Директор Арк (гет)

— Озма.

— Салем.

"И я", — мысленно добавил Жон, нервно глядя на двух бессмертных существ, за которыми ему следовало умудриться как-то присмотреть.

Что о нем могли подумать люди на стенах после того, как он потащил на встречу с представителем Гриммов пятнадцатилетнего подростка? Жон не знал ответа на собственный вопрос... Хотя кого он обманывал? Наверняка все решили, что ему в голову пришел очередной гениальный план.

И в кои-то веки они оказались правы. Ну, почти правы...

— На этот раз я принес шоколадный торт, — произнес Жон, с улыбкой положив на стол свою ношу. — Как говорят мои сестры: "Ничто не поднимает настроение лучше шоколада". И еще взбитые сливки. Салем, ты ведь любишь-...

— Тебе идет лицо ребенка. Очень хорошо передает твой истинный характер.

— Как и тебе твоя изуро-... Мф!

Озпин едва не подавился куском шоколадного торта, который Жон засунул ему прямо в рот. Он закрыл глаза и заставил себя проглотить "угощение", прежде чем поинтересовался:

— Мистер Арк, это действительно было необходимо?

— Несомненно, — кивнул Жон, отрезав еще один кусок торта. — А это для тебя, Салем. Будешь взбитые сливки?

Древнее чудовище вежливо приняло тарелку.

— С удовольствием, Жон. Спасибо.

Наступил новый день, и настало время для очередной консультации. Разве что на этот раз неподалеку улеглась стая Беовульфов, а Айронвуд спешно проводил полевой ремонт нескольких орудий.

Собственно говоря, именно он в действительности и возглавлял оборону Вейла, пока Жон изучал самые темные уголки сети, включая форумы с вопросами жен и мужей о том, являлись ли они сволочами. И к слову, у него сложилось такое впечатление, что если уж кто-либо начинал задаваться подобным вопросом, то сволочью он, несомненно, являлся.

К тому же Жон сделал еще один очень важный вывод из копания во всей этой куче вонючего дерьма: людям не требовалось подтверждение того, что они являлись сволочами. Наоборот, они задавали такого рода вопросы, чтобы получить заверения в том, что с ними всё было в полном порядке, а как сволочи себя вели именно их бывшие жены и мужья. Слушать правду никто не желал.

Правда...

Она была довольно странной штукой и в данном случае заключалась в том, что в паре из Озпина и Салем полнейшими идиотами оказались оба. Вот только говорить им нечто подобное в лицо явно не стоило. Жон вообще понятия не имел о том, что им следовало говорить. Тот же Озпин защищал Салем от чужих нападок во время подготовки к встрече, но моментально начал нападать сам, как только ее увидел.

— Отлично, — произнес Жон, усевшись между ними. — Итак, сколько прошло времени с тех пор, как вам выпадал шанс поговорить друг с другом?

— Недостаточно много, чтобы-...

Озпин вскрикнул, когда Жон пнул его по ноге.

Салем довольно улыбнулась.

— Около двух тысячелетий, — сердито буркнул Озпин.

— Шестьсот лет, — поправила его Салем. — Ты что, забыл тот раз, когда попробовал использовать против меня племя из пустыни, и я тебя поймала?

— А, точно. Ты пытала меня три месяца, пока я не умер.

Жон нахмурился.

— Это было весело, — ухмыльнулась Салем. — Мне в голову пришла замечательная идея полностью тебя сломать, чтобы твои возрождения не имели уже абсолютно никакого значения. Превратить в невнятно бормочущий голос на задворках чужого разума.

— Но я оказался сильнее, чем ты ожидала.

— Слабее. Ты не выдержал и четверти того, что я для тебя приготовила. А знаешь, что я для тебя приготовила, Озма? Например, мелких паразитов, которые пожирали бы твое тело изнутри. Это было бы весьма забавно.

Жон нахмурился еще сильнее.

Ее признания серьезно превосходили всё то, что ему за вчерашний день довелось прочитать в сети.

"Я отловила моего мужа и пытала его до тех пор, пока он не умер, испытывая жуткую агонию. Следует ли считать меня сволочью?"

— Значит, нормально говорили вы очень давно, — поспешил вмешаться Жон. — Именно нормально.

Он с улыбкой поставил на стол тарелку с куском торта, к которому даже не притронулся.

— И мне кажется, что сейчас у вас появилась отличная возможность избавиться хотя бы от части раздражения.

Салем слегка наклонила голову набок.

— Ты имеешь в виду, что я могу разорвать его на части?

— Через диалог, — добавил Жон.

— Ох, — вздохнула Салем, печально опустив плечи.

— Как же это на тебя похоже — прибегаешь к насилию при первой же возможности, — сказал Озпин. — Если бы не такая черта твоего характера, то наши дети остались бы-... Ай!

