Университет языков (гет)

Чем ближе становилось двадцать четвёртое, тем больше боялась Ниа. Беспричинная радость почти прошла, осталось только волнение, усиливающееся с каждым днём. Конечно, она всегда неплохо училась, порой ей удавалось даже выделиться из группы своих однокурсников (поэтому профессор Веспер и предложил ей писать у него диплом). Но никогда занятия не начинались у неё так — один на один с преподавателем. Ниа постоянно спрашивала себя, почему профессор Сатабиша предложил изучать свой язык именно ей. Ведь он ничего о ней не знает. Да, наверное, Элафос и даже остальные ребята уже неплохо говорят по-лабрийски, но это их заслуга. Уроки с Рои? И снова это было желание Рои, старание Рои, талант Рои. Но не её. Может быть, профессор видел в ней что-то важное для него. Но что если ему только казалось? Что если этого важного в ней не было?

И ещё одно беспокоило Ниа. Она до сих пор не рассказала Ливоре о предложении профессора Сатабиша. Всё как-то к слову не приходилось. Ниа очень боялась, что подруга подумает, будто она хвастается. Пока Ниа размышляла, как бы помягче преподнести Ливоре эту новость, наступил понедельник.

— Давай после ужина погуляем, сегодня вроде не так холодно, и ветра почти нет, — предложила Ливора, когда они сидели утром в столовой.

«Ну, вот, дождалась!» — обругала себя Ниа.

— Извини, но сегодня я не могу, — сказала она. — Знаешь, профессор Сатабиша… ну, в общем… он предложил мне изучать свой язык. Поэтому в восемь…

— Что? Что ты сказала? — закричала Ливора, не думая о том, что на них смотрит вся столовая.

— Профессор Сатабиша… — начала Ниа.

— Да как он посмел!

— Ливора, тише, — схватила её за руку Ниа.

— И что ты ответила?

— Согласилась, конечно.

— Ниа, зачем тебе это нужно? — почти взмолилась Ливора. — У тебя ведь есть теперь эта девочка! Зачем?

— Но, Ливора, это же профессор Сатабиша! — удивилась её непониманию Ниа.

— Что в нём такого особенного? Почему все сходят из-за него с ума?

— Я не сошла с ума, я просто хочу учиться у него, — попыталась объяснить Ниа.

— Откажись от этого, Ниа!

— Я не могу, я не хочу, — она отстранилась от неё.

— Я прошу тебя!

— Извини, мне надо ещё взять бумаги в комнате, — Ниа быстро встала. — Увидимся на обеде.

Реакция Ливоры потрясла девушку (хорошо ещё, что профессора там не было). Ниа догадывалась, что подруге не понравится её решение. Но это… Крик Ливоры до сих пор стоял у неё в ушах. Ниа поёжилась. Почему всё так сложно? Почему…

* * *

День был испорчен, всё было испорчено. Ливора в отчаянии швырнула журнал на стол. Сегодня напротив каждой фамилии в нём стояло «неудовлетворительно». «Ненавижу, как же я всё это ненавижу!» — она бессильно опустила голову на руки. Только получилось сложить что-то из тех карт, которые оставила судьба, а он снова хочет всё разрушить. Ну, почему он не может просто дожить, сколько ему осталось, и не лезть в душу к другим? Почему…

С трудом высидев три пары, она выбежала в коридор. Его кабинет находился недалеко. Из приоткрытой двери как раз выходили студенты. Подождав пока последний — с такой же тупой восхищённой улыбкой, как и у всех, — повернул за угол, Ливора быстро вошла в аудиторию.

Он просматривал работы студентов. Ливора тяжело оперлась о стол и медленно произнесла:

— Как вы смеете?

— Ливора, — мягко сказал он.

— Прекратите! На меня ваши чары не действуют! Оставьте Ниа в покое!

— Кажется, я её покой не нарушал, — возразил профессор.

— Ей не нужен ваш дурацкий язык!

— Она ответила по-другому, — тихо произнёс он.

— Вы знали, что она так ответит! Вы знали! — закричала девушка.

— Нет, не знал, — строго сказал он. — Но надеялся.

— Зачем вам это нужно? У вас что, без неё мало почитателей?

— Ливора, — он покачал головой.

— Что? Ниа — моя подруга! Понимаете вы это, она моя!

— Ниа не вещь. Она не может принадлежать ни мне, ни тебе.

— Замолчите! — Ливора кричала и плакала. — Я не желаю вас слушать! Не желаю слушать!

— Прекрати! — раздался вдруг властный голос.

— И ты? Ты тоже будешь его защищать? — она резко повернулась к Солусу Альгеди.

— Ливора, успокойся!

