О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Если не считать, что впереди ждали горы, то все определенно было великолепно...

Ну, кроме пункта об отсутствии похорон и многого другого. Однако Гермиона исправила в контракте с Торином Дубощитом все, что могла. А могла она гораздо больше, если бы ей на это дали время. Дубощит почему-то ожидал, что эльфы попытаются остановить компанию самоубийц. Гермиона же была уверена, что из эльфийской долины эти самые прекрасные перворожденные им белыми платочками вслед махали.

Да, она была совсем нерационально зла и ничегошеньки с этим поделать не могла.

Гарри мог пребывать в счастливом заблуждении, что они переиграли двух древних эльфов, одна из которых древнее истории. Сама мисс Грейнджер настолько самонадеянной не была. Зато была более чем уверена, что гнев Поттера и его страх за нее элементарно использовали. Стоило немного подумать — и выводы напрашивались сами собой. А значит, они сейчас делали ровно то, чего от них хотели венценосные интриганы. Понимание сего факта ей радужного настроения не добавляло.

Как и четкое понимание, что их приход в Арду не был случайным.

Она отлично понимала: великие цели обычно требуют таких же жертв. Поэтому поводов быть склочной сукой у Гермионы было более чем достаточно. А еще они с Гарри так и не смогли поговорить нормально, занятые сборами, спорами и постоянно подгоняющим всех Дубощитом. Последним особенно... Гермиона очень сомневалась, что Король-под-Горой рад видеть ее вновь. Однако их силы перевешивали отвращение и недоверие одного конкретного гнома.

Чем ближе были Мглистые горы, тем меньше Гермиона хотела идти этой дорогой.

Десятки троп вели к колоссальным громадинам гор впереди. Но эти тропы были обманчивы и опасны. Обрывы, осыпи и камнепад. Это только первый день пути. Пронзительный холодный ветер и гулкое эхо. Гермиона с радостью принимала помощь Фили и Кили. Она не боялась высоты, но чем выше они поднимались, тем неуверенней она себя чувствовала. Пускай это были не настоящие горы, а лишь предгорья.

Настоящие трудности и опасности впереди.

— Этот край опасен, моя леди. Орки, гоблины и еще Махал ведает какие твари — они кишат в горах. Века прошли с тех пор, когда Мглистые принадлежали нашему народу.

Тихая беседа с Глоином разбавляла уныние пути. Хорошо бы, если бы Гарри был рядом... Но он страховал Бильбо, ошалевшего от попадания в серую осень сразу из пронизанного золотым солнечным светом Ривенделла. Хоббита не стоило винить. Сама она чувствовала себя чуточку потерянной. Сразу было видно, что этот край дик и немилосерден.

Балин говорил о Мории, величайшем из гномьих королевств Средиземья — потерянном и оскверненном.

Выходило так, будто каждый труд обречен на забвение, гибель и увядание. Словно то Зло, о котором они с Гарри абстрактно судили, неотступно разрушает все построенное теми, кто не хочет ему покоряться. Столько крови из века в век... И все равно надежда живет. Ее спутники — пример этой надежды, безрассудной на самом деле, но сильной. Только хватит ли ее? Гермиона всегда смотрела на мир трезво. В ее памяти надежды разбивались на раз и хорошо, что не убивали.

Хотя, о чем она думает?

Очередной камень выскользнул из-под ботинка, и ее поймал Фили... Ногу на секунду прострелило болью.

— Цела?

— Да, все хорошо.

Их четверка — Балин и братья-принцы — остановились, пока она топала левой ногой, проверяя, больно или нет. Так получилось, что они замыкали тыл отряда. Гермиона бросала назад заклинание, которое уничтожало их след. Еще свежа была память о варгах и уродливых тварях на них. Уродцы уж очень хотели до них добраться, и лучше не оставлять им подсказок. Она потерла глаза. Дурная усталость с каждым пройденным метром словно усиливалась стократно. И, видимо, она разучилась держать лицо, раз это так заметно.

Балин и принцы беспокоились за нее. Именно поэтому шли все время рядом. А сын Фундина еще и отвлекал.

— Гермиона?

Вот и Гарри... Взял в ладони ее лицо. По телу прошлась волна освежающей чужой магии. Видимо, словам ее больше не верит. Предпочитает проверять сам. Значит, выглядит она действительно не ахти. Но какого черта? С каких пор Гермиона позволяет себе расклеиваться? У них не увеселительная прогулка, а настоящая боевая миссия. Мысленно Гермиона отвесила себе хорошего такого пинка.

— Немного болит голова, вот и все.

В зеленых глазах неверие — Мальчик-который-выжил его и не прячет.

Из тебя что-то тянет силу... — мысленно прозвучал его злой голос. — Я чувствую это. Гермиона, вспоминай любую странность.

Странностей было предостаточно. Но она послушно напрягает память, силясь вспомнить что-то действительно необычное. И ничего — пустота... Одно утешает — щиты на разуме целы. Значит, в ее голове никто не копался. Отряд давно встал, и все смотрят на них. Кто с беспокойством, кто с досадой... Однако Гарри это совсем не волнует.

Он ждет ответа. Не торопит, не давит. Дает ей подумать. В конечном итоге она умней всех, кого Поттер когда-либо знал. То, что ей плохо, наталкивает его на крайне нехорошие мысли. Все началось в Ривинделле, но эльфам было ни к чему вредить ей. Значит, есть кто-то или что-то еще. А еще демон вины в нем поднимает голову. Ведь Гарри не уследил.