Жон на всякий случай еще дважды наступил Озпину на ногу, а затем произнес:

— Если кое-кто наконец заткнется и перестанет меня перебивать, то будет просто замечательно.

— Мистер Арк, вы осознаете, что я всё еще являюсь вашим работодателем?!

— Попробуй доказать это в суде. Кхем... Итак, между вами, похоже, существует некоторое напряжение. Мы собрались здесь для того, чтобы вы могли от него избавиться, высказать, какие недостатки друг в друге видите, и просто поговорить, не прибегая к угрозам, насилию, расчленению и язвительным комментариям. Салем, не желаешь начать первой?

— И что мне нужно делать?..

— Сказать Озме, что ты по отношению к нему чувствуешь. Освободиться от тех слов, которые должны были быть произнесены еще тысячи лет назад. Это твой шанс озвучить все претензии, причем Озма их внимательно выслушает.

— Я не соби-... Ай! — скривился от боли Озпин. — Н-не забывай, что вредишь телу Оскара.

— Уверен, что он меня простит, — прорычал Жон. — И веди себя уже на свой собственный возраст, а не на его.

— Л-ладно, я ее выслушаю...

— Тебе слово, Салем.

Насколько Жон видел, она оказалась не готова к подобному повороту и просто не знала, с чего начать.

Но так всегда и бывало...

В голове можно держать целый список вещей, которые хочется кому-то высказать. Ты мысленно строишь фразы и даже представляешь себе вероятную реакцию на них собеседника, но когда подходящий случай настает, все мысли из головы вдруг куда-то исчезают.

Наверное, вид растерявшейся могущественной древней королевы должен был показаться Жону забавным, но он в данный момент испытывал совсем другие эмоции. В конце концов, Салем по-прежнему контролировала Гриммов и легко могла натравить их на Жона с Озпином, чтобы избежать неловкой для нее ситуации.

— Ты... ты — трус!

— Я-...

— Тс-с, — прошипел Жон, заставляя Озпина замолчать. — Сейчас говорит Салем.

Тот поджал губы, и Жон на мгновение испугался, что Озпин просто встанет и уйдет. Подобный поступок испортил бы всё. К счастью, Озпин это тоже понимал, так что сложил руки на груди и недовольно уставился на Салем.

— Ты — трус, Озма! — повторила она. — Сбежал, как только появились первые трудности. В тот самый момент, когда люди восстали, наши дети оказались в опасности, а я нуждалась в тебе больше всего! И как ты это сделал? Попытался увести их у меня посреди ночи, не сказав ни единого слова! Если тебе настолько сильно не нравился мой план, то почему прямо не озвучил свои претензии? Даже если бы я разозлилась и убила тебя, ты бы всё равно вернулся обратно, и наши дети остались бы живы!

Разумеется, Жон уже слышал эту историю. Но если взять слова Салем вне контекста, то выглядела она как полная психопатка. И да, бессмертие Озпина вовсе не оправдывало ее действия, но как и в случае с Охотниками, которые дрались друг с другом боевым оружием, подобный вариант был гораздо более приемлем, чем то же самое в исполнении обычных людей.

Салем активно пыталась убить Озпина... И такое поведение не было нормальным. Как и они сами. Но по крайней мере, оба понимали, что никакой реальной опасности им не грозило. Для них это являлось практически семейной ссорой с громкими воплями, битьем посуды и всем прочим. В общем, ситуация была весьма далека от идеала, но и не настолько ужасающей, как могло показаться стороннему наблюдателю.

— Ты должен был прийти ко мне! — воскликнула Салем. — Прийти и высказать свои мысли!

— Хм, — пробормотал Жон. — Ладно, думаю, теперь наступила очередь Озмы. Что скажешь?

— Вообще не понимаю, почему ответственность за твои ошибки вдруг легла на мои плечи. Это ты решила всех убить. Ты атаковала меня, не убедившись в безопасности наших детей. Вот сама за свои действия и отвечай.

Салем стукнула кулаком по столу и вскочила на ноги. Жону пришлось рискнуть своей жизнью и надавить ей на плечи, чтобы она уселась обратно. От участи оказаться разорванным на куски Гриммами его отделял лишь один щелчок ее пальцев.

— Спокойнее. Расслабься. Речь идет о далеком прошлом, и оно больше никогда не повторится. Но вам обоим стоит произнести слова, которые следовало озвучить еще тысячи лет назад. Нет ничего страшного в гневе. Злость — это нормально. Просто не позволяй ей управлять тобой. Лучше возьми еще кусочек торта.

Торт мог всё исправить. Он был всеобщим уравнителем. Не как мороженое, разумеется, но Жон многому научился у Нео, и потому Салем сейчас яростно жевала кусочек торта, сердито глядя на Озпина.

