Искушение временем (гет)

Пять лет пролетело с того момента, когда Бузинная палочка, сменив хозяина, ударила в Волдеморта его же собственным заклятием.

Пять лет, в течение которых люди успели привыкнуть к мысли, что больше им никто не угрожает и они могут жить спокойно.

Пять лет, которые понадобились, чтобы зарубцевались физические и душевные раны...

Бывшие студенты Хогвартса, благодаря которым счастливое будущее магической Британии и стало возможным, так же, как и обычная молодёжь, строили семьи, делали карьеру, получали высшее образование.

Главный герой войны — Гарри Поттер, как и мечтал ещё в школе, закончил курсы и работал в Аврорате на должности старшего аврора. Толпы поклонниц получили жестокий удар, когда выяснилось, что избранницей национального героя стала девушка, с которой его свела сама судьба ещё на первом курсе, та, что была ему надеждой и опорой в течение семи студенческих лет, соучастница всех его приключений и боевая подруга — Гермиона Грейнджер.

Пять долгих лет пришлось бедному Поттеру терпеливо ждать, пока неугомонная возлюбленная удовлетворит свою жажду знаний и, окончив магический университет во Франции, вернётся на родину и устроится работать в министерство. Оба — ярые противники публичности и показухи, они скромно отпраздновали свою помолвку в доме на площади Гриммо, пригласив на торжество только самых близких друзей. Журналисты были в отчаянии, когда впоследствии выяснили, какое событие прошло мимо них.

Гарри и Гермиона жили в доме Блэков, готовились к свадьбе, и их абсолютно не интересовало — нравится это или не нравится магическому миру. Впервые за всю свою жизнь Гарри был счастлив и никому ничего не должен.

Детские чувства Гарри к Джинни как-то незаметно переросли в крепкую дружбу. И даже когда младшая Уизли, окончив школу, ушла в профессиональный квиддич, начала встречаться с Виктором Крамом, а впоследствии и вышла за него замуж, Гарри только порадовался за подругу и искренне пожелал молодым счастья. Год тому назад в дружном семействе Крамов родился чудесный малыш, и Виктор сам попросил Гарри и Гермиону быть крёстными маленького Маркуса.

В отличие от Джинни, Рону было тяжелее принять отношения лучших друзей. Впервые узнав об этом, он устроил безобразную сцену с дракой и больше года не хотел общаться с так называемыми "предателями". Но потом, разобравшись в себе, он признался, что с Гермионой они слишком разные и жить вместе у них бы не получилось. Друзья приняли слишком импульсивного Рональда с распростёртыми объятиями, и с тех пор их дружбу больше ничто не омрачало.

Рон снова стал встречаться с Лавандой, и, по всем признакам, у них всё было хорошо. После смерти Фреда он помогал Джорджу с магазином и оказался очень способным бизнесменом. Сейчас у братьев уже три магазинчика, приносящих неплохой доход, и семья Уизли смогла позабыть о бедности.

Двое их школьных друзей — Невилл и Луна также поженились. Чета Лонгботтом путешествует по разным странам. В этих путешествиях Невилл собирает и привозит домой всевозможные гербологические диковинки, а Луна изучает животных и упрямо надеется отыскать морщерогого кизляка. Щедрые и добрые ребята любят делать подарки своим друзьям, чем иногда вводят их в состояние ступора. К примеру, подаренная ими на помолвку Гарри и Гермионы живая пальма, которая бродит по всему дому и ворует всё, что плохо лежит, уже довела жениха с невестой и старенького Кричера до лёгкой степени озверения. Зато у них теперь появилось прекрасное развлечение — придумывать, какую бы пакость подарить коварным друзьям в отместку.

В Хогвартсе почти ничего не изменилось. Единственный из преподавателей, кто не захотел возвращаться в школу, был профессор Снейп. Оказывается, предусмотрительный шпион, постоянно находящийся на грани разоблачения, уже давно принимал противоядие от яда Нагайны, а отчаянная попытка Гермионы напоить умирающего профессора зельями, которые она постоянно носила с собой, зная о способностях своих друзей влипать в неприятности, дала ему дополнительный шанс. В результате то, что ребята приняли за смерть, оказалось всего лишь комой, и в больнице святого Мунго Снейпа быстро поставили на ноги. Вот только преподавать он отказался категорически. Получив предложение занять место штатного зельевара в Отделе Тайн, он с радостью ухватился за эту возможность заниматься научной деятельностью.

Место преподавателя защиты от тёмных искусств неожиданно занял однокурсник Гарри и Гермионы — Дин Томас. И, судя по тому, что он преподавал уже третий год, проклятие с этой должности наконец было снято.

Жизнь в магической Британии продолжалась. И даже Трелони не почувствовала надвигающейся на волшебный мир катастрофы. Новое пророчество так и не было произнесено... Или было?..

Гарри дочитал последнюю страницу отчёта, лежащего перед ним, и закрыл папку очередного дела, расследованного его ребятами. Сбежавший гиппогриф найден и торжественно возвращён хозяину.

Поттер усмехнулся. Когда-то, ещё будучи студентом, он мечтал о том, как станет аврором и будет ловить кровожадных преступников и спасать их невинных жертв. Поначалу, когда он ещё был стажёром, впоследствии членом боевой пятёрки, а потом и командиром пятёрки, так и было. Множество беглых Пожирателей и их последователей не желали смириться с победой светлой стороны и то и дело устраивали теракты, нападали и на мирных волшебников, и на магловские поселения. Но после победы люди поверили в свои силы и поняли, что счастливое будущее магического мира зависит от каждого из них.

К тому же, после потери своего лидера Пожиратели были разобщены и нападали отдельными немногочисленными группами. Для того, чтобы переловить их, потребовалось не более двух лет. Было даже несколько случаев, когда сами жертвы давали отпор нападающим, а потом связанных Пожирателей доставляли в Аврорат. И в один прекрасный день оказалось, что ловить больше некого. Оставшиеся на свободе Пожиратели либо сбежали из страны, либо им хватило ума и хитрости затаиться и не высовываться.

Теперь вся работа Аврората заключалась в расследовании кражи котлов или ловле беглых гиппогрифов. Время от времени деятельная натура Гарри начинала бунтовать, и тогда ему приходилось убеждать самого себя, что если ничего плохого не происходит, то это просто замечательно: значит, магический мир в целом, и Гермиона в частности, могут быть абсолютно спокойны.

Боевая подруга, а ныне — невеста была очень недовольна его выбором профессии. Она привыкла к тому, что во всех опасных приключениях всегда находилась рядом с ним, и теперь не находила себе места от беспокойства. Ведь это же Поттер! Он непременно найдёт проблемы на свою пятую точку. И как же он сумеет справиться со всеми опасностями — без неё?

Гарри тепло улыбнулся, вспоминая любимую, и напомнил себе — не забыть после работы заскочить в кафе Фортескью, чтобы купить коробочку её любимых фруктовых пирожных...

Прервав неспешное течение таких приятных мыслей, в кабинете материализовался бумажный журавлик — служебная записка, которыми пользовались для общения все отделы министерства, и Аврорат в том числе. Развернув записку, Гарри прочитал её и удивился. С ним лично хотел встретиться начальник Отдела Тайн.

В процессе работы Поттеру пару раз приходилось встречать этого молчаливого волшебника средних лет, обладающего совершенно неприметной внешностью. Он просил называть себя просто Саймоном, но, зная специфику работы невыразимцев, невозможно было бы утверждать, что это его настоящее имя.

Обычно в случае возникновения каких-либо проблем начальник Отдела Тайн обращался непосредственно к главе Аврората, поэтому было непонятно, что такого могло произойти, чтобы, вопреки служебной субординации, ему вдруг понадобился обычный старший аврор.

* * *

Невыразимец ожидал его в коридоре. Вспомнив своё первое путешествие в Отдел Тайн, Гарри совершенно этому не удивился. Пока найдешь здесь нужное помещение, можно полжизни пробродить. Одна круглая комната с множеством дверей чего стоит!

Шагая следом за невыразимцем, Гарри убедился, что вращение комнаты можно включать и выключать по желанию сотрудника отдела. В данный момент она не вращалась. По одному ему известному маршруту Саймон провёл его к своему кабинету.

— Мистер Поттер, — начал невыразимец, когда его гость удобно расположился в мягком кресле, — вас, вероятно, удивило, что я обратился с просьбой о встрече именно к вам, а не к главе Аврората? Дело в том, что мне бы не хотелось посвящать в случившееся посторонних. Чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше. Ваш начальник мне здесь не поможет, потому что сам, непосредственно, он работать не будет, а даст задание кому-то из авроров. А это уже два человека, посвящённые в нашу тайну.

— Но почему именно я? — удивился Гарри.

— Потому что вы — единственный аврор, который имеет представление о маховиках времени. Более того, вам даже доводилось пользоваться одним из них, — заметив изумлённо распахнувшиеся глаза Гарри, Саймон усмехнулся. — Вас удивляет моя осведомлённость? Как раз в этом нет ничего удивительного. Именно я выдал директору Дамблдору маховик для вашей невесты. Вы же сами понимаете, что небрежность в использовании этого артефакта может привести к изменению временного континуума, встрече со своими двойниками и даже возможности возникновения временной петли. Директор брал на себя ответственность и был обязан составлять подробный отчёт о каждом перемещении. Малейшие изменения реальностей должны быть зафиксированы в журнале.

Гарри смутился, припомнив, как они с Гермионой на третьем курсе спасали Сириуса и Клювокрыла, довольные своей ловкостью и сообразительностью, а оказывается, каждый их шаг был расписан поминутно в журнале Отдела тайн.

Какими же маленькими и наивными они тогда были. Искренне радовались тому, что им удалось восстановить справедливость и спасти две жизни. Спасти для того, чтобы, просидев два года взаперти в собственном доме, Сириус погиб уже окончательно. Перед глазами промелькнуло воспоминание — с неумолимой неизбежностью Сириус падал в Арку смерти. И больше его уже ничто не могло спасти — все маховики времени на тот момент были разбиты.

Гарри стало стыдно, когда он припомнил, какие убытки Отделу тайн причинила их вылазка. И неважно, что большую часть разрушений устроили Пожиратели. Всего этого могло не быть, если бы он действительно старался изучить окклюменцию и не позволял Волдеморту хозяйничать в своей голове, как у себя дома. Тогда и Сириус был бы жив, и вообще, неизвестно, как повернулась бы жизнь, если бы у Гарри остался родной человек. Интересно, сумел бы он тогда победить Волдеморта? Или не захотел бы добровольно жертвовать своей жизнью, зная, что тем самым причинит боль крестному?

Оценив, как сильно может один поступок изменить будущее, Гарри уже другими глазами посмотрел на Саймона. Ведь именно его задачей было просчитать все вероятности и предусмотреть последствия перемещения во времени.

Старый невыразимец, усмехнувшись, одобрительно кивнул, по всей вероятности, понимая, о чём думает Поттер. Да уж, скрывать свои эмоции у Гарри никогда не получалось. Для этого, как минимум, нужно было пройти школу Малфоев. Они с пелёнок учились прятать свои чувства под маской холодного презрения.

— Да, мистер Поттер, вижу, вы правильно поняли. Именно в мою задачу входит расчёт теории вероятностей при использовании маховиков времени. Чтобы максимально точно вывести наиболее вероятную линию, требуются точные данные — характер и личность перемещающегося, время перемещения и цель. В вашем случае все эти данные мне предоставил директор Дамблдор, и более того — вы с мисс Грейнджер оказались очень благоразумными молодыми людьми и не отклонились ни на шаг от своей цели. Поэтому и расчёт вероятностей был очень лёгкой задачей. А вот теперь представьте себе, что передо мной стоит задача — предугадать возможные изменения будущего, не зная ничего — ни цели путешествия во времени, ни направления, ни длительности. И даже личность путешественника неизвестна.

Попытавшись оценить перспективу, Гарри запутался на первой же попытке что-то просчитать, не имея никаких данных, и испуганно посмотрел на невыразимца. Даже с его непрофессиональной точки зрения выходило, что сделать какие-то предположения в этом случае невозможно.

— Но... Вы ведь говорите это гипотетически? Не так ли? Насколько я помню, все маховики времени были разбиты. Или я ошибаюсь?

— Нет, мистер Поттер, вы не ошибаетесь. Маховики времени действительно были все уничтожены. С этой стороны человечеству ничего не угрожает. Но после победы Дамблдора над Гриндевальдом в доме последнего было конфисковано множество бумаг, часть которых, даже после беглого ознакомления, была отправлена в Отдел Тайн. Гриндевальд был отрицательным персонажем и плохим человеком, но у него было то, что невольно вызывает уважение — гениальный ум и неординарные магические способности.

Гарри поежился, вспомнив, что в таком же ключе высказывался Олливандер о Волдеморте в тот день, когда маленький Поттер выбирал свою первую палочку. На тот момент одиннадцатилетний мальчик не сумел правильно понять слова старого волшебника и решил, что Олливандер восхищается деятельностью Тёмного Лорда. И только теперь он наконец-то понял, что даже категорически отрицая взгляды и идеи тёмного мага, можно признавать и уважать его таланты. Нет ничего хуже, когда щедро одарённый природой и магией волшебник выбирает неверное направление применения своих талантов. Сколько хорошего могли бы сделать для магической Британии Волдеморт и Гриндевальд, используя свои способности, например, в области науки. И в этом случае они могли бы достигнуть вершин власти, к которым всегда стремились, никого не убивая и не мучая, и при этом получая всеобщее уважение и авторитет.

Заметив, что Саймон смотрит на него и молча улыбается, Гарри спохватился, что, отвлекшись на воспоминания, он упустил нить рассказа, и, смутившись, принялся внимательно слушать.

Убедившись, что собеседник снова вернулся к нему, Саймон продолжил свой рассказ:

— Среди бумаг Гриндевальда были рабочие дневники и чертежи многих изобретений. Попади некоторые из них в руки таких личностей, как Волдеморт и его последователи — даже я не взялся бы рассчитать масштабы катастрофы, охватившей магическую Британию или даже весь мир. Одним из таких опасных изобретений был хроноворот. Вам, как человеку далекому от науки, будут неинтересны формулы и технические характеристики этого прибора, поэтому, чтобы вы получили представление, о чем идёт речь, проведу сравнение между хроноворотом и маховиком времени.

Как вы уже знаете, маховик времени способен перебросить человека в прошлое. Максимальный радиус его действия составляет один месяц. Вернее, это — безопасный максимум. При увеличении этого срока растёт процент риска для перемещающегося. Единственный волшебник, попытавшийся переместиться в прошлое на три месяца, исчез бесследно. Больше желающих проводить подобные эксперименты не нашлось. Перемещать в будущее маховик времени не способен. Из его недостатков следует также отметить функциональное неудобство перемещения. Как вы знаете, один оборот маховика соответствует одному часу времени. Представьте теперь — сколько таких оборотов нужно проделать, чтобы переместиться на месяц? Кроме того, переместиться вы можете только на то же место, где и находились, поэтому нужно тщательно выбирать место, чтобы не попасть в человека, животное или предмет, который мог бы находиться в этой точке в нужный вам момент. Ну и последний недостаток — это то, что, попав в нужную точку времени, вам придётся прожить это время естественным путём, стараясь не столкнуться с самим собой до момента отправления в прошлое, когда вы снова станете единственным экземпляром.

— Да уж, — хмыкнул Гарри. — Недостатков больше, чем пользы. Но, с другой стороны, даже при всех недостатках маховиков, почему их не использовали хотя бы для спасения людей?

— Я понимаю вас, молодой человек, — сочувственно посмотрел на него Саймон. — Вы подумали о своих родителях... У нас были такие мысли, но, к сожалению, дом ваших родителей был укрыт Фиделиусом, а сами они не выходили за его пределы. Попасть в дом мог бы только тот, кто был посвящён в тайну, а мы не знали, кто были эти посвящённые. Ваш крёстный считался на тот момент предателем и сидел в Азкабане, а Дамблдор как раз в это время разругался с министром и ему не дали бы такого разрешения.

Гарри вздохнул. Получается, что Фиделиус не только не защитил его родителей от смерти, но и стал причиной того, что они не смогли получить второго шанса на жизнь.

— Так вот, — продолжал Саймон. — Теперь, когда вы поняли, что из себя представляет маховик времени, перейдём к хроновороту. Этот прибор больше маховика. По размерам он со среднюю магловскую книгу, да и, собственно, внешне так и выглядит. Чтобы добраться до пульта управления, нужно просто раскрыть эту "книгу". Для того, чтобы переместиться, нужно набрать год, месяц, день и время на клавиатуре, а потом нажать кнопку "пуск". И да, вы не ослышались, хроноворот действительно не имеет ограничений в длительности времени переноса. Он может осуществлять переброску на годы и даже столетия. Причём в обе стороны — в прошлое и в будущее. Также у него имеется кнопка возврата. Она может действовать как вручную, так и автоматически. Для этого перед переброской нужно задать время, и по его истечении человека автоматически вернет в точку, откуда он прибыл. В этом случае имеется в виду обычное стандартное время. Ещё перед перемещением можно задать координаты, и тогда переброска осуществляется не только во времени, но и в пространстве. Кажется, всё? Ах да, есть ещё одно — если существует два прибора, то один можно настроить так, чтобы он нашёл второй и отправил второго путешественника к месту, где находится первый.

Гарри ошалело смотрел на Саймона, пытаясь переварить информацию. Это же совершенно сказочная штука! Получается, что даже спустя столько лет у него по-прежнему есть возможность спасти своих родителей?

— Я смотрю, у вас глаза-то загорелись, — грустно усмехнулся невыразимец. — Но вынужден вас огорчить — прибор существует только в виде чертежей.

— Но ведь если есть чертежи...

— Нет, мистер Поттер. Прибор изготовить нельзя. Когда мы разобрались, что попало к нам в руки, было проведено совещание, на котором мы обсудили все плюсы и минусы этого изобретения, и в целях безопасности было решено оставить эту опасную вещь в виде чертежа и запереть в самом надежном месте...

— В Гринготтсе? — поинтересовался Гарри, вспомнив слова Хагрида, что надежнее Гринготтса, и ещё — Хогвартса, мест не существует.

— Почему в Гринготтсе? — удивился невыразимец. — Нет, речь идёт об Отделе тайн, а точнее — о сейфе в моём кабинете. Ни один посторонний человек, кроме группы посвящённых, не может сюда войти.

— Но я ведь сюда вошёл, — возразил Гарри.

— Конечно, вошли, — усмехнулся Саймон. — После того, как я дал вам доступ. Когда я пригласил вас к себе, первое, что я сделал — это внёс вас в список посвящённых и поместил эту информацию в охранные чары кабинета. Поверьте мне на слово, любой, кто попытается сюда войти, не будучи посвященным, будет испепелён на месте.

Гарри задумался. В честь чего ему дали доступ в святая святых Отдела тайн? И здесь он — избранный? До сих пор от своей избранности он не видел ничего хорошего, один сплошной геморрой. Что-то от этой истории тоже нехорошим душком тянет. Привилегии просто так не раздают...

— И зачем же я вам настолько понадобился? Что я могу сделать для Отдела тайн?

Саймон улыбнулся.

— Ничего, кроме вашей обычной работы. Дело в том, что эти чертежи попытались украсть.

— Как украсть? Ведь вы же только что говорили, что это место самое надёжное и ни один посторонний не сможет сюда войти.

— Так и есть. А это значит только одно: вор — один из тех, у кого есть доступ.

— И много таких?

— Пять человек, не считая вас, разумеется.

— То есть... Я тоже под подозрением? — растерялся Гарри.

Саймон рассмеялся.

— Ну что вы! Конечно, нет. Я всего лишь указал количество имеющих доступ.

— Могу ли я получить список этих людей и хотя бы их краткие биографии?

Саймон замялся. Патологическое стремление невыразимцев к скрытности иногда просто бесило. Вот и сейчас. Позвали расследовать попытку преступления — и даже имена подозреваемых держат в секрете.

Невыразимец заметил гримасу на лице Гарри и поторопился его успокоить.

— Я приготовлю к завтрашнему дню всё, что смогу разузнать, но вы же понимаете — это Отдел тайн. Здесь не заводят досье на сотрудников. У всех имеются вымышленные имена, при помощи которых мы и общаемся между собой. Разумеется, при приеме на работу все паспортные данные записываются в журнал, но я давал клятву о неразглашении, и освободить меня от неё могут только сами сотрудники. В свою очередь они также давали клятву о неразглашении информации о своём месте работы и обо всём, что с ней связано.

— Неужели вы думаете, что они позволят вам раскрыть их инкогнито Аврорату, имея отличную возможность отказаться? — удивился Гарри.

— Конечно, позволят. В данном случае отказ будет приравниваться к признанию вины. Тем более, что не Аврорату, а лично вам. Никакой информации по этому делу в Аврорат поступать не будет, и, уж простите, но работать вам придётся одному.

— Вы настолько мне доверяете? — озадаченно посмотрел на него Гарри. — Но я ведь могу случайно проболтаться, или кто-то может применить ко мне легиллименцию.

Невыразимец покачал головой.

— Я наблюдал за вами. Несмотря на свою молодость, вы зарекомендовали себя, как честный, смелый и неподкупный человек. А что касается доверия, то можете не беспокоиться. Вы же не думаете, что я стал бы так подробно посвящать вас в секретную информацию, зная, что есть хоть малейшая возможность утечки? На этом кабинете стоят чары конфиденциальности. Вы никому не сможете ничего рассказать из того, что здесь услышали. Правда, в вашем случае я как раз сделал одну поправку. Вы можете говорить об этом с вашей невестой. Более того, я бы даже попросил вас об этом. У мисс Грейнджер очень неординарный ум, логическое мышление, склонность к анализу и близкое знакомство с маховиком времени. Помощь столь умной ведьмы для нас будет не лишней. Само собой, чары конфиденциальности коснутся и ее, как только вы ей расскажете то, что узнали здесь.

Гарри был вынужден согласиться с невыразимцем. В умении щёлкать логические задачи, как орешки, Гермионе не было равных. Она уже на первом курсе сумела его поразить, легко разобравшись с загадкой Снейпа.

— Хорошо, — не стал возражать Гарри. — Я поговорю с ней об этом. Но, может быть, мне стоит проследить за кабинетом ночью, чтобы тот, кто пытался проникнуть в сейф, не смог повторить свою попытку?

— Не стоит. Я сегодня установлю здесь сигнализирующий артефакт, который в случае проникновения в кабинет поставит на уши всё министерство. К тому же, в отличие от охранных чар, отключить артефакт может только тот, кто его активировал.

Гарри верил себе больше, чем артефакту, но спорить не стал. Выходя в коридор, он заметил мелькнувшую в конце коридора форменную мантию невыразимца. Кто-то их подслушивал? Но кто? На какой-то момент Гарри показалось, что походка и взметнувшаяся мантия напомнили ему Снейпа, но это было уже совсем абсурдно.

Даже вернувшись домой, Гарри всё ещё оставался под впечатлением от рассказа невыразимца. Мысли о том, что в сейфе у Саймона лежат без пользы для человечества чертежи, которые способны коренным образом изменить его жизнь и спасти тех, кого он потерял, не давали ему покоя. Он, как никто другой, понимал вора, пытающегося их украсть. Да если говорить начистоту, он и сам порой ловил себя на мысли, что не отказался бы забраться в этот сейф.

Гермиона заметила, что любимый чем-то озабочен, ещё с первой минуты возвращения его домой, когда он рассеянно поцеловал её куда-то в ухо, но допытываться не стала, зная, что всё, кроме действительно секретной информации, он расскажет ей сам. Но когда, задумавшись, Гарри вместо тарелки ткнул вилкой в стол, она не выдержала.

— Да что с тобой сегодня? Такое впечатление, словно ты находишься под "Империусом". Что-то случилось на работе?

Гарри вздрогнул, возвращаясь в реальность. Гермиона встревоженно смотрела на него, пытаясь понять — в какую неприятность он снова вляпался. Больше всего на свете она хотела, чтобы он нашёл себе какую-нибудь спокойную работу и наконец-то перестал рисковать жизнью. Каждый день, проводив его в Аврорат, Гермиона не находила себе места от беспокойства, гадая — вернётся ли он к ней, и в каком состоянии? Гарри шутил, что знаменитая паранойя Грюма не исчезла вместе с ним, а досталась по наследству Гермионе

Если бы это было возможно, Гарри забрал бы себе её тревоги, сцеловал непролитые слезинки с любимых глаз. Но, к сожалению, для того, чтобы Гермиона снова могла беззаботно улыбаться, ему нужно уйти из Аврората, а ничего другого он попросту не умеет. И уж точно, он не может бросить работу сейчас, подвести поверившего ему Саймона.

Гарри вспомнил, как настойчиво невыразимец рекомендовал всё рассказать Гермионе. Да и момент для этого был как раз подходящий. Заинтересовать её чем-нибудь, чтобы отвлечь от тревожных мыслей.

— Гермиона, сегодня у меня был серьёзный разговор с главой Отдела Тайн...

* * *

Гарри задумчиво вертел в руке злополучную вилку, а Гермиона сосредоточенно думала над тем, что он ей рассказал. Позабытый ужин медленно остывал, но о нём никто так и не вспомнил.

— Значит, об этих чертежах знают пять человек? — уточнила Гермиона, прервав затянувшуюся паузу.

— Точнее, восемь, если считать нас с тобой и Саймона.

— Мы с тобой туда точно не полезем, а хозяину кабинета незачем создавать такие сложности. Чертежи доступны ему в любой момент, и никто даже не догадается, что он их взял. Здесь как раз всё понятно. Украсть чертежи пытается кто-то из этих пятерых. Единственное, что меня удивляет — это то, что он так беспечно отказался от твоей помощи. Ведь если кто-то уже пытался забраться в сейф, то он непременно повторит эту попытку. Лично я бы на месте вора не стала ждать расследования, а постаралась бы всё сделать как можно быстрее, то есть в следующую же ночь.

Гарри пожал плечами.

— Я ему предлагал свои услуги в качестве охранника, но он сказал, что установит там следящий артефакт, который отключить может только он сам.

— Любой артефакт можно обмануть, — Гермиона грустно улыбнулась. — Не мне тебе рассказывать о Кубке Огня, которому для того, чтобы выйти из строя, хватило обычного "Конфундуса".

— Да уж, — Гарри вздрогнул. — Я и сам из-за этого "Конфундуса" едва не вышел из строя.

— Вот поэтому меня и удивляет такая наивная вера опытного взрослого мага в какой-то артефакт.

— Ну, может, это потому, что он не сталкивался с такими пришибленными "Конфундусом" артефактами? — улыбнулся Гарри.

— Может, и не сталкивался. Но интуиция мне подсказывает, что глава Отдела Тайн не может быть настолько наивным. Боюсь, Гарри, что тебя опять втягивают в какое-то приключение. И мне это совсем не нравится.

— О! Узнаю старого приятеля Грюма. Постоянная бдительность! — сымитировав голос старого аврора, Гарри рассмеялся и, обняв Гермиону, легонько укусил её за ушко.

Подруга грустно посмотрела на него и, тяжело вздохнув, прижалась щекой к его плечу.

— Гарри, я боюсь тебя потерять. Всю жизнь тебя преследовали опасности, и теперь, когда всё уже вроде в порядке, мне очень страшно. Ты сколько угодно можешь смеяться над моей паранойей, но я предчувствую, что ничего ещё не закончилось. Такое ощущение, что зло никуда не ушло, а просто притаилось и выжидает момент, когда мы расслабимся, чтобы нанести удар. Я уже настолько привыкла, что вокруг тебя постоянно плетутся какие-то заговоры, что даже боюсь поверить в наше будущее. А вдруг кто-нибудь ещё решит, что мы не достойны простого человеческого счастья, и отберут тебя у меня?

Прижимая к себе свою невесту, Гарри зарылся лицом в её пушистые волосы.

— Не отберут... Я не позволю... Никто не будет за нас решать, чего мы достойны.

— Ну, а если чертежи хроноворота действительно попадут в руки Пожирателей, и они ими воспользуются, чтобы вернуть Волдеморта?

— Тогда я эту тварь красноглазую достану даже через время. Я никому не позволю обидеть мою девочку.

* * *

На следующее утро, явившись на работу, Гарри столкнулся у двери своего кабинета с Саймоном, нервно расхаживающим по коридору. Одного взгляда на его взволнованное лицо хватило, чтобы понять, что Гермиона в очередной раз оказалась права. Тяжело вздохнув, Гарри пригласил невыразимца в кабинет и, устроившись в кресле напротив посетителя, хмуро уставился на него.

— Мистер Поттер, вы были абсолютно правы. Моя преступная беспечность привела к тому, что чертежи всё-таки украли, — принялся рассказывать Саймон, но, заметив выражение лица Гарри, осёкся. — Я вижу, вы совершенно не удивлены. Более того, создаётся впечатление, что вы ожидали этого результата.

— Так же, как и вы. Саймон, какую игру вы затеяли?

— Что? Что вы имеете в виду? — растерялся невыразимец, не ожидавший такой реакции на свои слова.

— Во что вы пытаетесь меня втянуть? В вашем Отделе совершается попытка кражи очень важных документов, и вместо того, чтобы удвоить бдительность и максимально защитить чертежи, вы небрежно отмахиваетесь от моей помощи. А ваши нелепые объяснения, что вы привлекли меня к этому делу в обход главы Аврората только потому, что я когда-то пользовался маховиком времени? В тринадцатилетнем возрасте? Вы шутите? Какая здесь может быть связь? Вы мне сами подробно рассказывали, что между этими двумя приборами — огромная разница. К тому же, моя причастность к этому случаю никак не сможет мне помочь найти вора. Не говоря уже о том, что, буквально, получив предупреждение от преступника, у вас была возможность перепрятать эти документы в более надежное место или хотя бы усилить охрану, но вы этого не сделали. Гермиона сразу мне сказала, что чертежи украдут, причём этой же ночью, потому что вам нужно, чтобы их украли. И я вам потребовался не просто так. Повторяю вопрос. В какую игру вы пытаетесь меня втянуть?

Стараясь держать себя в руках, чтобы в эмоциональной вспышке не разнести весь кабинет, Гарри посмотрел на невыразимца и растерялся. Тот смотрел на него и улыбался, словно весь этот поток обвинений доставил ему огромное удовольствие.

— Я знал, мистер Поттер, что ваша невеста — большая умница. Лихо она меня раскусила. Это замечательно! Значит, она сможет нам помочь со второй частью головоломки. Я здесь принёс список людей, имеющих доступ в мой кабинет, — Саймон достал из кармана свёрнутый лист пергамента.

Глядя на довольного невыразимца, Гарри начинал понемногу закипать.

— Я не собираюсь втягивать ещё и Гермиону в ваши подковерные игры. Она ничем не будет вам помогать, пока вы не ответите на все мои вопросы, — отрезал он.

— Да тут, собственно, и рассказывать нечего, — развёл руками Саймон. — Вы всё уже и сами прекрасно поняли. Действительно, чертежи дополнительно ничем не были защищены. Мы не можем ничего изменить на данном этапе. Они должны были быть украдены. И да, именно вам предстоит найти преступника и сам прибор.

— То есть, вы заранее были уверены, что кража произойдёт и даже прибор будет создан по чертежам? И я, как всегда, чёртов избранный? Но почему было просто не защитить бумаги и не доводить до преступления? Ведь такой прибор в руках Пожирателей может привести к тому, что реальность полностью изменится, и далеко не в лучшую сторону. Вы представляете, что может натворить возвращённый из небытия Волдеморт? Сколько будет новых жертв? И вы так спокойно сидите и улыбаетесь?

— Мистер Поттер, не мне вам рассказывать, как работает пророчество. С одним из них вы уже столкнулись. И эта, как вы выразились, "игра" — результат ещё одного пророчества.

— Что?! Опять пророчество? — Гарри возмущённо подпрыгнул в своём кресле. — И снова про меня? Вы издеваетесь?!

— Увы, если раньше можно было предположить, что речь идёт о ком-то другом, то после вашей победы других вариантов не осталось.

Гарри попытался взять себя в руки и успокоиться. Детские вспышки гнева ему здесь уж точно не помогут. А убить этого гада должность аврора не позволяет. А жаль... Очень хочется...

Мысленно досчитав до двадцати, Поттер почувствовал, что жажда убийства отступает, сменяясь скромным желанием немного покалечить.

— Могу я узнать текст пророчества? — обречённо поинтересовался он. — Или меня опять собираются использовать втёмную?

— К сожалению, нет, — покачал головой невыразимец. — Узнав пророчество, вы можете его изменить, и результаты тогда будут непредсказуемыми. Единственное, что я могу вам сказать, это то, что у вас всё получится.

— А то, что я уже узнал о его существовании, не может повлиять на результат?

— Так вы же не знаете, о чем в нём говорится, — улыбнулся Саймон. — Значит, и изменить ничего не можете.

Гарри даже не сомневался, что ему ничего не расскажут. Когда это его посвящали в какие-то планы, пусть и непосредственно связанные с ним? Всё, как обычно. Иди, Гарри, спасай мир! Работа у тебя такая. Получается, не зря Гермиона о нем беспокоилась. И то, что он называл паранойей, было всего лишь хорошо развитой интуицией.

Впрочем, при его образе жизни тут и интуиции никакой не нужно. Сколько он себя помнил, неприятности сами его находили. Видимо, не судьба ему было жить мирной и спокойной жизнью. Ещё и любимую девушку постоянно во что-то втягивает. Одно утешение, что невыразимец сказал, что в результате всё будет хорошо.

Но если прибор действительно будет создан по чертежам, и реальность изменится, что Гарри сможет сделать? Снова убить Волдеморта? В этом случае становится понятно, почему именно ему предстоит заниматься этим делом. Как же, он — единственный в магической Британии специалист по убийству этой красноглазой гадины...

Чувствуя, что в душе снова начинает закипать злость на Саймона, а за компанию с ним, на всех сотрудников Отдела Тайн с их секретами, Гарри предпочёл свернуть разговор, пока не наговорил лишнего, и, забрав у невыразимца папку с бумагами, сухо с ним распрощался.

Гермиона старательно изучала немногочисленные бумаги, которыми с ними соизволил поделиться Саймон, а Гарри тем временем наблюдал за своей невестой, которая так привычно морщила лоб, закусывала губу, накручивала на палец пушистый локон. Сколько раз он замечал эти движения?

В его воспоминаниях они настолько срослись с образом Гермионы, что стали её визитной карточкой. Раньше его всегда умиляли эти жесты, но сейчас почему-то хотелось навсегда их запомнить, запечатлеть в памяти. Видимо, из-за последних событий и размышлений у Гарри появилось какое-то щемящее предчувствие, что он может всё это потерять, и у него не останется ничего, кроме счастливых воспоминаний.

Гарри зажмурился и потряс головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Невыразимец сказал, что всё закончится благополучно. Не стоит себя накручивать и придумывать всякие ужасы. Ведь до сих пор ему везло. Почему теперь должно быть иначе?

Открыв глаза, он увидел, что Гермиона оторвалась от бумаг и внимательно смотрит на него, а недоумение в её глазах сменяется пониманием.

— Ты тоже чувствуешь это? — это был не вопрос, а утверждение. За столько лет Гермиона научилась читать Гарри, как раскрытую книгу. — Словно на нас надвигается что-то страшное. То, что отберёт у нас всё, за что мы так долго боролись и с таким трудом получили. И мы не в силах этому помешать.

— Не выдумывай, ничего такого я не чувствую, — Гарри усмехнулся, но улыбка получилась бледной и откровенно фальшивой.

Гермиона грустно покачала головой.

— Ты никогда не умел врать...

— Хорошо, — выдохнул Гарри. — А если я с тобой соглашусь и скажу, что действительно чувствую это? Кому от этого станет легче? Ты и так уже себя накрутила, а если ещё и я стану подливать масла в огонь, то страшно даже представить, что ты ещё себе надумаешь. Лучше давай, рассказывай, что ты там вычитала в этих бумагах?

— Ты их читал?

— Нет, хотел прочитать вместе с тобой.

— Да тут, собственно, и читать нечего. Всё сжато, коротко и по существу. Основные факты биографии и ничего больше. Как они хотят, чтобы ты нашёл преступника, если ничего не рассказывают? Каждую крупицу информации из них надо тянуть клещами.

— Что же ты хотела? Отдел Тайн... — хмыкнул Гарри. — У них всё секретно. Даже они сами.

— Ну, и как тогда определить преступника всего лишь по краткой биографии? Даже внешних данных нет. Характер — пара слов. Вот, смотри. Первый — Джошуа Стэнтон, семьдесят два года. Вдовец. Жена погибла во время первой магической. У них было двое детей. Дочь, Элис, живёт во Франции, замужем за французом. Сын, Дерек, был аврором. Погиб двадцать лет назад. Джошуа работает в Отделе Тайн уже пятьдесят лет. В свободное от работы время занимается разведением сов. По характеру добрый, спокойный. Можешь ты по этой характеристике определить — способен ли он украсть чертежи?

— Мда... — Гарри растерянно взлохматил свою шевелюру. — Ладно, кто там следующий? Может, потом разберёмся, когда сравним их между собой?

Гермиона пожала плечами и снова уставилась в бумаги.

— Второй — Дэвид Калвер. Сорок восемь лет. Холост. Живёт с братом — Гордоном Калвером, учёным-артефактором. Он работал преподавателем артефакторики в магическом университете во Франции, который я закончила. В моей группе артефакторику изучали только в виде факультатива, потому что она не входила в сферу моей специальности. Я очень смутно помню его. Высокий, худой и вечно недовольный. Манерой преподавания он напоминал нашего профессора Снейпа. Тоже на всех рычал и всех поголовно считал баранами. И это при том, что свой предмет он знал превосходно. Часто публиковал в газетах научные статьи. Но, как учитель, был никакой.

Гарри фыркнул, мигом представив себе такой знакомый типаж.

— Они случайно со Снейпом не родственники?

— Как видишь, нет. Более того, судя по этим записям, брат Гордона совсем на него не похож. Он умный, тихий и неконфликтный. Дэвид работает в Отделе Тайн пятнадцать лет. Перед этим три года работал в Хогвартсе преподавателем нумерологии, а ещё раньше — разрушителем проклятий в Гринготтсе.

— Ого! — удивился Гарри. — Что же ему не работалось на одном месте? Вроде вполне престижные места. Какой неугомонный...

— Понятия не имею. Здесь об этом ничего не написано.

— Ну ладно, попробую разузнать об этом у Саймона. Может, что-нибудь важное выяснится. Кто там следующий?

Гермиона вытащила из папки очередной листок.

— Сэмюэл Макгуайр. Тридцать пять лет. Холост. Родственников нет. В Отделе Тайн работает всего два года. Приехал из Болгарии. Учился в Дурмстранге. Угрюмый, замкнутый...

— Отличный кандидат в преступники, — обрадовался Гарри. — Живет сам по себе, явился чёрт знает откуда, характер ещё тот. Да и в Дурмстранге учился, а там тёмную магию изучают.

— Гарри! — возмутилась Гермиона. — Не нужно на всех вешать шаблоны! Если следовать твоим выводам, то и Виктор Крам — тоже тёмный маг.

— Ну, а какой же ещё? — ухмыльнулся Поттер и со смехом увернулся от подзатыльника сердитой невесты. — Ладно, шучу, шучу... Продолжай.

— Четвёртый — Ричард Эмерсон, — продолжила всё ещё сердитая Гермиона. — Тридцать два года. Выпускник Шармбаттона. Был женат на маглорожденной и имел двух детей — девочек-близняшек. Всю его семью убили Пожиратели. Сам он остался жив только потому, что был на работе. Девочкам было всего по два годика.

Голос Гермионы дрогнул. Впрочем, и Гарри почувствовал, как к горлу подступил ком. Потерять в один миг всю свою семью... Он понимал этого человека, как никто другой.

— Кто там ещё остался? — тихо спросил Гарри.

— Северус Снейп, — так же тихо ответила Гермиона.

— Даже не удивлён. Куда же без него? Видимо, это моя судьба — всю жизнь с ним сталкиваться. Ну, и как ты думаешь, кто из них мог украсть эти чертежи?

Гермиона задумалась, поочерёдно посмотрела все листы и сделала неутешительный вывод:

— Все.

— Это ещё почему? — Гарри удивлённо уставился на неё. — Как по мне, то там только двое подозрительных: тот, что из Дурмстранга, и тот, который прыгал с одной работы на другую. Двое других — несчастные люди, потерявшие своих родных.

— Вот именно! — отрезала Гермиона. — Думаешь, хроноворотом могут заинтересоваться только для того, чтобы вернуть Волдеморта? Прости, напоминать тебе об этом жестоко, но разве тебе самому не приходила в голову мысль, что неплохо было бы вернуть твоих родителей, Сириуса, Дамблдора, Тонкс, профессора Люпина, Фреда? Поверь, люди ради любви совершают гораздо большие глупости, чем фанатики.

— Если так судить, то у нас вообще не будет подозреваемых. Вернее, подозреваемыми будут все. Надеюсь, Снейпа ты из этого списка вычеркнула?

— Наоборот. Его я как раз больше всех подозреваю.

— Гермиона, — простонал Гарри. — Я думал, мы все это уже переросли. Сколько же можно обвинять его во всех смертных грехах? Он же уже доказал свою невиновность, сражаясь на нашей стороне. Зачем бы ему было нужно возвращать Волдеморта? По "Круциатусам" соскучился?

— Дался тебе этот Волдеморт! Кому он нужен? Ты забыл, что показал тебе Снейп в своих воспоминаниях? Он же любил твою маму и до сих пор считает себя виноватым в её смерти.

— Ну, так он и был в этом виноват...

Гермиона с досады на бестолкового Поттера шмякнула папку с документами на стол, и бумаги разлетелись по комнате.

— Гарри, мы это уже сто раз обсуждали. Да, в этом есть и его вина, хоть и косвенная. Но он не мог знать, что Волдеморт свяжет пророчество с твоей семьёй. Он не желал смерти никому из твоей семьи, даже твоему отцу, с которым враждовал в детстве.

— Ну, в этом я бы мог с тобой поспорить. Если бы он знал заранее, что его поступок приведёт к смерти моего отца, он бы только обрадовался. Маме он смерти не желал, здесь я с тобой согласен. А я ему вообще по барабану. Он и у Дамблдора просил спасти только маму.

— Ты то защищаешь его, то, наоборот, пытаешься мне доказать, что он — сволочь, — хмыкнула Гермиона. — Ты уж определись.

— Я его не защищаю. Он и без моей защиты неплохо справляется. Просто ему Волдеморт нужен, как корове седло. Ты бы на его месте захотела бы возвращать того, кто постоянно пытал тебя "Круциатусами", а потом и вовсе приказал змее тебя убить?

— Да ты меня не понял! — возмутилась Гермиона. — Я имею в виду, что Снейп мог украсть чертежи хроноворота, чтобы вернуть твою маму, а не Волдеморта.

Гарри задумался. Эта версия имела смысл. Лично он мог бы рискнуть, чтобы спасти маму, но ведь это — его мать, самый родной человек. А Снейп...

— Прости, Гермиона, но я не верю в эту версию. Даже если он когда-то и любил её, то с тех пор уже прошло очень много лет. Сомневаюсь, что он по-прежнему её любит, причём настолько, чтобы пойти на преступление. К тому же, как бы я к нему ни относился, ума у Снейпа предостаточно, и он знает, к каким катастрофам может привести вмешательство в прошлое. Думаешь, он стал бы идти на такой риск? Тем более, учитывая, что мама выбрала отца, а не его. Какой ему резон так поступать? Скорее, кто-то из Пожирателей захочет вернуть Волдеморта, надеясь, что он придёт к власти и жизнь будет такая, как им хочется.

— А если бы на месте Снейпа был ты, а на месте твоей мамы — я, ты бы смирился и не стал рисковать? — не унималась Гермиона, пытаясь доказать Гарри свою правоту.

— Конечно, не смирился бы. Так я же — гриффиндорец, мне на роду написано рисковать. Тем более, ради тебя. Но Снейп слизеринец, а они никогда не рискуют, если только это им не выгодно.

— Из Снейпа такой слизеринец, как из тебя Тёмный Лорд, — фыркнула Гермиона. — Я вообще удивлена, что его Шляпа на Слизерин отправила. Он же самый гриффиндористый из всех гриффиндорцев. В общем, я тебе не собираюсь навязывать своё мнение. Можешь прорабатывать любую версию, но я бы делала ставку на Снейпа.

— Я пока не собираюсь отбрасывать никакие версии. На данный момент у нас слишком мало информации о других подозреваемых, поэтому я планирую пообщаться с каждым из них. Ну, и не помешает проверить их через архив Аврората. Может, их имена когда-то там засветились?

В глазах Гермионы снова заплескалась тревога, и она порывисто обняла Гарри.

— Пообещай мне, что будешь осторожен! Решившийся на эту авантюру уже не остановится ни перед чем. Что для них убийство аврора-одиночки? Даже если этот аврор — Мальчик-Который-Выжил.

Проведя в архиве полдня, Гарри весь покрылся пылью и паутиной, но похвастать богатой добычей не мог. Информации о подозреваемых оказалось ничтожно мало.

Бегло просмотрев материалы о Снейпе, Поттер не нашёл в них ничего нового для себя. После рокового для его семьи Хэллоуина Снейп вместе с другими Пожирателями был отправлен в Азкабан, откуда был освобождён спустя неделю Дамблдором за услуги, оказанные светлой стороне. Вторая папка заключала в себе материалы с судебного процесса, на котором он был окончательно оправдан и даже награждён Орденом Мерлина второй степени за шпионскую деятельность в тылу врага, медицинское освидетельствование, опрос свидетелей, результаты допроса под Веритасерумом.

Интересно, как они вообще могли его допрашивать в состоянии комы, да ещё и с разорванным горлом?

Впрочем, всё это ерунда. О деятельности Снейпа Гарри и так всё знал.

Про Джошуа Стэнтона и Ричарда Эмерсона в архиве ничего не нашлось. Зато имелись материалы об их родных.

Аврор Дерек Стэнтон погиб в Лютном переулке вместе с ещё двумя аврорами во время преследования сторонников Волдеморта, которых тогда так и не смогли поймать. Немудрено. Авроров в Лютном не любят. Большая часть местного населения переулка хоть раз, но попадала в руки закона и имела большой зуб на сотрудников Аврората. Поэтому любой преступник в Лютном переулке мог рассчитывать на помощь и поддержку, в отличие от стражей правопорядка, которым само присутствие там уже грозило опасностью.

Материалы по делу семьи Эмерсон Гарри просмотрел с трудом, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы при виде колдографии молодой симпатичной белокурой женщины с двумя одинаковыми улыбающимися малышками, а рядом — жуткие снимки их же обезображенных тел.

Глядя на эти фото, Гарри подумал, что лично он не смог бы осудить Ричарда, если именно он похитил чертежи. Страшно даже представить, что пережил этот человек.

Про Сэмюэла Макгуайра в архиве не нашлось ничего. Либо он был чист перед законом, либо успешно скрывал свою деятельность. Досадно, что не удалось ничего узнать о его жизни в Болгарии и о том, что именно вынудило Макгуайра сменить место жительства.

Конечно, можно было послать запрос в Болгарский Аврорат, но не факт, что они ответят. Не слишком-то охотно они стремятся сотрудничать с британскими коллегами...

Да, информации не густо. Толком и зацепиться не за что. Подозревать можно как любого, так и никого. Не валить же всё на Снейпа, в самом деле, только потому, что он — Снейп? Впрочем, для Рона этого аргумента было бы достаточно.

Гарри улыбнулся и потянулся за единственной непросмотренной папкой, которые он отобрал по связи с подозреваемыми. Внутри папки было всего два листочка, но, прочитав их, Гарри присвистнул.

Вот это номер! Такого он точно не ожидал...

* * *

Мужчина средних лет с ненавистью смотрел на страницу "Ежедневного пророка", на которой улыбающийся Гарри Поттер пожимал руку министру.

Курсы они, видите ли, открыли для маглорожденных волшебников, чтобы те в школу приходили уже подготовленными...

Как же был прав Тёмный Лорд, истребляя этих магловских выродков! Власть в стране должна принадлежать чистокровным, а все остальные, в лучшем случае, годятся лишь в качестве прислуги.

Не стало Лорда — и грязнокровки повыползали из всех щелей. Был бы он жив — устроил бы им курсы... Пожизненные...

Да, после своего возвращения Лорд стал уже не тот. Куда подевались его гениальные идеи и грандиозные планы? Зациклился на этом ничтожном щенке Поттеров, гонялся за ним, как одержимый, и совершал ошибку за ошибкой.

Это всё — влияние мягкотелых идиотов, которыми он себя окружил. Не тех людей он к себе приблизил... На кого из них господин мог положиться? На Малфоя, который думает только о собственной выгоде? На бесноватую Беллу? На её недалёких муженька и деверя? Или на предателя Снейпа? Они ему больше мешали, чем помогали.

