Университет языков (гет)

Ветер трепал волосы и подол лёгкого платья. Ниа качнула ногой — туфелька, соскользнув, упала на песчаную дорожку. Жалко, но доставать её не хотелось, девушка столько сил потратила, чтобы забраться на эту стену. Здесь можно представить себя героиней средневекового романа… Она медленно перелистнула страницу книги.

Сегодня было первое августа, а значит, уже пошёл второй год её пребывания в Университете языков. Последнее время Ниа часто думала об этом. Скоро всё изменится. Ребята уедут в конце сентября. Рои пойдёт в школу, и ей уже будут не нужны уроки албалийского. Останется только язык Аин.

Девушка осторожно сдула с руки прилетевшую букашку. Сейчас ей трудно было представить свою жизнь без работы. «Но отдыхать тоже надо!» — сказала она себе.

Вдруг в конце дороги, ведущей через поле, показалась маленькая фигурка. «Новый ученик? — удивилась Ниа. — Заместитель ректора вроде ничего не говорил».

Фигурка быстро приближалась, и оказалась высоким загорелым юношей. На нём была майка и рваные джинсы, за плечом висел небольшой рюкзак и кожаная куртка.

— Мне нужен Университет языков. Я правильно иду? — грубовато спросил он.

— Да, видите вон ту аллею? Она ведёт прямо к университету.

— А ты что, студентка?

— Нет, я преподаватель, — улыбнулась Ниа.

— Там все такие… маленькие? — он презрительно посмотрел на неё, и то ли так светило солнце, то ли его глаза действительно отливали красным.

— Нет, остальные больше.

— Надеюсь, у меня будет нормальный преподаватель, — он закинул рюкзак поудобнее и пошёл к аллее.

Ниа пожала плечами, она давно уже не обращала внимания на подобные замечания. Поправив юбку, девушка продолжила читать.

* * *

— Мне нужен ваш начальник. Я хочу учиться здесь, — сказал он какому-то толстому студенту, сверкая глазами.

— Тогда вам стоит поговорить с заместителем ректора. Как доложить о вас? — улыбнулся Байюлу.

— Игни Ультор.

— Одну минуту.

Байюлу исчез в кабинете и скоро снова вышел.

— Прошу вас, проходите, заместитель ректора вас примет.

Игни посмотрел на него с выражением, означавшим: «Попробовал бы он меня не принять».

Он смело вошёл в кабинет и посмотрел в глаза мужчине, сидящему в кресле.

— Здравствуйте. Меня зовут Игни Ультор, я хочу учиться здесь, — твёрдо сказал юноша.

— Очень хорошо, — спокойно произнёс Доминик. — Но обучение у нас стоит денег, или же вам придётся отрабатывать его.

— У меня нет времени работать, я заплачу деньги, — гордо сказал Игни.

— Тогда нет проблем. Какой язык вы хотели бы изучать?

— Бенеташский, — чётко проговорил Игни.

— Бенеташский? — медленно повторил заместитель ректора. — Подождите немного.

Он поднялся из-за стола, открыл дверь и крикнул:

— Байюлу!

— Здесь, советник Ситис! — подлетел к нему студент.

— Найди профессора Сатабиша, попроси зайти ко мне.

— Уже бегу!

— В нашем университете только два человека могут преподавать бенеташский, — объяснил он Игни. — Сами понимаете, теперь это не самый популярный язык.

— Главное, чтобы хотя бы один из них оказался стоящим, — сказал юноша.

Доминик пристально посмотрел на него.

— Эти оба стоящие. Вопрос в том, захотят ли они с вами заниматься.

— Я же плачу деньги.

— Их деньгами особенно не заинтересуешь, — покачал головой Доминик.

Через несколько минут в кабинет вошёл профессор Сатабиша.

— Простите, что потревожил вас, — обратился к нему советник Ситис. — Здесь у нас молодой человек, который хочет изучать бенеташский язык.

— Меня зовут Игни Ультор, — представился юноша.

— Хидори Сатабиша. Могу я спросить, почему вы решили изучать этот язык?

— Вы позволите мне изучать его вне зависимости от моего ответа?

— Я могу отказать вам, даже если вы ничего не ответите, — просто сказал Хидори.

— Странное у вас тут заведение, — пробормотал Игни.

— Вряд ли в другом найдётся кто-то, способный преподавать этот язык.