— Хорошо, что ваши истинные чувства постепенно выходят наружу, — продолжил Жон. — У вас никогда не было шанса нормально поговорить, и готов поспорить, невысказанные эмоции столетиями отравляли жизнь вам обоим. Разве теперь не стало легче?

— Нет, — ответил Озпин.

— Едва ли, — добавила Салем.

— И это просто замечательно! — воскликнул Жон. — Вы уже в чем-то согласны друг с другом и выступаете против меня единым фронтом. По-моему, прогресс налицо. А сейчас давайте поговорим о том, что привело к вашему расставанию. Если точнее, то о событиях, из-за которых Салем вознамерилась уничтожить человечество.

— Что тут говорить? — спросил Озпин. — Очевидно, что та темная лужа извратила ее сущность.

— А больше тебе сказать нечего? — прошипела Салем. — Я сотни лет была "извращена", но это почему-то не помешало нам вместе спасти человечество и завести детей. Долгое время мы жили мирно и без каких-либо проблем, а потом вдруг нашлась причина, которая всё объясняет. Это так не работает!

— Боги-...

— Речь сейчас идет не о них, — вмешался Жон. — Только о вас двоих.

— Ты хотела убить невинных людей, Салем!

— Невинных? А ничего, что они собирались убить нашу дочь?! И прикончили ее собаку! Нашу собаку!

— И это повод устраивать безжалостную резню?

— Да!

Салем с Озпином замерли, а затем удивленно посмотрели на Жона.

— Прошу прощения, — пробормотал тот. — Мне не стоило вас прерывать.

— Нет-нет, всё в порядке, — улыбнулась Салем.

— Мистер Арк, — устало вздохнул Озпин. — Мне кажется, что вас ввели в заблуждение.

— Извини, Оз, но тут я никак не могу с тобой согласиться. Нельзя так поступать с собакой. Ладно с человеком — они очень часто бывают теми еще ублюдками. По себе знаю. Но калечить и тем более убивать собаку? Прощать такое попросту недопустимо.

— Вот именно! — кивнула Салем.

— Но я согласен только с тем, что виновных необходимо наказать, — продолжил Жон. — Уничтожать вообще всех из-за тупости горстки людей также неприемлемо. Сколько собак лишились любящих хозяев?

— Мистер Арк... — вновь вздохнул Озпин. — Мне кажется, что разговор шел все-таки о нас, а не о собаках.

"А я бы предпочел провести консультацию именно у собак", — печально подумал Жон. — "Хм... Наверное, стоило притащить сюда Цвая. Думаю, он бы не отказался рискнуть своей жизнью за достаточное количество бекона, да и завоевать симпатию Салем ему бы абсолютно никакого труда не составило".

Впрочем, что-либо менять было уже слишком поздно. Жону, конечно, удалось перевести внимание и Салем, и Озпина на себя, но это вовсе не означало, что они смирились с присутствием друг друга.

"Придется работать с тем, что есть..."

— Мы не пытаемся установить, кто тут прав, а кто виноват, — сказал Жон. — Определить это всё равно не получится, потому что история не знает сослагательного наклонения. Основная проблема заключается в том, что вы начали драться вместо того, чтобы работать сообща.

— Работать над чем? Над уничтожением человечества?!

— Или позволять им и дальше пытаться нас убить?!

— Работать над поиском решения, как и положено нормальной супружеской паре. Не убегать в ночь, словно трус.

Озпин отвел взгляд и слегка покраснел.

— И не разбрасываться в ярости магией, которая легко убивает всех, кто оказался неподалеку, — добавил Жон.

Салем смущенно опустила голову.

— Но получилось так, как получилось, и результат уже не изменить. Нет абсолютно никакого смысла в том, чтобы и дальше отравлять себе жизнь. Хотели бы ваши дочери, чтобы вы вели себя подобным образом? Или они вас все-таки любили?

— Любили, — ответила Салем.

— Да, любили, — согласился с ней Озпин. — И мы эту проблему преодолели...

Но разве проблема и в самом деле осталась в прошлом?

Жон полагал, что Салем с Озпином просто продолжали бегать от нее, как совсем недавно было у него и Глинды. Вот они действительно поговорили и двинулись дальше — пусть не вместе, но без неприятных чувств, с уважением друг к другу и оставшись друзьями. А данная парочка даже общаться нормально не могла.

— Нельзя преодолеть проблему, сначала ее не решив. Нравится вам это или нет, но она до сих пор вас мучает. История ваших взаимоотношений насчитывает сотни лет мирной жизни и тысячелетия войны, но вы даже на очень короткий по сравнению с этим миг не способны отодвинуть всё в сторону и просто поговорить.

