смыты. Хотя проблему голода это не решило, Гарри почувствовал себя намного лучше.

Драко предложил посетить кухни, где хранилась еда под сохранными чарами. Но Гарри очень мучила одна мысль. С давних пор — с тех пор, как услышал историю Салазара на третьем курсе, он искал ей подтверждение, хотел взглянуть на тайную страницу истории. Возможно, это последний раз, когда он спускается в Тайную Комнату, надеялся Гарри. А значит, нужно забрать с собой как можно больше свидетельств о жизни Основателя.

— Любопытство меня мучает иногда, — признался Гарри и повернул в сторону комнаты Салазара. — Что видели мы такую древность и настоящий, цельный дневник Основателя. А даже не подумали забрать с собой.

— Мне такая древность… — устало проворчал Драко, но покорно поплелся за ним.

Гарри вел за руку не только сентиментализм. Помощь Салазара была неоценима, но едва ли он с желанием расстанется со знанием, как закрыть Дверь и наложить Печать. Зная его, всегда нужно иметь козырь в рукаве. Портрет леди Ровены, конечно, в рукав не вмещался, но именно им Гарри собирался подкупить Основателя, предавшего собственного потомка.

У памятной черты, где стена прекращала двигаться на посетителя, Гарри остановился и произнес заветное слово.

Откройся.

Может, стоит Волан-де-Морту сегодня перед смертью сказать, что он упустил настоящую Тайную Комнату? Смешно сказать. Нашел ее тот, кто к роду Слизерина не имеет ни малейшего отношения. То-то ему будет обидно.

История Салазара была полна темных пятен, причем не только для Гарри, но даже для самых рьяных слизеринцев, интересовавшихся ею. Он не знал, почему так хотел открыть для себя пару тайн. Возможно, это была мысль, что в Тайной Комнате не должно больше остаться ничего тайного?

Он нашел книгу в кожаном переплете, которую как-то листал Драко. Следы его тогда еще детских, неаккуратных пальцев до сих пор сохранились на обложке. Бумага была ветхая и рассыпалась пылью.

Напротив стола на освещенной магическим факелом стене висел портрет молодой женщины в синем платье. Удивительно было думать, что черты ее сохранились не только в образе привидения ее дочери, но и здесь, в тайне даже от самой Елены. Иногда Гарри вспоминал рассказ Салазара, пронизанный чувством тепла и волнительных страданий по ней.

— Ну, посмотрел? — голос Драко вернул его в реальность. — Стол потащим? Раритетная вещь!

Он промолчал. Время у них еще было.

Наложив заклинание сохранения на книгу в кожаном переплете, Гарри ее открыл и пролистал. Взгляд поймал несколько картинок в вихре страниц, и он остановился на них. Каждая была выполнена странными красками, которые не стерлись и не выцвели от лет, а на свободном месте над каждым рисунком было написано по четыре строчки.

Лес, ночь, огонь и завораживающий танец юной ведьмы в синем платье цвета моря.

Карие глаза — огонь,

Плач волынки, щебет птицы…

Так задорно — только тронь! —

Яркой искоркой резвится.

Другой, чуть подальше через несколько испещренных мелким почерком страниц, был выполнен в серовато-голубых тонах. Ровена сидела у ручья и грустила, и черные волосы скрывали ее лицо. Случайно увиденный когда-то образ был запечатлен в памяти искусного владельца дневника, а позже вынесен на пергамент и пронесен сквозь века.

Карие глаза — печаль,

В море черных туч скольженье.

Солнца нет. Она — свеча,

Что манит своим свеченьем…

Десяток страниц — и Ровена готовится к бою. Посох, палочка, прекрасная диадема в волосах. Она где-то раздобыла небольшой меч и теперь с любопытством его разглядывала, а в глазах застыл боевой азарт и легкая угроза неведомому врагу.

Карие глаза — рассвет.

Трепет. Блеск холодной стали.

Дождь, сраженье, счет побед.

Плач. Стена черной вуали.

Хогвартс, ночь и она, величественно вознесшая над собой волшебную палочку. Волшба ее была прекрасной и таинственной.

Карие глаза. Луны

Блеск, холодное свеченье.

Я люблю — в том нет вины —

В них свое лишь отражение.

Последний рисунок был выполнен черно-синими тонами, и с пергамента Ровена смотрела живым, презрительным взглядом. Он повторялся на несколько страниц, и строки неизвестного никому в мире стихотворения обрывались жирной точкой.

Карие глаза светлы.

Мудрый свет на холод ропщет.

Ты бежишь от моей тьмы,

А она растет все больше…

Ты была моя свеча.

Ссора, лед, твое молчанье.

Слово злое сгоряча.

Рок — позорное изгнанье.

Как огонь и лед. Без зла

И без рассуждений вздорных

Я уйду. Моя вина.

Завершаю путь раздорный.

Дальше дневник был пуст.

— Надеюсь однажды узнать эту историю, — сказал Гарри суховато и забрал со стены портрет Ровены, а со стола книгу.

— Ты серьезно хочешь тащить это с собой? — с сомнением спросил Драко, но послушно взял у друга портрет. — Ладно, так и быть, понесу я. А ты держи это, — он вручил ему воскрешающий камень и кусок ткани мантии-невидимки. — Чтоб про истинную цель не забывал за своей сентиментальностью.

* * *

Время миновало за полдень. Люциусом было предложено решение продержать Пожирателей Смерти в напряжении весь день и напасть внезапно с закатом. Ночь обещала быть тяжелой, но еще сложнее было собрать людей. Лили и Сириус, последние дни только этим и занимавшиеся, вышли во двор подышать воздухом и посидеть на крыльце. Майклу, другу Гарри, который с крыльца выглядывал кого-то в саду, они ничуть не мешали.

— Ты устала, — Сириус заботливо укутал Лили в ее тонкую мантию и сел рядом на ту же ступень крыльца. Их взорам открывались ворота, на которые многие смотрели денно и нощно в ожидании своего Избранного. Лили тоже смотрела на эти ворота, и чаще прочих, иногда даже ночью, потому что не могла спать. Сириус знал, что ее терзали кошмары о старшем сыне. Вести о нем — все, что ей было нужно. — Попроси у Нарциссы зелье «Сна без Снов», я уверен, она его принимает, чтобы не тревожиться о сыне.

— Не хочу спать, — устало сказала Лили и обхватила себя руками. — Тем более сейчас, когда много дел.

