Эта тайна (гет)

— Как подрались? — ахнула Минерва. — Из-за чего?!

— Cherchez la femme, дорогая моя Минерва, — лукаво пропел Флитвик, отрываясь от заполнения журнала второго курса. — Из-за Грейнджер, я так полагаю.

— Мерлиновы штаны! — в сердцах воскликнула Минерва. Выражаться (даже так невинно) было не в ее духе, значит, МакГонагалл была потрясена. — Так, а где сейчас Поттер и Уизли? Почему их не привели ко мне?

— Их отволокли прямо в кабинет директора, — уж больно спокойно сказал Снейп, сидевший по обыкновению в углу учительской. Выдавать Минерве все новости сразу он не хотел, пусть обтекает долго и мучительно. — Советую поторопиться туда, если не хотите, чтобы Поттера вышвырнули не только из Турнира, но и из Хогвартса. Хотя я счел бы это справедливым наказанием.

— Исключить за драку? Они же дети! — заохала Помона, которая зашла вместе с Минервой. — Все дети дерутся.

— Но не все ломают чужие палочки, — торжествующее пояснил Снейп. — Причем, я полагаю, сделано это было нарочно.

Минерва, уже направлявшаяся назад к двери, остановилась. Подобный проступок, тем более намеренный, действительно тянул на причину для исключения из школы.

— Кто сломал палочку? — МакГонагалл оглянулась на коллег.

— Поттер сломал, — как-то странно ответил Флитвик. — Вот уж не ожидал от него такой прыти.

— Поттер сломал палочку Уизли? — переспросила в шоке Минерва.

— Если бы… — начал декан Когтеврана, но тут дверь резко распахнулась и в учительскую грубо втолкнули слегка помятых мальчишек. У Гарри была разбита губа, у Рона на распухшем лице красовался фиолетовый фингал. Следом размашистыми шагами вошел Каркаров. Глаза его были едва ли не налиты кровью, волосы всклокочены, и даже козлиная бородка, казалось, стояла дыбом.

— Игорь, в этом нет надобности… — послышался мягкий голос Дамблдора, который торопился следом вместе с Мадам Максим. За его спиной мелькнула белая как лист Гермиона, но зайти девочка не решилась, а полувеликанша громко захлопнула дверь прямо перед ее носом. В учительской теперь было не протолкнуться.

— Нет, Альбус! — прогремел басом Каркаров. — Если вопрос об исключении этих двоих, как вы говорите, решает их декан, то я требую разобраться с этим прямо сейчас! При всех!

— Полегче, мистер Каркаров, — Грюм даже постучал клюкой по полу, чтобы привлечь к себе внимание болгарина. — Четырнадцатилетний ребенок — не подследственный из Азкабана, с которым надо разбираться в присутствии всего Визенгамота. — Каркаров на мгновение замер и уставился на отставного аврора. — Предоставьте Поттера его декану и возвращайтесь на свою утлую посудину, — и добавил чуть тише, так что слышали это уже только сидевшие рядом, — там крысам самое место.

— Простите, мистер Каркаров, но действительно, какое отношение вы имеете к внутренним делам Хогвартса? — Минерва, наконец, опомнилась и поддержала Грюма, пытаясь вступиться за мальчишек. Она была на голову ниже директора Дурмстранга, но умела смотреть на собеседника настолько высокомерно, что казалось, будто разговаривает она с провинившимся первокурсником.

— Нападение на Чемпиона др’угой школы — это уже не внутр’енние дела Хог’вар’тса! — встряла мадам Максим.

— Эти двое избили Виктора! — проревел Каркаров, эффектно указав на парней широким жестом.

Воцарилась тишина. Все уставились на покрасневших мальчишек. Из угла, где сидел Снейп, послышались аплодисменты.

— Браво Поттер, Уизли. Двое на одного. Узнаю старый добрый Гриффиндор.

— Северус! — прошипела МакГонагалл. — Не сейчас! — и она одарила его таким взглядом, что Сибилла, сидевшая рядом, поежилась, плотнее кутаясь в дырявую шаль.

— Это он нас чуть не убил! — не выдержал Рон.

— Ложь! — рявкнул Каркаров.

