Университет языков (гет)

Он ещё дышал, но кровь уже залила кружевное море на белом шарфе и быстро подбиралась к чайке. Ломая песчаные цветы, Ниа бросилась к нему.

— Эридан… — она произнесла его имя даже не по слогам, а по буквам.

Он повернул голову, и выражение боли сменилось удивлением.

— Что… ты здесь… делаешь… — на интонацию у него уже не хватало сил.

— Эридан…

— Как странно…

Она взяла его руку и прижала к щеке.

— Теперь хорошо… — отражение неба в его глазах становилось всё бледнее. — Я и не надеялся на такой подарок… — он закашлял кровью.

— Пожалуйста…

— Ниа, я должен тебе сказать… Сол, он… — Эридан снова закашлял.

Девушка прижала слабеющую руку к своим губам, чтобы не закричать.

Эридан с трудом разлепил веки, ища тающим взглядом, за что уцепиться. Вдруг глаза широко раскрылись. Она была такой же, как и восемь лет назад. Худенькое личико, обрамлённое серыми ниточками волос. В мутно-серых глазах почти не видно зрачков. В них только боль и страх. Только сейчас Эридан понял, как она боялась потерять его. Как она боялась, что он умрёт первым.

— Со…ро…ра…

Его рука стала влажной от её слёз.

— Сорора… это ты?..

— Да, это я…

— Ты… вернулась… ко мне…

— Да, я вернулась… Не волнуйся, я буду с тобой… всегда буду с тобой…

— Хорошо…

Рука стала тяжёлой и выскользнула из её пальцев.

Она хрипло закричала и прижалась к разорванной груди, словно пытаясь остановить покидающую её душу.

— Нам пора уходить, — произнёс над ней знакомый голос.

Ниа быстро обернулась. Серые глаза умоляли его совершить чудо.

— Нам пора, — повторил Солус.

Она продолжала сидеть. Чуда не будет… не будет…

Солус взял её за плечи, поднял и поставил на ноги.

— Стойте! — приказал он.

Потом отнёс тело в машину и вернулся к Ниа. Сначала девушка шла послушно, но, увидев на заднем сиденье Эридана, вырвалась и побежала. Она забралась на краешек сиденья и положила его голову себе на колени. Солус хотел что-то сказать, но потом захлопнул дверцу и сел за руль.

Всю дорогу до университета Эридан улыбался. Счастливые глаза смотрели перед собой. Ниа пыталась увидеть ту точку, с которой мир кажется таким радостным, но всё почему-то расплывалось. В голове мелькали бессвязные мысли. Надо постирать шарф, чайка совсем захлебнулась в красных волнах… А на месте дырочки можно сделать заплатку в виде солнца. Будет красиво… Нет, дырочек слишком много… Тогда луну и звёзды. Интересно, ей хватит пряжи? Если не хватит, надо съездить в Сайф. Может быть, к тому времени туда уже привезут песок, который… на котором он…

Она заметила, что машина остановилась, только когда Солус открыл дверцу и сказал:

— Ниа…

Она, нахмурившись, посмотрела на него.

«Что ему надо?»

— Ниа, мы приехали.

«И правда, вот университет».

— Вам лучше подняться к себе, а… Эридана я…

«Нет! Никуда я не пойду!»

— Ниа, — он осторожно коснулся её плеча.

Она с трудом сдержалась, чтобы не сбросить его руку.

«Не пойду я никуда!»

— Пожалуйста.

Она жалобно посмотрела на него.

— Пойдёмте…

Ниа медленно выбралась из машины.

Двое студентов, возвращающихся с вечерней прогулки, поздоровались и побежали в университет.

— Я же просила закрывать входную дверь! — донёсся из коридора недовольный голос. — Может, вам жарко, может, вас что-то там греет, но если такое повторится, я вообще запрещу выходить из университета после ужина!

Ливора выглянула на улицу в поисках новых нарушителей спокойствия. Заметив Ниа и Солуса, она презрительно скривила губы и уже хотела захлопнуть дверь, как вдруг… Ливора подбежала к машине и, оттолкнув Ниа, опустилась на колени.