— Перед сражением нужно отдохнуть. Тяжелая будет ночь, Лили.

— Для меня тяжелее всего оставить детей одних.

— Может, ты останешься вместе с ними? — с надеждой спросил Сириус. — Я обещаю, что пригляжу за Гарри.

Супруга пытливо глянула на него.

— А что в спину не словишь Смертельное заклинание, обещаешь?

Он бы мог соврать, но что толку? Вопрос Лили был риторическим.

— Игра стоит свеч… — задумчиво сказал Сириус и чмокнул ее в копну рыжих волос.

Лили помолчала, не замечая, как крутит на пальце свое кольцо, подаренное ей Сириусом в день помолвки. Эти слова были выгравированы на нем древним мастером, чьего имени уже не помнил никто.

— Вместе до конца, — ответила она и взглянула на него, положив голову на плечо мужа. — Не хочу потерять тебя.

— А я тебя, — ответил Сириус несколько сдавленно.

Ворота вдруг дрогнули и медленно начали открываться. Никто посторонний открыть их не мог, потому что Люциус зачаровал их впускать только определенных людей. И из всех, для кого он это сделал, только группа Гарри находилась за пределами мэнора. Никакого покоя больше не осталось. Лили вскочила на ноги, а вслед за ней и муж, и Майкл.

— Наши? — близоруко щурясь, спросил Сириус и приобнял Лили.

— Наши! — счастливо выпалил Майкл и изо всех сил вцепился в перила крыльца — Эй! — он бросился к дверям мэнора, распахнул их и крикнул внутрь. — Наши вернулись!

Впереди вернувшихся шел Снейп, и черная мантия развевалась за его спиной, как крылья демона или огромной летучей мыши. Но шел он вовсе не к крыльцу.

— Северус, — Лили взволнованно спустилась на несколько ступеней. — А где?..

Он стремительно промчался мимо и ворвался в сад мимо обеспокоенного Люциуса, который вышел на шум. Утренние лучи солнца робко пробивались сквозь заслон туч, освещая широкую площадку в саду и фонтан, который на холодное время зарастал зимними цветами. Он знал, что найдет ее там!

Пандора выронила цветы, которые собирала утром в саду, и сделала пару шагов ему навстречу. Там они встретились, переплели пальцы. Он был изможден и устал, но Пандора улыбалась, и ему становилось легче. Солнце освещало ее красивое лицо, блестевшие глаза, а облегчение, вернувшееся в сердце, стоило тысячи таких же ярких солнц. Северус никогда не замечал за собой романтизма, но точно знал, что пусть бы в загранном мире тоже было солнце — он не перепутал бы его с настоящим миром.

— Там не было тебя, — сказал он своим мыслям и сжал ее ледяные руки в своих.

— Что? — улыбаясь, удивленно переспросила Пандора.

— Ничего...

На ее пальце прощупывался какой-то холодный, твердый предмет, и Северус опустил глаза на ее руки. Это был перстень матери, который он подарил ей перед уходом. Она носила его. Нужны ли слова? Нет… Ему хватит этого.

— Гермиона, — до Гермионы, с любопытством проводившей взглядом Снейпа, добралась Лили. Рыжеволосую женщину заметно трясло, но неясно, от волнения или холода. Она зябко куталась в мантию. — А где Гарри?

С тем же немым вопросом в глазах перед ней предстала Джинни.

— Драко? — вперед вышла Нарцисса. На ее лбу были глубокие морщины, под глазами залегли темные круги — сразу видно, насколько тревожными были эти дни для нее.

— Живы, — быстро и обстоятельно ответила Гермиона. — Они остались в Хогвартсе, так как узнали, что Сами-Знаете-Кто создал еще три крестража помимо змеи. Думаю, к этому времени они их уже уничтожили, — в глазах окружающих зажглась надежда и плохо скрываемая радость. Сириус заулыбался с облегчением. — Но он послал меня предупредить, чтобы мы собрались у Хогвартса на закате, дав ему время на подготовку ритуала.

— Раньше не выйдет, — хмуро сообщил Люциус, дохромав до них. В здоровой руке он сжимал крепко свою трость. — Люди только-только начали прибывать в мэнор.

Они их видели, когда входили в ворота — люди скрывалась в окрестном лесу, но их было немного. Волшебникам оказалось нужно гораздо больше времени, чем они предполагали, чтобы обойти ловушки, наставленные Пожирателями в окрестностях поместья Малфоев. Кто-то еще собирал повстанцев, кто-то обращался за помощью к соседним странам.

— Хорошо, что вы прибыли раньше, — молвил Люциус, когда Снейп и Пандора подошли к ним из сада. Многие заметили, что они держались за руки. — Мне нужна ваша помощь. Премьер-министру маглов требуется непогода, чтобы он мог закрыть воздушные границы Англии, поэтому нам необходимо слетать на север и устроить бурю. Здесь не обойдется без темной магии, — Снейп мрачно кивнул. — Также нужно найти господина Хагрида и его брата-великана на севере Грампианских гор, — Люциус морщился, когда говорил о них. — Так как они смогут оказать нам хорошую поддержку при штурме замка, да и демонам не так просто будет их унести. Я оповещу премьер-министра о нашей готовности, — дополнил план он.

— Августа и Нарцисса подготовят порталы для людей и предупредят всех, что пользоваться аппарацией вблизи замка опасно, — сказала Лили. — А мы с Сириусом отправимся на поиски Хагрида и явимся вместе с ним к замку. Нас не ждите.

Появление Гермионы, Невилла и Снейпа внесло бодрость в ряды волшебников, собирающихся сражаться. Каждому нашлось дело. Мэнор распахнул свои ворота для людей, что скопились за его пределами. Удерживать защитную магию поместья больше не было смысла — либо они вернутся сюда победителями, либо больше не вернутся совсем. И все же защита была, так как по периметру территории встали авроры и проверяли каждого, кто входил. Пока прибыла сотня.

Снейп не успел и заметить, как исчезли Лили и Сириус. Им для сборов не нужно было много времени, только проверить палочки и проститься с детьми. Руди держал на руках Эвелин и стоял на крыльце в одиночестве, выглядя совершенно осиротевшим в этом бедламе. Подумав, Снейп отпустил Пандору и пошел к детям, а девушка устремилась к Гермионе, заметив кровавую повязку у нее на груди. Краем глаза Северус успел заметить, как рядом с ней тут же возник назойливый Майкл Дотер, шедший расспрашивать мисс Грейнджер подробнее про план Поттера.

