Университет языков (гет)

— Как не вернётся? Как не вернётся? — закричала Ниа, вцепившись в его руку.

— Он... он попросил у меня прощения, — шёпотом произнёс Игни. — И просил передать Нубесу, что прощает его. Он больше не вернётся.

Ниа повисла на руке юноши. Потом резко выпрямилась.

— Собирайся. Отвезёшь меня в больницу.

— Но...

— Быстрее!

Она схватила сумку, пальто, шарф.

— Оденься, возьми пропуск и ключи. Я жду тебя внизу.

Ниа сбежала по лестнице и чуть не столкнулась с заместителем ректора.

— А, профессор Вирго, с возвращением, — наклонил голову Доминик.

— Простите… Мне надо уехать.

— Как опять?

— Простите…

— Профессор Вирго! Это уже переходит всякие границы! Я отпустил вас и вашу подругу до конца недели. Но хочу обратить ваше внимание, все мы опечалены смертью Хидори, однако все остальные работают!

— Мне надо уехать! Солус...

— Профессор Вирго! — он повысил голос. — Если вы по каким-то личным причинам не можете работать в университете, то вам стоит поискать другое место работы! Поймите, Хидори больше нет! Некому вас защищать!

Да, профессор умер. А лабрийский язык... Лабрия отгородила себя от остального мира, и лабрийский язык стал мёртвым. Теперь он никому не нужен, она тоже теперь не нужна.

— Я готов! — с лестницы слетел Игни.

— Если вы сейчас уедете, я вас уволю, — медленно произнёс Доминик.

— Делайте, что хотите, — тихо ответила Ниа. — Пойдём, Игни.

Они сели в машину и выехали на шоссе. Игни старался вести машину как можно быстрее, но к вечеру подморозило, дорога стала скользкой.

Ниа рассеянно смотрела в окно.

Тёмно-синий лес, тёмно-синие поля. В долину опускается ночь, и всё окрашивает в тёмно-синий. Время останавливается. Сколько они уже едут? Час, два, три... а может, целую вечность...

Тёмно-синий цвет медленно сменяется водянисто-серым — так начинается день.

Дороги заполняются машинами. Кто-то везёт продавать новые автомобили, кто-то срубленные стволы сосен, кто-то песок, гравий, цистерны с надписью «Опасно!», детей, игрушки, собак…

Вечер. Дорожные указатели на албалийском почти не видны, до границы с Алголией сколько-то километров.

Игни резко остановил машину. Впереди стоял человек в полицейской форме и махал им жезлом.

— Чёрт! Этого ещё не хватало! Так и знал, что не надо было ехать через Албалию. Хочешь быстрее, а получается… — он начал опускать стекло.

— Давай я, — сказала Ниа.

— Что-то случилось? — спросила она у подошедшего полицейского.

— Нет, всё в порядке, — он улыбнулся фирменной албалийской улыбкой. — Обычная проверка документов.

Ниа с Игни показали пропуски. Полицейский несколько минут разглядывал их, а потом вежливо сказал:

— Пройдёмте со мной.

— Что-то не так?

— Будет не так, если вы не подчинитесь, — с прежней вежливостью сказал мужчина и приставил к виску Игни пистолет.

Ниа открыла дверь и вышла из машины.

— Туда, — мужчина показал на здание поста дорожной полиции.

Она пошла вперёд.

Внутри работал кондиционер, и было тепло.

— Прямо по коридору последняя дверь.

Там горел свет, и доносились чьи-то голоса. Вдруг сзади послышался стон и звук падающего тела. Ниа быстро обернулась — Игни лежал на полу.

— Что вы сделали? — закричала она.

Дверь в конце коридора открылась, и Годри Перфи сказал с улыбкой:

— Он нам не нужен.

Ниа в изумлении уставилась на начальника службы безопасности Албалии.

— Вы? Это вы?.. Зачем...

— Да, это я, — он картинно поклонился. — Если бы у меня была такая шляпа, как у моего президента, я бы её сейчас снял. Но шляпы у меня нет... Джек, убери этого юношу, пусть валяется в другом месте.

— Что вы хотите с ним сделать?

— Ничего. Во всяком случае, пока. Не волнуйтесь, полежит немного и придёт в себя.

— Послушайте, я не понимаю, зачем вам всё это, но... но нам с Игни нужно ехать! Нам очень нужно...

— Солус Альгеди, лекарство... Я знаю, знаю, — спокойно сказал Годри.

— Как... откуда...

— У меня такая профессия, — улыбнулся он. — Вы вот знаете языки террористов, а я знаю, кто, что, где, когда.

