Выжившие (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

2 мая 2000 — День рождения Виктуар

Действия в главе разворачиваются: 30 декабря 2000 — 2 февраля 2001

Тридцатого декабря Молли без предупреждения заявилась на площадь Гриммо, чтобы осмотреть гардероб сына.

— Где твой шкаф с одеждой? — спросила она у Рона.

— А что такое?

— Я должна убедиться, что завтра ты будешь в своей лучшей мантии. Ведь это невероятно важный день!

— Мам, Гермиона знает меня уже десять лет. Не думаю, что она откажется обручиться только потому, что на мне, видите ли, старая мантия.

— Не хватало еще, чтобы ты опозорил меня перед будущими свойственниками!

— Да мы последние два года почти каждый праздник проводим у них…

— Не уводи разговор в сторону, Рональд! Где твой шкаф?

— Может, я сначала немного приберусь там?

— Рональд…

— Госпожа Молли, могу ли я предложить вам свой фирменный ежевичный «Наполеон»?

— Спасибо, Кричер, но…

— Кричер так рад видеть вас, госпожа Молли. Будьте добры, присаживайтесь…

Рона, тем временем, и след простыл. Миссис Уизли заняла место за столом на кухне, Гарри же, допивая чай, лишь довольно ухмылялся.

— Рано радуешься, — предостерегла его та. — Тобой я займусь сразу после Рона.

Гарри отставил в сторону чашку и поспешно поднялся наверх, чтобы навести в своей комнате хотя бы относительный порядок.

* * *

Каждый волшебник, знавший о предстоящей помолвке, старался как можно реже появляться в Норе из страха, что его привлекут к работе. Но несмотря на все хлопоты и переживания, в назначенный час все было идеально. Стол был накрыт в гостиной, а мистер и миссис Уизли сияли словно начищенные галлеоны. Рон и Гарри с честью выдержали пристальный взгляд Молли, которая не нашла к чему придраться в их внешнем виде.

Гермиона прибыла чуть позже, воспользовавшись каминной сетью. Будущая невеста решила одеться по-маггловски, чтобы поддержать своих родителей, которые прибыли вместе с ней, — они единственные среди всех приглашенных не носили мантий. Впрочем, на Гермионе отлично смотрелась и юбка чуть выше колен, подчеркивающая стройные ноги. Гарри в очередной раз поразился тому, как изящно и тонко она умеет напомнить окружающим о своей женственности.

Макияжем невесты занималась Джинни, она прибыла чуть позже. К своему большому удивлению, Гарри заметил, что та решила нарядиться в маггловский наряд, впрочем, даже в нем она выглядела невероятно соблазнительно. Догадываются ли волшебники, как много они теряют, не желая открываться или хоть как-то соприкасаться с маггловским миром? Они же с Роном выбрали новые мантии, которые успели пройти сначала через руки Кричера, а потом уже и Молли.

Все прошло прекрасно. Атмосфера вокруг царила волшебная, кухня радовала изысками, и даже Рон не оплошал — он вовремя нашел в своих бездонных карманах обручальное кольцо и надел его на палец нареченной. Глядя на сияющих и лишь чуточку смущенных друзей, Гарри не смог удержаться от радостной улыбки. Поддавшись импульсу, он взял Джинни за руку, и их пальцы переплелись.

* * *

Для авроров новый год начался в бешеном ритме, словно преступники только тем и занимались в праздничные дни, что совершали грязные делишки. По наводке информатора Гарри с напарником вышли на одного скупщика краденого, который не чурался запрещенных артефактов. Дом его оказался неожиданно пустым, и они решили заглянуть в небольшую пристройку неподалеку от дома.

Дверь натужно заскрипела, поднимая с пола толстый слой пыли. С выставленными наголо волшебными палочками авроры осторожно переступили порог. Все произошло настолько внезапно, что Гарри даже не успел отреагировать — непонятно откуда взявшийся луч разоружающего заклятия отбросил его назад. Под мелькавшими над головами проклятиями Причард бросился к нему и одним сильным тычком повалил на пол, жестами показывая, чтобы он не вставал. Впрочем, Гарри и не собирался: стоя на четвереньках без волшебной палочки он чувствовал себя очень уязвимым. Резкой вспышкой вернулись воспоминания о далеком прошлом, когда была сломана волшебная палочка. А следом пришло ужасное понимание. Когда-то давным-давно Гермиона сказала: «Стоит кому-нибудь разоружить тебя, и он сразу же станет хозяином Старшей палочки».

