Эта, как её, с Хаффлпаффа (джен)

Примечание автора: Что вы думаете о моей версии Дафны? Я попыталась отойти от фанонного штампа как можно дальше.

Примечание переводчика: Оригинальное название главы: «Sugar Momma Valentine», по аналогии с «suggar daddy», т.е. «папик» (мужчина, содержащий постоянную любовницу в обмен на заранее оговорённое контрактом регулярное вознаграждение). К сожалению, понятия «мамик» в русском языке нет.

 

Гарри, должно быть, был самым невнимательным мальчишкой на свете, если не сумел заметить, что за неделю до Дня святого Валентина Хогвартс буквально тошнило от заполонивших замок розовых и красных сердечек.

Я нагнулась, пропуская над головой плывший по коридору большой пузырь в форме сердца. Вчера я на собственном горьком опыте выяснила, что столкнувшись с человеком, пузыри иногда не лопались, а просто обволакивали голову, так что приходилось вслепую тянуться за пером, чтобы проткнуть его. Не думаю, что внутри пузыря можно было по-настоящему задохнуться, но они буквально смердели парфюмом старой леди.

Но ещё хуже были наводнившие замок подростки, сосавшиеся друг с другом на каждом углу, невзирая ни на какие усилия преподавателей. Я сама несколько раз видела Макгонагалл, строго отчитывавшую нарушителей, и Снейпа, обливавшего пойманную парочку водой, словно мартовских котов. Флитвик предпочитал выпускать в тискавшихся подростков заклинание, покрывавшее их розовым блёстками, которые невозможно было смыть до конца дня. Старшекурсники, как я слышала, называли их «блёстками позора».

Я вошла в класс гербологии задолго до начала занятия. В этот раз обычные рабочие столы были заменены на письменные — профессор Спраут всегда так делала, если нам предстояла контрольная... Разве она должна была быть сегодня? Честно говоря, я не могла вспомнить. Видимо, я потратила слишком много времени на чтение найденной в библиотеке литературы по зачаровыванию предметов, позабыв об учёбе.

Я смахнула со стула надувное красное сердце и уселась на своё место.

Кто вообще решил, что эти глупые пузыри — хорошая идея? Они раздражали намного сильнее, чем говорящие статуи купидонов и красно-розовые ленты. Уж не Фред ли с Джорджем тут постарались?

Гермиона швырнула свою сумку на стол рядом со мной и с недовольным видом начала в ней копаться. Розовое сердце застряло у неё в волосах, ещё два висели на плечах, как те надувные штуки, которые цепляют на детей в бассейне.

— На тебя напали купидоны? — спросила я.

— Это всё Гарри и Рон! — Гермиона вытащила из сумки перо и принялась лопать пузыри.

— Думаешь, это они вызвали пузырчатую чуму?

— У меня, разумеется, нет доказательств, — Гермиона яростно проткнула пузырь на руке. — Но я точно знаю, что это они!

Не уверена, было ли тут дело в предвзятости Гермионы или Сириус действительно начал плохо влиять на Гарри с Роном. Или, быть может, дело и в том, и в другом?

— Собираешься на них донести? — обеспокоенно спросила я.

Гермиона и так была не особо популярна среди сверстников, а если она начнёт закладывать своих однокашников, всё станет ещё хуже.

— О нет, — Гермиона легко улыбнулась сама себе. — Я собираюсь отомстить...

Это тоже не очень-то хорошо...

Профессор Спраут вышла из своего кабинета позади нас и направилась в переднюю часть класса.

— Пожалуйста, уберите со столов всё, кроме перьев и чернил! — она поставила на стол большую коробку. — Сейчас я раздам вам несколько образцов. Зарисуйте их, а затем определите, что именно вам досталось. Любая дополнительная информация будет вознаграждена добавочными баллами. И помните: вид растения можно определить в том числе по вкусу, запаху и тактильным ощущениям. Настоящий герболог использует все свои органы чувств!

Профессор раздала каждому из нас по пять образцов и вернулась к своему столу. Мне достался один красный лист, три зелёных и какое-то странное фиолетовое яблоко с колючками.

Я осторожно лизнула красный листок. Хм... Какое волшебное растение похоже по вкусу на мясную подливу?

Мне и правда следовало подготовиться к уроку чуть получше.

* * *

В секции артефакторики царили сырость и полумрак. В мерцающем свете потолочной лампы я с трудом балансировала на верхних ступенях ржавой металлической лестницы, пытаясь дотянуться до «Продвинутого руководства К. Рикстона по обнаружению проклятий».⁽¹⁾

Книга стояла на самом верху жутко высокого стеллажа, и я готова была поклясться, что пока я взбиралась по лестнице, потолок специально приподнимался, чтобы вместить под собой все полки. Я поднималась всё выше и выше, пока не добралась до последней ступеньки. Лестница так и не достала до самого верха.

Я потянулась ещё, и лестница подо мной зловеще заскрипела.

Почти достала...

Мои пальцы едва коснулись корешка.

Погоди-ка...

Я прекратила свои попытки. Что, чёрт возьми, я вообще делаю?

— Вингардиум Левиоса!

Книга поднялась с полки и спланировала прямо мне в руки. Я огляделась вокруг, но секция артефакторики так и оставалась совершенно пустой. Никто не заметил, что я веду себя как последняя магла.

Я осмотрела книгу. Судя по записям на карточке, последний раз её брала студентка по имени Софи в тысяча девятьсот десятых годах. На краях страниц расплывалось странное пятно, а обложка была вся в паутине, но текст, к счастью, был не повреждён. Думаю, прочитав книгу, я смогу отличить проклятые предметы от обычных в Выручай-комнате. Я пока ещё не умела снимать проклятия, но по крайней мере я смогу понять, что можно трогать, а что нельзя.

Медленно, осторожно (и немного испуганно) я спустилась вниз и покинула секцию артефакторики. Свернув налево, я заглянула в отдел этикета и традиций и остановилась.

Мне повезло. Девушку с длинными русыми волосами, стоявшую посреди прохода с книгой «Этикет, традиции и история благороднейших родов», звали Салли-Энн Перкс. Она была слизеринкой, она училась на нашем курсе, она входила в мой список потенциальных друзей, и прямо сейчас она была одна, без своих подруг.