— Лорд Блэк, — Снейп постарался скрыть раздражение, когда опустился на корточки перед детьми. — Вам лучше будет укрыться в поместье.

Руди взволнованно вздохнул и сжал руку сестры. Девочка крепко стояла на ногах и взирала на мир печальными глазами отца.

— А Гарри скоро вернется? — спросил он у грозного декана.

— Скоро, — Снейп взял его за руку, отметив про себя, что это совершенно не свойственно ему — утешать детей. — Вашему брату осталось выполнить последнее дело. Можете быть уверены, что к завтрашнему утру он появится.

— Вы можете обещать, сэр? — Рудольфа трясло от волнения. — Что Гарри вернется, сэр…

Какое-то время Снейп молчал, ведя детей в их комнату. Нечего им было делать тут. Заодно у него возник замысел, как заставить Пандору остаться в мэноре.

— Я сделаю все возможное, чтобы ваш брат и родители уцелели, — пообещал Снейп. — А вы не забывайте о своем важном деле — берегите сестру. У нее сейчас есть только вы, лорд Блэк.

Глядя, как ребенок твердо ему кивает, достает палочку и начинает упражняться в простейших защитных чарах, Снейп почувствовал, как его кольнуло сочувствием. По юному Блэку и не скажешь, что он слизеринец. Не должны дети тренировать боевые чары, не должны…

В главном зале мэнора Снейп столкнулся с Пандорой, которую как раз искал, и отвел ее в сторону гобеленов, чтобы стоять на дороге. У него возникло стойкое ощущение, что время утекает сквозь пальцы.

— Я как раз искала тебя, — начала первой Пандора, повторив его заготовленные слова. — Я должна отправиться с вами.

— Исключено, — столь же резко ответил Снейп, потому что был готов и к этим ее словам. — Я хочу, чтобы вы, мисс Блэр, остались и присмотрели за детьми, которые будут в мэноре. Нехорошо оставлять их без защиты.

— Какую защиту я могу предоставить детям? — возмущенно ответила Пандора и отстранилась. — Боевой магией я владею едва ли на их уровне, и все, что смогу, это закрыть их собой.

— Это еще один аргумент в мою пользу, ты это осознаешь? — Снейп вцепился в ее локоть и заговорил тише. — Пандора…

— А я не из прихоти хочу участвовать в сражении. Мне Смерть сказала, что я должна там быть. Во сне, после того, как я загадала, чтобы раны твои исцелились, — шепнула она.

Снейп почувствовал, как жилы изнутри покрываются колючим инеем, как будто его уже здесь настигло дыхание того загранного мира.

— Зачем?

— Она сказала, что хочет сгладить для Гарри боль от мук совести, от последней жертвы, которую он должен будет положить на алтарь войны, — Пандора морщилась, будто вспоминала эти слова с трудом.

— Какой еще жертвы? — Снейп ухватил ее двумя руками и тряхнул. — О чем ты говоришь? Будет еще какой-то непредвиденный поход за Грань? Что может быть хуже — я уже и не знаю.

— Я тоже, — уверила его Пандора и ободряюще коснулась его плеча. Снейп почувствовал, как покой расползается по сосудам, и тревога уходит.

— Пандора… — он покачал головой.

— Я знаю только, что Гарри не закончит войну без моей помощи. Северус, мне нужно идти. Я обещала Тонкс, что мы поговорим о чем-то важном.

Пандора мягко отстранилась и ушла в сторону лестницы, а Снейп застыл у гобеленов со смешанными чувствами. В другом конце зала у камина Люциус спешно снаряжался перед визитом к премьер-министру: поправлял мантию палочкой, разглаживал волосы, приводил себя в величественный вид. Северусу давно уже казался странным его друг, особенно его желание общаться с верхами магловской власти, и он решил узнать, что тот замыслил.

— Как тебе нравится этот балаган? — как бы невзначай поинтересовался Снейп у Люциуса, наблюдая за беспорядочными передвижениями людей по залу.

Люциус вздохнул и отвернулся — в последние дни нахождение в мэноре такого количества людей стало его утомлять. Ни спокойного утра, ни сна, когда за дверью постоянно кто-то ходит и шепчется. Нарциссе было легче. Ее сон был не столь чутким, а характер мягче и спокойнее. А Люциуса больше не опасались, не шептались за углами про его прошлое. Возможно это была расплата за все его грехи. По крайней мере Люциус сам так относился ко всем последним событиям.

— Терпимо.

— Давно мы с тобой не говорили наедине, — вспомнил Снейп, хмуро потирая грудь, где совсем недавно были раны, ныне залеченные Пандорой.

— Верно говоришь, — Люциус отставил трость к стене и теперь оправлял несуществующие складки на мантии. Его левая рука, отсутствовавшая по локоть, была аккуратно спрятана под черным бархатным рукавом и на фоне мантии того же цвета не было заметно изъяна, коим его наградил бывший хозяин. — Восстания, планы Поттера, крестражи…

— Брось, Люциус. Я знаю тебя с юности. Столько людей в мэноре ты не стал бы терпеть просто так, — Снейп пытливо покосился на старого друга.

— Война идет, — отстраненно сообщил ему Люциус. — Всем приходится чем-то поступиться. Кому-то принципами не жить в доме чистокровных снобов, как меня тут по углам называют. Кому-то личным пространством и убранством родового поместья. Тебе вот — своим учительским авторитетом, — друг несколько высокомерно усмехнулся.

Мимо как раз пробежал Джон Лонт с палочкой наперевес и на грозного профессора не обратил никакого внимания.

— Люди, принявшие сторону мистера Поттера, воюют за свои убеждения, — подумав, молвил Снейп и потер виски. Снова начиналась мигрень, и он поскорее принять обезболивающее, чтобы не беспокоить Пандору. — Которые по сути своей являются пылью. Дунет ветер — и их не станет. И возможно, в этом сражении будут убиты все, кто несет знамя мира и справедливости. Тогда настанет другой порядок. Пока мы числимся проигравшей стороной на мировой арене, поэтому я и говорю, что на тебя не похоже — сохранять верность стороне, против которой ставки сейчас весьма высоки. Я много лет тебя знаю, Люциус. Ты что-то задумал.

Они говорили в укромном уголке, где их никто не мог услышать. И все же взгляд Люциуса тайно заметался по сторонам. Но люди готовились к восстанию, связывались с остальными волшебниками и передавали им, что у замка нужно быть на закате. Солнце за тучами медленно, но верно клонилось к западу, давно миновав полуденную черту.

