Всегда (гет)

Хагрид провожал класс в замок после Ухода за Магическими существами. Несмотря на почти наступившее лето и радовавшие глаз яркие краски и солнышко, настроение у Гермионы и ее друзей было подавленное.

— Эт моя вина, — чуть не плакал совсем расклеившийся от расстройства Хагрид. — Я… ить весь онемел. А они таки важны, во всем черном. Я… это… значит, совсем запутался. Пергамент из рук валится…Твои-то цифры, Гермиона, из головы вон… К тому же Люциус Малфой встал и давай их, знамо дело, дурить. Чо он сказал, то они и решили.

Гермиона подняла глаза от земли. Драко в сопровождении Кребба и Гойла шел впереди. И ведь это была его идея свалить вину на Клювокрыла! Это он виноват, что Хагрид лишится любимца! В душе поднялась волна гнева. И Гермиона прекрасно понимала, что виновато в этом не столько необдуманное поведение Драко, сколько его неожиданный поцелуй. Она не была к этому готова, а он поставил ее перед фактом, перед необходимостью думать еще и об этом!

— Ладно, подадим апелляцию! — кипел в это время Рон. — Не сдавайся. Мы уже этим занимаемся.

Ничем они не занимались. Рон был горазд только говорить и обещать, но не делать, а Гарри просто ничего в этом не понимал. А делала одна Гермиона. Теперь уже совсем одна, потому что Драко она избегала, а просить Перси не хотела. Она боялась его чувств, его желаний, на которые ничем не могла ответить.

Драко смеялся о чем-то с Креббом и Гойлом и то и дело оглядывался на них. В его глазах стоял немой вопрос. Гермиона прекрасно видела, что он не понимает, почему она сбежала тогда и избегает его теперь. Драко хотел объяснения, а Грейнджер впервые не знала правильного ответа, и это злило ее, распаляло не меньше, чем переживания за Хагрида.

— Навряд ли поможет, Рон, — отвечал тем временем убитый горем лесничий. — Поди-кось с ними справься. Комиссия у Малфоя в кулаке. Я вот чо думаю: пусть у Клювика последние-то денечки будут самые что ни на есть вольготные. Мой это долг…

Хагрид повернул назад в хижину, спрятав лицо в огромный носовой платок. У Гемионы сердце разрывалось от жалости к нему. А вместе с жалостью рос необоснованный гнев на Драко.

— Ха-ха-ха! Разревелся! — услышала она знакомый голос за спиной. В дверях замка стояли Малфой, Кребб и Гойл. В его глазах Гермиона увидела как раз то выражение, которое больше всего не любила, Драко всегда так смотрел, когда рисовался, корчил из себя непонятно кого. — Вы видели что-нибудь более жалкое? И это наш учитель! — продолжал распинаться Малфой, а его верная свита гоготала рядом.

Гарри и Рон бросились к нему, но Гермиона их опередила. В ее сердце кипел такой гнев, которого она никогда еще не испытывала. В тот момент она ненавидела Драко за его выходку в начале года, из-за которой все началось, за его мерзкие насмешки, за тот поцелуй, поставивший ее в тупик, а больше всего за то, что она не могла по-настоящему ненавидеть его, как Гарри и Рон, потому что знала другим, настоящим.

Хлоп! Гермиона с силой ударила Малфоя по щеке. Драко покачнулся, а Поттер, Уизли, Кребб и Гойл остолбенели.

— Не смей так говорить о Хагриде, ты, злобная дрянь, — девушка размахнулась еще раз.

— Гермиона, — Рон ожил и теперь пытался отвести занесенную руку подруги от пошедшего красными пятнами лица Малфоя.

— Не мешай, Рон, — Гермиона вынула волшебную палочку. К горлу подкатил ком. В тот момент ей казалось, что все ее беды из-за Драко, он один во всем виноват. Она била не друга, а того ненавистного язвительного хулигана, которого знала вся школа.

Малфой отшатнулся от нее. Он тысячу раз мог ударить ее в ответ или достать палочку и швырнуть в нее заклинание. Но разве поднялась бы его рука? В порыве гнева Гермиона не видела выражения его лица, она лишь ощущала кипучую лаву ярости в своей душе, настолько нетипичную для нее, что становилось страшно. В тот момент Грейнджер была совершенно неуправляема.

— Пошли! — бросил Малфой Креббу и Гойлу. И они удалились.

Гермиона смотрела им вслед и сама не понимала, что на нее нашло. Он ведь поцеловал ее! Не ударил, не оскорбил, а поцеловал, и она так ему отплатила. Даже то, что Драко снес все это молча, остужало ее, но все же не настолько, чтобы рассуждать здраво.

Она все еще кипела, пока они шли к кабинету профессора Флитвика. Но в голову уже проскальзывали и другие мысли. Что такого необычного сделал Драко, что она так рассердилась? Что на самом деле произошло между ними: и на скамейке, когда она плакала из-за записки Хагрида, и сегодня перед школой?

У дверей класса Заклинаний Гермиона окончательно поняла, что не может войти туда и просто заниматься, когда в душе бушует настоящий ураган. Она сделала шаг в сторону от Гарри и Рона, которые этого даже не заметили, юркнула в нишу и достала маховик времени. Вернуться и посмотреть еще раз! Какие-то полчаса погоды не сделают. А потом можно будет пойти на Заклинания. Гарри и Рон даже не заметят ее отсутствия.