Операция «Дружба со Слизерином, попытка номер два» начинается!

— Привет, Салли. Как дела?

Салли пискнула, поспешно сунула книгу обратно на полку и развернулась, стараясь закрыть её своим телом.

— П-привет, — увидев, с кем разговаривает, она немного расслабилась. — Чего тебе?

Мне показалось, что девочка пыталась придать своему голосу насмешливые нотки, но выглядела она скорее испуганно.

— Просто хотела представиться, — я улыбнулась и протянула ей руку. — Меня зовут Кейси.

Салли протянула было руку в ответ, но тут же резко отдёрнула её.

— Моё имя Салли-Энн, а не Салли.

Это звучало как одно из тех имён, которыми называют детишек на американском юге...

— Любишь читать? — я опустила руку.

— Нет, с чего ты взяла? — спросила Салли-Энн, облокотившись на полку.

Видимо, она пыталась казаться небрежной, но её поза выглядела совершенно искусственной.

— Ну, мы вообще-то в библиотеке, и ты только что читала.

Интересно, почему она пытается скрыть от меня эту книгу?

— Не знаю, о чём ты, — Салли-Энн перекинула волосы через плечо и нервно рассмеялась.

— Окей... — пора сменить тактику. — Как тебе последняя контрольная по трансфигурации? Я думала, что справилась, но так и не смогла превратить цветочный горшок обратно в жука.

— Ох, это и правда было очень сложно. У меня получилось, но мой горшок так и продолжал пищать... — Салли-Энн прервалась. — Но вообще-то это не твоё дело! Извини, у меня дела!

Я пошла вслед за ней.

— Ты что, преследуешь меня? — спросила она.

На самом деле это вышло не нарочно.

— Это же выход к стойке библиотекарши, — ответила я. — Кстати, классная сумочка. Из Бутика Боудики?

Я смутно припомнила, что видела там что-то похожее.

— О, да! У них много симпатичных сумочек. Мама подарила мне её на Рождество. Я дала ей... э-э-э... в смысле, она сама туда пришла и купила... — Салли-Энн нахмурилась. — Хватит со мной разговаривать!

— Прости, что? — насмешливо спросила я.

Не думаю, что я чем-то заслужила, чтобы ко мне относились, как к прокажённой.

— Присцилла! — Салли-Энн резко остановилась и вздохнула.

Перед ней стояла удивительно красивая молодая девушка с голубыми глазами и светлыми локонами, уложенными в безупречную причёску.

— А, вот ты где, — сказала она. — Можешь дать мне списать твой конспект по...

Присцилла замолчала, заметив меня. Дружелюбие в её взгляде исчезло, сменившись презрением. И в отличие от Салли-Энн, выражение её лица вовсе не выглядело наигранным.

— Ты же не разговаривала с этой... хаффлпаффкой?

Я мысленно вычеркнула Присциллу Ранкорн из моего списка.

— Нет, конечно нет, — Салли-Энн поспешно покачала головой. — Она меня раздражает.

В этот момент из-за угла появилась Дафна Гринграсс со стопкой книг в руках. Заметив меня, она легонько кивнула и тихонько сказала: «Привет».

— Привет, Дафна, — улыбнулась я. — Как дела?

— Хорошо, — ответила она своим обычным монотонным голосом.

— Дафна, дорогая, вы что, знакомы? — усмехнулась Присцилла.

— Она с нашего курса, — спокойно ответила Дафна.

Присцилла настолько соответствовала образу дрянной девчонки из девяностых, что я готова была держать пари: по средам она велит остальным носить розовые мантии.⁽²⁾

— Мы чуть ли не половину занятий проводим вместе, — сказала я ей.

Проигнорировав меня, Присцилла повернулась к Дафне.

— Ты же знаешь, что нам нельзя общаться с ней и ей подобными.

В тот же момент один из светильников над нашими головами замерцал и в коридоре вдруг повеяло холодом. Салли-Энн сделала шаг назад. Даже я почувствовала, как вдоль моего позвоночника пробежал холодок.

Дафна слегка прищурилась, и на её лице появились НАСТОЯЩИЕ ЭМОЦИИ.

Ой-ёй...

— Ты... пытаешься... мне... указывать? — она медленно сделала шаг по направлению к Присцилле.

Присцилла держалась, но я видела, что её руки слегка дрожат.

— Нет! — она сглотнула. — Но ты же знаешь, что мы... не такие, как она.

— Точно. Мы совершенно разные, — кивнула Салли-Энн, соглашаясь с Присциллой.

— Я всё ещё здесь, — напомнила я.

Присцилла скрестила руки на груди.

— Мы должны держаться своих. Тебе не стоит портить свою репутацию, если не хочешь разбираться с последствиями.

Дафна сделала ещё шаг вперёд, и на этот раз Присцилла была вынуждена отступить от неё.

— Ты пытаешься мне что-то ЗАПРЕТИТЬ?

В последнем слове явственно слышалась смертельно опасная нотка, но судя по тому, что Присцилла не замолчала, она, видимо, не отличалась умом и сообразительностью.

— Не такими словами, но я рада, что ты меня поняла.

Дафна кивнула, выражение её лица снова стало равнодушным.

— О да... я поняла.

— Я смотрю, Присцилла, ты вовсю стараешься исправить репутацию Слизерина, о которой говорят злые языки, — саркастически вставила я. — Приятно видеть людей, бросающих вызов стереотипам.

Присцилла наконец-то повернулась ко мне, её лицо исказилось злобой.

Я сунула руку в карман с палочкой.

— Нам пора! — Салли-Энн схватила Присциллу за руку и потянула её прочь.

Дафна проводила их взглядом, пожала плечами и спокойно направилась следом.

Ну и отлично. По крайней мере, меня не накажут за дуэль в библиотеке.

— До свидания, Дафна, Салли-Энн, Присцилла! Рада была поболтать! — сказала я достаточно громко для того, чтобы услышала компания сидевших за столом справа от меня старшекурсников-слизеринцев.

Покрасневшая Салли-Энн оглянулась через плечо.