— Я не хочу успокаиваться! Я… я не могу успокоиться! Если бы не вы, — закричала она профессору Сатабиша, — всё было бы по-другому! Это вы, вы виноваты!

— Ливора, он не виноват.

— Нет, виноват! А теперь он хочет забрать Ниа!

— Ливора, я не пытаюсь забрать у тебя подругу, — тихим печальным голосом заговорил профессор.

— Вы всегда так говорите, а потом… Солус, Солус, скажи ему, чтобы он не забирал у меня Ниа! — у неё началась истерика.

— Пойдём, я отведу тебя в комнату, — тихо, словно убаюкивая её, проговорил Солус Альгеди.

Она стояла на месте. Он опустил ей на лицо капюшон мантии, чтобы случайно встреченные студенты или преподаватели не увидели заплаканное лицо.

— Пойдём, — повторил он.

Ливора шла неровной шаркающей походкой и плакала, уткнувшись ему в плечо.

Ниа увидела их, когда собиралась спускаться по лестнице.

— Что… что случилось? — испуганно пробормотала она.

— Вы позаботитесь о ней? — вместо ответа спросил Солус Альгеди.

— Ко-конечно, — она обняла Ливору, ещё раз растерянно посмотрела на профессора Альгеди и пошла вниз.

Дойдя до комнаты подруги, она остановилась в нерешительности.

— Ключ… в… кармане, — сквозь всхлипы выговорила Ливора.

Открыв дверь, она помогла Ливоре войти, потом уложила её на постель и принесла воды.

Опустившись на пол около кровати, Ниа сидела с ней, пока Ливора не заснула. Потом стала ждать, когда она проснётся.

Стрелки часов медленно приближались к восьми.

— Если бы я не проснулась, ты бы ушла? — спросила вдруг, не поворачиваясь к ней, Ливора.

— Не знаю, может быть, — честно ответила Ниа. — Но после занятия я бы обязательно вернулась к тебе.

— Хорошо, — тихо сказала Ливора. — Иди к своему профессору, но при мне, — она резко села на кровати и посмотрела на Ниа, — не произноси его имя, не рассказывай о занятиях. Я ничего не хочу о нём слышать, ты поняла?

— Поняла. Спасибо, Ливора, — она обняла подругу. — Я зайду после урока.

Ливора кивнула и снова легла на кровать.

Ниа поднялась и пошла к себе. Взяв заранее приготовленную синюю тетрадь со звёздочками и ручку, она отправилась к профессору Сатабиша.

Подойдя к четыреста восемьдесят второй аудитории, она глубоко вдохнула и постучала.

— Войдите, — раздался в ответ тихий усталый голос.

Она нерешительно толкнула дверь и остановилась на пороге.

— Проходите, Ниа.

Девушка осторожно, на одних носках вошла в класс и села за парту.

Кабинет профессора Сатабиша был таким же, как у неё, только шкафы заполняли книги на незнакомых языках, а на стенах висело множество карт. Ниа рассеянно разглядывала их, ожидая, когда профессор начнёт урок. Но он молчал.

— Ниа, я… — он остановился, а потом продолжил, — я должен извиниться перед вами. Кажется, я внёс разлад в вашу дружбу с Ливорой Атис.

— Что? — Ниа удивлённо посмотрела на него. Так вот почему Ливора плакала! — Ливора к вам приходила?

— Да, у нас состоялся… не самый приятный разговор.

Только сейчас, взглянув в лицо профессору Сатабиша, Ниа заметила, что он словно бы постарел с момента их прошлой встречи.

— Я предполагал, что ей это не понравится, — продолжал профессор, — но такого не ожидал. Удивительно, что она подружилась именно с вами… — пробормотал он.

— Почему вы находите это удивительным? — робко спросила Ниа.

— Если вы всё ещё хотите учиться у меня, пожалуй, начнём, — сказал профессор, сделав вид, что не расслышал её вопроса.

— Конечно…

— Как вам удобнее, чтобы я к вам обращался: на «вы» или на «ты»?

— На «ты», — почти прошептала девушка.

— Хорошо. Итак, сначала, наверное, я должен сказать о названии языка. Обычно, оно бывает связано с народом, который говорит на нём, и территорией, где проживает этот народ. В данном случае конкретной, определённой границами территории, разумеется, не существует, да и люди, знающие его, являются представителями разных национальностей. Поэтому подобного названия у него нет. Однако для простоты общения какое-то обозначение было необходимо. И я позволил себе дать это обозначение… — он замолчал.

— Вы так говорите, словно извиняетесь, — смущённо пробормотала Ниа. — Это же ваш язык!

