Маргоша - 0 (Начало) (гет)

1. Проболтавшись до утра возле дома №11 в 1-ом Обыденском переулке и так и не решившись зайти к «матери» в новом мужском обличье, новоосознанная Маша Васильева толкает двери ближайшего открывшегося почтового отделения — во-первых, погреться, а во-вторых, у нее, кажется, проклевывается план дальнейших действий. Сначала Ольге. В памяти всплывают строчки дневника написанные круглым женским почерком. Взяв листок бумаги и шариковую ручку, мужчина начинает усердно выписывать, стараясь выводить буквы так, как подсказывает память:

«Олюш, привет, дозвониться не смогла, а мне нужно срочно смыться из города. Кажется, Павел узнал про Сергея и жутко взревновал, думаю мне надо отсидеться пару недель подальше от Москвы. Приюти, пожалуйста, на это время моего двоюродного брата Макса, приехавшего из Добинска. Он с моей мамой не в ладах, так получилось, ему обратиться за помощью не к кому, кроме меня. Буду век тебе благодарна! Все новости потом, целую Маша».

Точно такое же письмо, только заменив имя в начале письма на «Катюшу», он пишет на втором листке. Сложив письма в конверты, «Макс Васильев» засовывает их в карман. Телефоны Оли и Кати он смутно помнит, но звонить лучшим подружкам надо из автомата — кто-то из них да откликнется.

2. Квартира на Ломоносовском. Она, называющая себя Игорем Ребровым, уныло сидит на постели, а рядом преданно подтявкивает Фиона. Вздох похож на стон:

— Бли-и-ин… Кому скажи, не поверят, ведь. Прямо любовь-морковь какая-то.

В спальню врывается Сомова с ворохом женской одежды:

— Ну, с морковью, я так понимаю, у нас проблемы.

— Спасибо, ты сейчас меня очень поддержала, очень!

Заметив, как Аня начинает перебирать свои тряпки, «Гоша» интересуется:

— Ты куда собралась?

— Да это тебе! Ты что, в редакцию, голым поедешь?

Он что трансвестит, что ли, одеваться в бабское? Да никогда в жизни!

— Не-е-е… Я эту хрень не буду одевать. Ты что с ума сошла? Спасибо, не надо.

— Да куда ты денешься! Давай.

3. Дом в старом районе Москвы. Карина окидывает квартиру недовольным взглядом — из-за срочности переезда придется продавать жилплощадь с огромной скидкой. Четвертый этаж, большая комната в однушке, балкон — столько бонусов для того, чтобы поторговаться! Агент по продажам так и предупредила — если будет время 2-3 недели, то цену можно смело поднять в два раза! Карина набирает номер фирмы по грузоперевозкам.

— Алло, у меня переезд. И мне бы не хотелось, чтобы мой заказ проходил официально.

— Тогда только вечером, после окончания рабочего времени.

— Это во сколько?

— Машину подадим к двадцати одному ноль-ноль. Говорите адреса маршрута, откуда и куда, от этого зависит цена.

— Меня все устраивает.

4. Редакция «МЖ». Когда Егоров врывается в зал заседаний, там уже вся редколлегия в ожидании инвесторов. С телефонной трубкой вдоль кресел прохаживается Зимовский. На него шеф и набрасывается:

— Где Ребров? Ты дозвонился до него?

— Я уже раз пять звонил.

Андрей Калугин успокаивает начальника:

— Борис Наумыч, я думаю, не стоит, так волноваться. Гоша человек профессиональный, никогда раньше…

Егоров, раскрасневшись и брызгая слюной, орет:

— Меня не интересует, что вы тут думаете! Меня интересует — где наш главный редактор? Что вы, сидите?! Идите, ищите, бегайте за ним…, домой…, поднимайте КГБ, ФСБ, делайте что-нибудь!

В зал вбегает запыхавшаяся Эльвира Мокрицкая:

— Там это, машина подъехала!

У шефа в голосе надежда:

— Гошина?

— Так нет, инвесторы.

И Егоров в ужасе хватается за голову.

5. Квартира Васильевых в 1-ом Обыденском. Ближе к полудню сюда заглядывает Сергей Аксюта. Но Вере Михайловне не до гостя — дочка не ночевала дома и на телефонные звонки не откликается.

— Может она с ним, с Павлом? Переехала к нему? Но почему матери-то не позвонить?

— А ее вещи на месте?

— Да! И вещи и документы!

Аксюта хмурится, качая головой:

— Ну, без документов она бы далеко не уехала. И не звонила?

— Я же говорю! Ты чем слушаешь, Сережа? Ох, неспокойно мне, на сердце неспокойно. Может в милицию заявить?

— И что вы им скажете? К тому же три дня еще не прошло. Кстати, вы Машиных подруг хорошо знаете?

Вера Михайловна недовольно жует губу, потом признается:

— Да шебутные все девки. Может, в какой телефонной книжке и есть.

— Вы им позвоните. Подружки, они, обычно, много чего знают.

6. Редакция «МЖ». Люси-секретарши нет на месте, и та, что называет себя Игорем Ребровым, успевает прошмыгнуть в кабинет главного редактора, чтобы отдышаться перед встречей и оставить там женскую сумку, навязанную Сомовой. В приоткрытую дверь слышится голос Егорова:

— Гоша. Гошенька, ну родной, нельзя же так!

Услыхав ключевое имя, девушка выскальзывает из кабинета. У нее вдруг начинает трезвонить Гошин мобильник, найденный утром в квартире, и Наумыч оборачивается на этот трезвон:

— Епрст, где же ты ходишь-то?

И застывает в немой позе — видимо он ожидал увидеть нечто другое и теперь в шоке. Незнакомка успокаивающе поднимает руку:

— Так, спокойно, спокойно… Я пришел… Ла… Пришла.

— Простите, а вы кто?

Наумыч пытается заглянуть в дверь кабинета, из которого материализовалась девица, и та хватает Егорова за руку, тряся в рукопожатии:

— Я, Гоша… То есть Мар… Маргоша. Ну Маргоша я для друзей, а так меня зовут Маргарита. Маргарита Реброва... Меня Гоша прислал, он же вам звонил, да? Или нет?

Откуда всплывает имя «Маргарита», девушка не знает. Всплыло и все! Наумыч таращит глаза:

— Все! Это — задница!

Маргарита оглядывается, осматривая себя сзади:

— У меня?

7. Новостройка. После звонка Оле, та встречает Макса вполне доброжелательно, а письмо, написанное знакомым почерком, еще больше располагает девушку к молодому человеку. Тем более, что его поведение настолько напоминает хохотушку Машку, что Ольга сама предлагает Васильеву, после разговоров на кухне за чашкой чая, пожить до возвращения сестры в свободной комнате. Сияющие глаза девушки говорят о ее явной заинтересованности, и это порождает удивительное ощущение мужской власти, такое непривычное и необычное для прежней Маши. Оставшись в комнате в одиночестве, Макс судорожно хватает трубку стационарного телефона и набирает знакомый номер. Почти сразу на том конце отвечает родной голос:

— Алло! Алло, Машенька это ты?

Макс молчит, а потом все-таки пытается пропищать, изменив голос:

— Мама…

— Что? Что у тебя с голосом?

— Все нормально! Я вернусь, когда все это кончится. Прости…

В трубке слышатся всхлипывания и Макс, чуть не плача, тоже дает отбой.