О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Тайные двери, скрытые на карте руны, сокровище и злобный ящер...

Гарри был в восторге, который, если честно, сам себе внятно объяснить не мог. Ну, так, чтобы без притворства и лжи самому себе. Он был большую часть жизни нетерпелив. После некоторых событий своей жизни — еще и азартен. А стоя под лучами луны, ловя белый свет сквозь водопады в ладонь, мистер Поттер признался, что ему этого ощущения искренне не хватало.

Вот и сейчас, решив пойти на ужин, а потом — увлеченный Гэндальфом за компанию, он стоял на пороге большого приключения.

Абсурд, конечно — совать голову дракону в пасть добровольно. Проблема была в другом — как вернуть их домой, "мудрые" не знали. И только собирались искать ответ. Непонятно было, как надолго этот поиск затянется. Пускай перспектива провести несколько месяцев в прекрасной долине в компании девушки, которая сама как звезда, не казалась Гарри ужасной. Но Бильбо пойдет дальше с гномами. Прямо к логову дракона, как Взломщик. Гриффиндорцы ведь друзей не бросают?

Гарри себя знал и отлично понимал, что мирное, монотонное существование — не для него. Раз они по его вине — этого Мальчик-который-выжил забывать не собирался — оказались в Средиземье, так почему бы не увидеть этот мир своими глазами? Дома он почти загибался от тоски и завышенных ожиданий к собственной персоне. Хотелось чего-то этакого... Конечно, не квеста на выживание с Темным Лордом, однако жить, как обыватель, Гарри совершенно не мог.

Теперь перед ним огромный мир. Мир, где он может быть кем угодно, где его история не стала легендой. Он человек без прошлого, но с будущим. Это ощущение пьянило... Забыться было так легко. Без каких-либо усилий и горечи.

Но все это "прекрасное" натыкалось на простое понимание, что без Гермионы ему никуда. Как ни была сильна жажда приключений, как ни сияли глаза Вечерней Звезды эльфийского народа — дева эльдар была красива, спору нет, отрицать это стал бы только глупец — однако любит по-настоящему он другую. Бросать ее здесь одну — разгребать последствия его же глупости — он уж точно не собирается.

Лился эль, который гномы непонятно как раздобыли вместо сладких вин, что подавались к столу лорда Эрлонда за ужином.

Удалось отговорить подгорных воинов не ломать мебель ради костра. Гарри просто наколдовал огонь. Было приятно шутить над конфузом Кили, принявшего эльфа за эльфийку. Смех, байки, которые травили прочие гномы. Разговор с Бильбо о красотах долины. Хоббиту в Имладрисе явно нравилось больше, чем посреди Дикоземья. И кто бы стал за это осуждать жителя цветущего Шира? Уж точно не Гарри. Он расслабился, уверенный, что в хранимом магией краю эльдар безопасно.

А Гермиона отдыхает после долгого пути у себя. Или читает в постели. Все равно туда, где Дубощит, она добровольно не пойдет. Не захочет портить всем прочим вечер враждой. Поговорить с ней он сможет и завтра. Не переться же на ночь в ее комнату? Правда, раньше Поттера это никогда не останавливало. И все же он был достаточно взрослым, чтобы соблюдать правила чужого дома, где их так гостеприимно приняли.

Бомбур таки сломал стул, на котором сидел.

Гарри потер свой знаменитый шрам и произнес "Репаро"... Хотя от хохота гномов дрогнули деревья в саду, когда толстяк полетел вниз.

Признаться, что его настигла ностальгия, было не трудно. Гарри будто в гостиной Гриффиндора очутился в лучшие времена. Например, когда они праздновали победу в очередном матче по квиддичу. Шума, разрушений и шуток столько же. А также треск пламени, песни и ощущение радостного возбуждения, от которого покалывает кончики пальцев. Как давно он таким не был? Или, скорее, как давно не позволял себе быть?

Бильбо ушел прогуляться, исчез и Торин. А волшебник пересел к самому тихому в компании — Ори. Гарри вежливо попросил блокнот молодого гнома. Записи он прочесть не мог. Но вот рисунки оценить — вполне. В том числе несколько своих портретов и портретов Гермионы. Тихоня Ори оказался не промах — достоверно изобразил момент "падения" Короля-под-Горой — там, еще в Шире, когда Дубощит разозлил его подругу. Гарри очень сомневался, что Торин хотел бы, чтобы сей эпизод вошел в летопись похода.

Но что написано пером... В историю фиаско гордого наследника подгорного трона точно войдет.

Гарри, до этого смотрящий на костер, подскочил, словно его в левую ягодицу пчела ужалила. Его за секунду окатило паникой и испугом Гермионы. Тут же все схлынуло — она закрылась намертво. Но ему уже было не до праздника. Он не стал тратить время на обход гномов и спуск по ступенькам. Разбежался, перепрыгнул через сидящего на полу Фили, и через перила оказался сразу в саду. Чары обеспечили мягкое приземление, а также показали, где в лабиринте комнат искать ее.