— Это не мой язык, вернее, не совсем мой, — мягко возразил профессор Сатабиша. — Так вот о названии. Когда над моей родиной садилось солнце, в небе загорались звёзды. Их было много, но одна появлялась последней. И исчезала тоже последней. Её называли Аин… Забавно, только сейчас подумал! — перебил он себя. — Если прочитать твоё имя наоборот, получится название этой звезды! Удивительно…

Ниа слушала, как заворожённая, боясь неловким движением спугнуть то ощущение сказки, которое овладело ею.

— Кажется, я отвлёкся, — профессор улыбнулся, морщинки на лбу стали разглаживаться. — Основу языка Аин составляют слова. Эти слова принадлежат не мне. Их придумывали разные люди. Каждый из них пережил то, что позволило ему всей душой прочувствовать частицу бытия, которую потом, по моей просьбе, он облёк в словесную форму. Морфологические, синтаксические правила я разработал сам, но слова — слова принадлежат им.

— Я буду учить эти слова? — выдохнула Ниа.

— Будешь. Но сегодня мы начнём с алфавита. Его придумал я. Когда-то я занимался каллиграфией.

Профессор медленно поднялся и подошёл к доске.

— В языке Аин есть прописные и строчные буквы. Первая, как и в большинстве языков, — «а».

Он взял мел и написал две буквы.

— Я видела этот знак! — воскликнула вдруг Ниа, указывая на маленькую «а». — На конверте, который профессор Веспер передал для вас. Простите… — она покраснела.

— Он очень тронул меня этим, — произнёс профессор Сатабиша.

— Вы учили его языку Аин?

Профессор кивнул.

— Значит, он тоже работал здесь?

— Нет, не работал, — улыбнулся Хидори. — Ватэ Веспер здесь учился.

— Учился?

— Да, он изучал здесь алгольский язык. Тогда у нас были проблемы с Алголией, — добавил Хидори Сатабиша, — и они не прислали преподавателя. Поэтому мне пришлось…

— Вы преподавали алгольский профессору Весперу? — воскликнула Ниа.

— Да, — просто ответил Хидори.

А он учил её, значит, она, сама того не зная, была ученицей ученика профессора Сатабиша. Удивительно! Вдруг её взгляд замер.

— В том письме было написано обо мне? — тихо спросила она.

Профессор некоторое время молчал, потом сказал:

— Да.

— Много? — Ниа, не отрываясь, смотрела в пол.

— Достаточно.

Девушка вдруг вспомнила последнюю встречу с профессором Веспером, когда он отдал ей письмо. Она сказала, что не знает языка, на котором было написано имя адресата. А он ответил: «Да, ещё не знаешь».

— Он знал, — прошептала Ниа, — он знал, что вы предложите мне изучать этот язык. Он поэтому послал меня сюда?

— Думаю, у него были и свои причины, — отозвался профессор Сатабиша.

Некоторое время они оба молчали. Потом профессор сказал тихо:

— Ниа, посмотри на меня.

Она с усилием подняла на него свои мутно-серые глаза.

— Ты готова продолжить?

— Простите, такую трагедию устроила из-за одной буквы, а их ведь, наверное, много? — она постаралась улыбнуться.

— Да, и следующая тоже встречается в моём имени, — сказал он, улыбнувшись.

Ниа рисовала букву за буквой, произносила звуки… и не заметила, как прошло два часа. Прощаясь с ней, профессор Сатабиша сказал:

— И не обижайся на Доминика.

— Я ему сразу не понравилась, — вздохнула Ниа. — Наверное, я сделала что-то не так.

— Просто он завидует тебе, — тихо сказал профессор.

— Завидует, мне? — удивилась Ниа. — Почему?

— Потому что у тебя есть то, чего нет у него.

— У меня же ничего нет! — пожала плечами девушка.

Но профессор не стал объяснять свои слова.

— До встречи в четверг, — сказал он.

— Спасибо большое за урок! — Ниа низко поклонилась.

Вернувшись в свою комнату, она положила тетради и побежала к Ливоре. Помня об уговоре, Ниа не разрешала себе даже думать о профессоре Сатабиша и его языке в присутствии подруги. Поэтому только поздно вечером, раскрыв тетрадь, погрузилась в воспоминания. Удивительно, в этих стенах она так часто ощущала одиночество, а, оказалось, рядом всегда был человек, который почти всё о ней знает.

Теперь дни полетели для Ниа со стремительной быстротой. Занятия с ребятами, занятия с Рои, уроки профессора Сатабиша. Все стены в её комнате и так были обклеены маленькими квадратными листочками со словами на алгольском, албалийском, матарском языках. Теперь к ним добавились слова на языке Аин. Хотя долго запоминать их не было необходимости, они сразу проникали тебе в душу. Узнавая новое слово, Ниа вдруг понимала, что именно так и должны называться дождь, ветер, луна, радость, отчаяние, свет.

