Университет языков (гет)

Солус остановил машину у ворот университета и сказал, не оборачиваясь:

— Надеюсь, вы понимаете, что об этой поездке не стоит рассказывать другим.

Ниа кивнула, потом открыла дверцу и вышла. Метель сразу подхватила лёгкое пальтишко. Солус поехал в гараж, а она пошла к себе. Никогда эта лестница не казалась ей такой длинной. Хотелось только упасть на кровать и заснуть.

— Ниа! — закричала Ливора. — Ниа! Как ты могла?

Девушка посмотрела по сторонам, словно ища, куда бы спрятаться: сейчас она не чувствовала себя готовой к такому разговору. Но прятаться было некуда. В коридоре они с Ливорой были одни.

— Я тебе всё объясню… только…

— Только что? Что ты мне объяснишь? Ты встречалась с ним!

— С кем? — устало вздохнула Ниа. Ливора, как всегда, напридумывала себе бог знает что.

— С Эриданом! Сатабиша мне всё рассказал!

Ниа побледнела.

— Тише, — она схватила Ливору за рукав. — Не кричи так!

Но Ливора уже не владела собой:

— Хочу и кричу!

— Пойдём ко мне, — Ниа почти втащила её в свою комнату и закрыла дверь. Бросила сумку и пальто. Сняла сапоги. Всё это время Ливора с молчаливой ненавистью наблюдала за ней.

— Ты знаешь Эридана? — тихо спросила Ниа, хотя вопрос был глупым. Эридан спрашивал о Ливоре, значит, знал её.

— Ещё бы! — красивые губы исказила горькая усмешка. — Это человек, которого я люблю.

— Что? — Ниа растерянно смотрела на подругу.

— Ничего, — Ливора резко опустилась на кровать и отвернулась. Лунный свет успел блеснуть в наполнившихся слезами глазах.

— Я не знала, — прошептала Ниа, — прости, я не знала.

Она села рядом с Ливорой.

— Я люблю его, — повторила девушка, — и он любит меня. У нас всё было хорошо. Эридан такой умный! Он мог бы стать заместителем ректора, а потом и самим ректором. Но этот ужасный профессор! Эридан тоже изучал его дурацкий язык, а потом решил создать свой. Если бы не Сатабиша, ему бы такая ерунда и в голову не пришла! Он ушёл менять мир, а я… я осталась… — слёзы потекли по щекам.

Ниа осторожно погладила её по спине.

— Это я… я должна была поехать, а не ты! Почему он послал тебя?

— Понимаешь…

— Что вы там делали? — перебила Ливора.

— Разговаривали, — ответила Ниа. — Сначала Эридан говорил с профессором Альгеди, потом — со мной.

— С тобой? И о чём он с тобой говорил? — в заплаканных глазах загорелась зависть.

— Задавал разные вопросы.

— Он спрашивал обо мне? — быстро сказала Ливора.

— Да, он спросил, как у тебя дела.

— И что ты ответила?

— Нормально…

— «Нормально» и всё?! А ты не сказала, что я плачу каждый раз, как вспоминаю о нём? — вскричала Ливора.

— Но я же не знала!

— Ладно, о чём он ещё говорил?

— Спрашивал меня о семье, о жизни в университете, — пожала плечами Ниа.

— Да какое ему вообще дело? Он же тебя первый раз видел!

— До меня ему, и правда, никакого дела нет, — печально произнесла Ниа. — Это из-за его сестры.

— Из-за сестры? — удивилась Ливора. — Ах, да, кажется, он что-то говорил об этом. Она ведь умерла?

Ниа, не мигая, смотрела в освещённое холодным лунным светом лицо подруги.

— Да, она умерла, — наконец, проговорила девушка.

— Ну, и что? — нетерпеливо спросила Ливора.

Ниа замялась, теперь она не знала, как объяснить.

— Оказалось, что я на неё похожа… — сказала она.

— И что? Сатабиша послал тебя к Эридану, потому что ты похожа на его сестру? — Ливора презрительно поморщилась и вдруг вспомнила вчерашний разговор с профессором.

- Почему вы не послали меня? — спросила она.

Хидори ответил:

— Ты не смогла удержать его тогда, не сможешь привести и сейчас.

— Глупости, — прошептала Ливора, — глупости… Она давно умерла, невозможно же до сих пор…

Ниа молча смотрела в окно. Она тоже хотела бы, чтобы это было невозможно.

— Он согласился встретиться с Сатабиша? — спросила Ливора, глядя в пол.

— Согласился.

— Это всё?

Нет, это было не всё.

— Он согласился встретиться с профессором при условии, что я тоже приеду на эту встречу, — сказала она.

— Ты? — Ливора почти шипела. — И что ты ответила?

— А что я могла ответить? — вымученно проговорила Ниа. — «Да».

— «Да»? Ты что опять собираешься встречаться с Эриданом?

— Иначе профессор Сатабиша не сможет с ним поговорить.

