Директор Арк (гет)

— Моя Королева.

Хазел терпеливо ожидал, но ответа от Салем так и не последовало. С экрана телевизора раздался дурацкий закадровый смех. Она хмыкнула и сделала глоток из темно-зеленой бутылки.

— Моя Королева...

— В детстве вам все говорят, что у вас есть огромный потенциал. Но знаете... Лучше держитесь от собственного потенциала подальше. Своим вмешательством вы его только испортите. Это как банковский счет — денег на нем всегда гораздо меньше, чем вам кажется.

Салем рассмеялась вместе со зрителями и хлопнула себя ладонью по колену, а мужчина на экране с важным видом прошелся по сцене.

— Моя Королева, — еще раз попытался привлечь к себе ее внимание Хазел. — Вторжение-...

— Взгляните на тех, кто решил этот потенциал реализовать и отдал ради него всё. Пирры Никос и Жаки Шни нашего мира — атлеты и предприниматели. Люди, которые каждый час своей жизни усердно трудятся над достижением поставленной цели, отказывают себе в любой мелочи и проливают целые реки пота. Счастливы ли они? Нет! Им приходится выдавливать из самих себя последние соки. А кто тогда счастлив? Вы! Жирные ублюдки, которые за всем этим наблюдают!

— Вот уж точно подмечено... — усмехнулась Салем. — Вкладываешь в дело все силы, а в итоге у тебя остается только тоска и желание жить как-нибудь попроще. И он это прекрасно понимает, Хазел. Потенциал — вовсе не дар, а такая линейка, которой тебя, скорее всего, забьют до смерти. Ты либо не сумеешь сравняться с выставленной на ней отметкой и всю жизнь проживешь в горьких сожалениях, либо будешь постоянно стремиться к заветному числу и ни на секунду не сможешь расслабиться. Ну, или поймешь, что про твой "потенциал" тебе изначально наврали, что окончательно сокрушит любую веру в себя.

Салем повернулась к нему, поудобнее устроившись на подушке и указав бутылкой в сторону комедианта на экране телевизора.

— Найди его, Хазел. Отыщи этого мужчину и скажи ему, что он прав.

— Моя Королева... Вы пьяны?

— Пьяна? — переспросила Салем, удивленно посмотрев на бутылку в своей руке и внезапно икнув. — Не знаю... Но я знаю, как в этом можно удостовериться!

Она поднесла к губам горлышко и опрокинула в себя остаток вина, а затем швырнула опустевшую емкость прочь. Бутылка упала на мягкую траву и громко звякнула, но не разбилась.

— Моя Королева...

— Ты так и будешь это повторять? — поинтересовалась Салем. — Моя Королева, Моя Королева, Моя Королева — как заевшая пластинка. Хазел, у вас есть огромный потенциал. У всех вас.

— У всех нас?..

— Да, у всех троих Хазелов. Нет, подожди... Почему вас теперь четверо? Забавно. Вы скрывали от меня позволяющее создавать клонов Проявление?

Он вздохнул.

— Нет у меня такого Проявления.

— Т-тогда получается, что среди нас завелись самозванцы! — воскликнула Салем, ткнув пальцем в левого Хазела. — Вот этот кажется мне каким-то подозрительным. Убейте его.

"Похоже, она слишком много времени провела в сети", — мрачно подумал Хазел. — "Просто замечательно..."

Он забрал две оставшиеся бутылки и переложил туда, где Салем не могла о них споткнуться. Пусть она и была бессмертной, но такое происшествие вряд ли бы смогло поднять ей настроение. К тому же алкоголь на нее долго не действовал, а потому Салем вскоре наверняка протрезвеет.

— Моя Королева, мне кажется, что враги пытаются вас отвлечь...

"Причем довольно успешно", — мысленно добавил Хазел.

— Разве это имеет хоть какое-то значение? — пробормотала Салем, потянувшись за одной из бутылок, которые он только что убрал подальше от нее.

Так и не добившись какого-либо результата своими силами, она оскалилась и взглядом заставила Хазела переместить вино обратно. Как-либо помешать ей и дальше напиваться он попросту не мог.

— Гриммы по-прежнему штурмуют город, ведь так? Я им для этого не нужна. Целую вечность ждала нынешнего момента, но каким же он оказался скучным, Хазел. Невероятно скучным!