* * *

Закончился ноябрь, и, получив зарплату, Ниа начала планировать ещё одну поездку в Сайф. Теперь, правда, ехать нужно было одной, потому что она собиралась покупать подарки к Новому году. Не желая лишний раз расстраивать Ливору, Ниа решила поехать в воскресенье. Но до него была целая неделя, а впереди её ждало заседание кафедры и очередной протокол.

Советник Ситис коротко рассказал о группах, с которыми предстояло расстаться, и о тех, которые должны были приехать. Традиционных зимних и летних каникул в Университете языков не было, поэтому новогодние праздники длились больше недели: с первого по десятое января. Многие преподаватели и студенты уезжали на Новый год домой. Но дом Ниа находился слишком далеко. Она прикрыла глаза и представила себе заснеженную Гемму, всю украшенную разноцветными фонариками. На самом деле, последние годы зимой в столице Лабрии выпадало всё меньше снега, но Ниа всегда представляла город своего детства. Небо над долиной Алкес тоже пока не обещало снега, однако Рои рассказывала, что обычно зимой вырастают высокие сугробы.

Новый год был самым любимым праздником Ниа. Беспокоило девушку только одно: тридцать первое выпадало на четверг. Она решила не откладывать разговор с профессором Сатабиша и после очередного занятия сказала:

— Извините, профессор, я знаю, что до Нового года ещё далеко, но я хотела спросить вас о занятии тридцать первого. Это четверг… — она вопросительно посмотрела в его глаза.

— Конечно, я и не надеялся, что ты будешь отмечать этот праздник в компании престарелого профессора, — улыбнулся Хидори.

И тут Ниа подумала, что, хотя профессор многое знает о её жизни, она почти ничего не знает о нём. Есть ли у него родные? Где его дом?

— А вы… что будете… делать в Новый год? — она не знала, как спросить.

— Не волнуйся, я найду, чем заняться. Кроме того, есть человек, которому ты нужна сейчас больше.

Да, такой человек был.

Ливору тоже волновал четверг тридцать первого, и за завтраком она спросила, с вызовом глядя в свою тарелку.

— В Новый год ты, полагаю, тоже будешь изучать свой замечательный язык?

— Вообще-то я собиралась встречать Новый год с тобой, — ответила Ниа, пряча улыбку, — но если у тебя другие планы…

— Нет! — быстро сказала Ливора. — И если он спросит, так и скажи, что тридцать первого у нас праздник и никаких занятий!

— Так и скажу, — пообещала Ниа.

— И не забудь, что в субботу ты едешь со мной в деревню!

— Не забуду.

* * *

В воскресенье она встала рано, за окном была кромешная тьма, и только часы подсказывали, что утро уже наступило. В этот раз Ниа не стала просить дедушку Викту подвозить её до станции. Зимой горные дороги становились опасными.

Одевшись потеплее, она надела наушники, включила любимый диск и пошла короткой дорогой через лес. И вдруг с неба начал падать снег. Лёгкий и чистый, как перья ангела, он танцевал на ветру, медленно опускаясь на землю. Когда Ниа дошла до платформы, вся долина превратилась в белое царство.

— Красота… — тихо выдохнула девушка.

Купив билет и приняв заказ на табачок и ещё одну трубочку для брата, она села в поезд. В вагоне было прохладно, Ниа сжалась в комочек у окна. Прислонившись к стеклу, она наблюдала, как белые хлопья танцуют в такт музыке, раздававшейся в наушниках. Поезд приближался к Сайфу, и она гадала, каким окажется теперь этот песчаный город.

Зима добралась и до Сайфа. Снег падал, падал и никак не мог победить песок. Ниа вдруг стало грустно. Она представила, как весной всё это превращается в потоки жёлтой грязи. А, может быть, весна в этом городе погибла вместе с морем.

Побродив по знакомым магазинам, многие из которых, к сожалению, действительно оказались закрыты, Ниа свернула в какой-то переулок. Там она увидела странный дом. Большинство зданий в Сайфе были сделаны из камня, но этот дом был деревянным. Над входом висела кривая вывеска на хатисском языке, которого Ниа не знала, а рядом была нарисована раскрытая книга.

Девушка осторожно приоткрыла дверь, над её головой тут же зазвенел колокольчик. Внутри всё было как в современных магазинах: популярные книги, яркие обложки. Ниа рассеянно бродила между полок и вдруг почувствовала, что за ней наблюдает чей-то внимательный взгляд. Посмотрев по сторонам, она заметила невысокого сухонького мужчину, стоящего у одного из шкафов.

