О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Гномы отказались лезть в "заколдованную хренотень", несмотря на мягкие, безупречно вежливые увещевания Гермионы, что палатка абсолютно безопасна. Нет, в этот раз подруга не высказала Королю-под-Горой той самой захваченной драконом все, что думала о его непробиваемом упрямстве и обидном недоверии. Просто сдержалась — и Гарри видел, каких усилий ей это стоило.

Пожалуй, Дубощит будет вторым, кто удостоился, кроме Хорька-Малфоя, хука правой от мисс Грейнджер.

Причем по тем же причинам — бесил ее до потери пульса и соображения.

Насчет чар ему тоже высказал Торин, недоверчивый, словно... гном. Гарри наконец подобрал верное слово, подходящее под здешние условия как нельзя лучше. Серый маг утверждал, что народ кхазд верит только своим и долго помнит обиды. Людей все семь гномьих кланов одинаково не жаловали. Еще немного — и Мальчик-который-выжил будет так же "не жаловать" гномов. Гарри ненавидел слепые предрассудки, помня, какой крови они стоили, и теперь сталкивался с ходячими сборниками этих самых предрассудков. Пусть и не все были столь безнадежны, как Дубощит.

Гарри был благодарен магу, который последовательно рассказывал им с Гермионой о Средиземье. Делал это Гэндальф невероятно интересно. И стоило признать, сказочный край мало отличался от их мира, знавшего две разрушительные войны. Та же ненависть и та же алчность.

Говорил Серый маг и об эльфах, гномах и эйдан — так здесь называли расу людей. О распрях, кровавых до жути, и о дружбе, которую не сломило ни время, ни предательство. Счастлив тот, кто имеет настоящего друга... Рука Поттера легла на медовые пряди подруги. Гермиона дремала у него на коленях, зачарованная пением сверчков, треском костра и звездами, слишком уставшая, чтобы воевать с кем-то. Она просто искала покоя и привычно пришла к нему.

— Я не верю в пророчества и в Рок, мистер Гэндальф, каждый кузнец своей судьбы, — тихо возразил Поттер.

Пересказ событий Древнейших дней что-то будил в нем. Например, Гарри отчего-то был уверен, что не стал бы поступать "разумно". Зло не победить философией. И если его не уничтожить, то оно поглотит тебя. Поэтому путь компромиссов не для него. В этом он был солидарен с восставшими против воли своих богов эльдар. Только идея лить невинную кровь было ему противна. Поэтому резню даже во имя великой цели Поттер не одобрял. Хотя ярость Феанора и нолдор мог понять. Безрассудны, отважны и никогда не думают о последствиях. Кого-то они Гарри напоминали...

Быть может, самого себя?

Нет, точно себя. Отрицать глупо и зазорно.

— Одно пророчество стоило мне жизни родителей, лишило детства и опалило юность огнем. Так что вам меня не переубедить, несмотря на всю вашу мудрость.

Они беседовали уже около часа, и даже гномы слушали внимательно. Его величество Торин делал вид, что спит — ага, сидя. О мистере Беггинсе и говорить не приходилось. Он был очень начитан для обычного хоббита, а еще знал о них с Гермионой больше остальных. Гарри бывал упрям, это знали все. Слова Серого мага, его попытки внушить мысль о предопределенности некоторых событий только ожесточали его. Какую бы цель ни преследовал старик с глазами, вместившими в себя тысячелетия, он не искал новых распрей.

— О чем ты говоришь, Гарри?

— Бильбо, это долгая и не самая веселая история, тем более нас ждет дорога с рассветом.

Гарри легко ушел от ответа, хотя видел — даже гномам интересно. Однако сочувствия к своей нелегкой судьбе он не искал. Пора было взять мисс засоню на руки и уложить в постельку. Иначе она так и продолжит спать у него на коленях до утра. Спина и шея Гермионы ей за такое варварство спасибо не скажут. Хорошо, что несмотря на свой конфликт с Дубощитом, остальных она как угрозу не воспринимала. Или же его присутствия оказалось довольно, чтобы Гермиону отрубило.