— Пожалуйста, отпустите нас! Если вам нужны деньги...

— В самую точку, профессор! — рассмеялся Годри. — Вы угадали! Но давайте пройдём в комнату, здесь не очень удобно говорить.

Помощник оттолкнул Ниа и затащил Игни в боковую дверь. Ниа встала и пошла в комнату.

Там, кроме начальника службы безопасности, было ещё несколько человек в военной форме. Один из них — совсем лысый, показался ей знакомым.

— Я вас видела! Весной, в экспрессе!

— Конечно, — подтвердил Годри, — подобные операции готовятся месяцами, а то и годами! Но мы, кажется, остановились с вами на теме денег… Позвольте рассказать вам одну историю. Как вы знаете, президент Нафта поручил мне руководить операцией по ликвидации известного террориста Найла Адайна... Вы присаживайтесь, — он пододвинул ей стул, — разговор у нас будет долгий... Так вот, этот Найл Адайн оказался Эриданом де Сомни — сыном Регимуса и Викари де Сомни. Регимус и Викари были людьми неглупыми и из очень приличного состояния, оставленного им предками, сколотили миллиарды. Однако деньгами они не кичились, и все считали их просто богатыми. Эти миллиарды они оставили двум своим детям — Эридану и Сороре. Вы, кстати, действительно, на неё похожи. Особенно сейчас с длинными волосами — просто копия... Решить-то они решили, но понимали, случись с ними что, детей оберут до нитки. Поэтому разработали особую систему. Они выделили сумму в несколько миллионов, которая должна была выступать в качестве прикрытия. А основной капитал в случае их смерти делился на две части, причём получить эти деньги могли только лично Эридан и Сорора после своего совершеннолетия. Когда Регимус и Викари умерли...

— Их убили!

— Хорошо, когда их убили, миллионы, конечно, разворовали, а о миллиардах никто не знал. Детей отправили в приют… Дальше начинается самое интересное. Сорора умирает. Но Регимус и Викари предусмотрели и это. В случае смерти одного ребёнка, его часть наследства автоматически переходит к другому. Таким образом, после смерти сестры Эридан унаследовал всё состояние рода де Сомни. Конечно, он узнал об этом не сразу, когда уже покинул Университет языков и стал Найлом Адайном. А я узнал, когда занимался поисками Найла Адайна.

Тогда передо мной встал вопрос, должен ли знать об этом мой президент? Я подумал и решил, что Олеуму Нафта будет спокойнее не знать о таких больших деньгах, — Годри улыбнулся. — Эридан понимал, что может в любой момент расстаться с жизнью, поэтому тоже составил завещание. Своё состояние он разделил между лучшим другом Солусом Альгеди, профессором Сатабиша, ставшим для него вторым отцом, и вами, которая напоминала ему сестру. Чтобы получить всё состояние, мне нужно было что-то сделать с каждым из вас. Пока был жив Солус Альгеди, я в некотором смысле чувствовал себя связанным. Убить его я не мог, да и если бы вы или старый профессор умерли не своей смертью, у президента Нафта, а значит, и у меня, могли бы быть серьёзные проблемы — по той же причине. И тут Бог совершил чудо! Солус Альгеди оказался болен неизлечимой болезнью. Мне оставалось только ждать. Конечно, ожидание — страшная вещь. Понимать, что ты в секунде от всего! — и не знать, сколько продлится эта секунда! Однако обстоятельства складывались как можно лучше. Хидори умер, разделив свою часть между вами и Солусом, а Солус оставил всё вам. Мне нужно было подождать, когда он умрёт, а потом заставить вас отдать мне деньги! И тут доктор сделал лекарство, которое вы сейчас везёте своему умирающему любовнику. Признаться, это сильно нарушает мои планы. Но из любой ситуации есть выход.

У вас есть два варианта. Вариант первый. Я оставляю вас здесь и жду, пока умрёт Солус Альгеди. Потом вы называете мне пароль к вашему счёту, иначе я убью мальчишку, с которым вы приехали.

Вариант второй, — и глаза его загорелись. — Вы называете мне свой пароль и пароль Альгеди. Здесь, сейчас. Я получаю деньги, а вы — свободу. Лично мне второй вариант кажется предпочтительнее.

— У меня нет с собой карточки, — прошептала Ниа.

— Знаю, вы отдали её Отто Залюберу, чем очень огорчили меня. Слава богу, доктор оказался не транжирой и не успел потратить все ваши деньги. Но я нашёл способ обойтись без карточки. Мне нужен только пароль! Вы знаете пароль Альгеди?

— Да, — солгала Ниа.

— Вы согласны на второй вариант?