Ужас превратился в ярость: не может быть и речи, чтобы какой-то жалкий торговец краденым стал хозяином самой могущественной палочки в мире. Он вскочил на ноги одним резким движением и, не обращая внимания на разноцветные лучи заклятий, устремился в атаку. Волшебная палочка обнаружилась возле двери, в проходе которой стояло нагромождение причудливых предметов. Очевидно, что за этой слабой преградой и скрывался преступник. Гарри начал карабкаться вверх по выступающим предметам и, оказавшись наверху, спрыгнул прямо на ошеломленного мошенника.

Тот был настолько удивлен произошедшим, что даже не сделал ни малейшей попытки оказать сопротивление. Гарри произнес обездвиживающее, а следом за ним разоружающее. В дюйме от уха просвистел луч проклятия. В ответ он запустил очередным Экспеллиармусом, который наконец достиг своей цели: противника отбросило на добрых полметра, сильно приложив о противоположную стену. Третьего и последнего преступника вывел из строя подоспевший Причард.

Пока напарник проводил арест, обыскивая и надевая на мошенников магические наручники, Гарри пытался вернуть самообладание. Он кожей ощущал недовольство наставника, это было видно по его точным и резким движениям и сжатым зубам. Он не сказал и слова, но комментарии были излишни. Гарри и так все понял. Через четыре часа, когда все улики были собраны и разложены по пакетам, а обвиняемые допрошены и переправлены в камеры, Причард зашел в кабинет, где Гарри, стараясь сделаться как можно меньше, заканчивал свой отчет.

Аврор прислонился к столу, словно ожидая, когда на него обратят внимание. Время было уже позднее, поэтому вокруг было малолюдно.

— Поттер, — начал он, — я знаю, что в свои юные годы тебе уже удалось поучаствовать в трудных и опасных сражениях, в которых риск был оправдан. Но ты должен понять, что наши операции… они, как правило, не стоят того, чтобы отдавать за них жизнь.

Гарри продолжал настойчиво пялиться в пергамент, но кивнул, давая понять, что услышал.

— Черт возьми! — взорвался Причард. — Что на тебя вообще нашло? Знаешь, сколько проклятий могло в тебя попасть? Сколько раз я отводил их от тебя, ставя себя под удар? Я был буквально на волоске от одного заклятия! А оно, поверь мне, было не из приятных!

Гарри машинально потер шрам на лбу. Пусть он уже и не болел со дня последней битвы за Хогвартс, но полностью забыть о его существовании было нелегко. Он ловил себя на мысли, что прикасался к нему всякий раз, когда что-то шло не так, как надо. Он быстро сообразил, что делает, и опустил руку, надеясь, что Причард не заметил этот жест и не подумает, что таким образом он пытается использовать свою известность. Но было слишком поздно. Это только подлило масла в огонь:

— Мы — команда, — жестко произнес он. — Когда один из нас в опасности или разоружен, другой действует согласно этому. Месяцами я пытаюсь вдолбить в тебя эту простую истину. Или ты думаешь, что я просто развлекаюсь? Неужели ты считаешь, что я просто пройду мимо, когда тебя будут резать на кусочки?

— Извини, — прошептал Гарри. — Я не хотел тебе проблем. У меня просто не было времени подумать!

— Ты работаешь с напарником, и над этим нечего думать. Это главное. А вот это, — Причард дотронулся пальцем до шрама в виде молнии, — останется здесь на всю жизнь. Сделай себе одолжение: пусть он будет единственным.

Благодаря этому жесту Гарри понял, как сильно злится на него Причард. Проговаривая последние фразы, он даже повысил голос, привлекая внимание всех присутствующих. Немногочисленные, но любопытные взгляды тут же устремились в их направлении. Причард взял себя в руки и уже более спокойным тоном закончил:

— Буду с тобой честен. Я составлю отчет для Фосетта, в котором упомяну этот случай. Вероятнее всего, тебя ждет выговор.

С ярко горящими от стыда щеками Гарри кивнул. Напарник бросил на него последний сердитый взгляд и ушел к своему столу.