«Да как это возможно! Крам их вдвое крупнее!», «Поттер бы не стал!», «Не может быть!» — загалдели все разом. И даже Трелони, поправив очки, драматично пообещала, что это только начало страшных и ужасных событий, ожидающих Хогвартс. Молчали только Снейп и Синистра. Но если первого скандал с участием Поттера откровенно забавлял, то Аврора просто выглядела подавленно, ей было все равно, кому там набили морду. В конце концов Альбусу удалось перекричать собственный коллектив. Перешли к «допросу» виновных. Отвечал в основном Гарри, которому Грюм то и дело жестом приказывал молчать. Рон и вовсе предпочитал рта больше не раскрывать, понимая, что если за Гарри, скорее всего, вступятся, то его могут, как козла отпущения, отчислить. Хотя злополучный удар по палочке нанес его приятель.

— А где, собственно, ваш чемпион? — спросила рассудительная Вектор. — Мне кажется, инцидент стоит обсуждать при его участии.

— В лазарете, — со злостью выдавил из себя директор Дурмстранга. — Этот… — он указал на Поттера, — сломал ему нос. И палочку. — Флитвик приподнял брови, удивленно уставившись на Поттера.

— Игорь, повторяю, я не сомневаюсь, что последнее произошло по трагической случайности, — спокойно сказал Альбус.

Гарри сгорал от стыда. Два, вернее, даже три волшебника, которых он очень уважал, выгораживали его, а ведь он действительно сделал это нарочно.

Парень несколько дней не мог выкинуть разговор с Сириусом из головы. Он все думал и думал, переваривая слова крестного и воображая, как его отец с Блэком отчаянно мутузили врагов. Гарри представлял себе сцены в духе фильмов с Брюсом Ли, которые видел урывками — Дадли прошлым летом повадился брать в прокате кассеты и, конечно, предпочитал те, где было побольше мордобоя.

А еще Гарри много размышлял о том, что Блэк сказал про беспалочковую магию. Парня грела мысль, что Крам обманывает девушек, строя из себя великого мага. И Гарри озадачился, как это возможно технически. Болгарин наверняка просто прятал куда-то палочку. Гарри гадал, следя за Виктором. Но ни трости, ни зонтика, как у Хагрида, он с собой не носил. Значит, скорее всего, палочка вшита в одежду. А раз он повторял рукой нужные движения, то, очевидно, в рукав.

Гарри не был ни в чем уверен, но когда предоставилась возможность, не задумываясь, со всей силы треснул слегка дезориентированного Крама кулаком в правое предплечье. Раздался характерный хруст дерева. Крам взвыл от боли. Обломки палочки жалили кожу — видимо, Гарри вложил в свой удар всю накопившуюся злость. Однако в тот момент Поттеру и самому стало страшно, до него дошел смысл содеянного. Он не ожидал, что его догадка окажется верной. Конечно, зачем тогда, спрашивается, бил? Но на этот вопрос Гарри ответить не мог. Да и некогда было соображать. Крам, озверевший от произошедшего, всерьез набросился на мальчишек с кулаками. К счастью, тут потасовку на опушке Запретного леса заметил кто-то из Шармбатона и позвал свою директрису. Мадам Максим, имевшая зуб на Дамблдора за четвертого чемпиона, не позволила спустить такое на тормозах…

Теперь же двое гриффиндорцев с замиранием сердца следили, как дюжина взрослых людей решали, что с ними делать. Мадам Максим требовала дисквалификации, Каркаров едва ли не судебного расследования, Грюм идею с расследованием поддерживал, но предлагал заняться и личностями судей. Альбус отчаянно пытался всех помирить. Снейп то и дело подливал масла в огонь, вставляя по паре гадких слов. Синистре все происходящее казалось каким-то идиотизмом. Ну подрались мальчишки, тоже мне проблема. Бывает куда похуже…

Неожиданно дверь в учительскую снова распахнулась. Вошел Крам. Нос его был в порядке, хотя под глазом и красовался светлеющий фингал. Видимо, он не стал дожидаться, когда медик устранит последствия инцидента. Каркаров бросился едва ли не обнимать драгоценного ученика, но Крам на этот раз увернулся от излишних проявлений заботы и обратился прямо к Поттеру и Уизли. Ко всеобщему удивлению, парень спросил на ломаном английском, целы ли они, а потом предложил решить дело миром и даже пожал мальчикам руки. Пока остальные не успели опомниться, Альбус благодушно обнял обе стороны и, произнеся витиеватую речь о том, что дружба победила, увел Крама из учительской. Вслед за ним, ожидаемо выскочил Каркаров. Его угрозы о том, что он не позволит спустить такое с рук, еще какое-то время слышались за дверью. Мадам Максим, с презрением глянув на гриффиндорцев, тоже покинула помещение. А Гарри с Роном, не веря, что так легко отделались, уставились на своего декана. Очевидно, теперь решение о наказании стоило ждать от МакГонагалл. Минерва перевела дыхание.