— Ну, хорошо, я отвечу вам честно… — глаза юноши стали медленно заполняться ненавистью. — Из-за этой катастрофы погибла половина моей страны, моя семья всё потеряла. Недалеко от нашей границы жила колония бенеташцев. Конечно, после взрыва их всех перебили. Но я уверен, кто-то сумел бежать, кто-то из этого проклятого народа ещё бродит по земле. Я найду их и убью. Но мне нужно знать бенеташский, чтобы объяснить, за что они умрут… чтобы понять, что они будут кричать перед смертью!

— Да, веская причина, чтобы изучать иностранный язык, — тихо произнёс Хидори. — Я поговорю с другим преподавателем, и мы решим, кто будет работать с вами.

— Меня научат бенеташскому? — в карих глазах задрожали красные блики.

— Не волнуйтесь, вы выучите этот язык.

— Спасибо, профессор! — в его голосе послышалось что-то похожее на благодарность.

Хидори печально улыбнулся.

— Да, последний вопрос, — он остановился у двери. — Из какой вы страны?

— Из Тубана! — гордо сказал Игни.

— Вот как… — улыбка исчезла, осталась только печаль.

Он медленно поднялся на четвёртый этаж, прошёл по коридору и постучал в кабинет.

— Добрый вечер, Солус.

— Что-то в вашем голосе подсказывает мне, не такой уж он и добрый, — он отложил большую книгу в потрёпанном переплёте.

— «Легенды города Ариан»? Редкая вещь, сейчас почти не найти, — заметил Хидори.

— Да… — пробормотал он куда-то в сторону. — Я могу вам чем-то помочь?

— К нам пришёл юноша. Он хочет изучать бенеташский язык, чтобы убить оставшихся в живых бенеташцев.

— Это никогда не закончится, — скривился Солус. — И вы разрешили ему учиться здесь?

— Может быть, пребывание в университете изменит его взгляд на жизнь.

— Может быть, — без энтузиазма произнёс он.

— Если хочешь, я буду с ним заниматься.

— Нет, извините. Конечно, я возьму…

— Солус, он из Тубана, — медленно сказал Хидори.

— Из Тубана? — переплетённые пальцы сжались.

— Если ты хочешь…

— Неважно, — быстро произнёс Солус. — Я буду с ним заниматься. Мне надо договориться с заместителем ректора относительно расписания, прошу меня извинить.

Он встал и вышел из кабинета.

* * *

Ниа машинально записывала слова советника Ситиса и смотрела на Солуса. Сегодня он выглядел бледнее обычного, под глазами появились круги… Что у него случилось? И спросить нельзя…

— И последнее. Вчера к нам пришёл юноша из Тубана, который хочет изучать бенеташский язык в, скажем так, не очень мирных целях. Его преподавателем согласился стать профессор Альгеди. Мы попали в достаточно сложную ситуацию. Как вы знаете, в мае прошлого года к нам прибыл бенеташец, срок его обучения заканчивается только в ноябре. Если они узнают о существовании друг друга, возможны проблемы. Мы постарались развести расписание: бенеташец будет учиться в первую смену, а у тубанца занятия будут после обеда. Сегодня у нас заседание, поэтому занятия начнутся с завтрашнего дня. Прошу всех быть внимательными. Если заметите что-либо подозрительное, сразу сообщите мне или профессору Альгеди. На этом всё.

Ниа поставила точку и снова посмотрела на Солуса. Юноша из Тубана…

«Семья известного алгольского химика Лустуса Альгеди погибла от взрыва бомбы шестнадцать лет назад… бомба, кажется, принадлежала Тубану…»

Преподаватели начали расходиться. Солус поднялся и подошёл к ней.

— Ниа, у меня есть к вам одна просьба, — произносимые слова казались неживыми.

— Да, конечно! — удивилась она.

— Мой ученик из Бенеташа, по понятным причинам, до сих пор жил один в комнате, но в данной ситуации мне это не представляется наилучшим выходом. Вы не могли бы попросить ваших студентов разрешить ему пожить с ними? Матар не пострадал от катастрофы, так что у них не должно быть причин ненавидеть его.

— Я прямо сейчас с ними поговорю! Они очень добрые, уверена, они не будут против… — она замолчала, заметив, как неприятно ему слишком явное её усердие.

— Благодарю вас. Студента зовут Нубес Суболес.

Ниа кивнула и побежала к своим студентам. Дверь открыл Элафос.