Увидев, что она смотрит на него, мужчина подошёл и, поклонившись, произнёс на довольно неплохом албалийском:

— Просите, юная леди, у меня и в мыслях не было следить за вами. Просто хотел присмотреться к клиенту.

— Вы владелец этого магазина? — он был таким же странным, как и само здание.

— Так вышло, что да. Вэнди Инсоли, к вашим услугам. Вам, кажется, не очень интересна представленная здесь продукция, — он хитро прищурился.

— А вы можете предложить мне что-то ещё? — улыбнулась Ниа.

— Само собой! В моём магазине можно найти товары на любой вкус. Не будете ли так любезны, подняться со мной на второй этаж.

— Здесь и на втором этаже магазин? — удивилась Ниа.

— Это для особых покупателей, — сказал он и повёл её к лестнице.

Поднимаясь по ступенькам, девушка гадала, когда она успела стать «особым» покупателем.

Второй этаж был совсем не похож на первый. Здесь царил полнейший беспорядок: полок не было, только столы, заваленные книгами. Высокие, почти до потолка, стопки угрожающе дрожали при каждом шаге, под ногами валялись какие-то газеты. И главное, всё здесь было ужасно старым.

— Книги ведь не помидоры, со временем хуже не становятся. Наоборот, умеющий читать многое найдёт в старой книге.

С этим Ниа поспорить не могла.

— Побродите тут, а когда выберете что-нибудь, позовите меня, — сказал он и скрылся за очередной стопкой.

Ниа осторожно пошла по пыльным проходам, разглядывая корешки. Даже если она захочет купить одну из них, как она достанет её?

Девушка стёрла пыль с корешка. «Сказки народов мира» на албалийском. Рои, наверное, обрадуется. «Сказки» были в середине стопки, и Ниа принялась осторожно перекладывать лежащие сверху книги.

Прижав к груди подарок для Рои, Ниа пошла дальше. Там она, к своему удивлению, нашла несколько книг на лабрийском. Это ребятам. Хорошо, что у неё только четыре ученика, больше книг она бы не унесла. Вдруг в углу Ниа заметила простую картонную коробку, наполненную разными вещицами. Её внимание привлёк небольшой блокнот. И пружинка, и обложка были сделаны из металла, напоминающего серебро. На серебристой поверхности были выгравированы знаки, до странности напоминающие выученные ею недавно буквы. Три буквы: «а», «и», «н». Аин! Совпадение, наверное, но так удивительно! Профессору должно понравиться. Только хватит ли у неё денег?

Ниа достала блокнот, чтобы получше рассмотреть знаки, и тут из коробки выпала ручка и закатилась под стол. Девушка положила книги и блокнот и опустилась на колени. Она сама толком не понимала, зачем нужна ей эта ручка. И ручки, и карандаши в университете выдавались бесплатно. Достав заветную вещь, Ниа выползла из-под стола. Она несколько раз чихнула, а потом посмотрела на то, ради чего превратила свою одежду в домик для паучков. По гладкой чёрной поверхности разбегались серебристые нити.

— Вам помочь, юная леди? — возник рядом странный продавец.

— Да… Я… я хотела спросить, сколько стоит этот блокнот? — она протянула серебряную вещицу.

— У вас хороший вкус, — улыбнулся господин Инсоли. — Товар нерядовой. Мне его продал один гравёр. Ему этот блокнот заказал молодой человек, прекрасный, как бог. Он и попросил выгравировать эти знаки. Старик не знал, что они значат. Но в последний момент молодой человек отказался от покупки. Деньги заплатил, а блокнот не взял. Может, гравёр неправильно начертил знаки… Но вы спрашивали о цене. Индивидуальный заказ, обложка с серебряным напылением… Поэтому четыреста коэнов.

— Четыреста? — сдавленно переспросила Ниа.

— Для вас могу сделать скидку в пятьдесят коэнов. Согласитесь, что триста пятьдесят коэнов за такую вещь — смешные деньги.

Ниа была согласна, деньги, конечно, смешные, но это составляло половину месячной. И всё же ей очень хотелось порадовать профессора Сатабиша.

— Хорошо, — вздохнула она.

— Ручку вы тоже берёте? — хитро прищурился господин Инсоли.

— Беру, — решительно ответила Ниа, стараясь не думать, зачем покупает её.

Она хотела взять свои книги, но продавец её опередил.

— Прошу, — изящно поклонился Инсоли. — Завернуть в подарочные пакеты, или вы хотите ещё надписать подарки? — спросил он, подойдя к кассе.

— Нет, я лично передам поздравления, так что заверните, пожалуйста.

— Матовая или прозрачная обёртка?

— Прозрачная, наверное.

— Один момент!

Как ни странно, упаковка всех подарков действительно заняла у него «один момент».