— Не подходи ко мне больше! — она буквально вытащила Присциллу из библиотеки.

Я смотрела им вслед. Интересный вышел разговор...

Салли-Энн всё ещё оставалась в моем мысленном списке.

* * *

С первого взгляда было понятно, что это будет необычный урок трансфигурации. Парты в классе были сгруппированы по четыре, справа от них находился стол, заваленный принадлежностями для урока ИЗО. Раздражённая до чёртиков Макгонагалл стояла у доски, скрестив на груди руки.

— Директор решил, что будет... весело, если студенты сделают открытки ко Дню святого Валентина, — тон Макгонагалл ясно указывал, что она считает эту затею какой угодно, только не «весёлой». — Возьмите по одной чистой карточке и нарисуйте на ней всё, что захотите. После этого я покажу вам заклинание, которое оживит ваш рисунок. Цветные карандаши и блёстки — на столе в углу.

— Вы что, проиграли пари? — спросила я.

— Это не ваше дело, мисс Томпсон, — нахмурилась профессор. — Минус десять очков с Хаффлпаффа.

Ну точно, проиграла.

Я взяла пустую открытку, подхватила со стола несколько цветных карандашей и баночку с розовыми блёстками и уселась на своё место. Несколько минут я гипнотизировала взглядом чистый лист, не имея никакого понятия, что бы такого на нём нарисовать.

— Для кого будет твоя валентинка? — спросила Ханна, наклонившись вперёд и глядя на мою пустую открытку.

— Для человека, которого я люблю больше всего на свете.

— О-о-ой, — взвизгнула Ханна. — Кто же это?

— Я.

Ханна с отвращением сморщила носик.

— Почему я вообще с тобой дружу? Тебе же должен кто-то нравиться.

— Нет. Я люблю только себя. До конца этого дня моё сердце — сердце Злюки, — заявила я, изо всех сил стараясь походить на Дафну Гринграсс.

Элоиза прекратила рисовать и бросила на меня удивлённый взгляд.

— Какое-какое у тебя сердце?

— Удивительно, что ты знаешь эту историю, — посмотрела на меня Сьюзен.

— Видите? Я удивительная. Именно поэтому я так себя люблю.

— А я подарю свою Гарри Поттеру, — тихонько сказала Ханна, показав свою открытку.

На лицевой стороне она нарисовала сердце, перечёркнутое зигзагом молнии, на который она как раз принялась наносить золотые блёстки.

Подарить Гарри открытку с изображением шрама, полученного после убийства его родителей? Отличная идея, подруга!

— Ты хоть раз говорила с ним? — спросила Сьюзен.

— Да, — Ханна нахмурилась. — Однажды я уронила перо, Гарри его поднял, наши руки соприкоснулись, и я сказала ему спасибо!

— О, тебе определённо придётся выйти за него замуж. Коснуться руки мальчика, не будучи замужем, — какой позор! — я схватилась за сердце, изобразив сердечный приступ.

— Заткнись, — Ханна показала мне язык.

— Он, наверное, даже не помнит этого, — откровенно заметила Сьюзен.

Бьюсь об заклад, сегодня бедный ребёнок получит целую гору открыток.

— Когда мы будем играть свадьбу, — хмыкнула Ханна, покрывая открытку золотыми блёстками, — я вас не приглашу.

— Если бы моё сердце Злюки могло что-то чувствовать, я бы рыдала от горя, — я начала рисовать по краю своей открытки сердечки, покрытые волосами.

— А кому ты пошлёшь свою валентинку? — спросила Элоиза у Сьюзен.

— Я ещё не решила, — покраснела та.

— О, у тебя кто-то есть? Расскажи! — воскликнула Ханна.

— Не скажу, — Сьюзен покачала головой. — Ты будешь дразниться.

— Конечно буду, — хихикнула Ханна. — Для чего ещё существуют подруги?

— Вот поэтому и не скажу, — заявила Сьюзен, возвращаясь к рисованию.

Я бросила взгляд на её открытку. Сьюзен изобразила на ней замысловатый рисунок с выглядевшим почти как настоящий снитчем.

— А валентинку от меня не захочет вообще никто, — пробормотала Элоиза.

— Кто тебе такое сказал? — Сьюзен перестала рисовать.

— Кого мне побить? — добавила я.

Мой вопрос был задан вполне серьёзно. Я не постеснялась бы выбить дурь из любого ребёнка, который позволил себе ляпнуть такое.

— Никто ничего не говорил, — покачала головой Элоиза. — Просто... моё...

Замолчав, она коснулась своего лица, покрытого рубцами от прыщей.

— Против этого наверняка есть зелье или заклинание, — Ханна мягко коснулась руки Элоизы.

— Мы же ведьмы. Мы обязательно что-нибудь придумаем, — уверенно добавила Сьюзен.

— Мы приложим все усилия, — я похлопала Элоизу по другой руке. — Да и потом, внешность — не главное, — добавила я на тот случай, если мы не сможем с этим справиться.

После этого разговор заглох, и мы вернулись к своим открыткам.

Шутки шутками, но на самом деле я вовсе не желала дарить открытку самой себе. Но и о том, чтобы отправить её другому ребёнку, не могло быть и речи — одна мысль об этом заставляла чувствовать себя извращенкой. Но кому тогда её послать? Моим воображаемым родителям? Или... Это ведь не обязательно должна быть валентинка! Я вполне могу нарисовать благодарственную открытку.

Я приступила к рисованию. Пусть я и не самый лучший художник в мире, но, думаю, мой рисунок будет вполне узнаваемым.

В тот момент, когда Макгонагалл подошла ко мне, чтобы показать анимирующее заклинание, я как раз заканчивала свою работу.

— Ваша очередь, мисс Томпсон, — профессор продемонстрировала заклинание. — Теперь наложите его на... — она замолчала и бросила пристальный взгляд на мою открытку. — Почему вы нарисовали домовых эльфов?

— Потому что эта открытка для них, — ответила я. — Мне кажется, они не очень часто получают благодарность за всю ту тяжёлую работу, которую для нас делают. Люди просто воспринимают их как должное, понимаете?

На лице Макгонагалл удивление боролось с досадой.

