Директор Арк (гет)

Было что-то странное в том, чтобы проснуться утром в башне зла, потянуться, принять душ и отправиться на кухню, дабы насладиться омлетом с беконом. Янг крутилась у плиты, в то время как Вайсс сервировала стол, а Блейк дремала на стуле с таким видом, будто бы не проспала всю ночь.

"Прямо как ворчливая кошка", — подумала Руби, вспомнив сердитый взгляд, которым Блейк наградила ее после вопроса о том, хорошо ли она отдохнула. — "Я всего лишь проявила банальную вежливость!"

Янг подкинула бекон в воздух, чтобы перевернуть, словно это были блинчики, и зашипела, когда во все стороны полетел горячий жир. Вайсс сделала ей выговор, ложкой забрала кусочки бекона и разложила их по тарелкам, добавив туда поджаренный хлеб и немного масла.

Стоявшая неподалеку микроволновка запищала.

— Омлет в микроволновке, — простонала Вайсс. — Какие же варвары меня все-таки окружают...

Остальные ее ворчание попросту проигнорировали.

По всеобщему убеждению, завтрак являлся наиболее важным приемом пищи, а конкретно этот оказался еще и первым с тех пор, как их группа высадилась в Землях Гриммов.

Немного смущала разве что окружающая обстановка. От башни Салем они ожидали кандалов на стенах и крюков с трупами замученных жертв, но никак не доски с прикрепленными к ней листочками, на которых были записаны различные рецепты, а также целого шкафа, забитого поваренными книгами.

— Итак, — пробормотала Янг. — Никому не кажется, что здесь всё как-то... ну, по-домашнему?

— Потому что это и есть ее дом, — заметила Вайсс, обведя кухню рукой с зажатым в ней стаканом апельсинового сока.

И да, в холодильнике, к их немалому удивлению, нашлось огромное количество различных продуктов.

— Похоже, даже древнему чудовищу, желающему уничтожить весь мир, иногда хочется тишины и спокойствия, — добавила Вайсс. — Меня больше смущает тот факт, что на нас не набросились Гриммы, как только мы сюда спустились.

Пережевывавшая бекон Синдер насмешливо фыркнула.

— Как будто Салем позволила бы Гриммам подойти к своей кухне. Вы представляете себе, что эти безмозглые твари сотворили бы с посудой и чистыми поверхностями для разделки?

Они, конечно, представляли, но всё это выглядело как-то излишне обыденно. В конце концов, речь ведь шла именно о Салем — Королеве Зла! О чудовище! А чудовища не должны были возмущенно кричать на собаку — ну, в данном случае на Беовульфа — обнаружив на чистой кухне грязные следы лап.

— А что насчет еды? — поинтересовалась Вайсс. — Откуда она вообще здесь взялась?

— Овощи в небольшом огороде снаружи башни выращивают Смотрители и кое-какие специально для этого созданные Гриммы. Мясо, яйца и всё прочее обычно привозили с собой мы. И да, Салем умеет готовить. Она бессмертна, что означает многие тысячи часов свободного времени. Думаю, вы удивитесь, узнав, какие навыки Салем сумела освоить.

— И какие же?.. — поинтересовалась Янг.

— Кулинария, живопись, жонглирование, вокал, шитье, лепка, умение просчитывать карты, — перечислила Синдер, недовольно нахмурившись, когда дошла до последнего пункта. — В общем, такие вещи, на которые люди довольно редко тратят свое время. Они полезны дома и не слишком часто пригождаются где-либо еще. Но Салем и не принимает активного участия в общественной жизни.

— Похоже, она очень одинока, — сказала Руби.

— Так и есть, — вздохнула Синдер, закончив свой завтрак. — Но как бы там ни было, пора искать Реликвию Разрушения, способную окончить ее существование.

— И ты вот так запросто проигнорируешь свои собственные слова?!

— Разумеется. Что такого особенного в одиночестве Салем? Ну, могу, конечно, посочувствовать, но это ничуть не помешает ей вырвать мой позвоночник в тот же миг, как только она до меня доберется. Я бы предпочла до подобного не доводить. К тому же Жон дал нам вполне конкретное задание, которое необходимо выполнить.

Синдер еще раз вздохнула, облокотилась на стол и неохотно добавила:

— Мне... потребуется ваша... ваша...

— Помощь? — предположила Янг.

— Нет. Тут нужно слово, которое означало бы ожидание вашей совершеннейшей бесполезности и полное неуважение к вам с моей стороны, но в то же время необходимость занять вас хоть чем-то, чтобы вы не путались у меня под ногами.

Руби, Вайсс и Янг возмущенно уставились на нее.

Блейк продолжала спать.

— Ладно, не помню я, как это называется, — цокнув языком, пробормотала Синдер. — Так что пусть будет "помощь". Чем большую территорию мы успеем проверить, тем для нас же окажется лучше.

— Разве у нее нет какого-нибудь хранилища или сокровищницы?

— Есть. Но я готова отгрызть самой себе руку, если Салем спрятала Реликвию Разрушения в столь очевидном месте. Можете туда сходить, если хотите, но помните, что за пределами столовой, кухни и жилого этажа Гриммов хватает. По большей части это Смотрители, но иногда встречаются и Беовульфы с Урсами. Постарайтесь быть не настолько бесполезными, как обычно, потому что я вас из щупалец тентаклиевых монстров спасать не собираюсь.

Руби закатила глаза.

— Ничего с нами не случится.

— Хм. Я бы сказала, насколько вашей подсевшей на порнографию подруге могло бы это понравиться...

