Всегда (гет)

Драко Малфой все эти годы прожил в своем родовом поместье вместе с Асторией и Скорпиусом. У него было достаточно денег и имущества, чтобы заниматься коллекционированием, перепродажей ценных артефактов, организацией аукционов, писать книги о магических ценностях и жить безбедно. И эти его дела ему крайне нравились. Временами, в окружении друзей, которых осталось не так много, он называл себя ученым и гордился этим. Наверно, именно такая жизнь и была по-настоящему его.

Однако у него так и не сложилось семейного счастья. Астория приняла Скорпиуса, молча сжав зубы. К ее чести, она никогда не вымещала своей обиды на мальчике. Скорп был очень привязан к «матери» и мысли не допускал, что она не родная. Но вот Драко Астория так и не простила. Если в Венгрии их отношения были полны страсти с ее стороны, она его любила, в Англии, по возвращении Малфоя, было много тепла и надежды на лучшее совместное будущее, то после появления ребенка Астория отстранилась, стала суха и неразговорчива. Ее занимали цветы, как раньше Нарциссу, благотворительность, даже Скорпиус, но только не муж. Супруги жили как соседи.

Драко не мог ее за это винить. Он и сам не был способен на какое-то тепло по отношению к жене. После расставания с Гермионой в охотничьем домике что-то в его сердце оборвалось, словно подвесной мост закрылся навсегда, не оставив внутри места ни для одного другого человека.

Единственным, кого Драко позволял себе любить был, конечно, Скорпиус, папина радость, папина отдушина. К счастью, он родился настолько похожим на отца, что открыто сомневаться в его происхождении никто не мог. Однако судьба над Малфоем посмеялась. Люди активно обсуждали, что после стольких попыток у Драко и Астории не могло родиться собственного ребенка, вот только мнение общественности оказалось деаметрально противоположным истине. Скорпиуса приписывали Астории и Темному Лорду, называя Драко «рогоносцем», вынужденным растить чужого сына. Хотя на самом деле, эта Астория приняла в семью чужое дитя.

Малфою не нравились и слухи об отцовстве Волан-де-Морта. Это могло сыграть против Скорпиуса. Темный маг повержен, теперь, все связанное с ним вызывало страх и отторжение. Драко с ужасом предполагал, что Скорпа будут чураться в школе даже больше, чем остальных детей бывших Пожирателей Смерти. В том числе и поэтому он создавал сыну максимально счастливое детство, атмосферу полной любви и признания дома, чтобы защитить его от будущей недружелюбной среды.

А сам, про себя Драко искал в сыне следы Гермионы, своей любви. Иногда ему казалось, что он также поворачивает голову, также подмигивает или подает руку. Но все это, конечно, было миражом, ведь Скорпиус никогда не видел родной матери.

Особым днем стало для Драко 1 сентября 2017 года, когда Скорпиус должен был впервые уехать в Хогвартс. С одной стороны Драко ужасно волновался, как и все родители первокурсников. Конечно, все были в Хогвартсе, все помнят, как сыто и безопасно там жилось. Но с другой стороны, ситуации бывают разные, и как ребенок адаптируется к новым условиям, нагрузкам, длительному расставанию с родителями — неизвестно. Тем более Скорпиус рос очень домашним, залюбленным ребенком. Естественная конкурентная среда школы могла крайне негативно сказаться на нем. Драко переживал. Все эти растущие слухи о том, что Скорп — сын Темного Лорда, могли сделать его изгоем.

Астория выглядела абсолютно спокойной и невозмутимой, собирала Скорпиусу сладостей в поезд, чтобы он мог и сам перекусить и угостить новых друзей. Супруги Малфои уже давно не обсуждали свои страхи и волнения, если вообще когда-нибудь обсуждали.

Но была и другая причина для особого отношения Драко к этому дню. Он понимал, что впервые за одиннадцать лет увидит Гермиону. Конечно, он наблюдал за ее министерской карьерой в «Ежедневном пророке». Она стала Министром, как он ей и обещал. Когда Драко было необходимо прийти в Министерство, он порой на нее натыкался. Но все это были либо фотографии, либо краткие встречи, без возможности рассмотреть и осмыслить. Здесь же они увидят друг друга точно, к этому можно подготовиться… Конечно, она очень повзрослела, посуровела… Осталось ли в ней что-то от той школьницы, которую он полюбил, или хотя бы от той душевной женщины, с которой он провел 9 месяцев в охотничьем домике? Это было сомнительно, и все же это его Гермиона.

На платформе Драко видел Гермиону бесконечно короткие несколько минут, и всего на мгновение встретился с ней глазами. В глубине карих очей все еще горела та же душа, которую он знал и любил, это отчетливо ощущалось. Малфой усилием воли заставил себя вспомнить об их совместном решении. Они с Гермионой имели возможности быть вместе, и сами выбирали другие пути. Теперь от них обоих зависят люди. Еще одиннадцать лет назад они выбрали свои семьи, а не друг друга, и этого им должно быть достаточно. В конце концов, они оба женаты, у Гермионы двое детей, которых нельзя оставить без матери, а Скорпиус считает матерью Асторию, не лучший подарок для ребенка шокировать его новостью об истинном положении вещей.

Так или иначе. Драко заставил себя отвести глаза и думать только о сыне.

Настоящее удивление ждало его на следующий день. Скорпиус прислал родителям длинное и подробное письмо. Зачисление мальчика в Слизерин и его восторг от школы были закономерными. Хотя Драко-таки грыз червячок сомнения, что в Скорпе может взыграть материнская кровь, и он окажется не на Слизерине. И все же особого удивления это не вызывало. Все Малфои были на Слизерине, а Скорпиус всегда стремился подражать отцу.

