О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Если с высоты птичьего полета достославный эльфийский лес казался просто угрюмым и зловещим, то при ближайшем расмотрении мисс Грейнджер добавила другие слова — больной и уродливый. И воздух под густыми кронами был словно из склепа…

От такого места, даже если тебе туда обязательно и очень нужно, все равно не ждешь ничего хорошего. Она отнюдь не была склонна к панике, но не была столь наивной, чтобы не доверять своим инстинктам. Путешествие через этот, простите Мерлин, лес грозило ей не одним “приключением”. Это Гермиона знала четко. Задержка была совсем некстати.

Она не чувствовала себя такой уж уверенной, какой хотела казаться для Гарри.

Прежде всего потому что сама себе теперь не принадлежала. Пусть господин пока молчал и не озвучивал своих приказов. Да и оставлять Поттера и Смауга наедине надолго было бы опрометчивым решением.

Дракон им не лгал… Но считать, что древний Змей правдив — глупость несусветная. К несчастью пока Смауг был их единственным союзником. Гермиона очень хотела это изменить. Поэтому и стремилась увидеть властителя здешнего края. Увидеть так, чтобы их маленький коварный заговор не стал достоянием общественности. Все же гадить ближнему своему лучше в тайне. И да, мисс Грейнджер прекрасно осознавала, что делает. Гермиона понимала, что подкладывает Торину Дубощиту офигеть какую свинью. Правда, особых угрызений совести у нее не было. Все лучше, чем если гномы вместе с этим гордецом полягут все в Горе. Или того хуже, ей лично придется их всех убить.

Вот это как раз было кошмаром.

Гермиона пауков не боялась. Акрамантулы опять же… Возле родной альмаматер.

Однако приходилось признать, что симпатии к плотоядным тварям она не испытывала совсем. Даже под чарами невидимости был риск задеть паутину и сообщить деловито копошившимся паукам-переросткам о своем присутвии. А этого не хотелось мягко говоря. Судя по коконам, на количество добычи арахниды не жаловались.

Если пауки были домашними зверюшками Его Величества, то ум и совесть распавшегося золотого трио боялась представить, что это за личность. Пусть более вероятным был другой вариант, и он изобличал слабость эльфов. Ведь если их владыка не был любителем гиганстких пауков, то очевидно не мог избавить от их нашествия свои владения. На этом тоже можно было сыграть. Гермиона себе сделала зарубку в памяти.

Несмотря ни на что переговоры у них могут выйти очень вооруженные.

К дворцу Гермиона добралась в крайне сумрачном и задерганном состоянии. Не лес, а сплошной бурелом. Укрепления с точки зрения фортификационной науки она оценить не могла. Ибо ничерта в этом не понимала. А вот прочную и коварную вязь чар, что были везде, вполне. Тут работал на редкость скурпулезный мастер со склонностью к паранойе к тому же.

Эльфийские врата были изящны, невесомы и просто резали глаза своей неправдопобностью, как и узкий мостик к ним. Казалось створки легко разбить, но не тут то было… Для светлейших созданий здешние эльфы были коварными сукиными детьми. Гермиона была докой по защитной магии, и эта напоминала серебристую очень липучую и ядовитую паутину.

Она не стала ничего взламывать. К чему такие сложности? Какой бы интересной не казалась задача, тратить так время не осмотрительно. Гермиона просто прошла вслед за стражей. Потрепанной и со всеми следами боя на лице. Эти остроухие сейчас в горячке после схватки ничем не напоминали возвышенных и светлых созданий, что она лицезрела в Имладрисе. Нет, эти эльфы были более живыми и земными, и от того Гермионе нравились куда больше.

Дворец ей тоже понравился.

Хотя обиталище лесного народа находилось в толще земли.

Факелы, от которых шел флер магии, коридоры и переходы едва уловимо кольнула игла ностальгии. Ведь похоже и одновременно не похоже на Хогвартс… Ту же таинственную магию она ощущала в стенах замка. Ощущала, пока там не пролилась кровь. Да, Гермиона была среди защитников в тот роковой день, но все равно в ней что-то умерло, и как ни печально, но Хогвартс перестал быть для нее домом. И еще гаже было то, что новый дом занятая работой Гермиона так и не нашла.

Холенный? Да. Самодовольный? Определенно это так. Мерзавец стопроцентный.

Не зря же владыка Трандуил Гермионе напомнил Люциуса Малфоя под гримом. Первой эмоцией было офигевание. Грациозно попивающий винишко из украшенного драгоценными камнями кубка высоченный субьект был кошмарно похож на Пожирателя Смерти. Однако эта схожесть была лишь иллюзией. Такой величественной скуки, пресыщенной на лице лорда Малфоя ей лицезреть не довелось. А в глазах бессмертного были не только тысячилетия и лед, но и цинизм. Что как ни странно Гермиону успокоило.