— С вас шестьсот коэнов, — радостно сообщил он.

Ниа тихо простонала.

— Пожалуйста, — она протянула ему шесть новеньких купюр.

— Спасибо, что без сдачи, — улыбнулся господин Инсоли, он уложил книги в два бумажных пакета и протянул ей. — Ваши покупки.

— Большое спасибо за то, что показали мне второй этаж, — сказала Ниа. — Счастливого Нового года!

— Как? Вы хотите уйти без новогоднего подарка? — удивился господин Инсоли. Он спрятался под кассовую стойку и через мгновение выскочил с книгой в руках. — Пожалуйста!

— Ой, не стоило… — начала было Ниа.

— Берите-берите, это бесплатно. Здесь только первый том. А второго нет. Кому нужна книга без продолжения?

— Действительно, — улыбнулась Ниа. На потрёпанной пыльной обложке было написано по-алгольски «Сказка». Ну, хотя бы на её любимом языке.

— Спасибо за подарок, — она положила книгу в пакет.

— Рад нашей встрече! — улыбнулся господин Инсоли, открывая перед ней дверь.

Ниа вернулась на главную улицу и стала искать банк, где можно было бы обменять идисы на коэны. Пришло время папиных денег. К счастью, банки в Сайфе работали даже в воскресенье. Сумма получилась не очень большой. Но хватило на брошь в форме изящной белой лилии для Ливоры, браслет для госпожи Клави, спицы и несколько мотков пряжи, чтобы связать тёплые носки для дедушки Викту. Ну и, конечно, трубка и несколько пачек табака. Подумав, Ниа купила красивый платок для Грейс и запонки для Калеба.

Идя по главной улице к вокзалу, Ниа вдруг увидела в одной из витрин странную игрушку. У этого существа была длинная белая шерсть, длинные уши, крохотные лапки и огромные жалостливые голубые глаза. Девушка достала кошелёк: на дне его зазвенела мелочь. Ни одной бумажки.

— Пушистик! — Ниа погладила стекло. — Прощай, пушистик! Прости, я не могу купить тебя!

Она побрела к станции, где её ждал старый поезд.

* * *

Университет готовился к встрече Нового года. Коридоры, аудитории, столовые украсили мишурой и дождиком. На серебристых нитях висели большие стеклянные шары. Во дворе нарядили огромную ёлку.

Ниа долго пыталась объяснить своим студентам, что происходит. В Матаре новый год начинался весной. Она была немного расстроена равнодушием ребят, но понимала: в каждой стране свои традиции. И ещё Ниа печалило то, что у неё нет ёлочки. Каждый год в конце декабря она наряжали ёлку: сначала с папой, потом с бабушкой. Дома на антресоли лежала коробка с искусственной ёлкой. Сейчас Ниа очень жалела, что оставила её дома. Но профессор Веспер сказал взять самое необходимое, увы, ёлка в этот список никак не попадала. Поэтому она, как могла, украсила комнату и стала ждать.

Наконец, наступила последняя неделя декабря. В среду после занятия Ниа протянула Рои свёрток, перевязанный красивой лентой:

— Это тебе.

Девочка показала на себя и вопросительно посмотрела на Ниа.

— Тебе-тебе, — улыбнулась девушка.

Рои осторожно взяла книгу и прижала её к сердцу. Ещё никто никогда не дарил ей книг.

— Я провожу тебя сегодня, хотела передать подарок дедушке Викту и Грейс с Калебом.

— Дедушка ждёт меня внизу, — показала Рои.

— Вот здорово! Я тогда схожу за подарками. Подождёшь меня?

Рои кивнула.

Ниа поднялась к себе, схватила уложенные на кровати свёртки и побежала вниз.

Дедушка Викту стоял около телеги. Из-под всё той же шляпы выглядывал покрасневший от холода нос.

— Добрый вечер, дедушка Викту! — подбежала к нему Ниа. — А я уже к вам собиралась идти. С наступающим Новым годом! — она протянула ему свёрток. — А это передайте, пожалуйста, Грейс и Калебу.

— Спасибо, дочка, — пробормотал смущённый старик. — Я… это… тоже вроде как… подарок, — он сунул ей в руку какую-то коробку.

Ниа опустилась на колени и открыла картонную крышку. Внутри была вырезанная из белого дерева шкатулка: по стенкам вились тонкие листья.

— Вы это сами сделали? Красота какая! — она обняла дедушку. — Спасибо вам! Спасибо!

— Ну… это… — бормотал растроганный старик.

— Я тоже… подарок, — показала стоящая рядом Рои.

— Она тоже готовить тебе подарок, — перевёл дедушка. — Рои сказать, нет ёлка.