Но Скорп восторженно писал, что подружился с Альбусом Поттером, и его новый друг тоже попал на Слизерин! И вот это уже была настоящая сенсация. Даже Астория на мгновение потеряла невозмутимое выражение лица.

‒ Скорпиус дружит с Поттером? ‒ губы Астории скривились.

‒ Он пишет так, ‒ кивнул Драко. ‒ И пусть дружит, это подъуспокоит сторонников версии об отцовстве Темного Лорда.

‒ Кретины, ‒ некрасиво скривила губы Астория и вышла из-за стола.

Несмотря на сомнения Драко дружба Скорпиуса и Альбуса только крепла, но Поттеры, разумеется, не были от этого в восторге. Даже до Малфоя доходили слухи, что Гарри Поттер постарается убедить сына не дружить с подозрительным потомком Пожирателя Смерти. Малфой помнил, как ему самому было тяжело вписаться на первом курсе, поэтому решил отбросить гордость и немножко помочь сыну.

Тем более слухи о истинном отце Скорпиуса ничуть не утихли с момента поступления Скорпа в школу. Можно было думать, что увидев реального тихого, чувствительного и вовсе не амбициозного Малфоя-младшего волшебное сообщество, наконец, отбросит досужие домыслы и поймет, что Скорпиус просто не может быть тайным сыном Темного Лорда, он не похож на него настолько, насколько вообще можно быть на кого-то не похожим. Но слухи не улеглись, а разгорелись с новой силой. Причем неожиданная, удивительная дружба Малфоя и Поттера, казалось, их только подогревала.

Уже на Рождественских каникулах, когда Скорп был дома и взахлеб рассказывал об Альбусе Северусе Поттере, Драко пришла в голову мысль поговорить с Гарри Поттером. Возможно, теперь, когда слухи о происхождении Скорпиуса затрагивают Альбуса, а через него и Гарри, звезда магического мира снизойдет с Олимпа и поможет Малфою обелить его сына, если не ради Драко и мальчика, то хотя бы ради себя. Ведь теперь на каждом углу слышалось, что наследник Спасителя магического мира дружит с наследником Темного Лорда.

После Рождества, когда все провожали детей назад в Хогвартс, Драко подошел к Гарри Поттеру.

‒ Окажи мне услугу, ‒ как можно вежливее произнес он, обращаясь к Поттеру.

‒ Драко? ‒ вид у Поттера был удивленный, но Малфой не дал себе права отступить.

‒ Эти слухи… О происхождении моего сына… Они, кажется, не кончаются. Другие студенты Хогвартса все время дразнят его за это. Если бы Министр могла издать постановление, вновь объявляющее все Маховики Времени уничтоженными в битве в Отделе Тайн…

Драко понимал, что логичнее было бы напрямую обратиться к Гермионе, но он помнил ее честность. Она как никто знала, что у него есть Маховик Времени, и он может им пользоваться. Да и пойти к ней это прервать многолетнее молчание. Больше одиннадцати лет они не общались, избегали друг друга, старались забыть. Это нельзя нарушить!

К тому же Поттер, поддержав репутацию Малфоя и его сына, может помягче посмотреть на дружбу, связавшую их сыновей.

‒ Драко, просто тай слухам утихнуть. Скоро они найдут другой повод…

‒ Мой сын страдает от этого… И Астория не так чтобы хорошо себя чувствует… ‒ Это было без сомнения правдой, но Астория хворала давно и часто, болше от нервов по вине самого Драко, чем из-за слухов. ‒ Он нуждается во всей поддержке, которую мы можем ему дать.

‒ Если ты отвечаешь на сплетни, ты только их разжигаешь, ‒ буздушно отрезал Гарри Поттер. Уже многие годы ходят слухи, что у Волан-де-Морта был ребенок, Скорпиуса не первого в этом обвиняют. Министерство, ради тебя или нас, должно сначала прояснить это.

В этот момент подошли Роза и Альбус с их багажом, а Малфой отошел, еще более обозленным. Гарри Поттер был настроен против его сына. Это было очевидно! А Скорпиус нуждался в большей защите, чем мог дать Хогвартс.

Драко подумывал, не забрать ли его домой. Но так и не решился. Тем более Астории становилось все хуже и хуже. Драко пришлось заниматься больше ее лечением, чтобы не потерять положение примерного мужа, тем более что Скорпиус продолжал дружить с Альбусом и не жаловался из школы. Он вообще не был склонен жаловаться.

В какой-то момент, после очередной ночи тяжелых разговоров с целителями из больницы святого Мунго Драко Малфой решил, что сыну тоже нужно научиться справляться с неприятностями. Они же все как-то справляются. Разумеется, это было проявлением слабости, поскольку Малфой просто не знал, что делать.

Все чаще и чаще в 2018 году он прикладывался к бутылке огневиски, забросил свои ислледования по темной и артефактной магии. Астория все больше болела, почти не вставала. Драко понимал, что ситуация катится в пропасть, что так продолжаться не может. И ничего не делал. Сам он себе объяснял это тем, что на него свалилось слишком много за всю жизнь, он имеет право взять тайм-аут и расслабиться.

Хотя Малфой был менее несчастен, чем многие другие, и не имел прав на оправдания, но опускался все ниже и ниже. Совсем плохо стало, когда в августе 2019 года Астория умерла. Скорпиус должен был поступать на третий курс Хогвартса, а Драко МАлфой в очередной раз потерял всякие ориентиры и на этот раз искал их в бутылке с огневиски.