* * *

Следующие дни оказались для Гарри трудными. Причард старался разговаривать с ним только в случае крайней необходимости, и то холодно и отстраненно, словно они не были знакомы. Но что было хуже всего — он начал, будто в демонстративном жесте, тщательно перепроверять всю его работу. Так он хотел подчеркнуть, что значит работать без доверия. В офисе только ленивый не обсудил их громкую ссору.

К счастью, стажерам хватало такта, чтобы не требовать от Гарри каких-то деталей этого происшествия. И лишь Оуэн, одобряюще похлопав по спине, произнес:

— Что бы ты там ни натворил, он не будет злиться на тебя до пришествия Мерлина.

Гарри не стал делиться этим неприятным случаем с Джинни, посчитав, что сам виноват, а вот Рону пересказал вкратце, подробнее остановившись на Старшей палочке.

— И правильно сделал. Ты только представь, сколько было бы проблем, если бы ты все-таки оставил ее у себя? И без нее-то не все так гладко…

Слова друга ненадолго отвлекли Гарри от свалившихся на бедную голову проблем, и он решил, что рано или поздно обязательно помирится с напарником.

* * *

Весь январь Примроуз Дэгворт, Альберт Хартс, Дженис Давенпорт — она входила в состав экспертной комиссии, та самая «Зеленая Повязка», как назвал ее Гарри, — и Майкл Корнер расследовали дело. Понадобилось много долгих часов наблюдения и переговоров, чтобы получить хоть какие-то сведения.

Особых подробностей Гарри не знал: все данные хранились в строжайшем секрете, но несложно было догадаться, что в нем замешаны высокопоставленные волшебники. В первую неделю февраля спокойную обстановку штаб-квартиры нарушил взволнованный голос Дженис Давенпорт:

— Прим, ты только посмотри!

Когда до Дэгворт дошел смысл показанной газетной статьи, она разразилась отборной бранью.

— Проблемы? — вмешался Причард.

— Да нет, — пробормотала Примроуз, сжав зубы. — Просто все результаты нашего дела, которое, между прочим, помечено знаком «совершенно секретно», красуется на пятой странице. Мерзкая дрянь Скитер!

— Откуда она узнала? — спросил Майкл и перехватил из рук напарника газету.

Но Дженис Давенпорт почти сразу же вырвала ее обратно и решительно направилась к кабинету Фосетта.

— Утечка информации. Другого варианта нет, — буркнул Альберт Харц. — У кого еще есть доступ к нашим отчетам?

Новость быстро облетела всю штаб-квартиру. Те, кто еще не успел ознакомиться со скандальной статьей, спешили это сделать или же старались получить информацию если не из первых рук, то хотя бы от самых приближенных источников. Гарри же, тем временем, пытался сложить в уме мозаику. Он был почти уверен, что у Скитер не было ни одного информатора в стенах Министерства. Формула успеха для нее проста: анимагическая форма, нужное время и нужное место.

И почему только он раньше не донес на эту мерзкую журналистку, ведь она в свое время изрядно попортила ему жизнь? Неужели причиной тому были отец и Сириус, или, скорее, то, что все они были незарегистрированными анимагами?

Давенпорт вышла из кабинета начальника, направилась к их команде и громко — так, чтобы слышно было всем, — произнесла:

— Будет официальное расследование. Так что для своего же блага вам лучше попридержать языки! Шеф просто в бешенстве!

С неловким чувством Гарри заметил, как его коллеги начали бросать друг на друга подозрительные взгляды, словно ожидая, что каждый из них мог слить информацию Скитер. Он наклонился к Причарду и прошептал:

— Мне нужно поговорить с Фосеттом.

Тот коротко кивнул, показывая, что услышал. На его лице отразилось любопытство. Под внимательными взглядами авроров и стажеров Гарри постучал в дверь шефа. Получив приглашение войти, он проскользнул в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.

— У меня есть кое-какие идеи насчет того, как Скитер могла получить эту информацию, — с порога заявил он.

— Присаживайся.

Гарри подчинился и тут же выложил все как на духу.

— Она — незарестрированный анимаг. Превращается в жука, чтобы шпионить за людьми.

Судя по изумленному виду Фосетта, такое он даже предположить не мог.

— Жук…

— Он самый, — подтвердил Гарри.

Фосетт сразу же понял, чем это чревато, достал волшебную палочку и произнес:

— Гоменум ревелио.

