Пари (гет)

Место, где проходил бой, давно покинуто «Весёлым Роджером». Три тела в серых мешках были сброшены в море. Да, победа далась Крюку и его команде не так просто, как могло показаться. На воду вслед за ними были спущены плавучие свечи. «Они были достойные пираты. Такие заткнут за пояс самого Морского Дьявола, что ж, туда им и дорога» — поднял кружку капитан. Повисла минута молчания. В мешке рядом с каждым, чьё тело отдали морю, лежал мешочек с золотом и фляга рома, лучшего, что был на корабле. С приветом Морскому Дьяволу, пусть тоже выпьет за их упокой с нами и примет небольшой подарок для облегчения тяжб грешников. Эмма стояла молча. Никого из убитых она хорошо не знала, но всё равно на душе было тяжело. Ведь это, по сути, — дань морю. Никто из тех, кто взошёл на борт пиратского корабля, не знал, вернётся ли назад живым.

Девушка навестила Билли. Пират чувствовал себя не наилучшим образом, он успел потерять достаточно крови прежде, чем она его спасла, однако старался выглядеть бодро и тут же потребовал себе рома. Дескать, это лучшее лекарство всех времён, а док со своими противными микстурами пусть катится к чертям. Тут же сидели Вилли и Робертс, при чём первый с готовностью оказал брату помощь в добыче спиртного. Принцесса покачала головой. «Ром на завтрак, на обед и на ужин, куда ж вы без этого? И не мудрено, что даже Туда вы не желаете отправляться без бутылки»

Спать ей пока не хотелось, не смотря на небольшую усталость, которую как-то пригасила опьяняющая победа. Только что отгорел закат, медленно занимались сумерки... внутри до сих пор было возбуждение и азарт; кажется, она всё ещё там, на борту вражеского корабля.

Колдунья, как и всегда в это время, зашла в свою каюту, чтобы захватить плащ (ночи сейчас прохладные, так что это вошло у неё в привычку). На кровати лежало что-то из струящейся ткани, алой, словно свежая кровь (которой Эмма сегодня видела достаточно, поэтому это и была первая ассоциация) и яркой, словно языки пламени. Удивлённая, Лебедь подошла ближе. Шёлк? В складках ткани обнаружилась записка, поведавшая о следующем: «Мой черёд, мисс Свон. Сегодня вечером, после заката, у нас танцы. Советую принарядиться. С любовью, самый обаятельный пират на свете (ты, конечно, поняла, о ком речь!).» Девушка сначала невольно усмехнулась, а потом слегка нахмурилась: ничего хорошего это не предвещало: Крюк (он же большая черепаха!) не прощает обид, и месть его всегда изощрённа и ужасна...

Принарядиться? Но, позвольте, во что? И тут королевна сообразила, что лежит на кровати. Красное платье (короткое, чуть ниже колена, наверное, будет) было брошено так небрежно, что догадаться об его предназначении сходу было нелегко. Рядом лежала заколка, имитирующая бордовую розочку. И откуда только этот чёртов пират берёт такие платья?

— А в этом что-то есть... — крутанулась на одной ножке девушка, исподлобья взглянув на своё отражение. Платье безумно ей шло, как и бесшабашная, небрежная причёска, собранная из золотых кудрей и скреплённая заколкой за затылке. Один локон выбился, но даже это только придавало ей очарования, довершая облик. Вырез на платье, правда, немного смутил Её Величество, но в этом определённо был свой шарм, что-то, что заставило девушку в задумчивости склонить головку на бок, однако оставшееся неразгаданным. Поскольку подходящей обувки ко всему этому не прилагалось, она решила идти босиком.

На палубе команда встретила её восхищёнными взглядами (Крюк довольно ухмыльнулся), а так же несколько фонарей и свечи. Пираты сначала пили за упокой своих друзей, и Эмма тоже выпила с ними, присев на бочку из-под рома. Затем выпили за «Месть королевы Анны», по словам капитана, это был один из самых красивых кораблей из всех, что ему доводилось видеть, и вот теперь он на дне морском из-за глупца-Тэтча. Затем сказали пару слов о экипаже затонувшего судна. «Это были отвязные мерзавцы, пираты, мародёры и лиходеи. Что ж, да примет их Ад!». Выпили. На удивлённый взгляд Эммы Робертс усмехнулся:

— Мисс Свон, это на суше о последнем негодяе на его могиле принято распевать плачевные оды и желать покоя его душе. А здесь, в море, никто не стесняется бросить пару правдивых слов даже вослед тому, кто уже в лапах Дьявола. Ему же нужно резюме?

«…к их капитану, подлецу и предателю, из-за которого погиб мой брат, капитан Лиам Джонс, и весь его экипаж, я тоже тёплых чувств не питаю, и даже рад. Пусть катится ко всем чертям!» Некоторые молча кивнули. Эмма продолжала диву даваться. С полминуты пили молча. Затем оживившиеся пираты выпили за свой корабль, своего капитана, свою судьбу и свою удачу, ту ещё чертовку.

Неожиданно рыжий Пит Плут (в том, что он украдёт что угодно и обведёт вокруг носа кого угодно, принцесса убеждалась на собственном опыте) достал невесть откуда старую гитару и подмигнул Трёхпалому. Трёхпалый (настоящее его имя златовласой неизвестно, этот пират был скрытен, загадочен и очень сентиментален, даже слезу сейчас пустил) взял свой немного потрескавшийся контрабас с местами заржавевшими струнами и провёл смычком под носом, вдыхая что-то особенное и понятное лишь ему. Вслед за ними вооружился музыкальным инструментом Кит (этого звали так за большую татуировку на левом плече и за удивительную плавучесть: однажды он оказался в открытом море во время шторма с каким-то куском древесины, проболтался там несколько часов и, представьте, выжил!): это была обшарпанная скрипка с погнутым смычком, на которой не хватало одной струны.