— Десять очков Хаффлпаффу, — буркнула она наконец, отходя в сторону.

Мысленно представив себе желаемый результат, я произнесла заклинание, и свечи на нарисованном торте замерцали, а на стоявших подле него трёх улыбавшихся домовиков сверху посыпались конфетти. Крупная надпись «Спасибо за всё, что вы для нас делаете!» начала переливаться разными оттенками розового и красного.

Надеюсь, домовикам понравится мой подарок. Осталось только придумать, как, чёрт возьми, отправить им открытку. Совы могут попасть на кухню?

* * *

Гарри и правда получил целую кучу писем. Одна сова за другой бросали их перед парнем во время завтрака, пока гора розовых конвертов не стала настолько высокой, что голова Гарри скрылась от моего взгляда. Некоторые письма даже танцевали вокруг гриффиндорского стола, а ещё несколько летали вокруг него сами по себе. Один конверт уже был открыт, и по Большому залу разносился последний любовный хит «О4аровашек» — «Отпусти своего гиппогрифа».

— Он определённо очень популярен, — пробормотала я, пережёвывая сосиску.

Лицо Ханны побагровело.

— Кто прислал ему все эти письма?! На первом курсе нет столько девушек!

— Может, мальчики? — предположила я, проглотив сосиску. — Или девушки из других школ? Или кто-то из старших решил совратить ребёнка?

— Я потратила свою валентинку впустую! — Ханна сердито наколола сосиску на вилку.

— Гарри и сам наверняка не хотел получить столько. Я уверена, что он...

Я замерла, когда мне на колени упало два конверта. Два РОЗОВЫХ конверта. Я попыталась спрятать их от взгляда Ханны, но поздно — она смотрела на них, словно хищная птица, выследившая толстого сочного кролика.

От восторженного визга заложило ухо.

— Заткнись, — пробормотала я, пытаясь засунуть конверты в свою сумку до того, как их заметит кто-то ещё.

— Доедай скорее! Мне не терпится увидеть, от кого они! — Ханна настолько резко схватила меня за руку, что я пронесла вилку мимо рта.

— Я открою эти глупые письма после уроков, — заявила я, вытирая лицо салфеткой.

А ещё лучше — ускользну в туалет и прочту их в одиночестве.

— Откроешь что? — спросила Элоиза, усаживаясь подле меня.

— Кейси получила две валентинки! — Ханна подалась ко мне и снова ухватила за руку.

— О-о-о... — взволнованно прошептала Элоиза.

— Только не разболтай всем подряд, — я оттолкнула Ханну, чтобы покончить, наконец, с треклятым завтраком.

— Что именно вызвало это «о-о-о»? — Сьюзен опустилась на скамью рядом с Ханной.

— У Кейси целых два тайных поклонника. Может быть, она даже стала частью любовного треугольника, — поделилась с ней Ханна.

Я поперхнулась. Прекрати пороть чушь, Ханна!

— О-о-о... — пропели Сьюзен и Элоиза в унисон.

— Ничего подобного! — заявила я, справившись с яичницей во рту.

Сьюзен цокнула языком.

— Эти бедолаги влюбились в девушку со злючьим сердцем!

— Кто-нибудь, пожалуйста, объясните, что такое «сердце суки»? — раздражённо спросила Элоиза. — Это звучит довольно грубо.

— О, нет, не «сердце суки», а «сердце Злюки». Это из одной сказки, я тебе потом расскажу, — ответила Сьюзен.⁽³⁾

— Ладно, — Элоиза пожала плечами.

— Хотя это может быть и сердце суки, — Сьюзен злорадно ухмыльнулась. — Время покажет.

— Как ты можешь говорить такие отвратительные вещи? — улыбка Ханны была ничуть не менее злорадной.

— Ненавижу вас, — я сердито наколола на вилку ломтик жареной картошки и попыталась отключиться от посторонней болтовни.

Еда всегда помогала мне справиться с неприятностями. Заесть свои чувства — лучший выход.

— Нам придётся следить за ней, иначе она попытается ускользнуть и прочитать письма без нас, — заявила Сьюзен.

— Да, потому что это не ваше дело, — не смогла удержаться я.

— Хорошая мысль, — Ханна проигнорировала мои слова. — Мы не должны упускать её из виду ни на секунду.

Это мы ещё посмотрим, маленькие засранки!

* * *

Улизнуть не получилось.

Верные своему обещанию, девочки прилипли ко мне, как жвачка к подошве. Единственной возможностью сбежать от них было разве что оглушающее заклинание, но это, скорее всего, бесповоротно разрушило бы нашу дружбу (хотя и доставило бы мне некоторое удовлетворение). Во время обеденного перерыва мне почти удалось скрыться в ванной, но в самый последний момент Сьюзен словно из ниоткуда выросла у меня за спиной и предложила подержать мою сумку.

Более чем уверена: в будущем Сьюзен станет бескомпромиссным частным детективом.

Уроки в этот день закончились как-то особенно быстро. Во время ланча мне удалось отвлечь подруг от моих писем, заставив Сьюзен разглагольствовать о Холлихедских гарпиях. После обеда меня спасла приуроченная ко Дню святого Валентина посылка для фан-клуба «О4аровашек», отвлёкшая внимание Ханны. Элоиза же не доставала меня, будучи слишком увлечённой чтением сборника волшебных сказок из библиотеки.

Но после урока астрономии я поняла, что дальше откладывать нельзя.

Пробила полночь, и наша гостиная была пуста. Вздохнув, я плюхнулась на диван перед камином, мои подруги столпились вокруг. Я вытащила из сумки розовые конверты и снова вздохнула. Ни на одном из них не было обратного адреса.

Разве я не слишком молода для этого? Я правда надеялась, что у меня в запасе будет ещё несколько лет, прежде чем начнётся всё это дерьмо. И почему вообще всё это происходит? Что именно я ухитрилась изменить, чтобы в этой вселенной появились валентинки?

— Хватит тормозить! Открывай уже, — умоляюще произнесла Ханна.