Она посмотрела на Блейк, но та продолжала спокойно спать. В итоге Синдер в очередной раз недовольно вздохнула.

— Нет, не буду ничего комментировать. Когда жертва спит и не слышит твоих слов, ощущения не те. Ладно, давайте уже начнем поиски. Я займусь нижними этажами и подземельем...

— Здесь есть подземелье?!

— Да, но... не того типа, о котором вы наверняка подумали. А вот Блейк оно бы, скорее всего, понравилось.

Синдер вновь сделала паузу и посмотрела на нее, но Блейк опять никак не отреагировала.

— Это подземелье для сексуальных игр. И честно говоря, я надеялась на более бурную реакцию.

— Мне вовсе не десять лет... — сердито буркнула Руби. — Почему все считают, что я ничего не знаю о сексе? У меня что, доступа к сети нет?..

— Неважно. Делимся на группы и начинаем поиски.

Синдер покинула помещение, и Вайсс, пожав плечами, отправилась вслед за ней, хотя и на другой этаж. Янг с Руби переглянулись и решили вместе осмотреть ту самую сокровищницу, о которой упоминала Синдер.

Оставшаяся без присмотра Блейк свалилась со стула и свернулась в клубок, продолжив спать прямо на полу.

Через десять минут на кухне появился один из Смотрителей, заметил своими рудиментарными органами чувств черноволосую девушку, использовал куцый мозг, сравнив ее с запечатленным в памяти образом Синдер, и принес одеяло, чтобы укрыть одну из тех, о ком он должен был по мере сил заботиться.

* * *

 

— Гриммы лезут на западную стену!

— Раненые на северной стене! Требуются медики!

— Один из Гриммов сумел пережить падение. Команда CRDL уже отправилась на его поиски и уничтожение.

— Пусть Рейвен сходит на западную стену и зачистит своими силами ее подножие, — распорядился Айронвуд. — И направьте медиков на северную.

Он взглянул на часы.

— Остался всего час до следующего перемирия. Передайте Охотникам, что скоро их сменят. Продержаться нужно совсем недолго. Марроу, скажи артиллеристам, чтобы сосредоточили огонь на западном направлении. Необходимо ослабить натиск монстров.

— Так точно, сэр!

Половина штаба напоминала растревоженный улей, где звучали команды, работали связисты и вносились корректировки в карты, чтобы ситуация оставалась под контролем. Айронвуд выглядел уставшим, но находился в своей стихии и продолжал держать оборону Вейла даже несмотря на мешки под глазами.

На второй же половине шла совсем иная битва.

— Что ты видишь?!

Роман посмотрел на листок бумаги с чернильными кляксами.

— Птица схватила мышь, чтобы утащить ее к себе в гнездо и сожрать живьем.

Жон перевернул листок и удивленно уставился на него. Но как бы он ни вглядывался в пятна, видел в лучшем случае бабочку. Ну, может быть, четырехлистный клевер, если слегка прищуриться.

Барт выдал ему слабый подзатыльник, напоминая о том, что врачу не следовало столь откровенно ставить под сомнение слова своего пациента.

Жон кивнул и начал листать лежавшую у него на коленях книгу в поисках нужных ответов.

— У тебя... зависть к мужчинам и острое желание обладать пенисом? Хотя нет, это если бы ты был женщиной. Подожди, а почему тут сказано, что все женщины желают обладать пенисом? Зачем им такое нужно? Иногда это очень неудобно. Эм...

Жон пролистал несколько страниц.

— Ага, вот и оно. Птицы и их добыча означают страх, сомнения... гомосексуальность? Ты боишься признаться в своих гомосексуальных наклонностях?

— Сомневаюсь, что у меня вообще есть такие наклонности, — пробормотал Роман. — А если бы я сказал про бабочку?

Жон снова принялся листать книгу.

— "Тяга к свободе и подавленные эмоции... Обычно связано с пенисом, поскольку бабочка выглядит как пенис с крыльями..."

— Не выглядит.

— И потому получается, что ты подавляешь сексуальное влечение к собственной матери.

— Я ее даже никогда не знал.

— Барт, ты уверен, что в этой книге есть хоть что-нибудь полезное? — поинтересовался Жон.

— Бигмунд Фрейд был первопроходцем в области психологии. Хотя некоторые утверждают, что он чересчур сильно зациклился на гениталиях и подавленных чувствах к собственным родителям.

— Это они еще очень мягко выражаются, Барт, — проворчал Роман, убрав ноги со стула. — Я по уже озвученным трактовкам могу сказать, что у него было подавленное влечение к мужчинам и своей матери, и как раз это привело к попытке выставить собственные отклонения нормой. Потому-то он и придумал теорию, по которой признаваться в чем-то подобном оказалось смелым поступком.

— Должен заметить, что его предположения не пережили проверку временем, — кивнул Барт.

— Ага. Особенно зависть к чужим членам.

— В ту эпоху женщины обладали куда меньшими правами, чем мужчины. Да и общество было гораздо менее цивилизованным, чем наше. Полагаю, мужчины просто решили, что знают мысли женщин лучше них самих.

— А как насчет того, чтобы не пытаться применить ошибочную теорию женоненавистника к Салем? — спросил Жон, раздраженно закрыв книгу. — Даже если позабыть о том, насколько тупой выглядит данная идея, она когда-то правила своей собственной страной. Сомневаюсь, что Салем благосклонно воспримет предположение о том, что кто-то знает ее мысли лучше, чем она сама.

— Ты попросил меня помочь тебе попрактиковаться в психотерапии, — пожал плечами Барт.

