Университет языков (гет)

Ниа опустилась на каменный выступ стены и разорвала конверт.

«...мне очень жаль... в ночь на субботу... умерла...»

Ниа согнулась пополам. Джина!.. Она закрыла рот руками, чтобы не закричать. Потом встала и, шатаясь, пошла к Венатору.

— Ты опоздала, — сказал он, показывая на свои красивые часы.

— Джина умерла, — глухо произнесла она.

— Кто это? Твоя подруга? — спокойно спросил Венатор.

— Вы не знали её? Вы, который знает всё, вы не знали её? — воскликнула Ниа. — Она была красивой, доброй, умной, смелой! И ей было двадцать три! Двадцать три!

— Мне жаль, — также спокойно проговорил он.

— Вам жаль? Вы могли спасти её!

— Нет, — его лицо исказила улыбка, — это ты могла спасти её. Что ты чувствуешь сейчас, когда понимаешь, что опоздала? Что близкий человек умер, а ты ничего не сделала?

Ниа отшатнулась.

— Ты ненавидишь себя? — продолжил Венатор. — Или ненавидишь мир, породивший эту ужасную болезнь? Или Бога, который тоже мог, но ничего не сделал?

— Нет, вы не Бог... — прошептала она. — Потому что Бог, если он существует, должен чувствовать боль каждого, кто страдает, как свою собственную, он должен умирать с каждым существом, которое не спас.

— Странная концепция Бога, — усмехнулся Венатор. — При таких условиях никто не захочет им быть. Но есть ведь и другие варианты. Например, Бог-исследователь, Бог-хирург. Который делает надрез и с любопытством смотрит, а что же там внутри?.. Так что ты чувствуешь?

— Прекратите!

— Попробую угадать. У тебя перед глазами постоянно твоя подруга... Вы с ней учились вместе?.. Она красивая, но решила учиться, значит, кроме красоты, у неё были ещё и мозги. Наверное, она была старостой вашей группы. Такие всегда становятся старостами... Может быть, она любила покапризничать, но когда доходило до дела, могла решить любой вопрос. Ты вспоминаешь её такой, а потом — бледной, похудевшей, потерявшей все волосы. Но и это теперь не самое страшное. Самое страшное — осознать, что теперь её вообще нет! Это трудно поддаётся осмыслению. Это разрушает тебя...

— Перестаньте, пожалуйста, перестаньте!

— Что? Угадал?.. Это нетрудно, — усмехнулся Венатор, но в его смехе слышалась горечь. — Так мы будем сегодня заниматься? — сказал он через мгновение уже другим, равнодушным, жёстким голосом.

— Будем... — прошептала девушка.

Это было странное занятие. Ниа почти лежала на парте, из глаз текли беззвучные слёзы. Она ничего не говорила, только записывала его объяснения.

— Кажется, сегодня у нас получилась лекция, — сказал Венатор, стирая с доски домашнее задание.

Ниа собрала тетради и пошла к двери.

— Ты не ответила на мой вопрос, — проговорил он. — Кого ты ненавидишь?

— У меня нет времени ненавидеть, — прошептала она. — Есть ещё Солус, есть другие...

— Да, уравнение с двумя неизвестными, — задумчиво произнёс Венатор. — Одно неизвестное мы уже нашли, осталось второе... А что касается других, посмотрим, что ты скажешь, когда... найдёшь второе.

Ниа сжала в руках тетради и выбежала из класса. Бросив всё на пол свой комнаты, она упала на кровать и разрыдалась. Больше всего ей хотелось сейчас оказаться рядом с ним, но он был именно тем человеком, которому она не могла рассказать о Джине.

Бывают мгновения, которые мы должны пережить в одиночестве. И от того, сможем ли мы их пережить, зависит наше будущее.

* * *

Вэле с волнением ждал этого занятия. Он уже знал, что в пятницу вернулся Солус Альгеди, и Ниа наверняка встретилась с ним. Чем закончился их разговор?.. Юноша вжался в жёсткую спинку стула и ждал.

Ниа вошла и не положила учебники на стол — они просто выскользнули из рук. Подняла голову — и Вэле испугался. Глаза, выжженные слезами, губы дрожат.

— Что с вами?

— Плохо спала... видела плохой сон... Извини, я сегодня... — она взяла конспект и начала переписывать тему. Неровная строчка, опускающаяся к концу доски.

Юноша смотрел на неё со смешанным чувством сострадания и удовлетворения. Значит, он не вернулся к ней.

После занятия он собрал тетради и подошёл к Ниа:

— Может быть, вас проводить?

— Нет... я попозже пойду...