Будто легкий ветерок пролетел по комнате. Сияющий вид Фосетта лучше слов говорил, что сейчас здесь находятся только люди.

— Ты уже видел ее в анимагической форме? — спросил он с интересом.

— Да. Ее легко узнать по следу от очков возле усиков.

— Тогда все будет еще проще.

— Ее отправят в Азкабан? — спросил Гарри, не разделяя радость аврора.

— Может быть. — Ответом ему было лишь пожатие плечами. — Тебя это волнует?

— Мне кажется, это слишком суровое наказание. Я имею в виду по сравнению с убийством или теми преступлениями, что совершают темные маги.

— Не мы пишем законы, — отрезал Фосетт. — И не нам решать, кто достоин наказания.

Гарри недовольно скривился. Он часто слышал эту фразу с тех пор, как начал работать в Аврорате, и считал ее невероятно лицемерной. Прежде всего, у каждого аврора были свои информаторы и знакомые мошенники, которых не трогали в обмен на сведения. Они-то и решали, кому отправляться за решетку, а кому оставаться на свободе.

В военное время такое избирательное отношение не приводило ни к чему хорошему: руководствуясь мифическим общим благом, многие авроры направо-налево нарушали закон и собственные моральные принципы. Впрочем, в этом Фосетта нельзя было упрекнуть. Но слушать о том, как он отрицает свою причастность к приговорам осужденных Пожирателей смерти, было все равно неприятно. Не в характере Гарри было отводить взгляд и скидывать на других ответственность за свои поступки. В одном он был уверен: если Скитер попадет в тюрьму, он не станет говорить, что не имеет к этому никакого отношения.

— Проблемы, Поттер?

— Я просто хочу, чтобы она перестала писать всякую чепуху.

— Не уверен, что она умеет писать что-то другое, — возразил Фосетт. — Но ты прав: как только наша карта будет разыграна, мы уже не сможем ничего изменить. Может быть, некоторое великодушие и принесет свои плоды. Как думаешь?

— Если это поможет ей переключиться на другие темы, почему бы и нет.

— В таком случае нам открываются прекрасные перспективы, — заметил Фосетт. — Это будет лучшим выходом! Позови Причарда.

Гарри кивнул и, открыв дверь, тут же оказался в центре внимания — десятки любопытных глаз уставились на него. Он нашел взглядом напарника и махнул головой в сторону кабинета. Причард все понял без слов.

— Стэн, твой стажер — ценный кадр, — произнес Фосетт, едва дверь за ними закрылась. — Представляешь, он много чего знает о нашей маленькой любительнице совать нос не в свои дела. Она превращается к жука, чтобы шпионить за нами.

— Стерва!

— К несчастью для нее, теперь мы знаем ее секрет.

— Она не зарегистрированный анимаг?

— Судя по всему, да.

— Мы ее возьмем!

— Для начала соберем досье, — размышлял вслух Фосетт.

Он достал из выдвижного ящика стопку чистых пергаментов и крупными буквами написал на одном «Рита Скитер». Добавил туда несколько бланков, которые, как знал Гарри, служили для внутреннего использования — заявления об отпуске, различные заметки «на вспомнить», и вложил еще какие-то документы. Все эту папку он обвязал шелковой веревкой.

— Это должно решить нашу проблему, — удовлетворенно рассматривая дело рук своих, заявил Фосетт. — Осталось только пригласить к нам саму миссис Скитер.

— Вы уверены, что этого будет достаточно? — с сомнением в голосе спросил Гарри. — Делать из мухи слона — ее конек, — с излишней резкостью добавил он. — Ее не взять грудой каких-то бумажек.

— Она тебя так впечатлила? — усмехнулся Причард.

— Теперь, когда нам известно о ее анимагической форме, можно считать, что с ней покончено. Она не станет рисковать и нарываться на полное расследование, даже если и узнает, что наше досье на нее — это, по сути, фикция. Так ты хочешь поприсутствовать на допросе или нет?

Гарри совсем не хотел встречаться с настырной журналисткой, но и отсиживаться за спинами коллег не мог. Он заварил всю эту кашу, рассказав о жуке. Скитер не была дурой, она сразу поймет, кто ее сдал с потрохами. Не хватало еще, чтобы она подумала, что Гарри Поттер боится ее и поэтому избегает встреч.