Вот теперь маглолюбцы и грязнокровки и празднуют победу. Пусть празднуют. Ещё ничего не закончилось. Господин ещё вернётся, и весь этот сброд умоется кровавыми слезами.

Стукнула входная дверь, и мужчина, словно опасаясь, что кто-то узнает его мысли, смял газету и бросил в камин.

— Гордон, ты дома? — послышался из гостиной голос брата...

* * *

Дверь в кабинет Саймона Поттер открыл буквально "с ноги".

— Вы знали, что брат одного из пяти подозреваемых — Пожиратель Смерти? — заявил он с порога.

— Если я правильно понял, то вы просмотрели материалы о Гордоне в архиве Аврората? — вопросом на вопрос ответил невыразимец.

— Значит, знали, — сделал вывод Гарри. — Знали, и ничего не сделали, чтобы не допустить кражи чертежей? Для вас самое главное — чтобы всё шло в соответствии с пророчеством. А сколько людей погибнет, если этому сумасшедшему удастся вернуть Волдеморта, вас не интересует? Люди для вас — расходный материал, а их смерти — производственная необходимость? Морочили мне голову этим списком, а сами прекрасно знали, кто преступник? Ладно, согласен, доказательств его вины нет, но вы даже не сообщили мне эту информацию. Хотели дать преступнику побольше времени, чтобы изготовить прибор по чертежам, пока глупый Поттер будет искать по архивам то, что вы прекрасно знали? Что ещё вы не посчитали нужным мне сообщить?

— Гарри...

— Для вас — мистер Поттер! — отрезал Гарри, со злостью глядя на невыразимца.

— Хорошо, мистер Поттер, — устало помассировал лоб Саймон. — Я вам дал только проверенные факты. Слухи, сплетни и домыслы могли только помешать расследованию. Вы же могли понять из материалов Аврората, что пожирательское прошлое Гордона никто не смог доказать. У него нет метки, против него никто не свидетельствовал.

— А то, что его дважды ловили вместе с другими Пожирателями на месте преступления возле домов убитых маглов — это не достаточное доказательство? — взвился Поттер.

— Для подозрения — да, для закона — нет. Вы же не хуже меня знаете, что нельзя обвинить человека на основании косвенных доказательств. Ему достаточно было просто сказать, что он случайно проходил мимо, что он, в принципе, и сделал. И всё. Чтобы предъявить ему обвинение, нужно доказать, что его слова — ложь. Не мне вам объяснять, насколько связывает руки правосудию презумпция невиновности. К нему даже применить веритасерум по закону нельзя. Он проходит по делу всего лишь как свидетель. И пока не будет более веских доказательств — он невиновен. А доказательств Гордон никому не даст. Он слишком умён для этого. Не зря же он учился на Когтевране.

Всё, что говорил Саймон, полностью соответствовало той информации, которую Гарри сумел раскопать в архиве, но гриффиндорская жажда справедливости не позволяла смириться.

— Но если вы уверены в том, что он — Пожиратель, вы же могли сообщить мне об этом и просто уточнить, что факты не доказаны. Тогда я мог бы не тратить время зря, а сразу бы начал разрабатывать эту версию.

— Вот именно! — перебил его Саймон. — Вы бы стали разрабатывать эту версию в ущерб другим. Вероятный Пожиратель сразу автоматически становится подозреваемым номер один. Все остальные на его фоне выглядят бледно. Я же хотел, чтобы вы могли хладнокровно искать преступника, не зацикливаясь на ком-то одном. Вором может быть любой другой из этой пятёрки. И тогда точно время будет упущено, пока вы будете гоняться за Калвером. Вы говорите, что я уверен в том, что он Пожиратель? Да ни в чем я не уверен. Он — неприятный человек и мне не нравится. Но это не повод, чтобы вешать на него всех собак. Наиболее частая ошибка правосудия — это предвзятость. Я вас прошу — не зацикливайтесь на Калвере, прорабатывайте все версии. Если я вам сейчас расскажу все сплетни про каждого из этих пятерых, вы вообще запутаетесь.

— Да я и не собирался выбирать кого-то одного, — буркнул Гарри, недовольный тем, что его отчитали, как мальчишку. Хотя он и повёл себя, как мальчишка. Позволил эмоциям взять верх над профессионализмом. Гриффиндор во всей красе...

— Я хочу встретиться с каждым из них и побеседовать, чтобы составить личное впечатление и, может, что-то дополнительно узнать.

— Вам устроить встречу здесь, в Отделе Тайн?

— Нет, я думаю, что лучше навестить каждого в домашней обстановке.

Саймон ненадолго задумался, а потом покачал головой.

— Не уверен, что это хорошая идея. Согласен, в домашней обстановке человек чувствует себя свободнее, раскованнее, и может раскрыться и показать себя настоящего. Но не забывайте, что один из них — преступник. Вам может грозить опасность. Если он почувствует, что вы его подозреваете, то может отреагировать непредсказуемо. Его дом — это его территория. Неизвестно, какие ловушки могут вас там подстерегать. Да вас элементарно могут отравить или проклясть. К тому же, в доме преступника могут находиться сообщники.

Замечание было резонным. Гарри совсем забыл, что в этом деле он работает один, и ему некому прикрыть спину. Обычно на такие домашние беседы авроры ходили вдвоём, а если была хоть малейшая опасность, то и втроём.

— И что бы вы мне посоветовали? Беседовать с ними здесь?

— Я бы вам посоветовал нарушить закон, — Саймон усмехнулся, глядя на ошарашенное лицо Гарри. — Что вам может дать беседа? Вам или скажут правду или соврут. Пятьдесят на пятьдесят. Преступник не даст вам козырей против себя. Не с веритасерумом же вы будете его допрашивать. Лично я бы посоветовал вам за ними проследить. Может, даже в дом проникнуть, разумеется, под чарами хамелеона.

Ну, на этот случай у Гарри имелась мантия-невидимка, но Саймону об этом знать не обязательно. А идея действительно неплоха. Таким способом он не только сможет разобраться, кто есть кто, но и при определённом везении отыскать украденные чертежи. Конечно, это серьёзное нарушение закона, но ведь Гарри не ради собственного любопытства это делает. И не собирается кому-то рассказывать какие-то секреты, кого-то шантажировать, или ещё каким-либо образом использовать полученную информацию. Ему всего лишь нужно не допустить создания прибора и предотвратить катастрофу. Ну да, снова спасти мир. Да ему вообще плевать, как это называется. Главное — не допустить, чтобы кто-то перекраивал время под свои нужды.

— Вижу, вы уже мысленно погрузились в расследование, — усмехнулся Саймон.

— Боюсь, что для настоящего расследования у меня ещё слишком мало фактов, — вздохнул Гарри. — На данном этапе я могу только предполагать, на что способен преступник и как себя поведет. А кстати, для того, чтобы сделать прибор по чертежам, требуются какие-то особые способности?

Саймон ненадолго задумался и покачал головой.

— Нет. С этой задачей справится любой сотрудник нашего отдела. Чертежи хоть и сложные, но очень подробные, так что здесь достаточно усидчивости и внимательности. Ну, и ещё хорошего владения трансфигурацией, потому что некоторые детали прибора требуется изготовить по схеме.

— Значит, в этом направлении у нас зацепиться не за что, — сделал вывод Гарри. — Ну, а что вы скажете о материалах, которые требуются для создания этого прибора? Может, по ним можно вычислить конструктора?

— Увы, — развёл руками Саймон. — Всё, что нужно, можно без проблем приобрести в магловском мире. Это у нас кварц или янтарь могут считаться диковинкой, а у маглов их можно купить в любом городе, и такие покупки отследить невозможно.

Понимая, что всё, что можно было узнать у Саймона, он уже узнал, Гарри встал с кресла, кивнул головой, прощаясь, но тут вспомнил, что кое-что он так и не уточнил.

— А эти пятеро подозреваемых знают о краже чертежей?

— О факте кражи знают, — подтвердил невыразимец. — Мне пришлось им объяснить причину раскрытия их инкогнито. Но что именно представляли собой эти чертежи, знает только тот, кто их украл.

— Значит, они также в курсе того, что я веду это расследование, — сделал для себя вывод Гарри.

Саймон покачал головой.

— О расследовании они знают, но личность специалиста, ведущего это дело, им неизвестна.

Задумавшись, Поттер прикрыл за собой дверь. Значит, преступнику неизвестно, что именно он занимается расследованием. Осталось только понять, даёт ли это ему какое-то преимущество или нет?

Гарри вздохнул и привычно потёр шрам. Нет, определённо, ему необходимо посоветоваться с Гермионой.

Гордон, нахмурив брови, смотрел на брата, который уже второй час сидел у окна, и то ли пристально вглядывался в темноту, то ли сосредоточенно думал о чём-то своём. Неловко повернувшись, Гордон зацепил локтем книгу, лежавшую на столе, и она упала на пол со слишком громким в полной тишине комнаты стуком.

Дэвид вздрогнул и, резко обернувшись, каким-то затравленным взглядом посмотрел на брата.

— Что ты дёргаешься? — проворчал Гордон, поднимая книгу. — Если бы я тебя не знал, то мог бы подумать, что ты совершил какое-то преступление и теперь скрываешься от правосудия.

Дэвид судорожно сглотнул и уставился на брата с таким ужасом, словно тот вдруг превратился в инфери.

— Да что с тобой происходит? — разозлился Гордон. — Пришёл с работы какой-то невменяемый... Что ты там такого натворил?

— А ты не знаешь? — хрипло пробормотал Дэвид.

— Откуда бы мне знать? Ты же никогда ничего не рассказываешь про свою жутко секретную работу. А способностей к ясновидению у меня нет.

— А ты случайно не видел, куда я ходил позапрошлой ночью?

Гордон, прищурив глаза, внимательно посмотрел на брата.

— Я за тобой не слежу. Во что ты уже вляпался?

Дэвид помолчал, раздумывая — говорить или не говорить, и наконец решился.

— Из сейфа начальника пропали какие-то очень секретные чертежи. Их сейчас разыскивают. А я — один из пяти сотрудников, имеющих доступ в его кабинет.

— И это — повод, чтобы так истерить? — Гордон заметно расслабился. — Если ты знаешь, что не брал их, чего тебе бояться?

Дэвид вздохнул и опустил голову, словно она вдруг стала невыносимо тяжёлой.

— В том-то и дело, что не знаю...

— Что за бред? — удивился Гордон. — Как ты можешь не знать, что ты делал или не делал?

— Я не помню, что я делал той ночью, — признался Дэвид.

— Ну, так ясно же, что — спал. Что ты ещё мог делать?

— Я тоже думал, что спал. Хорошо помню, как ложился в постель. Но дальше — как отрезало. Вот только ложился спать я в пижаме, а проснулся полностью одетым.

— Может, ты — лунатик? — предположил Гордон, гадая — стоит ли связать брата, как опасного сумасшедшего, или лучше дать ему выговориться?

— Не знаю, — пожал плечами Дэвид. — Но когда я пытаюсь что-то вспомнить, на ум приходят только какие-то обрывки воспоминаний — атриум министерства, лифт, папки с какими-то бумагами... Гордон, мне кажется, что я схожу с ума!

— Не мели ерунды! Просто тебе сон приснился, а ты его забыл. Вот и остались в памяти только обрывки.

Дэвид с надеждой посмотрел на брата. Ему очень хотелось верить, но факты — вещь упрямая.

— А как же тогда объяснить, что я во сне переоделся?

— Да никак! — отрезал Гордон. — Ты и не раздевался. Я вот сейчас вспомнил. В тот вечер я заходил к тебе в спальню, чтобы спросить, куда ты положил справочник магических растений. Я тогда ещё удивился, что ты спишь одетый. Теперь понимаю, что ты и сам не заметил, как вырубился.

— Но я же помню, как переодевался в пижаму...

— Ты это делаешь каждый вечер, вот и сложилась ассоциация.

— Да? Ты правда так считаешь?

— Конечно же, дурачок. С какой стати тебе среди ночи на работу переться? Сам подумай.

Дэвид послушно кивнул. Какой бы невероятной ни была версия брата, всё же она устраивала его больше, чем то, что он с какого-то перепугу ночью вломился в сейф начальника и украл совершенно не нужные ему бумаги.

Облегчённо вздохнув, он отправился в свою спальню.

А Гордону было не до сна. Нахмурив брови, он смотрел в тёмное окно и напряжённо думал. Ему очень не нравились так не вовремя всплывшие обрывки воспоминаний брата.

* * *

— Вот я и подумал — а что, если можно как-то отследить покупки деталей для хроноворота? — Гарри перебрался к Гермионе на диван и положил голову ей на колени. — Да, Саймон говорит, что это нереально, но, может, всё-таки существует какой-то способ?

Гермиона задумалась, ласково перебирая пальцами его волосы. Гарри зажмурился и едва не замурчал, как довольный кот.

В течение всего рассказа она только внимательно слушала и не перебивала. Вся эта затея по-прежнему ей не нравилась. Больше всего на свете Гермионе хотелось бы схватить Гарри в охапку и уехать куда-нибудь на край света, где их не смогут достать никакие Саймоны вместе со всеми пророчествами. Но в том-то и дело, что в сложившейся ситуации бегство им не поможет. Если реальность изменится, то нельзя предсказать заранее — где они окажутся после этого изменения и будут ли существовать вообще. Они уже были втянуты в эту игру, независимо от их желания. И теперь всё, что она могла сделать — это помочь Гарри справиться с его задачей.

— Вряд ли тебе удастся что-то выяснить в магловских магазинах, — принялась размышлять вслух Гермиона. — Покупатели сообщают свою фамилию только в том случае, если делают заказ. Здесь же, учитывая слова Саймона о кварце и янтаре, все остальные детали ещё менее дефицитные, и их можно приобрести в любом магазине, типа "Юного техника". Лично я на месте преступника просто купила бы трубки, пластинки, стекло, а потом сама трансфигурировала бы из этого материала нужные детали. Если там требуется какая-то электроника, то здесь та же история. Что-то можно изготовить самим, а остальное просто купить в виде готовых блоков. Даже если вору действительно потребуется заказать какие-то детали, что ему мешает назваться вымышленным именем или просто воспользоваться "Конфундусом", а то и "Империусом"?

Подумав, Гарри согласно кивнул. На фоне кражи чертежей из сейфа начальника Отдела Тайн и планов по изменению реальности такая мелочь, как применение третьего непростительного по отношению к маглам, вряд ли способна остановить преступника.

— Искать следы и улики в магловском мире бессмысленно, — продолжала рассуждать Гермиона. — Единственное, что тебе остаётся сделать — это понаблюдать за подозреваемыми. Конечно, ты не можешь судить об изменениях в их характере или поведении, потому что ты не был знаком с ними раньше и тебе просто не с чем сравнить. А спрашивать об этом у соседей или знакомых я бы тоже не советовала. Они могут случайно или умышленно проболтаться о том, что ты наводил справки, и тогда преступник может попросту спрятаться — и ищи ветра в поле. Ему останется только пересидеть где-то в надёжном укрытии до тех пор, пока прибор будет создан, а потом уже никто ничего не сможет сделать. Не факт, что вы с Саймоном вообще будете существовать в новой реальности. А если и будете, то память у вас уже будет новая. Никто не узнает о том, что вообще что-то изменилось.

Гарри приподнялся, опираясь на локоть, и серьёзно посмотрел на Гермиону.

— То есть, по большому счёту, на поиски преступника у меня остаётся не больше недели, или сколько там потребуется времени для создания прибора, а потом будет поздно?

— Потом тебе уже будет всё равно, — с грустью кивнула Гермиона. — Ты об этом даже не узнаешь.

* * *

Гарри хмуро смотрел на изрядно потрёпанный временем коттедж Калверов, размышляя, как бы умудриться проникнуть в дом и не наделать при этом лишнего шума.

Сомнений о том, с кого из подозреваемых начинать, у него не было. Пусть Саймон и дальше рассуждает о предубеждениях против Пожирателей и презумпции невиновности, но Гарри привык доверять своей интуиции, а на данный момент его интуиция буквально кричала о том, что Гордон Калвер по уши замешан в этом деле. Понятно, что сам он не мог проникнуть в Отдел Тайн, но попросить или заставить брата мог с лёгкостью. Тот же "Империус" далеко не все могут сбрасывать.

Тщательно проверяя наличие сигналок, Гарри осторожно обошёл вокруг дома. Уже то, что он так спокойно смог подобраться к дому, ему решительно не нравилось. Сотрудник Отдела Тайн, который защищает свой дом только маглоотталкивающими чарами? В это было трудно поверить.

Поневоле напрашивалось три возможных варианта.

Можно, конечно, предположить, что хозяин дома был общительным парнем, которому нечего скрывать. Но при такой секретной работе, да ещё и при наличии брата-Пожирателя — это было слишком маловероятно.

Оставались два варианта — либо дом защищён изнутри гораздо лучше, чем снаружи, либо вся эта нарочитая простота — не что иное, как ловушка.

Чем больше Гарри бродил вокруг дома, тем меньше ему всё это нравилось.

На доме не было никаких заклинаний! Ни сигнальных, ни защитных... Вот, просто — заходи, кто хочет, и бери, что вздумается. Даже специальные авроратские заклинания обнаружения магических ловушек, которые использовались для проникновения в поместья Пожирателей, не дали никакого результата.

Можно было попробовать проникнуть в дом, хотя и имелась вероятность, что охранные чары наложены изнутри. Оповещать Аврорат о том, что аврор Поттер вламывается в чужие дома, желания не было. Гарри решил подстраховаться, заглянув хотя бы в окна первого этажа.

Осмотр кухни ничего интересного не выявил. Чистое, аккуратное помещение. На столе — ни посуды, ни остатков завтрака. Никаких признаков присутствия людей.

Следующим было явно окно гостиной. И здесь также не было ничего необычного. Диван, книжный шкаф, журнальный столик с развёрнутой газетой на нём, спящий в кресле хозяин дома... Хозяин?..

Гарри дёрнулся, неосознанно пытаясь скрыться из поля зрения Калвера, но вовремя вспомнил, что на нём мантия-невидимка, и заметить его никто не может. Дэвид по-прежнему спал в кресле, не проявляя никаких признаков беспокойства. Спал в то время, когда, по идее, должен находиться на работе...

Чем дольше Гарри смотрел на спящего, тем больше всё это ему не нравилось. По какой причине добросовестный сотрудник мог не выйти на работу и как ни в чем не бывало спать в кресле? А спал ли он? Гарри присмотрелся повнимательнее и решительно бросился к двери.

Как он и предполагал, "Алохомора" не понадобилась. Дверь была не заперта. Защитных, охранных или сигнальных чар не было и внутри. "Гоменум ревелио" не обнаружило в доме никого живого. Никого живого?..

Уже не скрываясь, Гарри вбежал в гостиную и остановился возле кресла, в котором лежал хозяин дома. Теперь он видел то, чего не мог заметить из окна: судорожно сжатые кулаки и удивлённо распахнутые глаза. Прикоснувшись к руке Дэвида, Поттер обнаружил, что тело уже окоченело.

Причина, по которой Калвер не вышел на работу, была очень уважительной. К тому времени он был уже мёртв...

Первой реакцией Гарри было отправить патронус с сообщением об убийстве в Аврорат, но здравый смысл подсказывал, что этого категорически нельзя делать. Чем он сможет объяснить своё присутствие в доме жертвы? Никто не знает, что он занимается этим делом, и, по легенде, он в этот момент должен находиться совсем в другом месте. Да и не существует в Аврорате никакого дела об украденных чертежах.

Гарри понимал, что стоит сообщить об убийстве — и придётся объяснять причину своего появления здесь, а значит — врать. Вот только врать он так и не научился за всю свою жизнь. Любой здравомыслящий человек раскусит его враньё безо всякого Веритасерума.

Единственный человек, которому можно и даже нужно сообщить об убийстве — это Саймон. Теперь уж ему придётся признать, что Гарри был прав, и Гордон Калвер действительно преступник. Заставил или уговорил Дэвида украсть чертежи, а когда началось расследование — просто убрал свидетеля, и даже не посмотрел, что он его родной брат. Теперь у Поттера не было ни малейших сомнений, что всё именно так и происходило.

Конечно, найти его будет непросто, но теперь уже Гарри не нужно распыляться на нескольких подозреваемых, а целеустремленно искать одного конкретного человека.

Собравшись тут же аппарировать, Гарри одёрнул себя. Так стремиться попасть в дом к подозреваемому, чтобы потом уйти, даже не попытавшись найти улики?

* * *

Обыск не только не дал ответов на вопросы, но и стал причиной появления новых. В доме не обнаружилось ни малейших признаков того, что здесь, кроме хозяина, жил ещё кто-то. И это было совершенно необъяснимо. Даже если предположить, что Гордон не жил в этом доме, хотя интуиция Поттера буквально кричала об обратном, то он же должен был хоть изредка приезжать в гости к брату? А в этом случае хоть какие-то его личные вещи могли бы остаться здесь. Не говоря уже о том, что в этом доме они оба родились и выросли. И никаких следов присутствия старшего брата?

Нет, Гарри, конечно, не забыл, что в доме, где вырос он сам, Дурсли тоже не слишком афишировали его присутствие. Но его случай был особенный — родственники-маглы боялись его и ненавидели, а братья Калверы жили в нормальной волшебной семье, наверняка с любящими родителями.

Гарри специально наводил справки обо всех подозреваемых. Уж простую биографию каждого из них, за исключением, разумеется, Макгуайра, в Аврорате найти несложно. Жаль, конечно, что только биографию. Да и то — сухие факты безо всякой эмоциональной окраски.

Но в данном случае и этого было достаточно. Не могли же нормальные родители относиться к собственному ребёнку так, как Дурсли относились к нему?

Обнаружив альбом с фотографиями, Гарри обрадовался, что теперь сможет узнать, как выглядит Гордон. Всё же искать человека, имея представление о его внешнем виде, гораздо проще, чем довольствоваться общим описанием, которое подходит слишком многим.

Вот только радость его уменьшалась с каждой перевёрнутой страницей фотоальбома, в котором не оказалось ни одного изображения Гордона.

Гарри закрыл альбом и невидяще уставился в окно. Преступник позаботился обо всём. Сомнений в том, что именно старший брат убил младшего, у Поттера не было. В противном случае какой смысл так тщательно подчищать следы его присутствия? Постороннему человеку это тем более не нужно. Скорее, наоборот. Ещё бы и обрадовался любой возможности перевести стрелки на другого подозреваемого. Да и снять защиту с дома мог только тот, кто имел сюда свободный доступ. Ещё и дверь оставил открытой, чтобы легче было обнаружить труп.

Что это? Извращённая забота о брате или насмешка над аврорами и уверенность в своей безнаказанности?

Гарри машинально потёр свой знаменитый шрам. Со дня победы он его ни разу не побеспокоил, но привычка осталась. Скользнув беглым взглядом по окоченевшему телу Дэвида Калвера, его руке, судорожно сжатой в кулак, Поттер вдруг заметил, что в кулаке жертвы что-то мелькнуло.

В памяти мгновенно вспыхнуло воспоминание об оцепеневшей Гермионе и зажатой в её руке подсказке в виде страницы из книги.

Неужели и умирающий Дэвид пытался оставить какую-то подсказку тем, кто будет расследовать его убийство? Но ведь он был убит обычной "Авадой". Вряд ли у него было время позаботиться об уликах.

К счастью, эта жертва не была оцепеневшей, и, приложив незначительное усилие, кулак удалось разжать.

Гарри разочарованно смотрел на маленький клочок газеты и сильно сомневался, что в нём может скрываться подсказка. Обрывок был слишком мал, чтобы там поместилась хоть какая-то ценная информация. На одной стороне газетного клочка была изображена последняя модель "Нимбуса", который "Ежедневный пророк" рекламировал в каждом выпуске уже второй месяц. Да и несколько слов, сохранившихся на другой стороне: "...прекрасной... уникальная возможность... "Волшебный сад"..." также не представляли интереса. Судя по всему, очередная реклама нового косметического средства.

Пришлось смириться с тем, что, по всей вероятности, преступник просто вырвал из рук жертвы газету, которую тот читал перед смертью, и эта газета не имеет никакого отношения ни к убийству, ни к краже чертежей. Иначе, учитывая то, как кропотливо Гордон уничтожал все улики, этот обрывок газеты он был уничтожил прежде всего.

Вынув из кармана обычный магловский блокнот, который Гарри использовал для своих заметок, отдавая предпочтение бумаге перед пергаментом, он аккуратно вложил обрывок газеты между страниц. Работа в Аврорате научила его не пренебрегать даже самыми бесполезными с виду мелочами.

* * *

— Значит, вы утверждаете, что не обнаружили никаких следов пребывания Гордона в доме брата? — задумчиво произнёс Саймон, скорее для себя, чем для своего собеседника.

— Вы обвиняете меня в небрежном проведении обыска? — вскинулся Гарри.

— Нет-нет, что вы, мистер Поттер. Я совершенно не сомневаюсь в вашем профессионализме. Напротив, такое поведение Гордона вполне логично и предсказуемо.

— Не вижу здесь логики, — проворчал Гарри. — Какой смысл делать вид, что у Дэвида не было брата, если столько волшебников знают о его существовании? Я ещё понимаю то, что он уничтожил все свои фотографии, чтобы его не смогли найти, но при чем здесь обычные вещи, одежда и прочее?

— И это тоже именно для того, чтобы его не смогли найти, — усмехнулся Саймон. — Используя любую личную вещь и кровь близкого родственника, можно провести ритуал поиска. И Гордон об этом прекрасно знает.

— Но ведь это магия крови, — растерялся Гарри. — Она же запрещена по закону.

— Ну разумеется, запрещена. И тем не менее, многие чистокровные семьи успешно её практикуют у себя в мэнорах, не афишируя свою деятельность. Для гоблинов наши законы вообще ничего не значат, поэтому все их ритуалы основаны на магии крови. Не говоря уже о том, что в самом министерстве существует целая организация, на которую этот запрет не распространяется. Это Отдел Тайн. Да, мы должны предоставить отчёт Отделу Магического Правопорядка о каждом проведенном ритуале, но после убийства Дэвида Гордон становится первым подозреваемым, поэтому необходимость такого ритуала было бы легко обосновать. Вот он и подстраховался.

— Значит, вы мне теперь верите, что Калвер — преступник? — скептически приподнял бровь Гарри. — А как же ваше утверждение, что нельзя обвинять человека, не имея достаточных доказательств?

— Так вы же сами и предоставили мне эти доказательства, — хмыкнул Саймон. — Исчезновение всех следов присутствия Гордона в доме, снятие защитных и охранных заклинаний. А они у Дэвида были не слабые, можете мне поверить. Девяносто девять процентов из ста, что Дэвида убил его родной брат. Но это вовсе не значит, что братья имели отношение к похищению чертежей.

— А зачем же ему тогда его убивать? — Гарри с возмущением вскочил с кресла. — Да ещё и в тот самый момент, когда началось расследование кражи чертежей.

— Так я и не говорю, что между этими двумя событиями нет связи, — развёл руками невыразимец. — Совершенно очевидно, что Гордон убил брата, услышав о начале расследования. Не менее очевидно и то, что рыльце у него в пушку, раз он настолько боится этого расследования. Вот только далеко не факт, что причина его страха заключается именно в краже чертежей. Не забывайте, что он уволился с поста преподавателя артефакторики в университете. Что-то же побудило его так поступить? И это произошло ещё до кражи чертежей.

— Может, он как раз и готовился к этой краже, — упрямо гнул свою линию Поттер. — Потому и уволился, что хотел быть поближе к брату и иметь возможность капать ему на мозги.

— Я же не спорю, мистер Поттер. Может, вы и правы. Но всё же не торопитесь отбрасывать версии о других подозреваемых.

— Не морочьте мне голову! — рявкнул на невыразимца Гарри. — Если вам что-то известно из вашего дурацкого пророчества, то так и скажите! Мне уже осточертело, что от меня всё скрывают, но при этом ждут какой-то помощи. Чем я могу помочь, если ничего не знаю?

— Если бы я знал, то так бы и сказал, — возмутился Саймон. — Какой мне интерес покрывать преступника? В том-то и дело, что в пророчестве нет ни малейших намёков насчёт личности вора. Здесь я так же, как и вы, могу только предполагать и догадываться.

Гарри хмуро посмотрел на невыразимца и плюхнулся обратно в кресло. Это чёртово дело не только не продвигалось, но с каждым днём всё больше запутывалось, обрастая новыми вопросами, на которые не было ответов. Он видел, что Саймон его не обманывает и действительно пытается помочь хотя бы советом. Но как же бесит эта неизвестность! Почему ему нельзя узнать содержание пророчества? Ну что там такого может быть, чтобы Гарри плюнул на весь мир и отказался сотрудничать? Может, как раз наоборот — зная пророчество, он смог бы найти подсказку? Он понимал, что обманывает самого себя, и если бы в пророчестве было что-то, способное помочь в расследовании, то Саймон или сказал бы прямо, или хоть как-то намекнул. Он ведь и сам заинтересован в благополучном решении проблемы. В конце концов, это именно из его сейфа украли злополучные чертежи прибора, способного наделать очень много бед, оказавшись в преступных руках. И, вдобавок ко всему, его сотрудника убили в собственном доме. Нет, врать бы Саймон точно не стал. Значит, от пророчества никаких подсказок не дождёшься, и снова придётся бродить в потёмках, натыкаясь на стены.

Саймон наблюдал за погруженным в свои размышления Поттером и ощущал тяжесть на душе из-за необходимости скрывать от него важную информацию. Нет, в пророчестве действительно не было никаких подсказок насчёт личности преступника. Если бы что-то было, он бы нашёл способ хотя бы намекнуть. Проблема была в другом. Невыразимца угнетала сама мысль о том, что он, зная, через что должен пройти этот честный, открытый парень, не имеет никакой возможности это предотвратить.

Впрочем, помочь ему он может...

— Гарри... Мистер Поттер, — Саймон решился прервать затянувшуюся паузу. — Я должен вам передать одну вещь.

Он подошёл к встроенному в стену сейфу, в котором ранее хранились чертежи хроноворота, и, вынув оттуда медальон в виде песочных часов, протянул его Поттеру.

Гарри повертел его в руках и растерянно уставился на Саймона.

— Это что — маховик времени нового образца? Тот, которым пользовалась Гермиона, был объёмным, а этот плоский...

— Нет, это не маховик, — покачал головой невыразимец. — Это сканирующий артефакт. Если, несмотря на все ваши усилия, преступнику удастся построить прибор по чертежам, вероятнее всего — он отправится в прошлое. Достаточно малейшего изменения в прошлом — и наш привычный мир может измениться до неузнаваемости. Может, в лучшую сторону, может — в худшую. Но вы этого не узнаете. Вы будете помнить только свою жизнь в этой новой реальности. Всё, что происходило с вами в этом мире, а в том не случилось из-за изменения, сотрётся из вашей памяти. Само собой разумеется, вы не вспомните ни обо мне, ни об украденных чертежах, ни о новом пророчестве. Может, в новой реальности вы будете работать не аврором, а директором Хогвартса или дворником.

Представьте, к примеру, ситуацию, когда этот некто при помощи хроноворота отправится во времена Основателей и убьёт их. В этом случае изменится всё, что было связано с Основателями. Хогвартс не будет построен, маги — тёмные и необученные, будут прятаться от святой Инквизиции, а может, их к этому времени уже всех сожгут на кострах.

Гарри вздрогнул от нарисованной перспективы. Оказывается, Волдеморт — ещё не самое страшное бедствие, и всё могло быть гораздо хуже.

— Вот для этого и предназначен сканер, — продолжил свой рассказ Саймон, оценив произведенное впечатление по лицу собеседника. — Когда вы его наденете на шею, он начнёт считывать всю информацию о вас — начиная с тела и заканчивая памятью. Все ваши чувства, эмоции, черты характера будут бережно храниться в этом маленьком артефакте до нужного момента. И если вдруг по вине какого-то самодура реальность действительно изменится, этот медальон позаботится о том, чтобы ваша личность осталась неизменной. Вся ваша память останется при вас. Да, вы не будете помнить того, что происходило с вами в новой реальности, не будете знать ничего о новом себе. Впрочем, эти сведения вам смогут сообщить ваши новые друзья и знакомые. Для этого достаточно притвориться потерявшим память. Зато вы будете знать то, что знаете сейчас.

Гарри пытался переварить полученную информацию. Она просто не укладывалась у него в голове. Дико было даже представить себе ситуацию, когда во всём мире только он будет помнить, что было раньше, а все остальные даже не будут иметь представления о том, что в мире вообще что-то изменилось.

— И что мне это даёт? — поинтересовался он. — Ну, буду я знать, что реальность изменилась. Мне что, придётся ходить и пытаться убедить в этом окружающих? Да они скорее меня в психушку отправят, чем поверят.

— Не надо никого убеждать, — испугался Саймон. — Наоборот. Вы сможете приспособиться к новому миру и будете жить, как ни в чём ни бывало, а тем временем продолжите поиски преступника.

— Но в этой реальности он сможет легко от меня спрятаться. Ведь я не буду знать о нём ничего. Он может жить в другом месте, работать по другой специальности, сменить внешность, имя...

— А зачем ему это делать? — хмыкнул невыразимец. — Он-то будет уверен, что ни о нём, ни о хроновороте никто ничего не знает.

Гарри задумался. По словам Саймона всё получалось слишком гладко и подозрительно легко. Но ведь возможны ситуации, когда медальон будет бесполезен.

— Всё это, конечно, хорошо, — согласился он. — Но какой прок от этого артефакта, если преступник отправится, например, во время битвы за Хогвартс и подскажет Волдеморту вместо Нарциссы послать проверить моё состояние Беллатрису, и она сразу же определит, что я жив? В этом случае ему достаточно бросить в меня ещё одну "Аваду", и память медальона мне уже не понадобится. В новой реальности в это время меня уже просто не будет.

— Вы плохо меня слушали, мистер Поттер, — улыбнулся Саймон. — Я же говорил, что артефакт сканирует не только память, но и всё ваше тело. Если в новой реальности по каким бы то ни было причинам вы не существуете, артефакт создаст вашу точную копию. Всё будет абсолютно таким, как и в оригинале — внешность, память, характер, мысли. Вы даже не почувствуете разницы. Вот только здесь я должен вас предупредить. Обязательно нужно следить за температурой медальона. В вашей настоящей реальности он холодный, потому что здесь он выполняет единственную функцию — считывание, а она практически не требует от него энергетических затрат. Всё, что ему для этого нужно, даёте ему вы сами. Когда вы попадаете в новую реальность, включается функция восстановления и поддержки памяти, и артефакт слегка нагревается. Но если вы попадаете в реальность, в которой вас не существует, активируется телесная память, и артефакту приходится тратить свою энергию на создание и поддержание вашего клона. Так что, если вы почувствуете, что медальон стал горячим — знайте, что в этом мире вас нет. В этом случае вы должны поторопиться с поиском преступника. Запасы энергии артефакта не безграничны. К тому же активность медальона прямо пропорциональна вашей собственной активности. Если, например, вы участвуете в сражении, ему приходится восстанавливать ваши силы, залечивать раны, поддерживать вашу жизнедеятельность. На такой предельной мощности он может работать совсем недолго. Поэтому вы не должны доводить его до такого состояния. И упаси вас Мерлин снять медальон в реальности, где вы не существуете! Мгновенно исчезнете, как и должно быть в том мире.

— А если я его сниму в том мире, где я есть? — заинтересовался Гарри.

— Если вы это сделаете не сразу, а дадите артефакту время восстановить и закрепить вашу память, то к вашим основным воспоминаниям добавятся воспоминания из новой реальности. Вы будете помнить всё, что с вами там происходило. Но это не вызовет путаницы и диссонанса. Вы просто будете помнить всё так, словно это происходило с другим человеком. Но до того, как преступник будет пойман, а хроноворот и чертежи конфискованы или уничтожены, я бы не советовал вам этого делать. Реальность в любой момент может снова измениться, а на вас не будет артефакта.

Гарри задумчиво вертел в руках медальон. Ситуация, в которую он поневоле оказался втянут, до сих пор воспринималась им как обычное авроратское расследование. Да, преступник опасен, умён и непредсказуем. Нужно соблюдать предельную осторожность и в любой момент быть готовым вступить в бой. Но после рассказа Саймона Поттеру по-настоящему стало страшно. Страшно не за себя, а за тех, чьи жизни могут быть исковерканы, если он не справится с заданием. Если в чём-то ошибётся... Если не успеет...

В памяти замелькали образы смеющегося Рона на метле, Джинни и Виктора, играющих с маленьким Маркусом, Невилла и Луны с очередным экзотическим растением и Гермионы... Хохочущая Гермиона, пытающаяся с ложечки накормить его овсяной кашей... Сосредоточенно читающая Гермиона, рассеянно отмахивающаяся от назойливой мухи, за которую она принимает перо в руках улыбающегося Гарри... Обнажённая Гермиона с затуманенными страстью глазами, надрывно выкрикивающая его имя...

Гарри застонал, опуская голову на сцепленные в замок руки с зажатым между ними медальоном. Он не может позволить себе опоздать, не имеет права на ошибку. Он спасёт этот мир столько раз, сколько понадобится. Ради них... Ради неё... Ради её улыбки и весёлых чёртиков в таких родных карих глазах.

— А у вас нет ещё одного медальона? — с надеждой посмотрел он на Саймона. — Для Гермионы...

Невыразимец вздохнул и покачал головой.

— Я вас понимаю, но, к сожалению, нет. Этих медальонов у нас имеется всего шесть штук. По одному у руководителей групп и один у меня. Они были найдены в доме Гриндевальда вместе с чертежами. Когда мы разобрались, как они работают, то решили не прятать их в сейфе, а использовать по назначению. В памяти руководителей групп находятся все проекты, которыми занимаются их отделы. Среди них имеются и очень важные открытия. Будет обидно, если память о них исчезнет. А ведь однажды изобретённый хроноворот может изобрести и ещё кто-нибудь. Не один же Гриндевальд такой умный был.

Гарри перевернул медальон и увидел на обратной стороне римскую цифру III. Саймон усмехнулся и продемонстрировал собственный медальон с римской цифрой I на обороте.

— В ваших руках артефакт, принадлежавший Джошуа Стэнтону, — пояснил невыразимец. — Он сам пришёл ко мне и добровольно предложил отдать его вам.

— Он знает, какое расследование я веду? — удивился Гарри. — Откуда? Вы ему сказали?

— Нет, — покачал головой Саймон. — Он сам догадался. Не обо всём, разумеется, но о многом.

— И как же он мог самостоятельно догадаться? — Гарри с подозрением посмотрел на собеседника. — Уж не с пророчествами ли он работает? Тогда бы я не удивился.

— Нет, в зале пророчеств недостаточно работы для целой группы. Там имеется только один хранитель, который ведёт учёт и документацию, а больше там и делать-то нечего. Стэнтон работает в группе временщиков. Да-да, именно с теми самыми маховиками, которые вы с друзьями и Пожирателями так успешно переколотили. Поэтому, сами понимаете, он имеет представление о перемещениях во времени и знает о том, чем это чревато. Более того, Джошуа — самый старый наш работник. Он был в числе тех, кто решал судьбу чертежей хроноворота. Чтобы разобраться в том, что произошло, ему было достаточно просто сложить воедино сообщение о краже из сейфа, ваше таинственное расследование и знание о том, что именно хранится в этом сейфе.

— Так, может, он и совершил эту кражу, если уж так много об этом знал? — проворчал Гарри, пытаясь собраться с мыслями.

Вместо одного предполагаемого преступника теперь оказалось двое? Причём один из них — тот, на которого он бы никогда не подумал. Может, действительно стоит прислушаться к словам Саймона и пересмотреть свой круг подозреваемых?

— Вынужден вас огорчить, мистер Поттер, — усмехнулся Саймон. — Но мистер Стэнтон на данный момент — единственный из пятерых — находится вне подозрений.

— Мистер Стэнтон сам пришёл ко мне и предложил его медальон отдать вам, — пояснил Саймон, заметив удивление в глазах Гарри. — Я сначала планировал передать вам тот, который принадлежит мне, но так получилось даже лучше. Не исключено, что вам может понадобиться помощь, и тогда мои знания и возможности могут быть очень полезными. Джошуа сказал, что вам этот артефакт нужнее, а что касается его самого, то лучше уж в новой реальности вообще ничего не помнить, чем продолжать страдать. Любое изменение реальности даст ему шанс, что его родственники останутся живы, и в этом случае у него нет желания хранить воспоминания об их гибели.

— Но ведь если мне удастся поймать преступника, то реальность не изменится, и для него всё останется по-прежнему. Зачем же ему помогать мне? — удивился Гарри.

— Если реальность не изменится, то и артефакт ему ни к чему. Его воспоминания и без того останутся с ним. Понимаете, Гарри, Джошуа нечего терять. Он и так потерял всё, что было ему дорого. Даже наоборот — в новой реальности у него есть хоть какая-то вероятность снова встретиться со своими родными.

— А ещё есть вероятность, что его вообще может не существовать в той реальности, — хмуро пробормотал Гарри.

— Думаете, его это пугает? Просто исчезнуть без боли и без осознания своего небытия. Не такой уж и страшный способ уйти из жизни. В его возрасте люди уже начинают задумываться о смерти, а учитывая, что его в этом мире уже почти ничего не держит — разве что, за исключением сов, которых он разводит — этот выход далеко не самый худший.

— А почему вы тогда уверены, что он не причастен к краже? Как раз наоборот — он очень хочет вернуть своих родных, а значит, запросто мог украсть чертежи.

— Нет, мистер Поттер. Именно тем, что он отдал свой медальон вам, он и доказал свою непричастность к преступлению. Сами подумайте. Как же он сможет изменить прошлое, если у него не будет воспоминаний об этом самом прошлом?

— Значит, тому, кто будет перемещаться в прошлое, тоже нужен такой медальон? — сделал вывод Гарри.

— Не обязательно. Он нужен только в том случае, если перемещающийся планирует что-то изменить в том времени. Для этого ему необходимо помнить — что именно он собирается изменить и зачем. Он, конечно, может переместиться и просто так. Но в этом случае его личность сольётся с другой его личностью, уже имеющейся в том времени.

Гарри почувствовал, что ему сейчас очень не помешала бы Гермиона с её умственными способностями. От количества новой информации уже начинала болеть голова, а вопросы, которые требовали ответа, всё ещё не кончались.

* * *

Гордон Калвер с отвращением оглядел убогую обстановку номера магловской третьесортной гостиницы, в которой вынужден был остановиться.

Убийство брата не вызывало в нём никаких чувств, кроме досады. Кто бы мог подумать, что у Дэвида так некстати проснутся воспоминания о том, что он делал, находясь под действием "Империуса"? Нормальные люди никогда не помнят того, что совершали, будучи под влиянием первого непростительного. Только братец и здесь должен был отличиться...

Всю жизнь этого зубрилу и маменькиного сыночка ставили в пример Гордону. И послушный он, и добрый, и воспитанный... Не то, что замкнутый и необщительный старший брат. А с кем было Гордону общаться? С мягкотелым слизняком Дэвидом и такими же бесхарактерными его товарищами?

Собственных друзей у Гордона никогда не было. Он никому не доверял настолько, чтобы позволить влезть в своё личное пространство. Вся эта так называемая "дружба" — просто пустые слова. Никто не станет дружить бескорыстно. Все ищут для себя какую-то выгоду. Держать возле себя стаю рыб-прилипал Гордон не был намерен. Он — волк-одиночка по жизни. Зато никому ничего не должен.

Даже его взгляды на деятельность Тёмного Лорда Дэвид не одобрял. Конечно, разве правильный мальчик может оправдывать убийство маглов? Куда уж ему своим мягким плюшевым умишком оценить красоту и величие идей Лорда?

Не то чтобы Гордон делился с ним своими соображениями. Всего лишь забросил пробный шар, высказав предположение о том, что в этих идеях есть рациональное зерно.

Как же возмущался тогда этот борец за справедливость, осуждая политику Тёмного Лорда! А сам что-то не рвался участвовать в сопротивлении...

И вот, даже "Империус" на него подействовал ненормально. Да ещё и это авроратское расследование. Не хватало только, чтобы этот правдолюб вывел на него авроров. Нет уж, хвосты нужно рубить без жалости!

И пусть сейчас Гордону приходится ютиться в этой убогой халупе. Лорд оценит жертвы, на которые Калверу пришлось пойти ради него...

* * *

— Значит, если путешественник будет пользоваться медальоном, то в том времени, куда он попадёт, их будет двое? — Гарри честно попытался связно выразить свою мысль и разобраться во всей этой мудрёной абракадабре.

— Естественно, — подтвердил Саймон. — Более старшая копия, явившаяся из будущего, и младшая, существующая в данной реальности.

— Но вы же говорили, что если артефакту приходится тратить энергию на поддержание тела, то этой энергии хватит ненадолго? — вспомнил Гарри.

— Ну, "ненадолго" в данном случае измеряется не минутами, а днями или даже неделями — точно неизвестно. Этого времени ему наверняка хватит, чтобы сделать то, за чем он явился, и отправиться назад. Впрочем, даже если медальон истратил всю свою энергию, то самое страшное, что может с ним произойти — это слияние со своей более молодой копией. Согласитесь, тоже не самый плохой вариант.

— Ладно, я вроде более или менее разобрался, — с сомнением пробормотал Гарри. — Значит, все, кроме Стэнтона, по-прежнему остаются под подозрением. Вот только где теперь искать Калвера? Вы случайно не знаете — может, Дэвид говорил о каких-нибудь родственниках или друзьях?

Саймон немного подумал и покачал головой.

— Про друзей я ничего не знаю. Есть у них вроде где-то престарелый дядюшка, но жив ли он ещё и где именно живёт — понятия не имею.

* * *

Чем больше Гарри размышлял о том, что ему сообщил Саймон, тем меньше всё это ему нравилось. Зачем ему нужна такая защита разума, если для Гермионы её не нашлось? Может, лучше отдать медальон ей? Он и сам в состоянии себя защитить. Везло же ему до сих пор... А если вдруг реальность действительно изменится, и он не будет ничего помнить, то Гермиона ему всё об этом расскажет, и они вместе найдут преступника. Ну, а если это будет реальность, в которой их не будет существовать, то пусть лучше она уцелеет, чем он...

Принять решение было легче всего, а вот как убедить в этом подругу?

Придав себе самый оптимистичный, по его мнению, вид, Гарри улыбнулся Гермионе и, протянув ей медальон, радостно заявил:

— А мне тут для тебя Саймон подарочек передал. Это — артефакт, который сможет тебя защитить.

— От чего защитить? — Гермиона с сомнением посмотрела на медальон и подозрительно прищурила глаза.

— Ну, понимаешь... Это сканирующий артефакт... — замялся Гарри, понимая, что таким объяснением вряд ли отделается.

— Так-так, а теперь, пожалуйста, рассказывай всё подробненько.

Проклиная своё косноязычие, Поттер попытался, как мог, пересказать разговор с Саймоном, с каждой минутой всё больше сомневаясь, что его корявый рассказ способен хоть кого-то обмануть.

Гермиона выслушала его очень внимательно и насмешливо хмыкнула:

— Чудо ты моё! Когда ты уже поймёшь, что врать совершенно не умеешь? Надевай свой медальон на шею и не морочь мне голову. Как ты рассчитывал ловить преступника, лишившись памяти? Или ты думал, что это я его буду ловить?

Гарри вздохнул и порывисто обнял её, прижав к своей груди.

— Я боюсь за тебя, — прошептал он, зарываясь лицом в пушистые волосы.

— И я за тебя боюсь, — призналась Гермиона. — А ещё больше боюсь — проснуться однажды и выяснить, что ты меня совершенно не помнишь. Я же с ума сойду! Ты мне такого желаешь?

— А ты мне? — проворчал Гарри. — Как я смогу жить без тебя?

— А ты быстренько всех победишь, и мы снова будем вместе, — хихикнула Гермиона. — Ну, а если серьёзно, то я не сомневаюсь, что лично я буду любить тебя в любой реальности. Это ты можешь сбежать от меня к Джинни и решить, что мне больше Рон подходит.

— Ах ты!.. — Гарри задохнулся от возмущения, но сообразив, что любимая над ним просто подшучивает, повалил её на диван и принялся щекотать.

— Всё, всё, всё... Сдаюсь... Ты победил, — Гермиона со смехом уселась на диване и поправила растрепанные волосы. — И что ты теперь планируешь делать?

— Тебе огласить весь список того, что я намерен сделать с одной вредной ведьмочкой? — хитро прищурился Гарри.

— Да не со мной, — фыркнула "вредная ведьмочка". — Со своими подозреваемыми что ты делать собираешься?

— Нет, с ними я этого точно делать не буду. Одного из них ещё найти нужно, а он не слишком-то хочет, чтобы его нашли. Пороюсь в бумагах Аврората. Может, удастся отыскать адрес этого их дядюшки. У кого бы ещё расспросить насчёт их друзей?