— Хорошо... Тогда до завтра?

— До завтра, Вэле...

Она уткнулась лицом в свои бумаги. Потом встала и вышла из класса. В коридоре никого не было: студенты и преподаватели уже обедали в своих столовых. Мысль о еде чуть не вызвала очередной приступ слёз. Вытерев глаза рукавом мантии, Ниа поплелась вверх по лестнице.

— Добрый день! — догнал её Солус. — Как... — и замолчал.

Ниа понимала, что обязательно должна сейчас что-то сказать, но все слова вдруг исчезли. Она смотрела, как меняется его лицо, и не могла ничего придумать. Солус повернулся и быстро сбежал по лестнице.

Она села на ступеньку и обняла руками колени. Слабая! Какая же она слабая!

Внизу послышались чьи-то голоса. Ниа поднялась и пошла к себе.

Теперь он опять решит, что ей с ним плохо. Ну, почему она ничего не сделала? Надо было улыбнуться…

«Как? Как ты собралась улыбаться?»

«Не знаю! Как хочешь, так и улыбайся!» — прокричала она внутрь себя.

Раздался стук в дверь.

«Ну, давай!»

Но это оказалась Рейчел.

— Привет! Ты не пришла на завтрак и обед... Послушай, я не хочу, чтобы из-за... Подожди, ты что, плакала?

— Это не из-за Солуса…

— А из-за кого?.. У меня просто слов нет! И когда же у тебя мозги встанут на место?

— Рейчел...

— Нет, я всё — пасс! Я больше не могу! — она вышла, сильно хлопнув дверью.

Прекрасно, теперь ещё и Рейчел... Какой день!.. А Джину, наверное, уже похоронили... Где ей найти силы радоваться сегодня?

«Ищи, где хочешь, но ты должна найти... Теперь ты не имеешь права плакать, кричать, страдать. Если ты позволишь себе это, то что останется ему?»

Ниа посмотрела на часы: начало четвёртого. Можно поговорить с ним, когда закончится занятие с Игни, но тогда снова придётся придумывать, почему ей надо уйти в десять. Лучше после урока Венатора, всё равно он не уснёт.

* * *

Рейчел резко открыла дверь класса.

— Выйди, — коротко приказала она Игни.

Он нахмурился. И чего эта красноволосая здесь раскомандовалась?

— Выйди! — крикнула Рейчел.

— Игни, пожалуйста, подождите несколько минут в коридоре, — попросил Солус.

Юноша вышел, недовольно косясь на Рейчел.

— А теперь послушайте, что я скажу! — она повернулась к Солусу. — Ниа — моя лучшая подруга, и я хочу, чтобы она была счастлива! Раз уж её угораздило выбрать вас, ничего не поделаешь. Но если я опять увижу у неё такое лицо!.. Не знаю, что вы с ней сделали, но... вы хоть пожалейте её! Это что так трудно — всего пару дней не причинять ей боль? Она же любит вас!

— Я тоже люблю её, — глухо произнёс Солус. — Но вот сделать счастливой не могу. Наоборот, я буду снова и снова заставлять её страдать, пока однажды... — он не закончил.

— Вы что, с ума сошли? — испуганно пробормотала Рейчел.

— Если бы! — горько усмехнулся Солус.

Некоторое время он пристально смотрел на девушку, а потом произнёс, кусая губы:

— Я болен. Через несколько месяцев я умру.

— Что? — выдохнула Рейчел.

— Поэтому, что касается счастья, ничего не могу обещать, — он быстро встал и отошёл к окну.

— Она знает? — шёпотом спросила Рейчел.

— Конечно. От неё... очень сложно что-либо скрыть.

— Давно?

— Давно, — он прислонился лбом к стеклу.

— О господи! — вырвалось у Рейчел. — Простите... я не... я не... — прошептала она.

— Не извиняйтесь, — перебил её Солус. — Сказанное вами — лишь малая толика того, что я сам о себе думаю.

— Простите...

— Только, пожалуйста, не нужно рассказывать об этом всему университету.

— А Мэту можно сказать? — робко спросила Рейчел.

— Можно, — поморщившись, ответил Солус. Потом он открыл дверь и сказал Игни:

— Заходите.

Юноша вошёл в класс и, посмотрев на Рейчел, удовлетворённо ухмыльнулся — взгляд как у побитой собаки. Так ей и надо! Будет знать, как врываться к ним на занятия!

— Простите... — повторила Рейчел.

* * *

Ниа остановилась перед его дверью. Было тихо, но Ниа знала, что он не спит. Достав из себя последнюю улыбку, она вошла в комнату.