— Минус 50 баллов с каждого, а вам, Поттер, возможно, придется оплатить новую палочку для Крама, если они докажут умысел и потребуют компенсацию, — холодно заключила она. — И месяц отработок у мистера Филча по пятницам. Обо всем происшедшем я сообщу вашим родителям и опекунам. А теперь марш в больничное крыло. Чтобы я больше не видела последствий этого позора у вас на лицах.

В коридоре друзей все еще ждала перепуганная Гермиона.

— Нас не отчислили. Все в порядке, — только и успел сказать Гарри, прежде чем подруга набросилась на них с руганью и упреками. Она пилила их всю дорогу от учительской до крыла мадам Помфри. Рон и Гарри шли молча, то и дело переглядываясь, Гарри взглядом умолял Рона просто стерпеть это. Но Рон, похоже, столько натерпелся за последний час, что сил спорить с Гермионой у него банально не осталось. Только перед входом в больничное крыло Гарри придержал девушку за руку, и они немного отстали от Рона.

— Я сделал это нарочно, — признался он. — Гермиона, он не умеет колдовать без палочки. Он тебе врал.

— Откуда… — только и ахнула девочка, пораженно глядя на Гарри.

— Мы следили за ним с Роном. Мне показалось, что у него в рукаве потайной карман для палочки, и я, считай, это проверил. Я сделал это для того, чтоб он не морочил тебе голову, и не жалею об этом. А теперь можешь идти к МакГонагалл и рассказать ей все, если считаешь нужным.

Гермиона не знала, что сказать, такого она никак не ожидала. Гарри еще несколько секунд смотрел ей в глаза, но, понимая, что больше ничего сказать не сможет, развернулся и ушел в больничное крыло вслед за своим лучшим другом.

— А с Крамом что-то не чисто, — проговорила, перед тем как пойти на занятия, Вектор. Учителя стали расходиться. — С чего бы он сам предложил все замять?! Поттер в этот раз явно перешел все границы и чудом не вылетел из школы.

— Золотому мальчику все прощается, — вздохнул Флитвик. Полугоблин захлопнул журнал и спрыгнул с высокого стула. — Хотя, что бы вы, Северус, ни говорили, Гарри — стоящий парень.

При словах о «золотом мальчике» Грюм поморщился. Синистра тем временем тоже встала, откопала свою почту и подошла к окну, чтобы, наконец, распечатать конверт. Профессор ЗОТИ прищурил единственный глаз, отмечая про себя, что на Авроре сегодня было новое умопомрачительное (на его взгляд) нижнее белье… и чулки на поясе с широким ажурным кружевом… Женщина надела очки и повернулась к нему спиной, а старик так и смотрел на нее, любуюсь ее силуэтом.

Все достоинства глазного протеза Аластора Грюма Барти Крауч поначалу даже не оценил. Вставлять в глазницу его было противно, никаких серьезных магических ловушек при этом в Хогвартсе не было. Все-таки это школа, а не минное поле. Но ходить с этой хреновиной, которая еще и натирала, приходилось. Конечно, артефакт позволял смотреть через одежду, но кого тут раздевать взглядом?! Смотреть на учениц Барти себе сразу же запретил, хотя слизеринская староста была, Мерлин свидетель, хороша, да и гриффиндорская загонщица тоже! Но потом в поле зрения попала Аврора. В принципе, даже по ее платьям было понятно, что женщина она горячая, но то, что беглый узник Азкабана увидел под ними, свело с ума. Причем нижнего белья у нее было явно больше, чем платьев. Призывно эротичное, классическое, ретро — чего она только ни носила. А Барти такое очень любил…

В своей недолгой свободной молодости у него была женщина. Она была старше него на семь лет. Утонченная, изысканная, искушенная в любовном искусстве. Ада была замужем за аристократом, но даже если бы развелась, отец никогда не одобрил бы их связь. Они встречались три года, потом случился Поттер, безумное отчаяние от потери человека, который заменил для Барти отца. Затем Азкабан. Что стало с Адой, он не знал. Честно говоря, Барти и не вспоминал ее, пока не увидел чулки Авроры. Перед глазами поплыли воспоминания о том, как Ада ставила стройную ногу на стул, изящно взмахивала палочкой, грациозно ловила подлетающий к ней чулок, а потом неспешно натягивала его. А он смотрел и хотел целовать каждый сантиметр ее тела. Ада называла его «мой золотой мальчик». Барти и правда им был. Чистокровная семья, отличное образование, отец без пяти минут министр и блестящие перспективы. Да и волосы его тогда были еще светлее, а на лице по весне появлялись веснушки.