— Насчёт друзей можно расспросить у Макгонагалл, — предположила Гермиона. — А ещё лучше — у Флитвика, он же был их деканом.

— Точно! Ты умница, — Гарри чмокнул подругу в кончик аккуратного маленького носика и улыбнулся. — Завтра заскочу в Хогвартс. Заодно и приглашения на свадьбу им передам. Кроме того, я ещё планировал посетить кого-то из теперь уже четырёх подозреваемых. Саймон советовал не зацикливаться на одном Калвере.

Гермиона задумалась, потом, явно что-то решив для себя, кивнула головой и попросила:

— А ну, дай-ка мне свои записи, которые ты делал в архиве. Мне кажется, что мы что-то упустили.

Гарри взглянул на задумчивую невесту и, взмахнув палочкой, невербально призвал свой блокнот из кармана мантии. Блокнот шлёпнулся прямо в руки Гермионе. От неожиданности она вздрогнула и выронила его.

— Поттер! Ты несусветный лодырь! — возмутилась она. — Мантия висит в трёх футах от тебя, а ты пользуешься манящими чарами.

Убедившись, что, кроме смеха, её выговор у Гарри больше ничего не вызвал, Гермиона вздохнула и подняла блокнот. Из него выпал небольшой обрывок газеты.

— Что это? — удивилась Гермиона.

Гарри хлопнул ладонью себя по лбу.

— Это же надо было совершенно забыть о нём! — с досадой заметил он. — Я и Саймону ничего об этом не сказал. Этот кусок газеты был зажат в кулаке мертвого Дэвида. Видимо, он читал газету, когда Гордон его убил. А потом убийца просто уничтожил газету вместе с другими уликами и не заметил, что куска не хватает.

Гермиона внимательно изучила обрывок и, ни слова не говоря, бросилась в библиотеку. Гарри с минуту размышлял, не стоит ли ему отправиться вслед за ней, но тут она вернулась сама с тяжёлой подшивкой "Ежедневного пророка".

— Гарри, — торжественно заявила она, — это не просто кусок газеты. Это очень важная улика.

Плюхнув на диван ворох газет, Гермиона зарылась в них по самые уши. Время от времени из пыльной кучи слышалось её невнятное бормотание:

— Где-то здесь... Должно быть... Я же точно помню...

Поттер с улыбкой любовался невестой, резвящейся в родной стихии.

— Вот! Я же говорила, что найду! — радостная Гермиона с таким энтузиазмом выдернула из кучи нужную ей газету, что в воздух взметнулась целая туча пыли.

Гарри чихнул.

Увлёкшаяся собственным расследованием, Гермиона не замечала ни разбросанных на полкомнаты газет, ни покрытого пылью жениха. Стараясь лишний раз не дышать, Гарри наложил очищающее, и пыльное облако рассосалось.

Даже не заметив его действий, Гермиона старательно всматривалась в газетные страницы, пытаясь обнаружить связь с преступлением.

— Нашла... — сдавленно пискнула она и изумлённо уставилась на Гарри. — Кто бы мог подумать?.. А ведь я читала эту газету и ничего не заметила.

— Да что ты там такого нашла? — не выдержал Поттер и подтащил газету к себе поближе.

— Вот здесь... Видишь? — Гермиона ткнула пальцем в статью с фотографией.

Гарри быстро прочитал статью и с недоумением посмотрел на снимок.

— Ну и где тут улики? — удивился он, не понимая, что такого особенного могла здесь заметить Гермиона. — Кингсли провёл встречу с французским министром магии, на которой тот передал в дар Англии рукописную книгу авторства Пенелопы Пуффендуй. Это, конечно, очень интересно с научной точки зрения. Но лично я ни разу не герболог и, уж тем более, не вижу здесь связи с убийством или кражей чертежей.

— Гарри, да не тупи ты! — Гермиона сердито сунула под нос любимому тот самый клочок газеты. — Смотри же! Видишь, здесь сохранилось название "Волшебный сад"? Так называется книга основательницы, о которой и идёт речь в этой статье. Да что я тебе рассказываю? Вот! — она приложила обрывок газеты к соответствующему месту, показывая полное совпадение, и торжествующе уставилась на Гарри.

— Да верю я тебе, что он совпадает, — фыркнул он, чувствуя себя полным идиотом. — Ну, так я и не сомневался, что он оторван от какой-то газеты. Что здесь особенного? Или ты подозреваешь в преступлении французского министра?

— На дату посмотри! — прошипела подруга.

— А с датой-то что? — удивился Гарри, и тут до него дошло. — Это же тот самый день, когда были украдены чертежи!

— Верно! — обрадовалась Гермиона тому, что мозги Поттера наконец-то заработали. — Точнее, вечер. В министерстве устраивали ужин в честь французских гостей, и на фото как раз запечатлён момент, когда Кингсли провожал их к камину в Атриуме. А теперь подумай. На момент убийства прошла уже неделя с того дня, когда состоялась эта встреча. Зачем Дэвиду перед смертью рассматривать газету недельной давности?

— Хочешь сказать, что он кого-то заподозрил и искал доказательства? — осенило Гарри.

— Умница! — обрадовалась Гермиона, чмокнув жениха в качестве вознаграждения за сообразительность. — А теперь сложи два и два. Дэвид размышляет над кражей, вспоминает о проводившемся в тот день мероприятии, находит старую газету, и в этот момент его убивают. Что из этого следует?

— Что вор в этот момент находился в его доме? — ошарашенно пробормотал Гарри. — Значит, убийца не Гордон? Ведь его точно не было на этом мероприятии.

— А вот и ошибаешься! — торжествующе заявила Гермиона. — Он там был! И это фото служит тому доказательством. Смотри, вот он стоит в стороне возле лифтов. Уж своего преподавателя я точно узнаю.

Не веря в такую удачу, Гарри нервно выхватил газету из рук Гермионы и жадно уставился на фотографию. Возле министерских лифтов действительно стоял какой-то мужчина, но спиной к фотографу. И тут Поттер возблагодарил Мерлина и того, кто изобрёл колдографию. Загадочный мужчина обернулся и посмотрел на Кингсли, который что-то рассказывал французскому министру. Этот момент длился всего несколько секунд, но лицо, которое Гарри так стремился увидеть, намертво врезалось в его память. Плотно сжатые губы, пронзительный взгляд из-под нахмуренных бровей и довольно длинный нос, действительно похожий на снейповский.

Теперь Гарри не сомневался, что узнает Гордона Калвера в любом времени и любой реальности.

* * *

Гордон с презрением рассматривал небольшой приземистый и до зубовного скрежета магловский домик. Время его не пощадило. Штукатурка местами полностью облупилась, обнажив кирпичную кладку, ставни на окнах перекосились и уже почти не закрывались. И всё это великолепие заросло разгулявшимся без должного ухода плющом и диким виноградом.

От сада осталось только название. Старые деревья демонстрировали наполовину засохшие ветки и буйно разросшиеся шапки омелы. Там, где раньше пестрели многоцветьем роскошные клумбы, теперь царили не менее роскошные сорняки. Из-за густых зарослей колючего кустарника робко выглядывала полуразрушенная беседка.

Сплюнув себе под ноги, Гордон решительно постучал в изрядно повреждённую термитами, но всё ещё крепкую дверь. Послышались шаркающие шаги, и дверь отворилась.

Хозяин дома выглядел под стать своему жилищу. Такой же потрёпанный временем и словно замшелый. Выцветшие от старости голубые глаза близоруко уставились на гостя, но уже через несколько секунд недоумение в них сменилось радостью.

— Гордон, неужто это ты? Решил навестить старого дядюшку?

Старик суетливо забегал по комнате, освобождая кресло от уютно расположившейся в нём стопки книг.

— Это сколько же лет мы не виделись? — добродушно проворчал он, жадно всматриваясь в лицо нежданно нагрянувшего родственника. — Помнится, последний раз вы с Дэвидом гостили у меня перед твоим седьмым курсом Хогвартса. А вот теперь передо мной уже не мальчик-подросток, а красивый взрослый мужчина... Ну, давай, рассказывай! Мне же не терпится узнать всё о тебе. Женат? Детки есть? Где работаешь? Мне всё интересно.

— Погоди, дядя Мэтью, — перебил старика Гордон. — Я обязательно всё тебе расскажу, только немного попозже. Если ты не против, я бы хотел пожить у тебя какое-то время. Твои лаборатория и ритуальный зал ещё в рабочем состоянии? Дело в том, что я сейчас занимаюсь разработкой очень важного артефакта, а у тебя, насколько я помню, как раз имелось всё необходимое для моего эксперимента.

— Конечно-конечно! — обрадовался старик. — Я тут уже совершенно одичал в своей глухомани. В нашей деревушке, кроме меня, уже давно никто не живёт. Все жители либо поумирали, либо переехали поближе к цивилизации. Сам я уже редко куда-то выбираюсь, аппарация требует слишком много сил, а здоровье у меня уже не очень. Так что, я буду только рад, если в доме появится живая душа. Хоть поговорить будет с кем. А насчёт лаборатории и ритуального зала не волнуйся. Я-то в последнее время редко там работаю. Иногда варю себе противопростудное, да мазь от ревматизма. Вот и всё. Но порядок я там поддерживаю.

— Значит, с магическим миром ты не общаешься? — задумчиво пробормотал Гордон. — А "Ежедневный пророк" получаешь?

— Раньше получал, — горестно вздохнул старик. — А сейчас у меня даже совы нет. С тех пор, как сдохла моя старенькая Маркиза, я совсем без связи остался. Покупаю газеты, когда выбираюсь за продуктами, но учитывая, что магловский район от меня ближе, чем магический, то и продукты, и газеты я покупаю магловские.

Такое положение вещей Гордона более чем устраивало. Для того, что он собирался делать, свидетели ему были нужны меньше всего.

* * *

— Мистер Поттер, как же я рада вас видеть! Надеюсь, вы к нам с хорошими новостями? — лучащиеся теплом и искренней радостью глаза Макгонагалл хитро прищурились.

Гарри смутился. При общении со своим бывшим деканом ему постоянно казалось, что она видит его насквозь и может предсказать все его будущие поступки гораздо лучше Трелони. Вот и сейчас он был уверен, что она прекрасно знает, что именно он собирается ей сказать.

— Хорошие, — усмехнулся он. — Я принёс вам приглашение на нашу свадьбу. От меня и от Гермионы.

— Ох, это действительно замечательная новость! — на глаза директора навернулись слёзы. — Вы с мисс Грейнджер как никто другой заслуживаете счастья. Я так рада за вас. Передайте мои поздравления вашей прелестной невесте. Хотя, что это я? Я сама вас поздравлю. Разумеется, я приду на вашу свадьбу. Для меня это большая честь. А когда намечается торжество?

— Через неделю.

— Ох, так мало времени осталось! — разволновалась Макгонагалл. — Что же вы так поздно предупредили, мистер Поттер? Мне же ещё необходимо подыскать вам достойный подарок.

— Да не нужно ничего особенного, — смутился Гарри. — Свадьба намечается маленькая, только для близких друзей.

— Понимаю, — сочувственно кивнула головой директор. — Вам уже настолько надоели вездесущие репортёры, бесцеремонно сующие нос в вашу личную жизнь, что захотелось оставить хоть что-то только для себя. Прекрасно вас понимаю. Ох! Что же я вам даже чаю не предложила?! — всполошилась она.

— Нет-нет! Я ненадолго. Мне ещё остальным преподавателям нужно раздать приглашения.

— Жаль, — огорчилась Макгонагалл, но тут же снова улыбнулась. — Рада была с вами повидаться. Надеюсь, что и впредь вы не будете забывать свою школу и навестите нас после свадьбы вместе с миссис Поттер.

* * *

Отказаться от чая у Флитвика Гарри не удалось. Тем более, что помимо приглашения на свадьбу он ещё планировал расспросить маленького профессора о его бывшем ученике. А что может лучше способствовать воспоминаниям, чем чашечка хорошего чая?

— Гордон Калвер... — Флитвик задумался, помешивая чай в такой же миниатюрной, как и он сам, чашечке. — Припоминаю... У него ещё был брат на два курса младше, и оба они были на моём факультете. Звёзд с неба, прямо скажу, не хватали, но способности у них были, и неплохие. Особенно у старшего. Хотя показывать их он не любил. Предпочитал работать тихо и не высовываться. Знаете, мистер Поттер, он мне чем-то напоминал Северуса. Такой же талантливый и такой же угрюмый.

Сморщенное личико старого полугоблина озарила хитрая мальчишеская улыбка.

— Да они даже внешне были чем-то похожи. По крайней мере, с мистером Снейпом у Гордона было больше общего, чем с собственным братом. Вот Дэвид как раз был светлым ребёнком, добрым и общительным. Полная противоположность брату.

— А у Гордона были друзья? — Гарри решил подтолкнуть профессора в нужном направлении, пока воспоминания не увели его неизвестно куда.

— Друзья?.. — Флитвик задумался, глядя куда-то через плечо Поттера. — Ну, таких друзей, как у вас, готовых ради друга броситься в огонь и воду, разумеется, у него не было. Слишком уж он был необщительный и замкнутый. Был один паренёк с его же курса, Патрик Уильямс, который ходил за ним хвостиком и считал его своим другом. Но, честно говоря, дружба эта была слишком односторонняя. Патрик был полукровкой из небогатой семьи и особого интереса для Гордона не представлял. Так что, можно сказать, мистер Калвер просто терпел беднягу рядом с собой, позволяя ему считать себя другом. В основном, эта дружба сводилась к тому, чтобы сидеть с мистером Уильямсом за одной партой и иногда использовать его для мелких поручений, типа взять расписание или принести из кухни парочку бутербродов.

Отличная дружба... Гарри почему-то в этот момент вспомнился Петтигрю, заискивающе восхищавшийся его отцом. Он искренне понадеялся, что неизвестный Патрик Уильямс не окажется такой же гнилой личностью. Не хотелось бы общаться с подобным типом...

— Кстати, я вот сейчас ещё припомнил одну девушку...

— У Гордона Калвера была девушка? — Гарри замер, не донеся до рта кусочек тыквенного печенья, и заинтересованно уставился на профессора.

— Ну, не то чтобы девушка, в нормальном смысле этого слова... — неодобрительно покачал головой Флитвик. — Была там одна грязная история. Мистер Филч застал мистера Калвера вместе с мисс Мэри Кэмпбелл с факультета Пуффендуй в непотребном виде в каморке для метел. В те времена нравы были более строгими, чем сейчас, и если молодому человеку подобное сходило с рук, то общественное отношение к девушке, оказавшейся в такой щекотливой ситуации, было, мягко говоря, отрицательным. Можно было бы ещё замять эту историю, если бы мистер Калвер оказал покровительство бедняжке и объявил её своей девушкой, но он этого не сделал. Даже более того, он дал понять мисс Кэмпбелл, что рассчитывать ей не на что.

— Представляю, какую обиду затаила на него девушка, — пробормотал Гарри, мысленно вбивая ещё один гвоздь в гроб этой твари в человеческом обличье. — Судя по всему, основным талантом Калвера был талант заводить себе врагов.

— Вот здесь вы ошибаетесь, — Флитвик сделал глоток чая и снова уставился куда-то за плечо Гарри. — Мэри любила его так сильно, что была готова простить любую подлость. Вот действительно тот самый случай, когда хорошая девушка прикипела сердцем к мерзавцу. Она до самого выпуска глаз с него не сводила, а он упорно делал вид, что её не существует.

Гарри заскрипел зубами от злости. Да если бы он так поступил с какой-нибудь девушкой, то сам бы себя возненавидел. А эта тварь живёт и ни о чём не беспокоится. Ещё и других жизни лишает... Поттер совершенно не понимал эту Мэри Кэмпбелл. Вот за что можно было полюбить такого? Хотя, если вспомнить отношение Беллатрисы Лестрейндж к змеемордому маньяку...

— А вам случайно не известны адреса мистера Уильямса и мисс Кэмпбелл? — решил поинтересоваться Гарри, не особо рассчитывая на положительный результат.

— Увы, — развёл маленькими ручками профессор. — У меня нет такой информации об учениках. Может, у директора? Да и времени с тех пор уже столько прошло... Вполне возможно, что они живут где-то в другом месте.

Гарри с досадой скривился. Времени и так было мало, а тут ещё новые задержки. Снова придётся рыться в архиве Аврората.

Срочных вызовов не было, поэтому Гарри решил не морочить себе голову и появиться на работе после обеда. Просмотрит отчёты, разберётся с другими бумагами и заскочит в архив, чтобы поискать адреса Мэри и Патрика.

До обеда ещё оставалось два часа, и Поттер решил наведаться к кому-нибудь из подозреваемых. Оставалось только решить — кого именно стоит навестить первым.

Стэнтон был вне подозрений. Гарри машинально потрогал медальон, висевший у него на шее. Холодный... Значит, время у него ещё есть.

Эмерсона упорно не хотелось подозревать. Парню и так досталось по жизни.

К Снейпу идти не хотелось. Да, конечно, в словах Гермионы была определённая логика, и полностью вычёркивать его из списков подозреваемых было, по меньшей мере, непрофессионально. Но и поверить в то, что мрачный Ужас Подземелий решится на такое безумство, как похищение чертежей и создание хроноворота ради большой любви к Лили Поттер, было просто невозможно. А Волдеморта воскрешать Снейпу совершенно не захочется. Он ему нужен не больше, чем самому Гарри. Скорее, можно было бы поверить, что он захочет воскресить Дамблдора, да и то вряд ли. Оно ему надо? Освободившись ото всех обетов, он сейчас работает в Отделе Тайн, в своё удовольствие варит себе потихоньку какую-то сверхсекретную бурду и в ус не дует. Сам себе хозяин, никто не дёргает, не круциатит, тупых студентов учить не заставляет. Что ещё для полного счастья надо?

Да и, честно говоря, Гарри даже не знал, о чём с ним разговаривать. Выслушивать от него в тысячный раз, что он такой же безмозглый, как его отец, Поттеру не слишком хотелось.

Оставался только Макгуайр. Тёмная лошадка с загадочным прошлым. Слишком удобный объект для подозрений. Настолько удобный, что возникали сомнения — мог ли он совершить преступление, понимая, что со своей загадочностью станет первым в списке подозреваемых?

Гарри не сомневался, что искать другого подозреваемого, когда имелся Калвер, убивший собственного брата и где-то скрывающийся — пустая трата времени, но если этого хотят Саймон и Гермиона, он проверит всех, чтобы не говорили, что он ленивый и недобросовестный.

* * *

Домик Сэмюэла Макгуайра располагался... в лесу. Казалось, невыразимец задался целью, чтобы никто не знал не только о его прошлом, но и о настоящем. На доме было напутано столько защитных и сигнальных заклинаний, что хватило бы на целую дюжину таких домов. Если бы не аврорские хитрости, позволяющие пробираться туда, где гостям не слишком рады, то Поттеру довелось бы любоваться домом только издалека.

Распутывая сложные заклинания, Гарри поймал себя на том, что радуется. Радуется тому, что здесь, по крайней мере, имеется защита, а это уже реальный шанс не встретить в доме труп вместо хозяина. Впрочем, как раз сейчас хозяин должен быть на работе. Должен...

С немалыми трудностями Гарри справился наконец с защитой и тихо проскользнул внутрь. Аккуратно прикрыв за собой входную дверь, он услышал щелчок, донёсшийся изнутри дома. По коже пробежал целый табун мурашек. Кто мог находиться в доме одинокого невыразимца во время его отсутствия?

Радуясь, что не забыл набросить на плечи мантию-невидимку, Гарри на цыпочках прошёл по коридору и осторожно заглянул в комнату. Загадочный щелчок объяснялся очень просто — захлопнувшейся дверцей холодильника. В этот же момент Поттер получил ответ и на второй беспокоивший его вопрос. Возле холодильника стоял сам хозяин дома и с наслаждением пил из бутылочки томатный сок.

Такая вроде бы мирная картина совершенно выбила Гарри из колеи. Неправильный хозяин дома, который должен быть на работе. И даже сок у него какой-то неправильный. Слишком тёмный.

Присмотревшись повнимательнее, Гарри почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились, а рука крепче сжала палочку. На этикетке бутылочки, из которой пил Макгуайр, было указано не название сока, а группа крови.

Застыв соляным столбом, Гарри судорожно пытался вспомнить — был ли в списке заклинаний, оплетавших дом, антиаппарационный барьер? Справиться с вампиром, да ещё у него в доме было практически нереально, поэтому самое разумное, что можно было сделать в этой ситуации — свалить отсюда по-тихому, пока его не заметили. Хорошо ещё, что мантия-невидимка...

— Мистер Поттер, вы так и собираетесь стоять на пороге? — без малейшего удивления поинтересовался Макгуайр. — Я уже не говорю о том, что входить в дом без разрешения хозяина, да ещё и в мантии-невидимке — это не слишком вежливо, — ехидно заметил невыразимец. — Но раз уже пришли, то проходите, что ли...

Поражённый до глубины души добродушным, даже дружелюбным тоном вампира, Гарри совсем растерялся.

— Вы меня видите? — ляпнул он первое, что пришло в голову.

— Ну, простите, — Макгуайр шутливо развёл руками. — Теперь, когда, по воле случая, вы узнали мою тайну, не вижу никакого смысла скрывать то, что и так становится понятным. Хотя, судя по вашему вопросу и выражению лица, вы об этом не знали? Странно... Это даже в ваших учебниках написано.

Гарри лихорадочно пытался вспомнить, что ещё было написано в его учебниках, но, судя по всему, он этого просто не читал, а всё, что ему было известно о вампирах, он узнал от Гермионы, которая пыталась хоть что-то впихнуть в их с Роном головы.

— Да проходите же вы уже, наконец, — проворчал недовольный вампир. — Не съем я вас, не бойтесь. Я же понимаю, что мы сейчас все под подозрением, и вы сюда пришли не для того, чтобы меня ограбить. Я готов с вами сотрудничать и обещаю честно ответить на все ваши вопросы. Чаю хотите?

— Не откажусь, — буркнул Гарри, чувствуя, что от волнения в горле пересохло.

Он сбросил бесполезную в создавшейся ситуации мантию-невидимку и запихнул её в карман, но палочку предусмотрительно из руки не выпустил.

Не обращая внимания на взволнованного гостя, Макгуайр спокойно накрывал на стол и разливал чай. В отличие от Гарри, хозяину дома опасаться было нечего. Будучи вампиром — а учитывая то, что, несмотря на солнечный день, окна в доме не были закрытыми, так ещё и высшим вампиром — он мог не опасаться большей части заклинаний, которые на него попросту не действовали. Не станет же старший аврор бросаться в него непростительными?

Гарри смотрел на Макгуайра, чувствуя себя персонажем театра абсурда. Гостеприимный вампир, который вместо того, чтобы его убить, угощает чаем. Теперь, когда таинственность одного из подозреваемых получила своё объяснение, вопросов появилось ещё больше.

Сэмюэл сделал глоток чая и потянулся рукой к вазочке с печеньем, но, перехватив изумлённый взгляд Поттера, остановился.

— Что? — поинтересовался он у озадаченного гостя. — Что-то не так?

— Вы пьёте чай?

— Так, я понял — вы совершенно ничего не знаете о вампирах, — сделал вывод Макгуайр, поставив свою чашку на стол. — Не буду вас сейчас грузить информацией, сами почитаете на досуге. Объясню пока основное. Я — высший вампир. Мне не страшны солнечные лучи, святая вода и чеснок. Питаюсь я так же, как и обычные люди. Да, иногда мне требуется кровь, но с этой проблемой, как вы могли заметить, мне успешно помогают справиться обычные магловские донорские пункты. Поэтому я не бросаюсь на людей, пытаясь их загрызть. Что ещё нужно добавить? — Макгуайр на мгновение задумался, а потом улыбнулся. — Можно сказать, что я условно бессмертен. Условно, потому что убить меня всё-таки можно при большом желании. Простите, рассказывать вам сейчас об этих способах не буду, чтобы вам случайно не взбрело в голову начать их проверять. А мне не хотелось бы с вами ссориться. Ведь сами понимаете, физически я гораздо сильнее вас, и мало что из заклинаний на меня вообще действует. А спокойно сидеть, пока вы будете пытаться меня убить, я уж точно не буду. Вот, вроде бы и все основные сведения, которые вам сейчас необходимы.

Гарри сделал глоток чая, пытаясь осознать, куда он в очередной раз вляпался. Обязательно надо будет дома почитать о вампирах, или, ещё лучше, расспросить о них Гермиону. Если он, конечно, вообще попадёт домой после такого знакомства...

— А как вы меня увидели под мантией-невидимкой? — поинтересовался Гарри. Раз уж убивать его пока не собирались, то можно было, по крайней мере, удовлетворить своё любопытство.

— Ну-у, это же совсем просто, — скучающе протянул Сэмюэл. — Думаю, даже вам известно, что вампиры умеют превращаться в летучих мышей. Так что мы обладает двумя типами зрения, и ваша мантия здесь бесполезна.

Гарри невольно хмыкнул. Действительно, что это он? Его сквозь мантию видел и Дамблдор, и Грюм со своим волшебным глазом, и даже Луна Лавгуд. А он удивляется, что его вампир обнаружил. Понятно же, что способности этих существ гораздо выше, чем у обычных волшебников.

— А Саймон знает о... вашей природе? — хмуро поинтересовался Гарри. Мысль о том, что невыразимец снова скрыл от него важную информацию, вызвала обиду. Как можно доверять человеку, который всё от него скрывает?

— Конечно, знает, — подтвердил его догадку Макгуайр и, заметив недовольную гримасу на лице собеседника, поспешил объясниться: — Вам он не мог этого рассказать при всём своём желании. Дело в том, что выполнять ту работу, которую выполняю я, могут только маги с очень редкой в настоящее время спецификой. Зато вампиры в этой области чувствуют себя, как рыба в воде...

— И что же это за специфика такая? — перебил его Гарри.

— Некромантия. Да, мистер Поттер, мы работаем в области, запрещённой магическим законодательством. Если конкретно, то мы занимаемся исследованием тёмного артефакта, известного вам под названием Арка смерти. Вся наша группа состоит исключительно из вампиров. Саймон, разумеется, об этом знает, потому что именно он и нанимал нас на работу. Но главным условием нашего соглашения был непреложный обет, который Саймон лично дал каждому члену моей группы. Нам вовсе не нужно, чтобы сотрудники министерства косились на нас. Меньше знают — для них же лучше. Поэтому, сами понимаете, Саймон просто физически не мог рассказать вам об этом. — Макгуайр хитро улыбнулся. — Впрочем, зная этого старого лиса, не удивлюсь, если он вам всё же умудрился дать какую-нибудь подсказку.

Поразмыслив, Гарри вынужден был с этим согласиться. Какую характеристику дал Макгуайру Саймон? Мрачный, нелюдимый, с загадочным прошлым? Это же прямая наводка заинтересоваться этим типом и начать всё о нём вынюхивать. Тем более, что весёлый и общительный вампир меньше всего походил на "мрачного и нелюдимого". Ну и Саймон... Ну и гусь...

— Значит, я второй человек в магической Британии, который знает, кем вы являетесь на самом деле? — Гарри с подозрением посмотрел на вампира. — И что теперь? Вы сотрёте мне память?

— Это при том-то медальоне, который висит у вас на шее? — хмыкнул Макгуайр. — Вы держите меня за идиота? Стереть вам память не удастся даже Мерлину. Нет, господин аврор, вы мне дадите такой же непреложный обет, как и мой работодатель.

— Ага, конечно! — вскинулся Гарри. — Я дам вам обет, а если именно вы и являетесь преступником, то я даже ничего не смогу сказать против вас?

— Ну, так и я без проблем дам вам обет, что не причастен к краже, или что там ещё совершил тот, кого вы ищете?

— А на вампиров действует непреложный обет? — удивился Гарри, в очередной раз ругая себя за то, что не удосужился лишний раз полистать учебник или хотя бы слушать Гермиону повнимательнее.

— Он на всех разумных существ, способных его заключить, действует одинаково, — подтвердил Макгуайр.

"Значит, ещё одного подозреваемого можно вычеркнуть", — сделал вывод Поттер.

С одной стороны, это даже радовало — несмотря на свою тёмную сущность, Макгуайр оказался неплохим парнем, и было бы неприятно, если бы именно он и оказался преступником. Но, с другой стороны, Поттер зря потратил своё время. Впрочем, нет, не зря. Вон, сколько интересного узнал о жизни вампиров и даже познакомился с одним из них.

— Вот только мне одно непонятно, — пробормотал Гарри, уже не опасаясь нового знакомого. — А зачем вам вообще нужна эта работа?

— Ну, во-первых, она очень хорошо оплачивается, — пояснил Сэмюэл. — Да и интересно же. Когда ещё выпадет возможность поработать с таким артефактом?

Вернувшись в Аврорат, Гарри обнаружил, что стол в его кабинете завален бумагами. С верхней колдографии немного смущённо ему улыбнулся Дэвид Калвер. Авроры работали оперативно. Кроме пачки колдографий, тут уже имелся и отчёт медэкспертизы, и результаты обыска, и список подозреваемых. Первым в этом списке, разумеется, фигурировал Гордон. Соседи, друзья и знакомые Дэвида интереса для Гарри не представляли. Ему об этом деле было известно больше, чем аврорам.

Бегло ознакомившись с отчётами, Гарри почувствовал лёгкое беспокойство. Было ощущение, словно что-то не так или чего-то не хватает. Подтащив к себе всю кипу, он снова принялся изучать бумаги, но уже более тщательно.

Озарение пришло, когда он перечитывал опись личных вещей, найденных на теле погибшего. В перечне отсутствовал медальон.

Порывшись в бумагах, он отыскал отчёт об обыске и несколько раз его перечитал. Об артефакте нигде не упоминалось.

Едва удержав себя от порыва немедленно бежать и разбираться, Гарри задумался. Задавать наводящие вопросы было равносильно признанию, что он, как минимум, знаком с убитым, а как максимум, замешан в преступлении. Откуда бы ему знать, что у человека, о котором он, по идее, в первый раз слышит, вообще имелся какой-то медальон?

Поспешные действия в этой ситуации могли только навредить. Лучшее, что Поттер мог сейчас сделать — это просто посидеть и подумать.

То, что медальон могли не заметить при осмотре тела, было нереально. Опись производилась уже в морге, когда с покойника снимают всю одежду и все имеющиеся у него артефакты.

Значит, возможны три варианта развития событий. Либо медальон с тела погибшего снял сам убийца, либо уже после убийства в доме побывали грабители, либо занятную вещицу прихватил кто-то из сотрудников Аврората. Конечно, есть ещё возможность, что Дэвид мог сам потерять артефакт ещё до своей смерти, но об этом, скорее всего, было бы известно Саймону.

Каждый из вариантов был хуже другого. Шансы отыскать медальон имеются только в случае поимки Гордона, да и то, если это он его утащил. В двух других случаях никто не станет искать предмет, о котором никому не известно.

Вот, и что ему стоило самому проверить — был ли медальон на шее покойника? Впрочем, на тот момент Гарри о нём даже и не вспомнил. А теперь и спросить об этом ни у кого нельзя. Хотя...

* * *

— Нет, мистер Поттер, медальона на шее Дэвида Калвера не было. Так же, как и в доме. Наши люди провели осмотр сразу после вашего сообщения.

Саймон помассировал виски кончиками пальцев. Видимо, это дело вызывало головную боль не только у Поттера.

— Значит, сотрудники Аврората здесь ни при чём, — облегчённо вздохнул Гарри. — Хоть это уже радует. Не хотелось бы знать, что среди моих коллег завелась подобная крыса. Выходит, что взять медальон мог либо убийца, либо тот, кто вломился в дом, чтобы ограбить?

— Сомневаюсь, что между убийством и вашим появлением там был кто-то посторонний, — покачал головой Саймон. — В доме был идеальный порядок, ни деньги, ни ценные вещи никто не тронул.

— Значит, всё-таки братец, — нахмурился Гарри. — И вы по-прежнему будете пытаться меня убедить, что нужно заниматься другими подозреваемыми и не зацикливаться на Гордоне Калвере? Зачем бы ему ещё понадобился медальон, если он не собирался использовать хроноворот?

Саймон откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.

— Меньше всего я намерен вас в чём-то убеждать, — тихо произнёс он. — Я просто хочу вам напомнить, что времени на расследование может быть меньше, чем нам бы хотелось, и любая ошибка может привести к непоправимым последствиям.

— Думаете, я этого не понимаю? — Гарри уже почти кричал. — Я уже всю голову сломал, пытаясь представить — кто ещё мог украсть чертежи, кроме Калвера? Так вот, никто! Может, я бы ещё смог предположить, что это сделал Эмерсон. Уж больно причина у него уважительная. Но после того, как был убит Дэвид Калвер и исчез его медальон, я уже совершенно не сомневаюсь, что всё это — дело рук Гордона. И я выведу эту сволочь на чистую воду, чего бы мне это ни стоило.

— Надеюсь, что вы правы, — пробормотал Саймон. — Очень надеюсь...

* * *

Перелопатив целые горы архивных материалов, покрытый пылью и уставший, как собака, Поттер с потерянным видом смотрел на результат своего труда. Сколько усилий потребовалось, чтобы найти эти три адреса, которые сейчас лежали перед ним? Особенно пришлось помучиться, пока удалось отыскать адрес дядюшки Калвера.

Старый Мэтью Барлоу, которому на сегодняшний день стукнуло девяносто восемь лет, проживал в заброшенной магловской деревушке. Собственно, он был даже не дядюшкой братьям Калверам, а двоюродным дедом по материнской линии.

Вообще-то, магловские адреса в Аврорате не фиксируются, и Гарри пришлось бы уйти без результата, если бы два года тому назад не случилось забавное происшествие, из-за которого адрес старичка и засветился в архиве.

Мистер Барлоу имел степень мастера зельеварения и ещё до недавнего времени занимался научными исследованиями и экспериментами. Пока однажды от него не сбежал акромантул, предназначенный на ингредиенты. Как животное умудрилось сбежать из магической клетки, осталось неизвестным, но до того момента, пока аврорам удалось поймать свободолюбивого паука, он успел переполошить всю магловскую деревню и загнать на дерево соседскую собаку. Собака выглядела очень озадаченной, когда её вернули на землю. Видимо, она и сама не поняла, как проделала этот трюк.

Бригада обливиаторов подчистила память маглам, оштрафовала провинившегося зельевара и вернула ему паука, перевязанного ленточкой. Вот только после этого магловский адрес старика появился в архиве Аврората, а несчастная собака, над памятью которой никто не заморачивался, с тех пор панически убегала от самых крошечных паучков.

Гарри попытался предположить, где бы он сам на месте Гордона Калвера стал искать убежище. Для понимания логики преступника он представил на месте Мэри Кэмпбелл — Гермиону, на месте Патрика Уильямса — Рона, а на месте Мэтью Барлоу — дядюшку Вернона. Конечно, типажи были не слишком подходящими, но Гарри не мог представить, чтобы он так по-свински обращался с другом или с невестой, а другого дядюшки у него попросту не было.

Решив, что для создания нужного настроя этого будет достаточно, Поттер призадумался и сделал вывод, что лично он бы в первую очередь стал прятаться у Гермионы, потом у Рона, а к дядюшке Вернону полез бы только в случае полного помешательства.

Безусловно, такая теория не выдерживала никакой критики, но надо же было с чего-то начинать.

* * *

Следующий день Поттер решил посвятить трём адресам, найденным в архиве, и прямо с утра отправился в гости к Мэри Кэмпбелл.

Ни один из троих разыскиваемых не имел никакой связи с авроратским расследованием и в списках подозреваемых не значился. Поэтому о них можно было осторожно навести справки у местных жителей.

Выяснив, что мисс Кэмпбелл — старая дева, единственным сожителем которой уже много лет являлся только кот, Гарри со спокойной душой отправился на разведку.

Домик Мэри выглядел, как сказочная избушка. Маленький и изящный, он просто утопал в море цветов. Поттер невольно улыбнулся, вспомнив, что хозяйка училась на Пуффендуе, который славится своей любовью к гербологии. Не хотелось верить, что среди всей этой красоты может прятаться преступник.

Набросив мантию-невидимку, Гарри наложил на ботинки заклинание бесшумной ходьбы и двинулся в обход домика, периодически останавливаясь и проверяя наличие сигнальных и защитных чар. К тому времени, как он вернулся к крыльцу, от хорошего настроения не осталось и следа.

На доме не было никакой защиты!

Конечно, можно было предположить, что хозяйка жила, как магла, не пользуясь волшебством, но интуиция кричала во весь голос, что ситуация уж слишком напоминает похожую в доме Калверов.

Пытаясь отогнать нехорошее предчувствие, Гарри открыл дверь и, стараясь не шуметь, вошёл в дом. Беглый взгляд профессионально замечал малейшие детали, выбивающиеся из общей картины. На столе стояла чашка с остатками уже холодного чая. Рядом с нею лежал букетик из трёх роз, которые почему-то никто не поставил в воду, и их увядшие лепестки осыпались при малейшем прикосновении. На полу возле кресла Гарри заметил небольшую книжку и машинально поднял её, чтобы положить на стол. Гермиона за время знакомства с Гарри и Роном успела научить своих мальчишек бережному отношению к книгам. Теперь его самого коробило, если кто-то небрежно обращался с учебниками или с другой литературой.

Но это оказалась не книга, а школьный альбом с фотографиями. Поттер листал страницы, с которых ему весело улыбались и махали руками незнакомые подростки, и понимал, что снова опоздал. На большей части фотографий была изображена симпатичная сероглазая девушка с толстой каштановой косой. Судя по всему, это и была хозяйка домика, безнадёжно влюблённая в бессердечную сволочь.

Но Гарри больше тревожили не те фотографии, которые были в альбоме, а те, которых здесь не было. Слишком уж много здесь было пустых страниц, на которых от фотографий теперь остались только более светлые прямоугольники. Не было ни малейшего сомнения ни в том, кто был изображён на этих колдографиях, ни в том, кто их отсюда забрал.

Шансов на то, что Мэри Кэмпбелл жива и здорова, уже практически не оставалось. Брошенное заклинание подтвердило догадки Гарри о том, что в доме нет никого живого. Отчаянно хотелось надеяться, что преступник явился в этот дом в отсутствие хозяйки, выпил чаю, выдрал из альбома свои фотографии и ушёл, так и не дождавшись её возвращения. Вот только эта слабенькая надежда разбивалась о суровую реальность. Гордон Калвер уничтожал не только свои фотографии, но и самих свидетелей, которые знали о том, где он мог скрываться.

* * *

Мэри Кэмпбелл никуда не уходила. Она лежала на полу в кухне, удивлённо уставившись невидящим взглядом перед собой. Видимо, не ожидала такой подлости от своего любимого. Точнее, не верила, вопреки всему. Возле её руки валялись осколки разбитой вазочки. Розы так и не дождались, пока их поставят в воду.

Рядом с мёртвой женщиной сидел серый кот. Он старательно прижимался к её боку, словно пытаясь её согреть.

— Что, лохматый, остался без хозяйки? — Гарри неловко попытался погладить осиротевшее животное.

— Мя? — кот вопросительно уставился на незнакомого ему волшебника, потом с тоской посмотрел на убитую, и — снова на Поттера, словно надеялся, что тот сможет совершить чудо и вернуть ему хозяйку.

— Прости, дружище. Это, к сожалению, не в моих силах, — вздохнул Гарри.

Видимо, кот всё понял правильно. Сгорбившись, как старичок, он снова уставился на женщину. Вся его поза выражала безысходность и огромное кошачье горе.

Поттер чувствовал, как в горле образуется ком. Жалость к жертве, отчаяние, что он снова не успел, ненависть к этой человекоподобной образине, которая уничтожает на своём пути всё, что может угрожать его драгоценной шкуре — всё это, казалось, скапливалось в груди, рискуя выплеснуться наружу, достигнув критической точки.

Гарри ещё не знал, что сделает с Калвером, если его поймает, но в том, что убийца ещё позавидует Волдеморту, который ушёл на тот свет без особых страданий, он не сомневался.

"Когда", а не "если", — мысленно поправил он себя. Он найдёт Гордона Калвера и уничтожит. Это только вопрос времени...

Гарри чувствовал, что Гордон Калвер идёт буквально на шаг впереди него, и если он сейчас не ошибётся и сделает правильный выбор, то в следующей точке они смогут оказаться в одно и то же время. А если очень повезёт, то у него появится шанс хоть кого-то спасти. Времени на размышления уже почти не оставалось. Может, именно в эту минуту Калвер убивает очередную жертву?

Гарри почти физически ощущал движение стрелки неких часов, отсчитывающих последние минуты чьей-то жизни. Рисковать возможностью успеть к жертве раньше убийцы ради доклада Саймону сейчас для него было непозволительной роскошью. Действовать нужно было быстро.

На то, чтобы отправить к Саймону патронуса с адресом жертвы и лаконичным сообщением: "Убита брошенная девушка Калвера", Поттеру потребовалась одна минута. Ещё минуту он потратил на то, чтобы сделать окончательный выбор между пятидесятилетним мужчиной, возможно, чьим-то мужем и отцом, и одиноким девяностовосьмилетним стариком. Увы, выбор был не в пользу последнего...

Уже перед самой аппарацией Гарри встретился взглядом с грустными глазами кота и чисто импульсивно подхватил удивлённое животное, после чего, прижав его к своей груди, растворился в вихре аппарации.

В большом сердце Гермионы найдётся местечко и для серого пушистого сироты, наряду с Живоглотом и самим Поттером.

* * *

Прибыть к дому Патрика Уильямса незамеченным Гарри не удалось.

Стоило ему только там появиться, как он сразу же попал под три перекрестных взгляда и две направленные на него палочки.

— Гарри?.. — растерянно пробормотал Симус Финниган, выбитый из колеи неожиданным появлением шефа с котом под мышкой.

— Мистер Поттер?.. — в свою очередь поинтересовался Дин Томас, толкнув приятеля локтем, чтобы напомнить о субординации при посторонних.

Заплаканные глаза незнакомой женщины и аврорские мантии Дина и Симуса, явно находящихся "при исполнении", говорили сами за себя. Гарри снова опоздал...

— Что здесь произошло? — он постарался изобразить на лице чисто профессиональный интерес.

— Убийство, сэр, — отрапортовал Томас, искоса поглядывая на кота, сбивающего его с толку, но задавать вопросы Поттеру при посторонних не осмелился. — Мужа этой женщины убили Авадой. Миссис Уильямс с утра отправилась в Косой переулок, где посетила Гринготтс, ателье мадам Малкин и книжный магазин. Вернулась полчаса тому назад и обнаружила, что все защитные и сигнальные чары с дома сняты, а муж лежит в гостиной убитый.

Женщина всхлипнула.

— Что-нибудь из вещей пропало? — поинтересовался у неё Гарри.

— Только фотографии из школьного альбома Патрика, — прошептала она, пытаясь взять себя в руки. — Я пока не знаю, какие, но, если хотите, посмотрю и подумаю.

— Мы были бы вам очень благодарны, — согласился Гарри и вошёл в дом вслед за хозяйкой.

Томас и Финниган тоже вернулись в дом, искренне недоумевая, для чего шефу понадобились какие-то фотографии. Гарри сделал себе мысленную пометку — объяснить двум олухам, какую важную улику они едва не прошляпили.

Миссис Уильямс задумчиво листала фотоальбом, пытаясь вспомнить — кто был изображён на отсутствующих снимках. Наконец она подняла голову и растерянно посмотрела на Гарри.

— На паре фотографий, я почти уверена, был школьный друг Патрика — Гордон Калвер. Остальные я не могу вспомнить, простите...

— Ничего страшного, — успокоил вдову Гарри. Этой информации ему было достаточно, чтобы задавать вопросы, не вызывая подозрений. — Расскажите нам об этом школьном друге. Они с вашим мужем часто виделись? Когда встречались в последний раз?

— Мы с Патриком поженились двадцать пять лет тому назад, — принялась рассказывать миссис Уильямс, нервно комкая в руках носовой платок. — Первые пять лет я только и слышала от него восторженные отзывы об этом Калвере. Мол, он такой умный, такой гениальный... Пару раз этот гениальный товарищ заходил и к нам в гости. И вовсе не для того, чтобы повидаться со школьным другом. Нет, ему постоянно что-то требовалось от Патрика. Муж работал в министерстве, в отделе магического транспорта. Вот Гордон и просил у него достать портключ на континент. Разумеется, бесплатно и без очереди. Собственно, как просил?.. — женщина тяжело вздохнула. — Скорее, не просил, а ставил перед фактом. Нужен портключ в такой-то день на такое-то время. А мой бедный Патрик мчался выполнять поручение, словно ему оказали большую честь. В общем, я не выдержала и высказала мужу всё, что думаю об этой, так называемой "дружбе", и наотрез заявила, что впредь не желаю видеть этого типа в нашем доме. Если они потом и встречались, то где-то в другом месте, так, чтобы я об этом не знала.

Миссис Уильямс произнесла последние слова почти шёпотом, глядя вниз на свой измятый носовой платок. По её щеке побежала слезинка...

Гарри вздохнул. Хоть к этому моменту Дин и Симус уже отправили тело погибшего в авроратский морг, но сама обстановка в доме была тяжёлой и угнетающей. За время работы в Аврорате он так и не сумел привыкнуть ни к трупам, ни к убитым горем родственникам. Каждую гибель он воспринимал слишком близко к сердцу, словно в его силах было не допустить случившегося, а он ничего для этого не сделал.

Сидящий на коленях у Поттера кот повернул голову и пристально посмотрел ему в глаза абсолютно человеческим, понимающим взглядом. Двое, пережившие каждый своё горе и потерю близких людей, всегда смогут понять друг друга. Даже если один из них — кот.

* * *

Выбравшись на улицу, Гарри наконец-то смог вздохнуть полной грудью. В доме Уильямсов, казалось, даже воздух пропитан грустью и трагедией. К тому же чистый, свежий воздух хорошо прочищал мозги. А подумать было о чём...

Можно было не сомневаться, что убрав почти всех, наиболее близких ему людей, Калвер должен направиться к последнему из этого списка. Конечно, нельзя было исключать возможность того, что за годы, прошедшие после школы, у него могли появиться новые знакомые, хотя при его нелюдимом характере это было маловероятно. В любом случае, у Гарри не было информации о других знакомых и приходилось довольствоваться тем, что есть.

Если Калвер после того, как убил Уильямса, сразу отправился к дядюшке, то сейчас, учитывая, что с того момента прошло не менее получаса, старик, скорее всего, уже мёртв. Разумеется, если предположить, что Гордон убивает их только для того, чтобы никто не смог его отыскать. С этой же целью он уничтожает и все фотографии, которые могут вывести на него.

Но это было бы слишком глупо, учитывая, что он семь лет учился в школе, работал в университете, ходил по магазинам... Тысячи людей могли, по крайней мере, знать его в лицо и, при желании, легко описать или слить воспоминания. У многих его однокурсников или выпускников университета могли храниться его фотографии. Что же ему теперь, всё магическое население придётся истребить, на всякий случай?

Видимо, всё-таки основная причина того, что он убил этих людей, не в этом. Фотографии из альбомов Калвер просто уничтожает, подчищая следы, надеясь, что таким образом жертв не смогут с ним связать? Но почему тогда он уничтожил свои вещи в доме брата? Ведь в этом случае его связь более чем очевидна. Даже в списки подозреваемых его внесли сразу.

Гарри рассеянно потёр шрам. Сейчас ему, как никогда, не помешал бы хороший совет от умницы Гермионы. Концы с концами в этой истории никак не желали сходиться.

Получается, что либо он убивал этих людей просто из бессмысленной жестокости, либо... Либо они что-то знали о нём.

Но что могли о нём знать люди, с которыми он не встречался уже много лет, а в случае с Мэри Кэмпбелл — так и вовсе со школы? Получается, эта секретная информация не может быть связана с жизнью и поступками Калвера после школы, а значит, и с хроноворотом.

От этого вывода Гарри совсем загрустил. Какое ему дело до того, что вытворял Гордон Калвер в свои школьные годы? Ему нужно искать место, где спрятаны чертежи и хроноворот, если он уже создан...

Поттер почувствовал, что кусочки разрозненной мозаики, которые до сих пор калейдоскопом вертелись у него в голове, вдруг встали на свои места, образовав стройную и понятную картинку. В волнении он сильнее прижал к себе кота, который только квакнул и обиженно уставился на своего нового хозяина. Но тому было не до него.