Солус лежал на кровати и листал страницы какой-то книги. Увидев Ниа, он резко сел.

— Привет! — улыбнулась Ниа.

— Ты что тут делаешь? — почти испуганно произнёс он.

— Пришла пожелать тебе спокойной ночи.

— Так поздно?

— Задержалась в классе, — она положила сумку с учебниками на пол.

— Дополнительные занятия... с Вэле? — он постарался произнести ровно, но всё равно сделал паузу.

— Ну, какие могут быть дополнительные занятия в двенадцать часов! — она сняла мантию и села на кровать.

Солус быстро отодвинулся от неё. Вот кто испытал, наверное, все виды ненависти и, в конце концов, выбрал себя. Казалось, нервы в его теле сплелись в один тугой комок, который с каждым вдохом закручивается всё сильнее. Так он сам себя убьёт!

— Послушай, — она осторожно коснулась его руки, — мне, правда, было... не очень хорошо, но это не из-за того, о чём ты подумал.

— Не важно, — сказал Солус, убирая её руку, — сути дела это не меняет.

— О, господи! Ну, что мне сделать, чтобы ты перестал... Придумала!

Она скинула туфли, забралась с ногами на кровать и стала расстёгивать его рубашку.

— Ты что? — он почти вжался в спинку кровати.

— Если я сделаю то же самое, мы будем в расчёте и ты, наконец, перестанешь винить себя во всех грехах.

— Ниа!

— Что? — она придвинулась ближе.

— Прекрати...

— Что значит «прекрати»? Тебе можно, а мне — нет?

— Глупая, ты же всё равно делаешь это ради меня, — грустно улыбнулся Солус.

— Сам ты глупый! Я делаю это ради нас...

* * *

Когда он заснул, Ниа осторожно вылезла из постели, подняла с пола сумку и на цыпочках пошла в ванную.

Утром она не услышала будильника, проснулась, только почувствовав, что он встаёт.

— Уже пора? — сонно пробормотала она.

— Ещё рано, спи, — погладил её по голове Солус. — Я сам приготовлю завтрак.

Она кивнула с закрытыми глазами.

Солус разбудил её через час.

— Вставай, — он растрепал ей волосы.

— Сейчас-сейчас, — повторила Ниа.

Солус вернулся на кухню. Она полежала ещё немного, потом выбралась из-под одеяла, накинула на плечи его рубашку и пошла к нему.

— Доброе утро... — пробормотала она, уткнувшись в его спину.

— Ниа, перестань, — сказал он, мягко отстраняясь, — иначе студентам придётся ждать нас целую пару.

— Ладно, тогда я пошла в ванную, — Ниа послушно зашлёпала босыми ногами.

Вода была тёплой, она помогала не думать. Несколько минут без мыслей. Ниа вышла из ванной, но не стала закрывать кран — звук падающей воды успокаивал. Встав на пушистый коврик, девушка посмотрела в зеркало. Глаза ещё красные, но выражение лица не такое мёртвое. Она попробовала улыбнуться. Вроде получается. Одевшись, Ниа открыла дверь и остановилась.

Солус проглотил таблетки и запил водой. Потом убрал их в стол.

Несколько минут без мыслей, а потом...

— Я оставлю твою рубашку здесь? — крикнула Ниа, вернувшись в ванную.

— Да!

— Сок, чай, кофе? — спросил Солусу, когда она села за стол.

— Кофе.

— Ты опять не выспалась? — он нахмурился.

— Нет. Просто утром я обычно пью кофе.

— Много кофе вредно для здоровья, — проворчал Солус.

Он снова замыкался в себе, в своих мыслях, а у неё не оставалось времени что-то сделать.

— Вчера мы поговорили с Рейчел, — он протянул ей чашку. — Я сказал ей правду. Подумал, так тебе будет легче.

— Спасибо.

Нужно было ещё сказать, что завтра она уезжает, но Ниа не решилась. Может, потом...

Доев завтрак, они пошли на занятия.

В коридоре Вэле беседовал о чём-то с Нубесом. Увидев Ниа, он замолчал и повернулся к ней. В глазах было удивление, непонимание, боль.

Ниа почувствовала, как напрягся Солус. Вдруг ставшая тяжёлой рука легла на её плечо. Он резко притянул девушку к себе и проговорил сквозь зубы:

— Увидимся вечером.

Торопливо поздоровавшись с Нубесом, Ниа пошла в свою аудиторию.

— Что это значит? — чуть ли не с порога спросил Вэле.

— Что «это»? — устало произнесла она.

— Вы понимаете меня!

— Я люблю его, — пожала плечами Ниа.