Так всё и было, но Жон полагал, что подобное времяпрепровождение ничуть не подготовит его к новой встрече с Салем.

Роман сочувственно посмотрел на него и пожал плечами. Но он и без того пытался помочь, послушно играя роль пациента.

Оказавшиеся неподалеку солдаты и Охотники растеряно глядели на Жона. Впрочем, вскоре они пришли к выводу, что такой умный и способный человек, каким его считали, сумеет придумать план для столь важной встречи, и продолжили заниматься своими делами, ничуть не сомневаясь в мудрости командования.

— Есть какие-нибудь идеи? — спросил Жон у Барта.

— Можно попробовать подростковый подход.

— Устроить вечеринку?

— Нет. Я имею в виду подростковый подход к поиску идей, — пояснил Барт, открыв свой свиток и напечатав запрос в поисковую строку. — Давай посмотрим... "Лечение депрессии". Рекламу различных психотерапевтов пропустим... Депрессивные стихи тоже. Благотворительные организации. Всегда раздражало, что их задвигают в самый конец списка. Хм... Так-так, "Способы лечения депрессии".

Жон слегка приободрился.

— "Шаг первый: узнайте о депрессии как можно больше..."

В их случае это было совершенно бесполезно.

— Что дальше? — спросил он.

— "Примите тот факт, что на поиски правильного способа лечения может уйти некоторое время".

— Нет у нас времени — только вторжение целой орды Гриммов. Дальше.

— "Не полагайтесь исключительно на лекарства".

— Замечательно. А на что еще полагаться, они там не написали?

— Боюсь, что нет. Следующим шагом будет "получение поддержки от окружающих".

Жон скрипнул зубами.

— Именно этим я и занимаюсь — обеспечиваю ей "поддержку окружающих"! Но мне необходим хоть какой-нибудь полезный совет!

— Последний шаг: "Наберитесь терпения и примите тот факт, что процесс лечения потребует некоторого времени".

— В ЧЕМ КОНКРЕТНО ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ЭТОТ "ПРОЦЕСС ЛЕЧЕНИЯ"? — взревел Жон, заставив вздрогнуть и Айронвуда, и его подчиненных. Уже куда более тихим голосом он добавил: — Тут о самом лечении не сказано абсолютно ничего. Что это за бесполезная хрень?

— Международное официально одобренное руководство.

"Просто чудесно".

Тогда, пожалуй, не стоило удивляться распространенности проблемы депрессии, если решать ее пытались столь жалкими методами. Нет, Жон, конечно, понимал, что случаи бывали разными, и подход к каждому из них следовало искать индивидуальный, но ведь люди открывали подобные сайты в поисках помощи, так что и писать в такого рода инструкциях надлежало что-нибудь полезное.

Зачем она вообще была нужна в своем нынешнем виде? Для галочки? Даже в состоянии депрессии люди вполне могли отличить пустые слова от чего-то действительно стоящего.

— О, внизу есть кое-что интересное.

Жон с некоторой надеждой посмотрел на Барта.

— "Хорошо питайтесь, побольше спите, делайте физические упражнения и полагайтесь на поддержку окружающих".

— И всё?..

— И всё, — кивнул Барт, закрыв свиток, а затем откашлявшись. — Ну что же... Думаю, теперь понятно, почему психотерапевты требуют за свои услуги такие деньги, особенно если они же следят за тем, чтобы в сети не появилось никакой полезной информации на этот счет. По-моему, существует закон, возлагающий на владельцев подобных сайтов уголовную ответственность в том случае, если хоть что-то в опубликованных у них инструкциях окажется неправильным.

Возможно, владельцы сайтов и не были виноваты, но данный факт никак не мог помочь Жону. Проблему Салем он уже определил, и советы вроде: "Наберитесь терпения" ситуацию совсем не спасали.

"Но что теперь делать? Нанять настоящего психотерапевта, чтобы он ей помог?"

Вот только времени на то, чтобы идти привычными путями, у них уже не было.

— Сорок минут до начала встречи, Арк! — напомнил ему Айронвуд.

"Всего сорок минут..."

— Я не могу ни использовать лекарства, ни водить Салем кругами при помощи пустых слов. Остается только "поддержка окружающих"... Здесь ведь имеются в виду друзья, верно? Мне что, нужно с ней подружиться?

— Только не говори мне, что решил окончить войну при помощи магии дружбы, — пробормотал Роман.

— Я говорю, что у меня в запасе осталось только сорок минут на то, чтобы придумать хоть какой-нибудь план! И данный факт, знаешь ли, приводит меня в отчаяние.

— Ну... да.

— Дружба не так уж и плоха, — заметил Барт. — Пусть термин несколько размыт и затаскан. Но я думаю, что тебе туда стоит пойти вообще без какого-либо плана.

Когда Жон собрался было возмутиться, Барт пояснил:

— Наибольшего успеха ты добиваешься именно тогда, когда начинаешь импровизировать. Можешь называть это интуицией или инстинктом выживания, но большое количество разнообразных идей тебе лишь мешает. Скрупулезное планирование никогда не было твоей сильной стороной.

— В отличие от сотворения всякой хрени, — добавил Роман.

— Именно. Но я вовсе не предлагаю совершать безумные поступки в попытке подружиться с Салем. Тебе следует просто пообщаться с ней и повести разговор в том направлении, которое покажется самым правильным. Больше тут ничего, пожалуй, и не сделаешь.

Возможно, Барт был прав. На профессиональные методы решения проблемы им попросту не хватило бы времени. Данный факт Жон понял, когда попросил Глинду организовать связь с двадцатью лучшими психологами Ремнанта и четыре часа обсуждал с ними свои заметки.