Стальная воля задавила на корню панику в мозгу. Истерящий, он ничем Гермионе не поможет. Пока Гарри бежал через сад, освещенный бело-голубыми фонарями — словно упавшими с неба сюда, на землю, маленькими звездочками — он задавался вопросом: что или кто мог ее так напугать? Гермиона не теряла контроля и не боялась. Это почти аксиома.

Винить себя за то, что беспечно оставил ее одну, он будет тоже позже.

Гарри натолкнулся на стайку эльфийских дев, похожих на трепетных бабочек, почти с разбегу. Они, в разноцветных летящих одеждах, расступились перед ним, словно створки раковины, открывая жемчужину. Темноволосую красавицу, которая ему улыбнулась.

— Простите, Арвен, спешу...

Девушка хотела задать ему вопрос, очевидно встревоженная его всклокоченным видом. Но Мальчику-который-победил было не до галантных разговоров. Даже если Вечерняя Ззвезда, окруженная своей щебечущей свитой, и искала встречи с ним, Гермиона была важней всего. Поэтому к черту... Гарри затормозил, а через секунду воспарил в дымном столбе. По воздуху таки быстрей и надежней. Неловко будет, если он в запале затопчет невинных.

Дверь, которая была между ним и Гермионой, он культурно испарил, вместо того чтобы вынести ее внутрь.

Лорд Элронд самую чуточку встревожен, остальное — хрен поймешь по идеальным лицам бессмертных созданий. Старшая палочка в руке напомнила, что все очень "смертны" в определенных обстоятельствах. И Мальчик-который-выжил почти дозрел создать эти самые обстоятельства. Эльф в комнате Гермионы, и с ним красивая эльфийка, ничуть не напуганная его внезапным вторжением. Глаза — осколки летнего неба — ударили в лоб, вызвав секундный ступор, но это быстро прошло.

Гарри даже флешбек не словил — до безумных красных гляделок Тома этим очам было далеко. Он вообще смотрел только на Гермиону. На первый взгляд цела. Ни царапинки. Только тотально зла... Уж он-то научился различать наверняка.

— Гермиона?

Сначала услышать ее объяснения, а потом уже делать выводы. Хотя ему категорически не нравилось, что она здесь одна, а эльфов двое. Засадой попахивало или чем похуже. Кроме того — ого, какой интересный артефакт. Создавший его был не тривиален, а скорее гениален. Кольцо хотелось подержать. Хотя Гарри мог поручиться, что белые ажурные лепестки цветка, скрывающего адамант, порежут покусившемуся пальцы в кровь. Правда, ему не впервой ладить со "строптивыми" предметами.

— Мы просто беседовали.

Она едва ли сделала паузу, прежде чем произнести "беседовали" — оговорка по Фрейду... Гарри это еще раз не понравилось. Но насколько он знал, давить бесполезно. Что, конечно, не помешает ему выяснить, какого тухлого василиска здесь произошло? От просто бесед ты, моя драгоценная, не паникуешь. Эту мысль, написанную большими буквами на его лице, Гермиона различила и фыркнула, выражая свое отношение. Спокойно, Гарри.

Не стоит ссориться сейчас. Тем более когда тебя изучают, словно муху на игле.

В их до хрена сложных взаимоотношениях со строптивой мисс Грейнджер они разберутся один на один, позже.

— От "беседы" я бы не словил от тебя такой приход.

Обманчивая мягкость тона — скорее для двух эльдар, но не для нее. Той, что всегда его с легкостью читала. Гарри подошел и осторожно взял ладони Гермионы в свои руки. Снял чужую накидку и набросил на обнаженные плечи собственный свитер. Так-то лучше. На застывших рядом древних существ он намеренно не обращал внимания. Пусть думают, что могут рыпнуться, что он беспечен, а еще доверчив. Хотя ни того ни другого с ним давненько не случалось.

Но каким сияющая в полутьме леди и хозяин Ривинделла видят его? Наверняка глупым, как дитя. Для них он ужасающе молод. Поэтому не угроза. Не та весовая категория. Обычно такие заблуждения обходятся дорого тем, кто мнит о себе много. Гарри совсем не кровожаден. Он, можно сказать, пацифист. Когда дело не касается немногих людей, которых Поттер любит.

— Так что случилось?

Это уже к эльфам, раз она молчит, разрываясь между облегчением от того, что он рядом, и раздражением, что вмешался. Гермиона такая Гермиона. И как можно ее не любить? Гарри все еще удерживает тонкие ладошки, как точку опоры и предохранитель от своих порывов одновременно. Сейчас незнакомая эльфийка уже не кажется ему ошеломительно прекрасной и не пытается влезть в голову.