Она ткнула пальцем в сторону стен Вейла, на которые пытались взобраться орды монстров.

— Я не сражаюсь, не веду их в бой и даже не придумываю для них стратегию. Когда они победят, то это будет моя победа или Бога Тьмы? В конце концов, Гриммы принадлежат именно ему, а я просто бросаю их вперед в надежде на то, что у них что-нибудь получится.

Салем сделала паузу, вытащила из бутылки пробку и жадно приложилась к горлышку.

— Потенциал, Хазел, — продолжила она. — Есть ли у меня вообще какой-нибудь потенциал? Думаю, что есть. Достаточно большой, чтобы прожить неплохую жизнь, полюбить, вырастить детей и умереть. Чтобы они потом вспоминали обо мне с теплотой... А вместо этого я получила то, что получила!

Салем обвела окрестности рукой с зажатой в ней бутылкой и пояснила:

— Я оказалась заперта в отвратительном теле в окружении монстров!

— Я тоже здесь нахожусь, — напомнил Хазел.

— Знаю, — кивнула Салем. — Ты входишь в понятие "монстры".

Он поморщился.

— Моя Королева, — произнес Хазел, решив попытаться прибегнуть к дипломатии. — Сдается мне, что вы угодили в ловушку Жона Арка. Знакомя вас с плодами цивилизации, он увеличивает количество причин, по которым вы можете отказаться от уничтожения человечества. Поскольку ему точно не удастся победить в открытом бою, Арк решил пойти на хитрость.

— Хазел, ты сегодня необычайно красноречив. Неужели тренировался? — улыбнулась Салем, после чего посмотрела в небо и покачала головой. — Я вовсе не идиотка, чтобы не понимать, что он делает. И мое понимание, к слову, ничуть не отменяет его правоты: если я полностью уничтожу человечество, то что тогда останется для меня? Облака? Животные? Растения? Гриммы? Я буду окружена ими вечность. Похоже это на идиллию? Возможно, на некоторое время они и принесут мне покой, но не на всю мою бесконечную жизнь!

Она вновь приложилась к бутылке, после чего продолжила:

— Что мне с ними делать? Учиться охотиться? И на сколько лет это меня займет? Или стать фермером? Тоже может ненадолго сработать. Буду рисовать, писать и петь, но ни одна тварь в дикой природе не сумеет оценить мои достижения. Рано или поздно я не выдержу и начну их убивать: сперва кроликов, потом птичек, а затем перейду и на растения... Вскоре мне останется только сойти с ума в бесплодной пустоши, в которую я превращу Ремнант.

— Моя Королева...

— Но и это еще не самое страшное! — крикнула Салем. — Возможно, сходить с ума мне придется в компании голоса Озмы в моей голове! Озмы! Ты способен представить себе такое?! Или он вообще займет мое тело, оставив меня на целую вечность запертой внутри без каких-либо сил хоть что-то изменить!

Хазел ничего подобного представлять себе, разумеется, не желал, но после красноречивого описания Салем просто не мог не содрогнуться.

Для него, винившего Озпина в смерти сестры, участи хуже, чем вынужденное сосуществование с этой тварью, выдумать было невозможно. Вероятно, Салем воспринимала подобную перспективу еще хуже.

— Вы обещали мне убить Озпина.

— Озпин давным-давно мертв. Ну, чисто технически.

Хазел сжал кулаки.

— Он до сих пор жив!

— И существует в голове подростка, Хазел. Хочешь убить каждого ребенка, в которого вселится Озма? — спросила Салем. — Ну, тут нет абсолютно ничего сложного: берешь его за ногу и бьешь с размаху о дверной косяк, пока у тебя в руках не останется окровавленный кусок мяса.

Воображение моментально нарисовало соответствующую картину, тем самым заставив Хазела отступить на шаг назад.

— Вот именно, — проворчала Салем. — Твоя месть будет длиться вечно и закончится ничем. Даже если я уничтожу жизнь на планете, Озма всё равно продолжит существовать. К тому же Боги, насколько мне известно, сотворили новые миры после того, как признали наш "неудачным", так что Озма имеет все шансы ускользнуть в один из них. В итоге я накажу всех, кроме, собственно, самого виновника, а он будет спокойно себе жить в какой-нибудь утопии.