— Он умирает!

— Спасибо, что напомнил! А то я, представь себе, как-то стала забывать об этом! — нервно выкрикнула Ниа.

— Вот и видно, что вы забыли! — обиженно выкрикнул Вэле. — Он сильный человек, ещё несколько месяцев, возможно, и продержится на таблетках, а потом...

— А тебе какое дело?

— Мне — никакого, а вы...

— Обо мне есть кому позаботиться, да и сама я неплохо до сих пор справлялась!.. Прости, я не хотела обидеть тебя, но ты своими словами... Вэле, мне и так страшно. Пожалуйста, давай заниматься.

Юноша низко склонился над партой. За весь урок он ни разу не поднял глаз — просто бурчал предложения себе под нос. Ниа уже не исправляла его. После занятия она быстро собрала вещи и вышла из аудитории. Пообедав в одиночестве, она заглянула к профессору Сатабиша и попросила перенести сегодня урок языка Аин на четыре часа.

На ужин ни Рейчел, ни Мэт не пришли. Ниа погуляла с Хаски и разложила свои словари.

Раздался стук в дверь. Ниа быстро затолкала словари под кровать.

— Да! — крикнула она.

— Привет, — остановившись на пороге комнаты, пробормотала Рейчел. Лицо у неё было усталое — словно она долго искала ответы на какие-то вопросы, но так и не смогла найти.

Ниа поднялась с пола.

— Привет.

— Я... это...

— Я знаю, Солус мне сказал.

Рейчел испуганно посмотрела на Ниа.

— Извини, я просто увидела тебя вчера и... А потом он сказал... он сказал...

— Ничего, я понимаю, — Ниа положила руку ей на плечо. — Спасибо, что беспокоишься обо мне.

— Я столько глупостей наговорила.

— Ты ведь хотела как лучше. И если бы я сразу сказала тебе правду... Но я не могла.

— Да, он попросил меня никому не рассказывать. Кроме Мэта. Я ему сказала, — она бросила на Ниа быстрый виноватый взгляд. — Он теперь вообще боится вам на глаза показываться.

— Рейчел, перестань! — нервно произнесла Ниа. — Ну, давайте мы все сейчас начнём чувствовать себя виноватыми!

— Я знаю, что не надо было ему говорить, по крайней мере, не так... но...

— Ладно, сказала и сказала. Всё равно он бы потом узнал.

— А кто ещё знает?

— Профессор Сатабиша, Доминик, я думаю, Ливора... Вэле...

— Вэле?

— Ливора ему рассказала, — вздохнула Ниа. — Не представляешь, что у нас сегодня было за занятие! Видел бы Доминик, сразу бы уволил... Да, я хотела тебя попросить. Отвезёшь меня завтра на станцию?

— Ты поедешь? — удивилась Рейчел.

— Поеду, — коротко ответила она.

— Хорошо... Конечно...

— Спасибо. Извини, у меня сегодня не самый лучший день.

— Тогда отдыхай, а я пойду.

Ниа кивнула.

Рейчел в отчаянии посмотрела на подругу. Разговор получился совсем не таким. Она не смогла сказать того, что собиралась. Хотя, на самом деле, просто не знала, что сказать.

Когда дверь закрылась, Ниа снова вытащила из-под кровати словари. Несколько часов она переводила книгу, а потом пошла к Солусу.

Он сидел на диване, рядом лежали брошенная мантия и папка с бумагами. При виде Ниа на его лице появилось странное выражение — словно он вдруг почувствовал зубную боль.

— Почему ты не на занятии?

— Мы пораньше позанимались, — улыбнулась Ниа.

— А... — нахмурившись, протянул Солус.

— Как прошёл день?

— Нормально. А у тебя?

— Тоже нормально.

— Извини, утром... я вёл себя... Не думал, что буду завидовать ему!

Ниа заглянула ему в глаза и увидела в них зависть и страх.

Он никогда никому не завидовал. Даже когда погибли его родные. Потому что ни у кого не было такой семьи! Не могло существовать второй Рины! Теперь воспоминания о встрече с Вэле вызывали приступы глухой, бессильной зависти. Этот мальчишка мог тратить время на пустую болтовню в коридоре, строить планы на будущий год. Он мог жить, не считая минут!

Ниа тихо опустилась на краешек дивана. Как и Рейчел несколько часов назад, она не знала, что сказать.

— Тебе надо лечь пораньше. Ты плохо выглядишь. Если кто-нибудь посмотрит, решит, что это ты умираешь, а не я, — он резко встал.

— Хорошо, — сглотнув, согласилась она. — Я только хотела сказать... Я завтра вечером уезжаю.