Глубоко вздохнув, я открыла первый конверт. На лицевой стороне открытки скупыми штрихами была изображена девочка с коричневой сумкой, на которой был нарисован большой знак галлеона. Рука девочки двигалась вверх и вниз, и из сумки время от времени выпадали блестящие золотые монетки.

Что за чертовщина?

Я осторожно развернула открытку и меня вдруг окатил золотой фонтан, как будто внутри неё скрывался брандспойт с блёстками. Едва я отбросила открытку подальше, поток блёсток прекратился так же внезапно, как и начался.

Я стряхнула блёстки с лица и подняла глаза. Мои подруги отпрыгнули от меня, словно маленькие ведьмы-ниндзя.

Фу, часть блёсток забилась мне в рот! Я принялась отплёвываться и закашлялась. Блёстки застревали у меня между зубов и, казалось, проникли даже в лёгкие.

Я опустила глаза, пытаясь прочесть, что написано в валентинке.

«Поздравляем нашу сладкую мамочку с Днём Святого Валентина!

Целуем, обнимаем,

Дред и Фордж».

Я невозмутимо захлопнула открытку и бросила её в камин.

— Кейси! — потрясённо воскликнула Ханна.

Я удовлетворённо наблюдала за тем, как обугливаются края открытки и она вся обращается в пепел.

— От кого она была? — спросила Сьюзен.

От двух почти мёртвых рыжих близнецов.

— Ни от кого, — я снова протёрла глаза.

— Этот «Никто» только что обсыпал тебя блёстками? — недоверчиво спросила Элоиза.

— Именно.

Желая поскорее покончить со всем этим, я распечатала второй конверт. Девочки осторожно отступили назад.

Внутри оказалась розовая открытка с нарисованным на лицевой стороне красным сердцем, изукрашенным изящным узором. Автору, похоже, потребовалась на это масса времени.

Внутри открытки аккуратным почерком было написано: «Я думаю, что ты милая и красивая».

Подписи не было.

Что ж, если автор хочет остаться анонимным, то пусть таким и остаётся впредь. Мне и правда не хотелось разбивать сердце бедного маленького мальчика. Может быть, если я притворюсь, что никогда не получала его письмо, он поймёт намёк?

Но просто бросить валентинку в камин показалось мне чертовски бессердечным. Наверное, стоит просто засунуть её в сундук и забыть о ней.

Впрочем, если я попаду в Азкабан за убийство Фреда и Джорджа, мне вообще не придётся беспокоиться об этом.

— От кого она? — спросила Ханна, выдёргивая открытку из моей руки.

— Эй! — я попыталась выхватить её обратно, но Ханна увернулась.

— О, тут нет имени... У тебя целых два тайных воздыхателя! — Ханна мечтательно вздохнула. — Я та-а-ак завидую!

— Первая валентинка — просто розыгрыш, — я уселась на диван, не беспокоясь о покрывавших его блёстках (я-то в любом случае в них уже изгваздалась).

— Всё равно это на одного больше, чем у меня, — Ханна вгляделась в письмо, словно надеясь, что если она прищурится достаточно сильно, то выяснит личность отправителя.

— Хоть и намного меньше, чем у Гарри, — пошутила Сьюзен.

Ханна показала ей язык.

— Что ты собираешься с ней делать? — спросила Элоиза.

Я попыталась вытереть руки об диван, но блёстки держались крепко. Нет, я, как и любая девушка, люблю блистать, но не в том случае, когда меня вынуждают блистать в прямом смысле этого слова.

— Ничего. Я ни в кого не влюблена, так что это не имеет значения.

— Сурово, — заметила Сьюзен.

Я попыталась избавиться от блёсток при помощи салфетки с журнального столика. К моему облегчению, они легко осыпались с очков, но те, что коснулись моей кожи, так и остались на месте. Почему они липнут ко мне?!

— Если тебе всё равно, то почему ты не сожгла и её тоже, а? — подняла бровь Ханна.

Я попыталась отряхнуть волосы, но безуспешно. Отвалите от меня, ёбаные блёстки!

— Первая была просто розыгрышем! И потом, мы ещё слишком молоды для всего этого.

Я попыталась вытереть руки о мантию Ханны.

— Эй! — Ханна отскочила от меня, и я воспользовалась моментом, чтобы забрать у неё свою открытку.

Я изгваздалась в блёстках, которые никак не хотели от меня отлипать, и чувствовала себя извращенкой из-за того, что ребёнок прислал мне валентинку. Всё, чего я хотела в данный момент, — отправиться в кровать.

Я посмотрела на открытку в своей руке и поняла, что сыта по горло.

— Я иду в душ и спать, — проворчала я и направилась прочь.

Я не любила оставлять эльфам лишнюю работу, но в гостиной не было веника, а заклинание уничтожения мусора я пока не выучила.

Другие девушки последовали за мной. Кажется, я слышала, как Ханна назвала меня «врагом любви», но мне было всё равно. Было бы лучше, если бы они получили эти дурацкие валентинки вместо меня.

Не зная, что делать с открыткой, я просто положила её на тумбочку, решив, что разберусь с ней завтра.

В ванной, после долгих и упорных... очень долгих... и очень упорных... попыток смыть с себя блёстки, я уяснила для себя ещё один крайне прискорбный факт.

Я была покрыта блёстками позора. И они не смывались. Совсем.

* * *

На этой неделе я не готовила заранее встречу Клуба чар — Оливер заверил меня, что у него «всё под контролем» и он готовит «сюрприз», что меня одновременно заинтриговало и обеспокоило.

Блёстки позора всё ещё покрывали моё тело, так что путь до нашего класса занял довольно много времени: я, по возможности, старалась придерживаться боковых безлюдных коридоров. Посреди дороги мне пришлось нырнуть в пустой класс и спрятаться за гобеленом, чтобы не столкнуться с Пивзом. К счастью, полтергейст проплыл мимо, не заметив меня.

Возможно, мне следовало придумать, как отомстить близнецам Уизли. Вчера вечером, пытаясь смыть с себя блёстки, я разработала несколько довольно сложных схем, но в конце концов решила, что война розыгрышей быстро превратится для меня в жуткий геморрой. Так и быть, этот удар останется без ответа. Но если близнецы попробуют провернуть такую же хрень и в следующем году... О, тогда прольётся кровь! Целые потоки искрящейся от блёсток крови!