Он подошёл к телеге и достал оттуда небольшую пушистую ёлочку.

— Рои, дедушка Викту! У меня просто слов нет!

Она прижала их к себе.

— Теперь у меня будет настоящий Новый год!

— Счастья тебе, девочка, — сказал дедушка. — Рои, садись.

Малышка быстро залезла на высокое сиденье.

— Мы поехать, ты оставаться, — улыбнулся Викту.

— Увидимся в следующем году, — показала Рои и помахала своей маленькой ручкой.

Ниа вернулась к себе, освободила на столе место для ёлки и осторожно поставила её (заботливый дедушка Викту даже крестовину вырезал). Но украшений у Ниа не было. Она решила попросить у госпожи Клави, заодно и подарок подарить. Подарок Ниа не только подарила, но и получила. Несколько коробок ёлочных шариков, две упаковки дождика и большой свёрток.

Закончив наряжать ёлку, она развернула обёрточную бумагу. Там оказалось фиолетовое байковое платье с белыми цветами. Ниа положила шкатулку дедушки Викту под ёлку (в детстве она всегда складывала туда подарки), а платье решила надеть завтра.

Засыпая, она видела, как луна отражается в больших шарах.

* * *

Последнее занятие мало напоминало традиционный урок. Ниа мечтала о Новом годе, а ребята, наверное, о каникулах. Матар находился ещё дальше, чем Лабрия, поэтому домой они вернуться не могли, но отдохнуть от ежедневных занятий и домашних заданий хотели. Ниа подарила им подарки и отпустила пораньше. Они её тоже поздравили, но подарка не подарили. Конечно, в Матаре Новый год ещё не скоро.

До вечера Ниа с Ливорой готовили ужин. У Ливоры в комнате, как и в кабинете, повсюда валялись бумаги, и праздновать решили у Ниа. Когда на белой скатерти тесно стало тарелкам, Ливора отправилась к себе переодеваться. Ниа быстро надела подаренное госпожой Клави платье и побежала к профессору Сатабиша.

В ответ на её стук раздались шаркающие шаги.

— А, Ниа, проходи, — сказал профессор с улыбкой.

— Я на минутку, — девушка робко зашла в комнату. О празднике здесь напоминала только маленькая искусственная ёлочка.

— Хорошо, что ты зашла, — он взял со стола книгу и протянул её девушке. — С Новым годом!

— Ох… Спасибо большое…

— Это очень красивый роман одного малоизвестного алгольского автора. Впервые я прочитал его, когда только начал изучать алгольский язык, потом его читал профессор Веспер, так что если увидишь на полях наши каракули — извини. Новый экземпляр сейчас почти не найти.

— Такая редкая!.. — прошептала Ниа и вспомнила слова господина Инсоли: «Умеющий читать многое найдёт в старой книге».

— Я тоже хотела подарить вам подарок, — смущённо сказала она. — Я его нашла в одном странном книжном магазине в Сайфе. Посмотрите, здесь знаки похожи на слово «Аин».

Профессор взял блокнот.

— Продавец рассказал, что какой-то очень красивый молодой человек заказал у гравёра эту надпись. Правда, удивительно похоже?

И тут она заметила, как изменилось лицо профессора. Глаза затопила тоска, ещё чуть-чуть и разольётся по лучикам морщинок.

— Я что-то не так сделала? — испуганно прошептала Ниа. — Это плохой подарок?

— Очень хороший, — ровным голосом ответил профессор Сатабиша. — Спасибо, Ниа. Тебе, наверное, пора. Ступай.

Ниа замерла на мгновение, потом побрела к двери. Теперь она не знала, кому больше нужна: Ливоре или ему. Хотя, наверное, профессору был нужен кто-то другой.

Она успела вернуться за несколько минут до Ливоры. Девушка надела лёгкое розовое платье и словно помолодела. Она мастерски открыла шампанское, и протянула Ниа бокал.

— За старый год!

— За старый год!

Тут в дверь постучали.

— Даже в праздник не дадут спокойно поесть! — пожаловалась Ливора.

— Я сейчас.

За дверью стоял Элафос.

— Я подумал, у вас сегодня праздник. Мы не дали вам подарок. Это нехорошо, — проговорил он с виноватым видом.

— Ничего-ничего, — успокоила его Ниа.

И тут из-за спины юноши выскочили остальные ребята.

— Сюрприз! — закричал Анемос и засмеялся.

— Что?

— Вы думать, мы не дать вам подарка! — он смеялся и смеялся.

— Что тут смешного?

— У нас есть подарок, — улыбнулся Элафос. — Мы решили, это вам подойдёт.

— Вы добрый, а добрый люди много плакать. Поэтому мы дарить вам это, чтобы вы плакать вместе! — снова сострил Анемос. — Тэрос, давай!