— Уезжаешь? — быстро переспросил Солус, поворачиваясь. — Куда?

— В Джансар. У моей подруги... день рождения.

— А... день рождения, — протянул он. — Хочешь, чтобы я поехал с тобой?

— Да... но... — смутилась она. — Но тебе лучше, наверное, остаться... Я ненадолго, в воскресенье вернусь.

— Четыре дня.

Ниа знала, теперь он по-другому ощущает время.

— Ты права, — перебил он свои мысли, — тебе лучше поехать одной. Я буду только мешать.

— Ты никогда не будешь мне мешать, — всё внутри неё хотело расплакаться.

— Не важно! Ты... тебя отвезти на станцию?

— Я попросила Рейчел. У тебя ведь занятия с Игни.

— Ах, ну да... Игни... — пробормотал Солус.

— Ладно... Я пойду?

Она хотела, чтобы он ответил «нет», она хотела знать, что сделать, чтобы он ответил «нет». Но она не знала. Между ними были теперь не сантиметры воздуха, а километры страха — его и её страха.

— Да, конечно, — у него получилось произнести это почти равнодушно.

Ниа вернулась к себе и достала словари.

* * *

Она бросила сумку на заднее сиденье и села рядом с Рейчел.

— Да, выглядим мы с тобой не очень, — пробормотала Ниа. Из верхнего зеркальца на неё смотрели две пары усталых серых глаз.

— Ты поспи, пока мы едем, — предложила подруга.

— В поезде отосплюсь. Извини, что всё время прошу тебя.

— Ниа, мне совсем не тяжело! — перебила Рейчел. — И потом, ты забыла, что это твоя машина?

— Забыла. Вообще ничего такого не помню.

Рейчел покачала головой и грустно улыбнулась.

Ниа хотела сказать что-то ещё, но через несколько минут заснула — просто отключилась. Она не слышала ни шума мотора, ни звука мелких камешков, выпрыгивающих из-под колёс.

— Мы приехали, — раздался откуда-то издалека голос Рейчел.

Ниа неохотно открыла глаза.

— Да-да, я не сплю.

Выбравшись из машины, она сходила за билетом и вернулась на скамейку к Рейчел.

— Как занятие с Вэле? — спросила подруга, пытаясь расковырять носком ботинка трещину в асфальте.

— Да никак.

— А Солус?

— Плохо, — Ниа опустила голову на руки. — Он винит себя в том, что находится рядом со мной. Мне удаётся заставить его ненадолго забыть об этом, но потом происходит что-нибудь, какая-то мелочь — и всё начинается сначала. Но самое страшное... Я никогда не скажу ему, но он прав! Я поняла это ещё с папой: не видеть всегда легче! Да, ты будешь переживать, мучаться, не спать, обвинять себя — но это не то, что чувствуешь, когда живёшь вместе!

— Ты просто железная, — прошептала Рейчел.

— Да уж, железная... — горько усмехнулась Ниа. Ей вспомнилось старое бабушкино ведёрко с дырявым дном, изъеденным ржавчиной. Воду в нём носить было уже нельзя, поэтому туда складывали сорняки.

— И он тоже. Я даже представить себе не могу, как...

— Вчера у него было такое лицо, Рейчел! Я никогда такого не видела! И я сидела и не знала, что сказать!

По рельсам загрохотал товарный поезд.

Рейчел молча обняла подругу.

— Девчата, вы чего приуныли? — спросил подошедший к ним начальник станции. — Товарняк пройдёт, и ваш поезд будет. Нельзя отправляться в дорогу с тяжёлым сердцем!

Ниа грустно улыбнулась: сейчас её сердце весило как все эти вагоны с углём, песком и шпалами.

Через несколько минут послышался гудок, и к платформе подкатился старенький состав.

— Ты вернёшься как обычно? — спросила Рейчел.

— Да, в воскресенье днём.

— Тебя встретить?

— Если не сложно.

— Конечно! Счастливой поездки! Постарайся хоть немного отдохнуть!

Ниа кивнула, поцеловала подругу и поднялась по узкой металлической лестнице в вагон. Найдя своё, как обычно пустое, купе, она открыла сумку и достала книги.

* * *

В Порриме шёл дождь. Сплошные потоки воды, казавшейся серой на фоне свинцовых облаков и асфальта. Зонт она, конечно, не взяла. Немногочисленные пассажиры — кто с удивлением, кто со смирением — спрыгивали с последней ступеньки, раскрывая над собой разноцветные купола, а Ниа рассеянно смотрела на дождь. Вдруг среди встречающих она заметила знакомое лицо. Он тоже увидел её, подошёл и помог спуститься.