Роман назвал их конференцию "Тераболической камерой времени".

Жон так и не понял этой отсылки.

Впрочем, речь всё равно шла о другом. Он вчера несколько часов выслушивал спор двадцати человек о том, что конкретно следовало сделать в данной ситуации, причем их мнения оказались чуть ли не диаметрально противоположными. Один утверждал, что надо было разыграть по ролям соответствующие сцены, дабы Салем увидела свои проблемы как бы со стороны, другой же говорил, что требовалось привязать ее к стулу и использовать электрический ток небольшой мощности. Последнее предложение, к слову, вылилось в новый спор, где три четверти собравшихся называли его методы аморальными и безнадежно устаревшими, а еще четверть — традиционными и проверенными временем.

В результате этой, с позволения сказать, "королевской битвы" психологи один за другим выбывали из конференции, отключаясь и испытывая отвращение, стыд или неловкость в зависимости от того, как именно они оказались "побеждены". Вскоре остался только один "победитель", который рассказывал о блюдах из курятины до тех пор, пока Жон в ярости не швырнул в экран пресс-папье.

— Тридцать пять минут, Арк. Решай быстрее, потому что тебе еще нужно к воротам успеть подойти. На эту встречу опаздывать не стоит.

Нервно сглотнув, Жон выбрался из-за стола.

* * *

 

— Чувствую, что от дела мы сейчас отлыниваем...

— Да ладно тебе, Руби. Всего одна фотография. Пожалуйста. Когда еще представится шанс сделать нечто подобное?

— Ну... хорошо.

Она вынула из кармана свиток и направила его на Янг, которая стояла на горе из золотых монет, лежавших тут, вполне вероятно, тысячелетиями. На голове у нее была корона, украшенная драгоценными камнями, а в руках она держала скипетр, увенчанный самым большим сапфиром, который Руби когда-либо видела в своей жизни, и церемониальный золотой меч, тоже богато отделанный. Вряд ли бы им получилось парировать удар нормального боевого оружия, но и создавался он, само собой, совсем для другого.

К сожалению, Реликвией разрушения данный меч не являлся. Еще перед началом похода в Земли Гриммов они внимательно изучили изображения того, что сейчас искали в башне Салем.

— Преклони колени, сэр Руби, и стань рыцарем.

— Янг, мы должны... должны...

Руби осмотрелась по сторонам и воспользовалась своим Проявлением, чтобы моментально оказаться рядом с ней, еще на подходе упав на одно колено.

— Н-но только потому, что больше никто меня в рыцари не возведет!

— Ага, конечно, — рассмеялась Янг, прикоснувшись мечом сначала к ее левому плечу, а затем к правому. — Поднимись, Руби Роуз, рыцарь Ремнанта.

Она изо всех сил попыталась не завизжать от восторга.

Попыталась...

Сокровищница Салем оказалась просто невероятной! Тут нашлись не просто штабеля золотых слитков, хотя и их тоже хватало. Нет, вокруг лежали вещи, собранные за тысячи лет того... ну, чем там Салем занималась. Здесь имелись дорогие машины, золотые статуи, различные картины и просто безделушки на миллиарды льен! Одними украшениями можно было забить до потолка пару комнат, если, конечно, позабыть об их исторической ценности.

Руби не знала, что и думать, когда Янг положила несколько мелких вещиц себе в карман. С одной стороны, воровать было плохо. С другой же, они находились в сокровищнице Салем — злобной Королевы Гриммов. Являлось ли воровство у злодеев плохим поступком? Или это была просто добыча, как в компьютерных играх?

Ведь так?..

К тому же они все-таки продолжали вести поиски Реликвии. Янг наткнулась на корону лишь через два часа перекапывания груд золота, да и Руби внимательно изучала стойки с оружием. Нет, не только потому, что оно ей нравилось, но и по той простой причине, что именно там полагалось хранить могущественные волшебные мечи. Но да, несмотря на всё разнообразие попавшихся на глаза изделий кузнецов древности, Реликвии Разрушения среди них не оказалось.

— Похоже, Синдер права, — произнесла Янг, сняв с головы корону и аккуратно положив ее на штабель золотых слитков. — Салем ее куда-то спрятала, видимо, не желая, чтобы подобная вещь попала в руки Тириану или Хазелу. Кроме того, самым первым делом воры наведались бы сюда, хотя и сомневаюсь, что они выстраиваются в очередь у подножия башни, чтобы покопаться в сокровищнице...

— Думаешь, Реликвия Разрушения находится в комнате Салем?

— Вряд ли. Готова поспорить, что именно туда Синдер направилась сразу же после того, как закончила обследовать подземелье для сексуальных игр. А раз уж она до сих пор не вернулась, чтобы над нами поиздеваться, то никакой Реликвии там не оказалось. Полагаю, искать стоит в таких местах, о которых люди просто не подумают.

— В туалете?

— И где совершенно случайно не наткнутся, Руби.

— Эм... — протянула она, прикидывая, насколько огромной была башня Салем. — Не думаю, что нам удастся всё здесь обыскать за один-единственный день...

— Точно не удастся, и Синдер это отлично известно. Скорее всего, придется разбиться на смены и пару дней проверять комнату за комнатой. Ох... Зачем вообще Салем понадобилось столько помещений, если она жила тут в одиночестве?

Живот Руби громко заурчал, заставив ее покраснеть.

— Проголодалась, да? — спросила Янг. — Наверное, полдень уже наступил. Не хочешь заглянуть на кухню, а заодно узнать, как там успехи у остальных?

