О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Она была слишком рациональна, чтобы придавать значение странному сну...

Даже если в нем был дракон с океаном раскаленного древнего злата вместо глаз, коварный и переменчивый. И все же Гермиона была ведьмой достаточно давно, чтобы не забывать о таких реалистичных снах. Только трактовка тайных знаков никогда не давалась ей хорошо. Да, мисс Грейнджер была встревожена — именно поэтому решила пропустить ужин и пойти туда, где с юности всегда искала ответы, — в библиотеку.

Повадки книжного червя — это навсегда. Особенно когда ответов совсем нет, а вопросов более чем достаточно. Ей хотелось отдать должное радушному приему эльфов — в нем не было ни капли фальши. В красоте Имлдариса легко было забыться, здесь даже воздух пьянил, несмотря на то, что всюду царила златая осень, неестественно яркая.

Гермиона остановилась у одного из арочных окон — посмотреть на сверкающие водопады вдали. Кто бы ни вырвал долину из течения обычного мира, он сделал это с превосходным искусством. Ожившая, до странности хрупкая память пред ликом неизбежности — вот чем здесь все было. Ей хотелось просто любоваться, не замечая прохладный, налетающий с игривостью котенка ветерок. Стоять так долго-долго, обняв себя за плечи. Просто потому, что покой годами был Гермионе чужд. Ей никогда не удавалось оставить вечную войну за порогом. Она несла ее в себе, куда бы ни пошла.

Но здесь было действительно спокойно. Даже несмотря на то, что разум прекрасно понимал иллюзорность всего вокруг.

— Я рад, что вам нравится мой дом, леди.

Лорд Элронд уж точно не хотел ее пугать и был достаточно любезен, чтобы она услышала его шаги до того, как раздался мягкий, но сильный голос. Ей на плечи с простой естественностью упала накидка венценосного эльфа, а сам он стал рядом. В отличие от всех, кого ей довелось видеть, его облик не был режуще-юным в сравнении с настоящим возрастом. Он не был таким застывшим в идеальности, как все его собратья.

Да, в нем чувствовался опыт, груз памяти, и все это отражалось во взгляде. Однако Гермиона чувствовала с древним эльфом странное сродство. Маг? Или что-то другое, более простое делало их похожим? Вот еще одна загадка. Которых пруд пруди в обрамлении великолепия природы.

— Спасибо, владыка.

Запах незнакомых ей трав и ощущение тепла чужого тела. Все же атлас и обнаженные плечи в этом платье никак не грели вечером.

— Вам придется задержаться. Мы ищем способ вам помочь.

— Мы — это?..

В синих, словно море, глазах Элронда был лишь теплый свет. Он с честью выдержал проницательный взор человеческой девушки. Давно ли кто-то из эйдан мог смотреть на него так? Прав был Митрандир — в этих детях другого мира столько силы и жизни. Чего давно не скажешь о них — обреченных и обрученных с самого Пробуждения с Искаженным миром. Трагедия в том, что его народ любит эти земли вопреки Зову Моря.

Прекрасная Галадриэль видела глубже и дальше любого из них и называла это проклятьем гордыни. Все же мать его жены редко выбирала двойные смыслы, зато легко испытывала сердца и души. Пожалуй, полуэльф не против был увидеть, как режущая древнейшая синь, видевшая свет Древ, натолкнется на непроницаемость цвета янтаря под солнечными лучами. В человеческой девушке чувствовалась та воля, которая ставила эйдан вровень с Перворожденными, а то и выше.

В глазах его отца, до сих пор несущего тот свет, что был до Солнца и Луны, была та же сила, та же воля.

В планах Митрандира эта девушка была концом для Последнего из рода Драконов, так же как его отец поверг Анкалагона Черного, величайшего из крылатых драконов Моргота. Только вот мудрый Серый маг не учел одного — не тот характер у леди, чтобы ее можно было использовать вслепую. И все планы Белого Совета, на которых так настаивал Гэндальф, могут оказаться в итоге ничем.

— Белый Совет. Саруман Мудрый, глава ордена истари, Владычица Лориэна, чья мудрость не сравнима ни с чем. Знакомый вам Гэндальф и я.

— Весьма почтенная компания.

Почему-то казалось, что данный конкретный эльф совсем не чопорный и ее иронию оценит. Запах раздавленной рябины в морозный полдень смутно различила она, укутываясь в мягкую ткань поплотней. Молчание между ними было пока очень уютным. Она редко выносила незнакомцев так близко от себя, но от эльфа не исходило угрозы. Скорее Гермиона грелась возле него, как у очага.

— Может, покажете мне библиотеку?

Ведь целью ее прогулки была именно библиотека. А кто, как не хозяин Ривинделла, покажет ей лучше храм знания?

Да ей просто хотелось пообщаться с тем, чьим гостеприимством они с Гарри будут пользоваться неизвестно сколько. Оставалось надеяться, что деятельную натуру ее друга эти ажурные стены выдержат. О том, как Блэк-холл страдал от гениальных — действительно гениальных! — идей хозяина, Гермиона предпочитала не вспоминать.

Эльф ей предложил руку. И заподозрить эльфийского владыку в чем-то большем, нежели хорошие воспитание, было нельзя.