— Подожди, Эридан уже согласился на встречу! Когда он увидит своего профессора, его краном от него не оттащишь! Тебе совсем не обязательно ехать!

— Но я ведь обещала… — растерянно прошептала Ниа.

— Скажи честно, он тебе понравился, да? — в глазах осталась одна ревность.

— Ты с ума сошла! — оборвала её Ниа.

— Тогда не встречайся с ним!

— Не знаю… Я подумаю… — Ниа обняла колени. Может, Ливора права? Она выполнила свою роль и теперь…

— Уже поздно, — сказала она вслух, — давай завтра поговорим.

— Хорошо.

У самой двери Ливора остановилась и сказала:

— Обещай, что не станешь с ним встречаться.

— Я должна подумать.

Когда Ливора, наконец, ушла, Ниа завела будильник и, не раздеваясь, легла спать. Перед глазами, словно в немом кино, мелькали сцены последних нескольких дней. Последнее, что она запомнила, был Эридан. Он улыбнулся ей и произнёс имя из трёх слогов.

* * *

Утром Ниа не пошла на завтрак: решила поспать подольше. К тому же не хотелось встречаться с Ливорой и профессором Сатабиша. А профессора Альгеди она никогда не видела в столовой, кроме самого первого раза, когда пришла туда на полчаса раньше.

Прозвенел переведённый на восемь тридцать будильник. Девушка встала, приняла душ, переоделась и поплелась на занятия.

Подходя к своей аудитории, Ниа мечтала не услышать двух вещей: вопроса о поездке и рассказа о профессоре Сатабиша.

Она толкнула дверь, и Анемос закричал с задней парты:

— Здравствуйте, преподаватель! Как поездка?

Ниа задумалась, как бы ответить, не нарушив обещание, данное Солусу Альгеди.

— Ну, это был скорее поход… по лесам, по полям…

— Поход? Что такое «поход»? — спросил Элафос.

Ниа стала объяснять новое слово, потом все стали вспоминать, в какие походы они ходили. Когда тема была исчерпана, Анемос снова спросил:

— А вы знаете, какое у нас было занятие в пятницу?

— Нет, я ещё не видела профессора Сатабиша, — ответила Ниа.

А про себя добавила: «Надеюсь, я его до завтра не увижу».

Но Анемосу было всё равно, видела она его или нет. Он принялся в подробностях пересказывать ей все события пятницы. Антос и Тэрос с радостью помогали другу. Ниа рассеянно слушала и думала, как она завтра придёт к нему на урок. Стоило ей вспомнить лицо Эридана, и внутри поднималась такая боль и обида.

Начать новую тему они смогли только на второй паре, но, к удивлению Ниа, все поняли её достаточно быстро. Даже Тэрос к концу занятия почти не делал ошибок.

Собрав тетради, Ниа сразу пошла к себе. Обед она решила проигнорировать, сейчас ей хотелось только спать. Спрятавшись под одеяло, девушка провалилась в тяжёлый сон.

Когда она проснулась, в окно уже светила луна. Ужин она тоже пропустила. Ниа встала и открыла холодильник. Пусто, даже готовить не из чего… Порывшись в ящиках, она всё-таки нашла завалявшийся кусочек сыра и два яблока. В хлебнице лежала пачка печенья. Вскипятив чай, Ниа собиралась, наконец, поесть, когда в дверь постучали.

«Ливора! — схватилась за голову девушка. — Мы ведь так и не закончили разговор!»

Она поставила на стол дымящуюся чашку и открыла дверь. На пороге стоял тот, кого сегодня она хотела видеть ещё меньше, чем Ливору.

— Здравствуй, Ниа, — тихо сказал профессор Сатабиша.

— Здравствуйте, профессор, — она постаралась произнести это ровно, но в голосе всё равно послышался вызов.

— Можно войти? — спросил он.

— Конечно. Я собиралась пить чай, если хотите…

— Нет, думаю, не хочу, — ответил он и улыбнулся быстрой грустной улыбкой.

Хидори сел на кровать и задумчиво посмотрел в окно.

— Солус рассказал мне о вашей поездке, — медленно произнёс он. — Из его слов я сделал вывод, что ты, как и он, не одобряешь моей идеи.

— Не одобряю.

Это вырвалось у неё само собой, но, начав, она уже не могла остановиться.

— Потому что это жестоко. Вы ничего мне не сказали… Знаете, каково было стоять под его взглядом, от которого рыдать хочется, и не понимать, что происходит? Думаете, я когда-нибудь смогу забыть этот взгляд? Но я — ладно… А он? Вы подумали о нём? Как… как вы могли пойти на такое? Он постоянно вспоминает свою сестру, а теперь будет ещё вспоминать… человека, который для него никто! Только из-за внешности…

— Если бы вы были похожи только внешне, он не согласился бы встретиться со мной, — прошептал профессор Сатабиша.

— Может быть. Но я не Сорора! Вы не воскресили её! Вы воскресили только боль и страдание! — к горлу подступили слёзы.