— Ребята, нужна ваша помощь!

— Конечно, дорогая преподавательница, для вас — что угодно! — проговорил из-за его плеча Анемос.

«Научила на свою голову!» — подумала Ниа.

— Есть такой студент Нубес Суболес, вы не могли бы разрешить ему пожить у вас?

— Конечно, — кивнул Тэрос, — Нубес — наш друг.

— Вот как? — обрадовалась Ниа. — Здорово! И ещё… вы… присмотрите за ним… Если его кто-нибудь обидит, помогите ему, хорошо?

— Хорошо, — улыбнулся Антос.

— Вы замечательные, я вас очень люблю!

— Мы вас тоже любим, — ответил с улыбкой Элафос. — Нам сейчас пойти к Нубесу?

— Да, я сообщу ему о переезде, а вы помогите перенести вещи. В какой он комнате?

— В последней.

— Понятно…

Ниа побежала в конец коридора. Юноша сидел в маленькой комнате и писал что-то. Он не услышал стука, и девушка осторожно вошла.

— Здравствуй, Нубес, — сказала она по-албалийски.

Юноша испуганно поднял голову.

— Меня зовут Ниа, я преподаватель ребят из Матара.

— Я знаю, — тихо проговорил он.

— Профессор Альгеди сказал, что тебе лучше пожить вместе с моими студентами.

— Почему?

— А… В университете не хватает помещений… а ты один в комнате.

— Хорошо.

В комнату зашли ребята.

— Привет, Нубес! — улыбнулся Элафос. — Мы пришли помочь собрать вещи.

— У меня не очень много вещей, — смущённо проговорил он.

— Ну, ладно, я пошла. Удачного вам вечера! — сказала Ниа.

— Вам тоже! — замахал рукой Анемос.

Ниа медленно поднималась по лестнице, и с каждой ступенькой в глазах становилось больше печали. Можно зайти к нему, сказать, что всё устроилось. Но он и так знает, иначе не попросил бы её. А ни сочувствие, ни сострадание ему не нужны… Олеум Нафта, а теперь ещё этот студент… И ладно бы был тихий мальчик, как Нубес… Она дошла до четвёртого этажа и повернула налево. Глупость, конечно, но рука уже стучалась в дверь.

— Я поговорила со своими ребятами и Нубесом, они сейчас помогают ему переехать.

— Спасибо, — коротко, чтобы поняла: это конец разговора.

— Почему вы согласились работать с ним?

«Что ты делаешь?»

У него на лице был написан тот же вопрос.

— Не уверен, что это ваше дело, — сказал он, нахмурившись.

«Ну, и хорошо! Пусть лучше злится, чем грустит!»

— Я просто подумала, ведь профессор Сатабиша, наверняка, знает бенеташский язык, он все языки знает…

— Вас это не касается… Вы хотите сказать мне что-то ещё? — в голосе нетерпение — когда же она, наконец, уйдёт?

«Очень хочу, только не знаю, что и как…»

— Спасибо, что тогда заступились за Мэта…

— Это было месяц назад.

— Мы с вами редко видимся…

— Ниа, оставьте меня в покое!

«В покое я бы вас оставила, но рядом с вами давно уже нет покоя…»

— Хорошо, только…

— Ниа!

— Извините, — она быстро вышла из кабинета.

* * *

Игни лежал на кровати, положив руки под голову. Луна ярко светила в окно. Большая и круглая, она раздражала юношу. Его раздражало это место, эти люди, а сильнее всего раздражало ожидание. Он и так ждал достаточно долго. Почему с ним не начали заниматься прямо сегодня? Почему назначили уроки после обеда? Он хочет поскорее выучить этот чёртов язык! Если бы можно было найти другое место… Но старик прав, в других университетах не преподают бенеташский. Значит, придётся терпеть.

Он ещё долго ворочался, пытаясь спрятаться от лунного света, проникающего даже через закрытые занавески, потом всё-таки заснул.

Встал Игни поздно. Через пару часов наступило время обеда. Есть не хотелось, но, подумав, что глупо не воспользоваться тем, за что уже заплатил, он пошёл в столовую. Суп был безвкусным, а котлеты — непрожаренными. Бросив поднос с остатками еды на стол для грязной посуды, Игни побежал на урок.

Постучав в дверь, он стремительно вошёл в класс. За столом сидел не старик, а другой — молодой. Мужчина поднял голову, и Игни невольно поёжился — таким холодным был его взгляд.