— И что же теперь делать? — спросил Хазел. — Остановиться? Отступить? Сдаться?

— Не знаю! — крикнула Салем и, оскалившись, уставилась на него, из-за чего он в ужасе замер. — Я не знаю, Хазел! И почему бы хоть раз в жизни не поискать свои собственные ответы, а не полагаться, как обычно, на чужое мнение? Я тебе не мать, не нянька и уж точно не твоя проклятая сестра!

Он снова вздрогнул, но Салем явно не собиралась останавливаться:

— Я оказалась в такой же ситуации, как и ты, и просто не представляю, что следует делать дальше. Уничтожить человечество и обречь себя на вечность в пустом мире? Позволить им жить, а самой влачить жалкое существование в полной изоляции? Собрать Реликвии вместе и дать тупым Богам решить мою судьбу? Я! Не! Знаю! А теперь иди отсюда, чтобы я могла отвлечь себя какой-нибудь ерундой и хоть на время позабыть обо всех проблемах.

— М-моя-...

— ИДИ! А то прикажу Гриммам закинуть тебя на стену, чтобы ты смог собственноручно осуществить свою месть!

Хазел поспешил прочь.

Салем вздохнула, потерла переносицу и с сомнением поглядела на бутылку вина.

Жон Арк являлся полным идиотом, если считал, что она не была знакома с алкоголем. Как будто человечество хоть в какой-то период своей истории его не производило... Но сейчас Салем действительно требовалось чем-то себя занять.

Она повернулась в сторону портативного телевизора и увеличила громкость, а затем откинулась на подушки и уставилась на мужчину. Тот шатался по сцене с таким видом, словно был ничуть не менее пьяным, чем сама Салем.

— Взросление ощущается так, будто мы бродим по пустыне с мешком на голове после пинка, отвешенного нам людьми, которые нас выгнали прочь, как только мы им надоели. Нет никаких взрослых. В лучшем случае мы являемся здоровенными детьми, ведущими за бутылочкой пива разговоры на темы, о которых никто из нас не имеет ни малейшего понятия.

Ага, примерно такие чувства она сейчас и испытывала.

* * *

Жон немало удивился, когда в полдень спустился со стены Вейла на выжженное поле, на котором Гриммы недавно погибали десятками тысяч. На этот раз Салем потребовала встретиться не за привычным столом, а в ее шатре.

Было ли это опасно?

Разумеется. Обычное место находилось там, где его могли видеть со стены. Вот только в случае нападения Гриммов он окажется мертв задолго до того, как подойдет какая-либо помощь, если ее вообще хоть кто-нибудь отправит.

Коротко посовещавшись с Глиндой и проинформировав ее о своих намерениях, Жон согласился пройти внутрь шатра.

Салем, решившая лично проводить его мимо Гриммов, выглядела довольно неважно. И нет, дело заключалось вовсе не в похмелье, хотя оно тоже присутствовало. Пусть алкоголь и являлся ядом, но ее регенеративные способности его почему-то игнорировали.

Здесь Салем повезло. Как, впрочем, и Жону, который подарил ей целую кучу алкоголя, даже не подумав о том, что он на нее мог и не подействовать. Ну, или подействовать слишком сильно, превратив в буйное чудовище.

Стоявшие возле входа в шатер Хазел с Тирианом наградили его убийственными взглядами. Первый явно желал дотянуться до Жона и поломать его тело так, чтобы он больше никогда не поднялся. В глазах второго сквозило еще и какое-то детское любопытство, а неприязнь Тириана ощущалась куда менее личной, чем у Хазела.

— Оставьте нас, — приказала Салем.

Тириан был готов с радостью выполнить любое ее распоряжение, а вот Хазел на секунду замялся.

— Иди, — сказала ему Салем, направившись в шатер.

Жон последовал за ней.

Обстановка внутри была вполне комфортной, но... слишком уж неряшливой. Вокруг валялись пустые бутылки из-под вина, а в углу стоял открытый ящик, который он совсем недавно подарил Салем. Несколько дисков с фильмами лежали между телевизором и грудой подушек с одеялами, служивших своего рода постелью. Впрочем, ей всё равно не требовалось спать.

Салем улеглась на свое ложе, оставив Жона неловко топтаться у входа.