Вообще-то за случайную в своей естественности встречу мисс Грейнджер благодарила магию. Потому что побеседовать с владыкой Ривенделла ей было нужно. И не только о планах их возвращения домой. Если уж на то пошло, мистер Поттер-Блэк оказался подлым дезертиром. То есть не пошел с ней чахнуть и вдыхать книжную пыль. Сбежал на ужин с гномами, зная, что там будет та самая эльфийка, прекрасная, как сумерки у тихой реки.

Гермиону сие тревожило. Ведь таким глуповато-восторженным она давно Гарри не видела. Пусть она была достаточно тактична, чтобы не лезть в личную жизнь друга напрямую. Однако по-тихому — это же совсем другое дело. Несмотря на очень взрослое понимание, что Гарри давно не тот светлый до оскомины мальчик, которым пользовались все кому не лень, перестать беспокоиться она не могла. Это ведь и значит — любить всем сердцем?

Комната была огромная и утопала в мягком свете светильников на стенах. Она на пару секунд вдохнула в себя тот самый запах — книг. Впервые за долгие годы Гермиона подумала, что, быть может, ошиблась с выбором жизненного пути. Но делать было нечего. По крайней мере, пока она в Средиземье, ничего не изменить. Как всякая гриффиндорка, мисс Грейнджер была "немножко" максималисткой, а еще очень категоричной в суждениях. Быть может, теперь, между поисками пути домой, ей стоит подумать о другом?

Например, об отставке и о чем-то новом, чем бы она действительно хотела заниматься.

— Думаю, вам лучше начать с книг по истории Арды.

— Или с алфавита.

Она едва не схватилась за голову, осознавая масштаб собственной беспечной тупости. Как читать, если не знаешь ни одного языка? Есть, конечно, заклинания-переводчики, однако кто сказал, что они сработают? Гермиона поняла, что забылась в своих "возвышенных" частично бесполезных размышлениях и не подумала об элементарном.

— Попробуйте прочесть.

Настойчивый, сейчас просто завораживающий голос эльфа подтолкнул ее к столику, к открытой белоснежной странице. Это руны, быстро поняла Гермиона, скользя взглядом по красивейшей иллюстрации двух деревьев. Одно было золотым, другое сияло серебром. От каждой ветви и листика, прорисованных так, что они казались живыми, исходило сияние.

— Древа Валинора, созданные Валиэ Йаванной и Ниэнной взамен уничтоженных Мелькором Светильников...

Она читала легко и естественно, словно это был родной английский.

— Этот язык уже не один век почти не звучит на этих берегах. Квэнья и вы так легко его прочли...

— К чему вы ведете, владыка Эрлонд?

У бесстрашной мисс Грейнджер нехорошо закололо за грудиной. Никакое умение не дается нам просто так. Нормальным было бы то, что она не смогла бы понять смысл чужих рун. Пришлось бы с нуля изучать наверняка сложный язык. Эльфы, как ни погляди, вообще не фанаты простоты. Однако понимание одного из древнейших языков этого мира роднило его с Гермионой куда глубже, чем она могла представить. Но все это не отменяло того факта, что она отчаянно хотела домой.

Словно каждый день здесь, в Средиземье, менял в ней что-то такое, что по возвращении Гермиона перестанет быть прежней. Боязнь перемен естественна. А еще все ее стоическое мужество куда-то подевалось. Она ненавидела бродить в темноте, ничего не понимая. Но еще больше не любила быть игрушкой в руках судьбы.

— Если к тому, что Арда теперь мой дом и дороги назад нет, то поверьте, я сделаю все, чтобы ее отыскать. А если понадобится — проложить.

— Дитя, в твоем упорстве никто не сомневается...

Вместо голоса Элронда прозвучал другой, глубокий и сильный, словно шепот волн. Ступившая в комнату женщина разила бестрепетной ясной красотой, безжалостной, как удар меча. А еще тени шарахались от света, что венчал ее высокое чело, словно венец. Волосы сияли то чистейшим златом, то серебром. Синие — куда там морским глубинам — глаза смотрели на Гермиону с пониманием, пожалуй, усталым.

Только эта женщина в белом платье, бессмертная настолько, что вечность в ней резала глаза, читала душу Гермионы так легко, как сама мисс Грейнджер открытую до этого книгу. У нее ушло семь ударов сердца, чтобы успокоиться и сомкнуть щиты на разуме заново. Несмотря на ощущение похожести с Белой ведьмой — так ее про себя окрестила Гермиона — гулять по своей памяти она никому не собиралась дозволять.

— Гермиона, позвольте представить вам леди Галадриэль, Владычицу Лориэна.

Всего на пару секунд ей стало жаль эльфа, который точно устроил их встречу... Гарри наверняка ощутил ее панику и теперь мчался сюда, злой, как сотня хвосторог. Друг сколько угодно мог строить очаровательные глазки эльфийским девицам, но ее он любил по-настоящему. Поэтому скоро эти двери, выглядевшие такими надежными, вынесут с одного удара. По-иному Мальчик-который-выжил не умел входить.

А еще на тонком изящном пальце эльфийской колдуньи сияло белым светом кольцо — словно бледная звезда.

Гермиона его видела. Артефакт усиливал могущество древней владелицы и изменял течение времени, объясняя, почему эльфийская долина так необычна. Значит, лорд Элронд — владелец такого же непростого украшения. На один из своих вопросов Гермиона нашла ответ. Осталось убедить Поттера, что ее здесь "сильно не обижали". Иначе за целость всего этого великолепия никто не поручится. Гарри бывал радикальным в своих решениях.