— Меня зовут Игни Ультор, я пришёл учить бенеташский язык.

— Проходите, садитесь, — сказал мужчина. — Меня зовут Солус Альгеди, я ваш преподаватель. Мы будем заниматься пять дней в неделю с трёх до семи тридцати. Перерыв один — с шести до шести тридцати…

— Я как раз хотел поговорить о времени уроков, — перебил его Игни. — Нельзя ли перенести их на утро?

— Нельзя, утром я занят.

— А другой профессор?

— Вашим преподавателем буду я, — сказал мужчина.

Игни сжал кулаки: похоже, спорить с ним бесполезно.

— Хорошо, начинайте, — он откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

— На сегодняшнем занятии вы познакомитесь с алфавитом и звуковым составом бенеташского языка…

— Мне не нужен алфавит! Я хочу только говорить и понимать, что они говорят! — подался вперёд Игни.

— А теперь послушайте меня, — спокойно произнёс мужчина. — Я обещаю, что через три месяца вы будете говорить на бенеташском и понимать его, но в течение этого времени, вы будете делать то, что я скажу.

Красное солнце, горящее во взгляде, и чёрное небо его глаз. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Потом солнце погасло.

— Хорошо, а теперь повторю: на сегодняшнем занятии вы познакомитесь с алфавитом и звукововым составом бенеташского языка, узнаете, как строятся слова и простые предложения…

В шесть часов профессор отпустил его на ужин, а потом ещё одну пару заставлял писать, читать, говорить, слушать… Когда занятие закончилось, голова юноши болела так, словно он забивал ею гвозди. Даже не попрощавшись, Игни вышел из класса.

Навстречу ему попалась знакомая мордашка.

— Привет, преподша! — остановил он девушку.

— Добрый вечер, — вежливо сказала Ниа.

— Я теперь тоже здесь!

— Я знаю. Как первое занятие? — голос должен быть ровным — простое любопытство.

— Мне предлагали двух профессоров. Старик, похоже, сдрейфил. Пришёл молодой… Но мы ещё увидим, кто кого, — на губах появилась нехорошая усмешка. — Ладно, пока!

— Пока…

Ниа смотрела на него, пока он шёл. Юноша казался ей голодным диким зверьком. Хотелось спросить: «Где у тебя сердце?» Но, похоже, юноша сам не знал, где оно.

Урок с профессором Сатабиша помог ей ненадолго забыть об Игни, но в конце занятия она всё же не удержалась.

— Извините, могу я спросить? Меня беспокоит… новый ученик профессора Альгеди.

— А многих беспокоит его старый ученик, — спокойно сказал Хидори.

— Но Нубес совсем не такой! — горячо произнесла Ниа.

— А какой?

Ниа замерла, поняв, что не знает ответа. Тут раздался настойчивый стук, дверь распахнулась и в комнату быстро вошла молодая женщина. На ней был деловой костюм, в руках — кожаный портфель. Она подошла к Хидори и порыисто обняла его.

— Профессор! Я так рада вас видеть!

— Эдита? — удивлённо проговорил Хидори. — Это ты?

— Это я, профессор, это я! — она радостно улыбалась, во взгляде светилась гордость.

— Но… как ты здесь оказалась?

— Приехала к вам по делу!

— По делу?

— Да, я всё расскажу! У меня есть замечательная идея! Вы будете в восторге!.. А это… — она близоруко сощурила глаза под очками.

— Это наш преподаватель Ниа Вирго, мы с ней занимаемся языком Аин, — представил её профессор.

— Эдита Орис, я была студенткой профессора Сатабиша, — произнесла она таким тоном, словно хотела сказать: «Я познакомилась с ним раньше, поэтому он мой», — и протянула руку.

— Очень приятно, — Ниа осторожно коснулась её узкой ладони. — Я, наверное, пойду… Извините…

— Откуда она? — спросила Эдита, когда Ниа ушла.

— Из Лабрии, — ответил Хидори, пристально глядя на девушку.

— Мы не ведём дел с этой страной, — пожала плечами Эдита.

— Вы?.. Не ведёте дел?

— Да, сейчас объясню, — она загадочно улыбнулась. — Уехав отсюда, я несколько месяцев преподавала в университете в Везне. Но там всё так сложно… Я пошла в издательство. Начала с маленькой должности, сначала корректором, потом сама писала, потом стала помощником редактора, потом редактором, а теперь… мне принадлежит целая редакция! — она развела руками, словно не понимала, как произошло такое чудо.