Спустя пару минут Гермиона крадучись покинула школу и спряталась за школьным крыльцом. Обзор на двери отсюда был хороший.

— Они носятся с ним, как с маленьким! — услышала Грейнджер голос Драко. Он обращался к Креббу и Гойлу. Из-за их спин можно было разглядеть Хагрида, Гарри с Роном и ее саму. — Ума не приложу, почему он может быть профессором, но не может сам разобраться со своими проблемами?

Кребб и Гойл только одобрительно кивали.

Драко смеялся, но в глазах его была тревога. Теперь, успокоившись, Гермиона это отчетливо видела. Он пытался поймать ее взгляд, но Грейнджер из прошлого этот взгляд не ловила.

Малфой встал в дверях школы и замер. Ждал, теперь Гермионе это было очевидно. Хагрид развернулся и ушел, хлюпая в огромный носовой платок, размером со скатерть.

— Ха-ха-ха! Разревелся! Вы видели что-нибудь более жалкое? И это наш учитель! — Драко смеялся, не отводя взгляда от Гермионы.

А ведь он просто привлекал ее внимание! Хотел понять ее собственное состояние и, заодно, отношение к поцелую, после которого она сбежала. Друзья ли они еще? Не сумев поймать ее взгляд, Малфой решил сказать гадость, которую Грейнджер точно не проигнорирует.

Почему она сразу этого не поняла?

Гермиона-из-прошлого бросилась на Малфоя и резко, наотмашь ударила его по щеке. Ее лицо пылало гневом. Это выглядело просто страшно, скромная школьная отличница как с цепи сорвалась. Драко покачнулся от удара. На лице у него была смесь удивления и обиды.

— Не смей так говорить о Хагриде, ты, злобная дрянь, — голос Гермионы-из-прошлого срывался от эмоций. Гермиона-из-будущего чувствовала как краснеет за себя. Разве можно быть такой жестокой? Такой непонятливой?

— Гермиона, — окликнул ее Рон. На его лице было написано крайнее недоумение. Он и представить себе не мог, что его подруга может впасть в подобное состояние аффекта. Всегда сдержанная, уравновешенная, сейчас она походила на сумасшедшую.

— Не мешай, Рон, — Гермиона-из-прошлого выхватила волшебную палочку. На лице Драко отразился страх, которого не заметил никто, кроме Гермионы-из-будущего. Она достаточно хорошо его знала и была достаточно спокойна, чтобы рассуждать здраво. Он просто не мог защищаться. У него бы не поднялась рука. Что бы ни наслала на него Гермиона-из-прошлого, он бы просто увернулся. И дело даже не в воспитании, которое не позволяло бить девочек. Просто на лице Малфоя было написано чувство, подобное тому, что читалось в глазах Перси, когда он смотрел на Грейнджер. Теперь это было очевидно.

— Пошли! — бросил Драко Креббу и Гойлу, и они втроем поспешили скрыться в направлении подземелий.

Он просто сбежал от нее, мог атаковать, никто не осудил бы его за это. Но он сбежал от обиды, которая плескалась в его взгляде. Гермиона-из-прошлого вместе с Гарри и Роном тоже скрылась в школе. А Гермиона-из-будущего осталась сидеть как громом пораженная.

Спустя некоторое время она поднялась и направилась в сторону гостиной Гриффиндора, напрочь забыв о том, что должна пойти на Заклинания. Ее раздирало чувство вины. Простит ли ее Драко теперь? Как вообще посмотреть ему в глаза? Как объяснить, что он просто поставил ее в тупик? Ведь она запуталась в собственных чувствах и отношениях. Когда все успело стать так сложно? Ей четырнадцать лет, еще рано решать дилеммы.

И все-таки врать себе Гермиона не привыкла. Она понимала, что Перси хочет ее любви, но она его не любит. Это могло бы быть просто и естественно, но этого нет. Невозможно приказать сердцу полюбить.

Между тем намного менее опытный Драко тоже испытывает к ней что-то большее, чем дружеские чувства. И самое странное, что к нему Гермиона что-то чувствовала. Еще не сформировавшееся, но уже теплое и светлое, чего не было ни к кому больше, даже к Перси.

Грейнджер это напугало. Ведь Гарри и Рон не знают о ее общении с Малфоем, этого никто не одобрит, она может стать изгоем на собственном факультете и на то же обречь Драко. Это будет слишком сложно! Не проще ли убедить Малфоя, что она ничего не чувствует? Тогда они останутся друзьями, будут иногда пересекаться. Тогда Гермиона еще верила, что чувства можно легко убить.

Она свернулась в кресле в гостиной Гриффиндора. Усталость и нервное напряжение сморили ее. Но прежде чем уснуть, Гермиона приняла два важным решения. Во-первых, четко и ясно объяснить Перси, что она видит в нем только друга, не больше, перестав давать ему пустые надежды, которые только распаляют. Во-вторых, обязательно помириться с Драко, но убедить его, что чувств к нему у нее нет, чтобы не создавать проблем им обоим.