— Здравствуй, Ниа.

Может быть, зонт отбрасывал такую тень, но его лицо, как и всё в этом городе, казалось серым.

— Здравствуй, Абель. Спасибо, что встретил.

— Отто предположил, что ты приедешь на этом поезде, — он говорил, не глядя ей в глаза.

— Да, у нас не из чего особенно выбирать, — грустно сказала она.

По дороге в больницу оба долго молчали.

— Давно идёт дождь? — спросила Ниа.

— Несколько дней. Но в пятницу было солнце.

— Это хорошо, она любила солнце.

— Я столько раз это говорил, казалось бы, должен был уже привыкнуть, — пробормотал Абель. — Странно у слов обычно много синонимов, но у этих... на любом языке... Мне очень жаль, Ниа.

Она кивнула и прислонилась к стеклу. Серый город казался немым, был слышен только звук дождя. Город словно оплакивал Джину. Несколько дней непрекращающихся слёз.

Машина остановилась напротив недавно отстроенного корпуса, окружённого парком, в котором медленно облетали летние цветы.

— Мы перевезли больных сюда, а в старом здании сейчас ремонт, — объяснил Абель. — Кабинет доктора Залюбера на первом этаже.

— Спасибо, — она взяла сумку и пошла к корпусу.

Новое здание сильно отличалось от старого, не изменился только кабинет главного врача. Отто Залюбер сидел за столом, заваленным книгами, и что-то писал, сверяясь со справочником. Увидев Ниа, он поднялся. Его лицо было таким же, как у Абеля. Оба врача знали, что не спасут Джину, но оба чувствовали себя виноватыми, что не смогли помочь ей дожить до завтра.

— Здравствуйте, доктор, — Ниа обнялась с ним и достала из сумки свои записи. — Я отгадала ещё несколько элементов.

Кивнув, Отто вернулся на своё место, и они несколько часов разбирали то, что нашла Ниа. Потом сложив бумаги в стол, он сказал:

— Абель отвезёт вас на кладбище. Я попросил собрать её вещи, наверное, вы захотите, чтобы их отправили родным.

— Даже если мы отправим их, вряд ли они дойдут до Лабрии. Я заберу их, но потом.

— Хорошо.

— Кто был с ней, когда...

— Антос.

Ниа быстро подняла голову.

— Он здесь?

— Да. Хотите, чтобы я позвал его?

— Нет... потом... Я могу подняться в её комнату?

— Да, я провожу вас.

Они поднялись на последний этаж.

— Она сама выбрала, — тихо сказал Отто. — Сказала, что из окна видно больше земли и ближе к небу.

Ниа автоматически кивнула.

— Я скажу Абелю, чтобы он подождал вас внизу.

— Спасибо.

Она повернула металлическую ручку и вошла в комнату. Бледно-зелёные обои и изумрудные занавески. Белая постель. На столе несколько коробок. Книги, фотографии, одежда... Ниа коснулась рукой кружевного воротничка — аккуратно сложенные вещи казались мёртвыми. Сверху лежало несколько исписанных страниц. Ниа взяла их. Это был список Джины. Действительно, длинный... Около большинства пунктов стояли жирные галочки. Ниа нашла первую страницу. Под цифрой «1» было написано: «Дожить до двадцати четырёх».

Она вышла из комнаты, осторожно прикрыв дверь, и быстро спустилась по ступенькам. В коридоре стоял Абель.

— Отвезёшь меня? — попросила Ниа.

— Конечно.

Кладбище находилось за лесом. Выйдя из машины, они долго шли между могил.

— Все они умерли от... — не договорила Ниа.

— Да. Вон её могила, — Абель показал на свежий холмик, укрытый венками и цветами. — Если хочешь, я подожду здесь.

— Спасибо.

— Возьми зонт.

Но Ниа не ответила. Она пошла по мокрой траве к невысокой ограде, отперла калитку и села на маленькую низкую скамеечку. Памятника ещё не было, только табличка с именем «Джина Кларен» и годы жизни. От дождей буквы размыло, но Ниа знала, с другой стороны таблички должен быть ещё номер. В Лабрии тоже были такие таблички.

«Привет. Извини, я не смогла приехать раньше. Надеюсь, ты не очень сердишься на меня. Знаешь, я привезла тебе подарок. Я купила его в Сайфе. Увидела и сразу подумала о тебе...»

Она достала из сумки шёлковый платок.

«Тебе нравится? Смотри, здесь есть все цвета, как в радуге. Ты ведь любишь радугу...»