— Хочу.

— Отлично. Отправлю на ее поиски Хартса и Дэгворт. Как насчет второй половины дня?

Гарри и Причард кивнули.

— Прекрасно. Никому ни слова об этом.

Когда они вышли из кабинета начальника, по отделу сразу же побежали заинтересованные шепотки. Очевидно, что все авроры разделились на два лагеря: одни считали, что Гарри поймали с поличным, а остальные, что Гарри сам донес на Причарда. Все утро до обеденного перерыва они ловили на себе любопытствующие и оценивающие взгляды коллег.

Гарри возвращался из отдела магического правопорядка, когда в одном из коридоров его перехватил Оуэн.

— Ну, как она это сделала? — спросил он. — Кто ее сдал?

— Быть может, ты сам.

— Да ладно, хоть намекни.

— Ты слышал, что сказала Давенпорт о том, что будет с теми, кто не держит язык за зубами? В моем деле уже есть один выговор, обойдусь без второго.

— Ну ты и зануда, Гарри.

— Совсем нет, — улыбнулся тот.

Может, он и не был слизеринцем, но хранить свои секреты научился еще с детства. Чтобы разговорить его, нужно было что-то получше, чем это.

В полдень в кабинет начальника вызвали Альберта Хартса и Примроуз Дэгворт. Оттуда они направились прямиком на задание. Хартс вернулся через полчаса и, ничего не говоря, прошел к шефу. Спустя мгновение Фосетт вышел с ним и кивнул Гарри и Причарду, приказывая следовать за ними. Они направились в комнату допросов, где их уже ждала Рита Скитер. Та громко возмущалась отвратительным отношением к ней со стороны авроров:

— Вы не имеете права! — орала она на Дэгворт. — Вы еще пожалеете, я напишу о вас такую статью, что вы побоитесь высовываться из своих нор!

Последние сомнения Гарри медленно улетучивались, когда он вспомнил что сделала с Хагридом та грязная разоблачающая статейка. Фосетт кивнул, и Давенпорт вышла.

— Я требую объяснений, — прошипела Рита, обращаясь к начальнику Аврората.

Затем она заметила Гарри и прищурилась.

— О, теперь, когда вас здесь так много, решитесь напасть на меня?

— Много храбрости потребовалось вам, чтобы поливать грязью четырнадцатилетнего подростка и погибших волшебников? — сухо парировал Гарри.

Скитер ничего на это не сказала. Фосетт громко хлопнул папкой с документами по столу. Рита взглянула на нее и едко произнесла:

— И все это на меня? Польщена.

— Мы всегда щепетильно относимся к сбору улик, — лелейным голосом ответил ей Фосетт. — Но главные уместятся в три слова.

Он замолчал, выдерживая паузу. До сих пор стоявшая Рита отодвинула стул и присела. С видом полного превосходства на лице она вызывающе спросила:

— Очень хорошо. Ваша цена?

Трое мужчин заняли свои места за столом. Гарри был уверен, что полуулыбка, застывшая на лице напарника, выражала некоторую долю восхищения.

— Во-первых, больше никаких статей о любых наших расследованиях. Разумеется, без нашего на то разрешения.

— Моя задача — информировать читателей.

— Мы считаем так же. Но то, что мы прочитали сегодня утром, это не информирование. Это опасные домыслы, с которыми нам теперь приходится разбираться.

— Вы повсюду видите зло, — вздохнула журналистка.

— Что поделаешь, профессиональное, — пожал плечами Фосетт. — Дальше. Иногда мы будем делиться с вами некоторой информацией.

— Ого, собираетесь контролировать прессу? Вы в курсе, что министр Шеклболт не одобряет подобное?

— Полагаю, министр Шеклболт будет рад узнать, что мы смогли вывести вас из строя одним точным ударом.

Рита задумалась ненадолго и пришла к выводу, что, отказавшись, ничего не выиграет.

— Если вы действительно верите, что сможете ввести хоть кого-то в заблуждение… — уступила она, давая понять, что не разделяет этого мнения.

— И последнее: из-под вашего пера не выйдет ни одной статьи об этом человеке, — Фосетт кивнул на Поттера.

— Что именно мне не следует писать? Что у него уже есть ребенок? Что он живет в доме того, кто предал его родителей? Что в юные годы у него были довольно… хм… двусмысленные встречи с ныне покойным Альбусом Дамблдором?