— Эм...

— Разве это не так делается? — спросила она.

— Ты бы хоть сказала, что конкретно пытаешься совершить, — ответил ей Жон. — И какая во всём происходящем моя роль...

А то у него в голове возникли некоторые догадки, за которые Нео ему эту самую голову точно оторвет. Вряд ли Жон сумеет спрятаться от нее где-либо на Ремнанте.

— Н-нужны некоторые пояснения, — смущенно пробормотал он.

В конце концов, ему требовалось знать, следовало ли уже снимать штаны или нет.

Салем стиснула зубы.

— Консультация, — буркнула она. — Мне необходима... психологическая консультация...

Ноги Жона едва не подкосились от буйства тех эмоций, которые он сейчас испытал.

— Ты-...

— Это ведь останется строго между нами? — уточнила Салем, так и не разжав зубы. — Ты никому не расскажешь о том, что здесь узнаешь. Ни единой душе! Клянусь, что если хоть что-нибудь из полученных от меня сведений попадет в чужие руки, то я сравняю Вейл с землей, истребив всех мужчин, женщин и детей! А теперь обещай, что сохранишь мои слова в тайне!

— Я всегда храню в тайне слова моих-...

— Обещай! — потребовала Салем.

— Ладно, обещаю, что никому не расскажу о том, что ты сочтешь нужным мне поведать.

— Особенно Озме...

— Озма уже включен в мое обещание никому ничего не рассказывать, — заметил Жон, подобрав с пола одну из подушек и осторожно на нее опустившись. — Я готов тебя выслушать. О чем ты желаешь со мной поговорить? О прошлом? О вашей с ним размолвке?

— Нет, я... Мне бы хотелось узнать, как Озме удается жить полной жизнью.

Жон удивленно моргнул.

— Что?..

— Мы оба заняты одним и тем же делом. На нас обоих лежит проклятье. Мы оба обречены на вечные страдания, и нас обоих ненавидят Боги. Мы долгое время ведем войну друг с другом, но его это не настолько сильно затрагивает, как меня. Он умудряется жить в комфорте и находить в себе силы двигаться дальше, в то время как у меня бывают целые периоды, когда я не могу заставить себя даже просто пошевелиться. И проблема заключается вовсе не в том, что у нас разные характеры, как и не в моей слабости. До наложения проклятья воля у меня была железной. Я немало времени провела запертой в башне, но не сдалась и не сломалась. Так почему же сейчас он остается целеустремленным, а я страдаю?

Вопрос оказался весьма интересным...

Жона так и подмывало заявить, что Озпин находился на стороне добра, и это давало ему отличную компанию и доступ к различным технологиям, но подобный ответ мог разве что разозлить Салем. В конце концов, она тоже окружила себя людьми, которые волей-неволей притаскивали ей образцы человеческой культуры. Салем вовсе не прожила тысячи лет в склепе, уподобившись вампиру.

— Хм... — произнес Жон, когда пауза начала затягиваться. — Я хочу дать нормальный ответ на твой вопрос, но для этого мне нужно кое-что уточнить.

— Если нечто подобное необходимо для решения проблемы, и о моих словах ты никому не расскажешь, то я тебе отвечу.

— Не расскажу, в этом можешь даже не сомневаться. Итак, ты когда-нибудь пыталась завязать дружеские отношения с подчиненными?

— Да. Первые последователи полностью разделяли мои взгляды. Я тогда вела себя куда более человечно и набирала их по другим критериям. Они были гораздо менее злобными и амбициозными, чем Синдер или Тириан, и просто не могли согласиться с тем, что делал Озма. Мы с ними сблизились... Сблизились настолько, что их уход из жизни я оплакивала.

— Но почему тогда ты изменила принцип набора? — поинтересовался Жон.

— Из-за необходимости, — ответила ему Салем. — Ко мне всё больше стекалось тех, кого привлекало именно могущество. Их требовалось как-то контролировать. Вряд ли Синдер, Воттса, Хазела или Тириана, если брать текущее поколение, впечатлило бы хорошее отношение с моей стороны. Они бы восприняли его в качестве признака слабости.

— Понимаю. Но получается, что измениться тебя заставило вовсе не чье-либо предательство, верно?