Истина лежала на поверхности, а он её упорно не замечал. Все трое убитых могли знать адрес дядюшки Гордона, к которому он с братом, скорее всего, ездил на каникулы. Других-то родственников у них не было. И это самое лучшее место, где можно спокойно заниматься конструированием хроноворота, не опасаясь лишних глаз. Магловская, в настоящее время заброшенная деревушка, кроме мистера Барлоу, других волшебников в окрестностях не имеется, а уж лаборатория у бывшего мастера-зельевара должна быть на высшем уровне. Вот почему он именно сейчас вздумал убирать тех, кому это было известно. И именно поэтому он уничтожил все свои вещи в доме брата. Он знал, что подозрение в первую очередь падёт на него. И это было его алиби. Уволившись из университета, Калвер исчез в неизвестном направлении, и никто не знал, что он жил у брата. Отсутствие его вещей должно было доказать, что ничего общего у них с Дэвидом не было и они уже давно не поддерживали никаких контактов. В ходе расследования, может, и найдутся какие-нибудь свидетели, которые знали о том, что Гордон общался с братом, но пока их найдут, пока проверят других подозреваемых, пока смогут что-то доказать, он успеет создать хроноворот и отправится в прошлое. А потом? Потом никто и не вспомнит, что вообще было какое-то преступление.

Значит, нужно немедленно отправляться к мистеру Барлоу...

— Гарри, нам в Аврорат возвращаться, или ты нам какое-то другое задание собираешься дать? — дёрнул за рукав задумавшегося шефа Дин.

Гарри вздрогнул. Он уже и забыл, что двое его подчинённых так и стоят рядом с ним в ожидании дальнейших распоряжений. Может, действительно взять их с собой в дом Барлоу? Преступник, засевший в норе, без боя не сдастся, а ребята уже зарекомендовали себя хорошими аврорами, хоть и не без недостатков. Их помощь может оказаться очень кстати. Тем более, что здесь и врать-то почти ничего не придётся. Калвера уже ищут. Пусть пока и всего лишь как подозреваемого. Но веритасерум умеет хорошо развязывать языки...

Размышления Поттера прервал сверкающий патронус-горностай, который подлетел к нему и сообщил взволнованным голосом Саймона: "Гарри, срочно в Отдел Тайн! Важные новости!"

Операция временно отменялась. Отправив Дина и Симуса в Аврорат до дальнейшего распоряжения, озадаченный Гарри аппарировал в атриум министерства. В голове вертелись самые невероятные версии того, что могло так обеспокоить Саймона — от добровольной сдачи Калвера до находки чертежей, которые вовсе никуда не пропадали, а всего лишь валялись под столом...

Привычно приземлившись на аппарационную площадку, предназначенную только для сотрудников министерства, Гарри бросился к лифтам и тут почувствовал, как мир вокруг закружился. Он вертелся всё быстрее и быстрее, окружающие предметы превратились в сплошную размытую линию, к горлу подкатывал комок, в глазах потемнело. Не в силах выдержать эту свистопляску, Гарри закричал, и благодатная тьма наконец опустилась на его сознание.

Темнота медленно отступала. Тянущая боль в виске назойливо возвращала Гарри в реальность. Вихрь мыслеобразов всё ещё проносился в голове каруселью, но скорость этого чёртового атракциона постепенно снижалась, и уже можно было уловить обрывки конкретных воспоминаний — своих и чужих.

Гарри кончиками пальцев потёр ноющие виски и решился наконец открыть глаза, пытаясь оценить обстановку. Комната, в которой он оказался, ничем не напоминала больничное крыло Хогвартса или палату в клинике святого Мунго, где он уже настолько привык приходить в себя после очередного приключения, что помнил их лучше, чем собственную спальню. И уж, конечно, комната "взбесившегося гриффиндорца" с красным балдахином над кроватью, ало-золотыми обоями, плакатом "Холихедских Гарпий", соседствующим с постерами магловских полуобнажённых красоток, совершенно не напоминала атриум министерства магии.

Между тем, окружающая обстановка была ему чем-то смутно знакома. Тяжёлые бархатные шторы, наполовину прикрывающие окно, напоминали те, которые висели у него в гостевой спальне, мощный письменный стол из красного дерева был похож на тот, что стоял у него в библиотеке. Там ещё ручка на одном из ящиков была согнута...

Гарри невольно перевёл взгляд на эту ручку, и его глаза расширились от удивления. Получается, что он сейчас находится в своём собственном доме, точнее, в доме крёстного? Но откуда здесь взялась эта комната, где он сейчас лежал? И где Гермиона?..

Казалось, всё говорило о том, что он находится в безопасности, но рука тут же потянулась к палочке, лишь только за дверью послышались шаги. Дверь слегка скрипнула, впуская гостя. При виде того, кто появился на пороге, Гарри отпрянул назад, словно увидев дементора. В дверном проеме, вскинув руки в немного шутливой манере, застыл мужчина средних лет. Его длинные черные волосы волнами спадали на плечи, ухоженная борода подчеркивала острые черты лица. Несмотря на мантию, было заметно, что он определенно знал толк в моде и умел подчеркнуть свои достоинства. И только смеющиеся синие глаза мгновенно выдавали в нём того, кого Гарри потерял много лет назад.

— Сириус!? Не может быть... — Поттер задохнулся от слишком большого количества чувств и эмоций, нахлынувших в одночасье. Восторг и желание насмотреться на того, кого уже не надеялся увидеть, злость на тех, кто его так жестоко разыгрывает, горечь и боль из-за того, что он всё же попался в эту ловушку и почти поверил. Поверил, просто потому, что очень хотелось в это поверить...

— Эй, тише-тише, парень. — Сириус прикрыл за собой дверь и прошел вперед. — Убери палочку. Ты чего, не признаешь своего крёстного?

— Признаю... — как в бреду пробормотал Гарри и тут же, плюнув на свою паранойю, бросился обнимать своего единственного родного человека, словно тот мог в любой момент исчезнуть, жадно вдыхая его запах и пытаясь прочувствовать ощущение тепла его тела. Чтобы это воспоминание осталось с ним как можно дольше. Хотя бы воспоминание...

— Ох, Мерлин. Гарри, тише! Меня не было дома всего один день, а ты так меня встречаешь, будто я вернулся с того света или, как минимум, из Азкабана, — фыркнул Сириус, отстраняясь и вглядываясь в радостно-удивлённые глаза крестника.

Только сейчас, ослабив хватку, Поттер смог наконец-то осознать, что разливающееся в груди тепло было не только эмоциональным, но ещё и вполне настоящим и осязаемым. К этому времени он уже успел привыкнуть к медальону, и даже порой забывал о нём, но сейчас артефакт значительно нагрелся и явственно напоминал о своём существовании.

Значит, Калвер успел построить хроноворот и изменить прошлое...

— Я снова опоздал. Это всё же случилось... — едва слышно пробормотал Гарри и тут же пожалел о своей неосмотрительности.

— Случилось? Что у тебя случилось? Снова какая-то из твоих подружек? — Сириус ухмыльнулся, многозначительно поигрывая бровями. — Ну давай, расскажи своему крёстному, какие новые подвиги совершил наш герой? А с последствиями я тебе помогу разобраться, как всегда. Мы, мародёры, своих в беде не бросаем.

— Я не... что? Подружек? Каких подружек? У меня нет... — Гарри пытался собрать все мысли в кучу и выдать правильные слова. — Дело не в этом, Сириус. Я не уверен точно, но мне кажется, что со мной произошло что-то непонятное. Я совершенно не помню некоторых моментов из своей жизни, в том числе и связанных с тобой.

Он посмотрел на крёстного, стараясь изобразить как можно более невинное выражение лица потерянного и обманутого человека, и, кажется, это сработало.

— Вот же проклятье! — всполошился Сириус. — Так, тебе нужно сесть. У тебя кружится голова, есть сухость во рту?

— Это не отравление, — отмахнулся Гарри и снова одёрнул себя. Неважно, что подумает Сириус, главное, чтобы он не узнал правду. Сейчас прежде всего нужно выяснить, что в этом мире изменилось, и как можно быстрее.

— Тебя кто-то ударил по голове? Обливиэйт? Гарри, не молчи! Кто бы это ни был, я сверну шею этому гаду!

— Да никто мне ничего не делал! — возмутился Поттер и осёкся, глядя на удивлённое лицо крёстного. Так и спалиться недолго. Откуда бы ему знать, что никто ничего не делал, если память пропала? — Ну не помню я, понимаешь? Давай лучше ты мне всё про меня расскажешь, а там, может быть, что-нибудь и вспомнится.

Всё ещё недоверчиво поглядывая на крестника, Сириус сел и вопросительно уставился на него.

— И что тебе рассказать?

Больше всего хотелось узнать о родителях, если крёстный жив, то, возможно...

— Мои родители... Я не помню, но мне кажется, что с ними что-то случилось, это так?

Сириус опустил голову и с горечью кивнул.

— Да, это так. Это было очень давно. Возможно, если бы я появился в доме хоть немного раньше... Но я не успел, и эта тварь их убила.

Сириус с досадой стукнул кулаком по столу. Гарри сглотнул. Смерть родителей до сих пор была для него болезненной темой, но каждая крупица информации могла быть полезной.

— Ты видел, как они погибли?

— Нет, но тогда я решил, что их убил Снейп. Я сразу понял, что что-то не так, когда он появился в коридоре и не хотел пускать меня дальше. Начал что-то орать о том, что надо спрятать тебя, что ты в опасности, и тогда я совсем вышел из себя. Ну, я оттолкнул его, бросился в комнату — и увидел Джеймса... — Сириус сделал паузу и, глядя куда-то вдаль за окно, продолжил: — Лили была на втором этаже, лежала у твоей кроватки, а ты плакал. Я решил, что это Нюниус все устроил, ну, понимаешь — убил твоих родителей, но это был не он. А когда я опомнился, его уже не было. У него хватило ума исчезнуть. И это даже хорошо. Я же был тогда не в себе, мог спокойно грохнуть его под горячую руку, а потом меня бы отправили в Азкабан, и ты бы остался совсем один. Других-то родственников, кроме меня, у тебя не было. Ну, не считать же родственниками маглов по линии Лили? Как им воспитывать маленького волшебника? А если магические выбросы? Да они же со страху тебя на улицу выкинут. Нет, Дамблдор пытался меня уговорить, чтобы отдать тебя к ним на воспитание, но тут уже я категорически ему заявил, что пока я жив, никому не позволю к тебе прикоснуться. Что я, не в состоянии сам ребёнка вырастить? Вон, ты у меня каким красавцем вырос. Сохатый бы тобой гордился...

— Насколько я помню, Снейпа не арестовали? — поинтересовался Гарри.

— Нет, конечно нет. Всё оказалось куда ужаснее, вас предал школьный друг твоего отца — Петтигрю. Два года он пробыл на воле, прежде чем его смогли поймать и добиться признания. Так что, я, в итоге, занялся твоим воспитанием... — Сириус похлопал Гарри по плечу. — И пусть Макгонагалл сколько хочет возмущается, что я тебя воспитываю неправильно и слишком балую. Её забыл спросить. Я учил тебя всему, что должен знать настоящий мужчина. Ты всегда был у меня уверенным в себе, крепким, всегда любил пошутить и не давал себя в обиду с малых лет. За тобой в школе девчонки толпами бегали, — Сириус сделал игривый жест, поправляя лацканы пиджака.

Гарри ушам своим не верил — да он же в этой реальности вырос копией Сириуса в лучшие его годы. Здесь у Блэка не было необходимости скрываться от правосудия, питаться крысами и ходить в лохмотьях. Жизнь его складывалась прекрасно, особняк выглядел богато, и ему мог позавидовать каждый простой волшебник. Вот и крестника он вырастил себе под стать, в духе мародёров.

— А Волдеморт? — решил уточнить Поттер, подозревая, что толпы поклонниц вряд ли восхищались им из-за его неземной красоты. Конечно, поттеровские и блэковские сейфы тоже могли сыграть свою роль в этой популярности, но, как Гарри помнил, за Малфоем, даже при всех богатствах и смазливой внешности, толпы поклонниц не бегали. Значит, для этого должна быть более весомая причина.

— Ты и этого не помнишь? — изумился Сириус. — Волдеморта ты убил, ещё на своём последнем курсе в Хогвартсе. Мы с Дамблдором собрали и уничтожили все его крестражи. Нам в этом ещё моя кузина Нарцисса Малфой помогла. Она притащила к директору два неизвестно где добытых крестража, благодаря чему её скользкий муженёк не только избежал правосудия, но и не лишился ни единого кната. А вот сам Дамблдор здесь оплошал. Когда мы с ним нашли кольцо в старой хижине, он не придумал ничего лучшего, чем надеть его на палец. Ну и схлопотал проклятие, разумеется. За месяц сгорел, как свечка. Лучшие взломщики проклятий с ним работали, Снейп постоянно какие-то зелья ему варил. Ничего не помогло... Ну, а потом ты сразился со змеемордым на дуэли, и от него только кучка пепла осталась.

— А змея?

— Какая змея? — удивился Сириус. — Не было там никакой змеи.

Гарри задумался. Видимо, в этой реальности, Нагайну не превращали в крестраж. Да и не факт, что змея вообще была у Волдеморта, раз уж Сириус даже не слышал о её существовании.

Головная боль стала понемногу стихать, чужие воспоминания уже перестали хаотично вертеться и неторопливо сменялись одно за другим. От некоторых картинок Гарри бросало в дрожь и хотелось провалиться сквозь землю.

— Ты говорил про девушек, Сириус, — последнее увиденное воспоминание изрядно обеспокоило Гарри, и он от всей души надеялся, что это лишь мечты избалованного идиота, в шкуре которого он сейчас находился. — Кажется, я встречался с Джинни?

— А, Уизли, да, она была. — Сириус махнул рукой и усмехнулся. — Да у тебя этих девушек было столько, что я бы всех и не запомнил, даже если бы захотел. Кэтти, Диана, Мэри, Ромильда... — Он загибал пальцы один за другим, и глаза Гарри в ужасе расширялись. — Кстати, последняя всё еще отказывается закрывать вопрос с ребёнком и требует свадьбы, но не спрашивай, я не в курсе, родила она уже или нет. Я перестал об этом беспокоиться ещё после случая с твоей Джинни. Она, конечно, неплохая, но такая наивная...

Образ заплаканной девушки тут же всплыл в голове, и Гарри понял, что ей тогда было едва ли больше двадцати.

Стараясь не выдавать эмоций, неловко ссутулившись, он ждал, когда Сириус закончит этот позорный экскурс в его бурную жизнь, который, судя по всему, только забавлял его самого, и он был даже горд своим крестником и его похождениями.

— Ребёнок... И даже не один?.. — потерянно пробормотал Гарри, пытаясь осознать эту мысль и от всей души надеясь, что это всё ему просто снится. — А почему я тогда не женился?

— Ну, в случае с Ромильдой это ещё нужно доказать, что ребёнок твой, — хмыкнул Сириус. — А Джинни сама тебе от ворот поворот дала. И этого не помнишь?

— Не помню... — Гарри почувствовал, что во рту пересохло. — Мне нужно выпить...

— Да, конечно, сейчас. Я и сам не откажусь...

— Воды, Сириус, просто воды...

Гарри сидел за столом в своей нынешней комнате и пытался переварить полученную информацию. Просмотрев некоторые из "своих" воспоминаний, он убедился, что Сириус ничуть не преувеличил "подвиги" своего крестника. Скорее наоборот. Видимо, местный прототип Поттера не всем с ним делился. А может быть, просто не счёл информацию достаточно важной, чтобы ею стоило делиться? Или хоть какие-то проблески совести ещё у него остались?

Гарри не мог себе представить, как Блэк, пусть легкомысленный и недисциплинированный, но, в принципе, добрый и справедливый, умудрился вырастить из него такого монстра. Хотя, собственно, с Сириусом как раз всё понятно. Он слишком любил своего маленького Сохатика, чтобы ущемлять его в чём-то, ограничивать или, тем более, наказывать. Всё, на что падал взор крестника, мигом ему покупалось, любые пожелания и капризы тут же исполнялись. Вот и выросло, что выросло...

Другое дело, как его собственный мозг мог атрофироваться до такого состояния? Изначально ведь это был один и тот же человек, только воспитывался в разных условиях. И он ещё когда-то обижался на Дамблдора за то, что тот отправил его к Дурслям? А это самодовольное нечто — лучше? Как он ещё при этом умудрился Волдеморта победить? Хотя... Если Дамблдор и Сириус за него все крестражи собрали, то всё, что ему нужно было сделать — это подставить бестолковый лоб под Аваду...

А его отношения с девушками? Учитывая, что теперь Гарри вынужден находиться в этой шкуре, то именно ему предстоит расхлёбывать всё, что натворил этот идиот.

Поттер застонал и запустил руки себе в волосы. Как теперь объяснить всему волшебному миру, что он не такой? И дети... Ну не мог Поттер, всю жизнь мечтающий о большой и дружной семье, вот так запросто отказаться от своих детей. И что теперь делать лично ему, чтобы всё исправить? Жениться сразу на двух девушках? Причём одна из них — Джинни. Как он мог так обидеть этого весёлого, яркого, солнечного человечка? Она же с одиннадцати лет была для него как член семьи, как маленькая сестрёнка. У него же другой семьи, кроме Уизли, и не было.

Гарри застонал и стукнулся лбом о стол.

Это же теперь из-за этого идиота он и семью Уизли потерял. Кто из дружного рыжего клана с ним вообще разговаривать станет после того, что он сделал с Джинни? Он сам на их месте такому мерзавцу бы голову свернул. И он ещё осуждал поведение Калвера в отношении его девушки? А сам чем лучше?

Поттер вскочил из-за стола и принялся кругами бродить по комнате, пытаясь успокоиться. Но навязчивые тяжёлые мысли не желали оставлять его в покое. Теперь ОН живёт в этом мире и в этой шкуре. И именно ЕМУ придётся принимать решения, если он не намерен смириться с тем, что все люди, чьё мнение для него имеет значение, будут считать его циничной сволочью без чести и совести. Детей нужно обязательно усыновить, если, конечно, их мамы не станут возражать. Разумеется, жениться он сможет только на одной из них, но и вторую обязан материально обеспечить, чтобы ребёнок ни в чём не нуждался. Он постарается сделать все возможное, чтобы загладить свою вину перед этими девушками. А любовь... Любви его лишил этот мерзавец...

Гарри боялся даже заглянуть в память своего двойника, опасаясь обнаружить, что Гермиона была одной из жертв его "подвигов". Нет! Гермиона слишком умная девушка и не станет связываться с подобным типом. Эта грязь не для неё. Нельзя, чтобы её коснулась даже тень его отвратительной репутации. Пусть уж лучше рядом с ней будет кто-то другой, лишь бы только она была счастлива...

Но как же хочется с ней увидеться, хотя бы для того, чтобы попросить прощения. Поразмыслив, Гарри решил, что хуже от этого точно никому не станет. Через пять минут серая сова отправилась к Гермионе с его просьбой о встрече, а через час вернулась обратно.

Ответа не было.

* * *

Это было больно, но вполне объяснимо. Гермиона не хочет иметь с ним ничего общего. Гарри придётся с этим жить. Теперь бы только в зеркало пореже смотреться, а то искушение разбить морду сволочи, лишившей его самого дорогого, было слишком велико. Нужно немедленно чем-то себя занять, например, отыскать другую сволочь, решившую поиграть со временем и "отблагодарить" его за очередное крушение поттеровских надежд на личное счастье.

Гарри плюхнулся в кресло и устало взъерошил волосы. Нужно было как-то соотнести то, что ему известно по прошлой реальности, с событиями, произошедшими в этой, чтобы понять — где сейчас может находиться Калвер. Спасти своего хозяина на этот раз ему не удалось, значит, он будет продолжать попытки менять реальности до тех пор, пока не достигнет нужного результата. Всё осложнялось тем, что Гарри не имел понятия — в какую точку прошлого отправлялся Калвер и что именно ему удалось или не удалось изменить? Не менее непонятным было и то, почему он вообще всё ещё находился в этой реальности? Ведь если Гарри был пассивным участником, и медальон перебросил его сознание в уже существующего здесь такого же двадцатитрёхлетнего Поттера, то Гордон Калвер попал сюда по своей воле и не в тот же день и час, а тогда, когда ему было нужно. Получается, что сейчас здесь находилось целых два Калвера — тот, который жил здесь всю свою жизнь, и пришелец, который в настоящее время должен быть старше себя настоящего, ведь всё время с момента своего появления ему пришлось прожить естественным путём. Что держало Калвера в этой реальности? Ведь о том, что Волдеморта уничтожили, знал весь магический мир. И тем не менее, он оставался здесь.

Поняв это, Гарри совершенно запутался. Где искать этого второго? И как понять, что это именно второй, а не пока ещё ни в чём не повинный первый? В этой реальности и Мэри, и Патрик, и даже Дэвид Калвер живы, и предъявить Гордону какие-то обвинения не представляется возможным. Причём ни первому, ни второму. Да и сам Гарри здесь ни разу не аврор, а прожигатель жизни и бездельник. Если он вломится в чужой дом и нападёт на человека, то его самого на совершенно законных основаниях отправят в Азкабан. И даже если преступника удастся поймать, далеко не факт, что он так во всём и признается. К тому же у Калвера имелся хроноворот, и если Поттер допустит какую-нибудь оплошность, или преступник поймёт, что его загнали в угол, он просто запустит прибор и исчезнет, заново меняя реальность.

Оба варианта Гарри совершенно не устраивали. Действовать придётся очень осторожно. К счастью, у местного Поттера также имелась мантия-невидимка, и он, аккуратно свернув, положил её в карман. В любом случае, лишней точно не будет.

От дальнейших размышлений Гарри отвлёк Кричер, возникший на пороге с лёгким хлопком. Чистенький, ухоженный и даже словно слегка помолодевший. Всё же в этой реальности ему не пришлось двенадцать лет жить одному, не имея других собеседников, кроме ворчливого портрета.

— Кричер накрыл на стол, хозяин Гарри. Хозяин Сириус ждёт вас внизу.

— Хорошо, Кричер. Спасибо. Я сейчас подойду.

На мордочке домовика застыло неподдельное изумление.

— Простите, хозяин, — пробормотал он, заметив обращённый на него взгляд, и торопливо исчез.

Гарри вздохнул и порылся в своей новой памяти. А, ну да, конечно, не царское это дело — "спасибо" прислуге говорить. Согласно сценарию, он должен был заявить Кричеру: "Сгинь, нечисть", вот домовик и удивился. Не дождутся!

* * *

Во время ужина Сириус увлечённо рассказывал о шайке контрабандистов, которую им сегодня удалось накрыть, и Гарри осенило — вот что ему поможет разговорить Калвера. Крёстный работал в Аврорате, и у него был доступ к запрещённым зельям.

— Сириус, а ты не мог бы для меня достать немного Веритасерума? — поинтересовался он как бы между прочим, стараясь не показывать, насколько это важно.

Весёлая бесшабашность, с которой Сириус рассказывал о буднях Аврората, мигом исчезла, и на его лице появилось озабоченное выражение.

— Сохатик, а ты в курсе, что это незаконно? Если на тебя поступит жалоба, достанется нам обоим.

— Жалоба не поступит, — отмахнулся Гарри. — Это я тебе могу обещать.

Здесь он не лукавил. Трудно было себе представить Калвера-второго, жалующегося в Аврорат на применение к нему Веритасерума. Особенно учитывая то, что его здесь как бы и существовать не должно в двойном экземпляре.

— Гарри, Веритасерум — это очень серьёзно, — попытался вразумить крестника Сириус. — Если об этом узнают, то, боюсь, я не смогу тебя прикрыть. Вокруг этого такой тарарам раздуют, что мало не покажется. Если он тебе нужен для того, чтобы выспросить у какой-нибудь девчонки её маленькие секретики, то лучше подумай ещё раз.

Гарри закатил глаза.

— Какие девчонки? Какие секретики? Сириус, я не настолько идиот, чтобы заниматься такой ерундой, — тут ему совершенно некстати вспомнилось, что как раз именно такой ерундой и занимался его двойник, и этот аргумент для Сириуса был, мягко говоря, неубедительным. — Хорошо, согласен, до сих пор я и вёл себя как полный идиот. Но теперь с этим покончено. Отныне никаких девчонок! Я не могу тебе сейчас ничего рассказать, но просто поверь — Веритасерум мне нужен вовсе не для баловства. Мне требуется информация от одного человека, которой он добровольно со мной никогда не поделится. От этой информации очень многое зависит. И нет, не бойся, он не пойдёт жаловаться на меня в Аврорат. Для него это слишком опасно.

Глаза Сириуса, удивлённо распахнувшиеся при заверении, что Поттер решил завязать с девчонками, постепенно становились всё серьёзнее и серьёзнее.

— Гарри, если дело настолько опасно, то не лучше ли его доверить Аврорату? — с сомнением поинтересовался он. — Ну, или хотя бы, давай я с тобой пойду. Всё же у меня за плечами годы работы в Аврорате, чего не скажешь о тебе.

— Крёстный, всё под контролем, — небрежно отмахнулся Гарри с абсолютно честным видом. — Я же сказал, что опасность представляет информация, а не человек. Вот если я этого не узнаю, тогда мне может грозить опасность.

* * *

Сириус недоверчиво покосился на Гарри и обречённо вздохнул. Привычка потакать любимому Сохатику во всех его капризах никуда не делась. Если зеленоглазый нахалёнок попросит Луну с неба, крёстный из шкуры вылезет, но ночное светило ему притащит. И плевать, что этому "нахалёнку" уже двадцать три года, и у него уже даже имеется двое детей, в отличие от самого Сириуса. Для него он по-прежнему всё тот же маленький сынишка лучшего друга.

Остаётся только надеяться, что доброта крёстного не приведёт к тому, что великовозрастное "дитя" в очередной раз ввяжется в неприятную историю, из которой его снова придётся вытаскивать всё тому же крёстному.

Сириус сдержал своё обещание и принёс Веритасерум уже на следующий день, не забыв ещё раз напомнить о благоразумии и взяв с Гарри обещание — постараться не втянуть их в очередные неприятности.

Для себя Гарри уже решил, что поиски второго Калвера лучше начать с дома его дядюшки. В доме Дэвида сейчас явно живёт оригинальный Гордон Калвер, и пришельцу из другой реальности туда хода нет. Мэри Кэмпбелл и Патрику Уильямсу опасность сейчас не грозит. Они не представляют интереса для преступника, потому что, собственно, никакого преступления в этой реальности ещё не произошло, и никто его не ищет.

Сейчас у Калвера были все условия для того, чтобы заниматься своими грязными делишками, не опасаясь преследования со стороны властей. Ведь для чего-то же он задержался в этой реальности? А у дядюшки вряд ли бывает много посетителей, деревушка теперь уже совершенно заброшена, старик не слишком общителен в силу своего возраста. А если будет мешать и лезть не в своё дело, то Калверу не впервой убирать тех, кто ему мешает. Да и лаборатория может понадобиться — у бывшего мастера зельеварения она должна быть неплохой.

У Гарри появлялся шанс взять Гордона на месте, тёпленьким, воспользовавшись тем, что тот не рассчитывает, что за ним придёт кто-то с памятью из прошлой реальности. Конечно, неплохо было бы вначале попытаться встретиться с Саймоном, ведь в прошлый раз невыразимец так и не успел сообщить Гарри, что же такого важного он узнал. А теперь, когда Поттер не работает в Аврорате, попасть в Отдел Тайн было практически нереально. Можно, конечно, послать патронуса и назначить встречу, но если бы это было настолько важно, Саймон бы уже и сам так сделал.

Поэтому Гарри решил для начала встретиться с Калвером, пока тот снова не сбежал, меняя реальности. Выяснит у него всё, что нужно, а потом уже, с прибором и с преступником, перевязанным ленточкой, можно и к Саймону идти.

* * *

Если раньше, пробираясь в чужие дома, Гарри надеялся, что убийца ещё не успел добраться до своих жертв, то сейчас всё было с точностью до наоборот — расчёт был именно на то, что Калвер находится в доме и никуда оттуда не сбежит.

Набросив мантию-невидимку, Гарри аккуратно снимал заклинание за заклинанием, опутывающие дом, как паутина, стараясь не зацепить сигнализацию и не спугнуть "птичку" раньше времени. К счастью, снимать охранные и защитные заклинания их в Аврорате научили в первую очередь, иначе любой преступник мог бы скрыться от правосудия, спрятавшись в собственном доме. Единственной защитой, с которой не могли бы справиться авроры, был Фиделиус, но, к счастью, он использовался крайне редко. Да, защита идеальная, но только для того, кто собирается всю жизнь прожить, не впуская в дом ни одного человека. Ведь с каждым новым посвящённым в тайну уменьшается и надёжность самой этой тайны. А если ещё учесть, что хранитель может просто банально предать...

Отцовская мантия делала Гарри невидимым для любого обычного волшебника или мага, а заклинание бесшумной ходьбы гарантировало практически идеальные условия для шпионажа, но, несмотря на это, он передвигался с максимальной осторожностью. Он прекрасно понимал, что малейшая беспечность может стоить ему жизни, а весь магический мир в этом случае будет обречён на участь марионеток в руках безумного экспериментатора.

* * *

Престарелый дядюшка, хозяин дома, сидел в гостиной, безвольно откинувшись на спинку кресла, и, казалось, спал. Мысленно проклиная убийцу, который и в этой реальности продолжал сеять смерть на своём пути, Гарри всё же подстраховался и, бросив невербальное диагностическое заклинание, обрадовался — старик действительно спал. На всякий случай Гарри добавил к диагностическому ещё и заклинание крепкого сна, чтобы мистер Барлоу, не вовремя проснувшись, не смог помешать его планам. Обернувшись, Гарри буквально чудом успел увернуться от зелёного луча Авады. Даже беззвучно проведённые им манипуляции не остались незамеченными для чересчур бдительного преступника. Удачный момент был упущен, и теперь уже самому Поттеру стоило озаботиться, чтобы не стать следующей жертвой.

Пользуясь невидимостью, он быстро проанализировал свои действия с точки зрения преступника и обманным движением скользнул в совершенно другую сторону. И тут же снова был вынужден уворачиваться от очередного зелёного луча. Интеллект противника он явно недооценил. Всё же Гордон Калвер не зря учился в Когтевране. Даже не имея возможности видеть и слышать жертву, он абсолютно безошибочно предсказывал каждое последующее движение Гарри и бил наверняка.

Полностью сосредоточившись на защите, Гарри не имел возможности отвлечься на ответное заклинание. Более того, он чувствовал, что долго не выдержит предельной концентрации и в любой момент может совершить ошибку, которая будет стоить ему жизни. Нужно было срочно менять тактику, сделать что-то, что выбьет противника из привычного ритма и позволит уже самому Поттеру получить необходимые секунды для ответного хода. Времени хватало только на очередной рывок, и Гарри решился — вместо скользящих движений в сторону, которые с точностью компьютера предсказывал Калвер, он бросился вперёд в обычном магловском футбольном подкате. Расстояние между ними было слишком велико, и противник сумел удержаться на ногах, но резкого и неожиданного толчка оказалось достаточно, чтобы Калвер, пытаясь сохранить равновесие, выронил палочку. Для того, чтобы поднять с пола своё оружие, ему понадобилось столько же времени, сколько и Поттеру, чтобы встать на ноги. Вот только воспользоваться палочкой Гарри ему не дал, впечатав свой кулак в его челюсть. Такого поворота тот явно не ожидал и тяжело рухнул на пол, изумлённо тараща глаза. Огромных усилий стоило Гарри сдержаться и не приняться по-магловски избивать тварь, из-за которой вся его жизнь пошла под откос. Но приходилось действовать по плану, отбросив в сторону личные счёты. Меньше минуты потребовалось, чтобы связать Калвера, и, силой разжав челюсти, влить ему в рот сыворотку правды.

По характерным признакам зелье подействовало так, как ему и положено, но первый же ответ на вопрос ввёл в ступор самого Поттера.

— Говори, мразь, где ты прячешь хроноворот? — процедил сквозь зубы Гарри.

— Я не знаю, что это такое, — безразлично ответил Калвер. — У меня нет никакого хроноворота.

К такому повороту событий Гарри был совершенно не готов. Но на анализ ответов и размышления времени не было. Действие Веритасерума слишком кратковременно, а вопросов, которые нужно задать, накопилось много.

— Кому ты поручил украсть чертежи в Отделе Тайн?

— Никому. Я не знаю ни о каких чертежах.

— В какой момент этой реальности ты сюда попал и что именно пытался изменить?

— Ничего. Я здесь родился и вырос.

Ещё два вопроса заданы впустую и только ещё больше всё запутывают.

— За что ты убил своего брата в прежней реальности?

— Он начал сбрасывать Империус и вспоминать о том, что я заставил его сделать.

А вот это уже было интересно...

— Что именно он делал для тебя под Империусом?

— Достал нужные мне бумаги из архива министерства.

Из архива? Гарри понимал, что след уводит его совсем в другую сторону, а времени остаётся всё меньше.

— Что было в этих бумагах?

— Черномагический ритуал для воскрешения Тёмного Лорда.

— Что за ритуал?

— Обмен душ. Прах Тёмного Лорда, обработанный специальным зельем, должен вобрать в себя энергию, высвобожденную во время массового жертвоприношения, и притянуть из-за грани душу Повелителя.

— Бред какой-то. А кто тогда менял реальности?

— Не знаю. Я потерял сознание и очнулся уже здесь.

— А медальон у брата зачем забрал?

— Он говорил, что это мощный амулет. Ему на том свете он уже был не нужен.

— Но где, в таком случае, хроноворот?

— Не знаю я ни о каком хроновороте, недоумок! — рявкнул Калвер, и Гарри понял, что действие Веритасерума закончилось.

Привычным жестом Поттер взлохматил шевелюру, пытаясь переварить полученную информацию.

Это был крах! Крах всех его идей, выводов, умозаключений. Всё было неверно с самого начала. Да, Калвер был преступником, но его преступления не имели ничего общего с тем, ради чего Поттера и пригласили в Отдел Тайн. Он повелся на слишком очевидного преступника, а тот, кто украл чертежи, тем временем спокойно соорудил прибор и принялся менять реальности.

Задумавшись о своём, Гарри не заметил, что Калвер умудрился высвободить одну руку из-под верёвок и дёрнулся вперёд, намереваясь выхватить палочку у него из рук. Выработанный в Аврорате автоматизм сработал безукоризненно, и преступника отбросило Ступефаем раньше, чем Гарри успел сообразить, что делают его руки.

Отлетев вместе со стулом, Калвер приложился головой о стол и рухнул на пол, чтобы больше уже не подняться. Накладывая диагностические заклинания, Гарри уже знал результат заранее. Стукнувшись с силой виском об угол стола, Калвер умер мгновенно.

Замечательно! Теперь к и без того отвратительной репутации местного Поттера добавилось ещё и убийство. Не то чтобы Гордон Калвер был человеком, о смерти которого стоило бы жалеть. Наоборот, теперь Дэвиду Калверу, Мэри Кэмпбелл, Патрику Уильямсу, дядюшке Мэтью и тем, пока ещё неизвестным жертвам планируемого им ритуала не грозила смерть от рук этого нелюдя.

Просто меньше всего Гарри хотелось брать на свою душу ответственность за смерть этого ничтожества. Достаточно было дать Сириусу наводку насчёт бумаг с описанием тёмного ритуала — и Калверу грозил либо пожизненный Азкабан, либо и вовсе поцелуй дементора. Но получилось, как получилось. И здесь уже ничего не исправишь.

Зачистив следы своего пребывания в этом доме, Гарри освободил покойника от верёвок и, сняв с его шеи медальон невыразимцев, решительно сунул его в карман. В любом случае в этой реальности он был лишним, так же, как и тот, что висел на шее у самого Поттера. Да и сотрудникам Аврората, которые будут расследовать смерть этого ублюдка, лишние вопросы ни к чему.

В принципе, смерть его наступила по естественным причинам, на его палочке обнаружится огромное количество непростительных, а если ещё и бумаги с ритуалом отыщут, то, возможно, даже не станут проводить расследование. Поттеру ничего не угрожает, кроме собственной совести. Но со своей совестью он уж как-нибудь договорится, особенно если вспомнит котика, оплакивающего свою хозяйку, жену Патрика Уильямса и многочисленные Авады, каждая из которых могла оборвать его собственную жизнь.

Восстановив защитные и сигнальные заклинания, опутывающие дом снаружи, Гарри отправился домой. Ему было о чём подумать. Собственно, теперь нужно было начинать расследование с самого начала. Пересмотреть заново каждого из пятерых подозреваемых. Да и с Саймоном не мешало бы встретиться. Вдруг он что-то сумеет подсказать. Для чего-то же он его вызывал?

Да, Гарри было о чём поразмыслить, учитывая, что все предыдущие рассуждения и догадки уже ни на что не годились. Всю информацию, которую он успел нарыть, следовало теперь рассматривать под новым углом. Под подозрением снова были все пятеро. Даже у того же самого Дэвида Калвера могли быть свои причины для кражи чертежей.

В этот раз Гарри решил отбросить все чувства, эмоции, интуицию и рассуждать так, словно каждый из этих пятерых был его личным врагом и ему было необходимо запихнуть его в Азкабан. Не искать для них алиби и оправдания, а целенаправленно и методично докапываться в поисках доказательств их вины. Нельзя было позволить себе поддаться чувствам и снова совершить ошибку. Как и говорила Гермиона, в той, безвозвратно ушедшей реальности, преступление мог совершить каждый. Кто-то из них мог пожелать вернуть погибших родных и друзей, кто-то — изменить существующие события или поставить у власти кого-то, выгодного им. И неважно — благородными или подлыми были их намерения, хроноворот нужно было найти, чтобы не допустить нового изменения реальности. Из-за одного маленького изменения прошлого Гарри лишился надежды на счастье. А ведь следующая реальность может привести к крушению надежд, а то и к гибели гораздо большего числа людей. Достаточно только Волдеморту победить...

* * *

Вернувшись к себе домой, или к Сириусу — с какой стороны посмотреть, Гарри понял, что сейчас он не хочет думать. И с крёстным говорить тоже не хочет. Прежде всего ему нужно было в душ, чтобы смыть с себя это липкое, грязное ощущение причастности к чужой смерти.

Нет, он понимал, что своими действиями, а ещё больше намерениями, Калвер в полной мере заслужил поцелуй дементора. А учитывая то, что в случае нового изменения реальности Гордон снова будет жив и, возможно, снова будет убивать...

Впрочем, память о прошлых реальностях у него уже не сохранится, так что, может быть, и у него ещё есть шанс стать нормальным человеком.

Но Гарри-то будет помнить всё, что произошло, и эта причастность к чужой смерти так и останется грязью, въевшейся в его кожу. Как и та, что осталась на его руках после смерти Квиррелла и Волдеморта. Мерзкое ощущение, которое можно стереть разве только вместе с памятью. Водой его уж точно не смоешь...

Тем не менее, душ всё-таки оказал своё положительное действие. По крайней мере, в голове немного прояснилось.

* * *

Гарри рылся в шкафу, пытаясь среди огромной кучи пафосных брендовых и жутко дорогущих шмоток "золотого мальчика" найти хоть что-нибудь, что он мог бы без отвращения надеть на себя. С большим трудом, наконец, ему удалось отыскать джинсы попроще и относительно скромную футболку.

Лёгкий хлопок аппарации заставил его вздрогнуть.

— Простите, хозяин! — пролепетал испуганный домовик. — Кричер бы не осмелился беспокоить молодого хозяина, но к нему пришла девушка. Она ждёт в гостиной.

Девушка?.. Разбираться с какой-либо из пассий своего блудливого прототипа у Гарри не было ни малейшего желания. Но и проигнорировать девушку, которой, возможно, требовалась какая-то помощь, он тоже не мог.

С тяжёлым вздохом он направился вниз, предвкушая не слишком приятную встречу. Но при виде до боли знакомой хрупкой фигурки, напряжённо застывшей в слишком большом для нее кресле, сердце пропустило удар, а потом принялось биться вдвое быстрее.

Не получив ответа от Гермионы, Гарри уже даже не мечтал, что когда-нибудь снова сможет увидеть её, а тут такой приятный сюрприз...

— Привет, — хрипло пробормотал он, чувствуя, как губы непроизвольно сами растягиваются в счастливой улыбке. — Я так рад тебя видеть...

— Не вижу поводов для радости, Поттер, — прищурив глаза, Гермиона посмотрела на него таким взглядом, какой в его родной реальности даже Малфою редко доставался.

Улыбка Гарри мгновенно увяла. Похоже, радости от этой встречи ему ждать не приходится. И это презрительное "Поттер"... Словно выплюнула...

— Ну, а то, что ты ко мне пришла — разве это уже не радость? — неловко попытался пошутить Гарри, но тут же пожалел о своих словах.

Шутить Гермиона тоже не была настроена.

— А ты не слишком ли много о себе возомнил, Поттер? — буквально прошипела она. — Хочешь знать, почему я пришла сюда лично, вместо того, чтобы просто послать тебя в письменном виде? В глаза твои наглые посмотреть хотела. Ты что, действительно рассчитывал, что я соглашусь тебе помочь в чём бы то ни было? После того, что ты сделал с Джинни и Ромильдой? После того, как обозвал Рона предателем крови? После того, как и меня решил присоединить к своей коллекции соблазнённых и брошенных?

Гарри почувствовал, что земля уходит из-под ног. Неужели этот подонок осмелился и к Гермионе тянуть свои грязные лапы?

— И ты согласилась? — выдохнул он, в ужасе глядя на Гермиону.

— О, да ты ещё и склерозом страдаешь! — почти по-малфоевски ухмыльнулась она. — Нет, я тебя послала. Слишком много чести. Уж я-то тебя насквозь вижу. Смазливая мордашка и гонор. Больше в тебе ничего нет. Пустышка, блестящий фантик...

Каждое слово било Гарри прямо в сердце. Ему и в страшном сне не могло присниться, что Гермиона... его Гермиона могла бросать ему в лицо такие жестокие, презрительные слова.

Гарри судорожно рылся в своей памяти, пытаясь найти воспоминания об упомянутых событиях, но, видимо, он настолько тщательно прятал их от самого себя, что теперь даже по собственному желанию не мог найти.

— Я ничего не помню, — растерянно прошептал он.

— Ну, конечно, — презрительно фыркнула Гермиона. — Как удобно. Сделал вид, что не помнишь всех гадостей, которые причинил людям, и можно начинать всё сначала.

— Я всё исправлю! — решительно заявил Гарри. — Ты, конечно, можешь мне не верить, но я осознал всё, что натворил, и сделаю всё возможное, чтобы компенсировать все последствия своих поступков.

— Ты абсолютно прав, Поттер, — прищурила глаза Гермиона. — Я действительно тебе не верю. Хочешь сказать, что ты, после того, как всю жизнь был самодовольным подонком, вдруг в один момент стал белым и пушистым? Так не бывает. Лицемерием и притворством содеянного не исправишь. Думаешь, девушкам, которых ты использовал и бросил, будет достаточно твоих извинений? К примеру, Джинни и её ребёнку твои извинения и даром не нужны.

— Я усыновлю ребёнка. Он ни в чём не будет нуждаться. А если Джинни согласится, то я готов жениться, — тихо пробормотал Гарри, понимая, что тем самым отрезает себе даже призрачную возможность быть с любимой. Ребёнок уж точно не виноват, что его отец оказался мерзавцем. В создавшейся ситуации Поттеру мечтать о счастье не приходится. Раз уж так получилось, то всё, что он может сделать, чтобы хоть отчасти искупить свою вину — это постараться, чтобы Джинни и малыш были счастливы.

— Угу. И на Ромильде тоже женишься, — насмешливо заметила Гермиона. — Что-то я не припомню, чтобы законодательством магической Британии были разрешены гаремы. Или национальному герою законы не писаны?

Гарри тяжко вздохнул. Про Ромильду он совершенно забыл. Он и по школе-то едва её помнил. Темноволосая девчонка, на курс или на два младше, с не по возрасту цепким и расчётливым взглядом. Такая своё не упустит...

— И вообще, Поттер, не обольщайся, — припечатала Гермиона. — Джинни не выйдет за тебя замуж, даже если ты останешься единственным представителем мужского пола на планете. Она далеко не дура и прекрасно разобралась, что ты из себя представляешь. Такой "супруг" ей и даром не нужен. И можешь даже не сомневаться — к ребёнку тебя и близко никто не допустит. А если попытаешься какие-то права качать, то братья Уизли быстро тебе руки-ноги переломают, а заодно и оборвут некоторые, явно лишние, детали.

Такую циничную и жёсткую Гермиону Гарри ещё видеть не приходилось. Обычно она даже для самых отвратительных типов находила смягчающие обстоятельства. Это как же её должен был достать "золотой мальчик", чтобы она стала настолько бескомпромиссной?

— Ну, хотя бы материальную помощь она же должна принять? — робко попытался возразить Гарри. — Ребенку ведь требуется много всего. А семья Уизли и без того...

— Что? Договаривай! Нищая? — карие глаза Гермионы, всегда с такой теплотой и нежностью смотревшие на Гарри, сейчас, казалось, были способны заморозить его ненавистью и презрением. — Вынуждена тебя огорчить, Поттер, но не всё на свете продаётся и покупается за деньги. Да, семья Уизли небогата, но это хорошая и дружная семья, все члены которой любят и заботятся друг о друге. Тебе это не дано понять. Ты никогда и ни о ком не заботился. Да и не любил никого, кроме самого себя. Уж не беспокойся, они вырастили семерых детей, и ещё одного вырастят. Причём, без твоих жалких подачек. Хорошим человеком вырастят, не то, что его мерзавец-отец.

Разгневанная Гермиона вскочила из кресла и, вихрем промчавшись по комнате, исчезла в зелёной вспышке камина.

* * *

Гарри со стоном рухнул на колени, до боли вцепившись руками в волосы. Он был сломлен и морально уничтожен. Встреча, на которую он возлагал такие большие надежды, поставила жирный крест на всех его мечтах о счастливом будущем. Нет у него никакого счастливого будущего! Ничего у него нет в этой жизни! Кому он нужен в этой реальности? Любимую потерял, друзей потерял, как минимум половина магической Британии считает его последней сволочью. Даже в расследовании наделал кучу ошибок, убил подозреваемого, но так ничего и не выяснил. Хронический неудачник...

Он больше не хотел участвовать ни в каких расследованиях, не хотел искать хроноворот, спасать человечество...

Плевать... На всё плевать...

Какое ему дело до всех пророчеств в этом мире? Мире, в котором ему нет места. Мире, в котором его сердце разбилось на сотни крошечных осколков, и каждый из них впивается в его измученное тело, стараясь причинить как можно больше боли. Каждый осколок — это бьющее наотмашь презрительное слово Гермионы. Его Гермионы...

Той, которая была смыслом всей его жизни, которая самозабвенно любила его и обещала, что будет так же любить и в другой реальности, несмотря ни на что.

Какая жестокая ирония! Первое же изменение реальности — и самый дорогой человек ненавидит его лютой ненавистью. За что?! Почему именно он должен расплачиваться за чужие ошибки? Почему именно его жестокая судьба целеустремлённо лишает возможности получить хоть немножечко счастья? Для чего вообще нужно спасать этот проклятый мир, отобравший у него самое дорогое?

Никогда в своей жизни Гарри не ощущал такой беспросветной тоски и обречённости. Даже когда Дурсли давали ему понять, что он никому не нужен, у него была надежда на то, что когда-нибудь что-то может измениться. Даже когда он шёл навстречу смерти, он знал, что умирает ради счастья своих друзей. Теперь же ни в его жизни, ни в его смерти не было никакого смысла...

* * *

Мир завертелся перед глазами уже привычной каруселью. Прежде чем погрузиться во тьму, Гарри облегчённо вздохнул. Вместе с новой реальностью у него появлялись и новые шансы.

"Нет, я никогда не смогу привыкнуть к этому состоянию, сопровождающему переходы из одной реальности в другую", — подумал Гарри, скривившись от боли в висках и одновременно пытаясь перебороть подступающую тошноту.

Мысли неиссякаемым потоком вливались в его многострадальную голову, отчего ему уже начинало казаться, что она раздувается, как воздушный шар, и того и гляди лопнет. Воспоминания новой реальности замещали собой тот кошмар, который являлся жизнью Гарри-идиота, избалованного Сириусом до невозможности. Уже одно это само по себе было положительным моментом, а с такой мелочью, как головная боль, он прекрасно справится. Не впервой.

О том, чтобы немедленно ознакомиться с новыми воспоминаниями, страшно было даже подумать. Сейчас, когда у него в голове громоздится целая библиотека из воспоминаний о жизни двух разных людей, нужно было чётко знать — что именно он ищет. Здесь бы прекрасно справилась Гермиона. Вот у неё, как ни у кого другого, был талант легко ориентироваться в любой библиотеке и быстро находить в завалах книг нужную информацию.

Гарри вздохнул. Больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы хоть в этой реальности у него был шанс быть вместе с любимой. Ему стало стыдно за себя, когда он понял, что ради этого был готов даже смириться с психом, вооружённым хроноворотом. Но так хотелось получить хоть немножко счастья лично для себя... Сколько он себя помнил, ему всегда приходилось кого-то спасать, лезть сломя голову в такие ситуации, из которых, казалось, просто не существует выхода. А так хотелось просто пожить спокойной жизнью рядом с любимой девушкой...