— Этого не может быть… нет, пожалуйста… нет… — произнесла она дрожащими губами. — Этого не может быть! Скажи, скажи мне, что это неправда! — закричала она Солусу.

Тот молча смотрел на Ливору.

— Это неправда, это неправда… — как заведённая механическая птичка, повторяла девушка. — Что… что ты с ним сделала? — она повернулась к Ниа.

— Я… я…

— Что ты с ним сделала! — завод сломался, и пружинки полетели в разные стороны, разрывая металлическое тело птички.

— Я не…

— Это ты во всём виновата! Я предлагала ему уехать, а он остался! Из-за тебя! Хотя знал, что здесь его могут найти! Это из-за тебя он умер! Ты его убила! Ты его убила! Ты его убила! Ты… — Ливора повторяла это, пока она не убежала, потом снова опустилась на колени.

Солус не остановил Ливору. Сегодня, что бы она ни сказала, он был на её стороне.

Он медленно поднялся по ступенькам и вошёл в университет. На первом этаже, как обычно, толпились студенты. На втором было темно и тихо, только в одном классе кто-то плакал.

Не включая света, он прошёл между партами в конец класса, где, забившись в угол, сидела Ниа. Увидев Солуса, девушка ещё сильнее вжалась в стену. Железные выступы батареи больно вонзались в спину, но она не чувствовала физической боли.

Солус наклонился так, чтобы видеть серые глаза.

— Ниа…

Она заслонила голову руками, словно боясь, что он ударит.

— Ниа, — он опустил её руки и сжал их. Девушка в отчаянии замотала головой, как ребёнок, которого заставляют есть невкусную кашу.

— Ниа, то, что сказала Ливора…

— …правда! Я знаю! Я всегда приношу людям несчастье! Если бы я не родилась такой, мама, может, и не бросила бы папу! Если бы я не оставила его тогда, он был бы жив! И бабушка была бы жива! Это из-за меня они умерли! И Эридан! Я знала, что это неправильно, знала, что должна уйти, но мне так хотелось, чтобы меня кто-нибудь любил… — по бледному лицу, смывая кровь Эридана, текли слёзы.

Солус медленно отпустил её руки, но Ниа даже не сделала попытки пошевелиться.

— Я ушла, когда нужно было остаться, и осталась, когда нужно было уйти…

— Ниа…

— Я всё делаю неправильно…

— Ниа, сейчас мне нужно позаботиться об Эридане, но вместо этого я сижу здесь, чтобы вы не наделали глупостей.

— Вам совсем не обязательно… вы можете идти…

— Нет, не могу, — строго сказал он.

Чёрные глаза смотрели совершенно серьёзно. И ещё в них была боль — безысходная немая боль.

Ниа вздрогнула и впервые после смерти Эридана почувствовала, что вокруг тоже есть мир. И в нём живут люди, которые страдают сильнее. Она была знакома с Эриданом несколько месяцев, Солус знал его несколько лет. А профессор Сатабиша…

— Простите, — сдавленно прошептала Ниа, — простите…

— Не извиняйтесь, — он помог ей встать. — Идите к себе, выпейте чаю и постарайтесь уснуть.

— Нет, пожалуйста! — взмолилась Ниа. — Дайте мне какое-нибудь задание… Может, нужно что-нибудь сделать? Пожалуйста, я не смогу спать!

— Хорошо. Найдите госпожу Клави, расскажите, что произошло. Я скоро зайду к ней.

— А профессор Сатабиша? — едва слышно спросила Ниа.

— Я сам сообщу ему, — глухо ответил Солус.

Они вместе дошли до лестницы. Солус подождал, пока Ниа спустится на первый этаж, потом пошёл на пятый. Чем выше он поднимался, тем медленнее становились шаги. Странно, он знал о смерти почти всё, но ещё ни разу не говорил о ней тому, для кого умерший был смыслом жизни.

В ответ на его стук донеслось тихое «войдите», Солус открыл дверь.

Он, ссутулившись, сидел в кресле и сжимал в руках маленький белый осколок на тёмном шнурке.

— Я уже знаю, в новостях передали… — прошептал Хидори.

Солус опустился на кровать напротив него.

— Простите меня, — сказал он.