Платок быстро намокал под дождём.

«Только я не знаю, как его тебе подарить... Я не знаю, как...»

Дождь становился сильнее.

«Я просто оставлю его здесь, а ты придёшь и посмотришь, хорошо? Если даже буквы сотрутся, он останется...»

Стена дождя.

«Прости меня, Джина! Я, правда, пыталась! Но я... я не успела... Прости меня!»

— Ниа, пойдём! Ты уже вся промокла! — Абель поднял её со скамейки.

«Джина, я приеду через месяц, как обычно...»

— Пойдём!

«Прости меня...»

— Ниа!

Он усадил её в машину и быстро сел рядом.

— Ниа, я понимаю, она твоя подруга, но... её нельзя было спасти. Ты с самого начала знала.

«Прости меня...»

— Ниа, посмотри на меня!

— Я в порядке, в порядке... — прошептала она.

Он накрыл её плечи своим пиджаком и включил кондиционер.

Вернувшись в больницу, Абель посмотрел по сторонам, ища кого-то.

— Лейла! — позвал он медсестру, выходящую из палаты.

— Абель! — она подбежала к нему. — Что случилось? Госпожа Ниа?

— Привет, Лейла, — слабо улыбнулась Ниа.

— Найди ей что-нибудь переодеться, она совсем промокла.

— Конечно! Госпожа Ниа, пойдёмте со мной!

Лейла отвела её в небольшую комнатку, где жила с сестрой.

— Это моей сестры, она поменьше. Всё равно будет великовато, но другого нет, — извинилась она. — Ничего, что это из Матара?

— Ничего, если ты перестанешь называть меня госпожой, — вздохнула Ниа.

— Нельзя! Никак нельзя! Аб... Господин Абель рассказал, как много вы делать... делаете для больницы!

Ниа покачала головой.

— Вы идите в душ, а я сейчас достану новое полотенце.

— Спасибо.

Приняв душ и переодевшись в сухую одежду, Ниа села на кровать и растерянно посмотрела по сторонам. На полке в шкафу лежали купленные месяц назад растяжки и упаковки шариков. Она закрыла лицо руками.

В дверь постучали. Лейла открыла, прошептала что-то по-матарски и вышла. Ниа подняла голову. Перед ней стоял Антос.

Он весь как-то постарел с момента их последней встречи. Ниа смотрела и не узнавала в этом человеке весёлого радостного юношу, пришедшего в университет два года назад.

— Здравствуйте, профессор, — сказал Антос.

Эти простые два слова ранили её так, что захотелось убежать и спрятаться. Он не знал, но в его глазах Ниа читала упрёк. Наверное, теперь она будет видеть это в каждом взгляде.

— Здравствуй, Антос. Знаешь, я хотела... поблагодарить тебя за все эти месяцы... И за... Ты до конца был с ней... — она смотрела на него снизу вверх.

Антос опустился на стул, но всё равно был выше.

— Я тоже хотел сказать вам спасибо, — тихо ответил юноша. — Мне кажется, я понимаю вас... Но я не жалею, что тогда поехал с вами. Я знаю, она не любила меня, но она была очень добра ко мне. Она... была удивительная... Ваш язык очень грустный, потому что в нём есть время. В матарском языке времени нет. Он оставляет место для...

— Иллюзий, — закончила Ниа.

— Да, иллюзий. Джина любила это слово. Она говорила, мы иллюзии друг для друга. В последние дни она очень много говорила. Много и быстро. Мне было трудно понимать её. Она извинялась и говорила, что у неё осталось мало времени, а ей надо ещё так много успеть сказать.

Ниа сжалась.

— Что ты будешь делать дальше? — глухо спросила она.

— Я хотел встретиться с вами. Завтра поеду домой. Я давно там не был, да и младшей сестре пора обратно. Теперь она сможет работать у нас в больнице.

— А Лейла?

— Нет, Лейла отсюда уже не уедет. Как и я. Я вернусь через несколько недель.

— Антос...

— Старший брат всё прекрасно строит без меня. Я хочу быть здесь. В больнице много дел. Доктор Залюбер очень добрый, он даст мне какую-нибудь работу.

— Значит, мы ещё увидимся. Я приеду в следующем месяце.

— Я знаю, Лейла мне сказала. Это всё благодаря вам, — он обвёл рукой комнату. — Джине очень нравилось новое здание. Когда мы переезжали, она говорила, это как... новоселье.

— Нет, Антос, это всё благодаря Эридану, — вздохнула Ниа. — Он сейчас тоже на небе.

— Пусть Бог благословит его душу! — Антос произнёс слова из матарской молитвы. — Если он заботится о людях здесь, наверное, он позаботится о ней и там.

