О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Бильбо деликатно удалился, когда объяснил Иве, как именно работает душ. Ему еще нужно было приготовить поесть, и нечего смущать девушку. Гарри попросил за ней присмотреть, и хоббит с радостью согласился. Мистер Беггинс не горел желанием наблюдать за тем, что произойдет на поляне с тем самым орком — отвратительным, страшным, наверняка злым, но все еще живым.

Пускай путешествие, так не похожее на все, что Бильбо знал "до", и избавило его от части иллюзий.

Мир был вовсе не так приветлив и безопасен, как родной Шир... Пожалуй, он не жалел о том, что отважился на этот путь. В высшей степени безрассудный и даже скандальный поступок для хоббита из почтенного семейства. Только Бильбо на какую-то — оказалось, очень весомую — часть Тук. Теперь иллюзий в нем стало поменьше. Да и вообще, мистер Беггинс на многие вещи уже смотрел совершено по-иному.

Да и друзья... Самые настоящие, за которыми в любое пекло не страшно, у него появились.

Бильбо уже был счастлив этим ощущением неодиночества. А ведь избавиться от него после смерти родителей никак не получалось. Казалось, так будет всегда. Улыбки и шуточки двух шалопаев, теплый свет взгляда Гарри. Спокойная уверенность Гермионы и ее изящная язвительность, бьющая всегда в цель. Легенды, рассказанные Балином у костра, и песни Бофура себе под нос. Все это — дружба настоящая.

И он не так уж бесполезен. Пусть слова Торина ужалили его в самое сердце. Впрочем, Бильбо был отчего-то уверен, что Королю-под-Горой за них преизрядно досталось. Отважная и красивая Гермиона вообще его не боялась, зато прекрасно ставила на место, чего никто больше не решался делать. По мнению хоббита, Дубощиту как раз такого обращения не хватало, уж больно заносчивым гномом был предводитель компании.

Бильбо быстро умылся над маленьким умывальником, радуясь, что ужасное падение в пещеру и еще одно после того обошлись ему так дешево — всего лишь грязными волосами, лицом и одеждой, а не ранами, переломами и гибелью. Бильбо собой по праву гордился — он совсем не воин (как справедливо замечал Торин), и все равно смог выбраться. Причем спастись в одиночку, потеряв друзей, — только благодаря собственной смекалке и еще одной вещице...

Он ведь раньше и представить не мог, что сможет думать так быстро, бегать так тихо и принимать верные решения, полагаясь только на инстинкт. Может, это Гэндальф в нем разглядел, когда сделал участником похода к Одинокой Горе? Нужно спросить. Пусть маг и увидел в обычном хоббите что-то важное, однако верили в него только Гарри и Гермиона. Бильбо это ценил.

Теперь, найдя у корней Мглистых гор настоящее волшебство — такое же полезное, каким обладали его друзья, мистер Беггинс верил, что ему по плечу войти в логово дракона. И перспектива воровства у огромного огнедыщащего смертоносного ящера уже не казалась Бильбо чистым самоубийством. У него ведь есть козырь в рукаве, преимущество. Он сможет сделать то, что должен, — найти Аркенстон и выполнить свой контракт с Дубощитом, как самый настоящий Взломщик.

Дракон не сможет его увидеть, а значит, не выпотрошит, не сожжет живьем.

Бильбо припомнил пункты контракта, которые его так ужаснули в норе, что довели до обморока, и проказливо улыбнулся собственному отражению. Его предок, славный Бычий Рев, смог убить предводителя хобблинов — значит, и потомок способен на что-то значимое, о чем можно будет поведать будущим поколениям.

Уже помешивая кашу — девочка голодала, неразумно кормить ее чем-то тяжелым — Беггинс задумался о том, что хорошо бы написать книгу. Рассказать о невероятном приключении, участником которого он стал. О красотах и опасностях, что он лицезрел. Придумать красивое название... Вернувшись в Шир, он точно так сделает. Расскажет о гномах, эльфах и волшебниках. Всех троих, которых имел честь знать близко.

— Садись, пожалуйста, а еще лучше приляг.

Хоббит улыбнулся максимально мягко, той улыбкой, что дома берег для детишек. Озорных, любопытных хоббитят, которые забредали к холостяку за конфетами и сказками. Детский смех отвлекал и наполнял жизнью пустую и тихую нору. Бильбо только рад был привечать малышей у себя, развлекая и уча их по мере сил тому, что вычитал в книгах.

В спасенной Гарри девушке — если смыть грязь темницы — оказалась стать и красота.

Несмотря на прелесть исхудавшего личика и испуг, хоббит мог бы поручиться, что девушка не так проста. В ней чувствовалась порода. Она явно была не крестьянкой и даже не горожанкой. И как только оказалась в лапах у гоблинов? Но лезть в душу столько пережившей и только что чудом спасенной было бы свинством высшего пошиба. Бильбо не кузина Лобелия — он свое любопытство и неуместные вопросы поглубже затолкал, не собираясь тревожить и досаждать.