— Видишь ли, — задумчиво заговорил Люциус, покручивая палочку в пальцах. — Драко… Мой сын никогда не был и не будет таким ярым последователем традиций нашего рода, как я. Наследием, которое он оставит своим потомкам, будет примесь крови мисс Грейнджер и презрение к некоторым обычаям чистокровных. Он взрослый человек, проживший две жизни. Надавить на него и заставить следовать традициям я не могу, иначе потеряю чересчур самостоятельного сына. Значит, мне остается только одно — подготовить почву для воспитания настоящих наследников нашего рода. Детей Драко.

— Что ты хочешь сказать?

— «Священные двадцать восемь» скоро перестанут существовать, но в мире должен остаться род, чтущий традиции и знающий Кодекс Чистокровных. Идеи Темного Лорда я поддержать не могу, но они не лишены смысла, — Люциус говорил вкрадчиво, тихо, не желая, чтобы их слышали. Снейп прищурился, пытаясь вникнуть в его мысль. — В новом мире мистера Поттера и моего сына я хочу возглавить верхушку власти и указать, наконец, золотую середину между разными идеологиями.

— Ты много над этим думал, не так ли? — полюбопытствовал Снейп и скрестил на груди руки. Во дворе мэнора собирались люди, знакомые Лили и остальных. — И ты полагаешь, что мистер Поттер поддержит твою кандидатуру, когда мир будет готов выбрать нового министра магии?

— Полагаю, да, — высокомерно усмехнулся Люциус и с трудом убрал палочку в правый рукав. — Рано или поздно общество спросит своего Избранного, кого он поддержит, и я полагаю, что его голос будет решающим. Я много размышлял над этим. Малфои всегда должны оставаться на коне, и если этому правилу не следует мой сын, ему буду следовать я. Наследники нашего рода, чья кровь будет разбавлена, получат на долгие годы иммунитет перед маглокровными волшебниками, смогут поддержать нашу династию на должном уровне. Мир меняется, Снейп. И нужно уметь приспосабливаться к его изменениям.

— Неплохо придумано, — признал Северус, хотя удивляться тут было нечему. Люциус отродясь не делал ничего просто так.

— Главное, чтобы никто не прознал об этом раньше срока.

Хозяин поместья внимательно глядел на собеседника.

— Когда твои тайны уплывали дальше меня? — усмехнулся Снейп, пожимая ему руку.

— Никогда, — серьезно согласился Люциус. — Но раньше перстень твоей матери не носила очаровательная мисс Блэр.

— Легче, — Снейп поджал губы.

Довольный своей прозорливостью Люциус забрал трость и нацепил на лицо маску величавости и властности. Впрочем, не сильно и напрягался — такое выражение лица было у Малфоев в крови. Но у самого камина он обернулся к задумчиво стоявшему в стороне Снейпу.

— Так ты все же решил принять в свою жизнь женщину? Или это жест твоего собственничества?

Он говорил о Пандоре, которая в данный момент появилась на лестнице в сопровождении Майкла — слизеринец преследовал ее почти всюду, где не видел профессора Снейпа. Почувствовав, как где-то в груди рычит от гнева и ревности недавно появившийся там зверь, Северус тем не менее не показал ни одной лишней эмоции.

— Выбор за ней.

Глядевший глубже прочих Люциус прекрасно увидел скрытые чувства и усмехнулся.

Когда он ушел, Снейп скрестил на груди руки и вышел из тени на свет, вернув на лицо старую маску суровости. Майкл заметил его первым и, как воришка, пойманный на месте преступления, немедленно поспешил ретироваться, сославшись на какие-то дела.

* * *

Миртл очень обрадовалась, увидев Драко и Гарри, выбравшихся из трубы.

— А где остальные? — она удивленно расширила блестящие от слез глаза. — Они не выжили?..

— Сплюнь, — гаркнул Драко, наложив на дверь заклинание Тишины. — Они ушли через пещеры к горам.

— А как же монстр Тайной Комнаты? — надула губки от его тона Миртл и села на унитаз, покачивая прозрачными ногами в чулках.

— Он давно убит, ты отомщена, Миртл, — сообщил ей Гарри, пройдя к двери и прислушавшись. — Теперь нам нужно выбраться из туалета и попасть в кабинет директора. Интересно, как это сделать.

— Даже не знаю, — пропыхтел недовольно друг и вытащил на свет портрет Ровены. — Можно выйти так и каждый раз, когда мимо проходят Пожиратели или пролетают демоны, прикрываться этим портретом.

— Да уменьши ты его, — поморщился Гарри и встал напротив двери. Он пытался припомнить заклинание, которым не пользовался очень давно. — Слушай, Призрачные чары не помнишь?

— Они не входили в арсенал любимых заклятий, — Драко на пробу включил один из кранов и с удовольствием умыл мокрое, вспотевшее лицо. — Забудь о чарах, нам нужно пройти как можно более незаметными. Пусть Миртл выглянет в коридор.

— Почему сразу Миртл? — обиделось привидение. — Ходите сквозь меня, говорите, будто меня тут нет. Думаете, приятно?

— Миртл, — Гарри, осознав верность доводов друга, поднял перед собой ладони в знак примирения. — Я расцелую тебя, если ты выглянешь в коридор и скажешь, есть снаружи кто-нибудь или нет.

Драко фыркнул, проговорив вполголоса что-то об альтернативных средствах.

— Не ты, ты мне не нравишься, — с вызовом сказала Миртл, и Гарри почувствовал, как его брови ползут вверх. — Драко!

— Что? — удивился друг.

— Претензий нет, я согласен, — усмехнулся Гарри.

— Я тоже, — коварно улыбнулась Миртл и поднялась над кабинками. — Я сейчас…

— Э… — Драко обреченно опустил руку, которой попытался остановить улетевшее сквозь стену привидение. — Ну Поттер, ну твою ж Моргану… Подставляешь меня.

— Это будет занятно, — хмыкнул Гарри и снова заглянул в дневник Салазара, снова перекочевавший к нему.

Ждать долго не пришлось — Миртл вернулась через пару минут, шмыгая носом.

— Больше всего людей в коридоре первого этажа и на лестнице, но за этой дверью никого нет. Один демон, увидев меня, чуть не сцапнул, я почти почувствовала боль… У кабинета директора стоят двое людей — вам же туда было надо?

