Пари (гет)

...Весёлый мертвец — пастырь черных овец

Собрал он вольный сброд,

И вдаль погнал их по волнам

Ветер вольных вод. — тихо пел худощавый сутулящийся мальчик, глядя куда-то вдаль. Туда, где тонул в волнах закат. Туда, где остался захваченный корабль. Взгляд его был туманен. Он снова потерял всё.

Их болтало по волнам уже целый день. Отгорел своё закат. Стремительно потускнело небо. Накатили вместе с волнами сумерки. На душе было темно и тяжело. Будто всё происходящее нереально. Порой приходило такое жгучее отчаянье, что хотелось просто выброситься за борт, разом со всем этим покончив.

Всё это время они занимались раной Билли, которая была задета во время потасовки. К счастью, всё получилось. Повязка и мазь наложены, пират чувствует себя... вменяемее, чем несколько часов назад. А ведь останься он там, он вскоре умер бы без дока, которому перерезали глотку. Хороший он был... и не только он; все те, кто остался.

Неожиданно громила открыл измученные серые глаза. Когда разрывают двух близнецов... нет, он бы не смог этого описать. Того, что чувствовал он и Вилли. Они ведь теперь никогда не увидятся. Никогда. Матрос подключился к юнге, голос у него был басистый, слабый пока, но ровный:

Йо-хо, черт нас

Ждал у адских врат

Йо-хо, прочь от песни,

Что поет пират...

Билли слегка поморщился, приподнимаясь на локте и заглядывая в глаза пареньку. Там было столько печали. А море по сравнению с этими карими глазами было просто лужей. Юнга слегка улыбнулся.

Йо-хо, громче черти,

Что ж нам Дьявол не рад?

Йо-хо, прочь от песни:

С ней хоть в Рай, хоть в Ад! — теперь они вместе пели этот старинный пиратский "плач". Вольный народ пел его в самый недобрый час. Такой, как сейчас. Вся их команда и их корабль в плену. Ежу понятно, что всех Борода бы никогда не отпустил, но капитан «Весёлого Роджера» сумел временно сохранить их жизни и спасти троих: женщину, ребёнка и раненого. Кто сказал, что пират не может быть героем? Но на кой чёрт?! Кому он сдался, этот героизм, ведь теперь Крюк умрёт. Эмме было до того тошно, что хотелось рвать на себе волосы, но плакать не было сил, хоть и хотелось до дикого. Неожиданно она тоже запела надтреснутым голосом:

И вышли они, плечом к плечу,

Лишь восемь друзей в ночи...

Мертвец стал на край, из пучины морской

Отнять от смерти ключи.

Пела девушка красиво. Друзья замолчали и стали вслушиваться в этот мелодичный голос.

В бездне бездонной, в подводном аду,

Где сгинет сам Посейдон

Смертный стон, могильный звон

Там они найдут… — как же горько и тяжело на душе! Она вспомнила последние слова Крюка, на которые так и не ответила. Она ненавидела этого мерзавца, Тэтча, как же она его ненавидела, как бессильно... Что он сделает с Киллианом?! «Никто не желает моей смерти столь же сильно и жестоко, как он. И это взаимно». Билли и Робертс вновь запели с припевом:

Йо-хо... грянем вместе!

Чёрт сбежал от нас в Ад.

Йо-хо... прочь от песни,

Что поёт пират! — три голоса, печальные и горькие, голоса тех, кто потерял своих друзей, близких, свой корабль, слились в один. На небе медленно загорались звезды.

Йо-хо! Громче черти!

Что ж нам дьявол не рад?

Йо-хо, прочь от песни,

А с ней — хоть в Рай, хоть в Ад!

Девушка прикусила губу.

— Если бы хоть знать, куда они поплывут… — она ни за что не собиралась сдаваться, хотя прекрасно понимала, какое это безрассудство — идти против Чёрной Бороды вот так, втроём. Перед глазами стоял Крюк, с тёплым и одновременно горьким взглядом. Этот чёртов пират в очередной раз спас ей жизнь... на сей раз ценой своей. Придурок. Идиот. Нет, так не пойдёт!

Ха, легко сказать...

— Я знаю, — неожиданно сказал пират, сменив лежачее положение на сидячее и слегка коснувшись пальцами повязки: вроде ему стало легче. Джонс всё предусмотрел, чтобы они выжили: в лодке была вода, еда и лекарства. Но её величество предпочла бы сдохнуть в акульей пасти вместо того, чтобы видеть исчезающий на горизонте "Весёлый Роджер".

— Что?! — встрепенулась она.

— Пит Плут успел подсунуть мне это, пока эти сволочи тащили меня к лодке, — он показал им записку, написанную кровью на клочке ткани. Два слова: «Остров Карабасса».

— Плуууут… — восхищённо протянула девушка. И как он только умудрился?! Пит Плут — он и есть Пит Плут, — это место, где Крюк спрятал жемчужину?! Мы... мы должны попасть туда...

— И попасться Чёрной Бороде? — остановил сероглазый, — Тогда выйдет, что Крюк спасал нас зря.

— Чёрт побери, я так их там не брошу!

— Я знаю, как попасть на этот остров так, чтобы нас никто не увидел, — уверенно перебил Генри, — Мы там были много раз. Я и координаты его знаю, меня как раз там Сэм заставил два часа разгребать звёздные карты и прокладывать верный маршрут. Сказал, я тот ещё недотёпа... но получилось ведь. Я смогу...

Эмма теребила браслет (ох, если бы его только можно было снять!):

— Если бы только освободить наших... их больше. Мы бы их победили.

— А оружие? А колдун?

— Сообразим на месте! — махнула рукой девушка. Господи, если только освободить Крюка, он ведь знает, как снять чёртов браслет, по крайней мере, она на это надеется. А если нет... Всё равно, она будет бороться до конца. Она что-нибудь придумает. Чёрт побери, это её выбор! — Вы со мной?

— Мы своих не бросаем, — уверенно сказал Билли, для наглядности взяв шпагу в левую руку и прокрутив её в воздухе. Вышло так ловко, будто он был левшой.

— Мы ещё посмотрим, чья возьмёт! — горячо сказал Генри: в его глазах снова была надежда. Всё равно он будет бороться до конца. Слишком смелый для мальчишки, слишком сильный душой для сухопутной крысы.

— Вместе?

— Грянем вместе!

Пока Генри прокладывал маршрут по звёздам (одна из тех вещей, которым научил-таки его с горем пополам Киллиан Джонс), Эмма налегла на вёсла.

— Может, я?

— Иди к чёрту, Билли, у тебя больная рука. Отдыхай. Мы с Генри будем грести по очереди. Спи. Тебе нужны силы.

Девушка уверенно смотрела на звезды. «И вышли они, плечом к плечу, лишь восемь друзей в ночи…» Там, на корабле, сейчас Сэм, Вилли, Андерсон, Крюк... и они их там не оставят. Даже если поплатятся за это жизнью, они хотя бы попытаются спасти своих друзей. И будь, что будет. Троица приняла решение.

* * *

Крюк, спотыкаясь, подошёл ко штурвалу. У него совсем не оставалось сил, но чтобы грохнуться на палубу прямо перед Бородой? Никогда. До клетки доживёт. А там и отдохнёт. Рому бы...

— Что ж, я должен указать на жемчужину... — он тяжело облокотился на бортик, — бери курс на остров Карабасса.

— А ты всё-таки изменил своим принципам, — с насмешкой заметил Тич.

— Всего лишь ради других принципов, поверь.

— В трюм их! — скомандовал захватчик.