Из хаоса мелькающих и громоздящихся друг на друга воспоминаний вынырнула сияющая серебристая выдра, а вслед за ней величественно выступил такой же серебристый олень и неторопливо двинулся по одному ему известному маршруту, оглянувшись на застывшую на месте подругу. Выдра пристально посмотрела на Гарри, словно пытаясь убедиться, что всё в порядке, а затем метнулась вслед за оленем, и только теплый ветерок ласково скользнул по его щеке.

— Беги за ним! — прошептал, улыбаясь Гарри. — Пусть хоть у вас всё будет хорошо.

Головная боль уже почти стихла. Казалось, патронус Гермионы одним только лёгким прикосновением снял эту боль и унёс с собой. Теперь уже у него не было причин дальше оттягивать этот момент, и нужно было наконец-то решиться посмотреть, куда же на этот раз его забросила новая реальность.

Осторожно открыв глаза, он увидел перед собой зелёную крону массивного дерева, по-видимому, дуба, сквозь которую пробивалось жаркое полуденное солнце. Видимо, в момент появления "подселенца" его предшественник, одетый в домашнюю футболку и шорты, дремал, удобно расположившись в мягком садовом кресле.

Приподнявшись на локтях, Гарри оглянулся: просторный сад, клумбы, словно сошедшие с обложек женских журналов о садоводстве, вызвали бы дикую зависть у любой самой взыскательной хозяйки, милый двухэтажный домик, из распахнутого окна которого доносился звук радио, и серый кот — он сидел на подоконнике и внимательно смотрел прямо на Гарри.

Он ещё раз прислушался к своим ощущениям. Самочувствие было прекрасным, медальон слегка грел кожу, отчего при такой погоде уже даже становилось немного жарко.

В этот момент на крыльцо вышла молодая симпатичная девушка с каштановыми волосами, перевязанными красной лентой. Кот спрыгнул с подоконника и, явно подлизываясь, прильнул к широкой синей юбке хозяйки и замурлыкал. Гарри вздохнул. Это была не Гермиона.

— Эй, ты что, уснул? Сегодня ужасно жарко, и я решила сделать лимонад. Хочешь? — Она поставила на столик стаканы и разлила из кувшина холодный золотистый напиток с лёгким цитрусовым ароматом.

Девушка была маглой. Это было сразу видно по её одежде, фартуку и манере поведения. Волшебница бы не стала тащить в руках тяжёлый поднос и разливать лимонад вручную. Она бы просто взмахнула палочкой, и пузатый кувшин сам бы разлил напиток по стаканам и после этого аккуратно примостился бы рядом с тарелочкой, наполненной ароматными пирожками.

Гарри удивлённо рассматривал девушку, стараясь собраться с мыслями. Нет, она, конечно, очень даже хорошенькая. Да и против маглов он ничего не имеет. Но всё-таки хотелось бы узнать — чей это дом, кто эта девушка, и кем она ему приходится? Видимо, опять придётся притворяться потерявшим память.

— Да?

— Да? Ты не уверен? — она рассмеялась, но тут же в её глазах появилась тревога. — Ты что, перегрелся? Лежишь тут, весь красный. Том, давай, может, в дом зайдешь?

Том? Гарри ошалело уставился на девушку, пытаясь понять — с чего его вдруг стали называть чужим именем? Он даже недоверчиво оглянулся по сторонам в поисках загадочного Тома, спрятавшегося неподалёку, но, кроме них, в саду больше никого не было. Нет, ну понятно, что в новой реальности у него может быть совершенно иная жизнь, другие знакомые и даже характер. Но что случилось с его именем? Кому оно здесь помешало? Или он уже совсем не он? Могло ли его забросить в тело другого человека? Том?.. О, нет, не может быть!

Гарри так стремительно вскочил с кресла, что выбил стакан с лимонадом из рук девушки. Не обращая внимания на её испуганные возгласы, он бросился в дом и лихорадочно принялся бегать по незнакомым комнатам в поисках хоть какого-нибудь зеркала. Ошеломленная его неадекватным поведением девушка бегала вслед за ним, не понимая, какая муха его укусила.

Наконец, до Гарри дошло, что пытаясь отыскать зеркало, он уже в третий раз мимо него пробегает. Опасаясь увидеть вместо своего привычного образа главного героя всех своих кошмаров, Гарри осторожно взглянул — и с облегчением выдохнул, не обнаружив ничего нового в своей внешности. Те же взъерошенные черные волосы, те же зелёные глаза... Но почему же тогда его называют Томом?

— Что это было? — растерянно пробормотала девушка. — Только не говори, что тебе срочно понадобилось попудрить носик.

Гарри фыркнул, представив, как он таким дурацким образом объясняет своё поведение. Пожалуй, на фоне этого даже версия о внезапной потере памяти звучит разумно и логично.

Стараясь думать быстро, а действовать естественно и непринужденно, Гарри начал на ходу прикидывать варианты предстоящего диалога. Но, посмотрев в большие голубые глаза девушки, он понял, что усложнять и без того непростую ситуацию не стоит. Пусть всё идёт своим чередом. Обманывать девушек не входило в его привычки.

— Мне кажется, со мной что-то произошло, пока я лежал там, в саду, — осторожно начал Гарри, наблюдая за реакцией своей собеседницы. — Понимаешь, я ничего не помню. Совсем ничего. Я не узнаю́ тебя, не понимаю, что это за дом. Да я даже собственного имени не помню.

Девушка охнула и, всплеснув руками, плюхнулась на стоящий поблизости небольшой диванчик. Гарри присел рядом с ней.

— Только не переживай, — он попытался хоть немного сгладить обстановку, понимая, как дико, наверное, это звучит со стороны. — Да, это немного сложно для понимания, не каждый день люди теряют память...

— Да, Том, не каждый день. Это ведь снова какие-то твои магические... штуки? Признавайся, ты опять что-то такое наколдовал?

Гарри облегчённо вдохнул. Предположение девушки сильно упрощало дело. По крайней мере, она знает о том, что он волшебник, но сама при этом не слишком разбирается в магии. К тому же слово "опять" говорит о том, что его прототип уже попадал в какие-то дурацкие ситуации из-за своего колдовства, и для неё это не будет неожиданностью.

— Ну, прости...

— Ну вот что мне с тобой делать?! — Она яростно, но на самом деле совсем не больно, стукнула кулачком Гарри в плечо и тут же ласково погладила ушибленное место. — Давай, будем восстанавливать твои утерянные воспоминания. Что ты там умудрился забыть?

— Начни с наших имён, — улыбнувшись, предложил Гарри. — А то, как-то глупо разговаривать, не зная даже имени собеседника.

— Ладно, — хитро прищурилась девушка. — Сделаем вид, что это игра такая. Тебя зовут Том Крайтон. Меня — Алиса Крайтон, и мы уже два года женаты.

Для Гарри это был удар ниже пояса. И в этой реальности его прототип умудрился связать себя обязательствами. Жена у него, конечно, замечательная, но она не была Гермионой...

* * *

В доме было прохладно и уютно. Глядя на многочисленные кружевные салфеточки, можно было сделать вывод, что его молодая жена любит заниматься рукоделием, а судя по корабликам на камине, сам Гарри — вернее, Том увлекается резьбой по дереву и конструированием.

Для наглядности своего рассказа Алиса притащила семейный фотоальбом, и Гарри растерянно листал страницы, рассматривая кадры чужой жизни, детства, которого у него никогда не было. Это у Дадли такими снимками был завален весь дом, а его самого никто не считал нужным фотографировать. А сейчас Гарри представилась возможность увидеть, каким бы могло быть его действительно нормальное детство.

Поттер смотрел на яркие, красочные фото с маленьким Гарри, где он стоял на фоне своей будущей школы, играл в мяч, сидел на коленях у родителей, задувая свечки, и на его глаза наворачивались слёзы. Эти картины вызывали болезненную тоску по несуществующей жизни незнакомца с фотографий. Гарри кивнул самому себе, радуясь, что хоть где то у него было настоящее детство и, судя по всему, счастливая юность.

— А вот наша свадьба, — радостно прощебетала супруга, ткнув пальчиком в фото улыбающихся молодожёнов, под которым красовалась надпись с изящными завитушками: "Том и Алиса Крайтон".

Чужие имя и фамилия под его фотографией обескураживали. Да и мужчина и женщина, которые в этой реальности были его родителями, тоже не добавляли ясности в эту историю. Не было сомнения, что они любили его, как родного. Но куда подевались Поттеры, и почему он носит чужое имя, было по-прежнему непонятно.

* * *

Рассказ Алисы не только не прояснил ситуацию, но, казалось, ещё больше всё запутал. Заметив, что муж совершенно приуныл, Алиса вскочила с диванчика и потянула его за руку.

— Пошли, я тебе кое-что покажу!

"Кое-что" представляло из себя чистенькую, светлую комнату почти без мебели со сказочными картинами, нарисованными прямо на стенах.

— А тут мы устраиваем нашу детскую, — радостно заявила Алиса, с предвкушением наблюдая за реакцией мужа.

— У нас есть дети?

Алиса игриво улыбнулась, и Гарри невольно покраснел.

— Будут, дурачок. Ты и оглянуться не успеешь, как я стану огромной, как слон, и в двери проходить не смогу.

Гарри представил Гермиону на ее месте и мечтательно улыбнулся, глядя куда-то вдаль. Алиса, приняв его улыбку на свой счёт, тихонько прильнула щекой к плечу мужа.

— Всё у нас будет хорошо, — тихонько прошептала она. — И память к тебе вернётся. Вот увидишь.

Из рассказа Алисы Гарри сделал вывод, что эта реальность ещё более странная, чем предыдущая. Она, конечно, знала не настолько много, как ему хотелось бы — ведь волшебницей она не была и в Хогвартсе не училась. Но и того, что она рассказала, было достаточно, чтобы совсем запутаться.

Алиса со своими родителями и младшим братом жила по соседству, дружила с Томом с самого детства, и в школу они тоже ходили вместе. Так что в том, что они поженились, не было ничего удивительного. Удивило Гарри другое. После окончания Хогвартса его прототип полностью порвал всяческие отношения с магическим миром. Жил в магловском районе Лондона, работал обычным полицейским, женился на магловской девушке, и все его друзья, о которых знала Алиса, тоже были маглами. Единственным его другом в школе, по её словам, был Захария Смит, но и с ним он после школы отношений не поддерживал. Что такого произошло в магическом мире, из-за чего Том Крайтон не захотел иметь с ним ничего общего? На этот счёт Алиса не смогла ничего объяснить, потому что и сама ничего об этом не знала. Впрочем, её это вполне устраивало. Ей-то в том мире места не было, а своего мужа она любила и боялась потерять.

Захария в качестве единственного школьного друга вообще ввёл Гарри в состояние ступора. Припоминая, каким засранцем был Смит в его реальности, Поттер сильно сомневался, что здесь он намного лучше. И что вообще должно было случиться, чтобы Крайтон не стал дружить с Роном и Гермионой, а променял их на белобрысого пуффендуйца? Вопросов было больше, чем ответов.

Не менее загадочным оставался и вопрос о его родителях. К своему немалому облегчению, Гарри выяснил, что родители у него приёмные, и даже Алиса об этом знала. Значит, по крайней мере, он точно Поттер, а не неведомо кто. Крайтоны не делали тайны из усыновления, но приёмного сына любили, как родного. В этой реальности маленькому Поттеру не пришлось жить в чулане под лестницей и работать по дому за кусок хлеба. У четы Крайтон не было собственных детей, и всю свою любовь они отдали приёмному малышу.

Гарри было непонятно — как он вообще мог попасть к совершенно посторонним маглам, явно не имеющим никакого отношения к кровной защите Лили Поттер? И куда, в таком случае, подевались Дурсли? Может, их и вовсе нет в этой реальности? Конечно, можно поехать в Литтл-Уингинг и проверить, но как-то не очень хочется. Вряд ли они что-то знают о магическом мире. А если и знают, то с ним никакой информацией не поделятся. Уж больно они "любят" магов, а своего племянника — особенно.

Если кто-то и знал о том, как Гарри сюда попал, то только Крайтоны. К сожалению, спросить об этом у них самих не представлялось возможным. В этой реальности родители Гарри действительно погибли в автокатастрофе. Но не биологические, а приёмные. И не в младенческом возрасте, а всего лишь несколько лет назад, когда сам Гарри был уже взрослым.

— Алиса, а ты не в курсе — как я попал к своим приёмным родителям?

— В смысле — как попал? — растерялась девушка. — Наверное, в приюте взяли ещё совсем маленьким. Ты мне об этом не рассказывал. Я вообще всегда считала, что они твои настоящие родители. О том, что тебя усыновили, ты мне рассказал уже только после свадьбы. Да ты даже чем-то похож на дядю Фрэнка. Так что у меня не было никаких причин думать, что ты можешь быть им не родным.

— И что, я никогда не пытался отыскать своих настоящих родителей?

— А зачем? — удивлённо посмотрела на него Алиса. — Ну, например, нашёл бы ты их, узнал бы, что они погибли, или, что ещё хуже — бросили тебя в приюте. Стало бы тебе от этого легче? Может, они были обычными людьми и испугались, что ты волшебник? Помнится, ты мне рассказывал о том, как пугал своих родителей летающими тарелками и чашками. — Алиса хитро улыбнулась и погладила Гарри по руке. — В любом случае, дядя Фрэнк и тётя Джейн стали для тебя настоящими папой и мамой, и ты их очень любил. А биологические... По крайней мере, мне ты ничего о них не говорил.

Гарри задумался. Как ни крути, а со всех сторон получалась какая-то глупость. Дамблдор вместо того, чтобы отдать его Дурслям, на доме которых лежит защита Лили Поттер, отправляет его к каким-то совершенно посторонним маглам или вообще в приют. Он сам под чужими именем и фамилией отправляется в Хогвартс, где дружит не с Роном и Гермионой, а почему-то с Захарией Смитом. А окончив школу, он вообще плюнул на магический мир и ушёл к маглам. Какой же момент умудрился изменить псих с хроноворотом, что вся жизнь Поттера перевернулась с ног на голову? Не то чтобы он жаловался, наоборот, но ведь должна же быть какая-то причина? Дамблдору в этой реальности не нужен был избранный?

Гарри протянул руку, чтобы привычно потереть шрам, пальцы зарылись в густую непокорную чёлку, которую уже не помешало бы укоротить, и наткнулись на абсолютно гладкий лоб.

Чтобы не напугать Алису очередной истерической "попыткой попудрить носик", Гарри, стараясь держать себя в руках, по возможности неторопливо двинулся к зеркалу. То, что он увидел в отражении, добило его окончательно. На лбу не было ни малейшего следа шрама. Ни воспалённого, ни зажившего. Никакого!

* * *

Алиса обеспокоенно следила за действиями мужа. В течение последнего часа Том изменился до неузнаваемости. Нет, внешне он выглядел абсолютно так же, как и раньше, но внутренне... Её не отпускало подозрение, что под личиной любимого мужа скрывается совершенно незнакомый ей человек. Наверное, эти изменения можно было списать на потерю памяти, но Алиса поймала себя на том, что впервые, считая с самого первого дня знакомства, не верит Тому. Она не могла никак объяснить свои ощущения, но чувство, что Том не забыл то, что она ему рассказывает, а действительно впервые слышит об этом, не покидало её.

Может быть, Алиса и не была слишком умной, но наблюдать и анализировать увиденное она умела. И от её взгляда не укрылись ни слёзы, навернувшиеся на глаза мужа, когда он рассматривал свои детские фотографии, ни его удивлённо расширившиеся глаза, когда она показала ему фото его родителей, ни его непонятная реакция на собственное имя. Алиса готова была поспорить, что он совсем не это имя ожидал услышать. А облегчённый вздох Тома перед зеркалом, словно он опасался увидеть там кого-то совершенно другого? А второе путешествие к зеркалу, когда он явно что-то искал в своём отражении и не мог найти?

Но больше всего Алису пугали холодность и отстранённость Тома. Это не было похоже на поведение человека, потерявшего память. Это была холодная вежливость незнакомца. Единственный раз, когда ей показалось, что к ней вернулся её прежний ласковый Том — когда она показывала ему детскую. Но сейчас, обдумав всё более тщательно, она была почти уверена, что мечтательная улыбка мужа была адресована не ей, а какой-то незримой девушке, которую он словно видел за её спиной.

В другой ситуации Алиса, пожалуй, могла бы приревновать мужа, как делала неоднократно, когда знакомые и незнакомые девчонки строили глазки симпатичному Тому. Но только не сейчас. Рядом с ней был не её любимый муж, а совершенно чужой мужчина.

Она это чувствовала.

* * *

Гарри смотрел на своё отражение в зеркале и ощущал себя полным идиотом. Шрама не было. Значит, и крестража в нём тоже не было? Или был, но каким-то образом удалось от него избавиться? Ну, так это понятно, как можно от него избавиться. При помощи Авады. Это мы уже проходили, спасибо, больше не хочется. Но и в этом случае у него шрам никуда не исчез. Да, остался тоненьким росчерком, но остался же. А здесь совершенно ничего!

— А ты не помнишь, у меня раньше был шрам на лбу? Ну, такой, в форме молнии? — неуверенно поинтересовался Гарри у супруги. Он прекрасно понимал, что в её глазах уже выглядит сумасшедшим, а не потерявшим память, но другого источника информации у него не было.

Алиса с какой-то грустью посмотрела на него и покачала головой.

— Нет, Том, у тебя никогда не было такого шрама. Ты у меня, конечно, замечательный, но уж точно не национальный герой магической Британии.

На мгновение Гарри даже перестал дышать и только ошарашенно смотрел на Алису. Девушка-магла, которая практически ничего не знает о магическом мире, говорит о том, чего она просто не могла знать в этой реальности, учитывая, что у него даже шрама нет. У Поттера даже мелькнула мысль проверить эту подругу при помощи сыворотки правды, чтобы выяснить — где она прячет хроноворот. Его остановило только отсутствие этой самой сыворотки.

— Национальный герой?.. — хрипло пробормотал Гарри, не сводя глаз с "подозреваемой". — Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказала, — усмехнулась Алиса. — Ты же не Лонгботтом. Откуда у тебя шрам возьмётся?

Стройная теория о преступнике, замаскировавшемся под милую девушку, затрещала по всем швам. Лонгботтом в эту теорию совершенно не вписывался...

— При чём здесь Невилл? — растерялся Гарри.

— Ну как же? — хмыкнула Алиса, добавив в копилку своих подозрений имя, которое её супруг, по идее, не должен помнить, раз уж он "забыл" своё собственное. — Ты же мне сам рассказывал о вашем национальном герое, который победил Того-Кого-Вы-Даже-Называть-Не-Решаетесь. Вот у него как раз такой шрам, как ты сейчас описал, и имеется. Я видела его фото в вашей газете.

Гарри буквально физически ощутил, как мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. Значит, избранный здесь — Невилл? И знаменитый шрам в этой реальности красуется именно у него на лбу?

Гарри едва сдержался, чтобы истерически не заржать. Бедняга Лонгботтом. Значит, это на его шрамированную голову здесь свалились все шишки, которые до сих пор щедро сыпались на многострадального Поттера? Оставалось только посочувствовать Невиллу. Это, конечно, не объясняет странностей, произошедших в судьбе самого Гарри, но уже радует, что хоть что-то прояснилось. Теперь бы ещё разобраться с ситуацией в магическом мире и выяснить, почему Том Крайтон старается держаться от него подальше.

К сожалению, узнать об этом Гарри сможет только там. Лучше всего будет прогуляться по Косому переулку. Уж там непременно встретится кто-то знакомый. Поболтать за чашечкой чая с пирожными в кафе Фортескью, расспросить о последних новостях — что может быть естественнее? Если повезёт, то, может, и про Гермиону что-нибудь узнает. Теперь бы только найти свою волшебную палочку. Где этот совершенно омаглившийся Крайтон её прячет? Не выбросил же он её, в конце концов?

Наметив план своих будущих действий, Гарри заметно приободрился и даже улыбнулся жене.

— Ну, теперь, когда мы всё более или менее выяснили, у меня остался только один вопрос...

— А можно, теперь я вопрос задам? — перебила его Алиса. — Кто ты?

Гарри от удивления потерял дар речи и просто стоял, глупо тараща глаза. Это что? Магловская девушка его подозревает в использовании оборотного зелья, что ли? Да она и слышать о нём не должна, по идее. Хотя, кто её знает?..

— Том Крайтон... — растерянно пробормотал Гарри и попытался улыбнуться, чтобы перевести всё в шутку, но улыбка получилась кривоватая и не слишком правдоподобная. — Если ты, конечно, меня не обманула.

— Я?! — задохнулась от возмущения Алиса. — Я никогда тебя не обманывала! Это ты... Ты не Том! Что я, своего мужа не узна́ю? И памяти ты вовсе не терял. Ты просто не знал того, о чём я рассказывала. Думаешь, я этого не заметила? А то, как ты в зеркало заглядывал?.. Ты словно ожидал увидеть там кого-то другого или найти то, чего нет. Я же не дура и всё прекрасно поняла. И ко мне ты относишься совсем по-другому. Ты меня не любишь...

Алиса всхлипнула, и Гарри неловко обнял её за плечи, пытаясь успокоить. Меньше всего ему хотелось бы обижать эту славную девушку, которая уж точно не виновата в том, что он, хотя и не по своей воле, но занял место её мужа.

Вот кто бы мог подумать, что она окажется такой наблюдательной и обо всём догадается? Видимо, это его судьба — выбирать себе умниц в спутницы жизни...

— Прости... — пробормотал Гарри. Он лихорадочно пытался придумать какое-то хоть немного правдоподобное объяснение своему неадекватному поведению. Раскрывать правду он, разумеется, не собирался, но и ещё больше обижать бедную девушку тоже не хотелось. — Прости... Я не знаю, что со мной происходит. У меня такое странное чувство, словно я совсем другой человек, словно со мной что-то произошло, когда я учился в Хогвартсе. Понимаешь, я должен разобраться в этом, а для этого мне придётся отправиться туда и выяснить всё на месте.

— Я поеду с тобой! — решительно заявила Алиса.

— Что ты, милая? — растерялся Гарри. — Как же ты сможешь со мной поехать, если ты не увидишь ни школы, ни даже прохода в магический мир? Не говоря уже о том, что мне ещё нужно будет посетить министерство магии, а тебе туда нельзя.

Алиса задумалась. С одной стороны, ей хотелось разобраться в своих подозрениях и убедиться, что Том её не обманывает. Но с другой... Вряд ли она многое сможет выяснить, стоя на улице, как дура, пока муж будет решать свои проблемы в месте, которое она даже не увидит.

— Хорошо, — вынуждена была согласиться Алиса. — Но после того, как вернёшься, ты мне подробно расскажешь всё, что тебе удалось выяснить! И "всё" — это значит "всё", а не то, что ты сочтёшь нужным мне рассказать.

Ну, это Гарри мог ей пообещать без проблем. Никто же не говорит, что ему нужно рассказывать Алисе о хроновороте и об изменении реальностей. А про магический мир он ей может многое рассказать. Тем более, что она жена волшебника, а значит, и Статут о секретности не будет нарушен.

* * *

Алиса стояла на крыльце и смотрела, как Том идёт мимо цветочных клумб, направляясь к калитке. Сколько раз она провожала его, когда он уходил на работу или куда-то ехал по делам. Но никогда прежде у неё не было так тяжело на душе. Хотя, ведь если подумать, то работа у него опасная, он мог попасть в перестрелку при задержании преступника, его могли ранить или даже убить. Но Алиса всегда спокойно провожала его, потому что чувствовала, что он обязательно вернётся. И только сейчас её упорно не отпускало ощущение, что Том уходит навсегда. Что никто ей уже не расскажет того, о чём она так хотела узнать.

Алиса едва сдержалась, чтобы не броситься вслед за мужем и всё-таки напроситься, чтобы он взял её с собой. Возле калитки Том оглянулся и посмотрел на неё, и Алиса, улыбнувшись, помахала ему рукой.

Она будет ждать...

* * *

Подозрительность Алисы была самой малой из проблем, по-прежнему маячивших перед Гарри. Сейчас ему нужно было решить — куда же всё-таки идти, чтобы получить ответы на беспокоившие его вопросы. Заявиться без приглашения в дом семьи Уизли было бы неприлично. Да и неизвестно, в каких он сейчас отношениях с рыжим семейством. Если, упаси Мерлин, в таких, как олух из предыдущей реальности, то вряд ли ему там очень обрадуются.

Можно, конечно, отправиться в Косой переулок и там с кем-нибудь побеседовать, но шансы встретить кого-то знакомого из школы невелики, а расспрашивать мистера Фортескью или мадам Малкин о том, что происходит в магическом мире, бесполезно. Нет, они, конечно, могут ему рассказать о нынешней ситуации, но его-то как раз интересуют события прошлых лет. Не может же он всерьёз спрашивать о том, что известно не только каждому волшебнику, но и каждому книззлу в этой стране?

Больше всего ему хотелось бы отправиться в Хогвартс, чтобы узнать, все ли преподаватели уцелели после битвы с Волдемортом. Но и здесь была та же самая проблема, причём даже в большей степени. Преподаватели непременно захотят узнать всё о жизни Гарри, а он и о самом себе толком ничего не знает.

А в министерстве ему и подавно делать нечего. Начнёт приставать с расспросами к сотрудникам министерства, так и вовсе в Азкабан отправят за попытку шпионажа.

И тут Гарри вспомнил, что как раз в министерстве и находится единственный человек, которого он может расспрашивать о чём угодно, не боясь попасть под подозрение. У Саймона ведь имеется такой же медальон, как у него, он помнит обо всех реальностях и знает, какая задача стоит перед Поттером. И кто, как не он, сможет рассказать, что же здесь произошло? А может, и с расследованием поможет. Ведь Гарри так и не успел до него добраться в прошлой реальности и не выяснил, что же Саймон хотел ему сообщить.

Посетовав, что нынешний Гарри, точнее — Том, в Аврорате не работает, а значит, и прямая аппарация в министерство ему заказана, Поттер аппарировал к старой зачуханной телефонной будке, служащей входом в министерство для обычных посетителей. Опасения, что в этой реальности может быть другой пароль или вообще другой вход, к счастью, не оправдались. Пароль благополучно сработал, и Гарри без проблем попал в Атриум министерства.

Вот только в Отдел Тайн кого попало не пускали, а он, увы, национальным героем, которого знает в лицо каждая собака, не был, и исключения из правил для него никто делать не собирался. Пришлось Поттеру ждать в атриуме, пока дежурный колдун вызывал Саймона служебной запиской.

* * *

Саймон обрадовался Гарри, как родному. Чтобы спокойно поговорить, он утащил его в министерское кафе и, устроившись в отдельной кабинке, сразу же наложил на неё чары приватности.

Он уже и не ожидал, что блудный Поттер вообще до него доберётся, ведь в прошлой реальности тот так и не нашёл времени, чтобы посетить Отдел Тайн. Пришлось Гарри каяться и объяснять Саймону, чем же таким важным он был занят.

Историю разоблачения Калвера невыразимец выслушал очень внимательно, но совершенно не удивился, узнав, что тот никак не связан с похищением чертежей. Впрочем, учитывая, что Саймон с самого начала убеждал Гарри не зацикливаться на Калвере и прорабатывать версии обо всех подозреваемых, это было и неудивительно.

— Кого из этих пятерых вы подозреваете? — Гарри решил не разводить китайских церемоний. Сколько же можно юлить и недоговаривать, если здесь реальности сменяются одна за одной?

— Почему вы думаете, что я кого-то подозреваю? — попытался снова увильнуть от ответа Саймон.

— Потому что вас совершенно не удивило то, что Калвер оказался не тем, кого я искал. А учитывая, что именно вы упорно уговаривали меня не гоняться за ним, а заниматься другими подозреваемыми, нетрудно догадаться, что у вас на уме был кто-то другой.

Саймон вздохнул и покачал головой.

— Нет, Гарри. Насчёт Калвера мне интуиция подсказывала, что мы не того ищем. Не того полёта эта птица. Вот отправить брата за описанием кровавого ритуала и кучу свидетелей убрать — это на него похоже. А работа с хроноворотом — дело тонкое, здесь точный расчет нужен и терпение. Ты же понимаешь, что нужные результаты не сразу проявятся? Возможно, пройдут годы, прежде чем можно будет увидеть изменения и понять, всё ли получилось так, как планировал. А в случае неудачи, возможно, придётся снова совершать прыжок во времени и снова пытаться. Нет, Гордона Калвера такой вариант не устроит. Он предпочтёт перебить кучу народа, но результат получить немедленно. Здесь действовал умный человек, обладающий огромным терпением.

— Вижу я, какой он умный, — проворчал Гарри, насупившись. — Одна реальность хуже другой. В прошлой он из меня сделал избалованного идиота, у которого половина магической Британии во врагах ходила. А теперь я вообще магл какой-то. Живу среди маглов, работаю маглом и женат на магле. И главное — я понятия не имею, как дошёл до такой жизни. Меня что, изгнали из магического мира? Что здесь вообще происходит? Может, хоть вы меня просветите?

— Гарри, вы забываете, что я в этой реальности нахожусь столько же времени, сколько и вы. В самом магическом мире ничего слишком уж отличающегося от событий нашей реальности не происходило. Единственная разница заключается в том, что вашу роль национального героя здесь исполняет Невилл Лонгботтом. В этой реальности Волдеморт убил его родителей, и Невилл стал Мальчиком-Который-Выжил со всеми вытекающими отсюда последствиями. Именно он и убил Тёмного Лорда во время последней битвы, а собрать и уничтожить крестражи ему помог Дамблдор.

— Он жив? — удивился Гарри.

— Простите, — развёл руками Саймон. — К сожалению, у меня было мало времени и я не успел это уточнить. И насчёт вашего крёстного тоже пока ничего не знаю. Так, кое-что по мелочи, в основном общеизвестные факты о политической ситуации в стране.

— А про меня вы ничего не слышали? — робко поинтересовался Гарри, не слишком рассчитывая на положительный результат.

— Увы, — развёл руками Саймон. — Про ваши школьные годы я, понятно, и не мог ничего слышать, а что касается Волдеморта, то если вы и участвовали в сражении, то, видимо, не на первых ролях.

Гарри совсем расстроился. Нет, слава национального героя ему и даром не нужна, сыт уже ею по уши. Но и ощущение, что ты никто и звать тебя никак, тоже не радовало. Как ему тогда вообще про себя можно что-то узнать, если он такая незаметная личность? А если он в этой реальности навсегда останется? Может, именно такая реальность и была пределом мечтаний похитителя хроноворота? Ага, того самого, страшно умного и терпеливого...

— Так вы мне так и не ответили, — напомнил Гарри. — Кого же именно из этой пятёрки вы подозреваете?

— В том-то и дело, что не подозреваю, — усмехнулся Саймон. — В свете последних событий я абсолютно точно знаю, что чертежи из моего кабинета похитил Северус Снейп.

После такого заявления Гарри почувствовал себя, мягко говоря, пришибленным. Чтобы Снейп, который, рискуя жизнью, добывал в логове врага информацию для Ордена Феникса, и упрямо, назло самому себе, спасал жизнь Поттеру — и вдруг решился на воровство, а теперь меняет реальность за реальностью? С точки зрения самого Гарри, это не лезло ни в какие ворота.

Вот зачем это ему понадобилось? Неужели он действительно вознамерился исправить свою ошибку и спасти Поттеров? Хотя, о чём это он? Не Поттеров, а только одну Лили. Впрочем, положа руку на сердце, Гарри был бы рад даже такому варианту. Увидеть живой хотя бы маму — это дорогого стоит.

Гарри потряс головой, отгоняя видение улыбающейся матери, ласково обнимающей его. Нельзя мечтать о невозможном. Такие мысли делают его чуть ли не сообщником преступника. Он ведь должен его поймать и отдать в руки правосудия, а не искать для себя выгоду в этом преступлении.

— Откуда вы знаете? — пробормотал Гарри, злясь на себя за эту минутную слабость.

— В тот день, когда произошло первое изменение реальности, Северус Снейп не вышел на работу, — пояснил Саймон, сделав вид, что не заметил изменений в настроении собеседника. — Он никого ни о чём не предупреждал, письма с совой не присылал, отправленный ему патронус тоже проигнорировал.

— Может, с ним что-нибудь случилось? — предположил Гарри, упрямо пытаясь найти хоть какое-нибудь оправдание своему "любимому" учителю.

Саймон покачал головой.

— Когда я отправил вам сообщение с патронусом, у меня было только подозрение на его счёт. Просто я подумал, что вам в вашем расследовании может пригодиться любая информация о каждом из подозреваемых. Но не позднее, чем через полчаса после этого я уже был абсолютно уверен в личности похитителя.

— Почему? — заинтересовался Гарри.

— Потому что сразу же после отправки вам патронуса я вызвал к себе Стэнтона, Макгуайра и Эмерсона, и мы все вместе вспоминали — не было ли в словах и поведении Снейпа чего-нибудь подозрительного. Понимаете? В момент изменения реальности все трое оставшихся подозреваемых находились в моём кабинете, и ни у кого из них в руках не было хроноворота.

Гарри рассеянно взъерошил волосы. Теперь, когда он точно выяснил личность преступника, одновременно стало и легче, и сложнее. Легче, потому что он более или менее хорошо знал характер вредного профессора и был уверен, что, по крайней мере, возрождать Волдеморта он точно не захочет. Вряд ли он настолько соскучился по Круциатусам неадекватного Лорда или по зубам его змеи.

А тяжелее — потому что никакое знание характера Снейпа не могло помочь предсказать его действия в той или иной ситуации. Для этого нужно было мыслить, как Снейп, а Гарри не слишком высоко оценивал свои умственные способности. Вот Гермиона ещё могла бы просчитать ход мыслей и поступки профессора, но не он.

Гарри с грустью вспомнил, что именно Гермиона и пыталась доказать ему, что угрюмый зельевар, наряду с любым другим подозреваемым, так же мог быть тем самым похитителем. Он тогда ей не поверил. А теперь рядом с ним нет Гермионы, которая могла бы помочь ему с поисками.

— А в этой реальности Снейп тоже работает в Отделе Тайн? — поинтересовался Гарри, почти уверенный в отрицательном ответе. Станет он сидеть в единственном месте, где находятся люди, сохранившие память о прежней реальности...

Саймон его не разочаровал.

— Нет, здесь он никогда не работал. Кстати, могу сэкономить вам время. В Хогвартсе также можете его не искать. В этой реальности он и там никогда не работал. Более того, большинство из тех, кого я спрашивал, даже не слышали о волшебнике по имени Северус Снейп. Единственный человек, который его вспомнил, учился на Слизерине, на два курса старше нашего героя. Но и он практически уверен, что ничего не слышал о нём после окончания школы.

Гарри возмущённо фыркнул. Ну вот, кто бы сомневался? У него, как всегда, ничего не бывает просто. Вроде теперь, когда он выяснил личность преступника, ему только и осталось, что разыскать Снейпа, отобрать хроноворот и бумаги, а его самого сдать в руки Саймона. Но хитрый зельевар и здесь умудрился ускользнуть от правосудия, просто растворившись во времени и пространстве. Он может быть где угодно, даже в другой стране, может жить под чужим именем или с изменённой внешностью... А может...

Нет, о том, что за это время Снейп мог просто банально погибнуть, Гарри и думать не хотел. Он всё-таки ещё надеялся вернуться в свою родную реальность, туда, где его ждала любимая Гермиона. Конечно, Алиса — замечательная девушка и наверняка прекрасный человек, но она — судьба не его, а того Гарри, точнее, Тома, который работает в магловской полиции и может радоваться, что "избранный" здесь не он.

— Где же его теперь искать? — пробормотал Гарри, не представляя себе, как ему вообще действовать в этой ситуации.

— Боюсь, что здесь я вам ничем не могу помочь, — развёл руками Саймон. — Северус — мастер шпионажа и сильный маг. Если он сам не захочет, чтобы его нашли, то этого никто не сможет сделать. А рассчитывать на то, что он придёт к вам по собственному желанию, я бы не стал. Единственное, что можно попробовать сделать — это рассчитать ту точку времени, с которой начались изменения. Вы можете это проверить на примере вашей собственной жизни. Просмотрите воспоминания вашего прототипа, пообщайтесь с людьми, которые знают всё о вашей жизни. Вы же прекрасно помните всё, что произошло с вами в прежней, настоящей реальности? Тот самый момент, когда события вашей жизни стали меняться, и будет приблизительным временем, когда Северус что-то изменил. Вот тогда вам придётся искать людей, которые были с ним знакомы на этот момент. Не исключено, что кто-нибудь из них сможет вспомнить что-то, проливающее свет на эту историю...

— Кажется, я догадываюсь, когда начали происходить изменения, — перебил его Гарри. — Вот только вряд ли это может нам помочь. Я предполагаю, что Снейп пытался как-то спасти моих родителей, но что-то пошло не так, и я вырос в семье совершенно посторонних маглов.

— Ваши родители погибли и в этой реальности?

— Если бы я знал... — горько вздохнул Гарри. — Приёмные родители точно погибли, хоть и относительно недавно. Так что их уже ни о чём не спросишь. А моя жена ничего толком не знает. Она предположила, что меня взяли из приюта. Но при этом неизвестно, ни как я туда попал, ни что случилось с моими биологическими родителями.

— Жена? — усмехнулся Саймон, хитро приподняв бровь. — Поздравляю!

— Не с чем, — огрызнулся Гарри, недовольно глядя на Саймона. Нашёл время шутить. — Она совершенно чужой и незнакомый мне человек. Может, и хороший, но чужой. Я даже не знаю, о чём с ней разговаривать, чтобы она меня не разоблачила.

— Понимаю, — уже серьезно кивнул Саймон. — Значит, о судьбе Поттеров никому из вашей семьи, да и самому местному Гарри Поттеру ничего не известно. Насколько я помню ещё из нашей родной реальности, на месте происшествия в Годриковой Впадине, кроме Снейпа, побывали ещё и Сириус Блэк, и Питер Петтигрю, и Хагрид. Да и Альбус Дамблдор подозрительно много знал об этой истории. Если они живы в этой реальности, можно попробовать с ними поговорить.

— Если они не пошлют меня подальше, — усомнился Гарри в своих дипломатических способностях. — Я ведь даже не Поттер сейчас. Как я смогу их убедить, что вообще имею право задавать эти вопросы?

— Скажите им, что получили эту информацию в своём приюте, — посоветовал Саймон. — Вряд ли они отправятся в магловский приют, чтобы выяснить, так ли это. Впрочем, даже если и отправятся, то уже после вашего разговора. К тому же, насколько я помню, вы — копия своего отца с глазами матери. Уже одно это должно их убедить.

— Но ведь не убедило же. Я, то есть, разумеется, местный я учился в Хогвартсе семь лет, и никто не обратил внимания на моё сходство с родителями.

— Действительно, странно, — удивился Саймон. — Это ещё можно объяснить, если бы вас не искали, но тогда возникает другой вопрос — почему не искали?

— Да потому что я им и нафиг был не нужен, — с горечью ухмыльнулся Гарри. — Какое им дело до мелкого Поттера, когда "избранный" у них Лонгботтом?

— Ну, в этом случае вам и вовсе бояться нечего. Никто не подумает, что вы хотите выдать себя за Мальчика-Который-Выжил и присвоить чужую славу. Обычная история ребёнка из приюта, который пытается отыскать своих родителей.

Гарри уже и сам загорелся идеей поискать свидетелей того, рокового для их семьи, Хэллоуина. Очень хотелось верить, что в этой реальности живы и Дамблдор, и Сириус — и снова встретиться с ними. Кроме того, в его душе теплилась робкая надежда, что Снейпу всё удалось, и его родители живы и здоровы. Может, его просто похитили, и Волдеморту уже незачем было приходить к ним домой и убивать Поттеров? Во всяком случае, эта идея заслуживала того, чтобы её проверить.

Гарри сильно сомневался, что ему удастся побеседовать с Петтигрю, даже если эта чёртова крыса до сих пор живёт и здравствует. Да и не очень-то хотелось...

Конечно, могло быть и так, что он ошибается, и цель бывшего профессора — вовсе не спасение Поттеров. Мало ли что взбредёт в голову угрюмого зельевара. Может, он не спасать кого-то собирался, а наоборот — убить? Например, того же Джеймса Поттера? Да ну, бред какой-то! Зачем ему похищать чертежи, строить хроноворот и менять реальности ради того, чтобы убить того, кого успешно убили и без его помощи? Сириуса? Снейп также мог его убить и в своей реальности, но не слишком этого хотел. Да, он любил поддеть Блэка и поиздеваться над его бесправным положением. И ругались они с ним самозабвенно и с обоюдным удовольствием. Возможно, и подраться бы не отказались, но чтобы убить...

А может, Снейп как раз и хотел убить Петтигрю за то, что тот предал своих друзей? Но какой смысл возвращаться в прошлое и убивать предателя уже после предательства? Разве не проще вернуться в более раннее время и не допустить, чтобы крысу выбрали хранителем?

А ведь не исключено, что именно так он и поступил. В этом случае Сириус стал бы хранителем, и Волдеморт, не сумев добраться до Поттеров, отправился убивать Лонгботтомов.

Эта теория повышала шансы Гарри на встречу с живыми родителями и очень логично объясняла, почему Невилл обзавёлся шрамом-молнией.

Единственное, что не вписывалось ни в какие теории и вообще не лезло ни в какие ворота — это его собственное появление в семье маглов.

Решив не откладывать встречи с возможными свидетелями на потом, Гарри старательно обдумывал, как, где и с кем в первую очередь он встретится. Да так увлекся этими размышлениями, что, выходя из лифта, едва не сшиб с ног какую-то девушку.

Гарри хватило одного беглого взгляда, чтобы, забыв о правилах приличия, сгрести девушку в охапку и, прижимая её к себе, ласково прошептать:

— Гермиона, как же я рад тебя видеть!

Карие глаза удивлённо расширились, и девушка аккуратно, но настойчиво высвободилась из объятий Поттера.

— Мы с вами знакомы? — поинтересовалась она, внимательно рассматривая нападающего и явно не узнавая его.

Действительность со всей своей неотвратимостью обрушилась на несчастную лохматую голову Гарри. Винить было некого. Ведь знал же прекрасно, что ни Рон, ни Гермиона не упоминались в качестве друзей здешнего Поттера, но увидел Гермиону — и все здравые мысли мигом улетучились. Видимо, он всё же до последнего надеялся, что Том просто поссорился с ребятами, обиделся за что-то, вот и не говорил о них жене. Но чтобы предположить, что Гермиона вовсе его не знала... Как это возможно? Может, он даже и не в Хогвартсе учился? Хотя нет, Алиса ведь название школы упоминала.

— Кто вы? — требовательно поинтересовалась Гермиона, нахмурив брови и всем своим видом давая понять, что шутить не настроена.

— Га... Том Крайтон, — Гарри мысленно отвесил себе подзатыльник за едва не проваленную конспирацию. — Мы в Хогвартсе на одном курсе учились.

Он хотел добавить "на Гриффиндоре", но в этом уже не было прежней уверенности. Уж на своём факультете Гермиона должна была знать всех.

Совершенно некстати вспомнился торг с Распределяющей Шляпой, и Гарри так же, как и тогда мысленно взмолился: "Только не Слизерин!"

— Вспомнила! — торжествующе заявила Гермиона. — Ты на факультете Пуффендуй учился и дружил с этим, как его, Захарией Смитом. Там ещё история забавная была, когда профессор Слагхорн рассадил вас с Захарией, чтобы вы не болтали на уроке. Тебя тогда посадили с нашим Невиллом, а так как в зельеварении вы оба не блистали, то успешно взорвали котёл, и вас отправили в больничное крыло. Какие же вы смешные были с этими огромными ушами!

Гарри оторопел. И это всё, что о нём можно вспомнить за все семь лет учёбы? Да уж, по сравнению с яркой и насыщенной событиями, пусть в большинстве своём и не слишком радостными, жизнью самого Поттера, жизнь Крайтона была серенькой и скучной. Немудрено, что он на Пуффендуй попал. Неужели именно так бы выглядела жизнь "просто Гарри", о которой он когда-то мечтал? Видимо, действительно правду говорят мудрые люди, советующие быть поосторожнее с желаниями...

Гермиона уже не смотрела на него настороженно и с подозрением. Теперь, когда она убедилась, что странный незнакомец — всего лишь её бывший однокурсник, она совершенно по-детски улыбалась, погрузившись в весёлые школьные воспоминания. Такие знакомые карие глаза потеплели, и в них плескались смешливые чёртики. Гарри не мог налюбоваться, казалось, навсегда потерянной бывшей боевой подругой и теперь уже также бывшей — невестой. Он прекрасно понимал, что в этой реальности у него нет никаких шансов снова быть вместе с той, которую он любил больше жизни. Он женат, да и у Гермионы, вероятнее всего, имелась собственная семья, о которой Гарри даже не хотел знать, чтобы не возненавидеть неизвестного счастливчика.

Но так хотелось продлить это мгновение и вдоволь налюбоваться почти прежней, весёлой и беззаботной Гермионой, которая, пусть и не любит его, но и ненависти к нему также не испытывает.

— Может, посидим где-нибудь за чашечкой чая? — предложил Гарри, надеясь, что Гермиона хотя бы из вежливости не пошлёт размечтавшегося идиота далеко и надолго. — Вспомним школьные годы, друзей, преподавателей...

Он прекрасно понимал, что, с его косноязычием и неуклюжей дипломатией, бывшая лучшая ученица Хогвартса расколет его, как орешек, уже на первых минутах беседы, но не мог не попытаться. И хоть он старательно убеждал самого себя, что главной целью встречи была информация, которую могла бы сообщить ему Гермиона, но в глубине души ему было плевать и на Снейпа, и на тех, кто мог что-то знать о нём.

Единственное, что его действительно интересовало — это карие глаза, в которых так хотелось раствориться и забыть обо всём, что мешает его счастью, непослушные каштановые волосы, сейчас аккуратно собранные в пучок и удерживаемые двумя магическими заколками с кокетливыми зелёными бабочками, и тоненькая фигурка, такая трогательно хрупкая, что её невольно хотелось защитить, уберечь от всего этого безжалостного мира.

Гарри прекрасно знал, что за обманчивой внешней хрупкостью подруги скрывается несгибаемый стальной стержень, благодаря которому она смогла, не жалуясь, выдержать холод, голод, пытки, сражаться с Пожирателями, да ещё и тащить на своих плечах двух великовозрастных оболтусов, которые не в состоянии были и шагу сделать без её помощи, чтобы не вляпаться в очередную неприятность.

Мельком взглянув на маленькие наручные часики, Гермиона задумчиво нахмурила брови. Гарри уже приготовился получить вежливый отказ, но бывшая боевая подруга и здесь сумела его удивить. Небрежно взмахнув рукой, она совершенно по-детски озорно улыбнулась.

— А давай! У меня всё равно через десять минут обеденный перерыв. Никто и не заметит, если я уйду раньше. Посидим в министерском кафе, пообедаем и поболтаем. Там, между прочим, неплохая кухня, думаю, тебе тоже должно понравиться.

* * *

Официанты искоса посматривали на странного посетителя, который ушёл из кафе, чтобы снова вернуться менее чем через полчаса, но уже в другом сопровождении. К счастью, им хватило профессионального такта, и они сделали вид, что видят его впервые.

Министерская кухня, наверное, была действительно хорошей, но Гарри толком не чувствовал вкуса еды и почти не понимал, что именно он ест. Всё его внимание было приковано к разглагольствующей Гермионе, с удовольствием погрузившейся в школьные воспоминания.

Как оказалось, события этой реальности мало чем отличались от тех, которые происходили с ним, за исключением того, что его роль здесь исполнял Невилл. И с Квирреллом на первом курсе, и с василиском на втором сражаться пришлось именно ему. Вот и в последней битве бедняге Лонгботтому выпала "честь" собственноручно убить Волдеморта. Шрам возлагал на своего носителя не только славу, но и тяжкую обузу. Благо, хоть Дамблдор помог юному герою с крестражами.

После войны Невилл женился на Джинни, и сейчас они воспитывают маленького Фрэнка. А сама Гермиона вышла замуж за своего друга школьных лет — Рона Уизли. Это было очень неприятной новостью для Гарри, но вполне предсказуемой. На что он мог претендовать, если в школьные годы они не то что не дружили, но и были едва знакомы?

В этом мире Волдеморт не пытал родителей Невилла Круциатусом, а убил их, когда они пытались защитить своего единственного ребёнка. Естественно, к Дурслям его никто не отправлял, и Невилла воспитывала всё та же бабушка. Судьба родителей самого Гарри так и осталась загадкой...

— А ты не слышала случайно — Поттеров тоже убил Волдеморт? — решился "прощупать почву" Гарри.