Такой план Руби очень даже понравился, и потому они незамедлительно приступили к его исполнению. Янг шла впереди по следу из хлебных крошек, который она же совсем недавно и оставила.

Забавно, но без подобных мер потеряться в этом хитросплетении коридоров было совсем просто. Здесь не работала сеть, так что их свитки оказались бесполезными, а криками они легко могли привлечь к себе внимание Гриммов.

Свернув на очередном перекрестке, Руби с Янг моментально напряглись. Прямо к ним по воздуху летел желеобразный красно-оранжевый шар с щупальцами. Он был похож на... Руби в голову даже никаких подходящих сравнений не приходило. На парящую медузу? В общем, монстр передвигался, не касаясь щупальцами пола. Возможно, его головная часть выполняла роль воздушного мешка.

Янг отодвинула Руби к стене и активировала Эмбер Селику. В конце концов, в узком коридоре пользоваться ее оружием было гораздо удобнее, чем не самой компактной Кресент Роуз.

Монстр пролетел мимо, похоже, даже не заметив их присутствия. Лишь когда он скрылся за поворотом, Янг озадаченно хмыкнула и свернула Эмбер Селику.

— Тебе не кажется, что они слепые? — спросила Руби.

— Возможно, и так. По крайней мере, никаких глаз я у них не видела. Ну что же, полагаю, тогда с ними ни малейших проблем не возникнет, если только мы сами их не спровоцируем.

* * *

 

Как вскоре выяснилось, Вайсс и Синдер уже успели вернуться обратно на кухню, а Блейк как раз проснулась и поинтересовалась, что у них было на завтрак. Ей выдали кофе, и теперь она сидела с чашкой в руках, с недоумением оглядываясь по сторонам и хмурясь всякий раз, когда кто-нибудь поворачивался в ее сторону.

Руби заняла место рядом с Вайсс, опередив Янг, и той пришлось устроиться возле Синдер.

— Здорово, сучка, — поприветствовала ее Янг.

— И тебе того же, тупая неудачница, — отозвалась Синдер. — Насколько понимаю, Реликвию Разрушения вы так и не обнаружили. Впрочем, я тоже особыми успехами похвастаться не могу. Всё оказалось не настолько просто, как изначально выглядело, и мне удалось найти лишь то место, где Реликвия должна была лежать.

— А откуда ты вообще знаешь, что она "должна была лежать" именно там?

— Потому что в комнате Салем есть крепления на стене с бронзовой табличкой, на которой написано: "Реликвия Разрушения", — пожала плечами Синдер. — Разумеется, она желает держать подобные вещи поближе к себе, и отсутствие там Реликвии означает одно из двух: либо Салем все-таки потащила ее в Вейл, что, как мы знаем, крайне маловероятно, либо спрятала где-нибудь еще, опасаясь визита в башню непрошенных гостей. Кроу, например.

— Ха, ну и дура, — ухмыльнулась Янг. — Дядя Кроу никогда добровольно не подойдет к такой штуке, учитывая его Проявление. Да и Жон куда охотнее привяжет дядю к ракете и запустит на луну, чем подпустит к чему-нибудь настолько опасному для всего Ремнанта.

— Удачи не существует, — фыркнула Синдер. — Это всего лишь самооправдание, придуманное для того, чтобы объяснить, почему другие в таких же условиях достигли успеха.

— Значит, ты плохо знакома с дядей Кроу и его Проявлением, — рассмеялась Янг. — Ладно. Итак, Реликвия Разрушения спрятана. Думаю, это вполне логичный шаг со стороны Салем. Вот только где нам ее теперь искать? Прямо здесь, в башне?

— Полагаю, что да. Выносить подобную вещь наружу совершенно бессмысленно, поскольку риск того, что кто-нибудь случайно наткнется на тайник, лишь увеличивается. Если бы у Реликвии Знания остался хоть один вопрос, то никаких проблем вообще бы не возникло, но раз уж с ней не сложилось, нам придется перевернуть здесь всё вверх дном. Разделимся на команды и разнесем этажи один за другим.

Вайсс удивленно моргнула.

— Разнесем?..

— Реликвию Разрушения повредить нельзя, всё остальное — можно. Или ты знаешь способ еще быстрее отделить ее от прочих деталей интерьера?

— Ну... нет. Но как-то это слишком уж заметно.

— Ага. Вот только ближайшие люди, которые могут заметить наши действия, находятся в Вейле. Так от кого же нам скрываться?

— Подожди, — произнесла Янг, подавшись немного вперед. — Мне нужно удостовериться: ты хочешь специально здесь всё разрушить, а потому мы будем бегать по башне и ломать то, что попадется нам по пути, и это хорошо?..

— Я что, говорю на каком-то древнем языке? У тебя появились проблемы с пониманием моих слов? — закатила глаза Синдер. — Да, именно этого я и хочу. Незачем сдерживаться. Ты и без того изо всех сил пытаешься разрушить наши с Жоном отношения, так почему бы не направить твою энергию на что-нибудь более полезное? Только кухню и те комнаты, в которых мы ночуем, не трогайте. Остальное можете крушить.

* * *

 

Снаружи башни среди фиолетовых скал и кристаллов Праха бродили многочисленные Гриммы. Но все они замерли, когда тишину нарушил грохот взрыва, а из окна вырвались языки пламени и вылетела кровать, развалившаяся на части от удара об землю и убившая одного из Беовульфов, который оказался недостаточно расторопным, чтобы увернуться.

— У-ху! Это так круто!