Гарри резко спокоен. Волнения нет.

Есть понимание — они вместе, значит, все будет хорошо. Нет ничего, что нельзя было бы исправить.

— Леди Галадриэль считает, что вы не просто так попали в Средиземье.

— В вашем приходе, дети другого мира, видна высшая воля.

— Интересная гипотеза. — Гарри определенно понимает, отчего сдержанная мисс Грейнджер так полыхнула.

Ведь вмешательство "высшей воли" предполагает миссию, которую они с Гермионой просто обязаны выполнить. Хотят они того или нет. Право выбора изначально не заложено в параметры. Мальчику-который-выжил все это что-то напоминает — до боли. И желания показать средний палец на очередные великие планы. Какая-то его часть злорадно хохочет то ли голосом Альбуса, то ли Тома — не разберешь.

Гномы с полным отсутствием манер, грубияны, недоверчивые драчуны Гарри нравятся больше, чем изысканные статуи — вечные и давно забывшие, видимо, что такое просто жить. Без планов и интриг. Он всегда ненавидел эти игры. Глядите-ка, мир другой, но дерьмо все то же. Очарование Ривинделла в его глазах только что потускнело безвозвратно.

Он хорошую эпитафию для эльфов придумал: "Так мудры и светлы, что забыли вкус жизни"...

Быть может, он не имел права судить так категорично. Он не видел, что видели они — древние, как сама память. Все же одно Гарри понимал точно — если таким делает бессмертие, то он лично очень рад, что смертен. Смотреть на мир с усталым превосходством. Он слишком хорошо помнил, на что способны такие — мнящие себя выше и лучше всех остальных. И эта память в нем не способствовала никакому доверию между ними.

— Только, видимо, концепция свободы воли вам совсем чужда? — Мальчик-который-выжил склонил голову к левому плечу. — Я уже говорил, что ненавижу пророчества. Гермиона, мы уходим.

Быть может, он спешил, не думал вообще и в целом поступал как гриффиндорец. Правда, все в Гарри говорило, что так будет правильно: и разум, и сердце находились в таком редком согласии. Поттер был уверен, что под его "мы уходим" она поймет все правильно. Не только из библиотеки, а вообще из Имладриса. Потому что в гробу Герой видал такую помощь. У себя дома от таких вот помогателей с трудом отбился.

Может, он и Шрамоголовый, но в третий раз на те же грабли — это не гриффиндорский идиотизм, это нечто вообще невообразимое.

Эльфы оказались все-таки благоразумными существами — никто им препятствовать не стал. И он, несмотря на свою злость, заметил, что Гермиона двигается медленно, словно истощена. Тащить ее за руку по ночным коридорам? Ну уж нет. Пусть она не терпит показывать слабость, но за это она его простит. Гарри подхватил подругу на руки и пошел к их комнатам.

— Не думаю, что в Средиземье библиотеки и знания есть только у эльфов... Мы уходим с гномами.

— Там Гэндальф, — тихо возразила она ему куда-то в шею и тут же нашла другой аргумент, противоречивший первому: — И Бильбо.

— Присмотрим за другом, посмотрим на великое королевство гномов, дракона и библиотеку Эребора. Балин говорил, что она сравнима с эльфийскими. Предки Торина не только копили золото, но и собирали знания.

Он поставил ее на ноги около дверей, задаваясь вопросом: это так на Гермиону присутствие эльфов повлияло? Или влияние конкретной древней ведьмы? В любом случае задерживаться смысла нет. Гномы планируют уйти до рассвета. Гарри даст ей укрепляющего и посторожит, пока кое-кто упрямый будет спать. Пару часов сна, отличное зелье — и Гермионе станет получше. Никакие красоты не стоят ее испуга. Вообще ничего на свете не стоит.

Мальчик-который-победил — больше не беспомощный мальчишка, поэтому делать больно любимым не позволит. Война ожесточает, просто в мирное время твои демоны спят. Гермиона позволила снять туфли и укрыть себя. Даже зелье приняла с благодарной улыбкой. Молча. Хотя Гарри ждал лекции в ее обычном стиле. Все же он был резок, опрометчив и совсем не учтив.

— А что, если нам суждено было здесь оказаться?

— Значит, мы в любом случае сделаем то, что должны. — Поттер сел на постель и коснулся рукой ее щеки. — Гермиона, поспи, пожалуйста. Ловушки никакой нет, и мы по-прежнему делаем, что хотим. Я не дам тебя в обиду... Ауч!

— Скорее я за тобой присмотрю.

Она погладила ушибленную руку, по которой стукнула. Повертелась, переворачиваясь на бок, и провалилась в сон. Смысл истязать себя, если глаза просто закрываются? Гарри здесь — значит, она может быть какой угодно — слабой, уставшей, даже плаксой. Для него все это значения не имело. Героический герой всегда за всеми ярлыками четко видел ее настоящую.