Он очень не хотел, чтобы подругу снова мучили кошмары.

Поттер как раз думал, как аккуратно встать, чтобы не потревожить ее покой, когда раздался просто душераздирающий вопль, заглушивший даже храп уснувшего под исторический ликбез от Гэндальфа рыжего гнома... Глоина, кажется? Бильбо вздрогнул. Гарри, у которого нервы были покрепче, остался на месте, взглядом спрашивая у мага — что за хрень? И насколько оно опасно? Просто потому, что так противно мог орать какой-нибудь местный фазан или другое животное. Или все-таки ему нужно усилить защиту? Пускай гномы все равно по приказу своего предводителя собирались дежурить посменно всю ночь.

Торин не верил ни Гарри, ни в надежность его чар. Поттер принципиально не обижался, он еще со времен Грюма уважал здоровую паранойю. Не хотят отоспаться, ну и флаг им в руки. Однако, если в окрестностях бродит что-то потенциально опасное, он все же предпочтет об этом узнать сразу.

— Что это? — спросил Бильбо с нескрываемым испугом.

— Орки, — ответил Фили.

— Убийцы, — добавил Кили.

Дальше братцы принялись весьма профессионально стращать обитателя мирного Шира, доводя его до трясучки. Очевидно, сие занятие и ужас на бледном лице Бильбо казались гномьим принцам забавными. У Гарри чесались ладони дать по золотой и каштановой макушке. Видно, мало их пороли в детстве. И все же эти двое парадоксально рождали тепло в груди. Фред и Джор... Не думать об этом сейчас!

— Вам кажется это смешным?! — взорвался Торин Дубощит, разом обрывая все веселье детей своей сестры. И, прооравшись на тут же притихших парней, ушел к обрыву.

— Когда дракон захватил Одинокую Гору, король Трор попытался отвоевать древнее королевство гномов Морию...

Степенный, очень мягкий голос Балина, сына Фундина, рисовал перед ними ужасающую картину истребления, в котором чуть не канул в прошлое весь род Дурина Бессмертного, но также старый гном говорил о беспримерной отваге молодого наследника трона. Становилось понятно, почему Торин стал таким. Пережитое оставило на нем неизгладимый отпечаток, и Гарри теперь было легче понять Дубощита. Трудно презирать того, кто пережил столько всего — разорение королевства, смерть брата, отца и деда, вдовство любимой сестры... Угасание на глазах великого некогда народа и весь груз ответственности у тебя на плечах.

Не станешь скалой — будешь раздроблен в пыль.

Гермиона тоже уже не спала. Просто смотрела на одиноко стоявшего Дубощита.

Гарри бы поставил на кон Старшую палочку, что в карих глазах мелькали слезинки. Она его жалела. Впрочем, с привычной для себя разумностью никак не собиралась показывать эту жалость, которую такой упрямец, как Король-под-Горой, назовет не иначе как оскорбительной. Его Гермионе слишком хорошо было известно, как отравляет разум чужое сожаление. Коварна бывает жалость, и не всегда стоит идти путем сожаления. Если бы спросили Мальчика-который-выжил, то он совсем некорректно сказал бы, куда ее надо засунуть.

Мисс Грейнджер просто встала и протянула ему руку, помогая подняться. Пора было ложиться спать.

И просто отлично, что Бильбо Беггнинс не отказался разделить с ними палатку. Иначе они остались бы только вдвоем в тех же "стенах", и это напоминало бы о времени, когда отчаянья в них обоих было больше, чем умирающей надежды. Враг мертв, но Том искалечил ребенка Пророчества почти до неузнаваемости.

— Ты могла бы подойти к нему, — предложил Поттер почти шутливо.