— Ты, конечно, всю свою жизнь жила в светском обществе, принцесса, и удостаивались стать усладой твоему слуху лишь прославленные придворные оркестры... Но, скажу я тебе, тот не знавал настоящей музыки, кто не слышал, как играет на рваных струнах настоящий подвыпивший пират где-нибудь посреди моря, — заявил Джонс, внезапно оказавшийся у неё за спиной.

Моряки выпили ещё, пожелав себе отменного здоровья, много рома и хорошей поживы.

— И тот не ведал настоящего танца, кто не танцевал пиратского танго, босиком, на голых досках, под парусами. Оркестр, музыку! — лихо щёлкнул пальцами капитан, предвкушая веселье.

Пит Плут с кривоватой усмешкой перебрал струны, гитаре стал вторить контрабас Трёхпалого, хрипло и глубоко, а скрипка, сопрано, с ходу зашлась рваной трелью.

— Вы должны мне танец, мисс Свон, — напомнил пират.

Эмма была в ступоре. Танго?! Она думала, что это будет какой-то вальс (и вообще, что Киллиан танцевать-то вряд ли умеет) или, в самом крайнем и ужасном случае, злокозненный пират попросит повторно исполнить пляски на бочке, но...

— Давайте, мисс Свон! — подбадривала команда, хлопая и притопывая ногами. Пираты, что с них взять?

«Обещаю, я так отдавлю тебе ноги, что ты будешь вынужден обзавестись вторым крюком!» — гневно подумала колдунья. Но никуда не денешься, пари — честный спорт, и условия надо выполнять. Она протянула ему руку, с каким-то недоверием глядя на капитана. Джонс обворожительно улыбнулся и вывел её на центр круга, который образовала команда (ради такого-то зрелища!). И синеглазый начал шаги. Танцевать этот танец девушка умела (принцесса всё-таки) и не оплошала. Коварно ухмыляясь, она, следуя за Крюком, пыталась наступить ему на ногу. Но не тут-то было: пират очень быстро смекнул, в чём дело и двигался одновременно с ней, ни на секунду не отставая и не опережая. Даже когда Эмма делала более сложные шаги и движения, партнёр не ошибался, будто чувствовал её, как часть себя. Чёртов каскадёр!

Совершенно неожиданно Киллиан закружил её на месте. Лепестки платья изящно, с некоторым запозданием следовали за ножками танцующей, у которой закружилась голова. Столько лет в школе танцев, но чтоб так быстро и сильно — ещё никогда. Как только кружение прекратилось, ей оставалось лишь красиво упасть в объятья Крюка (всё же лучше, чем на пол), изогнув спину и откинувшись назад. Он остановил девушку в паре сантиметров над палубой, глядя прямо в глаза, сверху вниз.

— Сдавайся, Лебедь… — его губы почти коснулись шейки партнёрши, — просто отдайся и расслабься. Не пытайся сопротивляться, лапочка, это ведь танго.

Он резко вернул Свон в прежнее положение, устроив руку с крюком на её талии и продолжая вести. Движение за движением, шаг за шагом они были настолько близки, что это пьянило похуже рома. Эмма как-то не заметила, как действительно расслабилась, полностью доверившись капитану и неотступно следуя за ним. А танцевал он хорошо: столько новых движений, неожиданных и пленяющих, столько отдачи ей знать ещё не доводилось. Движение за движением, шаг за шагом — постоянное соприкосновение не только двух тел, но и двух горячих душ. Очень странно и обескураживающе это было — чувствовать на шее такое же слегка дрожащее, неровное, сбивчивое и жаркое дыхание, как и твоё.

А это трио действительно играло просто невероятно.. Обычно красивые и западающие в душу мелодии люди называют чарующими, но эта была вовсе не из таких: пиратское танго, рваное, дикое, страстное, свободное и безумное, заполняло сердце, заглядывая в доселе невиданные уголки твоей души и разжигая там настоящее пламя. Тот, кто слышал эту музыку, понял. Понял, что такое быть вольным, лихим морским разбойником, не ведающим пощады и страха перед смертью, всегда знающим, что завтра, возможно, твоя жизнь кончится, и ты узнаешь, о чём поют сирены. И поэтому сегодня надо брать от жизни всё. Понял, что такое настоящая свобода для тех, кто избрал изменчивое и непредсказуемое море скучной земной тверди. Понял, какая страсть живёт в сердце каждого пирата.

В руках Джонса девушка чувствовала себя тряпичной куклой, лёгкой и безвольной. И это нравилось, до безумия. Он тоже чувствует это?..

— Красиво они смотрятся, — с улыбкой покачал головой Сэмми, попивая ром.

— Ага… — вздохнул Робертс, во всю следивший за танцем.

Да, вместе эти двое безумцев смотрелись просто потрясающе, слов нет. Танго продолжалось, и всё остальное было ей неважно: только Киллиан, с головой окунувший её в страсть, жгучую и пламенную и то, что они абсолютно не робели друг перед другом и дышали в такт. Движение за движением, шаг за шагом...