— Верно, — Драко с энтузиазмом подхватил уменьшенный портрет и браво направился к двери. — Поттер, оставь легкое чтение на потом, нам пора.

Миртл подлетела к нему и замерла в воздухе перед ним, хитро улыбаясь. Гарри забрал у друга портрет и с ухмылкой отошел к двери.

— Я пока сниму Запирающие чары.

Драко тяжело вздохнул и подал Миртл руку, а та положила на нее призрачные пальцы. Холод загранного мира вновь коснулся Драко, и его перетряхнуло. Подумав, он склонился и едва заметно коснулся их губами. И отстранился.

— Нечестно! — возмутилась Миртл.

— Все честно, — Драко прошел к двери и подмигнул ей. — Расцеловать тебя обещал Поттер, не сведущий в правилах этикета и совершенно не являющийся джентльменом. Могу ли я поцеловать даму иначе, не будучи с ней обручен?

— То-то вы зимой с Грейнджер бегали сюда прятаться ото всех, — проворчала Миртл. — Жених нашелся…

И с разочарованным воем нырнула в унитаз. Гарри хотел дать язвительный комментарий, но крик демона в ближайшем коридоре заставил его настроиться на выход из туалета.

— Я первый, — напряженно скомандовал Гарри, приготовив палочку. — Шума не создаем, магией не пользуемся.

— А то я без тебя этого не знаю… — проговорил тихо Драко, готовый снять чары. — Сделал. Вперед.

Отворив дверь, Гарри вышел из туалета и уничтожил летящую на него тварь мановением руки. Пошатнулся. Сил не было совсем, и он снова поймал себя на мысли, как было бы здорово поесть и поспать.

— Держись, Поттер! — его подхватил за локоть Драко и выправил. — После Салазара отправимся прямиком на кухню. Надо же подкрепиться и где-то переждать время до заката.

— Не будет у нас времени, — живот болел от голода нещадно. Но Гарри через силу ступил вперед. — Максимум поесть сможем.

— И то хорошо.

На этот раз их не сопровождала совершенная и жутковатая тишина. Сквозь разбитые окна слышались грубые голоса, улюлюканье, смех со двора. Выглянувший из любопытства Драко сообщил, что снаружи сидела под прикрытием чар толпа Пожирателей и наблюдала за лесом, прячась от демонов. Судя по всему, Волан-де-Морта в замке еще не было, и демоны были довольно пассивны при солнечном свете. Ночное сражение вовсе не входило в список лучших решений Гарри, но выхода не было. Ночь так или иначе застала бы сражавшихся на просторах долины при Хогвартсе.

Битые стекла хрустели под ногами, значительно замедляя ход. Прохлада и сквозняки гуляли по коридорам, шевеля гобелены и флаги на стенах. При каждом движении шедший впереди Драко замирал, но это оказывались всего лишь дрожащие от ветра портьеры. Детский плач, неожиданно донесшийся до них, заставил друга остановиться, но Гарри вдруг повлек его за собой.

— Это чары, — шепнул он. — Из-за которых ты завалил экзамен в Академии. Никаких детей здесь точно быть не может.

— Уроды, — сквозь зубы выругался Драко.

Голоса Пожирателей, стерегущих кабинет директора, разносились довольно далеко. Гарри и Драко спрятались за углом коридора и жестами поделили соперников. Собственно, само сражение заняло не больше минуты — время на магию они сильно ограничили, так как в школе все-таки присутствовали демоны. Их крики тут же раздались с лестницы, с разных этажей, но Гарри и Драко уже расправились с врагами.

Гарри поднялся по лестнице за спиной разбитой горгульи и уже почти положил руку на ручку дверь, но вдруг Драко его остановил.

— Как думаешь, он там? — друг кивнул на дверь. В его глазах Гарри увидел отражение собственного беспокойства.

— Не знаю. Но это отличный способ покончить разом со всем.

— С собой, — пессимистично поправил его Драко, но отпустил.

— Без совета Салазара мы точно не справимся, а потом брать его будет поздно.

— Ладно уж, идем.

Решившись, Гарри толкнул дверь.

При виде открывающейся двери вздрогнули все портреты, и шептание замерло, но когда Гарри возник на пороге, Финеас Найджелус облегченно оперся на раму и чуть не провалился сквозь нее.

— Гарри! — он прижал руку к сердцу и широко заулыбался. — Мы уже не чаяли вас увидеть.

— А я здесь, — ответил Гарри, проходя внутрь.

— И от него вы так просто не избавитесь, — суровым девизом высказался Драко, закрыв за собой дверь.

В кабинете все осталось по-прежнему, словно после последнего посещения Гарри тут никого и не было.

— Он тогда заходил совершенно ненадолго, мистер Поттер, — оповестил его портрет Финеаса. — Взглянул на какие-то книги, порылся в ящике и снова ушел. А выглядел неважно, будто…

— Болен?

— Верно, болен, — закивали портреты.

— Расплата, — разнесся холодный, знакомый голос по кабинету, и все притихли. — За чрезмерное властолюбие.

Гарри прошел к столу и обернулся к портрету Салазара, висевшему над дверью. Тот с достоинством склонил голову в знак приветствия.

— Рад видеть вас вновь, господин Поттер, — молвил Салазар. — Право же, на вашу долю выпали испытания сложнее и опаснее тех, что в свое время пришлось пройти нам, Основателям. Но вы достойно с ними справляетесь.

— Благодарю, — суховато сказал Гарри — от того, что горло вновь пересохло. — Мы убили Нагайну и забрали перстень Мерлина, уничтожили два последних крестража. То, что вы направили нас по нужному следу, дает нам основания вам доверять…

— Я все равно не доверяю, — вставил свой кнат Драко, подозрительно взирая на портрет.

— В связи с этим мы пришли за последней частью вашего рассказа, — сказал Гарри и устало оперся на стол. — За знанием, как закрыть Дверь.

В кабинете Дамблдора ему всегда было спокойно и хорошо. Тревоги отступили на задний план, остались за дверью.

— Вы пришли просить совета? — вкрадчиво поинтересовался Салазар.

— Я так и знал, что этот гад начнет юлить, — свирепо зашептал Драко и враждебно глянул на Салазара и прислушавшиеся портреты.

— Для этого я и взял портрет Ровены, — спокойно объяснил Гарри. — Чтобы в конце быть уверенным, что он сказал правду. Верно, господин Слизерин, — сказал он громче. — Нам остался последний шаг, и помочь нам сможете только вы теперь.