За кроватью последовали ящики шкафа, разбрасывая на Гриммов лежавшее в них нижнее белье.

На этот раз те благоразумно расступились, пропуская самые тяжелые предметы. Несколько Урс, теперь носивших новые "украшения", переглянулись.

Разум Гриммов, если его вообще можно было так называть, оперировал не столько мыслями, сколько вычислениями наилучшего способа воплощения в жизнь того, для чего их и создали: безудержного разрушения. По большей части они убивали, уничтожали и рвали на куски людей, подчиняясь вложенным в них инстинктам, и сейчас монстры дружно набросились на ящики, попытавшись "прикончить" довольно фривольный набор белого нижнего белья.

— Уху! — раздался голос сверху, выкидывая из окна весь шкаф.

Гриммы откликнулись, Беовульфы поддержали голос воем, и все они дружно подождали, пока новое подношение не долетит до земли, прежде чем наброситься и на него.

Из окон башни вырывались языки пламени, был виден лед и слышались выстрелы. Вниз падали куски стекла, дерева и керамики, пока пять девчонок в буквальном смысле переворачивали всё вверх дном.

* * *

 

— Просто не понимаю, в чем с ним ошиблась. Он всегда был немного странным, и я даже несколько сомневаюсь в том, что именно мои поступки сделали его таким.

— Хм, — пробормотал Жон, черкая в своем блокноте.

— Или ты думаешь, что он ведет себя так потому, что я поощряю подобное поведение?

— Нет, не думаю. Если честно, то похоже, безумен он был изначально. Мне кажется, ты для него сделала всё, что могла. Но иногда встречаются и такие люди.

Жон на мгновение прервался, чтобы съесть печеньку.

— Какая вкуснятина, — пробормотал он. — Просто невероятно. Что ты в них положила?

— О, ничего особенного — разве что немного имбиря. Весь секрет заключается во времени приготовления, — с гордостью улыбнулась Салем, глядя на то, как Жон ел принесенное ей печенье.

Сегодня они обошлись без специализированной мебели, устроившись за обычным садовым столиком под легким зонтиком. И да, орда Гриммов их по-прежнему окружала. Но это было уже вполне привычным явлением.

— Я считаю, что для Тириана ты сделала всё возможное, — облизав пальцы, повторил Жон. — Ну, если только к психотерапевту не сводила, но сомневаюсь, что это бы помогло. И самое главное — ты дала ему цель. Очень многие на твоем месте не стали бы связываться с безумцем, но в отличие от них, ты его не отвергла, чем, по сути, спасла ему жизнь.

— Правда? Приятно знать, что я своими действиями не усугубила ситуацию, — прошептала Салем. — И честно говоря, они все немного странные. Синдер даже в детстве была гиперактивной и невероятно требовательной. Ей вечно хотелось всего и сразу. Воттс, к сожалению, появился уже взрослым, и его мать явно пренебрегала таким важным элементом воспитания, как хорошая порка.

За прошедший час Жон узнал о своих противниках гораздо больше, чем ему бы хотелось. Например, историю о том, как у Синдер впервые начались месячные, и "доктор" Воттс стал ее смертельным врагом, с серьезным выражением лица заявив, что ночь она точно не переживет, а потому ей следовало поскорее привести в порядок дела, пока еще оставалось время. Салем пришлось укладывать Синдер в кровать, пока та рыдала и не хотела засыпать, поскольку ничуть не сомневалась в том, что больше уже не проснется.

Пожалуй, Воттс все-таки получил по заслугам, когда попытался вытащить ее из Бикона.

Но имелись и более веселые истории. Например, о той же Синдер в костюме акулы. Салем со смехом добавила, что фотографии показывать не будет, иначе Синдер их обоих никогда не простит. Впрочем, Жон и сам не думал, что ему хотелось видеть ее детские снимки.

— Ты сейчас очень сильно напоминаешь мою маму, — задумчиво пробормотал он.

Салем удивленно на него посмотрела.

— Да? И чем же?

— Не знаю. Просто напоминаешь... Поведением, наверное. Или тем, что рассказываешь о случаях из детства Синдер, которых она сама стыдится. А возможно, теплотой в голосе, когда говоришь о ней и всех остальных. Ну, и тем фактом, что ты воспитала Синдер, ни на кого при этом не полагаясь. Как бы там ни было, я легко могу представить на твоем месте мою маму.

— Когда-то давно я и в самом деле была матерью...

Жон вздрогнул.

Эту историю он уже слышал от Озпина, и сейчас столь мрачных воспоминаний хотелось бы избежать.

— Извини, что напомнил, — произнес Жон.

С другой стороны, он не отказался бы узнать побольше о жизни Салем с Озмой, поскольку как раз данный момент и являлся отправной точкой их "войны".

— Кстати, вы завели детей уже после того, как Боги вас прокляли?

— Да, мы оба тогда находились под действием проклятья. Но... дело в том, что мы оказались прокляты по-разному. Я застыла в одном возрасте, а Озма продолжал стареть, затем умирал и вселялся в новое тело. Ты представляешь себе, насколько сложно привыкать к новому внешнему виду мужа каждые несколько десятков лет?

Ну, Жон, конечно, мог напрячь воображение, но соответствующего опыта у него, само собой, не имелось.

— Странно? — предположил он.

— Еще как! Я не возражаю против изменений цвета кожи и волос. Или глаз, хотя один раз он пришел в теле воина с серебряными глазами. Половина столетия секса без позиций, где можно было бы случайно встретиться взглядом! Но даже это не так уж и страшно по сравнению с наличием пассажиров. Они остаются в его сознании достаточно долго, прежде чем оказываются поглощены. Я вот один раз обняла Озму и хотела перейти к самому интересному, а он вдруг вскрикнул и заявил, что является не тем человеком, который мне нужен.