Гарри в шоке застыл. Он собирался возмущенно возразить, когда почувствовал, как кто-то резко наступил ему на ногу под столом. Он откинулся на спинку стула и глубоко задышал, стараясь успокоиться. Под влиянием гнева он всегда говорил одни лишь глупости.

— Вы ведь достаточно умная женщина, чтобы понимать, какую черту лучше не переступать, — спокойно ответил Фосетт, словно в ее тираде не было ничего необычного.

Но журналистка смотрела вовсе не на него. Она следила за выражением лица Гарри и, судя по взгляду, была разочарована отсутствием какой бы то ни было ответной реакции.

— Нечего возразить, мистер Поттер? Я считала вас более сообразительным.

— А я переоценил ваше умение красиво оскорблять людей. — Гарри постарался сохранить как можно более нейтральный тон, радуясь, что длинные рукава мантии скрывают крепко сжатые кулаки.

Разочарованный взгляд Риты был ему наградой.

— Полагаю, мы вернулись к тому, с чего начали, миссис Скитер, — произнес Фосетт. — Уверен, вы найдете за кем шпионить. Надеюсь, не нужно упоминать, что наша штаб-квартира будет очищена от насекомых.

— Вывести их не так просто, как вам кажется, — раздраженно выплюнула она. — Если вы знаете все, что знаю я…

Фосетт даже не дернулся, тогда Скитер поднялась и произнесла:

— Можете не провожать, я сама найду выход. Уж лучше быть одной, чем в дурной компании.

— И в мыслях не было возражать вам, — Фосетт подошел к двери и в притворной учтивости распахнул ее.

Причард тоже поднялся на ноги, а вот Гарри остался на месте, продолжая бездумно пялиться в стену напротив.

Он прекрасно понял, на что намекала Скитер, когда говорила про их странные с Дамблдором отношения. С понятием гомосексуальности он столкнулся совсем недавно. Дурсли никогда не затрагивали эту тему, а в Хогвартсе даже если кто и упоминал об этом, то настолько расплывчато и смутно, что невозможно было понять, о чем речь. Неудивительно, что для разъяснений он тогда обратился к Гермионе. Та невозмутимо кивнула, признав тем самым существование подобных отношений между мужчинами, и добавила, что такое встречается не только у магглов, но и в волшебном мире.

— Для нас это своего рода табу, — подвела она итог. — Но это не значит, что быть гомосексуалистом — плохо.

После разговора с подругой Гарри пометил этот феномен ярлыком «странности» и постарался забыть о нем. Поэтому столкнувшись сейчас с такими инсинуациями по отношению к себе и Дамблдору, он был несколько выбит из колеи.

— Поттер… — позвал Причард.

Тот медленно поднялся. Он бы предпочел, чтобы его ненадолго оставили в одиночестве. Но такой роскоши ждать не приходилось. Гарри нацепил фальшивую улыбку и произнес:

— Мы получили, что хотели.

В допросной не осталось никого, кроме них двоих.

— Ты хорошо справился, — скупо похвалил наставник.

Гарри лишь удивленно вскинул брови.

— Непросто сохранять спокойствие, когда тебя в лицо оскорбляют.

— Это все равно была ложь.

— У тебя нет ребенка? Я разочарован до глубины души, — притворно огорчился Причард.

Гарри лишь слабо улыбнулся; он еще слишком сильно злился на эту чертову писаку, чтобы оценить чувство юмора.

— Только не говори, что тебя так расстроил этот намек на Дамблдора.

— Ей еще не надоело придумывать всякий бред о нем? Ее книга — это сборник лжи и гнусностей! — взорвался Гарри. — Не хватало, чтобы она еще и это добавила…

Он не стал уточнять, что именно «это», ограничившись неопределенным жестом.

— Знаешь, такое говорят о каждом, кто не женат и о чьих любовных похождениях ничего не известно.

— Да?

— Такие же слухи начинают ходить вокруг Шеклболта.

— Правда?

— Если хочешь знать мое мнение, она просто бесится. Так что не обращай внимания. А если хочешь, чтобы эти намеки прекратились, постарайся почаще показываться на публике в женской компании.

Сначала Гарри опешил, но затем быстро вспомнил, что Причард прекрасно осведомлен о существовании его второй половины. В один из своих визитов в госпиталь тот стал свидетелем интимной сцены, которую устроила Джинни попавшему под чужое заклятие Гарри.