— Интересно… — проговорил Слизерин, задумчиво оглядывая юношу. — Повезло ли на этот раз миру с Защитником. Тяжелое это бремя, и выдержат его не все. Тысячи раз восходило и садилось солнце в этой долине, сменялись поколения, но люди не меняются. А впрочем, посмотрим… — Основателю безропотно внимали все портреты. Драко нахмурился. — Знаешь ли ты, юный Защитник, в чем было мое личное проклятие? — Гарри покачал головой. — В любви к леди Ровене. Она ждала за мной геройства, желая увидеть во мне такого, каким был Годрик. Таковы юные девы: влюбленные беззаветно в образ, придуманный в детстве, они тщательно ищут того, кто бы ему соответствовал. Таким был Годрик, но он считал ее подругой и сестрой, да и Ровена искала в герое другие черты. Которые нашла во мне. Все было хорошо, когда мы начали наш нелегкий путь… Только героем я не был.

— Как это относится к Двери и Печати? — с раздражением спросил Драко и выглянул в окно. Солнце медленно клонилось к горизонту.

— Вы закрыли Дверь своей кровью, — припомнил Гарри, скрестив на груди руки. — Зная, что Мордред проклял ее.

— Ровена увидела во мне героя, — будто не слыша его продолжил говорить Салазар. — Но проклятье сыграло свою роль в дальнейшем раздоре меж Основателями. Она вдруг начала видеть во мне мстительного, желчного человека, начала избегать меня. Каждое мое слово воспринималось, как нарочитое оскорбление их чувств и убеждений. Мои мечты были слишком хороши для меня, и наши с Ровеной судьбы никогда бы не пересеклись. И единственный выбор, который я мог сделать в тот день, когда мы уничтожили Мордреда — подарить ей жизнь или отнять ее.

— Не понимаю, — нахмурился Гарри, — причем здесь Ровена.

— При том, господин Поттер, что она шла об руку со Смертью весь наш путь, дарила жизнь и отнимала ее одним прикосновением руки.

— Вы не говорили об этом, когда рассказали мне историю пути Основателей.

— Я много о чем не упомянул, — отрезал Салазар и резко выпрямился. — Например, о том, что, чтобы закрыть Дверь навсегда, я должен был пролить всю до капли кровь Ровены на землю каменного круга. Жертва. Для таких ритуалов всегда нужна жертва, господин Поттер.

Это прозвучало не очень жизнеутверждающе. Гарри все-таки надеялся обойтись без жертв, но все его надежды пали без остатка. Слизерин смотрел серьезно, без тени высокомерной насмешки.

— Подумайте… — хмуро сказал Салазар. — Встречался ли вам человек с таким же даром. Случайности не случайны, особенно когда в них участвует Защитник. И если вы дошли до этого момента, когда нуждаетесь в совете, как закрыть Дверь, если вы уже стоите на пороге каменного круга, то такой человек уже присутствует в вашей жизни. И скорее всего, Смерть уже привела его за руку вслед за вами. Чтобы вы принесли его в жертву.

Гарри прям почувствовал, как похолодел Драко, увидел, как друг обернулся, боясь поверить услышанному. Много совпадений, действительно. Друг был с ним с самого начала пути и оживал по велению Смерти немало раз. Так не для того ли, чтобы он дошел до самого конца?

Но у самого Гарри на уме вертелось совсем другое имя.

Пандора…

Именно у нее был дар Длани Смерти — она шла об руку со Смертью весь путь, пусть и весьма короткий.

— Вижу, вы уже знаете имя этой женщины, — после недолгого молчания скорбно молвил Салазар. — Это всегда женщина, любимый образ Смерти. И я лишь надеюсь, что это не та, к которой вы привязаны сердцем… Как был привязан я.

— Не та… — сдавленно произнес Гарри, глядя в пустоту перед собой.

— Пандора? — тревожно переспросил Драко, догадавшийся чуть позже. — Он должен ее убить?

— Я не смог убить Ровену, — признался печально Салазар. — Поэтому мы с вами сейчас говорим. Мерлин знал, что не выживет после заклинания Гнева Солнца, и поручил Дверь мне, по моей же просьбе — я хотел ей доказать, что я достоин… И принеся Непреложный обет коварному друиду, узнал, а, узнав, не смог отказаться от бремени, переложенного на меня. Я взял у Ровены несколько капель ее крови для укрепления Печатей, а она не знала. Я принял на себя проклятие Мордреда и потерял ее навсегда. Она не узнала, — голос Основателя звучал все глуше, и он отвернулся, что стал виден только профиль с крючковатым носом. — Что все это я сделал ради нее. А у меня даже нет ее портрета. Она осталась жить только в моей памяти…

Вот теперь Гарри и понял, что закрытие Двери навечно невозможно. Пандора без сомнений отдаст всю кровь до последней капли за такое дело, но она не знала… И Гарри понял, что никогда не скажет ей про истинное условие воцарения мира.

— Что ж, — скрипучим голосом произнес Салазар после долгого молчания и повернулся к ним. — У мира вновь появился шанс навсегда избавиться от угрозы демонов.

— Нет, — рассеянно произнес Гарри, и Драко кивнул, отвернувшись. — У мира вновь этого шанса нет.

Он взял оставленный Драко портрет, увеличил его до нормальных размеров и развернул к Слизерину. По кабинету разнеслось сдавленное аханье, и несколько директоров сделали попытки вылезти из рам, чтобы увидеть портрет Ровены Равенклоу. У Салазара загорелись глаза, а взгляд стал живым. Он с достоинством поднялся со своего кресла, глядя только на несравненную возлюбленную.

— Это для вас, господин Салазар, — пытливо на него глядя, сказал Гарри. — За вашу честность и помощь.

— Сердцу моему покой вы принесли, — с уважением и благодарностью ответил Салазар. — Ибо Ровены я не видел с самого сотворения моего портрета, висевшего на стене по соседству. Как это было символично… Любимая мною женщина рядом, а до нее ни рукой, ни взглядом не дотянуться. Я честен был с вами, господин Поттер, — серьезно сказал он. — И пусть сомнения вас не гложут.

Дневник Гарри не стал ему показывать. Будет еще время. А пока нужно сосредоточиться на другом.