— Это… серьёзная работа, — медленно сказал Хидори.

— Вы даже не представляете, насколько! Кажется, если ты начальник, то нужно просто давать поручения подчинённым. Но это самое сложное! Так трудно найти людей, способных хоть что-то сделать качественно! Нет, я, правда, иногда думаю, брошу всё и сама сяду за компьютер! Конечно, это только мечты. Реально, у меня никогда не хватит времени. Знали бы вы, какой у меня график! Постоянные командировки, встречи, контракты! Я даже мужа своего почти не вижу! Да, я вышла замуж! Он известный журналист, брал как-то у меня интервью — и вот чем всё кончилось!

— У вас есть дети?

— Нет, я при такой загруженности даже собаку завести не могу. Планирую подумать о детях лет через пять. У меня ещё очень много планов. Кстати, о планах! — она сделала паузу. — Я хотела предложить вам издать учебник языка Аин!

— Что, прости? — переспросил Хидори.

— У меня теперь своё издательство, поэтому могу делать, что хочу! Конечно, в современном мире межкультурная коммуникация не очень популярна, но при умело организованной рекламной акции…

— Рекламной акции?

— Не волнуйтесь, это я беру на себя. Вам нужно только подготовить материал в виде учебника. Разумеется, не обязательно это делать самому. Можете попросить Солуса или Эридана.

— Эридан больше не работает здесь, — тихо сказал Хидори.

— Ну, тогда Солуса… — пожала плечами Эдита. — Я могла бы пригласить своих людей, но от них немного толку, да и заместитель ректора не разрешит им находиться здесь. Он меня-то пропустил только потому, что я была вашей студенткой.

— Подожди, я же ещё не ответил тебе, — он слабо улыбнулся.

— Но профессор! Это же прекрасная идея! Ваш язык узнают во всём мире! Может, скоро на нём будут говорить больше людей, чем на албалийском! Он ведь такой красивый! Учебник очень нужен! Даже я заметила, что стала забывать слова, а если есть учебник, всегда можно повторить!

— Да, конечно… — он пытался увидеть в ней ту девушку, которую учил когда-то.

— Соглашайтесь, пожалуйста! — Эдита схватила его за руку, как ребёнок, просящий родителей купить понравившуюся машинку.

— Я подумаю, хорошо?

— Подумайте, — улыбнулась Эдита. — У меня дела в Хатисе, я уеду на пару дней. Вернусь, наверное, в пятницу и надеюсь услышать от вас положительный ответ!.. Ну, я вас совсем заболтала. Уже поздно, а мне завтра рано вставать! Приеду, и мы по-настоящему поболтаем!.. Всё, ухожу… Дайте я вас ещё раз поцелую… Как я рада вас видеть! — она подхватила свой чемоданчик, помахала рукой и убежала.

Хидори остался один.

В окно уже светила луна, в её свете мир казался призрачнее и невернее... Нет, всё-таки этот год трудно назвать удачным. Он потерял Эридана, Солус становился всё дальше, а Эдита... Неужели, он потерял и её? Улыбка, голос, удивлённая радость при встрече с чем-то новым — это осталось, но теперь она удивлялась вещам, о которых Хидори мало что знал. Деньги, влияние, известность... Словно озеро, наполнявшее её душу, обмелело. В берегах бьётся песок, пыль, пустота. Такой пустоты Хидори боялся больше всего… Что-то происходит в мире, словно поезд по ошибке перешёл не на ту стрелку. И ещё этот юноша с красной местью в глазах...

* * *

Игни лежал на кровати и смотрел в потолок. На столе валялась раскрытая тетрадь с недоделанным домашним заданием. Выучить этот язык оказалось труднее, чем он думал. Он по-прежнему, каждой клеточкой своего тела ощущал раздражение. Высокомерный преподаватель, считающий себя неизвестно кем, буквы, которые невозможно написать правильно, и слова, которые нельзя выучить! Как всё это вытерпеть? Конечно, ради своей цели он готов на многое, но...

До обеда Игни посидел немного над тетрадью и распечатками, потом бросил всё и пошёл бродить по университету. Это было даже здорово: все занимаются, а он может делать, что хочет.