Юноша достал из-за спины подарок.

— Пушистик! — вскричала Ниа.

— Что? Кто? — переспросил Элафос.

— Это же пушистик! Я видела его, когда ездила в Сайф в начале декабря! Только у меня… не получилось его купить, — смущённо закончила она.

— А мы ехали в конце декабря, и у нас получиться, — сказал Анемос.

— А всё-таки что такое… пу-пушистик? — поинтересовался Элафос.

— Ну, это… животное или игрушка, у которых длинная… — она показала на шерсть.

— Пушистик, — повторил Элафос, запоминая новое слово.

— Ребята, спасибо вам огромное! Это просто чудо! Я ведь так хотела эту игрушку!

— У нас есть ещё небольшой подарок, — сказал Элафос, — вернее, у Антоса.

— Давай, брат, — подтолкнул юношу Анемос.

Антос шагнул вперёд и протянул ей пачку листов, связанных ленточкой. На первом листе крупным неровным почерком было написано по-лабрийски «Матар».

— Это ты сам написал? — изумилась Ниа.

Юноша кивнул.

— Какой ты молодец! Спасибо большое!

— Ниа, ты идёшь? — раздался из комнаты недовольный голос Ливоры.

— Сейчас! — крикнула Ниа. — Ребята, спасибо вам большое-пребольшое!

— Мы пойдём, — улыбнулся Элафос. — С Новым годом!

Они побрели к лестнице. Анемос тыкал брата в спину и говорил: «Ты молодец». А Элафос повторял слово «пушистик».

— Смотри, какого пушистика мне подарили! — радостно сказала Ниа, возвращаясь в комнату.

— Поздновато они купили подарок, — заметила Ливора, критически рассматривая игрушку.

— Нет, он из Сайфа. Просто хотели сделать сюрприз. А один мой мальчик написал сочинение о своей стране на лабрийском.

— Там, наверняка, одни ошибки.

— Всё равно приятно! А теперь мой подарок!

Она достала с полки маленькую коробочку.

— Это тебе!

— Не стоило так беспокоиться, — сказала Ливора. — Какая красивая! — воскликнула она, открыв коробочку. — Где ты её купила?

— В Сайфе. Это город удивительных вещей. Тебе, правда, нравится?

— Очень! А это тебе от меня коробочка.

— Можно открыть? — с улыбкой спросила Ниа.

— Можно.

— Ох… — на чёрной бархатной подкладке лежали серёжки с камнями, напоминающими янтарь.

— Камень похож на янтарь, но он очень редкий. Такая смола получается только из одного вида дерева, растущего в Цании. В его ветвях часто строят гнёзда иволги, — задумчиво проговорила Ливора, вспоминая свою родину. — У нас эта смола очень ценится. Раньше была даже такая профессия — сборщица смолы. Моя бабушка этим занималась. Из-за птицы, эту смолу называют «слёзы иволги».

— Спасибо, Ливора! — Ниа обняла девушку.

— Да ладно, обычные побрякушки, — смутилась Ливора. — Кстати, посмотри на часы. Надо хоть телевизор включить.

Последний месяц времени на телевизор у Ниа совсем не хватало, поэтому она почти забыла о его существовании. Достав из-под кровати пульт, она нажала наугад кнопку. Истекали последние секунды старого года.

— Всё, теперь за Новый год! — подняла бокал Ливора.

— За Новый год!

Поев, они переместились на ковёр, потому что сидеть было уже трудно.

— Сколько раз обещала себе не объедаться, — проворчала Ливора.

— Один раз можно, — простонала Ниа.

— Ну, и смешно же мы выглядим! Если бы живот не был полным, обязательно бы посмеялась!

В телевизоре кто-то танцевал под тихую музыку.

— Ты поедешь на каникулы домой? — спросила Ниа.

— Нет, родители решил съездить в праздники на юг. Возьму в феврале отпуск на неделю и тогда съезжу. А ты? Если хочешь, я попробую уговорить Доминика дать и тебе отпуск, чтобы ты успела съездить в Лабрию.

— Спасибо, но как-нибудь потом, — жаль, что она не подумала об этом заранее, а теперь денег всё равно нет.

Облокотившись о кровать, Ниа наблюдала за тем, как свет люстры зажигает лунных зайчиков на серебристом дождике, урывающем ёлку. Она вдруг подумала, что независимо от времени и расстояний всех людей связывают такие вот серебристые нити.

— А это что? — Ливора взяла лежащую рядом с подушкой чёрную ручку в прозрачной подарочной обёртке.

— Да… купила, сама не знаю зачем… — пробормотала Ниа.

Один подарок она так и не решилась подарить.