Скорее собираясь позаботиться по мере сил.

Страшно даже вообразить, что вынесла эта девушка в лапах темных тварей. Ива аккуратно присела в кресло — темно-зеленое с кое-где потертым сукном, но очень уютное. Бильбо засыпал там пару раз, читая книги, которые давала ему Гермиона. Ну, вот и хорошо. А что молчит — так боится наверняка.

— Сейчас сделаю тебе чай, а кашу придется чуточку подождать.

— Спасибо... Бильбо...

— Поешь и спи. В шатре полностью безопасно. Я не одну ночь за долгую дорогу в нем провел.

Хоббит попытался ободрить ее, возясь с заварником и стараясь вот совсем не думать о том, что происходит снаружи. Ужасов он за эти сутки повидал более чем достаточно. И тем более не собирался сожалеть об орке, что бы там гномы с ним ни творили. Попади они в лапы этой белой морды, их бы наверняка не пожалели. Так что Азог получал за все смерти от своих рук и за всю боль, что причинил, — по заслугам.

— А куда вы идете?

— К Одинокой Горе...

Бильбо ответил быстрей, чем успел сообразить, что это могло быть секретом. Хотя какой уж тут секрет... Девочку посреди дикой пустоши никто не бросит. Даже ворчливый, как медведь, разбуженный до срока во время зимней спячки, Торин не настолько бесчестен и жесток. Оставить Иву здесь значило обречь ее на смерть от голода и холода или от рук созданий Тьмы. Не зря эти земли пусты и не заселены.

Поэтому тайны он не выдал.

— Старик в серой хламиде — кто он?

— Это Гэндальф Серый, он маг.

Беггинс задумался, почему интерес Ивы вызвал именно старец, когда она видела дюжину весьма колоритных гномов, большинство которых — уж пусть простят его друзья — скорее напоминают разбойников с большой дороги, и не только манерами. Бильбо снял кастрюлю с кашей с огня и положил в глубокую тарелку для девушки один ковшик — больше сразу нельзя. На тумбочке еще стояли какие-то колдовские зелья, но их Гарри приказал выпить только после еды.

— Не бойся, тебе вреда никто не причинит. Гарри тебя спас, и он не позволит. А он такой волшебник, что его лучше не злить понапрасну.

Она наконец отпила чая. Бильбо щедро полил кашу медом и сам сел есть. От нервов и постоянной беготни он пару фунтов уже скинул. Такими темпами к возвращению в Шир он ничем нормального хоббита напоминать не будет. Девушка ела аккуратно, неторопливо. Только хлеб крошила тонкими, почти прозрачными пальцами. Вообще весь ее облик вызывал у каждого жителя Шира совершенно нормальное желание — откормить и позаботиться.

После еды Иву начало клонить в сон, и Бильбо пришлось помочь ей добраться до постели. Отдельный уголок у стены, загражденный ширмой с цветущим вишневым садом. Как раз, чтобы добраться до койки, новенькой придется пройти мимо Гермионы и Гарри. Нелишняя предосторожность — Кили и Фили, несмотря на взрослый возраст, зачатки такта так себе и не отрастили. А девушку не стоило тревожить по пустякам — таким, как любопытство этих двух оболтусов с шилом пониже спины.

— Вот, Гарри сказал — нужно выпить...

Покорно проглотила, позволила себя укрыть, только в руку вцепилась, словно боялась оставаться одной.

— Пожалуйста, мистер Бильбо, не уходите.

— Конечно, я посижу с тобой, пока ты не уснешь. Давай расскажу о своих родных краях? Просто слушай мой голос...

Быстрые ручьи, могучий древний лес, зелень Шира и его плодородные сады. А еще море... Белые корабли от Серых Гаваней, которые уносят эльдар навсегда в Заокраинный Запад. Бильбо говорил и об этом, и о своих соседях. О шумных праздниках — например, дне середины Лета, когда он впервые перебрал эля. Вспомнил шумных многочисленных и бестолковых Туков и скандальных Саквиль-Беггинсов.

Описание кузины Лобелии вышло до того красочным, что начавшая задремывать девушка улыбнулась.

Здесь в уголке горела зачарованная свеча, и за мгновение до того, как Ива уснула, хоббиту показалось, что на белое личико наползла тень, будто маска. Бильбо моргнул и призвал Варду — целая ночь без сна, переход через горы и гоблины — вот и видит то, чего нет. Лицо как лицо, расслабленное, и даже чуть порозовело.

Рука против воли потянулась к карману и натолкнулась на прохладу и гладкость Кольца.

Беггинс успокоился. Нет, он ничего не скажет... Ему привиделось — совершенно точно. Девочке не повезло, а тут еще он со своими нелепыми подозрениями. Нечего будить сомнения в друзьях там, где их быть не может. Да и в чем можно подозревать этого измученного ребенка? Бильбо качнул головой и поправил одеяло, вставая.