С циниками она могла говорить на одном языке.

— Я вижу тебя, хватит прятаться в тенях.

Голос у короля оказался невероятно глубоким и мурашками прошелся по ее коже. Лаская. Впору было покраснеть, только благородная и невинная дева в ней умерла не рождаясь. Поэтому Гермиона лишь сняла чары появляясь из пустоты перед давящим взором. Который она выдержала.

Венценосный эльф хмыкнул себе под нос и оставил бокал.

— В мои владения не так просто проникнуть, а шпионов ждет лишь смерть. Кто ты? И зачем потревожила мой покой, смертная?

Пафосом разило за милю.

Правда, не ей менять здешние правила игры. Тем более в этой патоке мисс Грейнджер научилась виртуозно топить оппонента. Сперва она села. Проигнорировав приподнятую бровь. Кажис его величество был шокирован ее манерами… Это не так страшно. Ведь Гермиона еще в первый день их приключения побила короля, только гномьего. С этим же королём она оптимистично надеялась поладить без рукоприкладства.

— Ваше Величество, у меня к вам деловое предложение. Хотите вернуть Звездные камни?

Кажется от ее прямоты и напора эльф опешил. Какие же они все нервные и хрупкие эти царственные особы… Гермиона со вздохом налила себе выпить — разговор или если угодно торг обещал быть длинным.

Эльф не убрал и сотой доли надменности из взгляда. Умело пряча изумление… А еще он чувствовал в ней магию. Гермионе бессмертный напоминал прекрасную птицу, а именно павлина. Только серебристо-белого с кроваво-алым на когтяг и хищном клюве. Легко было обмануться в блестящей воистину разящей красоте эльфа. Только Гермиону она не трогала совершененно. 

В голове набатом билось лишь одно имя. 

Что ей до всех остальных? Да давно ничего. Только рядом с Гарри она не сводила саму себя до функции. Была живой и настоящей. 

— На Смауга Золотого ты мало похожа, смертная. Значит, ты лишь голос? 

— Скорее посланица. 

Вино оказалось превосходным, и Гермиона смаковала насыщенный букет маленькими глоточками. Хотя ей только налакаться не хватало, да еще в такой компании. За мантией и камзлом скрывалось тренированное и роскошное, это уж наверняка, тело воина… Пожалуй, хватит. Она отставила кубок в сторону с вопросом к самой себе, куда это ее несет? 

— И что дракон хочет взамен, посланница? 

Это слово венценносный эльф выделил интонацией, да так, чтобы ошибиться было невозможно. Гермиона пожала плечами, ее таким детским фокусом не пронять. Тем более уважаемый владыка, кажись, был раздосадован тем фактом, что не может влезть в ее голову. Отсюда все остальное. 

— Маленькую услугу. Торин, сын Трайна, внук Трора вам, ваше величество, тоже ведь не друг? 

Она сама невинность. Точно так просто обычно такие невинные заканчивают свои дни на виселице или на костре. Можно было ничего не добавлять больше — ведь эльф тут же сделал стойку усышав о Короле-под-Горой. Крылья породистого носа затрепетали, и вообще его эльфийское величество только копытом не бил, как застоявшийся жеребец. Даже сияние пафосности, с которым Трандуил нес себя миру, померкло и уступило место практичности. Гермиона мысленно потерла руки — они договорятся. 

— Значит, все-таки наследственная дурь возобладала, и этот безумец надеется вернуть трон.

Трандуил не спрашивал, нет, он размышлял в слух. И кажется был не против, чтобы гномы к Горе не дошли. Гермиона просто поставила себя на место эльфа — рассерженный дракон, разбуженный после 60 лет спокойствия, так себе сосед. А уж личные антипатии эльфа можно оставить за скобками. 

— С каких пор драконы водятся с людьми?

Мурашки поползли по спине, ведь взгляд эльфийского короля стал не просто острым, нет, он был режущим. Ее защита почти дрогнула… Трандуил словно искал в ней что-то одному ему ведомое, и кажется, нашел. Потому что внезапно успокоился. Препаировать Гермиону взглядом перестали. Будто у эльфа уже был ответ на вопрос, что же она такое. И этот вывод успокоил его. 

— Да или нет, владыка? 

Вступать в полемику и обьяснять их сложные взаимотношения со Смаугом Ужасным Гермиона уж точно не имела желания. Зато уже думала, как будет выбираться. Этот эльф явно высокоморальностью и иными отрыжками совести не страдает. Поэтому задерживаться во дворце в качестве пленницы в планы Гермионы совсем не входило.