Гермиона, до этого деловито разбиравшая прическу, замерла, словно Ступенфай словила. Снова издевается? В зеленых глазах океан нежности, а под ним тревога. Нет, на этот раз Гарри серьезен и переживает за нее. Сказать, что она взрослая девочка и в няньке не нуждается? Однако что это изменит? Абсолютно ничего. Любить и от этого беспокоиться он не перестанет.

— Нет, не могла. Я ему не друг и не родич.

Взмах палочки — и четыре расписные ширмы отгородили ее от посторонних глаз. Поттера Гермиона не стеснялась — вот еще... Но Бильбо Беггинс был воспитан более консервативно, не стоило его смущать. Да, иногда на нее накатывало странное, что уж скрывать, желание — побыть приличной девочкой. Правда, сие помешательство длилось недолго. Амплуа стальной стервы Гермионе теперь точно ближе.

— Но он тебя привлекает.

Гермиона улеглась и закатила глаза. Мерлина ради, ее лучший друг нашел время для работы Купидоном! Может, обозначить сразу, куда за попытку сводничества она засунет ему лук и стрелы? Гермиона призвала из сумки книгу — недочитанный томик о портальной магии. Если хваленые бессмертные и мудрейшие из живущих создания им не помогут, то выбираться, как всегда, придется самим. Поэтому она предпочитала быть готовой к такому исходу — весьма вероятному, к слову, уже сейчас.

— Гарри, давай закроем эту тему. И позови, если тебе совсем не спится, Бильбо. Иначе ему завтра будет трудно отправиться в дорогу.

Мисс Грейнджер предпочитала быть честной — с собой, по крайней мере. Да, Торин — невыносимый гордец, грубиян и вообще скотина — но он ее чем-то влек к себе. Только это ничегошеньки не значило. Она давно не подросток, не умеющий сдерживать свои порывы. Гермиона не хотела проблем в придачу к тем, что у них есть уже сейчас. А с таким, как этот царственный осел, их не оберешься. Сомнительно, что, так презирая Гермиону, Дубощит считает ее привлекательной. Да и на предложение одноразового секса без обязательств он бы отреагировал интересно... С его-то замашками.

Гермионе эта головная боль ради мимолетного удовольствия ни к чему.

Кроме того, его величество и так считает ее распутной девицей... Предложив то, что она не собиралась ни в коем случае предлагать, Гермиона бы укрепила короля-без-королевства в его мнении. Она могла считать Торина привлекательным в физическом плане, но пренебрежительно-ненавидящего отношения к ней привлекательная внешность не искупала. Она слишком себя ценила, чтобы бегать за очевидным мудаком с замашками тирана.

Гарри понять тоже можно — чувствует себя виноватым. Частично верит в ту чушь с поиском половинок, раз этот трижды дурацкий обряд сработал. Вообще, побуждения Поттера были прозрачны и понятны, как стекло. Только Гермиона предпочитала быть реалисткой.

Мечтать и видеть мир прекрасным — это удел Гарри, не ее...

Уже сквозь сон она слышала, как друг забрал у нее книгу, укрыл и притушил свет. А также тихий голос Бильбо Беггинса. Против обычного, сегодня ее сон не был падением в темную бездну. Гермиона словно плыла среди звездного моря сквозь завесу искристого тумана. А впереди был виден берег с алмазным песком и белые корабли, похожие на прекрасных лебедей. В ее сне звучала музыка.

Никаких кошмаров о войне или не отягощенного печатью интеллекта лица мадам Лестрейндж. Хороший сон.

Гермиона чуть улыбалась, уже не чувствуя, как педантичный друг наложил целительские чары на ее пострадавшие бедра. Поцеловал в лоб — и только после этого ушел спать, убежденный, что она в порядке и мирно уснула. Ведь вина — это то, что мы всегда несем с собой. А Гарри Поттер винил себя за то, что пришлось пережить ей — всегда.