— Ниа, послушай…

— Что?

— Я не прошу тебя простить меня, потому что сам я себя никогда не прощу. Но я хочу, чтобы ты попыталась… просто попыталась меня понять.

— Вы не обязаны ничего мне объяснять, — сказала Ниа, испуганная болью, прозвучавшей в его голосе, — вы сделали то, что считали нужны. А это только моё мнение.

— Для меня важно твоё мнение и твоё понимание. Выслушай меня.

Ниа молча села на кровать рядом с ним.

— Что ты подумала, когда впервые услышала мою фамилию? — спросил вдруг профессор Сатабиша.

— Что она странная. Я никогда раньше таких не слышала.

— Мои дедушка и бабушка родились в Нашире.

О такой стране Ниа тоже не слышала.

— Они приехали с восьмилетним сыном в Хатису, чтобы провести там отпуск. Море в Сайфе уже начало мелеть, но они почти целый месяц плавали и загорали на песке, который ещё не захватил весь город. А потом началась война. Взрыв, беспорядочные бомбардировки, страшные землетрясения, цунами… Нашира находилась на острове. Этого острова больше нет.

Бабушка с дедушкой пытались найти людей из Наширы, которые, как и они, могли бы спастись. Но мир, вернее то, что от него осталось, был охвачен паникой… Не дай бог нам ещё раз пережить это, — глухо прошептал он. — Им удалось найти лишь несколько человек, это были пожилые супружеские пары, решившие попутешествовать… Трудно представить старость более ужасную, чем у них… Бабушка с дедушкой умерли молодыми. Видевшие это не жили долго.

Мой отец тогда учился в университете. Он решил стать историком, чтобы хотя бы на бумаге сохранить память о нашей стране. На последнем курсе он познакомился с моей матерью. Она хотела стать археологом. Они вместе ездили на раскопки городов, погребённых под песками Хатисского моря. Кабинет отца был заполнен книгами и черепками. Я засыпал, положив под голову тома мировой истории, а моими игрушками были дощечки с письменами какого-то века до нашей эры. Ещё тогда меня заинтересовали значения таинственных знаков. Чтобы разгадать их смысл, я много учился. Сначала в Хатисе, потом в Алголии, Синистрии и других странах. Со временем песок начал убивать мою мать, и мы переехали в Синистрию.

Я был так занят учёбой и работой, что времени на любовь совсем не оставалось. И вот тогда я встретил её… Она работала в одной из библиотек, куда я пришёл за очередной книгой. Её звали Симирам. В переводе с синистрийского это означает что-то вроде «море в утреннем свете». Мою страну поглотил океан, а это утреннее море поглотило меня. Она была тихой и тонкой, как травинка в летнем поле. Она родила мне сына. Мы назвали его Энайд. На синистрийском оно означало «душа, дух».

Ниа знала это слово. В языке Аин оно стало значить просто «сын».

— Энайд был тихим мальчиком. Его с детства интересовала биология, он хотел стать врачом, мечтал спасать человеческие жизни. Когда он учился на первом курсе медицинского университета, его сбил пьяный водитель… Обычный случай, такое случается со многими, — ровным бесцветным голосом проговорил Хидори. — Симирам прожила ещё несколько месяцев. А потом моя травинка легла и больше не встала. В конце у неё не осталось даже сил, чтобы говорить. И только большие виноватые глаза постоянно смотрели на меня… После этого у меня осталась только работа, — заговорил Хидори, наконец. — Я узнал, что в Университете Языков нужен преподаватель алгольского и приехал сюда. С тех пор я учил студентов, сам учился у студентов и создавал язык Аин. Я думал о нём давно. После смерти сына и жены это стало смыслом моей жизни.

И вот через много лет в университет попал Эридан. Сорора умерла в конце февраля. Его привезли к нам в апреле… Сначала он ни с кем не разговаривал, кроме Солуса. Потом стал говорить и со мной… Пойми, Ниа, я знаю, что он не Энайд. Они совсем разные. Но мне дорог, очень дорог этот человек. Я многое потерял в своей жизни, но его я хочу спасти!

— Простите, простите, простите… — тихо, словно баюкая ребёнка, зашептала она.

— Спасибо, — он накрыл её руку своей высохшей ладонью.

Некоторое время они просто сидели молча. Потом Хидори сказал:

— Эридан согласился на встречу со мной при условии, что ты тоже приедешь. Но если ты не захочешь ехать, я пойму. И он тоже поймёт.

— Я поеду, — глухо проговорила Ниа.

— Прости меня, я снова поставил под угрозу твою дружбу с Ливорой. Мне пришлось ей сказать. Я очень сожалею. Если ты хочешь остаться…

— Я поеду, — повторила она.

— Спасибо, Ниа, — тихо сказал Хидори. — И прошу тебя, не сердись на Солуса. Возможно, когда-нибудь он расскажет тебе свою историю, и ты сможешь понять его.