— Хм... Должно быть, настроение было испорчено.

— Да. Но не настолько, как в те моменты, когда Озма возвращался домой в теле ребенка!

Жон вновь вздрогнул.

— Как это вообще работает?

— Не знаю. Но я могу сказать тебе, как и где это точно не работает! В моей постели! Полное отсутствие секса до тех пор, пока ему не исполнится хотя бы двадцать лет! Такое правило мы установили. Придерживаться его временами было очень тяжело, потому что Озма ведь еще и старел. Иногда получалось так, что он становился совсем дряхлым, умирал, а потом мне приходилось ждать, когда его новое тело подрастет. Лет сорок мы изображали кроликов, после чего всё повторялось заново.

Ага. А ведь Жон наивно полагал, что у них с Глиндой в отношениях имелись серьезные проблемы...

— И из-за этого у вас вышла размолвка?

— Из-за периодических расставаний? — уточнила Салем. — Нет. Мы привыкли к тому, что подобные моменты идут в комплекте с бессмертием. Что вообще Озма рассказал тебе о наших разногласиях?

— Даже не знаю, будет ли мудро с моей стороны отвечать на твой вопрос... — пробормотал Жон.

— Я не стану злиться, — пообещала Салем. — Давай уже, говори. Мне слишком сильно нравятся наши встречи, чтобы лишаться их из-за такой ерунды.

Жон сделал глубокий вдох.

— Озма сказал, что ты решила уничтожить собственный народ, которым правила, и начать всё заново. Он с этим не согласился и попытался увести детей, видимо, для того, чтобы ты не смогла привести план в действие, не поставив их жизни под угрозу.

К его удивлению, Салем не спешила ничего отрицать.

— Примерно так всё и было. И меня очень радует тот факт, что Озма не пытался тебя обмануть.

— Ты и в самом деле намеревалась всех убить?

— Да.

— Н-но зачем?!

— А вот это очень правильный вопрос, — усмехнулась Салем. — Действительно зачем? По какой такой причине я вдруг могла захотеть всех убить? Она — эта причина — ведь была, правда? Если я вместе с Озмой правила ими сотни лет, то с чего внезапно решила уничтожить?

— Потому что появилась необходимость это сделать?.. — предположил Жон.

— Верно, — улыбнулась Салем, поднеся к губам чашку с чаем. — История имеет тенденцию повторяться. Уверена, что данное высказывание ты уже неоднократно слышал. В нашем случае получилось так, что мы собрали и спасли остатки человечества, выжившие после ухода Богов. Мы помогли им заново отстроить цивилизацию. Взамен они испытывали благодарность и уважение. Пожалуй, даже любовь. Их дети помнили о временах Катастрофы. И дети их детей, которых обучили родители, а также каждое новое поколение.

Она тяжело вздохнула.

— Но со временем воспоминания начали сглаживаться. Люди в теории знали, что тогда произошло, но уже не испытывали по этому поводу никаких эмоций. Слишком много лет отделяло их от времен Катастрофы. То же самое можно сказать по поводу вашего расизма. Еще и столетия не прошло с тех пор, как люди проиграли войну фавнам, но опять стремятся наступить на те же грабли. Их не интересует ответ на вопрос: что случится, если на этот раз фавны вновь победят, но не оставят людей у власти. Они даже не помнят, что конкретно представляет из себя война. Всё это превратилось в некое "важное историческое событие".

"Прямо как Великая война", — подумал Жон.

Умом он понимал, что ничего хорошего в ней не было и быть не могло, но оказался просто не в состоянии испытывать те же чувства, что и пережившие ее люди. Ему оставалось довольствоваться только кратким проблеском чужих эмоций на страницах книг.

— Наш народ начал от нас отдаляться. Он хотел свободы и независимости. Если честно, то нас это более чем устраивало, — продолжила Салем. — Мы завели детей, и у меня хватало хлопот с ними, чтобы не желать лишний раз отвлекаться на всякую ерунду. После долгих столетий правления власть не казалась такой уж притягательной ни мне, ни Озме.

— И что же тогда произошло?..

— Как я и говорила, история имеет тенденцию повторяться. Мы подняли восстание против Богов, и наши подданные принялись готовить нечто подобное против нас. Всё началось с тихих перешептываний, где они ставили под вопрос наши решения и винили в различных проблемах. Потом выступать принялись открыто, а обвинения доходили до полнейшего абсурда. Не вовремя пошел дождь? Разумеется, это сделали мы. Ребенок ободрал коленку? Кто же еще тут мог оказаться виноватым, кроме меня? Они хотели независимости, но не находили в себе сил или желания поверить в то, что мы ее просто так им отдадим. По какой-то совершенно непонятной причине люди вбили себе в головы, что по-настоящему свободными они станут лишь после того, как изгонят нас из страны. Ну, или убьют.

Жон нервно сглотнул.

— И они попытались это сделать?

— Да. Из нас двоих Озма являлся наиболее простой целью. Он мог умереть. На его жизнь совершили несколько покушений, но ему, само собой, удалось их сорвать. И Озма решил, что волноваться тут ни о чем не стоило, — вновь вздохнула Салем. — Это так на него похоже: отсутствие злопамятности, готовность принимать лживые извинения... Он сказал, что продемонстрировав милосердие, мы докажем необоснованность их веры в нашу злобность. Как и обычно, Озма переоценил человечество. Милосердие по отношению к несостоявшимся убийцам не было воспринято как проявление доброй воли — только как еще одно унижение. И раз уж мы с Озмой оказались им не по зубам, то они нацелились на тех, кто не был способен дать им отпор.