— Потому что проблема заключается в смерти наших детей! — рявкнула Салем. — Так, хватит! Довольно подобных встреч. Осада продолжится.

Она поднялась со своего места.

"Дерьмо-дерьмо-дерьмо!"

Салем направилась прочь, а Озпин закрыл глаза, явно уже осознав и смирившись с полной бесполезностью попыток ее остановить.

"Думай, Жон. Из этой ситуации должен быть какой-нибудь выход".

Апеллировать к ее доброте? К старым чувствам? Нет, тут требовалось нечто более надежное.

— Если сейчас уйдешь, то мира с самой собой никогда не достигнешь.

Салем замерла.

— Достигну. Вот сотру человечество с лица Ремнанта, убью Озму, и сразу же его достигну, наконец-то оставшись одна.

— Ты тысячи лет сидела в одиночестве. Что-то это тебе не помогло.

Она промолчала, сжав кулаки.

— Победа принесет ровно то же, что у тебя и так всегда было — одиночество в башне, — продолжил Жон. — Только на этот раз ты лишишься даже возможности отвлечься на очередной план по ликвидации Озмы и уничтожению человечества. Больше не будет ничего: ни вызовов, ни забот, ни общения с кем-либо — лишь ты и тьма пустого мира.

— Возможно, это окажется и к лучшему, — проворчала Салем. — Не узнаю, пока не попробую.

— Может быть, и так. Но и шанс озвучить те слова, которые сейчас рвутся с языка, тоже больше никогда не представится. Неужели уйдешь и даже не скажешь Озме о том, какие чувства ты к нему испытываешь?

Салем горько рассмеялась.

— И какие же чувства я к нему, по-твоему, испытываю, Жон из рода Арков? Любовь? Грусть? Тоску?

— Вот уж точно нет, — ухмыльнулся он. — Ты испытываешь гнев.

Салем все-таки повернулась, озадаченно уставившись на Жона.

— Ты злишься на него, а он злится на тебя. И честно говоря, у вас обоих имеются серьезные причины друг друга ненавидеть. Но ты действительно желаешь уйти сейчас прочь, так и не сказав, каким придурком его считаешь? Уничтожить всех и остаться в одиночестве на пустой планете всегда успеешь, а вот так в лицо назвать Озму идиотом другого шанса уже не будет.

— Ты и вправду считаешь, что я изменю свое решение ради возможности утереть Озме нос?

Жон слишком хорошо знал Романа, Нео, Айронвуда, Синдер и еще целую кучу людей. Уйти было бы логичным поступком, но чего стоила логика, когда в дело вмешивалось самолюбие?

В фильмах злодеи часто оставляли героев в живых, чтобы всласть над ними поглумиться, и как бы зрители ни злословили, называя подобные действия тупыми и нелогичными, в реальной жизни в похожих условиях они поступали точно так же. Тут не имелось никакой разницы между людьми, фавнами или древними чудовищами вроде Салем.

Победа всегда была концом — просто момент, когда всё завершится. Но людям и фавнам требовалось нечто другое. Жон и сам с удовольствием воспользовался шансом поиздеваться над Синдер. Ему нравилось наблюдать за тем, как она злилась. Такова была человеческая природа, и что бы Салем про себя ни думала, в основе своей она до сих пор оставалась именно человеком.

В достаточной степени человеком...

Стул скрипнул, принимая ее вес. Салем наклонилась вперед и сердито посмотрела Озпину в лицо.

— Ты — трус и ублюдок.

— А ты — жестокая маньячка, — отозвался он.

— Наивный и слабохарактерный идиот.

— Циничная жертва запущенной паранойи.

— Беглый муж!

— Жена, у которой ПМС никогда не заканчивается!

— Короткочлен!

Жон откинулся на спинку стула и перестал прислушиваться к тому, как эта парочка обменивалась оскорблениями, в данный момент действительно очень сильно напоминая мужа и жену.

Но это ведь был прогресс, верно?..

* * *

— Я — сука, я — любовница, я — дитя, я — мать...

Янг подпевала своему свитку, висевшему у нее на поясе. Поскольку сеть в башне Салем отсутствовала, то абсолютно никакого смысла в экономии заряда устройства не имелось.

Она сделала пируэт в самый центр комнаты и развела руки. Эмбер Селика рявкнула, разбрасывая в стороны дробь и языки пламени.

Картины и шкафы разлетелись тучей щепок, на стенах появились глубокие выбоины, а стулья и вовсе взорвались, словно деревянные гранаты, окутав Янг облаком опилок. Она на миг замерла, задумавшись о том, что зря пошла учиться на Охотницу, а не устроилась работать в компанию по сносу зданий.

Даже слово "катарсис" очень слабо описывало ее нынешнее состояние.