— Не слышала... — добросовестно поразмыслив, Гермиона покачала головой. — А кто такие Поттеры? Это твои знакомые?

— Родственники... — грустно пробормотал Гарри, всей душой надеясь, что у Гермионы хватит такта не расспрашивать его с присущей ей дотошностью. Лучшим способом отвлечь внимание любознательной однокурсницы было попробовать попытаться перевести разговор на что-нибудь другое. — А школьные преподаватели как поживают? Ты давно с ними встречалась? Как там Дамблдор? Ещё работает в школе или уже ушёл на пенсию?

Глаза Гермионы изумленно расширились.

— Он же умер от проклятия, ещё на нашем шестом курсе. Не может быть, чтобы ты об этом ничего не слышал. Ты же сам в то время в школе учился.

Упс!.. Гарри со страшной силой захотелось приложиться лбом о какую-нибудь твёрдую поверхность. Это же надо так глупо проколоться на первом же вопросе. Как мог студент умудриться не заметить гибель директора своей школы?

Впредь нужно старательно думать, прежде чем говорить. Вон, и так уже Гермиона смотрит на него, как на умственно отсталого. Придётся поддерживать это мнение. Пусть уж лучше считает его идиотом, чем начнёт что-то подозревать...

— Ой, действительно, что это я? — Гарри глуповато улыбнулся, искренне надеясь, что не выглядит сейчас в глазах Гермионы братом по разуму Крэбба или Гойла. — Совсем из головы вылетело. Видимо, очень уж мне не хотелось верить в гибель директора.

Гермиона как-то странно посмотрела на него, но, к счастью, никак не прокомментировала такое корявое оправдание. Такой вариант Гарри вполне устраивал, и он решился задать следующий мучавший его вопрос, правда, не особо рассчитывая на какую-то информацию. Слишком маловероятно, что она может что-то об этом знать...

— А ты случайно ничего не слышала о Северусе Снейпе и Сириусе Блэке? Понимаешь, я уже давно живу в магловском мире, и даже "Ежедневный пророк" не выписываю. Одним словом, оторвался от магической Британии совершенно.

На этот раз Гермиона задумалась надолго. Гарри искренне надеялся, что она действительно пытается что-нибудь вспомнить о Снейпе и Сириусе, а не старается подобрать слова, чтобы вежливо послать назойливого почемучку куда-нибудь подальше.

— Про Снейпа вроде как что-то слышала, но очень давно, и сейчас ничего не могу вспомнить, — задумчиво произнесла она, и Гарри облегчённо выдохнул — посылать его пока никуда не собирались. — А про Блэка, насколько я помню, несколько лет назад писали в "Пророке". Он был Пожирателем смерти и умер в Азкабане, отсидев там больше десяти лет то ли за убийство, то ли за предательство. Если не ошибаюсь, Блэк был каким-то дальним родственником Малфоев, и они пытались отсудить наследство в пользу Драко. Но удалось ли им это сделать, я не знаю. Мелочные склоки из-за кучки галеонов меня мало интересуют. Блэк и Снейп тоже твои родственники?

— Друзья родителей, — Гарри мысленно порадовался, что хоть здесь врать не пришлось. Конечно, друзья, только один — друг отца, а другой — матери.

— Пожиратель — друг твоих родителей? — подозрительно прищурила глаза Гермиона. — А сами твои родители, случайно, не из той же компании?

Гарри оторопел. В причастности к шайке Волдеморта Поттеров ещё никто не подозревал. Впрочем, он быстро вспомнил, что о Поттерах и вовсе речь не шла. В этой реальности ведь никто не знает, что Крайтоны его усыновили...

— Мои родители — маглы, — обиженно проворчал Гарри. — Ты действительно считаешь, что Волдеморт принимал в Пожиратели маглов? И Сириус тоже не был Пожирателем. Его подставили и посадили за чужое преступление.

Гермиона смутилась.

— Прости, я не знала, что ты маглорождённый. Но если он был не виноват, почему не подал апелляцию? Столько лет отсидеть в тюрьме за преступление, которого не совершал — это, по меньшей мере, глупо.

Гарри горько усмехнулся.

— А ты слышала хотя бы про один случай, чтобы суд магической Британии признал свою ошибку и выпустил на волю узника из Азкабана? Поверь, если его туда посадили, значит, кому-то это было нужно. В этом случае о нём могли вспомнить только Малфои ради получения наследства. Остальных всё вполне устраивало.

Гермиона грустно смотрела куда-то вдаль за плечо Гарри и молчала. Он ласково улыбнулся этому её задумчивому виду. Не иначе как и в этой реальности упрямая подруга так же пытается бороться за права домашних эльфов. И коррумпированные бюрократы не хотят интересоваться ни судьбой трудолюбивых ушастых малышей, ни узниками Азкабана.

— Я не верю! — возмущённо заявила Гермиона, протестуя против такого вероломного разрушения её привычного мировоззрения. — В то время во главе Визенгамота стоял сам директор Дамблдор. Он был справедливым человеком и никогда бы не допустил, чтобы осудили невиновного!

Гарри с усилием отвёл взгляд от тоненьких девичьих пальчиков, нервно сминающих салфетку, борясь с искушением накрыть собственной рукой эти беспокойные пальчики, согреть, успокоить, перецеловать...

— Дамблдор... — голос Гарри предательски дрогнул. За столько лет, прошедших после победы, он так и не смог простить старому директору его непонятной и часто просто неуместной страсти к хранению секретов, из-за которой им пришлось столько времени скитаться по лесам в поисках неведомо чего. — Знаешь, чем больше я думаю об этом, тем больше начинаю сомневаться — а знал ли я его вообще? Эти его постоянные тайны и недомолвки... Желание единолично владеть информацией и не делиться ею даже с теми, кто имеет на это право... Такое впечатление, что он не доверял никому. Но при этом к себе требовал беспрекословного доверия. "Гарри, ты же понимаешь, что это необходимо ради всеобщего блага?" А сам даже Сириусу не поверил...

Детские обиды, разбуженные воспоминаниями о незаслуженных мучениях крёстного в Азкабане и его бессмысленной гибели, снова захлестнули волной горечи, боли и собственной вины. Гарри и себя не смог простить за свой глупый поступок, из-за которого он лишился последнего родного человека.

— Я, наверное, пойду... — неожиданно прервав разговор, Гермиона вскочила и принялась торопливо рыться в сумочке в поисках мелочи.

— Не нужно, я сам расплачусь, — Гарри отвёл её руку с монетами. — Тебя проводить?

— Нет! — как-то чересчур поспешно возразила Гермиона, и он удивлённо плюхнулся обратно на стул. — Оставайся здесь. Ты же ещё свой обед не доел. А я... я совсем забыла, что мне необходимо зайти ещё в одно место. Пока! Ещё встретимся как-нибудь.

Гарри растерянно смотрел вслед удаляющейся подруге и не мог понять — что могло заставить Гермиону так поспешно уйти? Её объяснениям насчёт очень важных дел он совершенно не поверил. Уж кто-кто, но Гермиона никогда ничего не забывает. У неё всё распланировано как минимум на неделю вперёд. Может, он что-то не то сказал? Обидел её своими размышлениями о Дамблдоре? Но обиженной она не выглядела...

Гарри припомнил взгляд, которым окинула его Гермиона перед тем, как уйти. Нет, обиды в нём не было. Беспокойство, тревога, страх... Страх?!

Поттер резко вскочил и, торопливо бросив на стол пару галеонов, двинулся к выходу из кафе. Нужно было срочно найти Гермиону и попросить прощения. Это же каким нужно быть идиотом, чтобы напугать девушку вместо того, чтобы завязать с ней хотя бы дружеские отношения? Устроил тут дискуссию чуть ли не с призывами свергнуть министерство! Она же сама в этом министерстве работает. Так что нет ничего удивительного, что его слова её испугали. Нашёлся здесь борец за справедливость...

Входная дверь распахнулась, едва не стукнув его по лбу. Гарри буквально в последний момент успел отскочить в сторону, и тяжёлая штора надёжно скрыла его от посетителей кафе. Дверь закрылась, и можно было попытаться выбраться из своего укрытия, не опасаясь и в этой реальности обзавестись шрамом на лбу, но тут совсем рядом послышались до боли знакомые голоса бывших лучших друзей, и Гарри решил повременить с выходом на сцену. Встречаться со своим счастливым соперником не входило в его планы. В нынешней ситуации конфликт с представителем Аврората ему явно ни к чему, а Поттер не был уверен в ангельской кротости своего характера.

Друзья стояли на расстоянии вытянутой руки от Гарри, и он затаил дыхание, чтобы не выдать своего присутствия.

— Ну и где этот твой подозрительный тип? — поинтересовался Рон у своей супруги, окидывая взглядом обеденный зал.

— Должен быть где-то здесь, — неуверенно произнесла Гермиона, так же всматриваясь в лица посетителей кафе. — Когда я уходила, он ещё не доел свой обед.

Рон кивнул, соглашаясь.

Гарри улыбнулся с пониманием. Для рыжего приятеля это был действительно серьёзный аргумент. Уж он-то никогда бы не ушёл из кафе, не схомячив всё, что лежит на его тарелке.

У Поттера уже не оставалось сомнения, что именно его скромную персону бывшие друзья разыскивают среди посетителей. Вот только было непонятно — чем же именно он привлёк к себе их внимание? Где прокололся?

— Так кем, ты говоришь, он интересовался? — продолжал допрашивать супругу Рон.

— Директором Дамблдором, Сириусом Блэком, Северусом Снейпом... — добросовестно вспоминала Гермиона. — Ах, да, ещё какими-то Поттерами! Говорил, что они его родственники.

— Врал, несомненно, — с видом знатока криминальных личностей заявил Рон. — И что ты ему рассказала?

— А что я могла рассказать? — пожала плечами Гермиона. — Дамблдор и Блэк мертвы, а об остальных я и вовсе ничего не знаю.

— Вообще ничего не надо рассказывать подозрительным типам, — проворчал Рон.

— Так он представился как наш однокурсник из Пуффендуя Том Крайтон. Ну, помнишь, такой тихий, незаметный мальчик, с Захарией Смитом дружил? Это уже потом в разговоре он проговорился, что его зовут Гарри. По-видимому, даже сам этого не заметил. Вот тогда я и поняла, что нужно срочно вызывать тебя...

Гарри за своей шторой чуть не застонал с досады на собственную глупость. Это же надо — проколоться на такой мелочи и даже не обратить на это внимания! Отвык за время прыжков по реальностям от общения со своей умницей-благоразумницей. А вот она не расслаблялась и мигом заметила глупую оговорку.

— Вот сколько тебе говорить, чтобы не общалась с кем попало? — возмущался Рон. — А вдруг это был Пожиратель под оборотным зельем? Он же мог тебя убить! И где его теперь искать? Наверняка он уже и внешность сменил и смылся отсюда. Тебе надо было сразу его оглушить, связать, а потом уже меня искать.

— Так ты уже определись — мне вообще ни с кем нельзя общаться или каждого собеседника нужно оглушать и связывать? — вспылила Гермиона. — Не забывай, что мне по работе очень часто приходится беседовать с незнакомыми людьми, и если я стану каждого оглушать и связывать или говорить, что мне с ними муж общаться запрещает, то очень скоро меня отсюда вежливо попросят, и буду я сидеть дома и печь пироги вместе с твоей мамой.

— И замечательно! — обрадовался Рон. — Тогда я, по крайней мере, буду за тебя спокоен. Да и не мешало бы тебе поучиться у мамы готовить. Я тебе это уже неоднократно говорил...

— Вот только не начинай! — сердито топнула ножкой Гермиона. — Если хотел иметь дома бесплатную прислугу, то и женился бы на домашнем эльфе!

Возмущённая Гермиона, развернувшись на каблучках, пулей вылетела за дверь, едва не стукнув ею по лбу любимого супруга.

— И что я такого сказал? — пробормотал Рон. — Вот почему она всё время обижается, когда я пытаюсь проявлять о ней заботу?

Глубокомысленно почесав в затылке, оскорблённый в своих лучших чувствах муж тоже вышел из кафе.

Гарри за шторой обеими руками зажимал себе рот, чтобы не заржать во весь голос. Ну, Рон! Ну, чудик рыжий! Это же додуматься до такого! Свободолюбивую Гермиону с её неуёмной жаждой знаний и стремлением перестроить мир, чтобы даже самый последний эльф был в нём счастлив, пытаться привязать к кастрюлям и сковородкам. Ну-ну, пусть попробует...

Злость и ревность отступили на второй план, уступив место безудержному веселью. Гарри даже стало жаль беднягу, которому придётся столкнуться с неудовольствием Гермионы.

* * *

— ...И тут оказалось, что мистер Лонгботтом вовсе не погиб, а только притворялся. Он вскочил на ноги и быстренько добил Того-Кого-Нельзя-Называть, пока он не сообразил, что к чему. А оставшиеся Пожиратели, когда увидели, что их предводитель уже того, мигом разбежались, но авроры их почти всех переловили. Несколько самых хитрых ещё где-то прячутся, но и их переловим. Это дело времени.

Для кабатчика Тома из "Дырявого котла" этот день был поистине праздничным. История Невилла Лонгботтома в магической Британии была известна не только каждому волшебнику сознательного возраста, но и каждому дворовому книззлу, и рассказывать эту историю было попросту некому. А тут к нему в кабак заглянул иностранец, который ничего об этом не знал и очень интересовался делами прошлых лет. И, как оказалось, этот иностранец был замечательным слушателем. А Тому было что рассказать. В своём кабаке он много чего слышал. А кое-что и собственными глазами видел. Да и память у него хорошая.

* * *

Гарри тоже радовался и удивлялся — как это он сразу не сообразил, где можно получить любую информацию, и при этом никто даже не поинтересуется, имеешь ли ты право задавать эти вопросы. Да и в Аврорат на тебя никто не заявит. А всего лишь нужно сделать вид, что ты жутко любопытный иностранец.

Когда он, на всякий случай соблюдая все предосторожности, чтобы не попасться на глаза бывшим друзьям, выбрался из здания министерства, уже вечерело, и самым актуальным вопросом стал вопрос выбора ночлега. Возвращаться в дом Крайтонов и снова подвергаться допросу сообразительной Алисы Гарри категорически не хотелось. Достаточно уже того, что его почти разоблачила Гермиона. А у Алисы тоже имеются подозрения на его счёт. Нет уж! Хватит с него на сегодня проницательных дамочек! Ему бы сейчас самому разобраться в том, что ему известно, и ещё больше — в том, что неизвестно, а также решить, что делать дальше. Да и просто отдохнуть не мешало бы.

И тут Гарри вспомнил, что в "Дырявом котле" можно снять комнату без лишних вопросов со стороны кабатчика. Проблема проживания и питания была успешно решена. А наутро, во время завтрака, Гарри рискнул задать Тому несколько вопросов и был с лихвой вознаграждён. Пожилой кабатчик оказался магическим аналогом магловского справочного бюро. Казалось, ни одно событие в Британии не проходило мимо зоркого ока бдительного Тома. Именно от него Гарри наконец-то узнал, что в тот роковой Хэллоуин погибли не только родители Лонгботтома, но и его собственные. Вот только самого Гарри в доме не обнаружилось. Слухи ходили разные. Кто-то предполагал, что Поттеры успели спрятать своего ребёнка в надежном месте, другие считали, что его похитили Пожиратели и убили. Подозрения падали и на некоего Снейпа, который бесследно исчез после этого. Но трагедия семьи Поттеров была быстро забыта на фоне Волдеморта, побеждённого маленьким Невиллом. Народ праздновал победу и старался забыть всё плохое, что предшествовало этой победе.

Исчезновение Гарри из родного дома и последующее его появление в семье неизвестных маглов так и осталось для него загадкой. Не менее загадочным оказалось и исчезновение Снейпа. Да и вообще было непонятно — имел ли он отношение ко всей этой истории или сплетники, подобные Рите Скитер, просто свалили в одну кучу разные события.

"Видимо, всё-таки придётся навестить Хогвартс и встретиться с Хагридом..."

Додумать эту мысль Гарри не успел из-за уже почти привычной "карусели" и темноты, обрушившихся на его многострадальную голову, как всегда, некстати.

— Мистер?! Очнитесь! Что с вами?

Смутно знакомый голос настойчиво пытался достучаться до сознания Гарри сквозь чёрную мягкую вату, которой сейчас, кажется, была набита его голова. Недовольно поморщившись, Гарри открыл глаза и встретился с обеспокоенным взглядом кабатчика Тома. Видимо, в этот раз судьба не стала заморачиваться, перетаскивая Поттера в соответствующее ему место этой реальности, а оставила там, где он был, и в прежней компании.

— Слава Мерлину, вы в порядке! — облегчённо выдохнул Том, заметив, что его клиент пришёл в себя. — Мне только проблем с властями не хватало, если у меня здесь покойник обнаружится. А я ведь даже вашего имени не знаю.

— Разве я не представился? — удивился Гарри, судорожно пытаясь найти в памяти соответствующее воспоминание своего прототипа в этой реальности, и с изумлением обнаружил, что таких воспоминаний у него попросту нет. Испугавшись, что во время темпорального переноса мог затеряться драгоценный медальон невыразимцев, Гарри провёл рукой по груди и едва не обжёгся, коснувшись амулета.

Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Какой бы ни была эта реальность, Гарри Поттера в ней не существовало!

* * *

Гарри неспешно прихлёбывал чай, который поставил перед ним непривычно хмурый кабатчик, и пытался сообразить, что же ему теперь делать.

Горячий амулет неоднозначно указывал на то, что в этой странной реальности местный Поттер либо погиб, либо и вовсе не родился. Время действия медальона ограничивалось интенсивностью его работы, и неизвестно, насколько его вообще хватит. Амулету и так приходилось работать на всю мощность, чтобы поддерживать само существование Гарри в этом мире, а если ещё и опасности какие-то возникнут, то он может перегореть в любую минуту. Сколько у него времени в запасе? Год? Месяц? День? Или и вовсе один час? И что он вообще может успеть сделать в такой ситуации?

Гарри привычно потёр лоб и, не почувствовав под рукой до боли знакомого шрама, горько хмыкнул. Ну конечно, о какой "избранности" может идти речь, если его здесь и вовсе не существует?

Старый Том протирал не слишком чистой тряпкой барную стойку и мрачно косился на подозрительного постояльца.

Поттер вспомнил, что так и не представился кабатчику, что уже само по себе не могло не вызвать у того подозрения. Честные люди своего имени не скрывают. А ведь хорошие отношения с Томом не мешало бы наладить. За порогом "Дырявого котла" находится новый неведомый мир, и вся информация, которую он буквально по крупицам собирал в прежней реальности, здесь совершенно бесполезна, и снова нужно начинать всё с самого начала. Так стоит ли идти куда-то в поисках неведомо чего, если самый лучший источник информации находится прямо здесь?

Он прекрасно понимал, что разговорить Тома можно, только вернув его доверие. А о каком доверии может идти речь, если собеседник даже игнорирует просьбу назвать своё имя?

Гарри вздохнул. Его паранойя вопила во весь голос, что в этой реальности, где его, судя по всему, уже один раз убили, доверять нельзя никому. Мало ли... Может, он здесь известный преступник, казнённый по приговору суда, и, назвав своё имя, тем самым подпишет себе приглашение на вечеринку с дементорами...

Впрочем, кто говорит о том, что нужно представляться именем, данным ему родителями? У него же теперь имеется ещё одно имя, вряд ли известное в этой реальности...

— Меня зовут Том Крайтон, — Гарри дружелюбно улыбнулся своему "тёзке", но ответной улыбки не получил. Кабатчик по-прежнему смотрел на него хмуро и подозрительно. Когда-то, ещё в родной реальности, так смотрел на своих клиентов Аберфорт Дамблдор, но только не общительный и жизнерадостный хозяин "Дырявого котла". Что же это за реальность такая, если в ней так меняются характеры?

— Простите, что я сразу не представился, — продолжил налаживать контакт Гарри. — Я после приступов не слишком хорошо соображаю. Сожалею, если напугал вас.

Том что-то неразборчиво проворчал, не отрываясь от своего занятия, и Гарри, вдохновлённый уже хотя бы тем, что его слушают, решил продолжить врать:

— Понимаете, я приехал из Америки. Сколько себя помню, всегда хотел посетить Англию, и вот наконец-то случай подвернулся. Вот только у меня здесь совершенно нет знакомых, которые могли бы посоветовать — куда можно пойти и что посмотреть. Может, вы могли бы мне рассказать что-нибудь о вашей стране? Я почти ничего о ней не знаю, и мне всё интересно.

Он искренне надеялся, что его враньё прозвучало убедительно, хотя понимал, что Гермиона бы его мигом раскусила. Достаточно всего лишь задать ему пару вопросов об Америке, и выяснится, что "американец" Том Крайтон не только об Англии ничего не знает, но и о стране, в которой он якобы живёт с рождения.

Гарри ошибся. Том не стал задавать ему вопросов. Ни обычных, ни провокационных... Никаких. Он просто достал из-под прилавка газету и молча бросил её на стойку перед его носом.

С первой страницы "Ежедневного пророка" ухмылялась безгубая и безносая физиономия Волдеморта, предвкушающе поигрывающего волшебной палочкой. За годы жизни в волшебном мире Гарри уже успел привыкнуть к живым изображениям, но ощущение того, что этот насмешливый взгляд и неприкрытая угроза адресованы именно ему, буквально пригвоздило к месту. По коже пробежала неприятная дрожь.

Сколько же можно? Неужели всю свою жизнь Поттеру суждено снова и снова встречаться с этим монстром? Его убиваешь, а он через время опять появляется из ниоткуда, как чёрт во сне...

Заметив пристальный взгляд кабатчика, наблюдающего за ним, Гарри поспешно стёр со своего лица гримасу отвращения и вместе с газетой вернулся за свой столик. Не зная положения вещей в этом мире, показывать своё настоящее отношение было бы неосмотрительно...

С каждой прочитанной строчкой настроение Поттера падало всё ниже и ниже. Новая реальность оказалась такой, что хуже и придумать было невозможно. Вся власть в магической Британии принадлежала Волдеморту и Пожирателям. О Дамблдоре и Ордене Феникса в газете не было ни слова, будто их и вовсе не существовало. Впрочем, Гарри не удивился бы, если бы так оно и было на самом деле. Ясно же, что захват власти произошёл не вчера, и, скорее всего, самых опасных противников самозваный лорд с компанией прихлебателей попросту уже давно уничтожили.

Мрачно глядя на ухмыляющуюся рожу Волдеморта, Гарри попытался осознать то, что видел перед собой. Поттера здесь нет, власть в руках у террористов... Неужели Дамблдор и здесь ошибался, и эта мерзкая реальность и была самой заветной мечтой Снейпа, которому он так доверял? Но для чего тогда угрюмому зельевару нужно было шпионить в пользу Ордена, терпеть многочисленные Круциатусы и спасать самого Гарри? Или это была такая хитромудрая многоходовая игра, и сальноволосый ублюдок наслаждался, осуществляя свой план под носом доверчивых врагов?

Ага, наслаждался... Особенно Круциатусами и Нагайной, перегрызающей ему глотку в знак особого расположения...

Концы с концами во всей этой истории совершенно не сходились. Гарри мог, не особо напрягаясь, поверить в предательство своего самого нелюбимого учителя, в его хитрость и ненависть ко всему человечеству. Вот только поверить в его глупость не получалось при всём желании. Ну не может умный человек вопреки здравому смыслу стремиться вернуться к униженному положению раба у ног сумасшедшего полукровки после того, как уже смог выпрямиться во весь рост и почувствовать вкус свободы. Он же волшебник, а не домовой эльф! Конечно, такие, как сумасшедшая Беллатриса или не менее безумный фанатик Барти Крауч, вполне могли мечтать о таком. Но Снейп уж точно не был сумасшедшим. По крайней мере, таким не выглядел, когда Гарри видел его в последний раз. Разве что съехал с катушек уже после победы...

Теперь уже Гарри вообще не понимал, что ему делать в этой новой, кошмарной реальности. То ли Снейпа искать, то ли в очередной раз пытаться упокоить Волдеморта? Учитывая, что в этом мире количество крестражей, их внешний вид и местоположение может не совпадать с тем, что было в родной реальности, поиск может затянуться до бесконечности, а мощности медальона надолго не хватит. Вряд ли в "Ежедневном пророке" будет опубликована подробная информация о том, где находятся части души безносого узурпатора.

Безрадостно хмыкнув, Поттер перелистнул страницу, и его глаза в ужасе расширились. Фамилии Грейнджер и Уизли, выхваченные взглядом из контекста статьи под страшным заголовком "Публичная казнь", не обещали ничего хорошего для обладателей этих фамилий. Пытаясь поскорее узнать, что написано в статье, Гарри бегло проглядывал текст, местами перепрыгивая целые предложения, а затем возвращаясь назад, чтобы убедиться, что он всё понял правильно. И всё равно не мог поверить своим глазам.

Не все волшебники магической Британии безропотно склонили головы перед новой властью. Среди запуганного и смирившегося с неизбежным населения всё ещё находились те, кто героически боролся с Пожирателями, вёл партизанскую войну, упрямо пытаясь вернуть свободу своему народу. По сравнению с силами армии Волдеморта их, конечно, была горстка, но и эта горстка ухитрялась наносить достаточный ущерб нынешним властям, не давая им возможности насладиться победой в полной мере. Время от времени Пожирателям удавалось поймать кого-то из сопротивленцев и устроить показательную публичную казнь, чтобы ещё больше запугать и без того морально сломленных волшебников.

И в этот раз им особенно повезло. В их руки попали двое лидеров подпольной организации — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Они под оборотным зельем попытались проникнуть в министерство, чтобы устроить там ловушку, но не справились с преобладающими силами противника. И теперь их ожидала жестокая казнь на площади перед министерством, в которое они так и не сумели попасть.

Не сдержавшись, Гарри застонал. Нет, судьба не могла поступить с ним так жестоко! Только не Гермиона... Он уже был готов смириться с тем, что они не будут вместе, да пусть она даже ненавидит его, лишь бы только была счастлива. Лишь бы только была жива...

К чёрту такую реальность, где Гермиона обречена на гибель! Какой тогда смысл Гарри вообще что-то делать? Его сюда перебросили только для того, чтобы он узнал, что друзья погибли, да и его самого здесь не существует? Или... может, ещё не всё потеряно? Может, у него ещё есть возможность их спасти?

Стараясь не вспугнуть вспыхнувшую надежду, Гарри в полуневменяемом состоянии проверил дату выпуска газеты, нашёл в статье упоминание о времени казни, сверился со временем с помощью заклинания, которое из-за дрожащих рук не с первого раза получилось, буквально чувствуя, как безжалостно отсчитываются последние секунды жизни Гермионы.

Только сообразив, что у него в запасе есть ещё двадцать минут, Гарри сумел выдохнуть. Он был уверен, что успеет! Двадцать минут — это очень много. Более чем достаточно, чтобы перебить мразей, собирающихся лишить его самого смысла существования, чтобы спасти друзей...

Даже если за это придётся поплатиться собственной жизнью, он сделает это!

Стараясь не терять ни одной лишней минуты, прямо с газетой в руках, Гарри аппарировал ко входу для посетителей министерства и ошеломлённо уставился перед собой. Первая мысль была, что он ошибся с координатами аппарации. Но нет же! Перед ним была всё та же заброшенная грязная улочка с обшарпанными домами, что и в его собственной реальности. Но телефонной будки, под которую был замаскирован вход для посетителей, не было и в помине.

Только сейчас Гарри вспомнил, что в газете шла речь о площади перед министерством. Но ведь министерство скрыто под землёй, и в него можно попасть только через эту будку, камином или аппарацией по спецразрешениям для сотрудников! У него же нет обычного входа, перед которым могла бы располагаться площадь...

Оставалось только предположить, что либо в этой реальности всё изначально было устроено по-другому, либо это уже Волдеморт, придя к власти, решил, что магловская телефонная будка недостойна его сиятельной особы, и переделал всё по собственному вкусу.

Однако проблема так и оставалась проблемой. Гарри даже не мог себе представить — где же ему теперь искать это чёртово министерство вместе с площадью?

Время безжалостно отсчитывало минуту за минутой, а ситуация по-прежнему казалась безвыходной. Если он в ближайшее время что-нибудь не придумает, то можно уже никуда не спешить...

Поттер злился на себя за свою тупость и беспомощность. Сейчас, как никогда раньше, ему не помешала бы помощь Гермионы с её умением быстро соображать и принимать решения в опасных ситуациях, но как раз Гермионы рядом и не было. Более того, именно её сейчас и нужно спасать. А если он не поторопится и чего-нибудь не придумает, то на его совести будут ещё две смерти. Смерти, которые он себе никогда не простит...

Бездействие бесило больше всего. Хотелось куда-то бежать, кого-то допрашивать, швыряться заклятиями, рвать врагов голыми руками... Да что угодно, только не сидеть на месте, пытаясь решить сложную логическую задачу. Логика и холодный расчёт никогда не были сильными сторонами Поттера. Ему бы в омут с головой, да с мечом наперевес врагу навстречу... Но противник, как и жертвы, находились неизвестно где, и их ещё нужно было найти.

Наверное, впервые в жизни Гарри было так страшно. Нет, боялся он и раньше. Много раз боялся. Он же не настолько отмороженный, чтобы шагать навстречу смерти и ничего не чувствовать. Боялся за себя и за других. Но в каждом случае всегда оставался шанс что-то изменить в лучшую сторону, а в особенно безвыходных ситуациях кто-то непременно приходил на помощь. Но здесь, в совершенно чужой для него реальности, на помощь никто не придёт, и вся ответственность за принятое решение лежит исключительно на нём.

Единственный человек, который вообще знает о существовании Гарри Поттера, находится именно в том самом чёртовом министерстве, найти которое он и пытается. И даже сообщение ему не отправить. Министерство, как, впрочем, и остальная магическая Британия, принадлежит Волдеморту. Патронус может привлечь ненужное внимание Пожирателей к Саймону, и Гарри лишится своего последнего союзника. А ведь не исключено, что невыразимец вместе с другими своими коллегами сейчас как раз и находится среди толпы, принудительно согнанной на площадь перед министерством. И, может быть, он бы мог...

Гарри запнулся на мысли, поражаясь собственной глупости. Казнь была публичной! Народ в принудительном порядке сгоняли на площадь. А значит, о существовании этой самой площади знает каждый книззл в этой стране...

Не раздумывая больше ни одной лишней секунды, Гарри аппарировал обратно в "Дырявый котёл", в котором, к счастью, по-прежнему не было ни единого клиента, и бросился к меланхолично протирающему стаканы Тому.

— Координаты площади, на которой должна проводиться казнь! Быстро!

Подняв глаза на беспокойного посетителя, Том презрительно ухмыльнулся.

— Нашли для себя интересное зрелище, способное развеять вашу скуку, господин американец? Боюсь, что вы уже опоздали, и все развлечения на сегодня прошли без вас. Но вы не расстраивайтесь, возможно, в ближайшие дни наши доблестные власти ещё кого-нибудь поймают, и вам ещё посчастливится...

Крепкая рука, ухватившая за рубашку на груди и с силой припечатавшая его к стене, не позволила старому кабатчику высказать всё, что он думает об иностранцах, получающих удовольствия от зрелища чужих страданий, а направленная в лицо волшебная палочка и опасно прищуренные, потемневшие от ярости зелёные глаза дали понять, что время шуточек закончилось, и лучше уж сообщить не представляющую ни для кого ценности информацию неадекватному клиенту, пока он ещё об этом вежливо просит. Ну, почти вежливо...

* * *

Он опоздал — Гарри это понял буквально в первую же секунду после аппарации. Угрюмая, перепуганная толпа с общим для всех загнанным выражением в глазах старалась побыстрее рассосаться от греха подальше. Около десятка мужчин в мантиях Пожирателей шутливо переругивались между собой, не обращая никакого внимания на помост из неструганых досок, словно это был обычный предмет мебели. А на помосте...

Гарри не готов был это увидеть. Он попытался сделать вдох, но воздух внезапно превратился в ледяные иглы, обжигающие горло и раздирающие в клочья лёгкие, в то время как сердце, казалось, перекачивало огненную лаву, струящуюся по венам. Долговязое тело Рона с навечно застывшей на лице мучительной гримасой вытянулось на помосте в полный рост. Хрупкая, до боли знакомая фигурка с гривой непослушных каштановых волос, трогательно сжавшаяся в комочек рядом с ним, словно искала защиты у своего единственного друга в этом мире. Вот только Рон не смог защитить ни её, ни себя. Так же, как не смог защитить их и Гарри...

Девичья рука со струйкой крови, стекающей по запястью, беспомощно свисала с помоста... Маленькая, почти детская ладошка с тоненькими пальчиками, которые когда-то, в прошлой жизни он так любил целовать, согревая своим дыханием, теперь словно упрекала его за то, что он так долго соображал, за то, что не успел...

Ярость вперемешку с болью захлестнула с головой, требуя немедленной мести. Он не смог спасти друзей, но отомстить за их смерть — это его последний долг им. Даже если это будет действительно последнее, что он успеет сделать...

Рассмеявшийся в ответ на какую-то шутку приятеля Пожиратель даже не успел понять, откуда прилетел зелёный луч, убивший его. Прежде чем до остальной компании дошло, что их планомерно отстреливают, как мишени в тире, ещё две фигуры в пожирательских мантиях присоединились к своему весёлому товарищу.

Гарри не использовал ни оглушающих, ни обезоруживающих заклинаний. Время Экспеллиармусов и Ступефаев прошло. Смерть — за смерть! Слова Дамблдора о том, что убийство разрывает душу, сейчас ему казались несмешной шуткой. После гибели Гермионы и Рона от его души остались одни клочья. Ему больше нечего было терять.

Опомнившиеся Пожиратели обрушили на Поттера целую лавину проклятий, не сомневаясь, что играючи справятся с безумным одиночкой, которому всего лишь повезло застать их врасплох. Но Гарри буквально на инстинктах, не задумываясь, ставил щиты и уклонялся от проклятий, продолжая методично уничтожать противников одного за другим.

Шансы на то, что и в этой самоубийственной авантюре Мальчик-Который-Выжил снова выживет, увеличивались с каждой минутой, но около полусотни Пожирателей, высыпавших из ворот министерства на подмогу товарищам, резко снизили эти шансы практически до нуля. Выстоять против такого количества противников не сумел бы даже Мерлин, а Гарри себя Мерлином не считал.

В отличие от самого Поттера, Пожиратели смертельные заклинания против него не использовали. Видимо, получили приказ взять живьём, чтобы выбить из него сведения — откуда он такой отчаянный взялся. Разделившись, они принялись обходить его с двух сторон, чтобы взять в кольцо и отрезать возможность для отступления.

Пока Гарри ещё справлялся, но усталость чувствовалась всё сильнее, и несколько заклинаний его уже зацепили. Мантия на боку слиплась от крови, а из-за раны в плечо рука почти совсем перестала слушаться. К счастью, левая...

Получив серьёзный удар в грудь, от которого на мгновение перехватило дыхание и потемнело в глазах, Гарри начал всерьёз задумываться о возможности отступления, но враги уже были со всех сторон. Мест для укрытия не было, если не считать помост, но он был невысоким и мало подходил в качестве укрытия. Не говоря уже о том, что, воспользовавшись им как защитой, Гарри сам себе ограничил бы обзор, тем самым давая возможность противнику приблизиться на расстояние удара. По едва заметному мерцанию воздуха над головой можно было догадаться, что антиаппарационный щит они также не забыли установить. Так что выбор у Поттера был не слишком богатый — либо плен, либо смерть.

Впрочем, можно было ещё рискнуть пробиться в сторону министерства, в том направлении Пожирателей было относительно немного. Но Гарри подозревал, что это было не просчётом врагов, а тактической хитростью. Таким образом его ненавязчиво подталкивали в ловушку. Стоит ему попасть в здание министерства — и пути назад у него уже не будет.

Оступившись, Гарри упал на одно колено, и уже не сомневался, что на этом его бой и закончится. Щит ещё держался, но надолго его не хватит, а для того, чтобы подняться, требуется время, которого ему никто не даст. К нему уже бежала парочка головорезов, предвкушающих лёгкую добычу. Приготовившись подороже продать свою жизнь, Гарри взмахнул палочкой и... растерянно уставился на Пожирателей, сражённых непонятно откуда прилетевшими лучами Ступефаев.

— Поттер, не спи! — послышался из-за спины насмешливый голос Саймона, и три фигуры в серых мантиях невыразимцев выступили вперёд, сбивая с ног ещё двух Пожирателей и закрывая зазевавшегося Гарри щитом. — Пробиваемся вперёд, в министерство! Ричард и Сэмюэл нас прикроют!

С поддержкой невыразимцев дело пошло веселее. Пожиратели, старательно загонявшие Гарри в здание министерства, немного растерялись, когда он сам, по доброй воле и с огромным энтузиазмом направился туда, куда еще недавно они старались его заманить. К тому же он оказался не один. Появление сообщников у потенциальной жертвы совершенно не входило в планы Пожирателей, и они уже сомневались — стоит ли позволить Поттеру проникнуть в министерство, или, наоборот, следует гнать его отсюда подальше. Растерявшиеся террористы сами стали лёгкой добычей.

Теперь уже Гарри не использовал энергозатратные Авады и экономил силы, довольствуясь более простыми оглушающими, парализующими и связывающими. Главное сейчас — пробиться внутрь здания и продержаться как можно дольше. Ведь, если Саймон с товарищами так подставились, в открытую встав на его сторону, значит, у них должен быть какой-то план. По крайней мере, Гарри на это надеялся...

Гарри с Саймоном и Эмерсоном быстро продвигались к Отделу Тайн, задерживаясь лишь для того, чтобы бросить заклятие в очередного Пожирателя, вставшего на их пути. Макгуайр Коллопортусом запечатывал каждую дверь, через которую они уже прошли. Не слишком, конечно, это сможет задержать преследователей, но хоть какое-то время они выиграют.

Петляя по извилистому лабиринту Отдела Тайн, Гарри даже не пытался запомнить дорогу. Всё равно бесполезно. Либо у Саймона есть какой-то хитрый план, который поможет им спастись, либо их настигнут Пожиратели, и никому из них обратная дорога уже не понадобится. Здесь их всех и положат...

На миг у Поттера мелькнула мысль, что было бы неплохо в крайнем случае воспользоваться Аркой Смерти. А вдруг он там сможет встретиться с Сириусом? Но эта мысль была сразу же отброшена как проявление слабости. Не дождутся! Лучше уж он Пожирателей во главе с их безносым хозяином туда отправит.

* * *

Комната, куда привёл их Саймон, представляла из себя нечто наподобие технической лаборатории. Всё помещение было загромождено какими-то приборами, о назначении которых Гарри не брался судить, и завалено всяким механическим хламом. Макгуайр и Эмерсон остались охранять дверь снаружи, а Гарри Саймон потащил в один из наиболее захламленных углов, чтобы вручить небольшую, но довольно увесистую книгу в переплёте из серебристого металла.

— Что это? — Гарри с недоумением посмотрел на невыразимца, опасаясь, что тот повредился умом на почве нервного потрясения. — Это и есть ваш "гениальный" план? Почитать интересную книжку, пока Пожиратели будут ломать двери? Надеюсь, это не очередное творение незабвенного Локхарта?

— Нет, это моё творение, — усмехнулся Саймон. — Да вы откройте! Думаю, вам понравится.

Всё ещё ожидая подвоха, Гарри раскрыл книгу — и тут же понял, что это что угодно, но уж точно не книга. Множество клавиш и небольшой дисплей, расположенный в верхней части "страницы", скорее напоминал магловский компьютер, если бы не странные символы на клавишах вместо привычных букв и цифр.

Дистанционное управление для какого-то укрытия?.. Взрывное устройство, чтобы разнести к чертям всё министерство вместе с Волдемортом?.. Или...

Взгляд Гарри остановился на маленьком значке возле одной из клавиш, изображавшем песочные часы внутри круга.

— Хроноворот?.. — неуверенно прошептал он и вопросительно посмотрел на Саймона. — Но ведь чертежи украл Снейп? Или в этой реальности...

— В этой реальности чертежи так и не попали в Отдел Тайн. Если они и есть, то, вероятно, там, где мы их нашли в прошлый раз. Просто ещё до похищения я сделал копию, а когда их действительно похитили, тщательно заучил наизусть. При изменении реальности нельзя взять с собой ничего, кроме памяти, а я чувствовал, что без собственного хроноворота нам не обойтись. Слишком мало времени предоставляет каждая новая реальность, чтобы успеть поймать того, кто не желает быть пойманным. А учитывая, что вам приходится каждый раз заново по крупицам собирать информацию, которая тут же устаревает, нужно менять тактику. Я настрою этот хроноворот на поиски первого прибора, и вы буквально свалитесь на голову Снейпу, где бы и в каком времени он ни находился. Таким образом, у вас перед ним будет большое преимущество, так как вы, в отличие от него, будете готовы к этой встрече и сможете застать его врасплох.

— Захватишь его врасплох, — проворчал Гарри. — Он, наверное, и спит с волшебной палочкой. А если он уйдёт? Как я смогу снова выйти на его след? Я же не умею пользоваться хроноворотом.

— Там всё очень просто, — улыбнулся Саймон. — Посмотрите, когда я буду его настраивать для вас.

Из коридора послышался шум, и Гарри дёрнулся в сторону двери, на ходу вытаскивая палочку. От резкого движения раненый бок пронзило острой болью, и Гарри скривился, машинально касаясь раны рукой. Это движение, как и болезненная гримаса, не укрылись от внимательного Саймона.

— Вы ранены? — обеспокоенно поинтересовался он. — У меня здесь есть кое-какие зелья для первой помощи. Давайте, я вам помогу.

— Ерунда, — небрежно отмахнулся Гарри. — Лёгкая царапина. Лучше расскажите, как пользоваться хроноворотом, пока сюда не ворвались эти уроды.

— Вы правы, — всполошился невыразимец и принялся торопливо настраивать прибор. Гарри, как мог, старался запомнить последовательность его действий, но шум битвы за дверью не давал ему сосредоточиться. В какой-то момент он почувствовал, что Саймон что-то сунул ему в карман, но времени на то, чтобы задавать вопросы, уже не оставалось, да и сама мысль о мелькнувшем на мгновение перед тем, как скрыться в его кармане, маленьком белом предмете тут же вылетела из головы. У них сейчас были проблемы посерьёзнее...

Дверь затрещала под чьим-то натиском и разлетелась, не выдержав грубой силы. Несколько Пожирателей с палочками наперевес вбежали в помещение. Гарри приложил Ступефаем самого шустрого и уже взял на прицел следующего, но не успел, так как ему помешал Саймон, сунув в руки хроноворот.

— Держите, — заявил он, как бы между прочим сшибая слишком близко подобравшегося Пожирателя. — Он сработает через несколько секунд, а я тем временем вас прикрою.

Ещё двое прислужников Волдеморта отправились в свободный полёт по воле палочки невыразимца, прежде чем до боли знакомый зелёный луч нашёл свою цель, и Саймон упал прямо у ног Поттера. Видимо, приказ взять живым на него не распространялся.

Ещё один человек отдал свою жизнь за его спасение. И это не считая того, что Макгуайр и Эмерсон, вероятнее всего, тоже погибли. Сколько ещё будет этих жертв, вина за которые камнем ложится на душу Гарри? Сколько ещё друзей, родных и близких придётся ему потерять в этом бесконечном марафоне смерти?

В глазах потемнело, и Гарри только успел взмолиться, чтобы гибель Саймона и его товарищей была не напрасной, и чтобы это была реакция на переход, а не следующая Авада и не обморок из-за потери крови. Иначе этот мир уже некому будет спасать...

* * *

— Ну конечно... Кто бы сомневался... Поттер... Вы и здесь меня достали, — послышалось слишком знакомое по студенческим годам бормотание.

Гарри почувствовал, как чьи-то руки влили ему в рот привычно отвратительное на вкус зелье и деловито принялись расстёгивать его мантию.

"Вот и застал врасплох... — подумал Гарри. — Только непонятно — кто кого".

Оттолкнув от себя Снейпа, Гарри резко сел, пытаясь нащупать волшебную палочку и стараясь при этом игнорировать тошноту и головокружение от кровопотери. Сейчас было не время обращать внимание на свои болячки, рискуя снова упустить неуловимого преступника. Поттер и так слишком много себе позволил, явившись к врагу в бессознательном состоянии.

Впрочем, палочку искать не понадобилось. Именно её, ручкой вперёд, протягивал ему Снейп с невозмутимой, как у сфинкса, физиономией.

— Вы это ищете? — скучающе поинтересовался он. — Надеюсь, теперь вы прекратите истерить, как ребёнок, у которого отобрали погремушку, полежите спокойно и дадите мне обработать ваши раны?

— Погремушку?! — зарычал Гарри, выхватывая палочку и направляя её на того, кто играючи разрушил его жизнь и при этом ещё осмеливался издеваться над ним. — Да из-за тебя, сволочь, убили Гермиону, Рона, Саймона и ещё столько людей! А сколько ещё убьют? Ты этого добивался? Захотел воскресить своего любимого Лорда, чтобы он весь мир утопил в крови?!

— Поттер, успокойтесь, живы ваши друзья, — Снейп устало прикрыл глаза, и Гарри с удивлением обнаружил, что под левым глазом зельевара наливается свежий синяк. — Спят спокойно в своих кроватках или треплют нервы своим родителям, требуя бутылочку с кашей. Сейчас октябрь восемьдесят первого года, и с вашими друзьями ещё ничего плохого не произошло.

Палочка в руке Гарри задрожала. Восемьдесят первый год... Маленькая, двухлетняя Гермиона играет в куклы и даже не подозревает о том, какая судьба её ждёт. Страшная, жестокая судьба...

Беспомощная миниатюрная фигурка и рука со струйкой крови безжалостно всплыли в памяти. Он не сможет этого забыть... Ни в этой жизни, ни в другой...

— Зачем вы это сделали? — сквозь зубы процедил Гарри, стараясь не сорваться и не вцепиться в глотку чересчур спокойному ублюдку, по прихоти которого весь мир превратился в ад. — Я ведь почти поверил, что вы убили Дамблдора по его же собственной просьбе. И в то, что вы шпионили для Ордена, спасали жизнь мне и всячески старались приблизить нашу победу. А теперь выясняется, что это всё было ложью и притворством, а единственное, чего вы хотели — это власти для красноглазой твари?

Бровь Снейпа удивлённо приподнялась.

— Мда... — пробормотал он, видимо, больше для себя, чем для собеседника. — Кажется, всё опять прошло не по плану. Поттер, вы обязательно расскажете мне всё, что произошло после моего вмешательства. Мне нужно это проанализировать, чтобы в следующий раз не повторить эту ошибку. Мы непременно побеседуем с вами, и вы мне расскажете, какой я ублюдок, но только после того, как я обработаю наконец вашу чёртову рану. Вы, конечно, можете мне не верить, но видеть на вашем месте ваш же хладный труп мне хочется ещё меньше, чем видеть Тёмного Лорда во главе магической Британии.

— Ошибка! — взвился Гарри, слишком резко вскакивая с пола, о чём сразу же пожалел, заскрипев зубами от боли. — Для вас это всё не более, чем научный эксперимент? Просто для того, чтобы посмотреть, что из этого получится? А человеческие жизни вас при этом не интересуют? Одним больше, одним меньше... Какая мелочь! Знаете, как такие люди называются?

— Знаю, мне это уже любезно сообщили, — к величайшему изумлению Гарри, Снейп не только не стал рычать и огрызаться в ответ на оскорбления, но и усмехнулся вполне нормально и по-человечески, хоть и не без некоторого ехидства. — Никогда не предполагал раньше, что скажу вам это, Поттер, но вы как ваша мать, такой же упрямый и бескомпромиссный.

Поморщившись, Снейп потрогал свой синяк.

Удивлению Гарри не было границ. Мало того, что "мрачный ужас подземелий" явно сейчас пошутил, так и его намёк...

— Вы хотите сказать, что это моя мама вас... того... — промямлил Гарри, совершенно растерявшись и не зная, как себя вести с этим новым, непривычным Снейпом.

— Вы невероятно догадливы сегодня, Поттер.

— И за что?

— За мою импульсивность и невероятную глупость. Да-да, Поттер, эти качества присущи не только Гриффиндору, и ваша мама любезно мне это объяснила. — Он снова задумчиво потёр свой выдающийся фингал. — Надеюсь, вы последуете примеру вашей матушки и подробно расскажете мне о результатах моего неудачного эксперимента. Но прежде всего, мы всё-таки должны обработать ваши раны, иначе Лили вернётся и довершит начатое. Вряд ли я смогу ей доказать, что вы сами...