— Да. Предательства, конечно, тоже случались, но у Озмы с ними дела обстояли ничуть не лучше, чем у меня. Я бы не стала менять отношение ко всем из-за недостатков некоторых. Ничто не мешает быть строгой к одним и доброй с другими. Если бы Синдер и остальные вели себя иначе, то я бы внесла в методы работы с ними соответствующие коррективы.

Идея Жона зашла в тупик, но ему всё равно оказалось очень интересно узнать, что Салем далеко не всегда была чудовищем. Если позабыть о желании уничтожить человечество, то ее вряд ли вообще стоило называть злой или жестокой — просто... выросшей в совсем другую эпоху.

— У тебя есть какое-нибудь увлечение? — спросил он.

Салем с недоумением на него уставилась. Но судя по всему, она действительно хотела получить помощь, иначе бы ничего ему не ответила.

— Было несколько, но ни одно из них не прошло проверку временем.

— А сейчас ты как обычно развлекаешься? Или хотя бы скрашиваешь периоды ожидания.

— Строю планы по разрушению Королевств. Весьма увлекательное занятие, — пожала она плечами. — Так было не всегда, но с тех пор, как исчезли Воттс с Синдер, мне стало не на кого переложить данную обязанность. Возможно, это и выглядит не слишком хорошо, но мотивирует весьма неплохо.

— Интересно, — сказал Жон, записав в свой блокнот слово "мотивация". — Твоей целью является уничтожение Ремнанта, верно?

— Уничтожение человечества, — поправила его Салем. — На Ремнанте я и сама живу.

— И тот факт, что Озма встал на нашу сторону, имеет с этим какую-то связь, так?

— Самую непосредственную. Если он вдруг окончательно сдохнет, то, как мне кажется, желание уничтожать человечество у меня тут же пропадет. Ненависть горит ярко, но сгорает быстро, а вот боль от предательства длится вечно, — усмехнулась Салем. — И могу сказать, что если Озма внезапно предаст Королевства, то еще более верного союзника, чем я, люди вряд ли найдут.

— Хм, очень интересно... — пробормотал Жон. — А еще над чем-нибудь ты работаешь?

Салем задумалась.

— Над чем, например? — наконец уточнила она.

— Над чем угодно. Подойдет любое занятие, которому ты посвящаешь свои время и силы.

— Ну... я подумываю вновь приступить к вербовке. Без Синдер и Воттса мне понадобятся дополнительные подчиненные, потому что ни Хазел, ни Тириан моложе не становятся. Да и свою работу лучше, чем раньше, честно говоря, не выполняют, — шепотом добавила Салем.

— Понимаю...

— Правда? — сердито переспросила она. — А может быть, просто с умным видом издаешь глупые звуки?

— Нет, действительно понимаю, — покачал головой Жон, обведя в блокноте только что записанное туда слово. — Полагаю, я выяснил ответ на твой вопрос. Ключевая разница между тобой и Озмой заключается в одном — в целях.

Салем вполне предсказуемо нахмурилась.

— У меня нормальные цели, — заявила она.

— У тебя нормальная цель — в единственном числе. Ты желаешь убить Озму, а вся остальная работа так или иначе сводится к этому. Не стану как-либо комментировать ее моральные качества, поскольку в данном вопросе являюсь заинтересованной стороной, но должен заметить, что жизнь приносит тебе удовольствие лишь в те моменты, когда ты движешься к своей цели. Я ведь прав?

— Да... — признала Салем. — Но тут нет абсолютно ничего необычного.

— Разумеется, — кивнул Жон. — Подобные чувства совершенно нормальны. То же самое на твоем месте ощутил бы любой другой человек.

— Да, — уже куда менее напряженным голосом подтвердила Салем, вновь откинувшись на подушки. — Так и есть. Но в чем же тогда заключается моя проблема?

— В том, что цель у тебя только одна, а у Озмы их много. Разумеется, самая главная его задача — это остановить тебя. Тут между вами особой разницы нет. Но ему еще необходимо выполнить задание Богов, положив конец своему и твоему существованию. Он управляет — управлял — школой, что, как я могу засвидетельствовать, является не самой простой работой и тоже добавляет разнообразные задачи. Победить в Фестивале Вайтела, например, и утереть нос Айронвуду.