— Не кори себя, ты не виноват… Расскажи, как он умер.

— С ним была Ниа.

— Ниа?

— Не знаю, что она делала в Акамаре, но она была там, когда Эридана убили. Он умер у неё на руках. Он умер… счастливым. Ему казалось, что это Сорора.

— Хорошо…

— Это было его последнее слово.

Хидори закрыл лицо руками и несколько минут молчал, потом спросил тихо:

— Где он сейчас?

— В машине. С ним Ливора. Я перенесу его в госпиталь.

— Пусть Мэтью тебе поможет, они были друзьями.

Солус кивнул.

— Как Ниа?

Его лицо потемнело.

— Плохо, но, думаю, она справится.

— Что она сейчас делает?

— Я отправил её к Клави.

— Придумай ей какое-нибудь задание, пусть она постоянно будет занята. Я поговорю с ней… потом.

Солус снова кивнул.

— Иди, позаботься об Эридане. Я скоро спущусь, — сказал Хидори.

Солус молча встал и подошёл к двери.

— Простите меня, — глухо произнёс он. — Если бы я мог спасти его…

— Я знаю, — прошептал Хидори. — Я знаю… Его нельзя было спасти.

* * *

Ниа сидела на высоком стуле и качала ногами. В другом конце зала у ящиков с каталогами тихо разговаривали Клави и Солус. Она сначала пыталась прислушиваться, но поняла, что это бесполезно. Поэтому ничего не оставалось, как качать ногами. Ей нравились высокие стулья, в пиццерии рядом с университетом было много таких. Садясь на них, она словно ощущала себя в другом мире. Вот и сейчас забралась сюда, чтобы спрятаться… От чего спрятаться?.. Она задумчиво посмотрела на ботинок. Ах, да, песок. Нужно почистить, потому что завтра… Будет понедельник. Последний понедельник сентября. Все уйдут на занятия, а она останется, потому что её студенты вернулись в Матар, а ещё потому что…

«Перестань, перестань, перестань!» — она в отчаянии замотала головой.

— Ниа, — подошла к ней Клави, — нужно выбрать одежду для Эридана. Ты мне поможешь?

— Конечно! — Ниа быстро спрыгнула на пол. Стул больше не казался ей безопасным местом.

— Вот и хорошо, — Клави обняла девушку за плечи и повела к двери.

— Я поехал, — коротко сказал Солус.

— Куда… куда он? — испуганно спросила Ниа.

— В Сирму, нужно всё подготовить, — печально ответила Клави. — А у нас своих забот много, — засуетилась она. — Сейчас я ключ возьму.

Открыв один из щитков, женщина сняла с гвоздика ключ.

— Готово! — подмигнула Клави. — Теперь можно отправляться.

Она говорила и делала больше движений, чем обычно, пытаясь заполнить ими внезапно опустевший и притихший мир.

Наверх пошли пешком: Ниа как-то упоминала, что боится лифтов. Отперев дверь, Клави деловито включила свет в коридоре и в комнате, но, увидев фотографию в серебряной рамке, вздохнула:

— Такая милая девочка… Какое несчастье… А мама у них была настоящая красавица, он мне показывал карточку. Говорил, что я на неё похожа, но это сущая лесть, конечно! Она ведь леди, а я простая деревенская женщина, — Клави взяла фотографию в руки. — И правда, как две капли…

Она быстро посмотрела на Ниа, застывшую на пороге.

— Ну, давай выберем одежду!

Ниа послушно подошла к шкафу и медленно открыла дверцу, провела рукой по тонким белоснежным рубашкам, потом достала одну. Посмотрела и снова повесила.

Клави молча наблюдала за ней.

— Может, эту? — сказала через несколько минут Ниа.

— Хорошо, — согласилась женщина, — теперь костюм.

Ниа посмотрела на висящие в ряд костюмы. Некоторые он надевал часто, а некоторые так и не успел.

— Голубой… ему очень идёт голубой… Вот этот, — она достала бледно-голубой костюм в прозрачном чехле.

— Красивый! — поддержала Клави. — Будь добра, отнеси костюм и рубашку вниз.

— А потом?