— Да.

— Хорошо, — он кивнул бритому мужчине, и тот быстро застучал по клавиатуре ноутбука.

— Готово, — сказал он через несколько минут.

Годри положил ноутбук перед Ниа.

— Сначала ваш пароль… Система устроена так, что ввести пароль можно только один раз. Если он неправильный, всё блокируется, поэтому будьте осторожны. Пароль — это его имя, да?

Ниа кивнула и набрала слово. Белая полосочка на мониторе стала постепенно заполняться зелёным.

— Так! Теперь пароль Альгеди? Это тоже имя? Чьё?

Чьё? Рины или её?

Её волосы горели, как кленовые листья в сентябре, а в глазах плескались воды тёмно-зелёного озера, подсвеченного восходящим солнцем. Само её имя означало «изумруд»... В Алголии, всё ещё задыхающейся от пыли и пепла, она словно воплощала в себе мир, каким он был до катастрофы. Все полюбили её. И я… я тоже её полюбил...

Все эти невозможные цветочки, кружочки, квадратики, ромбики! Воланчики, рюшечки! Безумные сочетания цветов и... эти мутно-серые глаза и волосы! Да одно её имя...

Да ты посмотри на себя! Маленькая серая уродина! Как он может любить такое жалкое ничтожное существо?

Я должен сказать, Сол... он...

Хватит! Она просто боится. Опять!

Ниа склонилась над ноутбуком.

— Что за слово он загадал? — спросил Годри.

— «Пыль».

Полосочка на мониторе начала медленно заполняться зелёным.

Годри расширившимися глазами смотрел на зелёную змейку, пытаясь осознать, обладателем чего он сейчас становится.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вбежали люди в военной форме с автоматами. Последним вошёл заместитель начальника службы безопасности Клайв Креди. Подняв пистолет, он медленно произнёс:

— Лицом к стене, руки за голову.

Годри быстрым взглядом окинул комнату и часть коридора, оценивая обстановку.

— Мы готовились к этой операции несколько месяцев, как вы и учили, — сказал Клайв. — Моим людям отдан приказ стрелять на поражение, вы не успеете убежать.

— Что ж, оно того стоило, — вздохнул он, поднимая руки.

— Обыскать и увести, — бросил Клайв своим людям. — Профессор Вирго, примите наши извинения. Президент Нафта давно заподозрил, что Годри Перфи на посту начальника службы безопасности занимается больше своими делами, чем делами Албалии, но нам нужно было поймать его с поличным. Простите за неудобства, которые это вам причинило. С вашим человеком всё в порядке. Ему уже оказывают медицинскую помощь. Да, вот и он.

В комнату вошёл Игни с повязкой на голове.

— Ради бога, отпустите нас! — словно придя в себя, вскричала Ниа.

— Да, конечно, вы свободны. Но не уверен, что разумно будет ехать сейчас, уже поздно.

— Отпустите нас!

— Хорошо. Потом, может быть, вам нужно будет подписать некоторые бумаги.

— Я подпишу что угодно, только сейчас мне нужно ехать!

— Проводи профессора Вирго, — сказал Клайв одному из своих помощников. — Ещё раз прошу прощения.

Но Ниа уже бежала по коридору, схватив Игни за рукав куртки. Сев в машину, она пробормотала хрипло:

— Как ты?

— В порядке, — пробормотал юноша. Он плохо понял, что произошло.

— Не говори ему.

Больше до самой Мейсы Ниа не произнесла ни слова.

Город, которого она когда-то так боялась, сейчас был просто пейзажем за окном автомобиля. Дороги, реки, мосты, парки, университеты, театры, храмы... больница.

Белый мрамор на полу, начищенный словно для танцев, её бегущая тень отражается в квадратных плитах. Охранник останавливает, она пытается вырваться, он хватает за плечи, она кричит. Впереди стоят несколько человек в белых халатах. Один поднимает голову и странно смотрит на неё. Потом подходит, говорит что-то охраннику, тот опускает руки.

Ей дают бахилы и белый халат. В коридорах тишина, ровный свет ламп. В палате горят только мониторы приборов. Очень много приборов, соединённых проводами. Человека почти не видно.

Голова — камень, положенный на подушку, холмы одеяла — тело. Дыхание можно заметить только по колебанию тени на складках больничной рубашки. Прикасается к руке — ветвь, обтянутая кожей. Закатывает рукав, берёт шприц с лекарством. Шприц медленно становится пустым. Осторожно вынимает и садится на пол рядом с кроватью.

Тихо жужжат приборы.

Он — дрожащая линия на мониторе.

Она — линия на мониторе.