Жон улыбнулся, вспомнив о тех временах. Тогда всё выглядело намного проще.

— Одно руководство школой сжирает огромное количество времени, — продолжил он. — Необходимо следить за финансированием, иногда проверять домашние работы, проводить экзамены и нанимать преподавателей. Озма далеко не всегда прилежно выполнял свои обязанности, но ему всё равно требовалось либо ими заниматься, либо придумывать способы как-нибудь от них отвертеться.

И чаще всего он выбирал именно второй вариант...

— Кроме того, не стоит забывать и о других Академиях Охотников, поскольку их Озма старался поддерживать в работоспособном состоянии, управлении небольшими группами вроде команды STRQ, от которой у него на службе сейчас остался один лишь Кроу, и множестве других дел — важных и не очень. Смысл в том, что они у него были и постоянно отвлекали его внимание на себя, не позволяя заскучать.

Жон тяжело вздохнул.

— Если уж говорить цинично и откровенно, — произнес он, — то жизнь совсем не такая радостная и веселая, как кажется детям. Но и не настолько мрачная, как считают некоторые подростки. Мы существуем ограниченный период времени, от восьмидесяти до девяноста процентов которого тратим на разную ерунду. Например, у абсолютного большинства людей треть жизни уходит на сон и еще примерно столько же на то, чтобы проснуться, добраться до места работы и выполнять давно наскучившие и ненавистные обязанности только для того, чтобы получить деньги, которые потом можно будет потратить на что-нибудь действительно интересное.

— Цели... — пробормотала Салем.

— Да, у людей очень много целей. Кто-то желает завести семью и детей, другие — провести отпуск в Мистрале, опубликовать собственную книгу, построить дом, приобрести дорогую машину, осуществить свои детские мечты... Данный список можно продолжать бесконечно. Вряд ли у кого-либо получится выполнить хотя бы половину из того, что ему хочется, но, как мне кажется, в этом-то и заключается весь смысл. Цели приносят удовольствие ровно до тех пор, пока их не удастся осуществить.

Подобное утверждение звучало совершенно нелогично, но зато отлично объясняло, почему богатые и знаменитые люди, казалось бы достигшие всего, крайне редко становились счастливыми. В мечтах больше всего удовольствия приносил именно процесс их осуществления, причем не имело особого значения, насколько скучной и глупой была конечная цель.

Профессиональные спортсмены активно боролись за титулы и пьедесталы. Но что оставалось тем, кто сумел взобраться на самую вершину? Только страх оказаться оттуда скинутым. Вот поэтому они и старались пораньше завершить карьеру, уйдя из спорта непобежденными. Ну, либо переставали испытывать какое-либо удовольствие от процесса, как в случае той же Пирры.

— Твоя проблема имеет два компонента, — сказал Жон. — Во-первых, цель у тебя одна, и когда ты активно над ней не работаешь, то чувствуешь вялость и отсутствие желания шевелиться.

Он сделал небольшую паузу, после чего уточнил:

— Это ведь так?

— Нет... Я... Возможно... — закрыв глаза, ответила Салем. — Наверное, так и есть. Мне нравится, когда всё идет по созданному мной плану. Я испытываю удовлетворение, если удается нанести Озме поражение. Мне доставляет удовольствие придумывать новые способы его победить. Разве это плохо?..

— Нет. Как раз наоборот — всё тобой перечисленное является признаками хорошей цели, — пояснил Жон.

Салем с заметным облегчением кивнула.

— Но проблема заключается в том, что постоянно заниматься только этим ты не можешь, — добавил он. — Существуют периоды, когда тебе необходимо ждать, пока план не подойдет к нужной стадии, верно?

Салем опять кивнула.

— Готов поспорить, что когда такое происходит, ты чувствуешь нетерпение, отчаянное желание увидеть плоды твоего труда и, пожалуй, раздражение от того, что заняться больше нечем.

— Так и есть. Но думаю, у Озмы тоже бывают подобные периоды.