— Потом?.. Там в синем ящике у стены свечи, выбери штук тридцать. Надо поставить в часовне.

— Хорошо, — покорно сказала Ниа.

Она спустилась на склад, аккуратно положила одежду Эридана, и подошла к синему ящику. Свечи были длинными и тонкими. Сев на пол, Ниа начала доставать и раскладывать их по одной. Три, четыре… семнадцать… двадцать две… двадцать пять… В ноябре ему должно было исполниться двадцать шесть…

Клави всё не возвращалась.

Ниа собрала свечи, встала и вышла в коридор. Пройдя через внутреннюю дверь, она попала в парк, а оттуда — в госпиталь и пристроенную к нему небольшую часовню — круглый зал с куполообразной крышей. В этом зале не было символов ни одной из религий мира, каждый наполнял пространство под высоким потолком своими богами. В центре зала на мраморном возвышении лежал Эридан, над ним склонился человек в простой чёрной мантии. Он плакал беззвучными сухими слезами. При каждом судорожном движении что-то словно рвалось в старом теле, каждое рыдание выжигало его изнутри. Ниа оставила свечи на каменном выступе у порога и, шатаясь, побрела назад.

Была ночь, холодный ветер бесцельно подметал опавшие листья. Девушка опустилась на бордюр и уткнулась лицом в колени. Она не чувствовала холода. В памяти стоял дрожащий Хидори, которому уже нечем плакать: ещё одно рыдание — и из глаз потечёт душа.

Там, почти замёрзшую, её нашла Клави. Потом она долго отпаивала девушку чаем, рассказывая длинные истории о целебных свойствах мяты. Под утро вернулся Солус, сказал несколько слов, бросил короткий взгляд на Ниа и пошёл в госпиталь.

Небо на востоке медленно светлело.

В десять Клави сказала тихо:

— Сходи переоденься, скоро уже…

Ниа вскинула испуганные серые глаза.

— Иди, девочка, иди… — Клави ласково погладила её по волосам.

Поднявшись к себе, Ниа открыла шкаф. Она почти не носила однотонные платья и, конечно, никогда не покупала чёрные. Вот и сейчас, когда всё содержимое гардероба оказалось вываленным на кровать, у неё в руках осталось небольшое платье с крупными фиолетовыми цветами на чёрном фоне. Она купила его, потому что цветы напомнили ей идисы, подаренные папой.

Переодевшись, девушка плеснула в лицо холодной воды и ушла, оставив выпотрошенный шкаф и гору одежды на кровати.

Внизу уже собралось много людей. Ниа растерянно посмотрела по сторонам, ища своих друзей.

— Могла хотя бы из уважения к его памяти одеться прилично! — раздался рядом резкий голос. Ливора, вся закутанная в чёрное, с лицом, закрытым вуалью, еле стояла, но продолжала кричать. — Это не вечеринка в честь твоего дня рождения!

Ниа безвольно стояла и слушала её слова.

— Может, тебе всё равно, ты ведь его почти не знала! А мы, мы все потеряли близко человека! Мы…

Кто-то взял Ниа за плечи и, проведя через толпу, подвёл к Рейчел и Мэту.

— Побудьте с ней, — тихо сказал Солус друзьям.

— Хочешь присесть? — быстро спросила Рейчел.

Ниа отрицательно помотала головой.

Люди приходили и приходили. Собрались почти все преподаватели, работники университета, знавшие Эридана, и студенты, с которыми он успел подружиться за последний месяц. Вдруг толпа расступилась, пропуская четырёх крестьян из Сирмы, нёсших белый гроб.

Ниа испуганно смотрела на гладкие доски.

— Надо идти, — мягко сказал Мэт.

Девушка повиновалась. Единственное, на что она была сейчас способна, — это выполнять команды.

Кладбище находилось в роще на небольшом холме за университетом. Осеннее солнце уже зажгло деревья, горящие, словно поминальные свечи. Ниа механически делала шаг за шагом, стараясь не думать, куда и зачем идёт.

Они поднялись на холм почти последними. Спящий Эридан мирно улыбался голубому небу. Рядом, схватившись чёрной перчаткой за стенку гроба, плакала Ливора.