— Да... — прошептала Ниа, посмотрев на затянутое тучами небо.

На следующий день Абель отвёз её на вокзал и посадил на поезд. Ниа махала ему, стоя в дверях, и думала о том, что так ни у кого и не спросила, как умерла Джина. Потому что боялась. Боялась узнать, как будет умирать Солус.

* * *

Ниа сошла с поезда на станции «Алкес», и пахнущий увядающими цветами ветер подхватил подол тонкой с яркими узорами юбки.

— Привет! Что это на тебе за наряд? — удивилась Рейчел.

— Это из Матара.

— Из Матара?

— Купила в одном магазине. Как Солус?

— Вроде ничего, мы много не говорили. Он хотел тебя встретить, но я сказала, что лучше я поеду. Правильно?

— Правильно, — кивнула Ниа.

Рейчел с беспокойством посмотрела на подругу. Ей не нравились эти поездки в Джансар, из них Ниа каждый раз возвращалась всё более печальной, испуганной и усталой.

Полдороги до университета Ниа спала, а остальные полдороги пыталась стереть со своего лица печаль и страх. Стереть не получалось, поэтому она просто заталкивала их вглубь себя. Рейчел считала этот метод неправильным, но другого предложить не могла, и поэтому молчала.

Остановив машину у главной аллеи, она повернулась к подруге.

— Я в гараж. Если что-то будет нужно, заходи.

— Спасибо, — улыбнулась Ниа. Получилось почти естественно.

Она забрала свои вещи и пошла по аллее, пересечённой лучами садящегося солнца. На скамейке около университета сидел Солус, у его ног свернулся в клубок Хаски. Увидев Ниа, Солус закрыл книгу, которую читал, и посмотрел на девушку.

— Привет! Что это за одежда? — он произнёс эти простые слова с такой теплотой, что Ниа растеряла все свои искусственные улыбки.

— Это? Это я купила... Знаешь, в Джансаре шёл дождь, — она села на скамейку и обняла Солуса, спрятав лицо у него на груди.

— Что с тобой?..

— Я вся промокла и поэтому купила другую одежду.

— Бедная моя... — он ласково погладил серые волосы.

Ниа сильнее прижалась к нему. Казалось, она только сейчас вымокла под дождём и теперь дрожала.

— Тебе холодно?

«Нет, страшно... очень страшно...»

Она отрицательно покачала головой.

— Пойдём домой?

Она кивнула.

Солус забрал её сумку, и они пошли по аллее в университет. Хаски посмотрел на них и продолжил спать.

— Ты устала после дороги...

— Нет! Я сейчас приму душ, переоденусь и приду к тебе, хорошо? — глаза большие, и в них всё ещё отражается дождь.

— Хорошо, — он поцеловал её в лоб.

Ниа улыбнулась и побежала к себе. Выйдя из душа, она решила не сушить волосы — слишком долго. Надела футболку с полосатой юбкой и пошла к Солусу.

В коридоре она чуть не столкнулась с Ливорой.

— Осторожнее надо ходить! — прикрикнула на неё та.

— Извини!

— Куда это ты с мокрой головой собралась? — спросила Ливора.

— Я?

— Ты, конечно, можешь делать, что хочешь, но, по-моему, неприлично бегать по коридору в таком виде, — учительским тоном сказала Ливора. — У нас же всё-таки не студенческое общежитие!

— Ливора, не надо делать из всего проблему, — махнула рукой Ниа. — Ладно, мне пора!

Солус встретил её примерно такими же словами, как Ливора, только голос был взволнованным.

— Ты почему с мокрой головой? Простудишься!

— Волосы уже длинные, их долго сушить. А я соскучилась! — она обняла его. В воздухе запахло жасмином.

— Тогда садись на кровать, я сейчас принесу полотенце.

Ниа быстро забралась с ногами на кровать. Солус накрыл её пушистым белым полотенцем.

— Я как белый медведь.

— Медвежонок, — поправил Солус, — ты слишком маленькая для медведя.

Она послушно кивнула.

— Знаешь, — он спрятал под полотенце выбившуюся мокрою прядь, — я хотел извиниться. Просто мне иногда бывает... страшно.

Наверное, он первый раз в жизни произнёс эти слова вслух.

Ниа взяла его руку и прижала к губам. Теперь она знала, что сказать.

— Что бы ни случилось, я буду с тобой. До конца, — прошептала она на языке Аин.

Ночью, когда он уснул, она встала и на цыпочках пошла в свою комнату. Достала из сумки словари и стала переводить книгу.