У меня почти получилось добраться до места незамеченной, но, к сожалению, в какой-то момент удача мне изменила. Завернув за угол, я нос к носу столкнулась с целующейся парочкой. Симпатичная брюнетка из Гриффиндора (кажется, с седьмого курса) резко отскочила от своего парня, но увидев перед собой всего лишь первокурсницу, облегчённо вздохнула и положила руку на грудь.

— Я уж думала, что это Флитвик... — она заметила покрывавшие меня блёстки позора, и её глаза округлились. — А ты разве не слишком молода для такого?

— Это был всего лишь розыгрыш, — обречённо вздохнула я.

— О, конечно, конечно, — гриффиндорка хихикнула. — Так мило, когда детишки играют в любовь!

Мой левый глаз дёрнулся в нервном тике.

Её парень (или, по крайней мере, партнёр по поцелуям) из Хаффлпаффа поднял брови.

— Обычно блёстки розовые.

— Это был розыгрыш! — повторила я.

Парень рассмеялся.

— Да ты не волнуйся, они смоются через сутки, — доброжелательно произнёс он.

Парочка захихикала и вернулась к прерванному занятию, не обращая на меня никакого внимания.

Я поспешила убраться. Бр-р-р! Я уж и забыла, насколько вульгарными могут быть подростки. Теперь я понимаю, почему Снейп обливает их водой. Хоть бы чулан для мётел нашли, что ли...

Наконец, я свернула в нужный коридор и почти бегом направилась к нашему классу. Когда я поравнялась со Стоккией, та приготовилась выплюнуть очередное ругательство... увидела меня, смутилась и захлопнула рот, не проронив ни звука. До того, как её каменный варварский мозг успел придумать подходящее к случаю оскорбление, я заскочила в класс и захлопнула за собой дверь.

Внутри меня действительно ждал сюрприз. Я никак не рассчитывала увидеть в классе столб, воткнутый в центр довольно большой круглой поленницы. Сооружение выглядело... исторически достоверным.

Я остановилась перед поленницей, размышляя о том, в какой именно момент моя жизнь пошла по пути, на котором аутодафе двенадцатилетнему мальчику было всего лишь ещё одним развлечением для субботнего вечера.

Гермиона, как обычно, пришла первой. Едва я вошла, в мою сторону полетели взгляды, явно свидетельствовавшие о том, что она просто умирает от желания спросить, почему я покрыта блёстками позора.

Я снова вздохнула. Сегодня я действительно чувствовала свой реальный возраст.

— Ладно, валяй.

— Тебя поймали с парнем? — нерешительно спросила Гермиона.

— И ты туда же...

— Прости, но это похоже на... — Гермиона переступила с ноги на ногу.

— Это был розыгрыш, — я сняла очки и потёрла глаза.

Спорю на что угодно, день, когда Фред и Джордж отправились в Хогвартс, стал самым счастливым днём в жизни Молли Уизли.

— А, тогда понятно, — Гермиона нервно хихикнула. — То есть не в том смысле, что у тебя не может быть бойфренда, но мы ещё слишком молоды.

Я снова надела очки.

— Предполагается, что через сутки они смоются.

Мы замолчали, глядя на костёр. В прошлом маглы использовали что-то подобное, когда пытались сжигать ведьм живыми. Правда, большинство их жертв оказывались в итоге такими же маглами, но в этом мире им иногда удавалось поймать и настоящих волшебников. В отличие от моего мира, где живьём сжигали только маглов. Хотя... Там-то я тоже была маглой, и если бы там существовало настоящее волшебство, я бы о нём даже не подозревала.

— Ты знала, что Энделина Эксцентричная⁽⁴⁾ сорок семь раз попадалась инквизиции специально, чтобы её сжигали на костре? — Гермиона всегда была готова поделиться очередным забавным фактом.

— Ага. Волшебники порой ведут себя довольно странно.

Я так и не поняла, какой смысл был в том, чтобы позволить сжечь себя заживо, пусть даже и понарошку. Может, Энделине просто нравились театральные эффекты?

Мы замолчали, и в этот момент в класс вошли Элоиза, Ханна и Кевин.

— Кстати, я придумала новое название для клуба, — повернулась ко мне Гермиона.

Я оторвала взгляд от гигантской кучи деревяшек, предназначенной для сжигания людей.

— Какое?

— Как насчёт «Гордого Авангарда Волшебников — Начинающих Экспериментаторов?»

Звучит неплохо... СТОП!

— Нет! — воскликнула я, заставив Гермиону вздрогнуть.

Упс. Я не хотела на неё кричать, но ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕТ!

— Почему? — Гермиона выглядела раздосадовано. — Это очень запоминающаяся аббревиатура.

Гермионе вообще следует запретить давать имена чему-либо, включая её собственных детей. (Серьёзно, кому придёт в голову назвать своего сына Хьюго?)

Проходившая мимо нас Ханна издала рвотные звуки.

— Название должно быть запоминающимся! — Гермиона вздохнула. — Ну ладно, а что, если мы сохраним название «Клуб чар», но оно будет расшифровываться как «Колдовская Любительская Учебная Бригада Чародеев — Азартных Работяг»?⁽⁵⁾

— Ты и правда без ума от аббревиатур? — рассмеялась я.

— От этой хотя бы не воняет, — заявила Ханна из дальнего угла комнаты.

Кевин засмеялся.

Дальнейшее обсуждение названия клуба было прервано появлением в дверях Оливера и Энтони, тащивших за голову и ноги большое чучело с табличкой «Мистер Лич» на груди. Следовавший за ними Невилл нёс в руках покрытую золотыми блёстками картонную корону.

— Готовы к огненному шоу, ребята? — спросил Оливер, бросив свой конец чучела перед костром. Энтони едва успел разжать руки перед тем, как упавшее чучело не сбило его с ног.

— Да! — раздался позади меня хор детских голосов.

Оливер посмотрел в мою сторону и удивлённо моргнул.

— Ого! С кем это ты целовалась? Обычно блёстки позора достаются только старшекурсникам!