Вперёд вышел профессор Сатабиша и заговорил своим тихим мягким голосом.

— Обычно в таких случаях приглашают священника, но я долго думал и решил сегодня не делать этого… Его отношения с Богом были слишком сложны…

Кто-то сказал, что Бог — это любовь. Каждый из нас принёс в своём сердце любовь к этому человеку. И поэтому, я думаю, Бог сегодня с ним… Я надеюсь, — его голос дрогнул, — любовь, которую он умел пробуждать в людях, защит его в пути в неизвестность… А теперь нам нужно проститься с ним…

Хидори отошёл в сторону.

Люди по очереди подходили и целовали бледный холодный лоб. Ниа робко взглянула на Эридана — в светлом костюме, укрытый белыми цветами он был похож на жениха, прилёгшего отдохнуть перед свадьбой и нечаянно заснувшего. Ниа осторожно коснулась щеки… холодная… и солнце больше не согреет тебя… Всё… Надломившись, словно скошенная травинка, она поцеловала его закрытые глаза и быстро выпрямилась. Всё…

Позади громко плакала Ливора. Подойдя к гробу, она, давя белые лилии, обняла Эридана и зашептала что-то на своём родном языке. Шёпот перешёл в крик, крик разрезал небо.

Солус подошёл и обнял дрожащие плечи:

— Ливора…

— Нет! Нет! Этого не может быть! Он не должен был умереть! Не должен! — закричала она по-албалийски.

— Ливора…

Он помог ей подняться. Пока все взгляды были обращены на Ливору, к гробу тихо подошёл профессор Сатабиша. Поправив светлые пряди волос, он прошептал:

— Прости меня…

Потом крестьяне в чёрных одеждах закрыли крышку и начали вбивать в белые доски длинные тонкие гвозди. Ниа дёрнулась, словно каждый удар вколачивал металлические стержни ей в сердце. Нельзя, нельзя так! Он ведь как живой!.. Может, он просто спит!.. Что вы делаете?.. Все листья вдруг закружились, присмотревшись, она поняла, что кружатся и деревья, дышать вдруг стало тяжело…

Солус не дал ей упасть.

Гроб опустили в могилу, и люди стали бросать цветы и землю на белую крышку. Солус помог ей подойти к краю ямы. Ниа стояла, словно не понимая, что надо делать. Он взял её руку в свою, наклонился и зачерпнул лёгкой сыпучей земли, потом вытянул руку — песчинки полетели вниз. Он хотел увести её, но Ниа вдруг сняла заколку и бросила к земле и цветам.

Это тебе от Сороры…

Люди начали расходиться. Солус нашёл взглядом профессора Сатабиша. Тот медленно спускался с холма, желая остаться наедине с призраком.

— Ты постоянно устраивала истерики, пока он был жив, и не слезинки не пролила, когда он умер! — прошептала обессилевшая от рыданий Ливора. — Я всегда знала, что твоя любовь — одно притворство!

Ниа смотрела на девушку и не могла понять, о чём она говорит. Солус, по-прежнему державший Ниа за плечи, повёл её к тропинке.

— Ты тоже! — хрипло выкрикнула Ливора. — Ты называл себя его другом! И твой профессор! Вам всем было наплевать на него! Каждый только использовал его в своих целях! Никто, никто из вас не любил его так, как я!

Солус на мгновение остановился, потом пошёл дальше.

Ниа плохо запомнила обратный путь. От неё требовалось только шагать, остальное делал он: выбирал дорогу, помогал обойти камни и трещины в плитах. Ниа даже не знала, поднялись они по лестнице или на лифте. Просто в какой-то момент она поняла, что стоит перед своей комнатой.

Закрыв дверь на ключ, чтобы никто не вошёл, она скинула ботинки и сделала несколько шагов, держась за стену. В комнате был ужасный беспорядок. Шкаф раскрыт, вещи разбросаны. Надо убраться. Ниа схватила оранжевую кофту, валявшуюся на тумбочке, и потянула за рукав. Вдруг пальцы разжались… Под кофтой лежала обложкой вверх раскрытая книга.

Ниа упала на кучу платьев и разрыдалась.