Придя на занятие, юноша улёгся на парту, закрывая собой недописанные кривые ряды букв, и приготовился записывать новые слова и предложения. Но профессор решил начать урок с диктанта. Диктант Игни написал плохо. Если быть честным, вообще не написал. Не смог даже записать слова, а уж о переводе на тубанский и говорить нечего (к несчастью, профессор неплохо знал его язык).

— Я бы поставил вам «неудовлетворительно», но вы не заслужили даже этой оценки.

— Я не обязан ничего делать! Не хочу писать диктант и не буду, — вскинулся Игни. — Я плачу вам деньги!

— О ваших желаниях мы вчера уже поговорили, — спокойно сказал профессор. — Что касается денег, то вы платите их не мне, а университету. А ваши обязанности... — его голос вдруг изменился, слова зазвучали, как пощёчины. — Вам нужен язык, чтобы убить тех, кто на нём говорит. Так учите его! Хотите понять их последние слова, когда они будут умолять вас сохранить им жизнь, тогда учите эти слова! Пишите буквы, которые они писали, произносили звуки, которые они произносили, читайте книги, которые они читали! Вы же обязаны отомстить, тогда вы обязаны учиться! А учиться — это значит делать то, что я скажу!

Юноша поражённо смотрел на профессора — алые искры, забитые его словами, спрятались в глубине глаз.

— И ещё одно. Заместитель ректора выдал вам буклет, в который вы, конечно, не потрудились заглянуть. Там рассказывается об университете и правилах поведения в нём. Ко всем преподавателям, запомните, ко всем преподавателям вы должны обращаться, используя слово «профессор». Вам понятно?

— Да, профессор, — сквозь зубы проговорил Игни.

— Хорошо. Продолжим занятие. К завтрашнему дню вы должны выучить все слова прошлого урока плюс те, которые мы выучим сегодня...

Игни казалось, этот урок никогда не закончится.

Он возненавидел профессора Альгеди почти так же, как народ Бенеташа, но слова всё-таки выучил. Пришлось потратить целое утро, но на следующий день в диктанте была всего пара ошибок. Профессор посмотрел и сказал только одно слово:

— Неплохо.

Выходя из аудитории, Игни снова встретил сероволосую девчонку.

— Привет, преп... — он замолчал. — То есть я хотел сказать, здравствуйте, профессор!

— Здравствуй, Игни, — улыбнулась девушка.

Он выругался про себя и пошёл учить бенеташские слова, а Ниа отправилась изучать язык Аин.

Профессор Сатабиша был сегодня немного рассеян, Ниа уже хотела спросить, что случилось, когда он вдруг сказал:

— В прошлый раз ты рассказала мне о том, что тебя беспокоит, и я ответил тебе вопросом на вопрос.

— Ничего, я знаю, что есть вопросы, на которые необходимо самой найти ответ, иначе теряется весь смысл. Наверное, это был один из таких вопросов.

— Возможно, но теперь мне хочется поговорить о том, что волнует меня.

— Конечно!

— Эдита… она сейчас работает в издательстве и предложила мне опубликовать учебник языка Аин... Как тебе эта идея? — он с беспокойством посмотрел на Ниа.

— Неплохая идея, по-моему… Конечно, в том, как он передаётся от человека к человеку есть что-то... священное... Но так он откроется большему количеству людей.

— Да, поэтому я никак не могу решиться, ведь количество — далеко не самый лучший способ измерения. И потом… — он замолчал.

— Знаете, почему я начала изучать алгольский язык? — тихо сказала Ниа. — Услышала песню на старом диске. Люди, исполняющие её, не знали, что изменят этим мою жизнь. Но мне даже трудно представить, что было бы со мной без этой песни. Она открыла передо мной целый мир и... — она тоже не договорила до конца.

— Что ж, — тихо сказал Хидори, — тогда я соглашусь. Но мне нужна будет твоя помощь.

— Конечно, — улыбнулась девушка.

* * *

Когда Эдита вернулась, он ответил ей «да». И началась работа. Почти всё свободное время Хидори проводил то с Солусом, то с Ниа, разбирая и систематизируя накопленные за годы работы материалы. Время от времени приезжала Эдита. Теперь он был в курсе всех дел издательства, знал детали и фамилии исполнителей каждого проекта. Он и сам стал очередным проектом в длинном списке Эдиты.