— Разве у тебя есть парень? — повернулся ко мне Невилл.

— Кто он? — спросил Кевин.

Какая жалость, что сегодня мы будем поджаривать на костре не близнецов Уизли!

— Нет у меня никакого парня. Это был розыгрыш.

— Это сделали Фред и Джордж? — Невилл испытал явное облегчение. — Они пошутили так над кое-кем в нашем доме, включая их брата Перси. Я думал, он их задушит.

— Ага, — пожала плечами я.

— Перси был похож на гигантского светлячка, его блёстки так ярко светились в темноте, что мешали спать его соседям. В конце концов те даже отправили его ночевать на диване в гостиной, — поведал Невилл.

— А когда ты успела познакомиться с Фредом и Джорджем? — с любопытством спросила Гермиона.

Упс, лучше поскорей свернуть тему, иначе она может стать той самой ниткой, потянув за которую, можно будет распустить мой свитер лжи.

К счастью, мне не пришлось придумывать, как закончить разговор, потому что в этот момент произошло кое-что совершенно невероятное.

В класс зашла Дафна Гринграсс.

Как ни в чём не бывало, она опустила сумку на пол у стены и направилась к нам. Поравнявшись с костром, она остановилась, склонила голову к плечу и тихонько хмыкнула.

— Дафна?! Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Пришла в клуб, — ответила та, повернувшись ко мне.

— Но я не рассказывала тебе о клубе... — я замолчала.

— А я всё равно пришла.

Ну... Разве я не этого хотела?..

— Хочешь к нам присоединиться? — неуверенно спросила я.

— Вообще-то нет, — Дафна пожала плечами.

Я глубоко вздохнула.

— Тогда почему ты пришла?

— Мне сказали, что мне нельзя приходить. Поэтому я пришла.

Ла-а-а-адно...

— Привет! Ты же та симпатичная блондинка, которая сидит рядом со мной на гербологии, верно?! — Оливер подошёл вплотную к Дафне. — Хочешь вступить в клуб? Тут правда весело! Я сегодня ведущий, и мы собираемся сжечь меня на костре!

Удивительно, но Дафна не спешила бросаться в Оливера проклятиями. Наоборот, она повернулась к нему лицом и заявила: «Мне тоже нравится огонь».

— Идём, я покажу тебе поджигающее и тушащее заклинания, чтобы ты могла поучаствовать! — Оливер схватил Дафну за руку. — Тебе понравится в Клубе Чар! Тут весело!

Я в оцепенении наблюдала, как Оливер тащит Дафну в угол. Причём «тащит» в прямом смысле слова — я видела, что её ботинки несколько раз проскользили по полу. Видимо, инстинкт самосохранения Оливера работал как-то неправильно... Или парень родился вовсе без него.

Пока Оливер заливал Дафну потоками своего фирменного энтузиазма, Невилл с Энтони при помощи толстой верёвки привязали к столбу Короля Лича. Через несколько минут они закончили, и Оливер с Дафной присоединились к нам.

— Чтобы заморозить огонь, надо произнести «Фламма Гласиес» и взмахнуть вот так, — Оливер поднял палочку над головой и описал широкий круг, что выглядело довольно впечатляюще.

Повторить движение Оливера оказалось довольно просто. Я почувствовала себя ковбоем, раскручивающим лассо.

— Заклинание простое, так что я, наверное, не сгорю до костей, — Оливер засмеялся. — Мы можем потренироваться на Мистере Личе, прежде чем использовать заклинание на мне. И кстати, перед тем, как все пришли, я пропитал дрова зельем, чтобы они горели без дыма, так что мы не задохнёмся! — Оливер снова рассмеялся, видимо, полагая, что смерть от угарного газа — это то, чем можно было бы гордиться.

Невилл подошёл к чучелу Мистера Лича и возложил на его голову бумажную корону.

— А кто такой Лич? — подняла руку Гермиона.

— Всего лишь самый ужасный зомби-колдун всех времен и народов, — невозмутимо ответил Оливер. — Странно, что ты о нём не слышала.

Гермиона выглядела обескураженной. Могу поспорить, что остаток дня она проведёт в библиотеке, тщетно пытаясь найти нужную информацию.

Стоящий позади Оливера Энтони закатил глаза.

— Давайте по очереди накладывать заклинание на мистера Лича, — предложил Оливер. — Если он загорится, я сразу потушу огонь. Чучело довольно плотное, так что оно не сгорит слишком быстро.

Он произнёс заклинание, и, когда Энтони поджёг чучело, оно не загорелось.

Видимо, Оливер и правда тренировался.

Мы принялись по очереди накладывать и отменять замораживающие огонь чары. Мистер Лич ни разу не загорелся — заклинание оказалось на удивление простым. Наконец, пришла пора заменить чучело на живого человека.

Честно говоря, меня чуть подташнивало от волнения. Я бы очень не хотела, чтобы кто-то из детей пострадал... Но с другой стороны, однажды это заклинание может спасти кому-то из них жизнь...

Это не говоря о том, что уметь замораживать огонь само по себе довольно круто.

Оливер выступил вперёд, и мы по очереди наложили на него заклинания — они, к счастью, не мешали друг другу, а если один из нас всё-таки ошибся, то заклинания остальных всё равно должны были сработать. Я была последней и постаралась произнести заклинание идеально точно.

Оливер без колебаний вступил в пылающий костёр и заорал.

Семь рук взметнулось в воздух, чтобы потушить пламя.

— Шутка! — крикнул Оливер из костра. — Со мной всё в порядке!

Мелкий ублюдок даже не обжёгся.

— Мудак! — воскликнул Невилл.

Я и не знала, что он знает такие слова.

Оливер получил в свой адрес ещё несколько ругательств, включая несколько довольно заковыристых от Энтони.

— Извините, просто не смог удержаться, — Оливер повернулся вокруг своей оси, оглядывая себя. — Это восхитительно! Я чувствую себя, словно огненный дух! — он повёл рукой, засовывая и высовывая её из огня. — И совсем не больно, даже не жарко.