Договорить он не успел, потому что дверь неожиданно с грохотом распахнулась, и на пороге появилась вышеупомянутая миссис Поттер. Прижимая к груди то ли спящего, то ли мёртвого ребёнка, она так посмотрела на Снейпа, словно готова была разорвать его на клочки. "Мрачный ужас подземелий", героический шпион, холодный невозмутимый слизеринец испуганно отступил на шаг при виде разъярённой женщины.

— Мама! — всхлипнул Гарри и потерял сознание.

Слишком много потрясений для одного дня...

Сознание возвращалось медленно, словно давая Гарри время привыкнуть к шокирующим обстоятельствам. Какая-то женщина рядом с ним (мама?) яростно отчитывала кого-то (Снейпа?). Открывать глаза не хотелось. Может, тогда этот сон продлится подольше...

— Я, наверное, совершенно сошла с ума, если верю тебе после всего того, что ты натворил, но что-то, может быть, материнский инстинкт, мне подсказывает, что этот парень — действительно мой Гарри. И за это мне ещё больше хочется тебя убить. Мало того, что моему ребёнку приходится расхлёбывать всё, что ты натворил, да ещё и по твоей милости само его существование теперь под угрозой. Попытайся меня убедить, что я не сумасшедшая, если торчу здесь с тобой, надеясь на чудо, вместо того, чтобы дома оплакивать своего сына и мужа.

— Но я же пытался тебя спасти...

Судя по голосу, Снейп понимал, что виноват, и оправдывался чисто формально.

— Спасти?! — взвизгнула Лили. — Неужели ты думаешь, что мне нужно спасение ценой жизни моего сына? Ты немедленно всё исправишь, иначе я тебя так прокляну, что Авада станет твоей самой заветной мечтой!

— Лили, я непременно всё исправлю! Ты даже знать ничего не будешь об этом. Я тебе это обещаю! Но ведь нужно же всё точно рассчитать — в какой момент мне стоит вмешаться, и что именно сделать. А иначе опять получится, как в предыдущих попытках...

Слышать, как Снейп, словно провинившийся подросток, оправдывается перед кем-то, было настолько удивительно, что Гарри в очередной раз убедил себя, что происходящее — это всего лишь сон.

— Попытках?! Ты хочешь сказать, что уже не в первый раз это делаешь?

— Лили, не нервничай! Я же говорю, что всё исправлю. Вот только сейчас раны твоего сына обработаю...

— Гарри? Но ведь он же... А, ты имеешь в виду этого Гарри. Он ранен? И ты вот просто так стоишь и спокойно разговариваешь, зная, что Гарри истекает кровью? Я убью тебя, Северус Снейп!

— О, не волнуйся, Лили! — в голосе Снейпа снова появилось привычное ехидство. — Мистеру Поттеру вовсе не настолько плохо, как ты себе представила, и если он перестанет изображать из себя спящую красавицу, то сам сможет тебе это сообщить.

Гарри вновь почувствовал, как чьи-то руки расстёгивают его мантию, и понял, что притворяться спящим бессмысленно, особенно учитывая, что его уже разоблачили. Тем более, притворяться спящим в тот момент, когда, вопреки законам природы и здравому смыслу, ему посчастливилось увидеть маму живой, а не на фотографиях или в видениях при общении с дементорами.

Гарри несмело приоткрыл глаза. Мама действительно была тут. Она стояла, с мокрыми от слёз щеками, по-прежнему прижимая к груди его маленькую копию, и смотрела на взрослого Гарри с такой любовью и восхищением, что у него защемило сердце. Как же часто в детстве, запертый в чулане под лестницей, он мечтал о том, чтобы хоть кто-то так на него посмотрел. Как много он готов был отдать за этот взгляд. Но никому не было дела до маленького недолюбленного сироты, никто не пытался согреть детское сердечко теплом и лаской. И только сейчас, много лет спустя, сбылась заветная мечта мальчика из чулана. Теперь, независимо от того, чем окончится эксперимент Снейпа, Гарри навсегда сохранит в памяти взгляд мамы, адресованный именно ему, а не фотографу, как это было на колдографиях из его альбома.

* * *

— В общем, в первой реальности меня воспитывал Сириус, и я вырос отменно избалованной дрянью, — скривился Гарри, не желая вспоминать всеми презираемого мажора, который из него получился благодаря большой любви крёстного.

— Поттер! — недовольно прошипел Снейп. — Рассказывайте подробнее. Как я могу что-то проанализировать по рассказу, состоящему из одного предложения?

— А разве вы не проживали жизнь в каждой из реальностей? — растерялся Гарри.

— Если бы я каждый раз проживал целую жизнь, то сейчас мне было бы где-то около ста лет. Я что, действительно выгляжу ровесником Дамблдора? Нет, мистер Поттер. После каждого изменения я оставался в той реальности не более одного-двух дней, только чтобы убедиться, что у меня снова ничего не получилось. Для того, чтобы это понять, много времени не требуется. Мне ясно, в чем изначально состояла моя ошибка, но хотелось бы узнать, во что это вылилось в конечном счёте.

— Сев, может, лучше тебе первому рассказать, что именно ты изменил, а Гарри уже продолжит рассказ о том, что из этого получилось? — вмешалась Лили. — Это ты понимаешь, где ошибка, а мы-то этого не знаем.

Она сидела на диване, одной рукой вцепившись в руку Гарри, словно боялась, что в любой момент он исчезнет так же таинственно, как и появился, а другой по-прежнему прижимала к себе холодное тельце малыша. Каждый раз, когда Гарри поворачивал голову, его взгляд падал на свою мёртвую копию, и мороз пробегал по коже. Поэтому он старался вообще не смотреть на мать, хоть и очень хотелось.

Наконец Снейп заметил его состояние и не выдержал.

— Лили, — взмолился он. — Давай я трансфигурирую детскую кроватку из чего-нибудь, и ты положишь туда ребёнка. Ты уже ничем не сможешь ему помочь, и только мучаешь и себя, и своего сына. Неужели ты не понимаешь, каково ему постоянно видеть себя мёртвым? Он же даже боится смотреть на тебя.

— Я не могу, — всхлипнула Лили, ещё крепче прижимая ребёнка к себе. — Пока он со мной, я верю, что случится чудо и он оживёт. Не отбирай у меня надежду, Сев.

До сих пор Гарри считал, что мрачный и язвительный Снейп, каким он его всегда помнил, не способен удивить его ещё больше, чем удивил сегодня, открывшись с неожиданной стороны. Но он ошибался.

"Мрачный ужас подземелий" подошёл к Лили и встал перед нею на колени.

— Лили, я клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы ты сумела сама вырастить своего сына, без всяких Дурслей и Дамблдора. Вы будете жить, даже если это будет последнее, что я смогу для тебя сделать. Положи ребёнка, прошу тебя, и я обещаю, что в следующий раз ты увидишь его уже живым. А пока у тебя есть этот великовозрастный оболтус, который, хоть и косвенно, но подтверждает мои слова. Вон он какой вырос, старше матери. Разве это не доказательство?

Даже Гарри понимал, что его присутствие здесь никак не может служить доказательством слов Снейпа, но Лили его словам поверила. Может, потому, что очень хотела поверить...

Всхлипывая, она поудобнее уложила своего малыша в неожиданно симпатичную кроватку, трансфигурированную Снейпом из старого кресла, и бережно подоткнула одеяльце.

Гарри обнял мать за плечи, пытаясь облегчить её горе и даже не замечая, что и у него самого по щекам текут слёзы. Он не знал, кого именно оплакивает — себя, маму, в очередной раз лишённую возможности вырастить своего ребёнка, или Гермиону, которую в этой реальности ждала страшная судьба. Слишком много горя пришлось ему пережить в этот день. И Гарри мысленно повторил клятву Снейпа. Он расшибётся в лепёшку, но сделает всё возможное, чтобы эта страшная реальность осталась только в его воспоминаниях.

Слова были излишними, и несколько минут они просто стояли и молчали, словно отдавая дань памяти маленькому человеку, судьбу которого им сейчас и предстояло решить. Тишину в комнате нарушало только сдавленное всхлипывание Лили на груди у своего повзрослевшего сына, которого она в один момент потеряла и снова обрела.

* * *

Чай, заваренный непривычно заботливым и человечным Снейпом, сумел немного развеять тягостную атмосферу, и все снова смогли приступить к обсуждению. Лили уже знала о том, какую жизнь пришлось пережить её рано осиротевшему ребёнку, и только грустно гладила его по руке, не зная, как компенсировать всё родительское тепло, которого он не получил. Её не смущало, что фактически сын был старше неё самой. Она видела в нём своего маленького Гарри. А Гарри просто отогревался душой и старался запомнить мамин взгляд, мамин голос, мамины прикосновения...

По просьбе Лили рассказывать начал Снейп.

— В первый раз я неправильно рассчитал время прибытия и опоздал. Вы с мужем уже погибли, а ребёнок плакал в кроватке, — Северус посмотрел на Лили и вздохнул. Снова переживать самый страшный момент своей жизни и понимать, что опять не успел и не спас, ему было очень тяжело. — Мне едва удалось избежать встречи с самим собой. А потом появился Блэк, и тут я вспомнил, что придурок, погнавшись за крысой, угодил в Азкабан, бросив крестника на произвол судьбы. Каюсь, я был всё ещё в шоке после увиденного и, не особо понимая, что делаю, налетел на Блэка, наорал на него, что Гарри в опасности и его нужно срочно спрятать. Ошалевший Блэк отправился за мальчиком, и тут я сообразил, что первое подозрение упадёт именно на меня. Блохастый ведь меня встретил, когда я как раз выходил из вашего дома. Пришлось выслеживать крысу и, упакованную в клетку, вместе с сопроводительным анонимным письмом отправлять в Аврорат. Теперь я даже сам себе не могу объяснить, для чего я морочил голову с этой крысой. Ведь я всё равно собирался снова менять реальность. Тебя же я не спас...

Северус с грустью посмотрел на Лили.

Гарри понял, что теперь его очередь продолжать рассказ.

— Я, конечно, могу судить обо всём только со слов крёстного. Сам-то я находился в этой реальности от силы пару дней, — смутился он. Лили ободряюще улыбнулась, и Гарри продолжил: — Сириус упоминал об этой встрече, о которой рассказывал профессор. После того он действительно какое-то время вас подозревал, но потом понял, что во всём виноват Петтигрю...

— Понял бы он, если бы я не прислал им крысу в подарочной упаковке, — проворчал Снейп.

Гарри усмехнулся. Снейп и Блэк. Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

— В общем, Сириус вытащил меня из полуразрушенного дома. Дамблдор пытался отдать меня Дурслям, но крёстный сумел добиться опеки и сам воспитал меня как мог. Честно говоря, паршиво у него это получилось. Своей любовью, потаканием во всех проделках и полным отсутствием дисциплины он вырастил пятого мародёра. Избалованного, не знающего ни в чём отказа и ведущего себя по-хамски даже с эльфом. Можно, я не буду рассказывать о его, то есть моих, отношениях с девушками? — взмолился Гарри.

— Можно, — буркнул Снейп. — Зная Блэка, могу себе это представить.

— Сириус очень любит тебя, сынок, — вмешалась Лили, пытаясь хоть как-то оправдать друга мужа. — Он же хотел как лучше...

— А иногда не мешало бы и ремня всыпать, — недовольно пробормотал Гарри, но тут же осёкся, наткнувшись взглядом на кроватку с мёртвым малышом, и поспешно перевёл разговор на другую тему. — Крестражи собрали Дамблдор с Сириусом. Даже Нарцисса Малфой им помогла в этом, тем самым купив свободу для мужа и сына. Правда, в процессе сбора крестражей Дамблдор снова совершил ту же ошибку и поплатился за это жизнью. Волдеморта убил я, ну, то есть, местный я. Как — не знаю, не спрашивал...

— Получается, эта реальность практически такая же, как и наша родная, — задумался Снейп. — Единственное различие заключается в том, что у вас, мистер Поттер, было вполне нормальное детство, вас никто не обижал, голодом не морил, и даже ваш блохастый крёстный остался живой и невредимый. Не пойму я, чем вы недовольны?

— Может, я ошибаюсь, но вы, кажется, собирались моих родителей спасти? — ехидно поинтересовался Гарри. — А этого-то у вас и не получилось.

— Если вы думаете, что это так просто, то можете сами попытаться, — огрызнулся Снейп. — Я не представляю, что ещё можно сделать, чтобы все остались живы.

— Мальчики, не нужно ссориться! — не выдержала Лили. — Сейчас только вы можете всё изменить. И только сообща. Иначе нам и надеяться не на что...

Последние слова она произнесла шёпотом, но и Гарри, и Северус прекрасно её услышали.

Ссориться с бывшим профессором, который исподлобья угрюмо смотрел на него, явно не собираясь менять своего мнения, Гарри не хотелось. Зачем расстраивать маму и портить себе настроение? Снейп — это Снейп. Он никогда не меняется. За семь лет учёбы в Хогвартсе можно было привыкнуть. Тем более, что сейчас у них одна и та же задача.

— Ладно, — уступил Гарри. — Согласен, для магического мира в целом разница получилась незначительной. В этой реальности, в принципе, всё было понятно. Мне Сириус основное рассказал. Куда больше меня интересует ваша вторая попытка изменить реальность. Что вы умудрились сделать для того, чтобы я превратился неизвестно в кого, а победителем Волдеморта вообще стал Невилл?

— Даже так? — Снейп презрительно хмыкнул. — Лонгботтом — победитель Лорда? Большего бреда и представить сложно. И что же вас, Поттер, в этом не устраивает? Отобранные лавры покоя не дают? Я всегда говорил, что вы такой же высокомерный, как ваш...

— Только скажи ещё слово о Джеймсе, Северус Снейп, и я за себя не ручаюсь! — взвилась Лили, вскакивая с дивана. Если бы взглядом можно было убивать, то от злоязыкого профессора сейчас бы осталась только кучка пепла. — Взрослый мужчина, а ведёшь себя, как малыш, у которого игрушку в песочнице отобрали.

— Песочнице?! — возмутился Снейп. — Хочешь сказать, что я должен им простить все годы издевательств и сделать вид, что ничего не было?

— Я хочу сказать, что за столько лет ты уже должен успокоиться. Тем более, что в твоей реальности всех нас уже давно нет в живых. Я не одобряю поведение Джеймса и Сириуса. Просто считаю, что ты достаточно умён, чтобы выбросить из головы детские глупости. И Гарри уж точно за их поведение не несёт ответственности.

Снейп явно чувствовал себя неуютно из-за того, что его отчитывают, как мальчишку, в присутствии самого нелюбимого ученика, но ссориться с Лили ему не хотелось. Не для того он заварил эту кашу, чтобы испортить отношения с человеком, ради которого всё это и затеял.

— Хорошо, — недовольно пробормотал Снейп, не желая продолжать разговор на неприятную для него тему, и продолжил свой рассказ: — В этот раз я прибыл на место заранее. Фиделиус ещё не пал, и я был вынужден бродить вокруг ещё не появившегося дома, рискуя нарваться на Тёмного Лорда. Не представляя себе, как вас предупредить о грядущей опасности, я отправил Патронуса. И как раз в этот момент Фиделиус пал. Я бросился к проявившемуся дому, честно говоря, слабо представляя себе, как смогу остановить Лорда, но тот уже открыл дверь и скрылся внутри. На пороге топтался Петтигрю, которому не хватило смелости войти в дом и посмотреть в глаза тем, кого предал. Увидев меня, он попытался сбежать, но не успел. Я убил проклятую крысу безо всякого сожаления, но это отобрало у меня несколько драгоценных минут, которых и так не хватало, ведь Лорд был уже в доме. Надеясь, что успею опередить Лорда, я решился аппарировать прямо в детскую. Опередил. В детской никого не было, кроме ребёнка. Выбежав на лестничную площадку, я посмотрел вниз и сразу же увидел два тела, лежащие посреди гостиной. Не понимаю, что изменилось в этот раз, но ты почему-то спустилась вниз, где и встретила свою смерть.

— Патронус, — прошептала Лили.

— Что? — Снейп растерянно посмотрел на подругу детства, не понимая, о чём она говорит.

— Патронус, который ты отправил, с предупреждением. Кому ты его адресовал?

— Тебе, конечно, — возмутился Снейп. — Не думаешь же ты, что я стал бы отправлять его Поттеру?

— Не думаю, — покачала головой Лили. — Скорее всего, получив твоё предупреждение, я бросилась вниз на помощь к мужу, поэтому нас и убили именно там. А как ты смог аппарировать в детскую? Ты же никогда не был там раньше.

— Был, — Снейп с тоской посмотрел на Лили. — Ты забыла, что я приходил туда сразу после вашей гибели и развоплощения Темного Лорда? А потом еще раз во время первой попытки изменить реальность. Не говоря уже о том, что эта комната мне столько лет в кошмарах снилась. Так что поверь — эту комнату я знаю лучше, чем свою собственную.

Северус провёл рукой по лицу, словно отгоняя страшные видения.

— Лорд меня заметил и запустил непростительным, но я успел отклониться, вбежал в детскую, схватил в охапку орущего Поттера-младшего и аппарировал...

Лили охнула, прикрыв ладонью рот, и Гарри обнял её за плечи, прижимая к себе. Он прекрасно понимал, насколько тяжело матери слушать эти рассказы, которые снова и снова погружают её в недавно пережитый кошмар.

Снейп вздохнул и продолжил:

— Очутившись в магловской части Лондона рядом с "Дырявым котлом", я понял, какую глупость совершил. Ребёнок плакал и привлекал к нам внимание прохожих. К тому же в любой момент из бара мог выйти кто-то из волшебников и узнать меня. И тогда уже мне, а не Блэку, придётся убеждать авроров в своей невиновности. И мне уже не Азкабан грозил, а сразу поцелуй дементора. Пожиратель смерти, да ещё и с похищенным ребёнком на руках... Не сомневаюсь, что и ваше убийство повесили бы на меня. Вернуться в Годрикову Лощину и отдать ребёнка Блэку или Хагриду я уже не мог, время было упущено. Отнести его к Дамблдору — тоже не вариант. Пришлось бы слишком многое объяснять, и не факт, что он бы мне поверил. Если даже блохастому не поверил, несмотря на то, что он весь такой замечательный...

Снейп осёкся, понимая, что снова свернул на зыбкую почву, прохаживаясь по моральным качествам Мародёров, и торопливо продолжил, не давая Лили вмешаться: — У меня есть знакомый магл. Ты не знаешь его, Лили, мы познакомились с ним совершенно случайно. Впрочем, это не имеет отношения ко всей этой истории. В общем, я знал, что они с женой не имеют собственных детей и думают взять ребёнка из приюта. Им я и отнёс это орущее "счастье". Ну и память немного подчистил, чтобы они думали, что ребёнка им подкинули на порог. Заодно и воспоминания обо мне пришлось стереть из их памяти, чтобы в случае расследования у них не осталось никакой связи с магическим миром.

Лили, нахмурив брови, посмотрела на Снейпа, и он возмутился:

— Что? Крайтоны хорошие люди, и я даже не сомневаюсь, что они гораздо лучше заботились о твоём сыне, чем, к примеру, те же Дурсли.

Снейп вопросительно посмотрел на Гарри, словно призывая в свидетели, и тот согласно кивнул.

— В этой реальности я пробыл ещё около суток, — продолжал рассказывать Северус. — Выяснил, что поисками ребёнка никто не занимается. Аврорат, не без вмешательства Дамблдора, решил, что, по всей вероятности, его похитили и убили Пожиратели, особенно учитывая, что Тёмный Лорд нагрянул ещё и к Лонгботтомам, убил Фрэнка и Алису и развоплотился, попытавшись убить Лонгботтома-младшего.

— А Сириус? — спросил до сих пор молчавший Гарри. — Его же не могли арестовать за убийство Петтигрю? Это же вы его убили.

— Ещё как смогли, — хмыкнул Снейп. — Он орал и бесновался, порывался испепелить труп бывшего дружка, рвался куда-то бежать. А так как ничего вразумительного от него не услышали, то посчитали, что он сам и перебил собственных друзей на почве наследственного блэковского безумия. К тому же Дамблдор сообщил, что именно Блэк был хранителем тайны.

— Какой-то бред! — возмутился Гарри. — Малфоя, Пожирателя из Ближнего круга, оправдали на основании его заявления, что он был под Империусом, а Сириуса посадили на двенадцать лет безо всякого суда и следствия. И ещё дольше бы сидел, если бы не сбежал.

— Вам виднее, Поттер, какое у вас в Аврорате правосудие, — ехидно заметил Снейп.

— Я тогда там ещё не работал, если вы не в курсе, — огрызнулся Гарри.

— Ну конечно, — ухмыльнулся Снейп. — Разумеется, с вашим появлением Аврорат превратился в самое безупречное и непогрешимое заведение.

— Северус! — возмутилась Лили. — Прекрати! Ты невыносим! Ведёшь себя хуже Петунии.

От такого сравнения Снейп поперхнулся и, сердито зыркнув на подругу, обиженно поджал губы. С Петунией его ещё никто не сравнивал. Усмирив ехидного товарища, Лили ласково улыбнулась сыну:

— Думаю, теперь твоя очередь продолжать рассказ. Хотелось бы узнать, как тебе жилось с твоими приёмными родителями?

Гарри смутился.

— Как раз с ними мне не удалось познакомиться. К тому времени, как я появился в этой реальности, их уже не было в живых, погибли в автокатастрофе. О том, что они любили меня, как собственного сына, я могу судить только по рассказам моей жены и фотографиям в семейном альбоме.

— Жены? — хитро улыбнулась Лили, с любопытством глядя на него. — Что за девушка? Она красивая? У вас и детки были? Ну, давай рассказывай, не томи, мне ужасно интересно, кто сумел захомутать моё сокровище?

— Нет, детки были только в предыдущей реальности, — ляпнул Гарри, и тут же по заинтересованному взгляду матери понял, насколько влип. Лили теперь от него не отстанет, пока не выяснит всё в мельчайших подробностях. Даже то, чего он вообще ни рассказывать, ни вспоминать не хотел. Он невольно ощутил себя Хагридом, виновато отводящим глаза и бормочущим: "Зря я это сказал". — Нет, мама, — твёрдо заявил Гарри, сразу же пресекая возможные вопросы. — Про детей я ничего не буду рассказывать. Позволь мне хоть немного сохранить самоуважение.

Снейп многозначительно фыркнул, но Гарри его проигнорировал.

— Что же касается этой реальности, то да, там у меня имелась жена. Симпатичная, умница, но не волшебница. Насколько я понял, мы с ней дружили с детства. Жили мы в магловском районе, да и работал я в обычной полиции. Причину, по которой я ушёл из магического мира, узнать не успел. Удалось только выяснить, что Хогвартс я закончил, учился на Пуффендуе и ничего героического не совершил. В самом же магическом мире всё было спокойно, Волдеморта победил Невилл с помощью Дамблдора. Сам директор, правда, погиб, так же, как и в нашей реальности, не справившись с проклятием крестража. Ни о Гарри Поттере, ни о его семье, ни о профессоре Снейпе здесь никто не помнил. У меня, как вы понимаете, в этой реальности были другие имя и фамилия, и с Поттерами меня никто не связал. Сириус здесь не сбегал из тюрьмы и так и умер в Азкабане, не оправданный даже посмертно.

— Он думал, что тебя тоже убили, — Лили грустно посмотрела на сына. — Не осталось стимула для побега. Не о ком заботиться, некому мстить. Думаю, он просто потерял смысл жизни. — Она перевела взгляд на Снейпа. — Северус, а как так получилось, что о тебе никто ничего не знал? Разве ты не работал в Хогвартсе?

Снейп задумчиво посмотрел на потрескивающее в камине пламя и пожал плечами.

— После вашего убийства и развоплощения Тёмного Лорда многие Пожиратели, в том числе и я, угодили в Азкабан. В нашей реальности Дамблдор помог мне выйти на свободу. А здесь я, видимо, был ему не нужен, или он просто не поверил в мою невиновность. Скорее всего, я, как и Блэк, больше оттуда не вышел, и обо мне все забыли.

Наступившую гнетущую тишину прервали всхлипывания Лили.

— Как же так? — прошептала она, пряча лицо в ладонях. — Вроде такая мирная, благополучная реальность, и в то же время столько смертей, загубленных судеб, забвение... Словно нас и не было... Словно мы не жили, не боролись со злом, не любили... Как же страшно вот так уходить...

Голос Лили снова прервался всхлипом, и Гарри обнял мать за плечи, прижимая её к себе.

— Мы всё исправим, — заверил он её, стараясь придать своему голосу уверенность, которой сам не ощущал. — Вот увидишь, мы обязательно сделаем так, чтобы никому не пришлось терять родных и друзей.

Словно ища подтверждения своим словам, он поднял глаза на Снейпа, и тот, застыв на мгновение, кивнул. На лице профессора сейчас не было ни презрения, ни вечного недовольства, ни привычной насмешки. Сейчас было не время для выяснения отношений и мелочных счётов. Им вместе предстояло изменить мир. Изменить так, чтобы в нём было как можно меньше горя и потерь. Чтобы мама не плакала...

А уже потом можно будет и вернуться к разборкам между непримиримыми противниками. Если возникнет такое желание...

— Сев, а тебе не кажется, что с каждой новой попыткой ты делаешь всё ещё хуже, чем раньше? Я ещё не слышала рассказ Гарри о том, что ты натворил в этот раз, но, судя по тому, что он сам сюда примчался, да ещё и раненый, сильно сомневаюсь, что в этот раз всё отлично получилось. Боюсь, что очередной твой эксперимент мир может и не пережить. Может, лучше уж оставить всё как есть?

Снейп открыл было рот, чтобы огрызнуться, но встретился взглядом с мокрыми от слёз глазами Лили и осёкся. Молча махнул рукой, мол, что тут говорить, сам знаю.

— А что на этот раз пошло не так? Как так получилось, что... — Гарри покосился на кроватку со своей мёртвой копией и сглотнул, опасаясь своим вопросом снова расстроить мать.

— А тут и рассказывать нечего, — вздохнула Лили. — Как только Волдеморт ворвался в наш дом, этот... этот... даже слов подобрать не могу... Он не придумал ничего умнее, чем аппарировать в детскую, схватить меня в охапку и утащить к себе домой. Пока я разобралась, что произошло, и вернулась назад, всё уже закончилось. Вы с Джеймсом погибли, а Волдеморт спокойно сбежал.

— Не было материнской жертвы, — сообразил Гарри. — Волдеморта ничто не остановило.

— Но он же... Ведь он не мог... Кто-то же должен был его остановить... Дамблдор... — В широко распахнутых глазах Лили плескался ужас. Она уже всё поняла, но не хотела верить.

— Никто не остановил, — Гарри порывисто взъерошил и без того разлохмаченные волосы, и у Лили болезненно сжалось сердце от такого знакомого жеста, который сын унаследовал от отца, хотя даже и не помнил его. — Магический мир в полной власти Волдеморта и Пожирателей. Те, кто не согласен с его политикой, либо уже убиты, либо прячутся. Их ловят, а потом казнят на площади, куда принудительно сгоняют народ для ещё большего устрашения...

Гарри запнулся, чувствуя, что не может продолжать рассказ. Не может говорить о гибели Гермионы, даже зная, что в его власти исправить эту страшную реальность. Слишком больно...

— Кого убили? — спросил Снейп, догадавшись о причине заминки.

— Рона и... Гермиону... — выдавил из себя Гарри и зажмурился, стараясь сдержать подступающие слёзы.

— Значит, это тогда вы получили ранение, — Снейп не спрашивал, а просто констатировал факт. — Не сумели сдержаться и бросились в бой.

Гарри вскинул голову, собираясь огрызнуться, но это не понадобилось. Снейп говорил без насмешки, с пониманием и сочувствием. Он знал, кем были для Гарри Рон и Гермиона. И, возможно, сам поступил бы так же на его месте.

Лили сжала руку сына, с сочувствием заглядывая ему в глаза. Как часто, любуясь спящим малышом и умиляясь его шалостям, она мысленно обещала себе, что сделает всё возможное, чтобы её ребёнок был счастлив. А теперь, глядя на этого молодого красивого мужчину, каким стал её малыш, она не только гордилась и восхищалась им, но и ужасалась тому, сколько горя и невзгод пришлось ему пережить, какой страшный жизненный опыт приобрести. Лили не знала тех людей, о которых говорил Северус, но чувствовала, что они были очень дороги Гарри, настолько дороги, что их гибель буквально сломала его. Очень хотелось ему помочь, но она не знала, как. Разве что попробовать как-то отвлечь от тягостных мыслей?

— Мне кажется, нам всем сейчас не помешает чашечка чаю, — заявила она, и Снейп послушно отправился на кухню.

* * *

Северус уже приготовил чай и собирался нести его в гостиную, когда в кухню вошла Лили.

— Гарри уснул, — сообщила она. — У него сегодня был очень тяжёлый день. Давай лучше здесь посидим, чтобы ему не мешать. Пусть мальчик немного отдохнет.

Некоторое время они молча пили чай, и Снейп чувствовал себя почти счастливым. Хотелось забыть обо всех сумасшедших прыжках во времени, о событиях, которые он так и не смог изменить, обо всех Поттерах и Блэках вместе взятых, и просто наслаждаться домашним уютом. Вместе с Лили...

В очередной раз перехватив его взгляд, Лили вздохнула и отставила чашку.

— Северус, нам нужно поговорить, — решительно заявила она. — Давно уже было нужно, ещё в школе, но я всё не решалась, думала, что это само пройдёт со временем. Видимо, не прошло... Сев, я знаю, что ты любишь меня. Не спорь! — она пресекла попытку Снейпа возразить. — Мы уже достаточно взрослые люди, чтобы называть вещи своими именами. Если в школьные годы у меня ещё были какие-то сомнения, то сейчас их не осталось. Никто не стал бы идти на такой риск и подвергать опасности весь мир ради спасения одного человека, если бы не любил. Тем более, что ты прожил больше двадцати лет, зная, что я погибла, и этого времени было более чем достаточно, чтобы смириться с этой мыслью. Но ты не смирился.

Лили пристально посмотрела в глаза Снейпу, и он растерялся. Снова попытался возразить, и она снова его остановила.

— Зная твой характер, — усмехнулась она, — не удивлюсь, если ты сам себе в этом никогда не признаешься. Поэтому лучше молчи и слушай. Ты всегда был для меня первым и единственным другом. Да, те твои жестокие слова больно ударили меня прямо в сердце, но и их я бы смогла тебе простить со временем ради нашей дружбы. Но ты отдалился от меня, связался с будущими Пожирателями, стал чужим и далёким. Слишком разные мы выбрали пути. Поэтому только сейчас у меня появилась возможность сказать тебе, что давно уже тебя простила. Простила за те глупые слова рассерженного мальчишки. Но за то, что отправился служить убийце моих мужа и сына, я не могу тебя простить...

— Я уже обещал тебе, что всё исправлю, — пробормотал Снейп. — Все совершают ошибки. Если на то пошло, мне тоже есть за что на тебя обижаться. Как ты могла выйти замуж за этого высокомерного, себялюбивого мерзавца?

— Сердцу не прикажешь, — улыбнулась Лили. — Ты видел в нём только плохое. Впрочем, он и относился к тебе по-свински, не спорю. У тебя были все основания ненавидеть его. Но я видела его совсем другим, верным и преданным другом, смелым и весёлым. Он так любил жизнь...

Губы Лили задрожали, и с ресниц на щеку скользнула слезинка. Когда она вернулась домой после похищения другом детства, над телом Джеймса рыдал Бродяга, и Лили со страшными предчувствиями бросилась в детскую. При виде мёртвого тела своего ребёнка женщина обезумела и, забыв обо всём, бросилась к Снейпу, готовая растерзать его на месте. И только появление старшей версии Гарри спасло незадачливого путешественника во времени от страшной участи. Теперь она даже не знала, где сейчас находится тело Джеймса, и её душа разрывалась на две половины, одна из которых рвалась к мужу, а вторая цеплялась за призрачную возможность того, что Северус и Гарри сумеют найти возможность всё исправить.

— Обещаю тебе, — твёрдо произнёс Снейп, накрывая её руку своей, — мы учтём все мои ошибки и на этот раз всё сделаем правильно. Даже Поттера твоего спасём, раз уж он тебе так дорог.

— И ты готов это сделать, даже зная, что я останусь с ним? — с недоверием спросила Лили.

— Лишь бы ты была счастлива, — грустно усмехнулся Северус.

Лили открыла рот, чтобы выразить другу свою признательность, но тут из гостиной послышался мучительный стон, и они, не сговариваясь, бросились туда.

* * *

Ещё со школьных лет Гарри успел привыкнуть к тому, что кошмары являются обязательным дополнением к его избранности. В первый послевоенный год он и вовсе боялся ложиться спать, зная, что во сне его опять будут преследовать видения последнего боя с Волдемортом, мёртвые тела в Большом зале и измученная Гермиона на полу Малфой-мэнора. Со временем кошмары ему снились всё реже и реже, а когда Гермиона перебралась жить к нему в Блэк-хаус, он и вовсе забыл об этих жутких видениях.

И вот теперь всё начиналось сначала.

С садистской неумолимостью жестокая память подбрасывала ему страшные картины этого нескончаемого дня: злобные фигуры в чёрных балахонах, пересекающиеся лучи проклятий, падающий к его ногам Саймон, удивлённо распахнутые остекленевшие глаза Рона и трогательно худенькая, с застывшей струйкой крови, рука Гермионы на грубых, неотёсанных досках эшафота. От собственной слабости и бесполезности хотелось выть, биться головой о стену и зубами рвать глотки всех тварей в человеческом обличье... Он не успел...

* * *

— Гарри, сынок, проснись! Это всего лишь сон... — ласковый женский голос пробился откуда-то издалека, смешивая картинки этого страшного калейдоскопа. Кто это? Где он находится? В палатке, посреди заснеженного леса Дин, где Гермиона помогает ему прийти в себя после очередного насланного видения? Или он снова в Больничном крыле, в очередной раз свалившись с метлы? Но ведь ни мадам Помфри, ни, тем более, Гермиона, не стали бы называть его "сыном". Так его могла бы назвать только... мама?

Резко распахнув глаза, он уставился на склонившуюся к нему молодую женщину, столько раз прежде виденную только на фотографиях да в кошмарах при встрече с дементорами, которая ласково ему улыбнулась и нежно погладила по щеке.

— Всё хорошо, сыночек, — тихо прошептала она. — Теперь у нас обязательно всё будет хорошо.

Гарри выдохнул. Мама ему не привиделась. Он действительно перенёсся в тот самый страшный день, который стал поворотным в его жизни, и, вместо того, чтобы наконец-то изменить эту беспросветную реальность, так глупо уснул. Да, конечно, денёк у него выдался — не приведи Мерлин, но это же не повод так бездарно тратить драгоценные минуты...

— Нужно что-то делать, — пробормотал Гарри и решительно вскочил с дивана. — Когда отправляемся?

— Куда отправляемся, Поттер? — удивлённо приподнял бровь Снейп. — Вы во сне рассчитали точку нашего появления и план действий? Или вы, как всегда, по-гриффиндорски, сначала действуете, а потом думаете?

— Вы и сами до сих пор неплохо действовали по этому принципу, — огрызнулся Гарри. — Уверены, что шляпа не ошиблась при вашем распределении? Учитывая, что она и меня пыталась в Слизерин отправить, ничему не удивлюсь.

Снейп оторопел. То ли потерял дар речи от невиданной наглости бывшего ученика, посмевшего оскорбить его таким предположением, то ли переваривал информацию о катастрофе, которой Слизерин чудом сумел избежать.

— Гарри, — вмешалась Лили, предотвращая очередную стычку непримиримых противников. — Не спеши. Нужно всё тщательно продумать, чтобы какая-нибудь мелочь не нарушила наших планов. И не волнуйся насчёт времени, затраченного на обдумывание этих планов, оно никак не повлияет на результат. Вы же сами выберете момент для своего появления.

— Значит, давайте думать, — упрямо заявил Гарри. Он прекрасно понимал правоту слов матери, но бездействие выводило его из себя.

А ещё очень хотелось увидеть Гермиону. Живую и невредимую.

— Сев, я вот не понимаю, — задумчиво проговорила Лили. — К чему вообще такие сложности? Не проще ли появиться там заранее и сообщить, что Питер нас предал и такого-то числа к нам придёт убийца?

— Ну, и как ты себе это представляешь? — хмыкнул Снейп. — Я же до падения Фиделиуса о расположении вашего дома могу только приблизительно догадываться. За пределы защитного контура вы не выходите, камин закрыт, даже для сов туда нет доступа. Как я могу тебе что-то сообщить?

— Но ведь ты отправлял мне Патронус, — не желала сдаваться Лили. — Что тебе мешает поступить так же, но заранее, чтобы у нас была возможность спастись?

Северус удивлённо посмотрел на подругу.

— И ты действительно не сомневаешься, что Поттер сразу же мне поверит и с радостью побежит следовать моему дружескому совету?

Энтузиазма в глазах Лили мгновенно поубавилось, и она грустно вздохнула.

— Нет, не поверит.

— Вот именно! А пока он с пеной у рта будет тебе доказывать, какой Петтигрю замечательный товарищ, и что Дамблдор велел вам сидеть и не высовываться, а проклятый Пожиратель Снейп специально всё врёт, чтобы вас выманить и сдать хозяину, времени для спасения у вас уже не останется.

Лили приуныла. Возразить было нечего. Несмотря на предубеждения, реакцию Джеймса Северус предсказал точно. Просто из чистого упрямства муж примет в штыки любой совет, данный извечным врагом, и не поверит никакой информации, исходящей от него.

— А если Патронуса отправлю я, а не профессор Снейп? — вмешался Гарри.

— Боюсь, что тогда не только Джеймс, но и я сама решу, что это ловушка, — усмехнулась сыну Лили. — Незнакомый Патронус, который незнакомым же голосом сообщает такие странные вещи — это уже очень подозрительно.

— Ну, я бы не сказал, что этот Патронус был бы вам так уж незнаком, — ухмыльнулся Снейп. — Патронус твоего сына, Лили, точно такой же, как и у его папаши. Но, боюсь, это только усложняет задачу. Мозг бедняги Поттера-старшего может и не выдержать такой перегрузки.

— Северус, ты опять? — нахмурила брови Лили.

— Молчу, молчу, — фыркнул Снейп. — Прости, я забыл, что упоминание о мозге твоего мужа — это табу.

Гарри прыснул от смеха, а Лили осмотрелась вокруг в поисках предмета потяжелее, которым можно было бы запустить во вредного приятеля.

— Ты невыносим, — прошипела она. — Всегда был язвой, а сейчас я вообще не знаю, как с тобой разговаривать. Оставь в покое моего мужа и говори по делу.

— А что тут говорить? — развёл руками вмиг посерьёзневший Снейп. — Я просто не представляю, что ещё здесь можно придумать. Предупредить вас заранее не получится, дом до падения Фиделиуса не виден, а после того, как Тёмный Лорд попадает в ваш дом, жить твоему мужу остаётся не больше минуты. Он же к Лорду вообще без палочки отправился, защитник Мордредов. И не смотри на меня так, Лили, не собираюсь я брать свои слова обратно. Как можно быть таким беспечным, когда твоей семье грозит нешуточная опасность? Дверь пошёл открывать без палочки, мантию-невидимку Дамблдору отдал... Хоть бы уже Непреложный обет с хранителя тайны стребовал, что тот его не предаст, если уж доверился непонятно кому. Да, я помню, что обещал тебе спасти всех, и Джеймса в том числе, и не отказываюсь от своего слова, но не знаю, как это можно сделать за такой короткий промежуток времени.

— Значит, нужно не допустить, чтобы Волдеморт вошёл в дом, — вмешался Гарри. — Мы перехватим его на улице и убьём.

— Мистер Поттер, вы в своём уме? — Снейп с изумлением воззрился на своего бывшего ученика. — Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого о ваших магических способностях, но против Тёмного Лорда вы ребёнок. Он самый могущественный волшебник, которого я знал. Может, ещё Дамблдор мог бы сразиться с ним на равных, но нам с вами против него не выстоять.

— А если позвать Дамблдора? — ухватилась за идею Лили. — Перенестись заранее, всё ему рассказать и устроить засаду.

— Не верю я Дамблдору, — проворчал Гарри. — Если он хотел нас защитить, то почему сам не стал хранителем? Почему забрал мантию в такое время, когда нам была нужна любая защита? Откуда узнал, что в нашем доме произошла трагедия, и почему не явился сам, а прислал за мной Хагрида? Да и вообще, откуда он знал, что я остался жив? Более того, он распустил слухи о том, что Волдеморт убился об меня. Откуда он это выяснил? Стоял в мантии-невидимке и наблюдал за происходящим? А потом всё сам решил и отправил меня к Дурслям, даже не поинтересовавшись, а хотят ли они заботиться о племяннике. Кого это интересует? Он просто подкинул меня, как котёнка, им на порог и отправился по своим, несомненно, важным делам. Хоть бы позвонил или постучал в дверь, чтобы мне не пришлось валяться на пороге всю ночь. Так что, простите, но я ему не верю. И его словам про "ошибки старого человека" тоже не верю. Нет, я не хочу сказать, что он на стороне Волдеморта. Он сражался с ним и даже погиб от его руки... точнее, вашей, — Гарри покосился на угрюмого Снейпа. — Но эти его странные планы, постоянные тайны и недомолвки меня как-то напрягают.

— Сев, я не поняла, о чём говорит Гарри, — растерянно пробормотала Лили. — Ты убил Дамблдора?

— Мистер Поттер вообще слишком много говорит, — недовольно проворчал Снейп. — И далеко не всегда по делу. Хотя здесь я вынужден с ним согласиться. Некоторые идеи Дамблдора далеки от моего понимания. Его убийство было также одним из его тщательно продуманных планов, а я был всего лишь пешкой, мнение которой никого не интересовало. Впрочем, это сейчас совершенно не важно, и, если нам повезёт, в новой реальности этого не случится. Я согласен с мистером Поттером. Дамблдора сюда лучше не вмешивать, иначе он настолько всё запутает и усложнит, что будет невозможно предсказать не только отдалённое будущее, но и то, что произойдёт в следующую минуту. А с его стремлением давать всем "второй шанс" нам не позволят использовать против Тёмного Лорда ничего страшнее заклятия щекотки.

— Но что же тогда делать? — расстроилась Лили. — Если даже Дамблдору доверять нельзя, то кто же нам поможет? Я не хочу, чтобы вам с Гарри пришлось сражаться с этим страшным человеком. А если вы с ним не справитесь и он победит?

Лили со страхом посмотрела на них, и Северус поспешил её успокоить.

— Даже если нас убьют, это ни на что не повлияет. Просто дальше всё пойдёт так же, как в нашей родной реальности. Да, в этом случае вас с мужем тоже убьют, а Тёмный Лорд развоплотится, попытавшись уничтожить вашего сына. Но я снова сюда вернусь, и снова попытаюсь всё изменить.

— И так до бесконечности... — проворчал Гарри.

— А у вас есть другие идеи, мистер Поттер? — сердито сверкнул на него глазами Снейп. — Не стесняйтесь, мы с удовольствием выслушаем ваши, несомненно, ценные предложения.

— У меня только одно предложение, — твёрдо заявил Гарри. — Если мы не хотим умирать, то должны убить эту тварь. И мне плевать, как мы это сделаем. Он не ждёт нашего появления? Тем лучше. Влепить ему Аваду в спину, и дело с концом. И нет, мне совершенно не стыдно. Вызывать его на честный бой — это самоубийство. Здесь вы абсолютно правы, нам против него не выстоять. Так к чему лишние жертвы? У нас одна цель — уничтожить взбесившуюся тварь, а значит, все средства хороши.

— Теперь я верю, что Шляпа хотела вас отправить на Слизерин, — хмыкнул Снейп. — И мне, как слизеринцу, даже нравится ваша идея. А вы не боитесь убийством разорвать вашу бессмертную душу? Дамблдор бы в обморок упал от такого предложения из уст его избранного.

— Чушь всё это! — рассмеялся Гарри. — Если бы это было правдой, то от душ Пожирателей остались бы только ошмётки, а улицы были бы просто засыпаны крестражами. Да и аврорам тоже иногда приходится убивать. И мне за время службы приходилось. Я не горжусь этим, но бывает, что выбора не остаётся. А в случае с Волдемортом я слишком хорошо помню, сколько зла он причинил. Его необходимо убрать прежде, чем он утопит в крови магическую Британию. Не бойтесь, моя рука не дрогнет. Если вы не забыли, я его уже один раз убил, от пророчества никуда не денешься.

Гарри действительно искренне верил тому, что говорил. Он не боялся смерти, готов был пожертвовать собой, если в этом будет необходимость. Впрочем, он и жертвовал. Вот только тогда в его жертве имелся смысл. А сейчас его гибель была бы глупой и бессмысленной. Убив его, Волдеморт спокойно отправился бы убивать его родителей. А потом ещё стольких знакомых и незнакомых ему людей. И Гермиону... Нет, честный бой — для честных людей, а это существо, которое даже человеком нельзя назвать, нужно просто стереть с лица земли. Без жалости... Любым способом...

Единственное, чего боялся Гарри — это осуждения со стороны матери. И она, и его отец были храбрыми гриффиндорцами. Что она подумает о своём сыне, готовом напасть на врага со спины? А вдруг разочаруется в нём? Подумает, что он вырос недостойным человеком?

Он несмело посмотрел на мать, опасаясь увидеть в её глазах... Что? Презрение? Горечь? Разочарование?

Но в глазах Лили блестели слёзы.

— Сынок, мне так жаль, что тебе пришлось столько всего пережить. Прости, что из-за нашей беспечности мы не смогли тебе дать нормального детства. Дети не должны сражаться и учиться выживать. Я очень боюсь за тебя, но понимаю, что эта мерзость должна быть уничтожена. Если бы я могла пойти вместе с вами, то своими руками придушила бы его за то, что он сделал с тобой и Джеймсом... — Она с горечью посмотрела на кроватку с мёртвым малышом. — Отомсти ему, сынок! За всё, что он сделал и что ещё сделает, если его не остановить. Мне всё равно, как ты это сделаешь, лишь бы вы с Северусом не пострадали.

— Я уже говорил, что мне нравится ваше предложение, мистер Поттер, — одобрил Снейп. — Думаю, так мы и сделаем. Один бы я не справился и с Тёмным Лордом, и с его крысой, даже со спины. Эффект неожиданности сработал бы только с одним из них, а после моего заклинания другой уже был бы предупреждён. Но вместе с вами, думаю, мы с ними справимся. Если, конечно, не случится что-нибудь непредвиденное, или вы вдруг не решите вызвать Лорда на честный поединок.

— Я не такой идиот, каким вы меня всегда считали, — фыркнул Гарри. — Прекрасно понимаю, что я ему не соперник. Крестража во мне больше нет, и отбивать лбом Авады уже не получится. А просто позволить ему меня убить, зная, что потом он уничтожит ещё многих хороших людей, начиная с моих родителей, я не собираюсь. Всю свою жизнь я только и делаю, что сталкиваюсь с ним и пытаюсь выжить. Он мне надоел. И я намерен разобраться с этой тварью окончательно и бесповоротно. Причём на своих условиях. Вы со мной?

— Неужели вы думали, что вам так просто удастся избавиться от меня? — иронически приподнял бровь Снейп. — Я вам так же надоел, как и Лорд?

Гарри сделал вид, что серьёзно задумался.

— Нет, вас я, пожалуй, убивать не буду. Я к вам привык.

Они снова сидели в кухне старого дома Снейпов и пили чай, но только вдвоём. Без Лили.

* * *

В этой реальности Лили ничего не знала о тех грандиозных планах, которые они вместе строили ещё совсем недавно, не была знакома со своим повзрослевшим сыном, не теряла родных людей. Здесь у неё были свои заботы и проблемы.

Предательство друга Джеймса свалилось на их семью, как снег на голову. Кто бы мог подумать, что тихий и незаметный Питер окажется крысой во всех смыслах этого слова? Согласится стать хранителем и тут же выдаст их тайну своему хозяину. Да ещё и приведёт его к ним в дом, чтобы тот мог расправиться со всеми Поттерами разом.

Джеймс не хотел в это верить, но сброшенный Фиделиус и два трупа, лежащие на пороге их дома, вынудили его серьёзно пересмотреть свои взгляды. Метка на руке бывшего лучшего друга чётко давала Джеймсу понять, каким он был доверчивым глупцом. Пришло время взрослеть.

Теперь семейство Поттеров торопливо меняло место жительства, обзаводилось новой, более надёжной защитой и ломало головы над загадкой того, что произошло на пороге их дома. Не было ни малейшего сомнения в целях, с которыми двое погибших явились к Поттерам. Но кто-то их остановил... Кто?

Неизвестный доброжелатель так и оставался неизвестным, и даже мудрый Дамблдор не мог пролить свет на эту тайну.