— На ваших детей?!

— Да. И вот как раз это, Жон, стало их последней ошибкой. Оскорбления и плевки вслед быстро превратились в броски камней. Мою старшую дочь наверняка бы убили, если бы ее ценой своей собственной жизни не защитил пес, дав время убежать. А когда она пришла ко мне в слезах и крови, рассказав о том, как погиб ее питомец, я отреагировала точно так же, как и любая другая мать на моем месте. Я отловила виновных, и на этот раз столь любимого Озмой "милосердия" они не получили!

Столешница, которую стиснули пальцы Салем, отчетливо треснула.

— Я вытащила их перед толпой и медленно испепелила. Только тогда самодовольство на лицах людей сменилось ужасом.

Она отпустила стол и вновь уселась на свое место.

— Озма радости по этому поводу не проявил, — продолжила Салем. — Ему мои действия показались необдуманными и вредными, поскольку они вызывали страх. Мы поспорили, но ни к какому решению так и не пришли. Именно в тот момент я и собралась уничтожить их всех, чтобы всё начать заново. Остальное, думаю, ты знаешь.

— Да, знаю, — кивнул Жон, отложив в сторону ручку. — Но у меня есть вопрос. Ты их все-таки уничтожила? Ну, после гибели Озмы и ваших дочерей.

— Конечно. Я превратила всю нашу цивилизацию в пепел. Выжившие после новой Катастрофы и построили тот Ремнант, который тебе известен. Что же касается фавнов, то они просто появились примерно в то же время. Не хочу даже думать о том, откуда именно.

Свиток Жона подал сигнал, сообщая об окончании встречи.

Салем улыбнулась. Она выглядела куда более спокойной и расслабленной, чем в прошлый раз, что было очень и очень хорошо.

— Завтра в это же время? — уточнила Салем.

— Да, — кивнул Жон, засунув блокнот в карман. — Завтра...

Охотники на стенах уже успели смениться.

— Еще один вопрос, — внезапно произнесла Салем, опершись щекой о положенную на стол руку. — Ты согласен с Озмой? Согласен с тем, что я зря дала волю гневу? Мне действительно стоило раз за разом позволять этим тварям покушаться на жизни моих близких?

У Жона не имелось всех подробностей той истории, и знал он только версию Салем. Она вполне могла как откровенно солгать, так и незаметно для самой себя преувеличивать преступления противоположной стороны, оправдывая свои собственные действия. Но если всё произошло именно так, как сказала Салем...

— Вряд ли я могу винить тебя в случившемся, — осторожно начал Жон. — Думаю, моя мама поступила бы точно так же, если бы кто-нибудь попробовал навредить ее детям. Иногда... Иногда с людьми невозможно договориться. Полагаю, уничтожать их всех все-таки не стоило, но уж точно не следовало оставлять убийц безнаказанными. Может быть, вы с Озмой не сошлись во мнении насчет того, кого конкретно требовалось покарать. Ну, или его просто не устроила предложенная тобой кара. Возможно, тебе стоило немного остыть, а уже затем принимать какие-либо решения.

Салем задумчиво посмотрела на Жона.

— Ты действительно так считаешь?.. Должна признать, что тогда я пребывала в ярости...

— В подобном состоянии люди говорят и делают то, о чем потом горько жалеют. Наверное, тебе не надо было планировать уничтожение всего человечества, но и Озме точно не следовало пытаться увести детей, оставив тебя одну. Такое себе решение проблемы, особенно если учесть, что их гибель твой план ничуть не остановила. Всё равно что попробовать заставить кого-нибудь бросить курить, утащив у него компьютер...

Жон замер, обдумывая внезапно пришедшую ему в голову идею — крайне безумную и невероятно опасную, но весьма и весьма перспективную.

— Ты не будешь возражать, если я в следующий раз приведу его сюда?

— Озму?! — уточнила Салем, удивленно уставившись на него.

— Да. Думаю, вам стоит хорошенько поговорить. Ну, или поспорить, — пожал плечами Жон. — Тут уж как получится.

— Я... не знаю, — ответила Салем, прикусив губу и неуверенно посмотрев на Жона.

— Только один раз, и если захочешь, чтобы он ушел, то я сразу же отошлю его прочь, — пообещал тот. — А еще не дам говорить про тебя гадости. Считай, что это просто шанс высказать ему в лицо всё то, что ты о нем думаешь.

Салем слова Жона явно ни в чем не убедили.

— Ну, если не хочешь, то и не надо...

— Стой, — закрыв глаза, произнесла она. — Можешь его привести, но я оставляю за собой право уйти, если Озма начнет меня раздражать. И еще гарантирую, что вы оба сможете вернуться обратно в Академию "Озпин — отстой", хотя рассчитывать на мое дружелюбное поведение в его присутствии тебе не стоит.

— Буду иметь в виду, — сказал Жон, подчинившись порыву и взяв Салем за руку. — Не беспокойся, грубить я ему не позволю. Если почувствуешь, что разговор начал тебя раздражать, то просто пни меня под столом, и я либо заткну Озму, либо сменю тему на что-нибудь другое.

Салем откинулась на спинку стула и рассмеялась.

— Тоже буду иметь в виду. И пожалуй, заранее извинюсь за то, что с таким способом оповещения от твоей ноги к концу встречи останется только кровавое месиво.