В течение следующих нескольких минут Оливер продолжал восторгаться, пока мы ходили вокруг, осматривая его со всех сторон. Пламя и правда не трогало ни его тело, ни волосы, ни одежду, оно лишь обволакивало Оливера потоками жара, так что тот и правда был похож на духа огня.

— Я тоже хочу попробовать, — заявила я, хотя вовсе не чувствовала себя настолько уверенно.

Совершенно невредимый Оливер вышел из огня. Я встала перед пылающим костром, все остальные по очереди наложили на меня заклинания, я сама на всякий случай сделала то же самое, но совершенно ничего не почувствовала.

В сомнении я посмотрела на стоявшую передо мной стену огня. Что если заклинание не сработает?

Нет. Я пытаюсь быть смелой.

Я шагнула в костёр.

Я всё ещё чувствовала жар, но теперь он был... иным. Терпимым. Пламя было словно соткано из тёплых шёлковых нитей, скользивших вдоль моей кожи. Вытянув перед собой руки, я увидела, как пляшет огонь, отражаясь на всё ещё покрывавших меня блёстках, как будто мои руки были сделаны из алого звёздного света. Я крутанулась вокруг себя, ощущая, как огонь мягко расступается передо мной, и это дало мне небывалое чувство собственной силы.

Теперь я прекрасно понимала Энделину, которая раз за разом вставала перед ошарашенной толпой средневековых крестьян. Они жаждали её смерти, жаждали уничтожить её саму и всех тех, кто был ей дорог, но все их усилия были не более, чем комариными укусами. Бессмысленными. Бесполезными. Такая малость, как огонь, не могла причинить ей вреда. Силы природы склонялись перед её волей.

Ведьмы не горят, ведьмы танцуют в огне!

Энделина Эксцентричная вовсе не была такой уж эксцентричной.

Я крутанулась ещё раз и засмеялась от восторга.

* * *

Той ночью я засиделась за книгой далеко за полночь. Мои соседки крепко спали, я зачаровала полог своей кровати, чтобы свет их не тревожил. Мне нравилось читать по ночам в субботу — в это время все вокруг выглядело так мирно...

Я потёрла усталые глаза и отложила книгу. Спать ещё не хотелось.

— Нокс, — шепнула я, гася огонёк на конце палочки.

Я открыла полог, собираясь положить книгу на тумбочку, и в заливавшем нашу спальню искусственном лунном свете заметила всё ещё лежавшую там валентинку.

Я взяла её в руки и ещё раз осмотрела. Покрывавший нарисованное сердце узор был весьма изящным и вычурным, неизвестный автор был прирождённым художником и потратил на рисунок немало времени...

Я вздохнула.

Ну и что мне с этим делать? Больше всего мне хотелось просто засунуть открытку в свой сундук и забыть о ней, но это казалось не совсем правильным. Я чувствовала, что должна дать какой-то ответ... Пусть даже чисто символический.

Я поднялась с кровати и, не обуваясь, вышла из спальни. Гостиная была пуста, даже семикурсники уже оставили свои отчаянные попытки подготовиться к ЖАБА и отправились спать. Я тихо подошла к дивану перед камином и опустилась на плюшевые подушки. К счастью, диван уже успели очистить от вчерашнего, а вечерний душ смыл с моего тела все золотые блёстки без следа.

Я не собиралась ни с кем встречаться. Да, это будет выглядеть странно, я, вероятно, превращусь в чудную девушку, отвергающую всех парней, которые её полюбят. Причём у меня не будет для этого никаких оправданий. За время учёбы кто-то наверняка влюбится в меня, и мне придётся разбить сердце несчастному ребёнку. Вероятно, не только тому, кто послал мне эту открытку...

Но я не думала, что смогу встречаться с парнем моложе двадцати, хотя даже двадцатилетние казались мне слишком молодыми. Вообще, магический мир в книгах казался довольно молодым, если только поколение Гарри не было каким-то необычным. Возможно, мне придётся переехать в Америку и начать всё заново, чтобы избавиться от репутации бессердечной суки...

Вау, кажется, я только что решила не ходить на свидания в течение десяти лет.

Впрочем, наверное, что ни делается — всё к лучшему. Мне в любом случае нужно время, чтобы залечить сердечные раны. Хотя мой бывший засранец и не заслуживает десятилетнего траура...

Внезапно я осознала, что мысли о бывшем больше не причиняют мне боли. Это было, конечно, далеко не лучшее воспоминание, но... Что с того, что я оказалась недостаточно хороша для одного мужчины, если я могу превратить письменный стол в ворону? Или сварить зелье от насморка? Или в буквальном смысле слова пройти сквозь огонь и выйти из него невредимой?

Я швырнула валентинку в камин. Пламя охватило открытку, и та быстро превратилась в кучку пепла.

— Извини, — тихонько пробормотала я. — Ты слишком молод для меня.

Парень меня не слышал, но мне стало немного легче.

Я вполне могла подождать десять лет.

---

1) «Продвинутое руководство К. Рикстона по обнаружению проклятий» — «Howl's Guide to Advanced Curse Detection».

Вернуться к тексту

2) Вероятно, это отсылка к фильму 2004 года «Дрянные девчонки» (Mean Girls). https://ru.wikipedia.org/wiki/Дрянные_девчонки . Во всяком случае, «носить розовое по средам» было одним из правил «Девушек Баунти».

Вернуться к тексту

3) В оригинале «Hoary Heart» (Седое сердце) — отсылка к сказке Барда Бидля «Hairy Heart» (Волосатое сердце). Элоиза услышала слово «hoary» как «whore» — «развратное сердце» (или даже грубее, «шлюшье сердце»). К сожалению, не удалось подобрать лучшего перевода, чем «сердце злюки» — «сердце суки».

Вернуться к тексту

4) Wendelin the Weird (в переводе Росмэна — Венделина Странная).

Вернуться к тексту

5) Первое предложенное Гермионой название — «Sorcery Practice for Enthusiastic Workers», сокращённо S.P.E.W. (в каноне это было «Society for the Promotion of Elfish Welfare»). Второе предложенное Гермионой название — «Sorcery Practice for Enthusiastic Laborious Learners» — S.P.E.L.L. Если у вас есть лучший вариант для перевода, пишите в комментариях.

Вернуться к тексту