* * *

Он летел, и над ним бушевало Северное море. Страшно подумать, какой силой владела морская стихия! Взгляд завороженно скользил по волнам — вот бы подчинить себе всю мощь моря. Маглы, сумевшие замкнуть силу огня в железной капсуле, наверняка знают, как это сделать… Но об этом он узнает потом, в будущем. Когда уничтожит мальчишку Поттера и сброд, который он собирает под своими знаменами.

Время загоняло его в ловушку и лишало сил. Странным чувствовал себя Темный Лорд в последний месяц. Каким-то… истончившимся. Сам себе он напоминал тающий кусок масла, размазанный по слишком большому ломтю. В зеркальном отражении на него глядел призрак его ушедшего величия, глаза потухли, а чернота, на чьих крыльях он летел, окружала его клочковатым туманом. Иногда он боялся.

Да, Темный Лорд начал бояться, что эта тьма его поглотит.

Достигнутая большим трудом победа оказалась месяц назад в его руках, однако вместо того, чтобы укреплять ее ростки в земле и продвигать свою идеологию, строить свой мир в Англии, он был вынужден метаться по свету в поисках ответа на вопрос — что с ним будет и как этого избежать. Ему казалось, что он умирает, и созданные дополнительно два крестража из Даров Смерти только усилили это ужасающее ощущение. Он не мог умереть. Он столько прошел по пути бессмертия, сколько не проходил ни один волшебник на свете! И все для того, чтобы узнать, что в конце концов Смерть поджидает его даже на конце этого пути?

Его победа становилась тоже призрачной, особенно на фоне внезапного вдохновения Гарри Поттера к борьбе. Казалось бы, всё, Хогвартс и Министерство захвачены, и бороться больше не за что, но люди попрятались по домам, по убежищам, ушли в леса и спрятались в больших городах — и продолжают выходить на его зов, на что-то надеются. Пожиратели хозяйничали на захваченных территориях, словно грабители в оставленных домах. А он был слишком занят своими проблемами.

И хотя этого никто не видел, Темный Лорд знал, что он почти проиграл.

Черная крепость была перед ним, хотя сейчас он видел только пустынную площадку в обломках камней.

Все охранные чары Нурменгарда были ему ни по чем. Он не шел по ступеням крепости — летел, и мантия за его спиной выглядела как крылья демона.

— Грин-де-Вальд! — прошипел он, остановившись перед дверью камеры своего предшественника. — Грин-де-Вальд!

Замок треснул после прикосновения к нему палочкой, и дверь распахнулась. Горя изнутри, Темный Лорд ворвался внутрь и огляделся в поисках пленника. Старец, немощный и до невозможности худой, сидел в углу своей камеры и смотрел на него удивительно ясными, не замутненными пеленой безумия глазами.

— А, Том, — и улыбнулся частично беззубым ртом. — Все-таки пришел. Я знал, что ты однажды придешь, как приходил он…

— Мне нужен ответ на мой вопрос, — без церемоний произнес Волан-де-Морт со льдом в голосе. — И я его получу.

— А что я получу взамен? — старец неприятно сощурился.

— Например, твою жизнь, — прошипел Темный Лорд злобно, направляя на старика палочку.

— Не убедил, — усмехнулся Грин-де-Вальд. — А вот от хорошей медовухи я бы не отказался.

— Получишь. Когда скажешь мне.

— Что ты хочешь знать, Томас?

Он ненавидел, когда его звали настоящим магловским именем, и внутри все заклокотало от гнева. Но Темный Лорд смирил свою злобу. Она подтачивала силы, а силы ему были нужны сегодня. Он еще должен вернуться в Хогвартс и расквитаться с остатками воинства Поттера.

— Почему мои силы покидают меня? Я становлюсь слаб.

— А, Дары Смерти… — Грин-де-Вальд колючим взглядом остановился на Бузинной палочке в его руке. — Познал вторую сторону медали, Том? Вкусил горечь фрукта, не предназначенного для человеческого существа?

— Мне некогда слушать словесные дифирамбы! — рыкнул Темный Лорд и прошел к окну, глядя на сверкающие в небе молнии. И когда это успела разыграться непогода?

— А с кем же мне еще в них упражняться здесь? — простовато фыркнул Грин-де-Вальд и ухватил наколдованную для него бутылку хереса. — Фу, дешевка… Не слишком-то ты щедр, Томас. Такая тайна стоит больше.

— Получишь бочку отборной медовухи, — прошипел Волан-де-Морт и резко обернулся к нему. — Если расскажешь, как мне преодолеть эту слабость.

— Другой разговор! — хлопнул в ладоши Грин-де-Вальд. Темный Лорд даже задумался, стоит ли слушать этого безумного старика или проявить милосердие и убить его? Но Грин-де-Вальд вдруг стер с лица бесившую его улыбку сумасшедшего и нацепил маску серьезности. — Ты открыл Дверь, Томас?

— Открыл, — холодно ответил Темный Лорд.

— Тогда могу посоветовать тебе лишь закрыть ее.

— А то я сам об этом не думал. Ты знаешь, как мне вернуть свои силы или нет?

— Нет! — пожал плечами старец. — Но кровь Защитника может многое. Ты теперь не человек, Томас, и в твоих жилах не течет кровь Гарри Поттера — да, я знаю об этом. Дамблдор приходил просить совета перед своей смертью, — объяснил он. — Хитрый старикашка знал, что у меня есть ответы на многие вопросы касаемо Защитника. Его бутылка ликера закончилась как раз два месяца назад…

— А на мой? — начал терять терпение Темный Лорд.

Грин-де-Вальд на какое-то время замолчал и сощурился, внимательно разглядывая клочки тьмы в подоле его мантии.

— Мне нужна моя медовуха.

Едва сдерживаясь, Волан-де-Морт махнул палочкой в угол камеры. Там, в тени стенной ниши появилась добротная бочка, сладкий запах которой тут же заполнил помещение.

— Стакан — излишек! — тут же бодро подскочив к бочке, заявил Грин-де-Вальд. — Ах, что за запах! Поверить не могу, Том, что ты предпочел бессмертие удовольствиям короткой жизни. Послушай меня, уж я знаю, в чем смысл любой жизни!

— Ответ! — со свистом вдохнув для успокоения, прошелестел Темный Лорд. — Мне нужен ответ, иначе твоя жизнь окажется на удивление короткой и несчастной!

— Кровь Защитника, — сказал Грин-де-Вальд твердо, с укором на него взглянув. — Испей ее. Хуже не будет, но есть шанс, что станет лучше.