* * *

Гарри с Северусом уже неделю жили в старом родительском доме бывшего профессора, пользуясь тем, что более юная версия Снейпа сюда практически не являлась, предпочитая проводить время где угодно, но только не здесь. Этот дом он никогда не любил. Слишком много неприятных воспоминаний было связано с ним.

Как ни странно, но придуманный ими план сработал без малейшей запинки, может, как раз, благодаря своей простоте и незатейливости. Слишком уверенный в своей гениальности и неуязвимости, Лорд не озаботился ни поддержкой со стороны Пожирателей, ни хотя бы самым примитивным щитом. Ему даже в голову не пришло, что кто-то сможет перехитрить его, "величайшего из волшебников".

В результате Гарри и Северусу нужно было лишь дождаться появления противников, одновременно бросить в них убивающие проклятия и, убедившись, что нужный результат достигнут, убраться с места происшествия до того, как кто-то их заметит.

Теперь же они просто наблюдали за происходящим, ни во что не вмешиваясь. Всё складывалось как нельзя лучше. Поттеры были живы и невредимы, под надёжной защитой, и им ничто не угрожало. Сириусу Блэку не грозил Азкабан. И даже маленький Невилл не лишился родителей. После неудавшегося нападения на Поттеров Дамблдор наконец-то вспомнил, что, согласно пророчеству, избранных было двое, и, когда Беллатриса Лестрейндж с сообщниками явились к Лонгботтомам, там их поджидала засада.

Большая часть Пожирателей уже была арестована. Северусу пришлось немного понервничать, когда и его младшая версия не смогла избежать этой участи, но Дамблдор не подвёл, и молодой Снейп был препровождён в Хогвартс на должность профессора зельеварения.

Теперь анонимные спасатели могли бы уже расслабиться и спокойно вернуться к прежней жизни, но Гарри всё никак не мог решиться и сделать выбор. С одной стороны, его безумно тянуло снова увидеть Гермиону, убедиться, что она жива, и всё произошедшее в другой реальности осталось лишь в его воспоминаниях. С другой — хотелось снять медальон, слиться с личностью маленького Гарри, прожить наконец-то собственное детство, которого у него никогда не было. С любящими родителями и многочисленными друзьями, полётами на метле, походами в зоопарк и прочим, что ещё прилагалось к жизни нормального ребёнка. Это было бы замечательно, но до встречи с Гермионой оставалось ещё так много лет. К тому же нельзя исключать и того, что его память взрослого человека может просто не сохраниться в сознании малыша, и он даже не вспомнит о своей прошлой жизни, и это особенно пугало.

Снейп его не торопил. Он терпеливо ждал, пока Гарри сам примет решение и сделает свой выбор. Как ни странно, но им без проблем удавалось сосуществовать на одной территории. Говорили они друг с другом мало и только по делу, а молчать и размышлять было вполне комфортно, когда никто не мешал.

Однако время шло, Гарри всё больше мрачнел и замыкался в себе, и Северусу это не нравилось. Только героя в депрессии ему сейчас и не хватало...

— Мистер Поттер, вас что-то беспокоит? — поинтересовался он. — Мне кажется, вы сейчас должны с радостными воплями нестись навстречу счастливому детству под крылышко к обретённым родителям, но, судя по всему, это не очень-то вас прельщает.

— Прельщает... — вздохнул Гарри. — Ещё как прельщает. Но и пугает одновременно. Что, если я всё забуду? Всё, что со мной было в прошлой реальности. Приму всё, как должное, не понимая, что нужно ценить каждый счастливый миг. Не буду знать, какой была бы моя жизнь при других условиях. Я не хочу ничего забывать. Ни хорошего, ни плохого. Это моя память, моя жизнь, и я не хочу терять ни единого воспоминания.

— Но ведь, снимая медальон, вы должны слиться со своим прототипом, полностью сохранив свою память, — удивился Снейп. — Хотя... в вашем случае сливаться придётся с младенцем... Может, вы и правы. Вряд ли неразвитая память ребёнка способна вместить в себя полный объём знаний взрослого человека. Боюсь, что вариантов может быть много — от сумасшествия до полной амнезии.

Гарри грустно хмыкнул.

— Думаю, вы понимаете, что ни одно, ни другое меня совершенно не устраивает. Так что снимать медальон для меня не вариант.

— Ну что же, — задумался Северус. — Тогда вам придётся воспользоваться хроноворотом. Советую выбрать момент, когда вам исполнилось не менее одиннадцати лет. Всё же этот возраст не зря выбран для начала магического образования. Думаю, этого будет достаточно, чтобы ваши сознания могли слиться без ущерба. Только учтите, что хроноворот вам придётся где-то прятать до того момента, когда вы сможете встретиться с Саймоном и передать его ему. И этот тайник должен быть очень надёжным. Страшно представить, что может произойти, если до прибора доберётся ваш папаша.

Гарри поморщился, но промолчал. Снейп, разумеется, был прав. Отец вряд ли удержался бы, чтобы не испытать такой ценный артефакт, а уж при его страсти ко всяким розыгрышам...

Нет, хроноворот не должен попасть в чужие руки. Даже самому Саймону его нельзя отдавать раньше положенного срока, ведь тот ещё не знает о существовании этого прибора, а память невыразимца, хоть и сохранилась благодаря медальону, всё же соответствует реальному времени.

— Нет, — решительно заявил Гарри. — Я не стану рисковать. Не знаю, как вам, а мне уже надоела эта временная карусель. Не существует такого тайника, куда никто не смог бы добраться, и вы сами с успехом это доказали. Я отправлюсь в то время, когда всё это началось. Сам передам Саймону хроноворот, заодно и медальон верну.

— И вы так просто готовы проститься с возможностью прожить своё детство и юность в нормальных, человеческих условиях? — Снейп даже опешил. Стереотипы и шаблоны, которые он много лет назад поставил на Поттера-младшего, трещали по всем швам. Поттер, способный мыслить логически, более того, мыслить как слизеринец, не вписывался ни в какие рамки. И Северус уже всерьёз задумался, что, по всей вероятности, он совсем не знает своего бывшего ученика.

— Не просто, — вздохнул Гарри. — Искушение, конечно, велико, но ничего не поделаешь, чем-то приходится жертвовать. Боюсь, что в следующий раз, когда кому-то захочется что-то изменить, у меня может не оказаться рядом Саймона с медальоном и хроноворотом, и я не успею и опомниться, как окажусь в новой реальности и с новой памятью. Лучше сразу перестраховаться.

— Тогда вам проще нажать кнопку "возврат" и не морочить голову, — пожал плечами Снейп. — В этом случае вы сразу окажетесь в собственном теле в единственном экземпляре, и вам не понадобится искать самого себя. Окажетесь в той самой точке времени, из которой и отправились. Только уже в этой реальности.

— А память? — растерялся Гарри. Саймон не успел рассказать ему об этой функции хроноворота.

— А что с памятью? — удивился Снейп. — Медальон ведь останется при вас. Всё будет так, как и обычно при смене реальности. Для вас ничего нового. Снимете медальон, когда сочтёте нужным.

— И я при этом окажусь в министерстве? — Гарри попытался представить, как воспримут его внезапное появление в Отделе тайн, и вздрогнул. Хорошо ещё, если его встретит сам Саймон. А если кто-то другой? Вряд ли тогда удастся сохранить существование хроноворота в секрете.

— Почему в министерстве? Окажетесь там, где в данный момент находится ваш прототип. Главное — сразу уменьшить и спрятать в карман хроноворот. Он, конечно, внешне похож на обычную книгу, но всё же посторонним его лучше не видеть.

— Значит, так я и сделаю, — согласился Гарри, и тут же поинтересовался: — А вы сами тоже вернётесь в момент отправления или останетесь здесь и снимете медальон?

— Пока останусь. У меня ещё здесь дела имеются, — неохотно сообщил Снейп, но, заметив заинтересованное выражение лица Гарри, мигом пресёк все попытки расспросов. — И нет, Поттер, ваша помощь мне не потребуется. Сам справлюсь. Отправляйтесь в своё светлое будущее, если, конечно, не боитесь.

Пренебрежительно фыркнув, Гарри демонстративно раскрыл хроноворот и нажал кнопку возврата.

На самом деле он действительно боялся. Боялся неизвестности. А вдруг, несмотря на все их старания, что-то пошло не так, и там, куда он сейчас направляется, снова властвует воплотившийся Волдеморт, родители и друзья погибли, и существование самого Гарри находится под вопросом? Только сейчас он вспомнил о крестражах. Как они могли про них забыть? Пусть Петтигрю больше нет, но тот же самый Барти Крауч-младший с его фанатизмом успешно сможет воскресить своего повелителя.

Гарри сцепил зубы. Если снова окажется, что Гермионы больше нет, он этого не выдержит. Просто сойдёт с ума. Убьёт всех, до кого успеет дотянуться, прежде чем убьют его самого. Куда он сейчас летит? Навстречу счастью или навстречу смерти?

Мир завертелся перед глазами, и мгновение спустя сознание заволокло тьмой...

Шум голосов, музыка, яркий свет — всё это разом нахлынуло на едва пришедшего в себя после перемещения Гарри. На мгновение зажмурившись, он потряс головой, адаптируясь к окружающей действительности, быстрым движением палочки уменьшил хроноворот, сунул его в карман, а затем огляделся.

Разношерстная галдящая толпа, снующая по залу, стены которого были аляповато украшены множеством цветов и транспарантов, фуршетные столики с напитками и закусками вдоль стен, на сцене группа ведьмочек в экстравагантных одеяниях, развлекающая публику незамысловатыми песенками...

Гарри поморщился. Всё понятно — ежегодный бал в министерстве, посвящённый очередной годовщине победы над Волдемортом. Значит, они всё же победили... Это радует. Он обязательно расспросит всех, кого можно, и узнает, как именно это произошло... Потом... Позже...

Все люди в зале для него вдруг перестали существовать, вернее, отошли на задний план, превратившись в декорации, открыв доступ к главному действующему лицу.

Навстречу ему, улыбаясь, шла Гермиона...

С момента их расставания прошло не более двух недель, если считать объективно, но Гарри казалось, что прошла вечность. Вечность длиной в несколько жизней, когда Гермиона бросала ему в лицо колкие слова и смотрела с презрением, дежурно улыбалась, как случайному знакомому, и... умирала. За это короткое время Гарри успел возненавидеть себя за то, что своим поведением оттолкнул от себя ту единственную, которая стала смыслом его жизни, возненавидеть себя за то, что смог жить, не зная о ней, возненавидеть себя за то, что не смог уберечь...

За всю свою жизнь Гарри не испытал такого количества эмоций, как за эти злополучные две недели. Любовь, ненависть, горечь, досада, желание убивать — и снова любовь...

И вот теперь та, которую он уже практически потерял, шла ему навстречу, немного смущённо улыбаясь, а в любимых карих глазах плескались медовые искорки.

Гарри не помнил, как в один рывок преодолел разделяющее их пространство, как подхватил Гермиону, отрывая её от земли и сжимая в объятиях. Время словно остановилось. Буквально сойдя с ума от захлестнувшего счастья, Гарри целовал всё, до чего мог дотянуться — губы, щёки, глаза Гермионы, и исступлённо шептал, прерываясь только на поцелуи:

— Родная... Любимая... Жива... Больше никогда... Никто не сможет отобрать тебя у меня...

А потом чьи-то сильные руки разорвали их объятия, и время снова возобновило свой бег. Вокруг снова появилось множество людей, по ушам больно резанули чьи-то крики, замелькали знакомые лица. Растерянная Гермиона, с отчаянием и страхом прижимающая ладони ко рту... Удивлённая и обеспокоенная мама... Отец, застывший статуей с бокалом в руке... Сириус, улыбающийся и хитро подмигивающий... Джинни, свирепо прожигающая взглядом... И разъярённый Рон, кулак которого в следующую секунду впечатался в скулу незадачливого путешественника во времени...

Совершенно ничего не понимая в происходящем, Гарри на ощупь нашёл медальон и сорвал его с шеи. Чужие воспоминания хлынули потоком, смешиваясь с его собственными, сводя с ума ярким калейдоскопом видений.

А потом наступила темнота...

* * *

Гарри открыл глаза и тут же зажмурился от ослепительного солнечного света, бьющего в незашторенное окно. Во второй раз он приоткрывал глаза уже более осторожно. Нащупав на прикроватной тумбочке очки, огляделся. Комната была совершенно незнакомой, но на больничную палату уж точно не походила. Вряд ли там можно было встретить яркие плакаты с квиддичными командами на стенах, плюшевого дракончика на шкафу или метлу в углу возле двери.

Голова болела, словно с похмелья, да ещё и скула почему-то ныла. Он что, вчера перебрал и с кем-то подрался? Кажется, вечером в министерстве был ежегодный бал?..

Воспоминания возвращались с трудом и как-то путано. Будто в голове поселились сразу два человека, и каждый со своими воспоминаниями, которые при этом не слишком совпадали. Помнится, он пришёл на бал вместе с родителями, потом отец вместе с Сириусом отправились за напитками, а к ним подошла Джинни, и они о чём-то принялись болтать с мамой. А он...

Вспышкой промелькнуло воспоминание о хрупком девичьем теле в его объятиях, о ненасытных поцелуях, и Гарри со стоном рухнул снова на кровать. Мерлин! Что же он натворил?!

Дверь в комнату открылась, и на пороге возник мрачный отец. Из-за его плеча выглядывала мама.

— Очухался? — сердито поинтересовался отец. — Может, теперь объяснишь, что ты вытворял в министерстве? Какого драного Мерлина тебе взбрело в голову так опозорить и нас с матерью, и жену твоего друга, и свою же собственную невесту? Ладно бы от Сириуса, но от тебя такой идиотской шуточки я точно не ожидал. Дожили! Собственный сын! Позорище! Как теперь прикажешь людям в глаза смотреть?!

С каждой фразой голос отца становился всё громче, отдаваясь болью в и без того измученной голове. Гарри поморщился, сжимая ладонями виски.

Заметив состояние сына, Лили решила вмешаться:

— Джеймс, не кричи! Видишь же, мальчик не в себе. Позволь мне самой поговорить с ним.

Хмуро покосившись на сына, отец проворчал себе под нос что-то явно неприятное для него, но просьбу выполнил и вышел из комнаты.

Лили присела на край кровати и положила руку на лоб Гарри.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовалась она. — Вчера, когда мы доставили тебя домой, приходил целитель из Мунго. Он тебя осмотрел и не обнаружил ни зелий, ни проклятий. Может, это близнецы Уизли подсунули тебе какую-то гадость? И когда только они повзрослеют?

— Нет, мама, — решительно заявил Гарри, не желая, чтобы ответственность за его проступки нёс кто-то другой. — Близнецы здесь ни при чём. Это я во всём виноват. Я должен был держать себя в руках.

— То есть... — Лили растерянно посмотрела на сына. — Ты хочешь сказать, что действительно хотел поцеловать Гермиону, и винишь себя только в несдержанности? Но... ты никогда не показывал своих чувств к этой девушке. Да ведь ты даже был шафером на их свадьбе. А как же Джинни? Ты обманывал её? Поверить не могу...

Гарри молчал, не желая оправдываться. Зачем? Он, конечно, никого не обманывал, но теперь это уже не имеет никакого значения. Даже если он расскажет всю правду, его в лучшем случае запрут в Мунго, в палате для безнадёжных больных.

Эта реальность, прошлое которой они так тщательно откорректировали, замечательная реальность с живыми родителями и Сириусом, встретила его ударом ниже пояса. Сейчас, когда, после снятия медальона, произошло слияние сознаний, Гарри остаётся только биться лбом о стену в досаде на самого себя.

Нет, здесь он не был избалованным мажором. Он был таким же, как всегда, хоть и рос в семье с любящими родителями. И учился он в Гриффиндоре, как и положено сыну Поттеров. Вот только дружил он с Роном и Невиллом, а Гермиона была всего лишь однокурсницей, умненькой, но тихой и незаметной. Здесь не было истории с троллём, после которой они когда-то подружились.

Гарри с уважением и симпатией относился к ней, но не более. И встречаться он начал не с ней, а с Джинни. И теперь они с Джинни помолвлены, а Гермиона неделю тому назад вышла замуж за Рона.

И всё вроде было хорошо, пока на голову местному Гарри не свалился Гарри-путешественник во времени, и сделал своё появление незабываемым.

Зажмурившись, он застонал, в досаде на безжалостные реальности, но Лили поняла его поведение по-своему.

— Может, принести тебе зелье от головной боли? — с беспокойством поинтересовалась она, но Гарри только молча покачал головой. — Значит, отдыхай. Поговорим позже, когда тебе станет лучше.

С этими словами мама ласково провела рукой по его волосам и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

А Гарри остался наедине со своими мыслями.

От обиды на глаза наворачивались слёзы. Столько сделать для того, чтобы вновь обрести своё счастье, и так бездарно всё потерять! Ну почему ни в одной из реальностей он не может быть вместе с Гермионой? С кем угодно, даже с магловской девушкой, но только не с ней! Их словно специально пытаются разлучить...

Гарри резко сел на кровати, невидяще глядя перед собой.

А ведь Гермиона не сопротивлялась, когда он её целовал! Да, удивилась. Да, растерялась. Но не сделала совершенно ничего, чтобы его оттолкнуть. Она была не против? Он ей нравится? А может...

Гарри вскочил на ноги и принялся нервно бродить по комнате.

Чушь! Всё это чушь! Гермиона замужем, и он, Гарри, не станет лезть в её семейные отношения. Он её потерял! Она принадлежит другому, и никому нет дела до одного неудачника, который возомнил себе, что может рушить чужие судьбы только потому, что ему показалось, что он кому-то нравится. Гермиона теперь Уизли, и точка!

При мысли о том, как Рон целует Гермиону, касается ее тела, ласкает её в постели, Гарри зарычал и сжал кулаки.

Нет! Нужно прекращать это сумасшествие, пока он не натворил чего-то уже совсем непоправимого! Он — третий лишний и должен уйти. Куда-нибудь подальше, где у него не будет возможности даже случайно встретиться с Роном или Гермионой. Джинни без него будет лучше. Она хорошая девушка, но он не сможет дать ей счастье. А родители... Он оставит им записку, а потом свяжется с ними, когда... Когда-нибудь потом...

Гарри поспешно бросал вещи в сумку, не особо задумываясь, что именно бросает. Одежда, мыло, зубная щётка, какая-то книга... Кошелёк с довольно внушительной суммой порадовал, не нужно будет заходить в Гринготтс. Взяв в руки хроноворот, некоторое время боролся с искушением попробовать что-то изменить, а потом решительно сунул его в сумку. Хватит! Нет смысла менять целый мир ради счастья одного человека. Никто не виноват, что он умудрился не заметить свою единственную под самым носом.

Вот сейчас он отправится в министерство магии, отдаст Саймону медальон и хроноворот, и уже ничего нельзя будет изменить. Пусть прибор будет там, где ему и положено быть. Подальше от искушения...

А он... Он поживёт где-нибудь, где его никто не знает и где ему ничего не будет напоминать о магическом мире. По крайней мере, до тех пор, пока не сможет смириться с произошедшим. Пока не пропадёт желание убить Рона и, схватив Гермиону в охапку, увезти её куда-нибудь на необитаемый остров.

Он справится. Когда-нибудь... Наверное...

Забравшись с ногами в кресло и обхватив колени руками, Гермиона пыталась привести свои мысли в порядок.

Всё в её жизни было не так. Она всегда старалась жить по правилам, слушаться родителей, учителей, отлично учиться и вести себя так, как написано в умных книжках. Но настоящая, не книжная жизнь то и дело подбрасывала ситуации, в которых она, Гермиона, совершенно терялась и делала ошибку за ошибкой.

Гарри Поттер был её первой и единственной любовью.

Вначале Гермиона пыталась себя убедить, что её чувства к нему не имеют ничего общего с любовью. Просто Гарри хороший мальчик, который никогда её не обижал, вот и она к нему тоже хорошо относится. Он честный, добрый, общительный, внимательный... В общем, вполне заслуживает, чтобы она выделяла его среди других однокурсников. А то, что он при этом ещё и симпатичный, так это для Гермионы нисколечко не важно. И вовсе она не ищет его взглядом, не застывает изваянием, любуясь, как он задумчиво проводит пером по губам или ерошит непослушную шевелюру. И это не она забывает, как дышать, когда он смотрит на неё и улыбается такой особенной, поттеровской улыбкой...

Глупости! Гермиона вовсе не из тех девочек, которые постоянно хихикают, обсуждают между собой мальчиков и прячут под подушками фотографии женихов. Она никогда и ни с кем не станет говорить о своих чувствах. А фото Гарри прячет в учебнике по зельеварению. Туда уж точно никто не заглянет...

В конце концов ей пришлось смириться и признаться самой себе, что она действительно влюблена в своего однокурсника, но что ей делать с этой любовью, она не понимала. Гарри ничем не показывал, что испытывает к ней какие-то чувства, и Гермиона мучилась, теряясь в догадках. Один раз она даже почти решилась спросить у него напрямую, но рядом с Гарри постоянно кто-то крутился, и остаться с ним наедине никак не получалось. Вскоре решимость угасла, и Гермиона теперь с ужасом представляла, как бы она себя чувствовала, если бы, всё-таки осмелившись, получила насмешки в ответ. Нет, вряд ли Гарри стал бы над ней смеяться, но тогда она была готова поверить в любой кошмар.

А спустя некоторое время Гарри начал встречаться с Джинни, и Гермиона совершенно замкнулась в себе. С её точки зрения всё было вполне логично. К чему Гарри такая невзрачная заучка-отличница, как она, если рядом имеется яркая, харизматичная Джинни? К тому же сестрёнке Рона тоже нравился Гарри, и она, в отличие от Гермионы, готова была бороться за свою любовь. Смелая, заядлая квиддичистка, красивая Джинни напоминала яркий экзотический цветок. Рядом с ней тихая незаметная заучка выглядела бледной тенью. Гарри просто не мог сделать другой выбор...

Гермиона вытерла слёзы тыльной стороной ладони и уткнулась носом в согнутые колени. Сжавшаяся в комочек, с растрёпанными волосами, она сейчас напоминала маленького совёнка, выпавшего из гнезда. Да и чувствовала себя примерно так же...

В то время Гермионе не оставалось ничего другого, как полностью погрузиться в учёбу, не давая себе ни одной минутки на пустые фантазии. А потом она поступила во французскую академию магии, и объект её мечтаний на три года вообще пропал из поля зрения. И только во сне Гарри приходил к ней, и тогда Гермиона снова тонула в его необыкновенных глазах, плавилась в его объятиях и умирала от любви.

А наутро просыпалась в слезах...

Закончив академию, Гермиона вернулась в Хогвартс на должность преподавателя трансфигурации вместо ушедшей на заслуженный отдых профессора Макгонагалл. И здесь её ждал новый удар судьбы.

Гарри и Джинни помолвлены и готовятся к свадьбе.

Земля покачнулась и ушла из-под ног. Больше у Гермионы ничего не осталось. Даже мечтать было теперь не о чем. Ей казалось, что душа выгорела изнутри и вместо чувств остался только чёрный пепел. Апатия захлестнула её с головой, и, безразличная ко всему, она, не задумываясь, дала согласие на брак с Роном. Гермиона ещё в школе нравилась младшему Уизли, а позже он даже делал ей предложение, но тогда она ответила отказом. Тогда у неё ещё оставалась, хоть и малюсенькая, надежда, ведь Гарри был пока свободен. Теперь же от этой надежды не осталось ничего, и Гермионе, по большому счёту, было абсолютно всё равно, что с ней самой будет. Замуж — и ладно... Рон, в принципе, не так уж и плох, могло быть и хуже...

Гермиона невольно поёжилась, вспоминая неприятные ласки новоиспечённого мужа, от которых ей пока ещё удавалось уклоняться, несмотря на ворчание Рона о его правах и обязанностях. Она была готова смириться с положением супруги, в сущности, чужого ей человека, но позволить трогать себя или, тем более... Нет, это было выше её сил! Она может позволить такое только любимому. Или вообще никому... Гермиона, разумеется, понимала, что когда-нибудь ей придётся уступить, но старалась отложить это "когда-нибудь" как можно подальше.

Отдушинами в её беспросветной жизни по-прежнему оставались редкие случаи, когда у неё появлялась возможность увидеть Гарри. Этого она ожидала и от бала в министерстве, поэтому отправилась туда с радостью и предвкушением.

Но такого она точно не ожидала...

Заметив семейство Поттеров вместе с Сириусом Блэком и Джинни, Гермиона направилась к ним, чтобы поздороваться, и тут... Гарри, её любимый Гарри, набросился на неё и принялся целовать. Причём на виду у всех!

Гермиона крепко зажмурилась, вспоминая, и тень улыбки скользнула по её губам.

Это было мгновение яркого, незамутнённого счастья. А потом, когда Гермиона увидела выражение лиц окружающих, когда Рон в ярости ударил Гарри, а тот, сорвав со своей шеи какой-то медальон, рухнул на пол, как подкошенный, ей стало страшно. Всё это было непонятно и пугающе, а ещё эти осуждающие взгляды, направленные на неё... И Рон...

Как же он орал на неё, когда они вернулись домой. Он обвинял её в том, что она даже не подумала сопротивляться Гарри, тогда как его, законного мужа, и близко к себе не подпускает.

Сопротивляться? Да разве же Гермиона могла сопротивляться, когда её тело плавилось и горело в руках Гарри, таяло от его жарких поцелуев? В голове осталась только одна мысль, что это он, тот, о ком она всю жизнь мечтала, сейчас сжимает её в объятиях и целует так, как она никогда не смела даже представить. А его слова... Он же назвал её своей любимой! И Рон хотел, чтобы она, Гермиона, оттолкнула Гарри?! Да никогда! Даже если это было действие какого-то зелья или заклятия, Гермиона никогда этого не забудет. Теперь у неё есть самое счастливое воспоминание, чтобы вызвать Патронуса...

А если это не помрачение рассудка, и Гарри действительно к ней неравнодушен? Неужели она так и будет сидеть здесь, жить с человеком, который ей безразличен, и даже не попытается что-то изменить в своей жизни? Особенно теперь, когда Гарри, как говорила Джинни, ушёл из дома?

Она непременно должна разыскать его и обо всём расспросить. В конце концов, за своё счастье нужно бороться.

* * *

Когда Рон вернулся домой, вместо Гермионы он обнаружил только записку с торопливо написанным единственным словом "Прости" и её обручальное кольцо.

* * *

Уже почти неделю Лили не находила себе места от беспокойства за своего единственного сына. Его странное поведение на балу в министерстве, ничем не объяснимая потеря сознания и последующее бегство из дома совершенно выбили её из равновесия. Разумеется, Гарри — уже взрослый мальчик, имеет право на собственную жизнь и не обязан во всём отчитываться родителям, но сердцу матери этого не объяснишь. Да и записка, которую он оставил, только ещё больше тревожила, чем успокаивала...

А теперь ещё эта девушка, маленькая, испуганная, но изо всех сил старающаяся держать себя в руках. Она походила на храбрящегося зайчонка, а ещё напомнила Лили её саму, когда она с чисто гриффиндорским бесстрашием вставала на защиту Северуса. Кого же сейчас пытается защитить эта девочка? Себя саму? Своего мужа? Или... Гарри?

Лили улыбнулась гостье, гадая, что же могло привести её сюда, но первые же слова девушки оказались полной неожиданностью.

— Миссис Поттер, — выпалила Гермиона, нервно сжимая в руках сумочку. — Я люблю вашего сына и хочу его найти. Вы поможете мне?

* * *

Гарри набрал воды в сложенные лодочкой ладони и плеснул себе в лицо. Холодная вода заставила его вздрогнуть, но туман в голове не рассеялся. Из грязного зеркала над раковиной на него смотрел небритый тип с ввалившимися щеками и мутными, ничего не выражающими глазами.

Он не помнил, сколько дней уже живёт в этом убогом магловском домишке, не помнил, когда в последний раз ел. Ему было всё равно. Главное, чтобы его никто не трогал, а на столе перед ним всегда стояли бутылка виски и стакан.

Хозяева домика, у которых он его снял, смотрели с подозрением на молодого человека, изъявившего желание жить в такой дыре вдали от цивилизации. Сами они жили в Лондоне и даже радовались возможности спихнуть обузу в виде старого домика в глухой деревне на глупого квартиросъёмщика. Но Гарри не требовались удобства и шумные компании. Для компании ему было достаточно бутылки виски...

К сожалению, хоть виски притупляло душевную боль и немного заглушало эмоции, но не думать всё равно не получалось. Мысли назойливыми мухами лезли в голову, и тогда Гарри снова хватался за стакан, пока не проваливался в пьяное забытье.

Неизвестно, как долго он бы смог продержаться в таком режиме, если бы, в очередной раз открыв глаза, не увидел прямо перед собой... Снейпа.

Мутными с перепоя глазами Гарри уставился на брезгливо изучающего его мужчину.

— И померещится же такое... — пробормотал он, прежде чем снова отрубиться.

Снейп тихо выругался и принялся приводить в порядок грязную комнату, а затем и самого Поттера.

* * *

Мокрый и взъерошенный Гарри сердито косился на Снейпа, устроившего ему принудительный холодный душ. Комната сверкала чистотой, а на столе перед ними стояли чашечки с горячим ароматным кофе. Все поттеровские запасы спиртного профессор безжалостно выбросил, и Гарри не оставалось ничего другого, как пить кофе, чувствуя, как мысли проясняются, и вслед за этим на него снова накатывает всё та же неистребимая тоска.

— Что вам опять нужно от меня? — с обречённостью в голосе пробормотал Гарри. — Я сейчас не в состоянии спасать мир. Поищите себе другого героя... или идиота, что, впрочем, одно и то же, а я уже наспасался. Сыт по уши...

Снейп не торопясь сделал глоток кофе и, аккуратно поставив чашку на стол, мрачно уставился на Гарри.

— Мистер Поттер, я бы как раз предпочёл спасать мир, а не одного-единственного болвана, которому жить надоело. Как по мне, так с первым мороки меньше.

— А я не просил вас меня спасать, — огрызнулся Гарри. — Почему бы всем просто не оставить меня в покое? Неужели я так много прошу?

— Если вы прекратите себя жалеть и плакаться на тяжкую геройскую судьбу, я обязательно объясню вам в подробностях, что мне от вас нужно, — невозмутимо заявил Снейп, снова делая глоток кофе.

— Я себя не жалею, — вскинулся Гарри. — Меня уже достало, что все, кому не лень, пытаются учить меня жизни. Какое вам дело до того, как я живу и что делаю?

— Вы правы, мистер Поттер, — усмехнулся Снейп. — Мне нет никакого дела до того, что вы делаете со своей жизнью. А вот вашей матери до этого есть дело. Может, это вас удивит, но она очень беспокоится о судьбе своего бестолкового сына и попросила меня вас разыскать. И, хотел я этого или нет, но отказать в просьбе матери, которая извелась от тревоги за непутёвого отпрыска, я не смог. Я вас нашёл и теперь жду, что вы мне объясните своё поведение. Ещё совсем недавно вы горели желанием спасти своих родителей — и первое, что сделали, вернувшись в этот мир, это натворили глупостей, а потом и вовсе сбежали из дома. Где здесь логика?

— Я не сбежал, — Гарри почувствовал, как щёки начинают гореть от стыда. Он ещё не успел привыкнуть к тому, что его родители живы, и о нём кто-то может беспокоиться. — То есть, сбежал... но ненадолго. Мне нужно подумать... И вообще, я записку оставил...

— Поттер, вы издеваетесь? Видел я эту вашу записку. " Не ищите меня. Со мной всё в порядке". Да от такого сообщения ваша мать чуть с ума не сошла. Она решила, что вас похитили. Это я уже потом ей объяснил, что вы всегда так пишете.

— А почему, собственно, она вас попросила меня искать? — заинтересовался Гарри, с подозрением покосившись на Снейпа. — У меня, вообще-то, отец имеется. Или вы ей рассказали о наших путешествиях по реальностям?

— Ваш отец вместе с доблестным Авроратом ищет вас в магическом мире, — ехидно ухмыльнулся Снейп. — Им даже в голову не пришло, что волшебнику может вздуматься скрыться в мире маглов. А насчёт путешествий знает только Дамблдор. Вашу маму в тайну не посвящали.

— Дамблдор? — удивился Гарри. — А зачем?

— А вы думаете, что я мог бы сам найти и уничтожить все крестражи? — возмутился Снейп. — Рад, что вы в меня так верите, но, к примеру, попасть в сейф Лестрейнджей без посторонней помощи я бы не смог. Это у Дамблдора везде есть связи, а без него я разве что мог бы полететь на драконе, как некоторые.

Гарри фыркнул, но тут же снова посерьёзнел.

— Так вот почему вы решили остаться в том времени, — задумчиво пробормотал он. — Но почему вы не позволили мне помочь вам?

— Поттер, не глупите! Я занимался поисками крестражей, сняв медальон и слившись сознанием со своей младшей версией. А как бы мы смогли объяснить ваше появление, не посвящая в подробности о хроновороте? Например, в поисках медальона и поимке змеи участвовали ваш отец и Блэк. Думаете, их бы не заинтересовал загадочный двойник Джеймса Поттера?

Гарри задумался. Теперь ему стало понятно, какие дела были у профессора в том времени. Он решил подстраховаться и уничтожить крестражи как можно раньше. И самому Гарри ничего не сообщил, потому что он ни за что не согласился бы отправиться в своё время и постарался бы влезть в это дело.

Но если крестражи уничтожили, и самого Волдеморта тоже, то как же он умудрился снова воскреснуть?

Порывшись в своей новообретённой памяти, Гарри обнаружил информацию, что Волдеморта убил Дамблдор. Как раз после воскрешения, на том же самом злополучном кладбище. Опять же, явно по наводке Снейпа. О крестражах местный Гарри ничего не знал. Видимо, родители его хранили завёрнутым в вату, чтобы дитятко ни в коем случае не услышало ничего, что не предназначалось для его нежных ушек. Даже удивительно, что он при этом вырос нормальным человеком, а не воспитанником Сириуса номер два.

Вопрос всё же требовалось прояснить. Когда ещё предоставится такая возможность? Родителей об этом точно не расспросишь. Сразу начнут докапываться, откуда он вообще об этом узнал.

— Профессор, — неуверенно обратился он к Снейпу, точно не зная, кем же тот работает в этом мире. — А как вообще Волдеморт умудрился воскреснуть? Мы же его убили ещё в восемьдесят первом году, а вы потом ещё и крестражи уничтожили.

— Барти Крауч подсуетился, — поморщился Снейп. — Дамблдор якобы случайно позволил ему проскользнуть у него сквозь пальцы. Так было нужно. Вы ведь не забыли, что после вашей Авады дух Тёмного Лорда покинул тело? Его нельзя было убить до тех пор, пока существовал хотя бы один крестраж. Если вы помните, крестражи — это якоря, удерживающие душу в этом мире. Ну, или хотя бы тот огрызок души, который у него остался. Так же произошло и в нашей с вами реальности после того, как Тёмный Лорд попытался убить вас в младенческом возрасте. Дамблдор решил, что будет лучше, если события пойдут по прежнему плану, чтобы у нас была возможность заранее знать поведение противника. Вот он и позволил Краучу создать голем с остатком души Тёмного Лорда, а потом ещё и притворился больным и истощённым, чтобы тот мог поймать его в качестве источника крови врага. Рисковать вами Дамблдор не захотел. Вот только на кладбище Барти Крауча ждал сюрприз в виде засады. Да ещё и якобы полумёртвый Дамблдор оказался вполне себе боеспособным, и воскрешенный был тут же упокоен, едва только выбрался из котла.

— Здорово! — восхитился Гарри продуманностью директорского плана. — Жалко только, что я ничем не смог вам помочь.

— Поттер, вы уж определитесь — хотите вы быть героем или нет, — хмыкнул Снейп. — И вообще, не морочьте мне голову своими расспросами. Я сюда пришёл не для того, чтобы удовлетворять ваше любопытство. Лучше объясните мне, как вы могли докатиться до такой жизни? Мне плевать — гриффиндорец вы или слизеринец, но и у того, и у другого должны иметься моральные качества, помогающие найти выход даже из самой безвыходной ситуации. А тут — попытка бездарно уморить себя при помощи дешёвого магловского пойла. Самому не стыдно? Даже я был о вас лучшего мнения.

Гарри понуро опустил голову. Он и сам понимал, что спиртное — не самый разумный способ борьбы с проблемами. Оно всего лишь помогало ненадолго забыться, но сами проблемы никуда не делись. Он не готов был вернуться в магический мир, где у него снова отобрали Гермиону, не мог спокойно смотреть на её мужа, чтобы не наброситься на того с кулаками, не мог притворяться влюблённым и обманывать ни в чём не повинную Джинни. Да и родители вряд ли будут счастливы, глядя на его кислую физиономию...

И надо же было, чтобы ему на голову свалился этот Снейп. Лучше бы Гарри просто тихо и незаметно ушёл. Всем бы от этого стало только легче. Ну, родители бы, конечно, расстроились, но они ещё молоды, у них могли бы быть ещё дети, не такие проблемные, как он...

Гарри со злостью посмотрел на Снейпа.

— Я не вернусь! — твёрдо заявил он.

— Может, вы мне ещё и аргументы свои озвучите, чтобы я мог сообщить их вашей матери? — Снейп вопросительно заломил бровь и в ожидании ответа уставился на Гарри.

— Не собираюсь, — буркнул тот и отвёл глаза, словно опасаясь, что профессор прочтёт его мысли при помощи легилименции. — Это моё личное дело и вас совершенно не касается.

— А ваше личное дело случайно не Гермионой Грейнджер зовут... ах да, уже Уизли? — нарочито небрежно поинтересовался Снейп, и Гарри, вздрогнув, снова уставился на него.

— Откуда вы знаете? — вырвалось у Гарри, прежде чем он успел сообразить, что сам выдал себя.

— Мистер Поттер, даже вы не можете быть таким болваном, не способным сложить два и два, — притворно-страдальчески закатил глаза Снейп, всем своим видом демонстрируя вселенскую усталость от общения с настолько недалёким индивидом. — Я же ещё в самом начале нашего разговора сообщил вам, что занимался поисками по просьбе вашей матери. Разумеется, она рассказала мне обо всём, что предшествовало вашему побегу. Учитывая, что перед отправкой в это время вы не показались мне сумасшедшим, объяснить ваш поступок можно только состоянием аффекта при виде вашей счастливо воскресшей подруги. А если ещё учесть, что вышеупомянутая подруга сейчас является законной супругой мистера Рональда Уизли, которого вы, кстати, вовсе не рвались целовать, в отличие от молодой миссис Уизли, могу предположить, что эта новость вас совсем не порадовала.

Гарри ничего не ответил и, опустив голову, неопределённо пожал плечами. Впрочем, Снейпу ответ и не требовался.

— Значит, выяснив, что понравившаяся вам девушка в этой реальности уже занята более удачливым соперником, вы тут же сложили лапки и решили самоустраниться? Причём в буквальном смысле слова? — Снейп рассматривал Гарри с видом учёного, изучающего какую-то диковинную зверушку. — Я не думал, что гриффиндорцы — слабохарактерные слюнтяи, не способные даже попытаться побороться за своё счастье.

Апатия мигом слетела с Гарри, его глаза с угрозой прищурились, а руки сами сжались в кулаки. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на своего бывшего учителя.

— А что же вы, сэр, — последнее слово Гарри презрительно выплюнул, — не пытались бороться за любовь моей мамы? Или вас тоже можно считать слабохарактерным слюнтяем?

— Я бы сказал, мистер Поттер, что это не вашего ума дело, — угрожающе прошипел Снейп. — Но, раз уж у нас пошёл такой доверительный разговор, то я отвечу на этот нетактичный вопрос. У наших с вами ситуаций имеется одно, но очень важное отличие. Миссис Поттер любила своего мужа и была счастлива в браке, поэтому мне не за что было бороться. Тогда как в вашем случае мисс Грейнджер любит именно вас, а не мистера Уизли.

Эта новость подействовала на Гарри, как полновесный Конфундус, и всё, что он смог, это прошептать:

— Откуда вы знаете?

На этот раз Снейпу даже не пришлось имитировать вселенскую усталость. Эта душеспасительная беседа его порядком утомила. Он не привык утешать истерических мальчишек. Скорее уж, наоборот... Особенно раздражало то, что объектом утешения был младший Поттер, но отказать Лили, когда она так просила помощи, он не смог.

— Мисс Грейнджер сама заявилась к вам домой и во всём призналась вашей матери. Лили уверена, что девушка говорила правду. Так что, мистер Поттер, теперь вам решать — будете ли вы бороться за своё счастье или предпочтёте напиваться в гордом одиночестве?

— Вряд ли из этого что-нибудь получится, — недоверчиво покачал головой Гарри. — В пророчестве ясно говорилось про цену, которую я должен заплатить.

— Пророчестве? — заинтересовался Снейп. — О каком пророчестве вы говорите? Насколько я помню, пророчество о вас и Тёмном Лорде исполнилось тогда, когда вы его убили, и там ничего не было ни о какой цене.

— Не это пророчество, — Гарри с удивлением посмотрел на собеседника. — Я думал, что вы знаете. Мне о нём Саймон рассказал, когда я ему хроноворот и медальон возвращал. В пророчестве говорится про нас с вами. Вначале, ещё в нашей реальности, Саймон мне только намекал, видимо, опасаясь, что я не захочу в этом участвовать, если узнаю условие, но теперь, когда всё уже позади, наконец рассказал. Если бы я знал заранее... Хотя... наверное, я бы и тогда на это пошёл. Что значит счастье одного человека, если на кону стоят столько жизней?..

— Я не слышал ни о каком пророчестве, — задумчиво пробормотал Снейп. — Впрочем, это и не удивительно. Я же работал с зельями, а не с пророчествами. И о чём же в нём говорилось?

— Ну... — Гарри задумался, пытаясь поточнее вспомнить, что говорил ему Саймон. — Я его слышал только раз и, естественно, не слишком хорошо запомнил. Там что-то говорилось про тёмного ворона, который меняет судьбы, пронзая время, про спасителя, отправившегося по его следу, чтобы в конце объединить пути, и про то, что тот, кто придёт, чтобы спасти свою любимую, должен будет заплатить свою цену и отдать своё счастье врагу.

Северус ненадолго задумался, а потом грустно улыбнулся.

— Всё правильно, мистер Поттер, так всё и произошло. Вот только с чего вы взяли, что речь идёт о вас? Разве мистер Уизли — ваш враг?

— Нет, конечно, — смутился Гарри. — То есть, теперь, наверное, да... После того, что случилось...

— Вы ошибаетесь, — перебил его Северус. — Да, вы, так же, как и я, прибыли в то время, чтобы спасти важного для себя человека. Но именно мне пришлось заплатить за это и отдать врагу своё счастье. Так что не морочьте мне голову, всё уже оплачено, никто не заставляет вас идти на какие-то жертвы. У вас ещё есть шанс вернуть свою любимую, и, если вы перестанете изображать из себя вдовствующую королеву в изгнании, а попытаетесь хоть что-то сделать, то сами в этом убедитесь.

— Но, ведь Гермиона замужем, — пробормотал всё ещё ошарашенный сногсшибательной новостью Гарри. — Может, она не захочет уходить от Рона?

— Она уже от него ушла, — окончательно добил беднягу Снейп. — Заявила вашей матери, что тоже отправится вас искать, и, зная упорство этой девицы, не удивлюсь, если она успешно справится с этой задачей. — Северус криво усмехнулся, глядя на ошеломлённого Поттера. — Радуйтесь, что первым вас нашёл я, а не мисс Грейнджер. Вряд ли её привела бы в восторг ваша пьяная тушка.

Гарри побледнел и судорожно сглотнул, представляя себе размеры возможной катастрофы. Увидев его в таком состоянии, Гермиона не могла бы испытывать к нему ничего, кроме брезгливости.

— Спасибо, сэр... — действительно искренне поблагодарил Гарри, понимая, что профессор в очередной раз спас его. — Спасибо, что нашли меня первым.

— Пожалуйста, Поттер, — усмехнулся Северус и тут же снова вернулся к образу ужаса подземелий. — Вы ещё здесь? Живо поднимайте задницу и отправляйтесь искать свою подругу!

Наверное, впервые в жизни Гарри так радостно улыбался Снейпу.

Дожди в Лондоне всегда были привычным явлением, но в этот день погода разгулялась не на шутку. Струи дождя стекали по уже абсолютно мокрым волосам и заползали под воротник, порывистый ветер трепал одежду, а в ботинках хлюпала вода, поэтому Гарри шёл вброд по лужам, не делая попыток их обойти.

Он, конечно, мог бы высушить одежду одним взмахом волшебной палочки, мог укрыться от дождя заклинанием, в конце концов, мог просто спрятаться от непогоды в одном из кафе, но не хотел. Единственное, что он себе позволил — это Импервиус на стёкла очков. Свалиться, наткнувшись на препятствие, или попасть под машину из-за того, что вода залила очки, было бы уж слишком глупо.

Дождь его не беспокоил, он был всего лишь отражением того, что творилось у Гарри на душе. Может, воде удастся вымыть оттуда пепел, в который обращались все его надежды, а ветру — вымести всё, что он уже успел себе напридумать?

Третий день Гарри бродил по городу, не имея ни малейшего представления, где искать Гермиону. Первым делом он, разумеется, навестил её родителей и, притворившись давним приятелем их дочери, навёл справки о её местонахождении, но, как выяснилось, она давно там не появлялась. Магловских подруг у Гермионы не было, как и других родственников, кроме родителей. Видимо, она остановилась в какой-то гостинице. Но гостиниц было слишком много, и в большинстве из них персонал не имел права распространяться о своих постояльцах.

Вариант с Дурслями даже не рассматривался. В этой реальности Гарри никогда не жил у своих отвратительных родственников, а уж Гермиона и вовсе не знала об их существовании.

Конечно, можно было бы предположить, что Гермиона находится не в магловском, а в магическом мире, но в это не очень верилось. Если она действительно ищет Гарри, то должна знать о том, что его отец вместе с Авроратом уже давно прочесали всю волшебную часть Британии вдоль и поперёк.

В общем, Гарри попал в тупик. Интуиция почему-то подсказывала ему, что искать неуловимую подругу нужно в Лондоне. За неимением другого источника информации Гарри решил довериться интуиции, и теперь бродил по городу изо дня в день, как полный идиот, толком не понимая, куда вообще идёт. На ночь он останавливался в разных гостиницах, втайне надеясь, что, может, там и встретится с Гермионой, но всё было тщетно.

Пару раз Гарри казалось, что самым лучшим вариантом будет вернуться в арендованный им домик и просто дождаться, когда Гермиона сама его разыщет, но эту идею он тут же отвергал. Возвращаться в дом, казалось, насквозь пропитанный его болью и отчаянием, не хотелось категорически. Даже здесь, на залитых дождём улицах Лондона ему было лучше, чем там. Здесь он, по крайней мере, не чувствовал себя таким одиноким. За окнами кафе и магазинов сквозь пелену дождя виднелись поздние посетители. Придерживая рукой капюшон плаща, мимо пробежал мужчина, явно торопящийся укрыться в сухом месте.

Из остановившегося неподалёку автобуса вышла девушка и, раскрыв над собой зонт, поспешила через дорогу на другую сторону улицы, но резкий порыв ветра выхватил зонт из её руки. Она наклонилась, чтобы поднять его, и тут Гарри с ужасом заметил фары приближающейся машины. Девушка, отвлёкшись на упавший зонт, опасности не заметила, а раскат грома помешал ей услышать сигнал клаксона.

Тело отреагировало быстрее мозга, и Гарри, даже не успев опомниться, выбежал на дорогу и, толкнув девушку, сам упал. Миг — и они оба лежат на грязной и мокрой плитке тротуара, но уже вне опасности.

Отбросив мокрые пряди волос с лица, она грозно посмотрела на своего спасителя — и, увидев такие знакомые и такие родные глаза цвета молочного шоколада, Гарри расхохотался. Он смеялся, сидя в грязной холодной луже, не в силах остановиться. Смеялся от счастья, от облегчения, от того, что на этот раз успел...

Не замечая, что по его щекам текут слёзы, перемешиваясь с дождём, Гарри крепко прижимал к себе такую же, как и он сам, мокрую и грязную Гермиону, которая тоже судорожно цеплялась за него и всхлипывала, уткнувшись лицом ему в грудь.

Гарри понимал,что это ещё не конец их приключений, им ещё предстоит преодолеть много препятствий и выслушать кучу неприятных слов, чтобы наконец-то исправить все ошибки и быть вместе, но верил — они обязательно справятся.

Несмотря ни на что, Гарри чувствовал, что уже любит эту новую реальность. Реальность, которая вернула ему живых родителей и Сириуса.

Реальность, в которой он смог найти свою любимую.

Реальность, в которой он успел спасти ту, без которой не представляет своей жизни.

Теперь он точно знал, что всё у них будет хорошо.