Ада была единственной женщиной в его жизни. В Хогвартсе ему было не до того. Чтобы получить двенадцать СОВ и ЖАБА надо было учиться практически без перерыва, но оправдать ожидания отца все равно не выходило. Единственный сын, на которого были возложены большие надежды, был недостаточно хорош. Летние каникулы перед последним школьным годом «золотой мальчик» провел в Министерстве Магии, проходя практику в департаменте отца. Там он и встретил ее…

Он не тосковал по Аде. Да и Аврора была на нее совершенно не похожа, но эти чулки, которые она носила очень часто, иногда без нижнего белья, точь-в-точь как Ада, задевали какие-то глубокие струны в его душе. И, глядя на нее, Барти чувствовал себя юным и беспечным. Он украдкой следил за Авророй. Мужчины у нее не было, хотя кокетничала она со всеми. Даже со Снейпом она то и дело обменивалась парой фраз, но ничего серьезного Крауч не заметил. Снейп казался рядом с ней непробиваемым куском льда. А это просто невозможно, если знаешь, что на ней надето. Поэтому Крауч практически успокоился на его счет. Уж сам бы он точно так не смог.

Ночами Барти думал о Синистре, представляя, как она в одних чулках сидит за большим телескопом и смотрит на звезды. И обязательно в очках. Это придавало ее образу волнующую строгость и делало старше. Иногда его посещала безумная мысль, а не заказать ли ей в подарок что-нибудь такое эротичное из Лондона… О, если б он только мог…

В Рождественское утро, когда Аврора, сияя подобно звезде, появилась в Большом зале, Барти едва не потерял контроль над ситуацией и попытался поцеловать ее под омелой, забыв, что для нее он — уродливый одноглазый старик. Тогда же и закралась мысль… опасная мысль, способная разрушить все планы. Хотя, с другой стороны, она ведь никогда не видела его настоящего, а ему безумно хотелось снять перед ней маску. Только бы улучить момент, чтобы она была далеко от Хогвартса, и тогда у него получится. Но Аврора, как назло, все время торчала в замке.

Ему повезло только ближе к концу января, когда он неожиданно увидел, как женщина покинула школу и направилась в сторону Хогсмида. У Барти не было плана, но другого шанса могло и не представиться. И он рискнул. После того вечера он долго не мог уснуть. За много лет он, кажется, впервые просто и легко говорил с другим человеком, да еще с молодой женщиной. Он смущался как подросток. Врал, как ребенок, но ему действительно нечего было рассказать о себе. Говоря с Авророй, Барти и сам, как будто, верил, что живет в Лондоне, служит в Министерстве и достаточно много времени проводит в командировках на континенте, а впереди — прекрасная и счастливая жизнь. По иронии судьбы, именно такую жизнь для него планировал родной отец. И со стороны казалось, что все к этому и идет. А потом все оборвалось в одночасье.

Однако Барти не жалел о том выборе, что сделал пятнадцать лет назад. Все его решения были продиктованы искренним чувством, которое с годами становилось только сильнее. Но никогда еще вкус оборотного не был таким омерзительно горьким, как в тот вечер, после того, как Аврора ушла.

Он не сидел каждый вечер, как обещал, в том кафе — это было слишком опасно, рисковать он не мог. Но Барти следил за Авророй и надеялся, что она отправится туда снова.

Когда учительская после скандала почти опустела, Снейп вдруг поднялся со своего кресла и подошел к Синистре, так и стоявшей у окна. Она обернулась. Северус молча достал из кармана мантии небольшой флакон с перламутровым зельем и протянул ей. Аврора сначала даже не поняла, что это значит, и недоуменно посмотрела ему в глаза.

Святые небеса, да она же пошутила! А он все понял дословно! Было до боли обидно. Неужели он решил, что после всего, что было, она сразу же побежит искать себе кого-то? Неужели он считал, что ей кто-то нужен ему на замену? Неужели он вот так легко готов отказаться от нее и подтолкнуть к другому мужчине?!

Снейп молчал.

Ничего не сказав вслух, Аврора улыбнулась и взяла флакон, стараясь не касаться его пальцев — не вышло. Снейп отвел взгляд.

Повертев в руках флакон, она молча вышла из учительской. Путь ее теперь лежал в Хогсмид. Грюм, украдкой наблюдавший немую сцену, со старческим кряхтением поднялся со стула и, стуча протезом, быстро заковылял следом.