— Она предпочитает хранить наши отношения в тайне, — неожиданно для себя признался он.

— Как ты умудрился найти девушку, которая не хватается всем подряд, что захомутала национального героя? Не упусти ее, парень. Вряд ли ты еще найдешь такую!

Злость и гнев на Скитер как-то сразу улетучились. То ли от упоминания Джинни, то ли от одобрения наставника, но Гарри почувствовал, как сжатые до того в пружину мышцы расслабляются, а на губах появляется улыбка.

— Ладно, пойдем, — Причард мягко подтолкнул повеселевшего стажера к выходу. — А то здесь пахнет жареным тараканом.

* * *

По прибытии в штаб-квартиру всему отделу была сообщена официальная версия: стало известно, каким образом журналистке удалось узнать о секретных данных, и что никто из авроров в этом не был виноват. Будут приняты меры, чтобы подобное больше не повторилось. Разумеется, эти объяснения не удовлетворили любопытство коллег, а потому вокруг тут же родились сотни других, якобы более правдоподобных идей. Никто не сомневался, что Гарри с наставником знают об этом деле намного больше, но — слава Мерлину — никто не стал приставать с дурацкими расспросами.

Вечером Гарри решил не рассказывать об этом случае Рону и Джинни. Он отправился спать раньше всех. Оказавшись в одиночестве в спальне, достал из шкафа Омут Памяти, спрятанный под ворохом одежды, и поставил его на стол. Поколебавшись секунду, он все же окунулся в воспоминания Дамблдора.

Когда он вернулся к реальности, то обнаружил, что сидит на полу. Путешествие принесло с собой облегчение. Он не обнаружил ни одного намека во взглядах Дамблдора, которые тот бросал на него. Даже ничего отдаленно похожего. Теперь Гарри разрывался одновременно от облегчения и от стыда, что посмел сомневаться в нем. Неужели он еще не понял, что не стоит верить ни единому слову Риты Скитер?

В спальню вошла Джинни и в удивлении замерла на пороге.

— Почему ты сидишь почти в темноте?

И только потом заметила, что он сидел на полу.

— Гарри? С тобой все нормально? Ты ничего себе не сделал?

— Все в порядке, — отмахнулся тот. — Просто решил подождать тебя.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся почти на рассвете. Первым делом он осторожно спрятал обратно в шкаф Омут Памяти, оставленный на столе. Встревоженная Джинни не заметила его вчера. Она не стала ни о чем его расспрашивать, просто присела рядом на мягкий ковер и крепко обняла. Это стало для Гарри лучшим утешением.

Гарри ласково поцеловал спящую девушку и отправился на работу.

Едва он вошел в штаб-квартиру, как почувствовал смутно знакомое ощущение. Причард что-то обсуждал с Фосеттом в полупустом отделе. Заметив стажера, тот подозвал его взмахом руки.

— Почувствовал?

— Ага, что это?

— Обнаружитель. Каждый, кто попытается скрыться с помощью магии, тут же покажется в своем настоящем облике.

— Точно. Это как в Гринготтсе, чары «Гибель Воров», только не такие мощные, — припомнил Гарри.

— Гоблины его тоже используют? — заинтересовался Фосетт.

— Да, в галереях, которые ведут на нижние этажи с самыми старыми сейфами.

— Ты просто обязан рассказать нам, как тебе удалось проникнуть в Гринготтс, взломать чужой сейф и выйти оттуда целым и невредимым. И на спине дракона, ко всему прочему.

— Именно благодаря дракону нам и удалось выйти оттуда целыми и невредимыми, — приоткрыл завесу тайны Гарри.

— Вы это планировали? — изумился Фосетт.

— В ситуации, когда оказываешься зажатым между недовольными гоблинами и драконом, любой подумает, что можно использовать дракона для нейтрализации гоблинов.

— Поттер, ты хоть понимаешь, что почти любой волшебник на твоем месте решил бы, что проще сразиться с армией гоблинов, чем оседлать дракона?

— У меня не было времени предаваться размышлениям, — признал Гарри.

Авроры перекинулись странными взглядами.

— Удачи тебе, Стэн, — с явной насмешкой в голосе пожелал Причарду Фосетт.