— И да, и нет. Подобные периоды у него действительно бывают, но какое-нибудь дело находится всегда. Цель-то у Озмы не одна, и если основная внимания не требует, то ее место тут же занимает следующая. Потому человеческая жизнь и кажется со стороны настолько насыщенной. Ты зарабатываешь деньги, чтобы потратить их во время отпуска, и лишь только начинаешь чувствовать скуку, как пришедший счет за коммунальные услуги подстегивает желание заработать еще больше денег. Не говоря уже о таких событиях, как чей-нибудь день рождения, Фестиваль Вайтела или встреча с девушкой, в которую ты тут же влюбляешься. Вы встречаетесь и подумываете обзавестись собственным домом, чтобы жить там вместе. Список целей постоянно растет, так что всегда есть чем заняться.

Жон сделал небольшую паузу, а затем решил перейти к сути:

— Но задачи Озмы всегда серьезно отличались от желаний обычного человека. Ему было необходимо сдерживать тебя, планировать проведение Фестиваля Вайтела, руководить школой и всё прочее. А вот ощутить какую-либо скуку он попросту не успевал, потому что постоянно находилось дело, требовавшее его непосредственного внимания. Возможно, это не та жизнь, которую стоит называть нормальной, — признал очевидное Жон, — но каждый раз справляясь с очередной задачей, он испытывал небольшое удовлетворение. А поскольку подобных задач у него было гораздо больше, чем у тебя, такое времяпрепровождение помогало ему двигаться дальше.

— И мне теперь нужно построить Академию Злых Охотников? — спросила Салем.

— Можно и так, — улыбнулся Жон. — Звучит, конечно, глупо, да и вариант поинтереснее не слишком-то и сложно подыскать, но это всё равно гораздо лучше, чем ничего. Занятие ты себе точно найдешь — будешь нанимать злых преподавателей и проводить злые экзамены. Пусть пример тупой, но признай, что скучать тебе в данном случае вряд ли придется.

Салем вздохнула, но что-либо возражать ему совсем не спешила. Жон же невольно вспомнил где-то услышанное пожелание:

"Пусть сбудутся все твои мечты, кроме одной".

Скорее всего, нечто подобное говорила ему мама. По крайней мере, это звучало очень на нее похоже. Наверняка она же и объяснила, что одна несбывшаяся мечта требовалась для того, чтобы продолжать быть счастливым и двигаться вперед.

Вероятно, Жон тогда не понял смысла высказывания, но ожидать чего-то иного от ребенка вряд ли стоило. В конце концов, у детей мечты заменяли здравый смысл. Но для бессмертных людей вроде Салем и Озпина они были гораздо важнее, чем для кого-либо другого.

— Ты упомянул два компонента моей проблемы, — напомнила Салем.

— Да, — кивнул Жон. — Если первая часть заключается в наличии у тебя лишь одной мечты, то вторая еще проще — ты приблизилась к ее исполнению и непроизвольно задумалась о том, что произойдет после этого. Если Озма окончательно умрет, то с чем тогда останешься ты, добившись его уничтожения?

— И с чем же я останусь? — поинтересовалась Салем.

— Не знаю. На подобный вопрос способна ответить только ты сама.

— А что насчет тебя? В чем заключаются твои мечты, Жон из рода Арков? Сколько их вообще?

— Слишком много, — рассмеялся он. — Я хотел стать Охотником, встретить красивую девушку, влюбиться и завести семью, заставить моих родных мной гордиться, доказать собственную силу, обрести славу... А потом я попал в Бикон, и к прежним задачам добавились новые: сделать так, чтобы о моей тайне никто не узнал, снять нагрузку с Глинды в благодарность за ее помощь, спасти Романа и Нео, остановить Синдер, защитить студентов. Что-то получилось, что-то — не очень, но ситуация опять изменилась, принеся очередные заботы: сохранить Бикон, присмотреть за детьми, сделать так, чтобы Озпин мной гордился... Я до сих пор всем этим занимаюсь, причем мысль о семье так никуда и не исчезла. К тому же мне хочется провести нормальный Фестиваль Вайтела, победить на нем Атлас и утереть нос самодовольному ублюдку Айронвуду.

Жон мечтательно улыбнулся, после чего продолжил:

— Подобные планы и цели тянут за собой множество дополнительных задач. Пережить экзамены, например, составить хороший отчет, восстановить пострадавшие части школы или нанять, наконец, врача, который не будет получать удовольствие, причиняя боль моим студентам.

— У тебя много дел, — закрыв глаза, сказала Салем. — И они наверняка оставляют очень мало свободного времени.