Конечно, аргумент Ниа был бесспорным, и Хидори даже начал корить себя за малодушие, но ничего не мог поделать с чувством странного беспокойства, поселившимся в нём. Уже заканчивался август, а они только придумали основную концепцию и отобрали материал для первого урока.

Ниа тоже теперь разрывалась между основными, дополнительными занятиями и работой над учебником. Было почти невозможно заставить её отдохнуть.

— Ниа, на следующей неделе Рои пойдёт в школу, сегодня можно взять выходной, — в очередной раз пытался он уговорить девушку.

— Нет, сегодня никак нельзя: пятница — последнее занятие! А потом надо доделать кое-что по языку Аин, хочу вам завтра показать.

— Я могу подождать до послезавтра и даже до послепослезавтра.

— Не волнуйтесь, я совсем не устала, а вот вам надо отдохнуть. Погуляйте немного, сегодня такая чудесная погода.

— Погода действительно чудесная... Пожалуй, воспользуюсь твоим советом и немного пройдусь. Передавай привет Рои.

Профессор спустился во двор и медленно пошёл по аллее.

В эти последние дни лето вспыхнуло, будто свеча, перед тем, как окончательно погаснуть. Цветы из последних сил тянулись к солнцу, ослепляя яркостью красок, одурманивая ароматами. Деревья украдкой сбрасывали рано пожелтевшие листья. Насекомые суетились над своими повседневными делами, словно им оставалось прожить ещё тысячу жизней.

Хидори рассеянно брёл по траве, забыв про время и больное сердце. Птице, пролетающей над долиной, он показался бы слепцом, идущим своим путём, который никто, кроме него, не может разглядеть. Подол чёрной мантии усыпали лепестки цветов, веточки и репейник, и профессор стал похож на волшебника из детской сказки. Быть таким волшебником замечательно. Стоит взмахнуть палочкой — и…

Впереди послышались звуки скрипки. Они были высокими, как облака, и печальными, как молчание опавших листьев. Заметив профессора, Байри опустил смычок.

— Очень красивая музыка, — сказал Хидори. — Откуда она? Если бы я слышал её раньше, обязательно запомнил бы…

Мальчик смущённо посмотрел под ноги.

— Ты… ты сам её сочинил?

— Да, — он по-прежнему стоял, не смея поднять глаз.

Хидори изумлённо смотрел на Байри. Как одиннадцатилетний ребёнок способен создать такое? Когда он успел разгадать одну из тайн мира и записать её в нотах?

— У неё есть название?

— Есть, — мальчик смутился ещё больше. — Она называется «Мавэн адарина».

Хидори замер.

— Ты знаешь, что означают эти слова? — тихо спросил он.

— Знаю, — прошептал Байри. — Они означают «Сон птицы».

Он замолчал, но профессор не ругался, тогда Байри продолжил.

— Меня Рои научить… Этот язык… Очень похоже на музыку…

— И какой сон видит твоя птица? — не ответив на невысказанный вопрос мальчика, произнёс профессор.

Мальчик подумал немного и произнёс на своём родном языке:

— Она видит сон о том, что обрела голос и может рассказать людям, как прекрасно небо.

— Прекрасный сон, Байри, — если бы он ещё мог плакать, он бы заплакал.

— Можно Рои будет дальше учить меня? — набравшись смелости, выпалил мальчик.

— Конечно, Байри, конечно… — он хотел коснуться головы мальчика, но вдруг отдёрнул руку и быстро пошёл вперёд.

Так далеко Хидори давно уже не заходил. В ушах всё ещё звучала скрипка, а перед глазами было лицо сына. Если бы у него хватило сил, он бы прошёл эту долину и отправился дальше, пытаясь сбежать от самого себя. Но теперь он, словно мячик, закатившийся в ямку. Выбраться из неё можно, только взлетев. Вот он и пытался полететь на огромном воздушном шаре из слов языка Аин. А тиражи, реклама, цены — как иглы. Как можно рекламировать это? Как можно заставлять кого-то платить за это деньги? Они превратят язык Аин в…

И тут Хидори увидел бредущего по полю человека.

Человек шёл странной, неровной походкой, словно очень устал или был сильно пьян. Ноги заплетались в высокой траве, руки болтались, как сломанные ветви деревьев. Одежда на нём была грязной и рваной. Из раны на лбу текла кровь.

Он подошёл к Хидори и, уцепившись за полы его мантии, прошептал с грустной улыбкой:

— Я придумал слово, профессор.