В чужом мире они оба расслабились, успокоенные тем, что их здесь никто не знает. Нет слепого поклонения, и нет такой же ненависти.

Происходящее с Гермионой было похоже на то, что они уже переживали... Но как? Крестражей в Арде не было. И тем более этой дряни не было рядом с ними. Гарри был уверен, что настолько отвратительную магию он бы ощутил сразу. Такой горький, травмирующий, ужасный опыт не пропьешь, как ни старайся. И почему только ей становится плохо? Слава Мерлину, гномы не встревали и не торопили их.

— Сон... Мне снился дракон, Гарри... — продолжила она уже мысленно.

Просто потому, что гномам и их королю не стоит слышать, что волшебница видит дракона во сне. С уровнем паранойи а-ля Дубощит ее быстро запишут во враги. Разобщенности перед лицом зловещих гор им только не хватало. Так что пусть правду знает только тот, кому Гермиона доверяет безусловно.

— Как давно?

— Еще в Ривинделле.

Обвинения в том, что она до сих пор молчала, Мальчик-который-выжил предпочел придержать. Потому что сам бывал хорош. Считая кошмары с Томом на пятом курсе, да и все остальное. Гермиона, как всегда, решила поберечь его "хрупкую" нервную систему и справиться самостоятельно. О том, насколько он плох как друг, Поттер поразмышляет позже как-нибудь на досуге. Сейчас важнее определить, причастен ли дракон во сне к ее состоянию.

— Торин, нам нужен привал. Я бы не спорил — только время потеряешь.

Диагностику не сделаешь на ходу, под ветром, который быстро становился просто ледяным. Пора вспомнить свой второй профиль, кроме артефакторики, а именно — темную магию.

— Мы будем ждать вас чуть выше. Вижу относительно ровную площадку.

Гарри взял ее за руку. Короткий полет лучше, чем подъем по ненадежной тропе. Пока гномы поднимутся, он установит палатку и защиту. Если и правда из нее выкачивают магию, то он в силах запечатать этот канал и оттяпать вору все пальцы разом. Было бы намного проще, если бы ритуальный зал Блэк-холла был в прямой доступности. Но о такой удаче остается только мечтать. Поэтому Гарри был намерен действовать по старинке — грубой силой и точным расчетом.

Кроме того, у него имелся козырь.

Поттер подмигнул обеспокоенному хоббиту и воспарил столбом белого дыма, утягивая за собой Гермиону.

Палатка тремя скупыми взмахами палочки была установлена. Гермиона без слов вошла внутрь — поразительная покладистость. Он занялся защитой в общем и невеселыми мыслями в частности. Что-то веселое приключение в мире, где они просто Гарри и Гермиона, напоминало очередной пиздец, на которые так щедры были их молодые годы. Гарри уже десять раз назвал себя тупым ослом за то, что вообще затеял тот самый ритуал.

Скучно ему жилось, видите ли. Зато теперь весело — ухохочешься.

Все-таки был прав Снейп — он целиком и полностью безмозглый гриффиндорский идиот.

— Нам нужно время.

Гномы ежились, проходя сквозь защиту, ощутимую как плотный слой колючей воды. К нежеланным гостям его охранные чары не будут таким "нежными", по определению. Гарри, конечно, был еще тем мастером коммуникации. Но многие гномы ему нравились, а еще некоторые из них переживали за Гермиону так, что не скрывали этого. Поэтому сперва он решил объясниться. Ведь, скорее всего, они ни черта не понимали. Обычно такое "непонимание", вовремя не проговоренное, рождало кучу проблем впоследствии.

— Гермиона приболела, — все-таки подбор нейтральных определений и ложь в лицо — совсем не его трава. — Идти дальше с ней в таком состоянии слишком опасно и для нее, и для нас всех. Мы постараемся все исправить и утром, надеюсь, сможем выдвигаться.

— Насколько все плохо?

Это уже Бильбо протолкнулся сквозь принцев, застывших с напряженными лицами, и проскользнул между Бофуром и Бомбуром.

— Бильбо, мне нужно время, чтобы это определить. Мы раньше сталкивались с чем-то подобным дома, и я уверен, что смогу помочь.

Нагружать отряд всеми сложностями такой магии и собственными до хренища ответвленными терзаниями по поводу использования Воскрешающего камня Гарри не собирался. Если к его Гермионе действительно кто-то прицепился, то коварный дар Госпожи укажет, найдет паразита, а затем выжрет его до дна. Кадм Певерелл никогда не использовал все грани камня, которым владел. Гарри же теперь не слишком брезглив и не так глуп, чтобы ограничивать себя — когда дело идет о действительно важных вещах.

Сила на то и сила... Лишь тот, кто ей владеет, решает, для какой цели ее применить.

Поэтому он давно не боится быть похожим на Тома. Темный Лорд был безумцем с разорванной душой. Гением, конечно, но искалечившим самого себя до неузнаваемости. Гарри же никогда не стремился к власти. Он в огромной степени ненавидел свою славу. Они не похожи и никогда не будут похожи. Том жаждал владеть Дарами Смерти, Гарри же обречен на них и обручен с ними вечными узами.