— Да уж, скучать мне точно не приходится.

— Должно быть, мое вторжение добавило тебе забот. Означает ли это, что я сделала твою жизнь еще более насыщенной?

— Наверное... — пробормотал Жон, и сам толком не понимая, как относиться к такого рода "развлечениям". — Если ты победишь, то я погибну, но пока мне действительно не до скуки. Новых целей в мою жизнь тебе удалось внести немало. А если я все-таки останусь в живых, то смогу смело взглянуть в глаза отцу, точно зная, что он мной гордится.

— Глупый ребенок, — прошептала Салем. — Настоящие родители всегда гордятся своими детьми. Я помню, какие чувства испытывала, когда мои дочери произносили первые слова, начинали ползать, ходить или заводили друзей.

Она на секунду замолчала, явно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, а затем добавила:

— Твой отец и так тобой гордится. В этом можешь даже не сомневаться.

Жон ничего ей не ответил. Наверное, ему стоило что-нибудь сказать, но что он мог предложить существу, которое было в сотни раз старше него? Да и какими вообще обладал познаниями в области божественных проклятий и вечной жизни, чтобы делиться с Салем своей "мудростью" на этот счет?

— Я получила много пищи для размышлений, — произнесла она. — А теперь иди и помни, что ты никому не должен говорить об услышанном здесь.

Жон посмотрел на пустые бутылки.

— Тебе прислать еще вина? — спросил он.

— Разве психотерапевту можно намекать пациенту на то, что его проблемы следует решать при помощи алкоголя?

— Я и не говорил, что являюсь хорошим психотерапевтом. Кроме того, алкоголь — вовсе не решение. Мы оба это знаем. Но если он поможет тебе продержаться до того момента, как ты найдешь ответы на свои вопросы, то не вижу в его употреблении никакой проблемы. В конце концов, при переломе ноги человеку выдают костыль до тех пор, пока кости не срастутся, но из-за этого его никто не называет слабым.

Салем на некоторое время задумалась.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Думаю, дополнительное вино мне не повредит...

* * *

— Р-разве ты не умеешь летать?

— Молчать, плебеи, — произнесла Синдер, откинувшись на спинку украденного из башни Салем кресла, которое четыре девчонки сейчас тащили по Землям Гриммов. — Королева не обязана ходить пешком, когда ее способны нести верные подданные. Считайте, что вам повезло. Но если желаете, то мы можем вернуться к моей предыдущей идее на ваш счет.

— В этом нет абсолютно никакой необходимости, Ваше Величество, — сказала Блейк. — Мы будем нести вас до тех пор, пока не достигнем зоны устойчивой связи с Вейлом, после чего Рейвен Брэнвен откроет портал к Янг.

— Ты в этом уверена? В последний раз она открывала портал, когда Сяо-Лонг грозила смертельная опасность. Пусть нечто подобное ниже меня, но я достаточно великодушна, чтобы не воротить нос от необходимости пытать ее, пока мать не ощутит агонию своей дочери через всю планету.

— Нет-нет, всё в порядке! — поспешила заявить Руби. — Нам нравится нести паланкин. Правда ведь, Янг?

— Ага. Мое любимое занятие...

— Вот видите, Ваше Величество? — сказала Блейк, посмотрев на Синдер. — Все счастливы. Почему бы вам не вернуться к планированию устройства вашего будущего государства, а дорожные проблемы не оставить на верных слуг? Мы сами отнесем вас домой.

— Хм... В чем-то ты права. Моей земле необходимо достойное название... нечто вдохновляющее — такое, которое увековечит мое имя. Как насчет "Королевство великой и ужасной Синдер Фолл"?

— Звучит немного... зловеще, Ваше Величество, — заметила Блейк.

— Ты уверена? А мне показалось, что тебе подобное нравится. В конце концов, ты ведь встречалась с Адамом Таурусом. Нет? Ладно... Тогда Синдеротопия. Или Синдерштадт. Фоллштадт? Империя огня? Синдерленд? О, а вот это звучит весьма неплохо! И поторопитесь там! До мест, откуда можно будет связаться с Вейлом, нам еще идти и идти. Итак, на чем я остановилась? Хм... А, Синдерленд. Или Синдердам? Синдерпуль? Синдерчестер? Синдерополис...