Бушевавшее Северное море шумело так, что в ушах отдавался его грохот. Волны бились о скалы, точа нерушимые древние камни.

Темный Лорд зловеще ухмыльнулся краем губ, выходя на край утеса. Им владела жестокая жажда крови — предвестница убийства.

* * *

Взрывная волна прокатилась по площадке Астрономической башни и выбросила с нее двух Пожирателей, что задумчиво смотрели вдаль в поисках армии восставших волшебников Англии. Но их тела не успели пролететь и пары футов, как их рвануло вверх и занесло обратно на площадку. Тела дымились, источая зловоние.

— Они оценили твою тактику, — заметил Драко, тщательно проверив, чтобы враги были мертвы. — Я уверен, что они хотели выполнять ту же функцию оповещения, которую выполнял ты во время первой битвы за Хогвартс.

— Печально, что у них не получилось, — прохладно ответил Гарри и стащил с их лиц маски. Оба парня были молоды: один кучерявый, худой и красивый, другой черноволосый, с заостренными чертами лица. Французы. — Пусть остаются здесь, раньше времени нас не должны обнаружить. Я же говорил, достаточно будет Авады Кедавры.

— Извини, разминался.

Драко, крутя запястьем, распрямился и вышел к парапету. Отсюда открывался вид на всю долину, она была как на ладони. Кое-где снег уже сделал попытку растаять, и всюду на белом покрывале виднелись черные проталины с грязью. Запретный Лес темнел до самого горизонта… Сколько о нем было воспоминаний, трепетных детских и ужасных взрослых! Он единственный, наверное, во всей долине остался нетронутым. Драко не хотел смотреть вниз на разрушенный двор школы. Ведь тогда придется забыть о подступающей весне, чье дыхание в долине уже чувствовалось при каждом вдохе; о небе, в котором проглядывали звезды; о солнце, что величественно уходило за горы. Возможно, ему казалось, но этот закат был менее зловещим, чем тот, месяц назад… И ровный его свет мягко искрился в заново выпавшем в горах снегу. Их верхушки сияли путеводными звездами.

И пусть за их спинами стоят мрачные руины Хогвартса, пусть еще не отвоевано ими право на жизнь — у них была надежда. Солнце опустится и поднимется вновь, и первые его лучи уже не застанут мерзости Волан-де-Морта на этой земле…

— Повторим план, — Поттер был серьезен как никогда. Драко его понимал: у него самого тряслись бы коленки, если бы итог последнего сражения целиком зависел от него. — Едва наши выходят из-под сени леса, мы подаем им сигнал искрами в ту сторону, где находятся ближайшие враги. Красный цвет — оборотни. Синий — Пожиратели. Желтый — демоны.

— Главное, чтобы наши знали о классификации цветов, — негромко дополнил Драко, с ленцой облокотившись на парапет. Ему не хотелось осквернять час такого прекрасного заката планированием того, что давно уже сидит в печенках.

— Мы с Люциусом и Снейпом однажды обсуждали сигналы Аврората. Демонов у нас в противниках еще не было, но я тогда упомянул об этом. Надеюсь, они вспомнят. Далее я раскрываю щит над школой…

— Ты снова лишишься сил, — недовольно напомнил Драко.

— Для этого ты и здесь, — объяснил Гарри взволнованно. — Наверняка сразу заметят подмену своих, — он кивнул на мертвых французов. — Ты меня защитишь. Вопрос, как мы спустимся отсюда, придется решать быстро и, боюсь, кардинально.

Оба выглянули за парапет, вниз, где темнела вдали земля.

— Если я закрою Дверь раньше, чем убью его, то силы могут вернуться к нему, — задумчиво проговорил Гарри и, скрестив на груди руки, оперся на перила площадки.

— Прикроешь, — мрачно поправил его Драко. — Не забывай об этом.

Да как об этом можно забыть?

Слабость человека в чувствах, которые его сковывают по рукам и ногам. Они не дают поступать рационально, взвешенно, так, как было бы правильно. И возможно, в далеком будущем, когда, может, уже и не будет жить память о нем и Волан-де-Морте, сегодняшние действия Защитника приведут к еще большим жертвам и новой угрозе для магии. Но чем он будет лучше тех же демонов, если сделает то, что должен? Чем он будет лучше Волан-де-Морта?

— Как стихло, — прошептал Драко, с удовольствием вдыхая чистый воздух гор без примесей запахов земли, в которую впиталось много крови. — И не верится, что мы дошли наконец-то до дня, когда сделаем нашу вторую жизнь не бессмысленной.

— Она и так не была бессмысленной, — пожал плечами Гарри и тоже повернулся к долине. Его внимание больше занимали горы и лес, по которому, должно быть, уже шли люди, восставшие на защиту всего, во что верили. — Она потеряет смысл тогда, когда ты скажешь, что был несчастлив на протяжении этих лет, Гермиона не смогла подарить тебе счастье и ты считаешь наше дело ерундой, которая не стоит стольких жертв.

Случайный крик демона откуда-то снизу пронзил природную тишину и разогнал благоговейное молчание природы.

— Нет, — покачал головой Драко. — Точно не скажу. Ведь все… все, что мы пережили, в конце концов, стоило крупиц счастья, которые мы получили.

— Стоило. Но если бы мне дали шанс прожить жизнь в третий раз, — Гарри печально усмехнулся. — Я бы отказался.

— Потому что все сложилось наилучшим образом?

— Нет. Потому что я устал.

Уже на подходе к кухне Гарри понял, что чувствует себя не лучшим образом, поэтому, пожалуй, они с Темным Лордом сегодня будут наравне. Ноги не слушались, сил едва хватало, чтобы переставлять их одну за другой. Драко чувствовал себя намного лучше, как ему казалось.

В кухне они наткнулись на стаю оборотней, подкреплявшихся запасами домовых эльфов. Гарри расширил щит на все помещение, и Драко мгновенно уничтожил их, ставших людьми. Но при этом Гарри совсем обессилел и опустился прямо на пол. Еда слабо помогла, и они с Драко решили отдохнуть. Единственные чары, которые они установили на случай прихода врагов, были Сигнальные, но то ли их преследовала госпожа удача, то ли сама Смерть все же сжалилась и отвела от них беду — никто не пришел.

Сейчас Гарри чувствовал себя немного взбодрившимся. Был шанс, что его хватит и на Волан-де-Морта, и на Дверь с ее Печатями.